"Возвращение седьмого авианосца" - читать интересную книгу автора (Альбано Питер)

23

Брент Росс, ощущая тягостную пустоту внутри, наблюдал за тем, как самолеты противника, ревя двигателями, шли на «Йонагу». Благодаря боевому воздушному патрулю их ряды заметно поредели, но они по-прежнему отличались четкой организацией.

— Возможно, ими командуют немцы с русскими, — прокричал Демпстер, рассматривая их в бинокль. По крайней мере дюжина Ju-87 нарушила стройный порядок; шесть из них стали набирать высоту, готовясь к пикированию и бомбометанию, а шесть других, вооруженные торпедами, разбились на две тройки и стали обходить авианосец с обеих сторон.

Фудзита прокричал Наоюки:

— «Рубка — рубке»! Я поверну направо на самом полном. — И отдал приказ по переговорному устройству: — Полный вперед, право на борт!

Авианосец накренился, делая поворот, и Брента, Фрэнка Демпстера и Марка Аллена отбросило к ветрозащитному экрану. В ту же минуту раздался оглушительный грохот, словно все орудия авианосца разом открыли огонь. Оставляя за собой белый пенящийся след, пять кораблей эскорта, оказавшиеся в опасной близости от авианосца, начали стрельбу, наполняя воздух разрывами снарядов и расчерчивая небо светящимися полосами.

Вверху уцелевшие истребители боевого воздушного патруля вели дуэль с короткими, тупоносыми BF-109, отчаянно пробиваясь к бомбардировщикам. Один Me-109 на полной скорости нырнул в море, как огненная стрела. Еще два «Мессершмитта» были подбиты более юркими «Зеро». Извергая пламя и оставляя черные дымящиеся следы на фоне голубого неба, они рухнули в воду.

Ракета «воздух — воздух» оторвала крыло у вооруженного торпедами «Юнкерса», и тот свалился в смертельную мертвую петлю. Еще у двух была повреждена система управления, и после непродолжительного полета они ударились о поверхность воды, разлетевшись на части, будто игрушки, брошенные на бетон капризным ребенком.

Но пикирующие бомбардировщики, набиравшие высоту и приближавшиеся к месту воздушного боя, оказались более удачливыми. Два из них были сбиты почти сразу же, но четыре остальных продолжали двигаться к авианосцу, повернув закрылки для пикирования под углом сорок градусов, когда оказались в пределах досягаемости двадцатипятимиллиметровых строенных орудийных установок «Йонаги».

Ожили сто двадцать орудий, открыв шквальный огонь. Тысячи трассирующих снарядов взлетали высоко в небо широкими светящимися полосами или сгорали, прочерчивая на излете длинные белые линии, вспарывая при падении гладь океана. Стрелки непрерывно давили на гашетки, за считанные секунды опустошая свои магазины на тридцать патронов; заряжающие трудились в бешеном ритме, чтобы обеспечить непрерывный огонь.

У попавшего в круговерть трассирующих снарядов бомбардировщика сложились и отлетели крылья, словно листва в бурю; фюзеляж, которому раньше давал жизнь мощный «Юмо», теперь камнем падал вниз, как будто какой-то алхимик превратил его в свинец. Атакующий «Зеро» попал в бомбу, которую нес «Юнкерс», и тот превратился в крутящийся хаос. Взрыв уничтожил и жертву, и атакующего; дымящиеся обломки машин разлетелись на несколько миль.

Тем временем два уцелевших «Юнкерса» пикировали, а три бомбардировщика-торпедоносца — два по правому борту и один по левому — продирались сквозь пелену грязно-коричневого дыма и завесу брызг.

Схватившись за поручень, Брент затаив дыхание ждал смерти. Страх пронзил все его тело, холодом наполняя вены. Это было то старое чувство страха, которое всегда появлялось у него перед боем. Он хотел знать, что чувствуют люди, которые отчаянно попытаются убить его. Брент наблюдал, как вражеские летчики умело маневрируют, стараясь предугадать курс разворачивающегося авианосца.

— Лево на борт! — прокричал Фудзита. Подчиняясь рулевой машине — подобно тому как это происходит при управлении спортивным автомобилем, — сорокапятитонный руль повернулся на девяносто градусов. Люди были отброшены на переборки, резервуары с водой и ветрозащитные экраны.

Затем Фудзита отдал приказ о повороте в противоположном направлении, при этом авианосец едва не раздавил «Флетчера», проходившего на расстоянии шести метров от его левого борта. Под торпедоносцами поднялись всплески воды.

— Торпеды! — раздался крик впередсмотрящего с фор-марса — Две — по правому борту и одна — по левому.

— По левому прошла мимо, адмирал! — прокричал Брент.

— Отлично. — Старик указал на правый борт. — С нас хватит и этих двух.

Секунду спустя сверху раздался громкий рев двух «Юмо-211», заставивший всех оторвать взгляд от пенных торпедных «пунктиров» и посмотреть в небо.

