"Ставка на темную лошадку" - читать интересную книгу автора (Мартин Мишель)

7

Июльский день щедро одаривал мир своим светом и теплом. Кавалькада из двадцати шести всадников, не торопясь, направлялась через луг с сочной травой к спокойному зеркалу озера Маккензи. Его голубую гладь окаймляли миртовые деревья в полном цвету и группы белоствольных берез: берега поросли мятликом, в густой траве голубели глазки лобелии.

Саманта умело направила Центрального, и он занял место рядом с Калленом. Она не сомневалась, что Уитни ни за что не подъедет с другой стороны, так как это бы означало, что она соревнуется с подругой за его внимание. Опуститься до такого Уитни никогда бы себе не позволила.

Саманта оглянулась и поняла, что была права. Уитни попыталась пристроиться к Ноэлю, но Эрин, как и обещала сестре, уже прочно завладела его вниманием. Раздосадованной Уитни ничего не оставалось, как присоединиться в Мисси Баррисфорд, которой она и принялась изливать душу. Она жаловалась подруге на непостоянство мужчин, глупое соперничество женщин и на отвратительную паутину сплетен, которая начинала постепенно ее оплетать. В конце концов Мисси не выдержала и посоветовала ей не выходить из себя, проявить терпение и сменить тактику. Уитни безропотно слушала свою давнюю подругу.

Тем временем Саманта радовалась жизни, несмотря на то что на ранчо ее ждало огромное количество дел. Она благодарила бога за посланную ей идею Грандиозного Плана. Благодаря этой затее она вспомнила, что тоже способна беспечно веселиться. Саманта болтала с Калленом, вспоминая детские приключения у этого озера и изо всех сил притворяясь, что кокетничает с ним. Оказалось, что она прекрасно помнит всевозможные уловки и хитрости, которыми в течение многих лет пользовалась Уитни, и это ей очень помогало. Заметив понимание в смеющихся глазах Каллена, Саманта улыбалась. Оказывается, он не был так уж слеп, как она полагала, и игры Уитни не оставались им не замеченными.

Они поднялись на зеленый пригорок, теперь перед ними во всей красе лежало озеро Маккензи. Ничто не волновало его спокойную голубизну.

Под умелым руководством Кинана Маккензи за пятнадцать минут был сооружен загон для лошадей. Одна его сторона, выходящая на озеро, осталась открытой, так что животные были обеспечены кормом и питьем, а люди могли заняться своими делами. Специально предназначенную для костра яму, обложенную внутри камнем, заполнили древесным углем, и скоро в ней весело вспыхнул огонь.

Уитни наконец удалось завладеть Калленом. Она увела его поближе к воде, где под деревом заранее расстелила одеяло, и Саманта получила передышку. Она помогала непринужденно болтающим участникам пикника устраивать временный лагерь, и мысли ее сразу же вернулись к повседневным заботам. На следующее утро ей предстояло выступать на каждой лошади из четверки шестилеток в первом из отборочных состязаний. Ее питомцам нужно было набрать необходимые баллы для участия в соревнованиях на приз Маккензи. А с Чародеем еще надо было отработать команды. Несси вдруг невзлюбила водные препятствия, Зигфреда с минуты на минуту могла разродиться…

Неожиданно лошади отошли на второй план: внимание Саманты привлекла небольшая группа, которая раздевалась, собираясь купаться.

Каллен был необыкновенно хорош. Его широкие плечи, узкие бедра, ровные, красивой формы ноги не могли не притягивать взгляд. Светлые волосы густым пушистым облаком покрывали грудь и золотистым ручейком сбегали вниз, скрываясь за белыми плавками. Его атлетическая фигура являла собой образец мужественной красоты и силы. Саманта смотрела на него и ловила себя на том, что в голове ее возникает целый рой чувственных образов. Она живо представила, как ее обнаженное тело скользит по шелковистому ковру волос на его груди, опускаясь все ниже и ниже…

Истина своей неумолимой, жесткой прямотой ударила ее так больно, что у нее даже перехватило дыхание. Ей стало до боли очевидно, что она страстно желает этого мужчину! Он притягивал ее, как магнит, и она всем своим существом тянулась к нему. По правде говоря, ее влекло к нему всегда, только до последнего момента она не позволяла себе этого сознавать, чтобы не ставить под угрозу их дружбу. Кроме того, он уже много лет бредил Уитни. Так зачем же признавать то, что для нее навсегда останется недосягаемым?

