"Когда сбываются мечты" - читать интересную книгу автора (Рид Мишель)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Я никогда ни к чему тебя не принуждал! – твердил Сандро.

Но Джоанна-то всегда чувствовала его настрой: «Спи со мной – или убирайся из моей жизни». А ведь это то же принуждение! В конце концов, когда Джоанна уже не могла позволить прикоснуться к себе и пальцем, она, можно сказать, сделала ему одолжение: сама ушла из его жизни, не дожидаясь, пока ему придется выгонять ее.

– Давай-ка внесем ясность, – его голос стал тверд. – Все, что ты пытаешься тут сказать, сводится к тому, что какой-то человек заставляет тебя переспать с ним или же немедленно заплатить ему пять тысяч, которые ты должна?

– Именно.

Внезапно она ощутила желание немедленно вскочить. Она резко встала, отставляя бокал и отворачиваясь от Сандро, прижимая дрожащую руку ко рту. Сандро медленно поднялся, гнев уступил место горькой усмешке – такое он уже видел.

– Успокойся, Джоанна, здесь тебе никто не угрожает!

Рыжая головка Джоанны склонилась.

– Извини…

Он больше не возражал против ее извинений – молча отвернулся и отошел к окну, позволив ей собраться с мыслями.

Но его минутная обида вдруг нашла такой отклик в ее сердце, что Джоанна почувствовала, как непрошеные слезы снова подступили к глазам. Она не смогла бы объяснить, почему ей хочется плакать, глядя на этого сильного, уверенного в себе человека, который стоял у окна, руки в карманах серых шелковых брюк, черноволосая голова гордо поднята.

Уверенный. Сильный. И один.

Вот что ранило ее. Пропасть между ними. Пропасть, которую он больше не пытался преодолеть, потому что она не позволила ему.

Сандро полуобернулся к ней, и вид его благородного профиля на фоне окна вызвал в ней новое смятение чувств.

– Если я дам тебе денег, – спросил он, – что тогда?

– Я отдам ему долг.

Джоанна не стала обещать, что отдаст долг и Сандро, потому что оба они прекрасно знали: чтобы расплатиться, ей пришлось бы работать годы.

– И ты больше не будешь на него работать?

– Конечно! – Ей казалось, это так очевидно. – Я видеть не могу больше ни его поганый клуб, ни его самого!

– А игра? – настаивал Сандро, не убежденный ее пылом. – Играть ты тоже прекратишь?

– Конечно, – повторила она, шокированная одним предположением, что он считает ее способной попасть в ту же ловушку вновь. Он что, считает ее полной дурой?

– Здесь не бывает никаких «конечно», – вздохнул он. – Игра затягивает. Раз уж ты однажды ввязалась в нее, чтобы выпутаться из денежных трудностей, где гарантия, что, когда опять наступят тяжелые времена, ты не начнешь все по новой? – Он развернулся к ней, и ледяное выражение его лица испугало ее. – Что будет дальше? Ты снова заставишь себя просить меня, а я буду платить снова и снова, пока ты, наконец, не вгонишь-таки себя в эту бездонную шахту, из которой так стараешься выбраться?

Она вздрогнула от ужаса, услышав от него о шахте. Откуда он знает? Откуда он знает о черной шахте, в которую Джоанна смотрела день за днем, видя, как она становится ближе и ближе, шире и шире, грозя наконец поглотить ее?

– Я так понимаю, что ты отказываешься помочь? – выдохнула Джоанна жалким голосом, который просто взъярил его.

– Черт возьми, Джоанна! Я не отказываюсь помочь! – взорвался он. – Но я был бы полным дураком, если б не потребовал никаких гарантий, что это не повторится!

– Клянусь, что не повторится, – с готовностью пообещала она.

Но было очевидно, что ему этого не достаточно. То, как затвердел его рот, и жест, которым он устало провел рукой по волосам, ясно сказали Джоанне, что он ни в грош не ставит ее слова.