Брент поднял голову как раз вовремя — он увидел, как от пикирующих бомбардировщиков отделились две бомбы, а сами машины повернули влево, стараясь уйти на низкой высоте, над самой водой. Два черных блестящих цилиндра зависли прямо над головой энсина. Как завороженный, он наблюдал за их падением. Они летели рядом, словно связанные. Одна ударила в кормовой подъемник, пробив по крайней мере четыре палубы, и взрывом сорвала с места стальную платформу площадью одиннадцать квадратных метров и ее гидравлический привод, оставив на месте лишь насос. Платформа полетела за корму, как ненужный железный хлам. Другая бомба пробила настил полетной палубы, прошла сквозь нее, как нож сквозь масло, и взорвалась в топливном отсеке ангарной палубы, выбросив из чрева авианосца тонны пылающих обломков.

Схватившись одной рукой за плечо Фудзиты, а другой за стойку, Брент, а вместе с ним адмирал и все остальные упали на колени, когда мостик под их ногами встал на дыбы и от ветрозащитного экрана полетели осколки. От удара стальная облицовка вдавилась внутрь. Один лишь Демпстер, видимо глубоко пораженный тем, что натворила бомба, оставался стоять, приникнув к стеклу, несмотря на отчаянные попытки Марка Аллена стащить его вниз. Брент услышал характерный звук удара металла о кость и почувствовал, как ему на затылок полилось что-то теплое и липкое. Подняв глаза, он увидел, как Демпстер медленно повернулся к нему и осел с остекленевшим взглядом. Верхнюю часть его головы начисто, словно искусным взмахом гигантского скальпеля, срезало чуть выше бровей. Последний раз судорожно вздохнув всей грудью, Фрэнк Демпстер согнулся и упал, забрызгав палубу мозгами и кровью.

Сорвавшись с крепежных болтов, прокладочный стол отлетел в другой конец палубы и обрушился на кричавшего впередсмотрящего матроса Косиро, у которого вздыбившейся от взрывной волны решеткой были переломаны обе лодыжки. Репитер гирокомпаса слетел с карданного подвеса и был расплющен о переборку. Высоко вверху на фор-марсе голосил впередсмотрящий, его пронзительный крик, напоминавший паровой свисток, перекрывал грохот боя. Металлическими осколками ему оторвало руку и разворотило грудь, из которой широкой струей хлестала кровь. Беднягу отбросило с орудийной платформы к носовому центральному автомату стрельбы, и матрос свалился на барбет двадцатимиллиметрового орудия. Два прожектора и полдюжины спасательных плотов были вырваны из штабеля взрывом, а кормовой центральный автомат стрельбы под воздействием мощного удара стальной наружной обшивки, опасно отклонившейся к правому борту, сдвинулся со своих опор. Команда в панике бросилась к единственному оставшемуся выходу.

Пригибая Фудзиту к палубе одной рукой, а другой хватаясь за стойку, Брент, онемевший от ужаса, почувствовал, как сотрясается и вибрирует «Йонага». Как раз в тот момент, когда энсин и адмирал выпрямились, а остальные приникли к ветрозащитному экрану, всматриваясь в разгром, царивший на полетной палубе, ударили торпеды. Одна из них угодила в середину правого борта, другая вскрыла старую пробоину у кормы. К счастью, Брент все еще продолжал поддерживать Фудзиту и держаться за поручень.

Гром, звон, грохот сминаемой и лопающейся стали какофонией отзывались во всем корпусе судна, и авианосец дважды подпрыгнул, как смертельно раненный кит. Его конвульсивные судороги приподняли стальную решетку палубы под ногами Брента. Если бы Брент не держался крепко за поручни и не придерживал старика за плечи, то Фудзита пролетел бы через всю палубу, подобно Аллену и Кавамото, и лежал бы уже у переборки рядом с телом Демпстера и раненым впередсмотрящим. С грохотом орудийного выстрела в двух местах переломилась мачта; оттяжки и сигнальные реи беспомощно захлопали и заполоскались на ветру. Радужный дождь из разбитого стекла обрызгал ходовой мостик — это разлетелись вдребезги опознавательные огни. Агонию «Йонаги» усугублял жар, волнами поднимавшийся с горящей ангарной палубы; все, кто находился на мостике, задыхались от маслянистого черного дыма.

Фудзита наклонился поближе к уху Брента:

— Поверните его влево — на запад… запад… Ветер дует с севера.

Нетвердо стоя на ногах, Брент крикнул в переговорное устройство:

— Рулевая рубка! — Молчание. — Рулевая рубка! — повторил он.

— Рулевая рубка слушает, — ответил охрипший, глухой голос.

— Лево на борт. Курс два-семь-ноль.

Очень медленно, заваливаясь на бок — тысячи тонн воды заполняли его внутренность, — большой авианосец взял новый курс; северный бриз отнес дым и пары с подветренной стороны к левому борту.

— Стоп машины! Стоп машины, Брент-сан!

Брент повторил приказ в переговорное устройство. Двое санитаров убрали с мостика стонущего впередсмотрящего и тело Демпстера. Пульсация под ногами Брента прекратилась, и он ощутил пустоту в груди — было видно, что «Йонага» умирает. Но тут он вновь услышал под собой какой-то стук — это инженеры, должно быть находясь уже по горло в воде, включили трюмные помпы.

