"Вершина желания" - читать интересную книгу автора (Киллэм Нина)

Глава 17

Кейт уставилась на ту половину кровати, где спал Карл. Она была пуста. Он снова уехал по делу. Он все чаще уходил по вечерам. Маленький колокольчик тревоги уже давно звенел в ее голове, но она лишь отмахивалась. Чего ей сейчас хотелось, так это немного покоя. Сейчас бы почитать хорошую книгу. Она взяла свой детектив и начала читать, но, едва начав, захлопнула книгу и тихо выругалась. Она ее уже читала. Она постоянно так делала: брала книги в библиотеке и вспоминала, что она их читала, только когда приезжала домой и доходила до второй страницы. Кейт злилась. Что теперь она будет читать? Она окинула взглядом свой набитый книгами шкаф. И взгляд ее упал на книги Джека. Он дарил ей по одной из своих книг каждый год на Рождество, но она никогда их не читала. Она всегда вежливо его благодарила и запихивала новую книгу куда-нибудь подальше. Никто не мог понять, почему она ни разу не раскрыла ни одной его книги. Острую зависть к брату трудно было объяснить, трудно было объяснить, почему она упорно не хотела верить в то, что Джек умен и талантлив. В конце концов, он был младшим ребенком, маминым любимчиком. Это несправедливо. Она не могла вынести того, что он стал писателем, и не просто писателем, а востребованным писателем. Конечно, она его любила. Конечно, она готова была для него на все. Но так ли необходимо, чтобы он был еще и успешным? Как описать ее чувства? Завистливая, ревнивая, относящаяся к нему как к своей собственности, которую страшно потерять… Все классические симптомы ОССС — острый синдром старшей сестры.

Кейт вздохнула и взяла с полки книгу Джека «Девственница и распутник». Она напомнила себе, что находится в отчаянном положении. Она нырнула обратно в постель, натянула одеяло до подбородка и открыла книгу. Вскоре глаза ее расширились.

Лунной ночью на берегу реки, покорившись его воле, она обнажила перед ним свое тело…

Кейт открыла рот и стала жадно листать страницы.

В спешке он порвал ее платье. Его шероховатая ладонь царапала ее фарфоровую кожу…

Кейт судорожно сглотнула.

Никогда не знала она такой силы, такой нежности…

Только в три часа утра Кейт смогла заставить себя закрыть книгу. Она лежала почти в экстазе, и лоно ее горело огнем.

На следующее утро Джек вновь взялся за работу. Вот уже час, как он сидел перед экраном монитора и тупо смотрел в него. У него ничего не получалось. Он вывел файл на печать, надеясь, что печатное слово подстегнет его воображение. Он сидел, барабаня пальцами по столу, в ожидании, когда принтер выдаст ему в напечатанном виде выделенный фрагмент текста. Затем он пробежал глазами рукопись, стараясь сконцентрироваться на сочетаниях слов. Но ничего не получилось. Он швырнул листы на стол.

Примроуз с обручальным кольцом на пальце и в носках лежала на спине в кровати Джека. Она толкнула локтем Гая, который храпел рядом:

— Ну, разве не милая картинка? Он влюблен.

Гай застонал и натянул одеяло на голову. Примроуз потянулась и похлопала Джека по руке.

— Я надеялась, что ты увидишь свет в конце тоннеля.

Джек вскочил со стула и принялся ходить по комнате.

— Я не знаю, что со мной. Я не могу думать. Я не могу спать. Я не могу есть.

— О да, — сказал из-под одеяла Гай, — я заметил, что у тебя были проблемы с той громадной пиццей, которую ты только что умял.

Примроуз снова похлопала Джека по руке.

— Не обращай на него внимания.

Джек покачал головой:

— Я не знаю, что делать.

— Думаю, ты должен ей сказать.

Джек остановился и посмотрел в окно.

— Ты считаешь?

— О чем он должен ей сказать? — спросил Гай. Примроуз вздохнула:

— Гай, ты в самом деле такой тупой или прикидываешься? Ты что, ничего не заметил? Разве не видишь, что в доме есть женщина, которая плодовита, жизнелюбива и недоступна. Естественно, он от нее без ума.