К сожалению, с Грандиозным Планом пришло озарение. Она чувствовала, что вполне смогла бы уложить его с собой в постель – притом в мгновение ока. Разумеется, если бы Каллен не умер со смеху, узнав о ее желании…

Боже, боже! Как все перепуталось и осложнилось! Она пообещала Каллену помочь переупрямить Уитни, а это означало, что ей и дальше придется кокетничать с ним, прижиматься к нему, разрешать ему к ней прикасаться. И одновременно она должна гасить в себе жгучее желание, какого еще не испытывала ни к одному мужчине…

Каллен, вероятно, почувствовал ее взгляд и обернулся. Его гладкая кожа влажно поблескивала на солнце.

– Ты прямо ешь меня глазами, – усмехнулся он.

«Господи, неужели он все понял?» – пронеслось в голове у Саманты, и она постаралась спасти положение.

– Я же играю роль, разве ты забыл наш план? – торопливо заговорила она. – У нас с тобой развивается роман, а значит, я должна смотреть на тебя влюбленными глазами.

– Верно, – улыбнулся Каллен.

Ее вдруг бросило в жар, но солнце здесь было ни при чем. Мысленно проклинала она себя за то, что ввязалась в эту затею. Надо было продолжать крутиться в своем бешеном четырнадцатичасовом рабочем ритме – и пусть бы Каллен нашел кого-то другого для осуществления своего плана. Впервые Саманта чувствовала смущение и неловкость рядом с мужчиной и не знала, как с этим бороться. Ведь никто – и в первую очередь Каллен – не должен был заметить, что ее игра все больше становится похожей на правду!

– Почему ты вдруг выбрал белые плавки? – спросила она с некоторым усилием.

Каллен улыбнулся во весь рот:

– Я вспомнил, как на трибунах неистовствовали женщины, когда на Олимпиаде один из их кумиров-пловцов вышел в белых плавках. Вот я и подумал, что надо использовать любую возможность, чтобы повлиять на Уитни. Как ты думаешь, это поможет?

– Я перестану считать ее женщиной, если сегодня же она не потащит тебя венчаться!

– Сейчас посмотрим, удастся ли нам вписать еще одну главу в летопись нашего заговора, – прошептал Каллен, заметив, что Уитни направляется к нему.

Ее черное бикини так плотно облегало фигуру, что, казалось, вот-вот треснет по швам. Подойдя к Каллену, она эффектно прислонилась к нему, и он обнял ее за талию. Его бронзовая от загара рука прекрасно оттеняла белизну ее кожи.

– Миленький костюмчик, – натянуто улыбнулась она Саманте.

Сэм приказала себе не краснеть. Она знала, что ее темно-синий купальный костюм сидит достаточно хорошо, хотя он и не был таким откровенным, как у Уитни, а главное – прикрывал не такие роскошные формы.

– Действительно, потрясающий костюм, – похвалил Каллен, и в его глазах отразилось восхищение.

У Саманты все-таки порозовели щеки. Интересно, ему в самом деле понравился костюм или это тоже дань их плану?

Она мысленно обругала себя за эти мысли – ведь ей должно быть все равно, – но не могла избавиться от некоторой растерянности. Как продолжать осуществлять их план, если внутреннее смятение мешало ей сосредоточиться?

Поскольку Саманта молчала, Уитни решила воспользоваться заминкой и потянула Каллена к озеру.

– Пойдем купаться, милый, – с многозначительным видом проговорила она.

Беспомощно наблюдая, как Уитни увлекает за собой Каллена, а он откровенно любуется ею, Саманта почувствовала, будто что-то кольнуло ее в сердце. И это что-то подозрительно напоминало ревность…

– Ну, это просто конец всему! – пробормотала она себе под нос, уперев руки в бока и мрачно глядя, как Уитни со знанием дела обольщает Каллена. – Я стою тут, как приклеенная, со своими бредовыми мыслями. Меня можно ловить, как бабочку.

– А вот и я!

Саманта обернулась и увидела перед собой сияющего улыбкой Ноэля. Под загорелой кожей его прикрытого лишь крошечными плавками тела играли могучие мускулы – результат упорных занятий на тренажерах. Его подтянутый живот впечатлял упругостью мышц, а бедра – своими четкими очертаниями. От улыбки Бомона растаяли бы льды Антарктиды, упавший на лоб темный завиток словно просил, чтобы женские пальчики отправили его на место. Микеланджело ни за что не прошел бы мимо такой натуры! Ноэля с полным основанием можно было назвать самым сексуальным мужчиной в мире. Любая женщина в радиусе ста миль свалилась бы без чувств к его стройным ногам.