Удивительно, но старик адмирал уже снова твердо стоял на ногах. Глаза его были ясны, взгляд оценивающе пробегал по лицам команды. Итак, он оказался в открытом море на объятом пламенем судне, продырявленном двумя небывало мощными торпедами. Первое — это пожар. Он повернулся к Наоюки, который приводил в порядок свой большой, не по размеру, шлем.

— Команде живучести — начать работу по спасению ангарной палубы. Приступить к тушению пожара, все имеющееся топливо, бомбы, торпеды и горючие материалы — за борт. Командный пункт — представить рапорт о повреждениях.

— Докладывает капитан третьего ранга Ацуми. Аварийная сигнализация показывает повреждение топливных танков правого борта три, пять, семь, девять, одиннадцать, тринадцать и постов управления огнем девять, одиннадцать, тринадцать.

— Вспомогательный погреб с пятидюймовыми снарядами?

— В порядке, сэр.

— Машинное отделение три?

— Кормовая переборка деформирована и протекает, аварийное состояние кладовых пять-семь-один и пять-семь-три, кормового генераторного отделения и отделения опреснительной установки. — Ацуми сделал паузу. — Хуже обстоит дело с отсеком упорного подшипника по правому борту, центральным отсеком гребных электродвигателей, отделением рулевой машины правого борта и вспомогательным машинным отделением три. Угол наклона правого борта — шесть градусов.

— Для выравнивания крена затопим отсеки левого борта, — сообщил Фудзита Бренту и Марку Аллену и приказал Наоюки: — Капитану третьего ранга Ацуми — затопить левые були два, четыре, шесть, восемь, десять, двенадцать и четырнадцать. Команде живучести четыре — затопить левые отсеки с три-три-два по три-четыре-четыре. Капитан третьего ранга Фукиока ответил?

— Да, сэр.

— Капитану третьего ранга Фукиоке лично заняться ремонтом повреждений на ангарной палубе.

Телефонист передавал приказы, и Брент почувствовал, что крен уменьшается, по мере того как новые тысячи тонн воды заливались в левые були и отсеки. Только теперь он заметил, что орудийный огонь прекратился. Небо было чистым, лишь несколько «Зеро» набирали высоту и заходили на круг. Резко обернувшись, он увидел, что двенадцать «Флетчеров» приближаются к израненному неподвижному гиганту, защищая его своими корпусами.

Марк Аллен, отрешенный, с отсутствующим взглядом, стоял привалившись к экрану. С трудом выговаривая слова, он еле слышно произнес:

— Адмирал, ради Бога, отдайте приказ не вентилировать судно. — Он указал вниз, на пробоину в ангарной палубе и столб жирного черного дыма, поднимавшийся плотными клубами по левому борту. — Бензиновые пары взорвут нас почище бомбы. Так было с «Лексингтоном»…

Фудзита крикнул телефонисту:

— Всей команде — не производить вентиляцию судна. — Он повернулся к старшему помощнику: — Капитан второго ранга Кавамото, займитесь ремонтом повреждений на полетной палубе.

— Слушаюсь, сэр. — Старый офицер, прихрамывая, сошел с мостика.

Глядя на пробоину, зияющую в центральной части полетной палубы, Брент уже не замечал пламени, да и дым стал менее густым — сотни людей и на ангарной, и на полетной палубах вылили огромное количество нового пенного состава, используемого силами самообороны для тушения больших пожаров.

Наоюки обратился к адмиралу:

— Капитан третьего ранга Фукиока докладывает: пожар под контролем, горючее вылито за борт. Просит разрешения спуститься ниже, к правой раковине.

— Боже, ну и скорость. Не прошло и четверти часа, — пробормотал Марк Аллен. — Вот это команда!

Брент знал, что матросы третьего машинного отделения должны были укрепить распорками дважды поврежденную переборку, и не только для того, чтобы спасти «Йонагу», но и чтобы выжить самим. Однако существовала еще одна смертельная опасность — пробоина в средней части судна, в результате которой затопило бортовые отсеки, что привело к росту давления на переборки правого борта. А Фукиока просил разрешения спуститься в самый ад изуродованных отсеков, где притаилась смертельная опасность.

— Разрешаю. — Фудзита бросил взгляд вниз, на полетную палубу, где из множества брандспойтов, извивающихся в руках матросов, в открытую рану авианосца продолжали литься вода и пена. Матросы подбадривали себя громкими криками и приветственно размахивали руками. В кормовой части тоже зияла пробоина, которая еще дымилась, но огонь уже был потушен. Фудзита наклонился к самому уху телефониста: — Командиру электромеханической БЧ — мне необходимо, чтобы авианосец был на ходу.

