"Секреты модельной общаги" - читать интересную книгу автора (Керлин Аманда, Оу Фил)

7

Дженетт. Даже сейчас, выводя ее имя, я слегка морщусь от досады. Она была нашей соседкой, но совсем недолго.

После того как Лору уволили из агентства и спустя две недели отослали с вещами в Манитобу, нас осталось всего трое, когда все остальные комнаты в общаге были заселены под завязку. Кайли, Светлана и я. Мы вместе впряглись в домашние дела, и жизнь, как я тогда полагала, вернулась в обычное русло.

Без Лоры наше жилье стало еще обшарпаннее и грязнее, словно она была тем единственным стержнем, на котором все держалось. Посуда (в основном стаканы из-под коктейлей) накапливалась в мойке, а Светланина кружка с окурками начала переполняться. В гостиной появился подозрительный запашок, но нам было лень выяснять его происхождение. У нас были более важные дела: мы со Светланой, например, решали, в какой клуб отправиться вечером, а Кайли напивалась до полусмерти, не отрывая взгляда от телевизора, где показывали бесконечное шоу «Project Runway».[24]

Мысли о Робере дю Круа почти не покидали меня. С каждым проходящим днем воспоминания о его улыбке, манерах и обаянии все больше занимали места в моей душе, не оставив его для других мужчин, которых я встречала, а расстояние только способствовало еще большей идеализации. Вращаясь со Светланой в обычном для моделей круге, я тем не менее вежливо беседовала с милыми мальчиками, недостатка в которых не ощущалось, но никогда не проявляла к ним интереса, разве что подсчитывала количество шампанского, выпитого за VIP-столиками. (Мужчины, однако, не оставались обиженными — ведь рядом была Светлана и остальные девушки!)

Где-то спустя неделю после посещения «Бунгало» я наткнулась на карточку галереи Клюстера, которую мне дал Биллем. Я давно хотела посетить галереи и расширить свои познания об искусстве. Биллем был бы отличным проводником в том мире. Но меня удерживало его поведение, а также таинственное замечание Робера о нем. То, что Робер не одобрял Виллема, имело для меня значение, хотя в любом другом случае мне было бы все равно. Интересно, думала я, что сказал бы

Робер, если бы я отправилась в галерею, — ох и на опасную почву я ступила, если меня настолько волнует чье-то мнение! Ко всему прочему меня терзало чувство ревности.

Я вспоминала блондинку, которую видела с Робером в «Шатре», когда мы познакомились, и начинала без конца гадать, чем он занимается в Париже, как проводит вечера, встречается ли там с женщинами, есть ли у него любовница, которая нашептывает ему по ночам милые французские пустячки в его огромных апартаментах в квартале Маре. Под влиянием всех этих мыслей я купила французский разговорник и заглядывала в него, пока девчонок не было рядом, а когда они приходили, прятала в чемодан.

Мне удалось оттеснить на задний план праздные мысли о Робере и его французской подружке и сконцентрироваться на собственной карьере — давно пора было сделать рывок и выбраться из общаги. Кроме того, именно этим и привлек меня Робер с самого начала, разве нет? Он ведь говорил о том, что хочет помочь такой девушке, как я, что у него хорошие связи и он может дать дельный совет. Не мог же он в самом деле заинтересоваться безвестной моделью и закрутить с ней роман? Уверена, он просто хороший парень, а я делаю из мухи слона, тогда как он искренне любит помогать людям. Ведь когда-то в самом начале его карьеры ему тоже помогли стать клубным импресарио. Все это я твердила самой себе. И начала думать о замечании Рейчел по поводу моего веса, которое прозвучало именно в тот день, когда выгнали Лору, — разумеется, оно было сделано для моего же блага.