Но сердце Саманты даже не дрогнуло.

– Ах, Ноэль, я просто ненормальная! – воскликнула она, бросаясь ему на грудь.

– В чем дело, моя милая? – Ноэль был явно сбит с толку.

– Вы меня совсем не волнуете, – в отчаянии призналась она.

– Что?

– Меня совершенно не тянет лечь с вами в постель.

– Неужели? В таком случае с вами действительно что-то не так.

– Я знаю, – вырвалось у Саманты.

– Здесь нужны радикальные меры! – Ноэль подхватил ее на руки и понес к озеру.

– Сейчас же отпустите меня! Что вы такое придумали? – забеспокоилась Саманта.

– Собираюсь вас утопить, – радостно сообщил Ноэль.

– Нет, Ноэль, нет! – смеясь, выкрикивала Саманта, изо всех сил пытаясь вырваться. Она извивалась всем телом, но Бомон не привык легко выпускать женщин из рук. Саманте казалось, что она связана по рукам и ногам. – Может быть, останемся друзьями, – задыхаясь от хохота, предложила она.

– Извините, моя милая, но мне нужно восстановить репутацию.

– Ах так? Ну, тогда берегись. Каллен, на помощь! – призывно крикнула Саманта, когда они поравнялись с виновником ее душевного смятения.

И Каллен рванулся ей на помощь – с энергией, достойной пера Вальтера Скотта, его порыв был таким стремительным, что Уитни, приготовившаяся в этот момент одарить его поцелуем, не удержалась на ногах и плюхнулась в воду. Каллен метнулся к Ноэлю и ловко подставил ему подножку. Все трое скрылись под водой, но Каллен тут же поднялся и выдернул из воды Саманту, ухватив ее за руку. Ноэль оказался на коленях.

– Вот тебе! – по-мальчишески выкрикнул Каллен.

– Мой герой! – откашлявшись, воскликнула Саманта. – Ты бросился меня спасать, как лев, а то, что чуть не утопил, так это мелочь.

– Рад служить.

Ноэль отфыркивался и совсем не романтично прыгал на одной ноге, пытаясь вытряхнуть воду из ушей.

– Каллен, ты просто чудовище! – выпрямившись, крикнула Уитни, намокшие волосы облепили ей лицо.

– Уитни смотрит на нас, – шепнул Каллен, обнимая Саманту. – Нам надо срочно что-то изобразить.

– Верно, – так же тихо ответила Саманта, обхватывая руками его широкую спину и с трудом подавляя дрожь. Сердце ее гулко стучало. – Ради успеха Грандиозного Плана я готова на все.

Однако ее ощущения мало походили на притворство. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Она необыкновенно остро чувствовала кожей спины прикосновение его пальцев, явственно ощущала каждый вздох Каллена. Даже капельки воды, скользившие между их животами, отпечатывались в ее сознании. Сердце Саманты колотилось все сильнее, соски напряглись, тонкая ткань купальника не мешала ей чувствовать шелковистую мягкость золотистых волос на его груди.

– Мне кажется, сейчас самый подходящий момент, чтобы поцеловаться, – шепнул Каллен, и рука его легла ей на затылок.

Как ей хотелось этого поцелуя! Даже дышать, казалось, было не так важно. Она жаждала, чтобы его влажный язык раздвинул ей губы, чтобы эти ласковые прикосновения постепенно довели ее до исступления…

Его серые глаза завораживали. Прятавшийся в их бездонных глубинах неизведанный мир стал медленно вырисовываться за призрачной дымкой. Лицо Каллена становилось все ближе и ближе, ее рот полуоткрылся в ожидании первого прикосновения его губ.

– Обед готов, все сюда!

Оглушительный звон колокольчиков вмиг разметал окутавший их волшебный туман. Чары рассеялись, и Саманта очнулась от наваждения. Над головой по-прежнему светило июльское солнце, вокруг плескались и смеялись люди, в нескольких шагах от них кипела злобой Уитни. Заметив неподдельное удивление и легкую растерянность в глазах Каллена, Саманта подумала, что никогда еще ей не приходилось так живо ощущать незримую связь с другим человеком. И это ее очень испугало.

– Да здравствует обед! – воскликнула она, поспешно высвобождаясь из его объятий, и добавила притворно слабым голосом: – Умираю, есть хочу.