Телефонист передал слова Фудзиты, выслушал ответ и доложил своему командиру:

— Главный старшина Танэсаки — самый старший по званию из уцелевших. Он обещает четырнадцать узлов, сэр. Он мог бы дать и восемнадцать узлов даже без котельных отделений девять, одиннадцать и тринадцать и даже без третьего машинного отделения. Но многие переборки ослаблены и протекают.

— Хорошо. Право три-ноль-семь, скорость четырнадцать.

Как раненый левиафан, авианосец медленно ложился на новый курс, его корма сидела в воде на целый фут глубже обычного, от разбитой ангарной палубы все еще поднимались струи белого и коричневого дыма. И в этот момент пришло радостное известие.

— Адмирал! — закричал телефонист. — Майор Гакки докладывает: один вражеский авианосец затонул, два других горят и тонут!

— Банзай! — пронесся ликующий крик. Офицеры хлопали друг друга по спинам и пожимали руки. Фудзита схватил микрофон.

— Говорит адмирал Фудзита. Наши орлы-мстители уничтожили все три вражеских авианосца!

Вновь раздались крики «Банзай!» под грохот стучащих о палубу ботинок. Усиленный мегафоном голос адмирала утихомирил поднявшийся бедлам.

— Наш корабль ранен, но на ходу и готов сражаться. Многие из наших боевых товарищей отправились в храм Ясукуни, но мы показали Каддафи, как могут воевать «маленькие обезьяны». — И вновь ликующие крики. — В море еще остались два вражеских крейсера. Мы можем попытаться уничтожить их. Экипажу приготовиться к бою. Команде живучести быть готовой залатывать наши раны. — Он взглянул на небо и сказал в микрофон: — Вспомните «Плач моряка»: «Если выйду я в море, то вернуться мне мертвым, качаясь на быстрой волне. Умереть за великого императора нашего выпало счастье мне».

В третий раз буря ликования пронеслась по палубам корабля.

Отложив микрофон, старый адмирал с мрачным видом показал на полетную палубу.

— Мы не можем принять самолеты. — Он повернулся к телефонисту. — Радиорубке настроиться на частоту бомбардировщиков и истребителей. Авиагруппам садиться на обозначенных аэродромах или рядом с эскортом. — Он посмотрел вверх. — Воздушному патрулю продолжать наблюдение до полного израсходования топлива, затем садиться рядом с кораблями сопровождения.

— Хорошее решение, адмирал, — сказал Марк Аллен.

Фудзита вновь обратился к Наоюки:

— Запросите командный пункт о дополнительных повреждениях.

— Капитан третьего ранга Ацуми докладывает: протечек больше нет, адмирал.

— Хорошо. Хорошо. Мне нужен рапорт командира электромеханической БЧ.

Наоюки исполнил приказание.

— Главный старшина Танэсаки докладывает: переборки третьего машинного отделения держат. Его матросы и четвертая команда живучести устанавливают распорки и конопатят швы. Они ставят поперечную и продольные усиливающие балки. Помпы снизили уровень воды ниже съемного настила машинных и котельных отделений.

— Замечательная команда, просто замечательная, — восхищенно произнес Марк Аллен.

— Самая лучшая, — поправил Фудзита, а затем мрачно добавил: — Те боеголовки были невероятно мощными для авиационных торпед.

— То были большие торпеды — гораздо больше наших, — согласился Аллен.

— Наши весят семьсот девяносто килограммов, адмирал Аллен.

— По нам, видимо, ударила целая тонна, причем мощность боеголовок была не меньше четырех-пяти тонн тринитротолуола.

— Новые русские кумулятивные заряды, — сказал Бернштейн. — Арабы начали использовать их в прошлом году на Средиземном море против наших транспортных судов. Один такой заряд может снести с поверхности воды целое торговое судно.

Услышав гул двигателей, все обернулись на юго-запад. После воздушного боя на юге стали возвращаться первые самолеты с «Йонаги». За сорок минут Брент насчитал только семь «Зеро», одиннадцать «Айти» и ни одного «Накадзимы». Офицеры молча наблюдали за тем, как один за другим самолеты низко шли над самой водой и со всплеском садились рядом с эскортом. За ними последовал боевой воздушный патруль, и через каких-нибудь полчаса небо опустело.

Пришли хорошие новости об устранении повреждений. Все пожары были потушены, переборки укреплены. Танэсаки пообещал Фудзите в случае крайней необходимости обеспечить двадцать четыре узла.

Перекличка подействовала на всех отрезвляюще. В результате попадания в корму погибло двадцать три человека, ранено четырнадцать, уничтожено одно пятидюймовое орудие и две двадцатипятимиллиметровые установки. Бомба, ударившая в среднюю часть корабля, убила тридцать семь человек, ранила пятьдесят одного и вывела из строя полетную палубу. Торпеды погубили по меньшей мере семьдесят семь человек, еще шестьдесят три пропали без вести и считались погибшими. Но могучее судно продолжало двигаться, тридцать девять пятидюймовых орудий и сто восемьдесят зенитных двадцатипятимиллиметровых пушек были целы.

Наоюки сообщил адмиралу.

— Сэр, радиорубка докладывает: наши самолеты садятся на Палаване и аэродромах Борнео и Суматры. Все они передают сообщение о потоплении трех вражеских авианосцев.