Джек злобно уставился на Примроуз. Та пожала плечами:

— Ну, ведь я права?

— Значит, ты считаешь, что я должен ей сказать.

— Да, — кивнула Примроуз.

— Нет, — сказал Гай, откидывая одеяло.

Джек посмотрел на него:

— Почему нет?

— Что ты намерен делать с ее ребенком? Мужчина, заявляя права на женщину, должен представлять себе, как этими правами распорядиться. Право подразумевает ответственность, знаешь ли. Ты же не можешь тратить свою жизненную энергию, выращивая чужие гены.

— Я даже не думал об этом.

— А стоило бы подумать. Ты должен подготовить стратегию по избавлению от него.

— Что ты имеешь в виду?

— В дикой природе львы, которые захватывают прайд, убивают всех детенышей.

Джек вскинул руки:

— О нет, это невозможно! Я просто собирался… ну, может, этот ребенок потом смог бы уехать учиться в интернат?

Примроуз энергично закивала:

— Отличная мысль.

Гай ненадолго задумался.

— Или ты мог бы заставить его или ее чистить конюшни, пока сам будешь зачинать собственного наследника.

Примроуз махнула на него рукой:

— О, не обременяй Джека деталями. Нам нужно помочь ему ее завоевать.

Джек снова сел на стул.

— Ладно, валяйте. Что вы предлагаете?

Гай задумчиво почесал подбородок.

— Я всегда считал, что хороший крепкий удар ниже пояса здорово в этом деле помогает.

Примроуз откинула одеяло.

— Не слушай его. Он неандерталец. Послушай меня. Просто поцелуй ее, и она растает. Она не будет знать, что делает. Все, что она будет чувствовать, — это бешеный стук сердца в груди и твои руки, умело ласкающие ее тело. О, как это возбуждает! — сказала она, разочарованно глядя на Гая.

— А если она меня отвергнет?

— С чего бы ей тебя отвергать?

— Я… Я не… Я никогда не… — Джек замолчал. — Ну, я ведь неплохая добыча, верно?

— Да.

— Я хочу сказать, у меня есть работа. Какая-никакая. Я не урод. И у меня хорошие отношения с матерью.

Примроуз молитвенно сложила руки:

— Ты мечта!

— И все же надо сделать скидку на то, что она дама с причудами. Что, если она скажет «нет»?

Гай плюхнулся на кровать.

— Ты не имеешь права об этом думать. Женщины — стена, просто кирпичная стена. Одна говорит «нет», идешь дальше, к следующей. Не надо принимать их близко к сердцу и оставлять им сердце тоже нельзя. Все по трафарету. Отрезал, бросил. — Он провел пальцем себе по горлу.

— Что тебе нужно, однако, это подходящий наряд. — Примроуз спрыгнула с кровати и в носках подошла к платяному шкафу. Она достала оттуда несколько рубашек и приложила одну из них к его груди. — Я думаю, голубая подойдет. Да, определенно подойдет. И пожалуйста, никаких шлепанцев. Настоящие туфли для настоящего мужчины. Ты должен подойти к ней упругой походкой. Шлепанцы определенно не подойдут… Так, позволь-ка. — Примроуз провела щеткой по его волосам, сначала назад, потом на лоб. — Некоторый беспорядок. Вуаля. Идеально. Я бы ничего не стала менять.

— Да? — Джек взглянул на Гая.

— Для белого парня, живущего в двадцать первом веке, неплохо.

— Ладно. — Джек направился к двери. — Я пошел.

— Удачи! — Они махали ему из окна спальни, пока он не скрылся из виду, свернув за угол.

Он нашел Молли в ее любимом убежище, в кафе под названием «Фиговая пальма». Она читала рукопись. На ней было свободное платье в цветочек. Она сидела под тентом за столиком на двоих и, отщипывая от рогалика, скатывала хлебные шарики и отправляла их в рот один за другим. «Что за картина! — подумал Джек. — Какая великолепная, красивая, сексуальная картина».

Молли улыбнулась, когда, подняв глаза, обнаружила, что он стоит возле ее столика.

— Привет.

— Можно мне к тебе присоединиться?