Страх пробежал по ее позвоночнику, знакомое ощущение дурноты подступило к горлу. Она смотрела, как он замкнулся, и в ужасе понимала, что надежда умирает.

Сандро тяжело вздохнул, как человек, который берется за дело, с которым не хотел бы иметь ничего общего, и коротко произнес:

– Скажи мне его фамилию и название клуба.

– Зачем? – встревожилась она еще сильнее. – Что… что ты затеял?

Сандро не удостоил ее ответом, но глаза его, встретившись с ее взглядом, сказали ей ясно: он не собирается верить ее обещаниям, не считает ее способной справиться с собственными проблемами, ему приходится брать все на себя. Господи, он пойдет в этот клуб, увидит, в каком месте она работала и играла, увидит, на какого человека она там работала и кому задолжала!.. Джоанна не была готова к его презрению – она не желала, чтобы он видел все.

– Ну, давай же, Джоанна, – мрачно сказал он. – Сама говорила, что не желаешь больше видеть этого человека и это место, так докажи. Дай мне всю необходимую информацию, и я улажу все за тебя.

Видя, что она все так же стоит, не проронив ни слова, Сандро добавил очень мягко:

– Или я не дам тебе ни пенни.

Джоанна поняла, что ей некуда деваться. Она назвала необходимые сведения, почти не дыша, и видела, как каменеет его лицо по мере узнавания известных низких имен и злачных мест, в которых обретались последние из последних.

Видя, с каким отвращением он смотрит на нее, Джоанна без сил опустилась на стул. Господи, она не могла возмутиться, она и сама презирала себя.

Дрожащей рукой она прикоснулась к виску: головная боль напомнила, что ей не следовало столько пить.

– Люк? – Резкий звук его голоса заставил ее поднять глаза. Он стоял с телефонной трубкой в руке. – Возьми пять тысяч фунтов из сейфа и жди меня в фойе. – Это прозвучало как команда. – И вызови двоих охранников, пусть ждут в автомобиле. Что? – голос его стал мрачнее грозы. – Нет, не для охраны, а для устрашения, черт побери!

Сандро вышел из комнаты, ни разу даже не взглянув на нее. Он скрылся где-то в глубине квартиры, а когда минут через пять вернулся, Джоанна вскочила, увидев, как он преобразился.

Он переоделся. Исчезли серые брюки, голубая рубашка с небрежно подвернутыми рукавами и распахнутым воротом. Теперь он был одет в строгий черный костюм-тройку в тончайшую полосочку, который буквально распространял ауру богатства вокруг владельца. Белоснежная рубашка и узкий ярко-красный галстук обхватывали его смуглую шею.

Но даже не это эффектное переодевание заставило Джоанну затаить дыхание. Она видела, как переменился Сандро внутренне. Теперь он казался абсолютно непроницаемым незнакомцем.

Он надел длинное черное кашемировое пальто, набросил на шею тончайший черный шерстяной шарф и натянул на свои смуглые руки с длинными сильными пальцами тонкие черные кожаные перчатки.

«Мужчина с Миссией», – подумалось Джоанне. Сандро выглядел как завоеватель, выступивший в поход, как человек, на плечи которого возложена свыше некая Миссия. Как настоящий римлянин, которому посмели перейти дорогу. Каждый дюйм его атлетического, но стройного тела выдавал скрытый до поры темперамент, готовый обрушиться на врага. Неподражаемо итальянским был высокомерный жест, которым он отбросил рукой упавшие на лоб черные волосы. Неподражаемо итальянским был даже блеск его дорогих кожаных туфель.

Весь вид его буквально кричал о власти. Он излучал опасность.

– Господи, что… что ты собрался делать? – выдохнула Джоанна.

Он даже не сразу ответил, столь напряжены были его скулы. Глаза холодны, как железо, а рот тверд, словно сталь, – так глубоко ушел он в себя, так велико было его погружение в новый для нее образ, погружение во взятую на себя Миссию. Джоанне показалось, что сердце ее готово выпрыгнуть из груди при виде его.

