Глава четвертая. "Орлы"

Уважающий себя шпион меньше, чем на три

разведки, не работает!

(Козьма Прутков)

Все утро, занимаясь скучными гигиеническими процедурами, которые при определенной сноровке можно совершать на автопилоте — как-то умывание, расчесывание и чистка зубов, — Янка проигрывала про себя вчерашнюю встречу с Богданом. И в который раз пришла к выводу, что он поразительно похож на папу лет этак двадцать-двадцать пять назад — пускай и не всеми чертами лица, а общим типажом. Такая себе выигрышная комбинация: темные волосы — голубые глаза — высокий рост. На нее действует почище, чем запах мускуса на быка. Вполне возможно, что если бы вместо Богдана ей подвернулся кто-нибудь другой такого же типа, она б точно так же в него втрескалась по самые уши…

Настроение последние несколько дней скакало, как капризная стрелка барометра: сперва "ясно и солнечно", а через пять минут "ожидайте дождя"… Чтоб не раскиснуть на весь день, Яна запретила себе об этом думать: пора уже воспитывать силу воли, давным-давно пора!

В лицее пары тянулись тоскливо и скучно, как изжеванная до потери вкуса жвачка. Ничего заслуживающего интереса не происходило, ну хоть ты тресни! Может, оттого, что сегодня первой и второй парой были химия с геометрией — следует сказать, точные науки никогда не вызывали у Янки особого душевного трепета. Кроме, разве что, высшей математики, которую им поставили спецкурсом с сентября, очередное нововведение директора. Все остальные ребята были страшно недовольны, пыхтели, что слишком мудрено, а ей нравилось. Всё же есть какая-то необъяснимая прелесть во взятии интегралов и бесконечно-малых величинах… Как решила в минуту озарения Янка, математические законы во всей Вселенной действуют, грубо говоря, одни и те же (если она не ошибается, конечно, не Лобачевский ведь!). Но если это действительно так, то прямо дух захватывает от мысли, к каким глубинам они прикасаются неискушенным лицейским умом…

Единственное хоть мало-мальски стоящее событие наметилось после первой пары: не успел оттрезвонить звонок после химии, как подошла для чего-то Машка. Помялась с полминуты, попереминалась с ноги на ногу возле их с Галькой парты, а потом ни с того ни с сего бухнула напрямую:

— Ты что, на меня обижаешься?

Яна от удивления чуть не подавилась радушно подсунутым Юлькой яблоком самого вкусного в мире сорта — темно-красное с розовой сочной мякотью. Только надумала предложить Машке его укусить (заодно бы и тема для разговора нарисовалась), а тут такое заявленьице!

— Я? На тебя?? Я думала, это ты на меня обиделась…

— За что? Придумаешь еще! — фыркнула Маша. Не пренебрежительно, как всегда, а скорей примирительным тоном.

Выяснив, что никто ни на кого зла не держит, они на радостях по-сестрински обнялись. У Яны словно камень стопудовый с души свалился: так бывает обычно после мучительной затяжной ссоры, когда помиришься наконец и вприпрыжку хочется скакать от приступа щенячьего счастья! Ну, или еще того лучше — крутиться на одном месте, как глупый молодой пес, гоняясь за собственным хвостом. Машенция, впрочем, успела бросить молниеносный косящий взгляд на галерку: никто там в их сторону случайно не пялится, не хихикает втихаря?.. (Наверно, все-таки задело в прошлый раз Каплино ехидное замечание про "неправильную ориентацию"!)

Под влиянием этого происшествия Янка твердо для себя решила, что все ее фантастические сны и видения — это одно, а реальная жизнь, оказывается, — нечто совсем другое. Как говаривал в свое время Свирид Петрович Голохвастов: "Это вам не что-либо как, а как-либо что!" На всякие смутные предчувствия и воспоминания о прошлых жизнях (в одной из которых они с Машей, по идее, рассорились) тоже нельзя полагаться вслепую. У Машки-то ничего плохого и в мыслях не было, а она, Яна, уже успела себе вообразить неизвестно что! "Дошла до ручки", сказала бы в подобном случае мама — весь последний месяц со старинной подругой едва разговаривала. Стыдно, господа-товарищи!