Потирая руки, старый моряк прошептал:

— Хвала богам.

А мысли Брента упорно возвращались к Йоси Мацухаре. Может, бравому воину не удалось уйти от своей судьбы? И сможет ли он сказать об этом Кимио? Боже, прошу, избавь меня от этой участи, подумал он.

— Адмирал, — заговорил телефонист. — Радиорубка докладывает: два крейсера уходят от Баликпапана по направлению к Макасарскому проливу, курс один-девять-ноль.

Бернштейн и Аллен радостно обменялись рукопожатием и похлопали друг друга по спине. Брент со смехом присоединился к ним.

Фудзита показал на обломки стола для прокладки курса и распорядился:

— Отделите столешницу и прикрепите к ней карту.

Выполняя приказ, матрос оторвал верхнюю часть стола от ножек, на которых засохла кровь Демпстера, и прикрепил карту.

Фудзита ткнул в нее пальцем:

— Они здесь. — Он посмотрел вверх, на потускневшее небо, по которому медленно совершало круг солнце, опускаясь к западу. — Скоро стемнеет. Они могут пойти обратным курсом и на полной скорости пройти проливы и пересечь море Сулу в северо-западной направлении. — Он переместил палец влево. — А затем уйти на запад через пролив Балабак в Южно-Китайское море. Наши пути пересекутся на этой широте: курс один-один-ноль, широта десять, время в пути — около сорока восьми часов от настоящего момента.

— Вы уже предполагали это, адмирал, — заметил Марк Аллен. — Маловероятно.

— Без воздушного прикрытия? — спросил Бернштейн, тоном выдавая свои сомнения.

Брента интересовали события второй мировой войны, и он надеялся, что «ходячая энциклопедия» расскажет что-нибудь по этому поводу. Старый японец не разочаровал его.

Фудзита, пристально глядя на Марка Аллена, словно через стрелковый прицел, мысленно вернулся в 1944 год.

— Вы помните сражение в Филиппинском море, адмирал Аллен?

— Как же не помнить. — Марк Аллен почувствовал себя неловко. — Вы имеете в виду воздушный налет «Быка»?

— Именно. — Взгляд темных глаз перешел с Брента на Ирвинга Бернштейна. — Налет «Быка». Глупый промах адмирала Уильяма Ф.Хэлси по прозвищу «Бык», который полагал, что наши мощные линейные корабли и крейсера под командованием адмирала Куриты, среди которых были корабли того же класса, что и «Йонага», «Ямато» и «Мусаси», не смогут или не захотят изменить курс: после потери «Мусаси» в проливе Сан-Бернардино они явно начали отступать. Совершенно по-глупому Хэлси направил свои скоростные авианосцы и линейные корабли на большой скорости на север, на перехват четырех авианосцев и двух линейных кораблей, которые служили приманкой, имея всего лишь сто тридцать самолетов. Он даже не оставил в дозоре эсминец у входа в пролив. Разумеется, адмирал Курита лег на обратный курс и на следующее утро беспрепятственно вошел в залив Лейте, где уничтожил два малых авианосца и их конвой. Будь у него больше горючего и поддержка с воздуха, он мог бы уничтожить все ваши транспорты.

— Значит, вы намерены разместить дозор здесь? — Аллен указал на пролив Балабак.

— Если бы у нас были авиагруппы, тогда конечно. Но если мы не задействуем их, то в любом случае бой будет на море. — Он перевел взгляд на Брента Росса. — Хороший командир предвидит даже самую отдаленную угрозу. — Фудзита повернулся к матросу, державшему карту. — Она больше не нужна. — Затем произнес, обращаясь к Наоюки: — Радиорубке: судам эскорта быть готовыми к возможному бою, противник — два крейсера и конвой, расстояние — около сорока восьми часов хода.

Телефонист передал сообщение. Фудзита продолжал:

— Плотницкой мастерской срочно починить прокладочный стол на флагманском мостике.

Фудзита ошибся в своих расчетах на два часа. Прошло сорок шесть часов, когда в шестнадцать ноль-ноль был замечен противник. Для Брента Росса это был долгий, тяжелый день, заполненный составлением списков уцелевших летчиков, переданных с кораблей сопровождения, и приемом искаженных помехами отрывочных сообщений с помощью собственной радиоустановки на аварийную антенну. Несколько летчиков уже перелетело из Индонезии в Японию, и свободный мир ликовал, узнав о разгроме вражеской ударной группы. Маргарет Тэтчер лично передала свою благодарность «Йонаге». Но имя подполковника Йоси Мацухары не значилось в списке оставшихся в живых.

— Ей-Богу, Брент, — говорил Марк Аллен, когда они, сидя вдвоем в каюте Аллена, пили кофе. — Есть десятки островов, где могли приземлиться наши парни. Многие наверняка остались в живых.

— Большинство из них мы уже потеряли.

— Я знаю… Знаю.