– Иду заплатить твой долг, – наконец проговорил он.

Так ходят не платить по долгам, а как минимум убивать кредитора. Джоанне даже захотелось рассмеяться, но не потому, что ей вдруг стало весело, а от нервной дрожи, которая родилась и забилась где-то внутри ее тела. Все происходящее – а особенно то, как выглядел и что делал Сандро, – вызывало в ней странные чувства, с которыми она уже не пыталась справиться.

– Но… но ты ведь не собираешься задираться, а, Сандро? – пролепетала Джоанна. – С ним всегда его мордовороты. Громилы, которых он держит не для переговоров, а для драк.

– Думаешь, я о себе не позабочусь? – он нехорошо усмехнулся.

Она нервно облизнула пересохшие губы, а глаза ее беспорядочно блуждали по его сильному, но изящному телу, заключенному в роскошные одежды.

– Да они тебя слопают на завтрак, – ее вердикт прозвучал категорично.

Сандро рассмеялся, ничуть не обиженный таким взглядом на его Миссию.

– Они меня пальчиком не тронут, cara, можешь быть уверена!

Наивный, он думает, что Люк и двое телохранителей спасут его? Либо он сумасшедший, либо слишком высокомерен, если верит в свою неуязвимость.

– Я поеду с тобой! – В конце концов, она знала этих людей, а с некоторыми даже была в дружеских отношениях. Ее они хотя бы выслушают, прежде чем пускать в ход кулаки. Но Сандро, с его провокационной манерой, с его высокомерием…

Джоанна оглядела комнату в поисках своей сумки, с трудом припоминая, что оставила ее в офисе.

– Нужно захватить мой плащ и сумку…

– Ты остаешься здесь.

Его голос был мягок, но непреклонен. Внезапно Джоанна почувствовала прилив новых сил, новых страхов.

– Сандро! Пожалуйста! Не езди туда! – она протянула к нему обе руки. – Я знаю, что это за люди! Я умею с ними разговаривать! Я не хочу, чтобы тебя ранили!

Он кивнул на прощание, нажал кнопку лифта затянутым в кожу перчатки пальцем, ступил внутрь, и двери скрыли его из ее глаз.

Джоанна смотрела на сомкнувшиеся дверцы широко распахнутыми глазами, полными слез, и чувствовала свою беспомощность, горе и крушение всего… всей жизни.

Его не было около двух часов, и за это время Джоанна дошла до полного нервного изнеможения. Она мерила шагами комнату. Она посидела на всех стульях – только чтобы убедиться, что не может оставаться на одном месте. Она даже хотела было вызвать лифт и, преодолев свой ужас, спуститься за плащом и сумкой, чтобы поехать следом за ним. Но когда решилась нажать на кнопку вызова, ничего не сработало. Неужели лифт за это время сломался?

Когда Сандро наконец появился, Джоанна в полном изнеможении сидела на стуле, сжавшись в комочек, скинув туфли, прижав колени к подбородку и судорожно обхватив их руками. Однако она моментально выпрямилась и впилась в него взглядом, страшась найти какие-нибудь признаки физических повреждений на его красивом смуглом лице и стройном теле. Сандро теперь был без пальто, шарфа и перчаток, но его элегантный костюм оставался в полном порядке. И Джоанна вздохнула с облегчением, не увидев ни ран, ни синяков, кроме пореза на запястье, который он заработал еще раньше, разбив стол.

– Твоя расписка, – сказал он, бросая ей на колени клочок бумаги.

И тут же отошел от нее к бару, где плеснул себе чего-то, сильно напоминающего чистое виски.

Она беспомощно наблюдала за ним, потом взглянула на листок у себя на коленях. «Джоанной Престон, – гласила расписка, – 5000 фунтов выплачено полностью». И подпись – «Артур Бейтс».

– Ты даже не носишь мою фамилию, – бросил Сандро, не оборачиваясь.