– Да, – согласился Каллен, наблюдая, как вокруг очага начинает собираться народ. – Я тоже не прочь перекусить.

– Нам стоит поторопиться, иначе ничего не достанется, – рассудительно заметила Саманта, направляясь к берегу. А про себя она беспрестанно повторяла: «Слава богу! Слава богу!»

Слава богу, им помешали. Слишком жадно ждала она этого поцелуя. Каллен далеко не глуп, он бы мгновенно понял, что поцелуй не был для нее игрой. Ему бы стали понятны тайные движения ее души, о которых она сама только-только начинала узнавать, и в один миг от их дружбы длиною в целую жизнь не осталось бы камня на камне.

Саманта чувствовала, что ей нужно срочно что-то накинуть на себя, чтобы защититься от понимающих взглядов – особенно от проницательных глаз Каллена. Она схватила лежавшую на одеяле кофточку, затем так же поспешно натянула прямо на мокрый купальник джинсы. Теперь она чувствовала себя немного увереннее и смогла перевести дух.

Украдкой оглянувшись, она увидела, что Каллен стоит по щиколотку в воде рядом с кипящей от злости Уитни.

– Посмотри, во что ты превратил мою прическу! – шипела она, задыхаясь от ярости. Грудь ее высоко вздымалась, грозя разорвать намокший лифчик.

– Но ты же все равно собиралась купаться, – удивленно заметил Каллен.

– Да, но я не собиралась мочить волосы, – зло отчеканила Уитни. – А по твоей милости я просто свалилась лицом в воду. По-твоему, это купание?

Мокрые белокурые волосы Каллена были откинуты назад, могучее тело блестело на солнце. Не глядя в сторону Саманты, он рассыпался в извинениях перед Уитни, стараясь загладить оплошность, и очень скоро в этом преуспел. Уитни сменила гнев на милость и не только позволила ему себя обнять, но даже обвила руками его шею и одарила улыбкой.

Саманта внимательно следила за ними и ничего не пропустила. Она знала: ей следовало бы радоваться, что в романе Каллена и Уитни наметилась счастливая перемена. Но она также отдавала себе отчет в том, что не чувствует намека на радость. Каллен обнимал Уитни совсем так, как за несколько минут до этого обнимал ее! Сердце Саманты болезненно сжалось от досады и горечи.

Она отвернулась от поглощенной друг другом парочки и стала обуваться. В интересах Грандиозного Плана ей надо было бы вмешаться, но она понимала, что сейчас для нее самое главное – соблюдать осторожность. Только об этом стоило заботиться. А значит, на этот раз разумнее было уступить и оставить поле битвы за Уитни. Саманта не переставая твердила себе, что ей необходимо успокоиться и подождать. Со временем ее разум и сердце обязательно вспомнят, что все это только игра, часть их сумасбродной затеи, и нет смысла питать иллюзии.

Саманта огляделась, лихорадочно пытаясь отыскать Ноэля. Вот кто мог помочь ей отвлечься. Француза она заметила рядом с сестрой. Эрин сушила полотенцем волосы, а Бомон развлекал ее разговорами. Саманта двинулась к этому островку безопасности, усилием воли заставляя себя не смотреть в сторону Каллена и Уитни. Осторожность прежде всего!

Последующие два дня Саманта была занята на отборочных соревнованиях в Морвен-парке, так что ей, на счастье, не приходилось встречаться с Калленом. Все четыре лошади – Чародей, Несси, Флора и Центральный – прекрасно себя показали, и Саманта в очередной раз имела возможность убедиться в отменных качествах выведенных ею животных. Результаты соревнований доказали, что ее каторжный труд и жертвы оказались не напрасны. А как раз в этом она нуждалась сейчас больше всего: в уверенности, что правильно выбрала путь.

Чтобы держаться на безопасном расстоянии от Каллена, Саманта в среду построила работу таким образом, чтобы их занятия не совпадали. В то время как она работала на манеже с Чародеем, Каллен трудился с Центральным на новом, усложненном маршруте кросса и отрабатывал прыжки по схеме, составленной Бобби Крейгом. Затем они поменялись лошадями и продолжили занятия.

Ее тактика оправдала себя: за обедом они говорили исключительно о лошадях, не вспоминая о пикнике. Речь также не заходила о необходимости новой инсценировки Рокового Поцелуя.