Я даже заглянула одним глазком в тренажерный зал этажом ниже, но зайти не зашла. Как я сама себя убедила, для начала важно осмотреть зал, прежде чем пойти туда заниматься. Кроме того, мама до сих пор не выслала мне кроссовки, а у кого хватит денег покупать новую пару в самом дорогом городе страны? В конце концов, у девушки могут быть свои приоритеты, и для нее потратиться на лодочки во время распродажи в «Barneys» гораздо важнее, чем покупка каких-то «Adidas» (по крайней мере, так я себя уверяла в то время).

И хотя я не истязала себя в тренажерном зале, мне удалось сократить количество калорий, питаясь один-два раза в день, а это уже был прогресс. Прибавьте к этому то, что я перестала пользоваться транспортом, ходила на кастинги пешком, убедив себя, что это равноценная замена занятиям в тренажерном зале. Когда настало время очередного обмера, оказалось, что я сбросила те два фунта, которые таинственным образом набрала, и хотя я вернулась к исходному состоянию, Люк возликовал, словно я выиграла нью-йоркский марафон, тогда как стрелка на весах сдвинулась лишь чуть- чуть. Кроме того, в агентство перезвонили насчет меня, предполагая отобрать на съемки для небольшого каталога, и я очень надеялась получить эту работу. И хотя гонорара хватило бы лишь на одну двадцатую платья от Mark Jacobs, это был шаг в нужном направлении. Если, конечно, я бы получила контракт. Но, видимо, агентство продолжало в меня верить, что было немаловажно. Да и Рейчел больше не вызывала меня на ковер, так что этой пули я тоже пока избежала.

Затем появилась Дженетт.

Произошло это одним ранним вечером. Светлана врубила в гостиной на полную мощь какое- то ужасное русское техно и расхаживала в распахнутом розовом халатике. Из душа она вышла абсолютно голой, и я уговорила ее накинуть хотя бы халат, что она и сделала, разумеется неохотно.

А потом неожиданно раздался стук в дверь. Тук-тук.

— Войдите! — сказала я.

О визите никто нас не предупреждал. Так типично для агентства.

Дверь распахнулась, и мы увидели красивую взъерошенную блондинку, увешанную чемоданами. Ее безукоризненное личико было усеяно веснушками, а под непомерно большой фуфайкой и старомодными джинсами, выбеленными кислотой, угадывалась идеальная фигура. Она стояла на пороге и улыбалась нам, ни о чем не подозревая, а дверь за ней тем временем захлопнулась.

— Привет, я Дженетт, — ангельским голосочком представилась писаная красавица. — Приехала из Юты.

Кажется, в ответ Светлана что-то прошипела, и даже Кайли подала голос из спальни, где, лежа на койке, мучилась похмельем. Было в этой новенькой что-то притягательное, и, наверное, у Кайли отказало чутье.

— Кто там?! — проорала она, но, застонав, тут же заснула, не дожидаясь ответа.

За спиной Дженетт стоял швейцар и глупо улыбался. До той минуты я ни разу не видела, чтобы он покидал свой пост, но, видимо, красота новенькой заставила его позабыть о своей лени и помочь ей с багажом.

— Входи, Дженетт, тебя, наверное, прислало агентство, — сказала я.

Светлана тем временем прищурилась и отвернулась к своему компьютеру, возвращаясь к переписке с очередным волосатым и носатым русским малым. Я помогла девушке занести сумки.

— Меня зовут Хизер, а это Светлана, — показала я на русскую.

Светлана едва повернула голову в сторону новенькой.

— Светлана занят, — буркнула она, крепко затягиваясь сигаретой.

— Рада познакомиться! — воскликнула Дженетт.

— Светлана тоже очень рад, — процедила та, щелкая по клавишам.

Я забрала у Дженетт одну сумку.

— Спасибо, Хизер, — улыбнулась мне Дженетт. — Да у вас здесь отлично! — воскликнула она, оглядывая обшарпанную, грязную комнату.

— Да, здесь что надо, — сказала я, гадая про себя, с какой планеты явилось это создание.