Джоанна не носила его фамилию, потому что не чувствовала себя вправе. Она прикусила нижнюю губу и опустила глаза.

– Спасибо тебе за это, – сказала она, разглаживая пальцем листок.

Никакое чувство не отразилось на его безупречном, красивом лице. Но она знала, что ему бы хотелось убить ее за то, что он видел сегодня. Однако если он не собирается обсуждать это, то и ладно.

– Там просто клоака, – сказал Сандро.

«Пожалуйста, только не об этом!» – мысленно взмолилась она, чувствуя, что ее лицо заливает краска стыда.

– По крайней мере, пока ты работала официанткой в ресторане, в этом еще было какое-то достоинство, – мрачно продолжал он. – Но работать в таком месте – значит не уважать себя, Джоанна. Зачем ты туда пошла?

Джоанна не собиралась отвечать. Она уже пыталась объяснить, но разве втолкуешь такому человеку, как Алессандро Бонетти, каково это, когда у тебя ничего нет, когда ты сам – ничто, как в глазах других, так и в своих собственных.

Он бы никогда не смог понять. Он, который сидит здесь, одетый с ног до головы в шикарные шмотки, что стоят раза в два дороже, чем пять тысяч, которые он пожертвовал ей, и смотрит на нее свысока, задирая свой римский нос. Как будто бы унижение, которым она запятнала себя, каким-то образом пятнает и его. Что ж, если так, то пусть радуется, что она не носит его фамилию.

– Ладно, эта часть твоей жизни – пройденный этап, и мы больше никогда не будем касаться его, – внезапно объявил он.

Его тон не подлежал обсуждению. Вопрос был закрыт. Джоанне показалось, что она ослышалась.

– Я не буду жить с тобой снова, Сандро, – сказала она, не имея сил встать со своего места.

– Нет? – в его голосе был вызов. – А где же тогда ты будешь жить? – поинтересовался он так мягко, что Джоанна даже не сразу поняла, что попала в ловушку.

– Я все еще снимаю квартиру, – заявила она. – Я найду работу.

Он не проронил ни слова, но то, как закачался ее мир, когда Сандро внезапно двинулся по направлению к ней, подсказало Джоанне: она попала в ловушку, выбраться из которой будет потруднее, чем даже из лап Артура Бейтса.

Сандро опустил руку в карман и вынул какой-то маленький предмет. Джоанна испугалась, что сейчас упадет, когда рассмотрела вещицу.

– Где… откуда у тебя это?

– А ты как думаешь? – Он отдал ей фотографию в рамке и быстро отошел, оставив ее смотреть непонимающими глазами на портрет улыбающейся сестры. – Большую часть твоих вещей я оставил в квартире в Белгравии, – продолжал он как ни в чем не бывало, – но самое необходимое захватил с собой…

Словно во сне Джоанна видела, как он выносит из лифта чемоданы – ее собственные чемоданы.

– Ты был в моей квартире! – вырвалось у нее.

Сандро кивнул.

– Да, и я потрясен тем, как и где жила моя жена! Моя жена! – гневно повторил он, опуская ее сумку поверх чемоданов и других вещей.

Вещи словно заговорили с ней на своем языке, пришло ей в голову. Каждая имеет свое скрытое значение. Расписка Артура Бейтса говорила ей, что теперь она в долгу у Сандро. Фотография Молли, взятая с прикроватного столика, свидетельствовала, что Сандро побывал в ее квартире. А теперь еще и ее сумка, которая объясняла, каким образом Сандро получил ее адрес и ключ.

И не забывай о чемоданах, мрачно напомнила она себе. Ее собственные чемоданы, собранные руками этого человека, который не стесняется признать, что рылся в ее вещах, как вор!

– Я не могу поверить, что ты пошел на такое! – ее голос дрожал.

– И пошел, и сделал, – уверил ее Сандро. – И очень даже тщательно: забрал все твои вещи за тебя, отказался от аренды твоей квартиры за тебя, прервал твой договор по найму на работу за тебя и, наконец, расплатился с долгами за тебя. Надеюсь, – саркастически поинтересовался он, – я ничего не упустил?