— Конечно. — Она отодвинула неопрятную кипу бумаг, освобождая перед ним место. — Я только что сделала заказ. Хочешь чего-нибудь?

— Это вино? — Он уставился на большой бокал.

— Австралийское шардоннэ. Хочешь?

— Нет. Я просто подумал, — сказал он, усаживаясь, — разве алкоголь не вреден для ребенка?

Молли лишь махнула рукой:

— Я выпиваю только половину порции. Оно помогает мне расслабиться. Для меня лично стресс вреднее алкоголя. Судя по твоему виду, у тебя выдался трудный день.

Джек протянул руку к ее руке, но остановился на полпути. «Может, это преждевременно? — подумал он. — Лучше не торопиться». Он взял солонку вместо ее руки и стал вертеть ее в руках. Затем он глубоко вздохнул:

— Я сегодня проснулся и кое-что понял.

— Да?

Официант поставил перед Молли тарелку. Она схватила нож и вилку и плотоядно уставилась на еду. Джек забрал у нее тарелку:

— Не знаю… Тунец? В нем много ртути. — Он поставил тарелку перед собой. — Я закажу сандвич с курицей, и ты его съешь. — Он отломил вилкой солидный кусок тунца и отправил в рот. — В твоем положении осторожность не повредит. Все, что ты ешь, идет на строительство его маленького тела.

Молли во все глаза смотрела на свою рыбу.

— Итак, — сказал Джек, взяв из корзины последний рогалик. — Я знаю, что я, возможно, не самый гостеприимный человек в мире, но сейчас, когда ты уезжаешь, я понимаю, — он вонзился в нее взглядом, — что я буду по тебе скучать.

— Ну, это приятно. Я тоже буду по тебе скучать. — Молли сделала глоток вина.

Джек перестал жевать и снова пристально на нее посмотрел. Он подвинул ей стакан воды:

— Может, тебе стоит запивать вино водой, чтобы разбавить алкоголь?

Молли покачала головой, улыбаясь. Джек доел рыбу.

— Что, как мне кажется, я хотел сказать, так это что ты могла бы остаться и пожить у меня еще.

Молли кивнула:

— Спасибо, но я думаю, пора двигаться дальше. Расставить все в жизни по порядку до того, как родится ребенок.

Джек воспользовался последним кусочком хлеба для того, чтобы собрать с тарелки соус.

— Но это все немного внезапно, то, что ты уезжаешь, и все остальное, и я подумал, что, может быть… — Он отправил хлеб в рот, долго его жевал и, проглотив, вытер губы бумажной салфеткой. Он робко на нее посмотрел. — Что ты делаешь сегодня вечером? Может, мы могли бы…

Молли потерла шею.

— Я пойду домой и приму горячую ванну. Я устала.

— Горячая ванна — разве это хорошо? Я слышал, что беременным нельзя лежать в горячей воде. Можно сварить ребенка.

Молли дотянулась до его тарелки и, собрав вилкой случайно уцелевшую капельку соуса чили, отправила ее в рот. Джек поднял на нее глаза.

— Надеюсь, ты об этом не пожалеешь.

Она посмотрела на него. Взгляд был недобрым. Он сделал глубокий вздох.

— Я просто чувствую, что я тебя недостаточно узнал.

— В самом деле?

— Ну, нет… Я хочу сказать, мы знаем друг друга. Как друзья.

— Ага.

— Но я подумал, что, может быть… Я не знаю, как ты к этому отнесешься. — Он замолчал и посмотрел ей в глаза. — Я буду честен. Я никогда ничего подобного не чувствовал. Молли… — Он протянул руку к ее руке.

— Ну вот. Хотите кетчуп?

Официант поставил перед Молли заказанный Джеком сандвич с курицей. Она уже собиралась приняться за еду, когда Джек выхватил у нее кетчуп:

— Ты должна быть осторожна с соусами. Тебе нужно всего триста дополнительных калорий, когда ты беременна. Знаешь, на моих глазах моя сестра расползлась, как баобаб. Толстый баобаб. Поверь мне, потом ты скажешь мне спасибо.

Он стащил у нее ломтик картофеля фри.

— Что я пытаюсь сказать, так это то, что я хотел бы знать, не желала бы ты вроде того, чтобы… объединиться?