Неожиданно завыла сирена. Раздался привычный топот ног по палубе, пронзительно заверещали боцманские свистки, послышались громкие команды — члены экипажа быстро занимали свои боевые посты.

— Бронебойными! Бронебойными! — кричал Фудзита телефонисту, в то время как Брент Росс, Марк Аллен, Ирвинг Бернштейн и Масао Кавамото бежали на флагманский мостик, на ходу надевая надувные спасательные жилеты и застегивая ремешки шлемов под подбородком.

— Бронебойными, бронебойными! Все пятидюймовые орудия зарядить бронебойными снарядами. — Фудзита повернулся к офицерам. — Правое судно наружного оцепления эскорта только что обнаружило шесть кораблей, идущих на большой скорости. Пеленг — ноль-семь-ноль, расстояние — триста километров. Они на встречном курсе.

— Это сто восемьдесят миль, — сказал Марк Аллен. — Мы увидим их через два часа.

Заговорил Наоюки:

— РЛС сообщают о сильных сигналах в диапазоне частот S, сэр. Они пытаются обнаружить нас, адмирал.

Взглянув вниз, на разбитую полетную палубу, Фудзита выругался и приказал телефонисту:

— Всем постам быть готовыми к надводному бою. «Рубка — рубке»: эскорту приготовиться к торпедной атаке и постановке дымовой завесы. Приказ о начале торпедной атаки отдам лично. — Телефонист повторял команды. — Машинному отделению обеспечить самый полный независимо от состояния переборок.

— Главный старшина Танэсаки сообщает, что может обеспечить двадцать шесть узлов, но при этом мы можем потерять третье машинное отделение.

— Отлично.

Следующие два часа были самыми долгими в жизни Брента Росса. Два крейсера — «Дидо» с восемью орудиями калибра 5,25 дюйма и «Фиджи» с девятью шестидюймовыми орудиями — подходили к ним по ветру. Все орудия были установлены в орудийных башнях и превосходили по дальности стрельбы пятидюймовые орудия «Йонаги». У Брента от усталости под глазами залегли темные круги. Он напряженно всматривался в плотные скопления стремительно бегущих низких облаков и серое безжизненное море. Его наполняли страх и беспокойство. Это было так невыносимо, что он чувствовал себя совсем разбитым. Как и большинство людей, перед боем он испытывал беспомощность жертвы рока; то было стечение неподвластных ему обстоятельств, принуждающих его стать пред лицом огненной бури и стального града, а возможно, и взглянуть в глаза смерти. У него не было иного выбора. Но все же Брент заставил себя выпрямиться, устыдившись собственного страха. Он твердо решил встретить притаившуюся за горизонтом опасность, как подобает настоящему воину, — и не сдаться. Встретить так, как, должно быть, встретил ее Йоси Мацухара, сказал он себе.

Следующие два часа радиолокационная служба постоянно сообщала о том, что противник находится к северу от «Йонаги» по правому борту.

Фудзита спокойно отдавал приказания телефонисту:

— Первому и второму дивизионам эсминцев быть готовыми к торпедному удару и постановке дымовой завесы. Выдвинуться на шесть километров, относительный пеленг на флагманский корабль — ноль-четыре-пять. Третьему и четвертому дивизионам оставаться в охранении.

Первые тревожные крики донеслись с фор-марса:

— Впереди справа по борту видны мачты и дым, расстояние — двадцать километров.

— Двадцать одна, двадцать две тысячи ярдов, — пробормотал Марк Аллен. — Шестидюймовое достанет нас через две тысячи ярдов.

— Но у нас корпус линкора, бронированный пояс и восьмидюймовый стальной кожух вокруг жизненно важных отсеков.

— И две пробоины в борту, и пять тысяч тонн морской воды в отсеках и трюмах, адмирал Фудзита.

— Что вы предлагаете, адмирал Аллен? — холодно спросил Фудзита.

— Простите, адмирал. У нас нет выбора. — Аллен задумчиво помолчал. — Подойти к ним и уничтожить.

— Банзай! — прокаркал Хиронака.

Фудзита улыбнулся.

— Получилось как у настоящего самурая.

Брент увидел на горизонте яркую вспышку.

— Они открыли огонь, сэр.

Фудзита кивнул, не опуская бинокля. Затем повернулся к телефонисту:

— Первому и второму дивизионам эсминцев начать торпедную атаку и обеспечить дымовую завесу.

В воздухе раздался грохот и резкий звук, похожий на звук раздираемого полотна, и девять башен желтой воды поднялись из моря между внутренним охранением и «Йонагой». Из-за поднявшихся водных смерчей вспышки сразу же стали незаметными.

— Проклятие! — выругался Марк Аллен. — Красящие маркеры для визуального контроля наводки.

— Неплохая идея, — сказал Фудзита. — Меньший крейсер использует другой цвет.

Несколько секунд спустя рой снарядов и оранжевые колонны воды взметнулись в небо в ста метрах от ведущего эсминца первого дивизиона. Окутанный клубами черного дыма, идущего из двух труб, на самом полном ходу он стремительно двигался вперед на сближение с противником.

— Кто командир дивизиона?