А может, это всего лишь ее неумеренная фантазия? Отголоски прочитанных в детстве книг (она ведь их глотала тоннами без разбору), поразивших воображение фильмов или песен, и ровным счетом ничего больше! Проверить-то как? Никак не проверишь. Следовательно, и доказательств никаких нет…

Янка мучилась своими гамлетовскими сомнениями всю геометрию, а на большой перемене подоспел для нее личный персональный сюрприз, хоть как-то разбавил однообразное существование. Мимо их с Галькой парты прогулочным шагом продефилировал злостный "инквизитор", он же Стас Капля, и на какую-то долю секунды замешкался. Со спины было не разглядеть, зачем… У Яны внутри зашевелились очень нехорошие подозрения и она со всех ног ринулась проверять: не подсунул ли опять чего? (После той дурацкой записки про Фантомаса от него можно ожидать чего угодно!) Вариантов было превеликое множество: осу в спичечном коробке, жвачку под парту, щедро вывалянную в меле тряпку на стул… А может, традиционную (всех времен и народов) кнопку, это уже на случай полного отсутствия мозгов!

Как ни странно, ничего похожего ни под партой, ни на парте не обнаружилось. Янка еще минут пять ходила кругами вокруг места преступления, напоминая себе плохую пародию на великого сыщика с Бэйкер-стрит. А Капля со своей почетной "Камчатки" за всем наблюдал (разве что без бинокля!) и довольнейшим образом на ее бесплодные старания ухмылялся. Завидев его ухмылку, Янка рассердилась уже всерьез и принялась лихорадочно ворошить разбросанные по всему столу тетради — свои вперемешку с Галиными, — пока из одной не выпала длинная плитка шоколада.

Капля застеснялся и спрятал бесстыжие глаза, а Яна и здесь не сразу поверила: тщательно сей загадочный предмет со всех сторон изучила и даже обнюхала. На всякий пожарный: а вдруг он какую-то вонючую гадость под обертку подсунул?..

Но шоколад был запечатанным, как полагается, на первый взгляд все без подвоха. Стас уже пересмущался и исподлобья на нее посматривал, для конспирации развернувшись всем корпусом в противоположную сторону. Янка издали милостиво ему улыбнулась и под благодушное настроение слегка прижала руку к сердцу — поблагодарила, значит. И не без самодовольства подумала, что в следующий раз надо заказывать белый с орехами, он вкуснее. (Ну, или на крайний случай молочный с изюмом, тот тоже ничего.)

Вот тут-то и настигла расплата за потрясающие своей скромностью мысли: из коридора налетели подружки и мигом ее шоколадку переполовинили, только клочья фольги во все стороны полетели. Янка, в общем-то, и не возражала: позаботиться о фигуре тоже не помешает, а то она с такими темпами скоро ни в одну дверь не пролезет! Разве что в двойную парадную. Капля при виде этой вопиющей неблагодарности оскорбленно засопел (даже с "Камчатки" было слышно) и презрительно продемонстрировал ей спину в черном свитере и темно-русый стриженый затылок — обиделся, надо понимать. Так попытка примирения и сорвалась, не успев толком развернуться…

После этики нагрянула, как снег на голову, их классная Оксана Юрьевна — хоть английского сегодня не предполагалось, — и во всеуслышание объявила, что четвертая пара отменяется. Терпеливо переждала, пока стихнут радостные девчачьи визги и зычное казацкое улюлюканье, и без лишних предисловий погнала их всем колхозом во двор на уборку территории. Девчата без промедления заныли по поводу супер-уложенных волос (Макарова), колготок и мини-юбок (они с Галькой), ну и длинных ногтей, разумеется (это уже к Алине). Но классная и слышать ничего не хотела, пришлось со стенаниями подчиниться. Тем более, что погода как-то незаметно нарисовалась довольно теплая и по всем параметрам приятная — ни за что не скажешь, что уже начало ноября!