Если меня не подводило обоняние, то в нашей гостиной до сих пор стояла невообразимая вонь, но девушка то ли ничего не замечала, то ли не придала значения. Было в ее непритязательности что- то очаровательное. Я еще тогда подумала, что ей придется нелегко в этом жестоком мире.

Дженетт только успела поставить сумки и оглядеться, а во мне уже шевельнулась ревность. Это была настоящая красавица, прямо картинка, очень стройная, но все же не лишенная округлостей в отличие от большинства тощих и плоских моделей. И хотя на вид ей было не больше восемнадцати, своим телом она владела как женщина, не то что Светлана. Моя русская приятельница, как я уже упоминала, была высокой и худой, как и полагается модели, но зачастую не могла справиться со своими длинными конечностями. По контрасту с абстрактной красотой Светланы Дженетт была ослепительной, но в то же время вполне земной красавицей — с такой женщиной любой мужчина захочет оказаться в постели и, возможно (всего лишь возможно), завести детей. Другое дело — выставочный экспонат русского экспрессионизма, с которым хорошо провести вечер или два, вырядив в красивые шмотки, но остаться при этом совершенно к нему равнодушным.

— Девчонки, вы голодные? Я бы не прочь пообедать. А то сегодня у меня был только легкий завтрак и очень-очень ранний ланч, — сообщила Дженетт.

Трехразовое питание? Это может быть интересным…

Дженетт родилась в маленьком городке в горах, недалеко от Солт-Лейк-Сити. Еще в раннем детстве девочка выделялась среди своих сверстниц, а позже, когда окончила среднюю школу, уехала в Нью-Йорк, чтобы стать моделью. Родители пошли против старейшин церкви мормонов и отпустили дочь в этот город — средоточие порока, беззакония и зла. Но наше агентство было для нее не первым, и вы простите меня, если я отвлекусь и расскажу историю, закончившуюся тем, что она оказалась на пороге квартиры 1480, хорошенькая девушка, немедленно ставшая врагом бедной Светланы и почти всех остальных моделей в агентстве.

Это был дар, посланный свыше. Так отзывалась церковь о ее красоте. Она должна выбрать мужа, говорили мормоны, и завести детей, чтобы передать свой дар новым поколениям. Ее родители были настроены более либерально, скажем так, они верили, что их дочь способна на многое, а потому послали ее на один из тех глупейших отборов моделей, которыми часто пользуются недобросовестные устроители, чтобы сколотить себе капитал, и благодаря которым администраторам модельных агентств выпадает шанс совершить бесплатную поездку на всем готовом. Дженетт оказалась одной из немногих удачливых счастливиц: младший администратор конкурирующего агентства тут же на месте подписал с ней контракт. Настолько она была хороша.

Дженетт приехала в Нью-Йорк, хотя до этого не бывала нигде дальше Миссисипи, если не считать школьной поездки в округ Колумбия в восьмом классе. Но добрый нрав и абсолютная неопытность держали девушку на плаву, ибо встречавшиеся на пути люди готовы были пойти на немалые жертвы, лишь бы помочь этому горному цветку. А через две недели она оказалась у нас.

Первое время она работала в агентстве, которое вело приличный бизнес и располагало небольшим, но хорошо отобранным контингентом девушек, чтобы рассылать по кастингам. Агентство принадлежало сорокапятилетнему бывшему банкиру, явно имевшему нюх (помимо всего прочего) на истинный талант.

Девушку поселили в общаге для моделей, похожей на нашу, за одним исключением: рядом всегда было нечто рослое, подлое и сорокапятилетнее. Владелец агентства проживал в соседних апартаментах, примыкавших к спальне, где ютились все его девушки. Видимо, это была любопытная нора на Трибека,[25] просторная и оснащенная последними чудесами техники. Все девушки агентства, так уж получилось, жили по соседству с владельцем, который явно вопреки тенденции среди мужчин, занятых в модной индустрии, не утратил интереса к женскому полу. Я имею в виду плотского интереса. Причем необузданного. Он даже отказался нанимать в свою команду служащих других мужчин, часто при этом приговаривая: «Хочу быть единственным петухом в своем курятнике».