— Джиллилэнд, адмирал.

Фудзита склонился к переговорной трубе.

— Прямо, курс ноль-семь-ноль. Всем самый полный вперед!

Кренясь, движимый новой бьющей в нем силой, авианосец устремился к дыму, застилавшему горизонт. Крепко прижав бинокль к глазам, так что они заслезились от боли, Брент видел, как освещались снизу орудийным огнем клубы дыма, как снова и снова вспышки орудий разрывали черный саван.

Фудзита крикнул стоявшим на мостике офицерам:

— Мы подойдем ближе, в то время как наши эсминцы отвлекут их огонь на себя. У них только четыре корабля сопровождения. Они должны защищаться от торпед, даже просто от угрозы их атаки. — Адмирал распорядился: — Артиллеристам: ждем, пока не начнет стрелять крейсер из шестидюймовых. Огонь открывать, как только противник окажется в пределах досягаемости.

Далеко на горизонте разлилось оранжевое зарево. Снова кто-то разорвал огромные холсты, и еще девять желтых столбов поднялись из моря на полпути между ведущим «Флетчером» кэптена Файта и «Йонагой».

— Он хочет нас опередить, адмирал, — заметил Марк Аллен.

— Что ж, он хороший тактик, — одобрительно сказал Фудзита. — Он нашими кораблями сопровождения возьмет на себя четыре «Джиринга» и «Дидо».

— Возможно, он корректирует огонь с помощью РЛС, — предположил Аллен.

— А я бы не променял наш оптический дальномер на радиолокатор. — Фудзита показал наверх. — Особенно в такой ясный день, как этот.

— Помощник командира БЧ оружия Янэнака поймал в дальномер «Фиджи» — расстояние четырнадцать тысяч метров. Командир БЧ оружия просит централизованного управления и перехода на курс, позволяющий задействовать все орудия левого или правого бортов.

— Лево на три-пять-ноль! — закричал Фудзита и затем телефонисту: — Капитану третьего ранга Ацуми: даю правый борт. Стрелять по готовности!

Палубы авианосца при левом повороте накренились, и Брент увидел, как по ведущему «Флетчеру» ударил бортовой залп, который снес вторую орудийную установку и большую часть капитанского мостика. Корабль резко повернул влево, и на основную палубу обрушился град снарядов, сметая людей и орудия и разбивая металлическую листовую обшивку борта. «Флетчер» стал терять скорость, наконец остановился и начал тонуть. Но следующая пара «Флетчеров» развернулась и выпустила торпеды. Замыкающий корабль потерял корму после повторного попадания скорострельных 5,25-дюймовых орудий «Дидо». Брент, охваченный ужасом, наблюдал, как взорвался средний «Флетчер», в правый борт которого попал торпедный залп с «Джиринга».

— Курс три-пять-ноль, адмирал.

— Огонь!

Ацуми с БИП подал электросигнал, и все девятнадцать пятидюймовых орудий правого борта одновременно открыли огонь. Это походило на удар грома. Постанывая, Брент потер ушил. Запах пороха заполнил его легкие, отчего учащенно забилось сердце. Звяканье латунных стреляных гильз о палубу и возбужденные крики наводчиков у орудий ударили по его чувствам, как двойная порция «Чивас Регал». Делая более двадцати выстрелов в минуту из каждого орудия, артиллерия правого борта вела плотный заградительный огонь. Восемь высоких водяных столбов поднялись всего лишь в пятидесяти метрах от правого борта авианосца.

В этот момент второй дивизион, возглавляемый Фортино, одновременно развернулся и выпустил восемнадцать торпед. На него обрушился шквал огня, снаряды попали в передний артиллерийский погреб и разворотили всю носовую часть, осветив ее ослепляющей оранжевой вспышкой диаметром около трехсот метров.

— Черт побери, — пробормотал Фудзита. — «Рубка — рубке»: третьему и четвертому дивизионам начать торпедную атаку.

В то время как Файт поворачивал оставшиеся шесть «Флетчеров» к дыму и пламени на горизонте, Брент увидел, как взорвался «Джиринг». Затем «зашатался» «Дидо», когда две торпеды попали в его среднюю часть и сломали киль. Его начало относить к пылающему на поверхности моря топливу, к горящим и взрывающимся эсминцам. Молодой энсин почувствовал, как напряглось его тело, его поглотило неудержимое желание бежать от этого кошмара, от этого всеразрушающего ада, от этих красных языков пламени и рассыпающихся искр, охвативших весь северный горизонт. Это было чистым безумием, не подвластным никому.

Раздались радостные возгласы, когда корма «Дидо» приподнялась и судно начало погружаться в воду. Крики заглушил рев батарейного залпа шестидюймовых орудий; снаряды прошли прямо над головами. К несчастью, одно из орудий оказалось неисправным — возможно, что-то случилось со стволом — и шестидюймовый снаряд попал в носовой прибор управления артиллерийским огнем, так что он вылетел за борт. Последовала оранжевая вспышка и оглушающий взрыв. Весь фор-марс был снесен, погибли все находившиеся у дальномера и противовоздушных пулеметов. Шрапнель смела 25-миллиметровое орудие перед мостиком, убив и ранив десять человек прислуги. Два матроса были сброшены с фор-марса и пролетели мимо флагманского мостика, крича и разбрызгивая кровь, прежде чем упасть на полетную палубу и остаться неподвижно лежать, распластавшись в неестественных позах.