Он подошел совсем близко, склонился над нею и уперся руками в спинку ее стула так, что она почувствовала себя прикованной к месту.

– Все решено, – сказал он, твердо глядя ей в лицо, настолько увлекшись своей ролью устрашающего мачо, что даже не замечал, что пугает ее всерьез. – Вы, сеньора Бонетти, – и его голос опустился чуть ли не до бархатистого мурлыканья, он произнес свое имя почти как угрозу, – вы вступаете в первый день своей новой жизни.

– О чем ты говоришь? Я… я не понимаю тебя. – Она пыталась отклониться, но его лицо приблизилось чуть ли не вплотную.

– Нет? – Казалось, он играет какую-то роль. – Что ж, я объясню. Это сделка, cara. Условия однозначны: я выплатил твой долг вместо тебя, пять тысяч фунтов стерлингов. Я уладил твои неприятности. И взамен ты, моя дорогая женушка, наконец станешь мне нормальной женой.

– Я поверить не могу, что ты докатился до такого! – выкрикнула она прямо в его насмешливое лицо. – Да ты ничем не лучше Артура Бейтса!

Ей не стоило этого говорить. Она поняла это, видя, как застыло его лицо, как гнев исказил его красиво очерченный рот.

– О нет, дорогая, я, несомненно, гораздо более привлекательный выбор, чем Артур Бейтс, – процедил он вкрадчиво. – Даже ты, с твоим извращенным неприятием всего рода мужского, не можешь этого не оценить!

Оценить? Конечно, Джоанна не могла не оценить преимущества Сандро перед всеми известными ей мужчинами – не то что перед омерзительным Бейтсом! – но вот только этот факт ничего не менял: Джоанна не может позволить ему так с ней поступить!

Только не снова этот ад. Никогда. Ее передернуло.

– Я тебя ненавижу, – прошептала она, и голос ее дрожал, выдавая ложь. – Ну не можешь же ты жить с женщиной, которая испытывает к тебе такое отвращение, что не переносит твоего прикосновения!

Джоанна рассчитывала пробудить болезненные воспоминания, но Сандро, казалось, имел на этот счет какую-то другую точку зрения. Потому что вместо того, чтобы разозлиться, он вдруг рассмеялся.

– Ненавидишь? Не выносишь моих прикосновений? Да ты пожираешь меня глазами с того момента, как ступила на порог этого здания! – заявил он обвиняющим тоном.

– Это неправда! – воскликнула она.

– Неужели? Может, проверим? – Его рот изогнулся в сардоническом подобии улыбки.

Без всякого предупреждения Сандро схватил ее за запястья, заставив встать на ноги, и привлек к себе. Паника охватила Джоанну. Она попыталась оттолкнуть его.

– Просто дикая, – констатировал он, притягивая ее к себе, – когда дело доходит до защиты твоей драгоценной личины, за которую ты так настойчиво цепляешься!

Ей показалось, что он разбередил рану, из которой хлынули кровь, боль, отчаяние. Она начала действительно дико вырываться, стараясь освободить запястья от его захвата.

– Отпусти меня! – закричала она.

– Никогда, – заявил он. – Ты возвращаешься ко мне. И уж в этот раз я прослежу, чтобы ты осталась навсегда!

Его темноволосая голова склонилась над нею, твердые приоткрытые губы накрыли ее дрожащий рот, и она почувствовала, как сильные руки обхватывают ее тело, словно заключая в свою тюрьму, в единственную ловушку, которой она по-настоящему боялась.

Власть его поцелуя.

Нахлынули старые чувства – она вспоминала то время, когда жила только ожиданием очередной встречи, очередного поцелуя.