Каллен не возражал против ее тактики, и Саманта была благодарна ему за это. Конечно, такое отношение ее несколько удивляло, но, вполне возможно, он просто не заметил ее стараний или ему было это совершенно безразлично. Она снова и снова повторяла себе, что ее это не должно волновать. И, казалось, ей удалось себя убедить.

К концу обеда она уже настолько взяла себя в руки, что почти полностью восстановила душевное равновесие. Какая глупость! Она едва не потеряла голову из-за какого-то поцелуя, которого даже не было. Конечно, Каллен привлекательный мужчина, способный взволновать любую женщину. Значит, в ее возбуждении не было ничего особенного, а потому и нет причин для беспокойства. В Европе ей нравились многие мужчины, но она прекрасно справлялась со своими чувствами. И в этом случае все скоро встанет на свои места.

В конце концов, все объяснимо: на озере кровь у нее взыграла потому, что за шесть лет она впервые оказалась в объятиях мужчины. Только и всего, все очень просто. Грандиозный План заставил ее вспомнить, что она женщина, и далеко не бесчувственная. И это было совсем неплохо: ее чувства дремали слишком долго. Но сейчас она очнулась, и ей доставляет удовольствие ощущать бодрящее движение разогретой крови. Она снова во всеоружии и готова следовать Грандиозному Плану на предстоящем ужине в доме Уитни!

Достойный с легкостью перелетел последний барьер на усложненном маршруте, и Саманта ласково похлопала его по шее. Он сможет участвовать в соревнованиях только через год, но она чувствовала его силу и возможности покорить дистанцию. Какая радость! Иногда ей казалось, что ее программа скоро покорит весь мир.

Саманта спрыгнула с седла и передала лошадь заботам конюха. Она сильно опаздывала, и нужно было поторапливаться. Но за полчаса Саманта успела добраться до дома, принять душ и облачиться в короткое голубое платье. Она оставила волосы распущенными, вспомнив о скептических высказываниях Каллена по поводу ее косы, припудрила тени под глазами и, на этом закончив макияж, направилась к машине.

Саманта уже давно взяла за правило пораньше приезжать на вечера, которые устраивала Уитни, чтобы морально поддержать подругу. Уитни всегда очень волновалась: для нее была важна каждая деталь вечера.

Горничная открыла дверь, и Саманта вошла в особняк Шериданов, построенный в середине XIX века. Она пересекла холл, где пол напоминал шахматную доску, и вошла в отделанную дубовыми панелями столовую, оформленную в духе викторианской эпохи.

Уитни ходила вокруг стола, проверяя, все ли в порядке. В этот вечер она отдала предпочтение черному шелку, ее белокурые волосы ниспадали на плечи пышными локонами. Она бросила взгляд на подругу и сразу же сердито прищурилась. Саманту в душе не мог не порадовать этот взгляд. Он говорил о многом. Уитни смотрела на нее, как на опасную соперницу! Это убеждало Саманту в том, что выглядит она хорошо, хотя у нее был минимум времени, чтобы привести себя в порядок.

– Отлично, Уитни, все прекрасно подготовлено, – похвалила она.

– Спасибо, – холодно поблагодарила Уитни, продолжая осматривать стол. – Удивительно, как ты выкроила время, чтобы приехать. Ты ведь всегда так занята…

Атмосфера в комнате постепенно накалялась.

– Я никогда не пропускала твоих вечеров, – миролюбиво заметила Саманта. – И теперь не собираюсь этого делать.

– Но твои лошади и Каллен для тебя важнее давней подруги.

– Уитни!

– Как ты можешь, Сэм? – Уитни повернулась, и Саманта поразилась, заметив дрожавшие на ее ресницах слезы. – Ты месяцами не виделась со мной, поскольку лошади были тебе дороже, чем я. Но тут возвращается Каллен, и у тебя находится для него время, а для меня – нет!

У Саманты стало скверно на душе. Она мысленно повторяла, что Грандиозный План был задуман на благо Уитни и Каллена, он должен был им помочь. Но собственные доводы уже не казались ей убедительными.

– Уитни, дорогая, я не хотела тебя обидеть…

– И тем не менее ты это сделала! – надула губы Уитни. – Я никогда не думала, что ты позволишь какому-нибудь мужчине встать между нами.

– Я и не позволю, – горячо заговорила Саманта. – Если бы сейчас вошел Каллен и надел тебе на палец кольцо, я бы безропотно отошла в сторону, клянусь!

– Ну, если так… – Уитни задумчиво чертила на скатерти круги. В эту минуту у дверей раздался звонок. – О боже, это гости пришли! – всполошилась Уитни. – А я совсем не в форме.