— О Боже, — пробормотал Аллен.

— Местное наведение! Местное наведение! — прокричал Фудзита.

Побледневший Наоюки передал приказ в артиллерийскую боевую часть и доложил:

— Радиолокаторы и радиоустановки не работают, сэр, — Фудзита кивнул.

Усилием воли подавив дрожь в руках, Брент рассматривал противника в бинокль. Он ясно видел «Фиджи» на расстоянии примерно десять тысяч метров. В средней части корабля бушевал пожар, пятидюймовые снаряды вспенивали воду вокруг. Потом судно произвело еще один залп. Брент знал, что на этот раз промаха не будет.

Прогремели разрывы — девять шестидюймовых снарядов взорвались у правого борта «Йонаги». Четыре снаряда упали вблизи корабля, но пять, видимо, попали в него на уровне ватерлинии. Тонны воды обрушились на палубу, с головы до ног окатив орудийные расчеты. Брызги долетели даже до мостика.

— Вот вам мой трехсотмиллиметровый бронированный пояс! Вам разве что удастся поцарапать его! — ликовал Фудзита, размахивая мокрым кулачком.

Брент увидел, как третий дивизион Файта и четвертый дивизион Филбина исчезают в адском пламени и дыме. Он прошептал слова молитвы.

Снова загрохотало, раздался ужасный треск, и все на мостике попадали, когда могучий «кулак» ударил по галереям правого борта носовой части авианосца, сорвав со своих мест три пятидюймовых и шесть двадцатипятимиллиметровых строенных установок. Сильный удар сотряс весь авианосец до самого киля. Вырванные обломки металлической обшивки закружились в воздухе, как обрывки бумаги, а орудийные стволы отбросило, словно щепки. Людей и их жалкие останки закрутило вместе с обломками, которые дождем посыпались в море и на полетную палубу. В носовой галерее по правому борту стали взрываться подготовленные боеприпасы, от горящего пороха пошли волны удушливого коричневого дыма.

— Затопить первый погреб пятидюймовых снарядов, — приказал Фудзита. — Первой команде живучести — в носовую часть по правому борту. — Матросы тут же потащили брандспойты через полетную палубу к галерее, которая была похожа на горящую ночлежку, заполненную одетыми в зеленое мертвыми и умирающими людьми.

Брент рассматривал в бинокль «Фиджи», когда по крайней мере три торпеды попали в его среднюю часть. Корабль приподняло, затем он вновь опустился и стал медленно заваливаться набок.

— Банзай! Банзай! — прокатилось по всему авианосцу. Аллен порывисто схватил Брента за руку, а Фудзита ударил кулаком по спине Бернштейна, в то время как израильтянин прыгал на месте и кричал. Хиронака задрал голову, вознося благодарность небесам.

Придя в себя, адмирал подошел к переговорной трубе.

— Вправо на ноль-три-семь, скорость шестнадцать, — сказал он и потребовал сообщить ему о повреждениях и безвозвратных потерях личного состава. — «Рубка — рубке» — кэптен Файт отвечает?

— Да, сэр.

— Приказ кэптену Файту — пленных не брать.

— Послушайте, сэр, — резко возразил Марк Аллен. — Это негуманно…

— Для меня они всего лишь террористы, и есть только один путь обуздать терроризм, — жестко парировал Фудзита.

— Уничтожить, — сказал Бернштейн, как само собой разумеющееся. — Мы это проходили.

Густой маслянистый дым разогнало ветром, и Брент отчетливо увидел корпус «Фиджи». В море не было видно ни одного «Джиринга», только семь «Флетчеров». Два из них стояли; у одного бушевал пожар в центральной части, другой кренился на левый борт. «Дидо» ушел. Горящие пятна нефти и плавающие обломки покрывали океан на мили вокруг.

— Это называется «пыль на море», Брент.

— После всего, что произошло?

— Да, Брент. После того, как заканчивается бойня.

— Но она еще не закончилась. — Были слышны отдельные пулеметные очереди, и Брент увидел, как с покрытого свинцовым суриком корпуса «Фиджи» скатывались люди, других же расстреливали в воде. Почувствовав тошноту, он отвернулся и подумал то же, что и все, кто уцелел в сражении: ну вот, все закончилось, и я жив. Но он не испытывал радости, только оцепенение и небывалую усталость.

— Световой сигнал кэптену Файту: радиомолчание. Визуальными сигналами: выделить два эсминца для буксировки поврежденных кораблей, оставшимся трем эсминцам находиться в обычном охранении впереди флагмана. Курс ноль-три-семь, скорость шестнадцать. — Фудзита сделал паузу. — Браво! Молодцы!

— Банзай! Банзай!