В общем, он завел себе небольшой гарем из моделей, и дела шли как по маслу. До приезда юной наивной Дженетт из Юты.

Первая модельная общага понравилась девушке не меньше нашей. Красавица рано ложилась спать, не забывая помолиться после очередного дня беготни по кастингам.

Владелец агентства дал ей чуть больше недели, чтобы освоиться, и только потом подкатил. В первую неделю, по рассказам Дженетт, хозяин раз в два дня заходил к девушкам, оглядывал комнату, приподняв кустистую, слегка поседевшую бровь, выбирал модель на этот вечер и говорил приглянувшейся девушке, что ему нужно обсудить с ней что-то «важное». Избранница послушно следовала за ним в хозяйские апартаменты и возвращалась примерно через час, после чего так же послушно забиралась к себе на койку (или, что случалось чаще, потихоньку удирала в какой-нибудь ночной клуб). Никто, как видно, не возражал против такого заведенного порядка, считая его одним из преодолимых препятствий на пути к славе.

Как вы, наверное, догадались, с появлением Дженетт дела перестали идти как по маслу. Наступил ее черед, владелец агентства зашел в спальню девушек. Сказал, что хочет перекинуться с Дженетт парой слов. Она не возражала, хотя поняла, что за этим последует. (Девушка была наивна, но не настолько.) Дженетт рассказала мне эту историю без каких-либо подробностей случившегося, заметив лишь, что сцена была «совершенно омерзительная». Могу только представить, что именно собирался «обсудить» с ней подлый босс, скорее всего, дело там дошло до расстегивания штанов и демонстрирования его прибора. Нет необходимости говорить, что Дженетт, невинный агнец, не собиралась падать ниц перед ним и тут же обслуживать мистера Средний Возраст только потому, что угодила в его «курятник». Коротко извинившись, она пулей вылетела вон, вернулась в общую спальню и принялась молча молиться во спасение души порочного типа за соседней дверью. Остальные девушки изумились: по всей видимости, до той поры никому и в голову не приходило отказать подонку.

Все вроде бы было спокойно до следующего вечера, когда начальник вновь потребовал присутствия Дженетт, явно полагая, что немного настойчивости — и он сумеет ее сломить.

— Я бы предпочла никуда не ходить, — заявила Дженетт.

Она хоть и была молода и родилась среди мормонов, но уже знала, что мужчины бывают властными тиранами, поэтому, покинув знакомую среду, не намеревалась подчиняться старым традициям на новом месте, в Нью-Йорке.

— Что-что? — не веря своим ушам, переспросил босс.

Девушка покивала, мол, он все правильно расслышал.

— Что ты там предпочитаешь?! Да кто ты вообще такая?! Я здесь всем заправляю — если не явишься ко мне через пятнадцать минут, то что ж, возможно, ты предпочтешь найти себе другой ангажемент! — заорал владелец агентства и в ярости ушел к себе.

Прошло пятнадцать минут, а Дженетт в его апартаментах так и не появилась. Она начала складывать свои скудные пожитки.

Примерно через час тип снова заглядывает в комнату девушек и просит соседку Дженетт, бразильянку, зайти к нему на минуту. Девушка торжествующе улыбнулась Дженетт и поскакала к хозяину — ей нравились эти визиты. (Видимо, итальянке они нравились тоже. Были известны случаи, когда они обе уходили к боссу для «совместных» дискуссий… От этих католиков можно ожидать чего угодно…)

Дженетт уложила все вещи и на следующее утро с помощью какой-то девушки из другого общежития пошла искать себе нового агента. Два дня спустя она оказалась у нас на пороге, о чем вы уже знаете. Я, конечно, не шипела, как Светлана но, должна признаться, ощутила укол зависти — хотя попыталась скрыть его за улыбками и любезными фразочками. По-моему, это не очень сработало. Не имея за душой ни одного контракта, я видела в Дженетт с ее удивительными чертами лица и потрясающей фигурой сильную конкурентку. Мы еще узнаем, как ей жилось в общаге для моделей.