Они повыскакивали на улицу в одних свитерах, про куртки и пальто никто даже не вспомнил (хоть как Оксана Юрьевна на них не ругалась, что "вызовет к директору создателей"). И только подлила масла в огонь: заслышав про "создателей", ребята уже окончательно впали в свое знаменитое на весь лицей невменяемое состояние. В результате англичанка махнула на них рукой — дескать, делайте, что хотите, только меня не трогайте! Лишь раздала перед уходом руководящие указания: раздобыть у завхоза грабли (для девочек) и лопаты (для мальчиков) — так несколько раз и подчеркнула назидательным тоном. (Видимо, чтоб по простоте душевной не перепутали!) А сама покрутилась для порядка еще минут пять и убежала по своим делам, сказала только, что к концу пары придет проверит.

Словом, главная опасность миновала, можно было с чистой совестью расслабиться и наслаждаться погодой. Одна только Машка-Марианна продолжала на все лады зудеть, ворчать и возбухать, но никто из подруг ее не поддержал: слишком лучезарное наклевывалось от мягкого осеннего солнца настроение. Юлька смешно пошевелила ушами — это ее любимый трюк, во всем лицее никто больше так не умеет, — и со знанием дела подключилась:

— I hate Mondays! (Ненавижу понедельники!)

"Шрэк-2", Бандерас в роли Кота в сапогах!" — почти что автоматически щелкнуло у Янки в голове. У них в лицее это считается особым шиком — вставлять при разговоре расхожие фразы из мультов (как старых советских, так и современных голливудских). А если еще и на английском, то ва-а-ще крутизна! Честно говоря, Яна только ради этого и берет иногда у Оксаны диски с англоязычными фильмами без озвучки — чтоб при случае блеснуть перед честным народом эрудицией. А англичанка на первом же родительском собрании в этом году расхвалила донельзя за невиданное учебное рвение, только поставила перед всеми в неудобное положение! Зато мама еще неделю после того цвела и пахла — ну хоть какая-то вышла польза…

Настроение царило сугубо нерабочее. Пацаны нагребли со свежей по-летнему травы гору ярко-желтых кленовых листьев, свалили их на манер египетской пирамиды и устроили прыжки в длину с разбега. Девочки со снисходительным видом на их запорожские забавы посмеивались, но когда мальчишки устали и разбрелись кто куда, то безбашенная Юлька тоже подключилась — просто не могла упустить эту шикарную возможность! Разбежалась, высоко закидывая длинные и даже в джинсах заметно голенастые ноги, и в полном блаженстве развалилась на листьях, раскинув руки. И настолько счастливая у нее была физиономия, что Янка и себе не удержалась, присоединилась вторым номером — "все побежали, и я побежал…"

Оказалось, ни с чем не сравнимый кайф: когда разбегаешься изо всех сил и падаешь спиной на мягкое и шуршащее, прямо с размаху и не глядя, на авось… Про неспортивную свою юбку Яна совершенно забыла — хорошо, хоть никто из пацанов не пялился, — но это была самая малая из всех бед. Когда наконец из гостеприимной кучи выбралась, задыхаясь от смеха и в прямом смысле на карачках, подруги с обычными шпильками и смешками принялись вылавливать у нее из шевелюры сухие листья. А Макарова ядовитым голосом с безопасного расстояния сообщила, что поехали сзади колготки… Доигралась, короче.

Подружки не проявили абсолютно никакого сочувствия, радостно хихикали и дергали Яну за волосы сразу с нескольких сторон. Галька осталась верной себе, съюморила по-доброму, подкрашивая перед зеркальцем губы и кося на нее одним глазом:

— Гагарин долетался, а ты допрыгаешься!