– Все отлично, – искренне сказала Саманта, обнимая подругу за тонкую талию. – Ты выглядишь замечательно, стол накрыт безукоризненно, и твоя кухарка, я уверена, тебя не подведет. А самых скучных гостей я беру на себя – так что тебе не о чем беспокоиться.

– Как ты можешь судить? Ведь ты ни разу не собирала гостей с тех пор, как ваши родители умерли.

– Я могу сказать только одно: ты уже битый час слоняешься по дому, в сотый раз все перепроверяешь и наверняка довела всю прислугу до белого каления.

– Не надо напоминать, как хорошо ты меня знаешь, – улыбнулась Уитни.

Она, видимо, решила сменить гнев на милость, взяла подругу под руку, и они вместе вышли из столовой.

– Уитни, это гости? – поинтересовался сенатор Шеридан – он как раз спускался вниз под руку с женой.

Сенатору было шестьдесят два года, пышная седая шевелюра очень украшала его, а крючковатый нос обожали мастера политической карикатуры. Оливии Шеридан на вид никак нельзя было дать более тридцати пяти, хотя ей уже исполнилось сорок семь. И все это благодаря неустанным заботам массажистов, косметологов, частных тренеров и разумному использованию достижений пластической хирургии. В восемнадцать лет она осуществила свою заветную мечту – вышла замуж за самого перспективного жениха во всем штате – и ни разу потом не пожалела о своем выборе.

– Думаю, это они, папа, – ответила Уитни.

– Ах, Саманта, это ты? – как всегда сдержанно спросила Оливия – это была ее обычная манера говорить.

– Как видите, – усмехнулась Саманта. – У вас очень красивое платье.

– Оно от Версаче, – снисходительно улыбнулась миссис Шеридан и любовно погладила шелк цвета персика.

Первыми, к огорчению Уитни, приехали жгучие брюнеты близнецы Хенли, затем – наследник нефтяного магната Эрик Лэнгтон вместе с Эрин. Их появление мало обрадовало Уитни, и Саманта с Эрин обменялись понимающими улыбками. Но, к счастью, вскоре появились архитектор Донован Стрейк, Гэррик Дженнингс – крупная фигура в авиаперевозках, – а вслед за ним прибыли Маккензи и Ноэль Бомон. Теперь Уитни не могла пожаловаться на недостаток внимания. Она кокетничала со всеми, намеренно не замечая Каллена.

Каллен многозначительно взглянул на Саманту, и она пожала плечами. Уитни явно не собиралась сдаваться.

Все общество направилось в гостиную, где царствовал белый цвет. Белым было все: от мозаичного пола до мебели и прозрачных штор на окнах. Оживляли комнату лишь цветы в нескольких вазах и яркие наряды гостей.

Не дождавшись внимания от женщины своей мечты, Каллен подошел к Саманте. Даже в смокинге он казался ей кельтским воином; его шрам резко контрастировал с изысканным единообразием комнаты.

Саманта могла поспорить, что Уитни стиснула зубы, заметив, как Каллен улыбнулся ей. А еще она почувствовала, как предательски напрягается тело…

– Вижу, в свой узкий круг Уитни тебя не допустила, – торопливо констатировала Саманта.

– Она вовсю старается заставить меня ревновать, – объяснил Каллен. Внезапно он коснулся щеки Саманты, и ей показалось, что ее словно опалило огнем. – Я решил отплатить Уитни той же монетой, но ты должна мне помочь. Засмейся погромче, чтобы Уитни услышала. Сделай вид, что я сказал что-то чрезвычайно удачное.

Саманта послушно рассмеялась. Ее смех прозвучал так непривычно обольстительно, что Каллен был поражен.

– Отлично! – восхитился он. – Где ты научилась так смеяться?

– В Париже, естественно, – ответила Саманта, с трудом приходя в себя после мгновенной вспышки возбуждения, которую вызвало его прикосновение.

– Что и говорить, теперь ты совсем не тот сорванец, которого я знал.

Она свысока посмотрела на него и снисходительно улыбнулась.

– А Эрин просто светится от счастья, – заметил Каллен, глядя, как сидящая на маленьком диванчике Эрин весело болтает с Эриком Лэнгтоном. Мимо них с бокалом вина проходил Ноэль Бомон. Он наклонился, что-то шепнул на ухо Эрин, и она от души расхохоталась.