На следующее утро, в половине седьмого, меня разбудил скрип койки. Неужели кто-то из девушек, прогуляв всю ночь, только сейчас вернулся?

— Прости, Хизер, — прошептала Дженетт, потихоньку выбираясь из постели. — Хочу пойти в тренажерный зал.

Тренажерный зал? В такой час? А Дженетт тем временем доставала из раскрытого чемодана спортивный костюм. Светлана посапывала, Кайли спала как убитая, рядом с ее кроватью стоял недопитый коктейль, который она захватила в спальню, — последний перед сном. Мы со Светланой веселились до четырех утра, начав вечер в клубе «ПиЭм» с какими-то мальчиками-моделями, работающими на Томми Хилфигера, а продолжили уже с другими, рекламирующими туалетную воду «Dior», на вечеринке журнала «Vice». Моя одурманенная алкоголем голова гудела от боли, я кое- как сползла со второго яруса и отправилась в ванную на поиски адвила.[26] Взглянув на свою опухшую физиономию в зеркале, я решила, что зря сюда притащилась. Глаза налиты кровью, лицо помятое. Фу. Тогда я намочила холодной водой полотенце, чтобы использовать как компресс, и понадеялась, что снова засну, если приложу его к голове, которая готова была взорваться в любую секунду.

По дороге в спальню я наткнулась на Дженетт, уже успевшую переодеться в спортивный костюм.

— Надеюсь, я тебя не разбудила, Хизер. Решила начать сегодня день пораньше! — сказала она.

Я пробормотала что-то — мол, мне все равно, — стараясь не глядеть при этом на ее свеженькое личико, мысленно сравнивая его со своим, заплывшим.

— Может, увидимся за завтраком? — спросила Дженетт. — Я освобожусь через пару часов.

Решив, что на возвращение в спальню уйдет слишком много сил, я плюхнулась на диван, вытянулась на спине и прикрыла лоб мокрым полотенцем. Постонав немного, я заснула.

Когда я проснулась во второй раз, уже окончательно, сквозь грязные окна гостиной струилось послеполуденное солнце. Адвил сделал свое дело — голова прояснилась. Я стянула с лица успевший высохнуть компресс и, слегка покачиваясь, села.

Из кухни выглянула Дженетт. На ней были узенькие джинсы и плотно обтягивающий свитерок с вырезом, выгодно подчеркивающий ее формы.

— Привет, Хизер, как насчет ланча? — спросила она. — Я готовлю куриные грудки. Кастинг сегодня прошел отлично! Очень надеюсь, что они перезвонят!

Дженетт не только встала на рассвете, чтобы поработать над собой в тренажерном зале, но и успела вернуться, принять душ, переодеться в очень милые шмотки, сбегать на кастинг, накупить продуктов и приготовить себе ланч. До той минуты я даже не была уверена, есть ли у нас на кухне сковородки и кастрюли.

Из спальни вышла, зевая, Кайли в шелковой пижаме. Глаза у нее превратились в две красные щелки.

— Неужели кто-то… готовит?

Она так удивилась, словно в жизни не встречала ничего более странного (если не считать добавление джина в мартини, конечно).

— Привет! Кайли, кажется? — поздоровалась Дженетт. — Будешь кушать? Здесь на всех хватит!

От одного упоминания о еде желудок Кайли, мучимой похмельем, взбунтовался, и она стрелой метнулась в ванную. Я услышала, как ее там выворачивает.

— Ладно, полагаю, что нет! — прощебетала Дженетт.