Янка заметно приуныла: ну не ехать же ей сейчас через весь Город в таком экзотическом виде! Светить в маршрутке дырками, всю жизнь мечтала… Докрасив губы и критически оглядев себя со всех возможных ракурсов, Галя в конце концов над нею сжалилась и потащила в корпус. Там с большим трудом разыскали в каморке у спортзала завхоза дядю Пашу (сегодня трезвого, как стеклышко, а потому крайне недовольного судьбой), выпросили у него силикатный клей и капнули на стрелку. Попали, правда, не с первого раза, и даже не со второго. ("Дрогнет рука молодого хирурга", от души веселилась Галька и от смеха опять капала мимо. Понятное дело, колготки-то не ее, не жалко…)

Короче говоря, через минуту они обе измазались до ушей, как первоклашки, больше всего досталось Янкиным волосам. На все справедливые упреки Галя резонно возразила, что нечего было их распускать — лезут тут куда не надо! Яна в ответ засомневалась: а поможет ли?.. Средство-то, по всему видать, из народных. Но Галька, смывая со щеки следы клея, авторитетно заявила, что в отличие от некоторых у нее имеется кой-какой жизненный опыт и уж в этом-то она разбирается! "Некоторые" скромно промолчали и инцидент был исчерпан — не хватало еще из-за подобной мелочовки ссориться…

Когда через полчаса (как минимум) с визгом и хохотом отмыли холодной водой из плюющегося крана в туалете руки и вернулись на покинутый боевой пост, весь десятый "А" уныло трудился в поте лица под Оксаниным надзором. Англичанка покосилась на них с Галей очень неодобрительно и громко предупредила, что в следующий раз этот номер не пройдет, пускай даже не надеются!..

Работать не хотелось совершенно — тем более, что грабли Янке достались ужасно неповоротливые и чересчур тяжелые, с десяток кило. Девчата за их отсутствие расхватали все хоть мало-мальски легкие и удобные, а волейболистка Остапенко с ростом под метр восемьдесят выбрала себе самые миниатюрные, почти что игрушечные. (А они с Галькой, следовательно, два районных Геркулеса!) Макарова по-прежнему ехидно пасла ее глазами и пересмеивалась со своей компанией — Янка издалека не расслышала, о чем речь, но по привычке напряглась.

Из всех девчонок десятого "А" Катька Макарова изводит только их с Алиной: как прицепилась пиявкой два года назад, так до сих пор не может отцепиться! Пожалуй, с тех самых пор, как они повадились опаздывать на первые пары (или тогда еще уроки), а учителя и однокашники почему-то им все прощали. (Один только Денис Кузьменко, остряк-самоучка и Каплин верный друг, несколько раз виртуозно проехался насчет блондинок, их отличительных признаков и умственных способностей. Не успели толком обидеться, как он резко отстал — скорей всего, потерял интерес. "Творческие натуры — они такие, нигде надолго не застревают", — добродушно шутила про себя Янка. И сама ведь точно такая же "творческая", йоксель-моксель, — ничего не может довести до конца! Становится неинтересно и начинает что-то другое, в результате сотня начатых дел и никакого сдвига в нужном направлении…)

Зато Макарова после тех вполне невинных опозданий двухлетней давности вцепилась с удесятеренной силой, и уже совсем на другую тему. Под обстрел до сих пор регулярно попадают Янкины короткие юбки и даже волосы — мол, отрастила, а они теперь электризуются, и на метр не подойдешь!.. А также Алинкины длинные ногти с художественной росписью — "притча во языцех", обзывает их историчка Римма Гергиевна. Алинка на изощренные Катькины выпады обычно лишь посмеивается и подчеркнуто вредительницу игнорирует, а вот Яну, бывает, здорово цепляет. Раза два в отчаянии пробовала заедаться, но потерпела в этой битве языков полное поражение: все-таки Есенин может быть кем угодно, только не боевой единицей!..