Сандро, Сандро, Сандро. Он наполнял ее душу, ее сердце, ее тело первозданным, неукротимым желанием, словно поток, разрушающий на своем пути любые преграды, которые Джоанна пыталась воздвигнуть в своем сознании. Это было волшебно, это было правильно, это было как… как возвращение в рай после стольких лет, проведенных в аду. Как свет после непроглядной ночи, как твердая почва после коварной зыби. Ей казалось, что под прикосновением его теплых, чудесных губ душа ее оживает и выздоравливает от застарелых ран.

Джоанна застонала, ей было больно, словно она попала в тепло после ледяного холода. Она оживала, оживали ее чувства, ее эмоции. Она больше не уклонялась, а сама прижималась губами к его настойчивому рту, а сердце билось так сильно, что ей казалось, будто его пульсация наполняет все ее тело. Она чувствовала, что где-то глубоко зарождается и набирает силу пламя, зажечь которое было во власти только этого мужчины.

И Сандро тоже это почувствовал. Он выдохнул в ее губы:

– Cara mia[7]… я знал это.

Его требовательные черные глаза искали ее взгляд, но она не в силах была поднять на него взор.

– Нет. – Джоанна пыталась отрицать очевидное, пыталась вновь набросить на их чувства покров отчуждения, но уже знала, что это невозможно.

Она прочла это по сверканию его глаз, по жару, окрасившему его смуглые скулы, по настойчивости, с которой его напряженное тело прижималось к ней.

Она прочла это в его поцелуе, который внезапно снова ощутила на своих губах, на этот раз еще более страстном, не оставляющем сил бороться.

Сандро целовал ее множество раз. У них были поцелуи нежные, романтические, были даже дразнящие – особенно в тот скоротечный счастливый период, когда он еще только ухаживал за нею. Позднее наступило время сдержанных поцелуев – когда ему приходилось обуздывать свою страсть, потому что они хотели, чтобы у них была настоящая первая брачная ночь. А когда они поженились… желание уязвить стало главным. Его поцелуи стали жадными, даже агрессивными, они вызывали в ней противоречивые чувства вины и протеста, которые буквально разрывали ей сердце.

Но этот поцелуй был особенным. Он не дразнил, не старался наказать. В нем было лишь желание, откровенное и простое, нахлынувшее на обоих волной жаркого, головокружительного наслаждения.

А потом… Джоанна резко отстранилась, заставив себя сделать несколько шагов прочь от него, но все-таки не в силах отвести взгляд от его потрясенного лица (неожиданно разочарованного, если учесть, какую лестную победу он только что одержал).

– Я не могу, – прошептала она.

– Но почему?

Голос его был очень, очень мягок. Настолько, что слезы вновь подступили к ее глазам.

– Я не могу, просто не могу, – повторила она почти с надрывом.

Сандро вздохнул, тяжелые ресницы на мгновение скрыли от нее его горький взгляд.

– Как бы там ни было, – неожиданно твердо произнес он, – это еще только начало, cara, а не конец. А теперь идем, – его тон внезапно стал командным, он крепко взял ее за руку.

Сандро не дал ей возможности прийти в себя от только что пережитого потрясения и теперь толкал ее на новое испытание. Игнорируя ее попытки высвободить руку, он потащил ее к ожидавшему лифту.

– Уже опаздываем, – проинформировал он ее, окончательно сбивая с толку. – Нужно поторапливаться, если хотим успеть.

– А… куда мы хотим успеть? – пыталась она добиться ответа, одновременно стараясь побороть новую волну панического страха, вызванную, впрочем, уже не запугивающим поведением Сандро, а видом распахнутых недр лифтовой кабины.

– Скоро узнаешь, – отвечал он, не выпуская ее запястья.

Подтолкнув ее внутрь кабины, Сандро приобнял ее за талию и сосредоточил на ней все свое внимание. Дверцы закрылись, лифт начал двигаться вниз. Джоанна закрыла глаза, стараясь не выдавать ужаса, охватившего все ее существо. Лифт, проклятый лифт да еще смутные угрозы Сандро и, конечно, этот безумный поцелуй – у Джоанны было довольно причин для отчаяния.