— Джек? — Молли сладко улыбалась. Он затаил дыхание.

— Да?

— Я хочу сказать это в самом приятном, в самом искреннем смысле. Сгинь.

Вечером того же дня Джек со злостью набивал фаршем из кукурузного хлеба двух куропаток. Затем он туго перевязал их бечевкой. Что за сумасшедшая неблагодарная женщина! Он всего лишь пытался помочь. Надо же, какие мы обидчивые! Ну ладно, она беременна. Но все же, разве он давал повод так с собой обращаться? Он всего лишь старался быть полезным. Но таковы женщины. Боже упаси давать им советы! Нет, ты просто должен слушать, как они жалуются, жалуются, жалуются. Ну ладно, может, Молли и не жалуется никогда. И ну ладно, может, она никогда не просила его давать ей советы. И все же вот так затыкать ему рот — это слишком.

Ну что же, она пожалеет о том, что так с ним поступила. Она еще будет локти себе кусать, вспоминая этот день. У нее был шанс, и она его упустила. Последний одинокий мужчина нормальной ориентации хотел установить с ней долговременные отношения или, по крайней мере, рассматривал такую возможность после долгих раздумий и глубокого исследования их взаимосовместимости, не говоря уже о добрачной проверке благонадежности, и теперь он ей недоступен. Его получит другая женщина. Увы. На этом рынке надо ловить момент, держать наготове финансы и ручку при себе — чтобы вовремя поставить подпись над пунктирной чертой.

Он принялся за картофель, с удовольствием его очистил, затем с наслаждением выковырял глазки. Он выложил картофелины в ряд и начал безжалостно рубить их ножом.

Хорошо, что она уезжает. Ему пора наладить отношения с собственной жизнью. Все равно у них бы ничего не вышло. Она была слишком… и он был слишком… В любом случае то, что та территория так и осталась неизведанной, даже к лучшему. Все бы кончилось катастрофой, и ее чувства оказались бы задеты. И он потерял бы еще больше времени. На самом деле так — лучше всего.

Синица в руке. Так, кажется, гласит народная мудрость? Может, это его последний шанс. Или он кончит, как его сосед мистер Уинстон.

Хизер и так ждала достаточно долго. Он сделает из нее честную женщину. Ладно, может, она и так честная, такая честная, что похожа на труп, но что действительно важно, так это то, что он намерен поступить с ней как подобает честному человеку.

Джек сделал глубокий вздох. Он был готов совершить праведный поступок. Да, именно это он собирался совершить. Джек опустил помидоры в кипящую воду и смотрел, как они ворочаются в агонии.

Молли шла по тротуару, качая головой. Кем он себя возомнил? Полицией нравов для будущих матерей? Итак, она повела себя с ним немного жестоко. Но, Господи, она умирала от голода. Любой из ее друзей мог бы сказать ему это. Они знали, что надо делать и в какой последовательности. Молли хочет есть, значит: потеснись, а еще лучше — уйди с глаз, обеспечь солидную порцию пищи, приправленной жиром. Не обязательно что-то изысканное. Ей легко угодить: жареная картошка, картофельные чипсы, белый хлеб — не важно. Только держись подальше и не мешай.

Джеку явно еще многому надо поучиться. Может, и к лучшему, что они так и не сошлись. И что он такое молол насчет того, что он ее недостаточно знает? Сколько месяцев она безропотно вытаскивала из душевого слива его волосы? И после этого он смеет говорить, что они еще недостаточно близки!

Молли улыбнулась. Но отчасти ей было приятно. Она и не могла припомнить, когда в последний раз кто-то за нее переживал. Обычно при первых признаках проявления заботы со стороны мужчины ей становилось неловко, и она старалась улизнуть, исчезнуть с его горизонта — она не хотела никому быть обязанной. Но как ни странно, когда эта забота исходила от Джека, ей было приятно. Комфортно. Славно. Она остановилась посреди тротуара, загородив движение пешеходам. И все же — Молли встряхнулась и пошла дальше — этому не бывать. У Джека имеется эта его шикарная невеста, и вся его жизнь уже спланирована наперед. Пора наладить отношение с тем, что у нее осталось от собственной жизни.