"Завидует, что мы с Алькой такие красивые! И умные, — Яна разошлась уже вовсю и принялась про себя дурачиться: — И скромные! А какие трудолюбивые, жуть!.." Алина как раз с изяществом облокотилась на свои грабли и внимательнейшим образом изучала поврежденный от непривычной деятельности накладной ноготь.

— Ты смотри, она еще и ножку отставила! — не преминула заметить в Алькину сторону добрая душа Катюша Макарова.

А в Янку вселился уже знакомый дух противоречия — благо, Оксана опять незаметно куда-то испарилась. Для очистки совести девочка быстро озирнулась, но в радиусе километра не наблюдалось ровным счетом ничего подозрительного, можно было действовать. Она с трудом разыскала среди живописно развешенных на дереве девчачьих сумок свою, белую со стильной серебряной пряжкой, как раз из вчерашнего бутика, и выудила из нее мобильник. Ну, а дальше пошла жара!.. Повысив голос, Янка торжественно объявила подругам, что желает запечатлить свое трудовое рвение, увековечить, так сказать. И желательно прямо сейчас, не отходя от кассы. Проще говоря, если кто-нибудь да когда-нибудь осмелится обвинить в лентяйстве, то можно предъявить фото в виде документа — вот вам, такая-то и такая-то с рабочим инвентарем! Макарова, стоя в сторонке, пренебрежительно хмыкнула, но не нашлась, что бы на это съязвить.

Фотографом вызвалась неугомонная Юлька, усердно клацала мобилкой, сопровождая каждый кадр исчерпывающим комментарием в самое яблочко (девчонки только за животы от смеха хватались). Янка настолько увлеклась фото-сессией и Юлькиными хохмами, что напрочь забыла про все горести и огорчения сегодняшнего дня, и даже про свои неподобающего вида колготки. Девчонки гурьбой столпились вокруг — чуть ли не всю траву в радиусе ста метров вытоптали! — то и дело лезли в кадр и наперебой сыпали творческими идеями: а что, если грабли наперевес, как винтовку со штыком? Или в качестве помела? Про помело Янка сдуру взяла да изобразила… А вредная Машенция на весь сквер завопила, что можно смело отсылать в "Плэйбой": назвать "Девушка с граблями", очень сексапильно!

Пацаны у самого корпуса про "Плэйбой" расслышали и навострили с интересом уши, так что Яна решила, что пора уже закругляться, хорош дуреть… И вдруг за Юлькиным плечом увидела Богдана, причем не мираж в виде легкой дымки, а опять собственной персоной и во плоти. В том же самом вчерашнем ясно-синем свитере, что выделялся ярким пятном на фоне размытого осеннего пейзажа. "Будто кусочек неба спустился на грешную землю… — поплыли в голове поэтические ассоциации. И сама себя подколола: — Ну-ну, Малевич повело!"

"Кудрявый мальчик" стоял в десяти шагах бок о бок с неразлучным Андрюшей и очень оптимистически им всем улыбался. При этом поглядывал то на грабли, которые Янка с перепугу уронила на землю, то на ее колготки со стрелками и белесыми пятнами от силикатного клея. Хотя какое ему дело до этих стрелок, с другой стороны?..

— Солнце светит, негры пашут… — жизнерадостно подал голос Андрэ. (Как раз вовремя, а то Яна уже стала переживать, не случилось ли там чего с речевым аппаратом!)

— Все бы так пахали! — перебил его Богдан, и оба "орла" залыбились еще лучезарней. Янка недовольно фыркнула и нахмурилась, хоть и знала, что ей это не идет — выражение лица становится плаксивым, все так говорят. А Богдан взялся за нее всерьез — неужели так соскучился за ночь?..

— Смотрю, на тебе много не наработаешь.

Пришлось сознаваться:

— Я и физический труд — это две несовместимые вещи!

— А мы их сейчас совместим! — Андрюша ногой лихо подцепил Янкины позабытые двухметровые грабли, едва не угодив себе по лбу. Непонятно вот только, что с ними намеревался делать… Яна на всякий случай отодвинулась подальше.