– Скажи мне, почему ты так боишься ездить на лифте? – спросил Сандро.

Она отрицательно покачала головой, но ее зажмуренные глаза, побелевшие стиснутые губы и бледное лицо явно не развеяли его сомнений.

– Я слышу, как твое сердечко бьется, словно пойманный мотылек…

«Еще бы, ведь ты так близко, что я не могу вдохнуть, и, кажется, сейчас что-то оборвется у меня внутри», – подумалось ей.

Он поцеловал ее в пульсирующий нежный висок, обвел дорожкою из легких поцелуев дрожащие сомкнутые веки, затем его губы спустились ниже, чтобы поцеловать уголки ее рта.

– Прекрати… – начала было она, но ее непослушные руки вдруг вцепились в отвороты его пиджака, лишь бы только удержать его рядом.

Мучительное, противоречивое состояние! Джоанна была во власти смятения. Ее оскорбленные чувства не позволяли ей принимать его помощь, его ласку. Но вместе с тем что-то глубоко внутри нее стремилось ему навстречу, желало, чтобы он заполнил собой ее ужасную эмоциональную пустоту.

– Ты так прекрасна! Ты знаешь это? – его интимное, приглушенное поцелуями бормотание едва достигало ее слуха. – У меня все так же перехватывает дыхание от твоей красоты…

– Для тебя я как яд, – попыталась объяснить Джоанна, внутренне разрываясь между любовью и ненавистью.

Его губы коснулись ее нежной щеки.

– Ну, на вкус это, скорее, ваниль. Обожаю ваниль…

Господи, да что же это такое!

– Сандро! – взмолилась она. – Я не могу этого выносить!

– Меня не выносишь? Или же лифт?

– И то, и другое!

– Это очень странно, – сообщил ей Сандро, – потому что лифт давно стоит, двери открыты… Я в замешательстве: с чего это ты так ко мне прижимаешься?

Что? Джоанна открыла глаза и сразу же встретилась с его насмешливым, дразнящим взглядом. В его глазах читался вызов.

– Я вовсе не…

– А я уверен, – прервал он ее и вновь поцеловал. На этот раз поцелуй был долгим, глубоким и сокрушительно нежным. – Посмотри на меня, Джоанна, – потребовал Сандро, заставляя ее поднять на него глаза, полные горечи и страсти. – Кого ты видишь перед собой? Я больше не тот человек, что боялся вмешаться в твой мир, робко бродя вокруг да около. Теперь, когда мы снова вместе, я собираюсь полностью разрушить твою «оборону» любыми средствами. А знаешь почему? – спросил он, глядя в ее блестящие голубые глаза. – Потому что каждый раз, как я покушаюсь на эту «оборону», ты дрожишь от ужаса все меньше, но отзываешься на мои ласки все больше. Здесь есть над чем подумать, верно?

Если хоть немного подумать, становится совершенно очевидно: ей нужно изо всех сил стараться держаться как можно дальше от Сандро Бонетти. Неужели два года, полные борьбы с собой, настолько лишили ее сил, что сопротивляться более она не в состоянии?

– Я никогда не смогу быть тебе нормальной женой, – предостерегла его Джоанна.

Она знала, что никакие вспышки желания между ними не смогут ничего изменить.

– Думаешь? – беззаботно отозвался Сандро. – Ну, там видно будет.

Он наконец отвернулся от нее, давая возможность осмотреться. Видимо, они прибыли на подземную автостоянку. Джоанна увидела ровные ряды автомобилей. Один лимузин стоял совсем близко к лифту, победительно сияя черным лаком, словно некое воплощение духа роскоши и власти.

Сандро вновь крепко взял ее за руку и подвел к машине. Откуда ни возьмись подскочил расторопный человек в черной шоферской форме и распахнул дверцу. Сандро бережно усадил Джоанну в салон и сам последовал за нею, что заставило ее шарахнуться в самый дальний угол сиденья. Ее руки коснулись чего-то мягкого – она увидела, что на сиденье лежат пальто Сандро, его шарф и перчатки. Сразу же ожили впечатления прошедшего дня.