В тот же день, но чуть позже домой вернулась Светлана, побегав по кастингам. Видимо, я опять уснула на диване, чтобы окончательно побороть похмелье.

— Привет, Светлан… — начала было Дженетт.

Но русская быстро скрылась в спальне, даже не взглянув на нашу новую соседку. На ее лице была ледяная славянская маска. Дженетт пожала плечами и мило улыбнулась.

— Кажется, я уже видела ее сегодня на кастинге, но там было много других девушек, и, по- моему, она меня не заметила. Кроме того, я долго разговаривала с женщиной, проводящей рекламную кампанию. О-очень приятная дама.

Хм… скорее всего, на этом кастинге русской повезло меньше.

Дженетт, ни о чем не подозревая, вернулась на кухню к своему цыпленку и принялась что-то напевать, кажется, какой-то церковный гимн. Пока она готовила, ей под руку попалась бутылка «Столичной», не допитая Кайли. Переставляя бутылку в сторону, Дженетт увидела, что она почти пуста. Австралийка, что там говорить, накануне вечером была в редком ударе — в честь прибытия новой соседки. Она пила со страшной силой, не отрывая взгляда от телевизора, где демонстрировали новую серию «Последнего героя», и орала во все горло на «чертовых идиотов». Дженетт тогда ничего не сказала, но могу представить, что у себя дома, в Вудшеке штата Юта, она не сталкивалась с тем, чтобы так поглощали водку. Дженетт огляделась, словно только что узнала самую жуткую тайну в мире, и заговорила приглушенным голосом.

— Вот это да! Неужели Кайли выпила все это за вчерашний вечер? Не может быть! У нее что… проблемы?

Дженетт взглянула на меня огромными глазами, словно душе Кайли грозила опасность из-за того, что она слишком любит водку.

— Ммм… — Я не знала, что ответить. — Не думаю, что у нее проблемы. Вчерашний вечер был исключением, — солгала я.

— Но почему она так много пьет? Ей грустно?

— Нет, Кайли абсолютно счастлива, — сказала я.

Но потом я задумалась на секунду — каждый вечер, каждый без исключения, она пила метамуциловые коктейли с водкой. А если бы ей удалось пробиться и она переехала из нашей общаги, неужели ничего бы не изменилось? Она прожила здесь дольше всех, даже дольше Светланы. А я слышала, что спустя какое-то время агентство начинает более внимательно к тебе присматриваться и следить за тем, как ты заботишься о себе. Возможно, Кайли уже выслушала последнее предупреждение и теперь, стоило ей сделать один неверный шаг, ее ждало изгнание, как Лору или мою предшественницу Кейшу. Если Кайли знала, что ходит по тонкому льду, и ничего нам не рассказала, то, значит, ее ежевечерние попойки помогали прогонять страхи, помогали засыпать на чертовски неудобной кровати… Несколько раз ее выбирали для больших проектов, но на последнем этапе перед съемками каждый раз ее кто-то обходил. Вроде и удача была близка, но Кайли так ни разу и не ухватила ее за хвост, не попала в большую рекламу, которая вырвала бы ее из этого плена. Может быть, оттого она и пила так много, может быть, Дженетт была права и Кайли не так уж…

Мои размышления прервал какой-то странный звук.

— Пст! — прозвучало из спальни, и хотя этот возглас и словом нельзя было назвать, в нем слышался сильный русский акцент.

Я оглянулась. В дверях торчала голова Светланы. Она поманила меня в другую комнату, удостоверившись, что Дженетт ее не видит. Тут из ванной вышла Кайли, все еще зеленая, и мы собрались возле коек, за закрытой дверью. Комната была погружена в темноту, шторы мы так и не отдернули, и наш разговор походил на совещание заговорщиков, готовящих переворот.

Первой взяла слово Светлана, с серьезным видом поглядев на обеих, прежде чем начать.