Макарова от возмущения сдавленно чихнула, выручила малявка Зая. С непередаваемой важностью пискляво провозгласила:

— Большие женщины созданы для работы, а маленькие для любви!

Андрей разом оживился и смерил Заю нахальным взглядом с ног до головы:

— Так то женщины! А то дети.

Фраза показалась на удивление знакомой, неужели Стругацких читал? Ай да Андрюша! А так на вид вроде и не скажешь…

Красавчик Андрэ ее злопыхательских мыслей хоть и не расслышал, но ответный удар исправно нанес. Небрежно обнял Галю за талию и с добродушием обронил в Янкину сторону, картинно встряхнув пшенично-русой головой:

— Такие каблуки тебе не идут.

Жертва сама доверчиво устремилась в ловушку, невинно хлопая глазами:

— А какие идут? — неужели сейчас разорится на комплимент?..

— От пятнадцати сантиметров и выше!

Галина батьковна коротко хохотнула, с блаженным видом прижимаясь к своему ненаглядному. Остальные благоразумно промолчали, но Янка неожиданно для себя рассвирепела: еще бы, удар по самому уязвимому месту! И знают же оба прекрасно!.. (Не исключено, что именно поэтому Андрэ и жалит, грех такой случай пропустить.) От обиды она вся изогнулась, как дикая кошка, и разъяренно на него зашипела:

— Шкаф трехстворчатый, с антресолями!

Что такое антресоли, Янка представляла себе довольно смутно, и вообще это был запрещенный прием — наезжать на личность и тем более на внешность. Удар ниже пояса, на соревнованиях ее б за такое дисквалифицировали в два счета! Если честно, то подобного рода вольностей она себе обычно не позволяет (хотя бы из врожденного человеколюбия), но этот сам напросился!.. Так что получайте-распишитесь!

Только через минуту, когда девчонки пересмеялись, а боевой пыл поулегся, Янка с опозданием сообразила, что Богдан спокойно мог принять ее остроумие на свой счет, он ведь с этим клоуном одного роста… Но "кудрявый мальчик" если и обиделся, то виду не подал: с насмешливой улыбкой развернулся к Андрею, как будто девчат здесь и нет:

— Всего Задорнова наизусть знает! Я давно заметил.

"О-го! А вот с этим надо держать ухо востро, — попрекнула себя за языкатость Яна. — Он хоть много не распространяется, но зато как скажет!.. И наблюдательность там хорошая, даже слишком хорошая, как по мне. Ну что за привычка: сперва говорим, а потом уже задним числом думаем!.."

Подавив горький вздох, она заметила на отшибе Каплю с Денисом Кузьменко, те прогуливались взад-вперед строго по прямой. Вид у обоих был настолько безразличный, что и спрашивать не надо — все слышали с самого начала. И такое у Капли было при этом лицо… Яну аж мурашки по коже продрали: такое выражение бывает у незаслуженно обиженного училкой ребенка. Она ощутила тоненький, но весьма болезненный укол совести: все-таки расстроился… Может, просек насчет Богдана, у влюбленных ведь интуиция обостряется в десятки раз. (Ну или не влюбленных, просто увлеченных, не одна ли малина!..)

"Теперь будет мне плохая карма, — кисло пошутила про себя. — Да что это со мной, прямо переклинило с этой кармой! Последняя стадия." И в который раз тайком пожалела, что сердцеедки (как еще с детства пророчила мама) из нее точно не получится — даже, Яночка, и не мечтай! Чересчур трепетная: если кого ненароком и зацепит своим острым языком, то потом сама себя триста раз изгрызет, Скорпионы-то как раз этим и славятся. Еще и извиняться прибежит. А хотелось бы хоть раз почувствовать себя могущественной укротительницей мужских сердец!..