Было совершенно ясно, что Сандро все еще не сложил с себя пресловутую Миссию. Расправиться с Артуром Бейтсом – это всего лишь цветочки. Сандро уже позабыл об этом. Теперь перед ним новая цель. Джоанна вздрогнула.

Автомобиль мягко выехал на свет божий – довольно-таки серый свет промозглого мартовского дня.

Она отважилась задать вопрос:

– Куда мы едем?

Сандро помедлил с ответом, и Джоанна внутренне затаилась, ожидая и страшась услышать «домой в Белгравию». Но – ничего подобного! Вместо этого Сандро вынул из кармана пиджака и положил ей на колени какую-то маленькую вещицу.

– Выходя сегодня утром, ты кое-что забыла, – сказал он. – Надень сейчас.

Коробочка с ее кольцами. Коробочка, которую она еще этим утром бережно спрятала в своем ящичке памятных вещиц.

Сандро рылся в ее ящичке. Значит, он видел все, что там хранится. Их свадебная фотография – она в белом шелковом платье, он… он одет почти так же, как сейчас. Джоанна не вставила эту фотографию в рамку, потому что видеть ее постоянно было бы слишком больно. Вот она и лежала себе, надежно укрытая в ящичке воспоминаний…

Краска унижения залила щеки Джоанны. Она не поднимала глаз от коробочки с кольцами, но чувствовала, что Сандро смотрит на нее и что он знает.

Боже! Он знает, как бережно она хранила все его подарки, каждую вещицу, что напоминала о нем. Простые, но тончайшей работы золотые сережки, браслет с замочком в виде двух сердец. Тонкие носовые платки с вышивкой в виде ее имени – она ни разу ими не пользовалась: слишком они были красивы. Стопка открыток, по одной из каждой его поездки. «Скучаю по тебе» – единственные слова, которые он на них писал, но для нее это значило так много! А еще там были смешные и глупые фигурки героев мультфильмов – их им дарили в кафе, где они часто завтракали. До чего больно сознавать, что Сандро рылся в этих вещицах. Господи, он видел даже переплетенный в кожу альбом, на страницах которого Джоанна хранила по засушенному цветку из каждого букета, которые он ей подарил.

Слезы потекли по ее щекам. Она не могла вымолвить ни слова, да и не желала. Сандро первым нарушил повисшую между ними тишину. Своими длинными пальцами он коснулся ее подбородка и заставил поднять голову и посмотреть на него.

– Все в сохранности, – уверил он. – Не беспокойся.

– Сандро… – начало было она.

Но он не дал ей сказать то, что не желал сейчас слышать. Она поняла, что Сандро отметает сантименты и вновь возвращается к образу завоевателя, выполняющего свою Миссию.

– Мы едем в аэропорт Хитроу,[8] – огорошил он ее.

В аэропорт? Он увозит ее куда-то далеко? Это уже слишком.

– Сандро, я не в том положении, чтобы устраивать себе каникулы. Ты не можешь никуда меня увезти. Вся моя жизнь здесь, не вмешивайся!

– Вечерним рейсом мы вылетаем в Рим, где построим твою жизнь заново, – ледяным тоном объявил ей Сандро.

Джоанна застыла, потрясенная значением этих холодно брошенных слов. Все сначала. Рим. Три года назад они начали свою супружескую жизнь в Риме. В прекрасной квартире с видом на Колизей, где они были так несчастливы.

А на этот раз Сандро полон решимости не допустить ее побега. Она поняла это с того момента, как он вернулся после разборки с Артуром Бейтсом. Так вот что за «миссию» взял на себя этот упрямый гордец! Неужели он забыл, как пагубна для них обоих совместная жизнь?

– Я не могу, – твердо заявила Джоанна.

– Надень кольца, – все, что ответил Сандро.