— Светлана чуять, с Дженетт что-то не так— Она грозно выгнула брови, но выглядела довольно глупо. — Светлана, Кайли, Хизер выяснять, что твориться с сучка. Из-за она мы все выглядеть плохо, ходить в спортзал.

— Ну, не знаю, мне она кажется нормальной… — пробормотала я.

Мне все-таки не верилось, что Дженетт прикидывается. Однако я не стала спорить, что на ее фоне мы смотримся не так хорошо.

— Светлана знать, что говорить. Я сразу понять, как только ее увидеть, что быть беда. Нам докопаться, в чем тут дело, прежде чем она всех нас поиметь.

Из-под двери в спальню просочился аромат жареного цыпленка, а Дженетт уже вовсю распевала что-то там насчет Иисуса. Светлана бросила взгляд на дверь и заскрежетала зубами. У Кайли был такой вид, словно ее сейчас снова вывернет — но я не поняла, то ли от запаха еды, то ли от религиозного песнопения.

— Возможно, это все часть какого-то злобного заговора по промыванию мозгов, устроенного церковью святых бывших дней[27] или как там она называется. Они хотят всех нас завербовать к себе, понимаете, о чем я? — вступила в разговор Кайли. — Им нужно больше женщин со всем их многоженством и прочей чепухой.

— Последних дней, — мягко поправила я.

— Один черт. Между прочим, тебя это тоже касается, Хизер, — добавила Кайли.

Я почувствовала себя немного виноватой, когда молча приняла участие в интриге против такой безобидной Дженетт. Но если она перешла дорогу Светлане (а так, скорее всего, и случилось на сегодняшнем кастинге), то что тогда будет со мной, когда в будущем мы с ней окажемся перед одними и теми же дверьми? Меня, конечно, осенило, что хорошо бы для начала вообще получить хоть какую-то работу, но я быстро отогнала эту мысль прочь.

Светлана бросила взгляд на свой ящик в ободранном комоде IKEA, битком набитый неправедно добытым добром, полученным от богатых мужчин за то, что она предлагала им свое, так скажем, добро. Шифоновое платьице свисало почти до пола. Светлана с гордостью оглядела безумную гору дизайнерской обуви, за которую почти любая женщина могла бы убить.

И русская сделала вывод из создавшейся ситуации, придумав самое жестокое наказание для Дженетт:

— Она не одолжить ни одной шмотки у Светлана.

Последующие дни были похожи один на другой: девушка из Юты оставалась паинькой, каждое утро рано вставала и спускалась в тренажерный зал, появлялась на кастингах, которые неизменно проходили «отлично» — по сравнению с моими, один хуже другого, — и готовила полноценные блюда. Светлана и Кайли едва сдерживались. Они знали — что-то будет, им просто нужно было выяснить, что именно. Они ходили вокруг Дженетт, принюхиваясь, как голодные пантеры, пытаясь узнать что-то, все равно что, лишь бы это использовать против нее. Само присутствие в общаге этой красивой бесхитростной девушки угрожало не только их возможным заработкам в качестве моделей, но и беспутному образу жизни, домашнему алкоголизму Кайли и распущенности Светланы, этой популярной девушки, не пропускавшей ни одной вечеринки. Дженетт даже ни разу не упомянула о том, чтобы пойти куда-то вечером с нами, несмотря на все усилия Светланы напоить ее.

— А вдруг она забеременеть и отослать домой! — фантазировала русская.

И хотя мы со Светланой веселились каждый вечер, я все-таки старалась держаться подальше от распаленных мужчин, тогда как русская не отказывала им, широко раскрывая свои объятия. Это заставляло меня чувствовать, будто я все еще могу быть в одной команде с такой приличной девушкой, как Дженетт. Впрочем, должна признать, временами я представляла, как она спотыкается на беговой дорожке, по которой так весело бежит, пока мы все дрыхнем до позднего утра.