Что касается Андрюши, тот уже успел переключиться на Алину — очевидно, только рассмотрел. Или решил, что так будет безопаснее… Вперил свои красивые, исконно славянские голубые глаза в Алькины ярко-салатные когти нечеловеческой длины (в тон свитеру, догадалась Яна):

— Зеленые ногти? Это хорошо! Зеленый — это цвет жизни. — Неожиданно развернулся к Янке и трагическим голосом воскликнул: — Что у тебя на голове? — и театрально, двумя пальцами вытащил из ее волос короткую сухую щепку: — Это что такое?

Похолодев от ужаса (ну здрасьте, что о ней сейчас подумают?!), Яна обеими руками схватилась за голову, прощупывая каждый сантиметр волос. Взглянуть хоть краешком глаза на Богдана не решалась: ох и ситуация, ничего не скажешь…

— Это мы в листьях валялись, — лениво протянула Алина, оперевшись на свои грабли и щурясь на яркое дневное солнце. Янка ей с благодарностью улыбнулась, постепенно приходя в себя. Даже смешно стало: подумаешь, какая трагедия! Со всеми бывает.

— Они, я вижу, тут времени зря не теряют, — подвел итоги Богдан и подошел почти вплотную. Уж чего, а такого поворота событий Янка аж никак не ожидала и в растерянности попятилась, словно от ползущего прямо на нее танка. (Глупо получилось до невозможности!) "Кудрявый мальчик" на эту комедию небрежно краем рта усмехнулся и протянул ей без объяснений какой-то пакет — с самого начала держал его в руках, а она только сейчас заметила.

Унюхав, что назревает что-то интересное, девчонки слетелись плотной стаей и галдели взволнованным курятником, пока Яна не выудила из пластиковой сумки что-то длинное в синей подарочной упаковке. Неуклюжими от спешки (или смущения?) пальцами разорвала бумагу и выудила из коробки изящную декоративную куклу в роскошном платье из сверкающей золотой парчи, расшитой тончайшими кружевами. Янка и сама не почувствовала, как расплылась в счастливой улыбке: волосы у красотки были тоже золотистые, ниже пояса и закрученные спиралями вроде барашка. Не кукла, а мечта! И сходство "кое с кем" практически полное, только глаза голубые, как это обычно бывает у кукол. А платье подозрительно напоминает те пышные кринолины из ее придворных снов — неужели он тоже что-то вспомнил?.. Такой себе символический жест: никто другой не поймет, что имелось в виду, только они вдвоем.

Зато второе соображение было куда менее приятным: похоже на то, что подарок-то из дорогих! От кого-то Яна краем уха слышала об этих декоративных куклах — от мамы, кажется. Мечта любой женщины от шести до шестидесяти… А знать ее Богдан почти что не знает, и вообще в четвертый раз видит!

"А может, не настолько оно и дорогое, показалось…" — успокоила себя Янка, чтобы не портить это сказочное от игрушки впечатление. Обиженный Капля на горизонте больше не маячил, и до нее вдруг дошло, что шоколадка-то его сегодняшняя — тоже подарок на ДР… Не зря ведь в начале года Оксана запрягла ее, как художницу, оформлять плакат с днями рождений. Яна в порыве вдохновения изобразила их разноцветными квадратиками неровной дорожкой по месяцам, для себя выбрала любимый желтый цыплячьего оттенка. Повесили-то плакатец на самом видном месте у двери, вот и соображай теперь!..

— Сколько это тебе стукнуло? — вполне миролюбиво поинтересовался Андрюша, белокурая бестия. Видать, запасы остроумия на сегодня иссякли, поистощился Андрэ!

— Пятнадцать, — опередила подружку Юлька, как гордая мамаша.

— Старая вешалка! — и наглая Андрюшина морда предусмотрительно укрылась за Богдановой спиной. Такой истощится, жди-надейся!.. Янка совершенно невпопад забормотала себе под нос:

— Малевич попустило…

И как назло, все расслышали и вылупили в ее сторону глаза!

— Ты чего?

— Какой Малевич?

— Ты чё, перегрелась?

Одна Юлька догадалась:

— Это из КВН-а, да?