– Да, она не перестает светиться с тех пор, как ее назначили ведущей виолончелисткой в оркестре Национальной оперы. Все-таки моя сестра – поразительная женщина! Если бы ее энергию собрать и продавать, мы бы вмиг разбогатели.

– Ты тоже себя неплохо показала. Только и говорят, что о твоих успехах в Морвен-парке.

– Да, мои лошадки отлично смотрелись.

– А я начинаю верить, что на осенних соревнованиях с тобой будет трудно соперничать.

– Дорогой мой, я намереваюсь на этих состязаниях затмить всех! – заносчиво ответила Саманта.

– Ни секунды не сомневаюсь в вашем успехе, моя милая мисс Ларк, вы всегда и везде ослепительны.

– Вот это да! – удивилась Саманта. – Лесть – вещь приятная, можешь продолжать.

Каллен рассмеялся, и она увидела, что давняя боль отступила куда-то далеко в глубину его глаз.

– Ты так удивилась, будто мужчины никогда не говорили тебе комплименты.

– Если не считать Ноэля, с которым в этом деле мало кто сравнится, должна признаться, что мне уже давно приходится обходится без комплиментов в свой адрес. Дошло до того, что я забыла, как это приятно. Давай начинай хвалить мои глаза.

– Ах! – воскликнул Каллен, сжимая Саманту в объятиях. – Твои глаза напоминают два освещенных изнутри маленьких озерка какао.

– Поэт из тебя неважный. – Саманта не удержалась и прыснула.

– «…но сердцем я предан и смел!» – торжественно процитировал Каллен, разжимая объятия.

– Оказывается, ты еще помнишь кое-что из Вальтера Скотта.

– Стал перечитывать в последнее время, а то ты меня совсем затравила.

– Интересно, чем еще из своих прежних пристрастий ты пожертвовал в угоду большому бизнесу? – Она пристально смотрела на него, склонив голову набок.

– Кажется, ничем.

– А вот и неправда! Во-первых, из твоей жизни исчезли лошади. – Она принялась методично загибать пальцы. – Потом – Скотт; а еще – семья, друзья, дом… Ну, а караоке ты хотя бы помнишь?

– Солидным бизнесменам некогда петь караоке, – хмуро заметил Каллен.

– Тогда скажи, пожалуйста, часто ли ты играл в бейсбол? Ты, гордость школьной команды!

– Ни разу.

– Может быть, ты позволяешь себе иногда побродить пешком по окрестностям?

– Признаться, нет.

– Но ты хотя бы купался в Тихом океане?

– Тоже нет, – озадаченно признался Каллен. – Я был занят только работой, устраивал бессчетное количество деловых обедов и ужинов… Ну, и, конечно, думал об Уитни.

– Ты был за последние десять лет хоть один раз в театре?

– Должно быть, был… – Он подумал немного и растерянно взглянул на Саманту. – Нет, точно не был. Вот ужас!

– Да, ты прав, это ужас, – тихо согласилась она. – Ты так рвался осуществить мечту Тига и построить жизнь, к которой стремится Уитни, что совершенно обеднил свою собственную жизнь, лишил ее радости. А ведь ты не Тиг, ты Каллен, и тебе нужно совсем другое. Ты уверен, что должен и дальше существовать без всего того, что тебе дорого?

Хотя целый рой кавалеров расточал Уитни комплименты, она не сводила глаз с Каллена. Он так увлекся разговором с Самантой, что ни разу не взглянул в ее сторону! С досады Уитни разогнала всех поклонников и теперь пыталась найти утешение, изливая душу Мисси Баррисфорд за бокалом вина.

– Какой дешевый спектакль! – возмущалась она.

Мисси очень шел брючный костюм из панбархата цвета бордо. Она проследила за взглядом подруги и увидела Каллена и Саманту, которые о чем-то оживленно беседовали.

– Перестань, Уитни, – успокаивающе проговорила она, – ты же не станешь выходить из себя из-за Саманты?

– При чем здесь она? Дело в Каллене! Ты только посмотри, как он на нее смотрит: как кот на сметану. Я в жизни еще так не злилась. Какое унижение! Как он смеет пренебрегать мною на глазах у всех?! Ведь я же люблю его!

Мисси весело рассмеялась:

– Чушь, Уитни. Ты прекрасно знаешь, что всю жизнь любила исключительно себя. А сейчас тебе досадно, что уязвили твое самолюбие.

– Что ты такое говоришь, Мисси? – У Уитни на глазах показались слезы. – Все эти годы я рассказывала тебе обо всем, ничего не скрывала, и у тебя поворачивается язык сказать обо мне такое!

– Я слишком хорошо тебя знаю, – с нежностью улыбнулась Мисси. – Поэтому я предпочитаю больше доверять твоим чувствам, чем словам.

Слова подруги смутили Уитни, и, чтобы справиться с замешательством, она решила действовать. Уитни грациозно поплыла через зал к Каллену и попыталась отвлечь его внимание от Саманты. Однако дело продвигалось туго. Только минут через десять ей показалось, что желанная цель близка, но в этот момент объявили, что ужин подан.

«Как не вовремя!» – скрипнула зубами Уитни. Ее заранее составленный план грозил бесславно провалиться. А ведь она так тщательно все продумала, чтобы заставить Каллена ревновать! Договорилась с Ноэлем, что он проводит ее к столу, и места распределила с дальним прицелом. Ей хотелось наказать Каллена за то, что он посмел притвориться, будто увлечен другой женщиной. Поэтому Ноэля она усадила по левую руку от себя, справа оставила место для Гэррика Дженнингса, а вот Каллена сослала на противоположный конец стола. И хотя она намеренно посадила его подальше от Саманты, это было слабым утешением: желанного преимущества ей добиться так и не удалось.

За ужином Ноэль был, как всегда, любезен, Гэррик изо всех сил старался очаровать Уитни, но вот Каллен… Он обращал внимание исключительно на мать и Эрин, между которыми сидел. На протяжении всего ужина он ни разу не посмотрел в ее сторону! И впервые за долгие годы их романа Уитни почувствовала, как в глубине души ее шевельнулся страх…

Однако она посчитала недостойным для себя менять стратегию. После ужина, окружив себя своей восторженной гвардией, Уитни целиком и полностью игнорировала Каллена.

– Бедный Каллен! – со вздохом посочувствовала Саманта, стоя рядом с ним у ведущей в сад раскрытой двери веранды. – Уитни рядом, только руку протяни, а ты целый вечер вынужден тратить на меня.

– Не надо меня жалеть, – с улыбкой возразил он. – Меня вполне устраивает твое общество.

– Ты все-таки очень хороший человек, Каллен. Какая же Уитни глупая!

– Неужели процесс ухаживания всегда сопровождается столкновением характеров? – вздохнул Каллен.

– Ну что ты, конечно, нет! По крайней мере, так быть не должно. – Саманта нахмурилась, кусая губу, и Каллен взглянул на ее рот со смутным беспокойством. – Мне кажется, когда двое встречаются, их задача – получше узнать друг друга, выяснить, что кому нравится, что нет. Ухаживание – вещь полезная. Оно позволяет обнаружить, нет ли у любимого человека каких-нибудь отвратительных привычек, понять, не опасно ли быть с ним откровенным, определить границы доверия… При этом выясняется также, как относится к роману семья, рада она или нет возможности сбыть вас с рук. В большинстве случаев во время ухаживания любовь растет и крепнет, пока не станет достаточно сильной, чтобы привести влюбленную пару к алтарю. А если не было длительного романа, у кого-нибудь из них в последнюю минуту могут возникнуть сомнения и желание бросить все и бежать куда глаза глядят. А вообще-то из того, что мне приходилось наблюдать, могу сделать вывод: свадьба – серьезное испытание любви. Чтобы его пройти, любовь должна быть очень прочной.

Каллен с улыбкой провел рукой по ее шелковистым волосам.

– Мне нравится, как ты ведешь свою роль в нашем предполагаемом романе. Видно, что у тебя все хорошо продумано.

– Двадцать лет – срок приличный. За это время можно много всякого придумать, – ответила Саманта внезапно севшим голосом.

– Ты самая милая женщина из всех, кого мне приходилось встречать.

Так и не убрав руку с ее волос, Каллен наклонился, собираясь поцеловать ее в лоб. Но так уж случилось, что в этот момент Саманта подняла голову, и его губы коснулись ее рта. Ощущение приятного тепла и нежности охватило Каллена. Он несколько раз прикоснулся к ее губам, а затем прижался к ним в долгом поцелуе. Пьянящее тепло медленно кружило голову, туманило разум. Саманта запустила руку ему в волосы, еще теснее притягивая к себе его голову. Он почувствовал дурманящую сладость ее губ, жадно тянущихся к нему, и его охватило желание оказаться с ней в постели и часами, не отрываясь, пить из этого упоительного источника…