"Армагеддон-2. Зона 51" - читать интересную книгу автора (Бурносов Юрий Николаевич)

Глава двенадцатая Зеленое море тайги

Наверное, во время существования базы ВВС Неллис здесь была гауптвахта. Шибанов не знал, есть ли вообще такое понятие, как гауптвахта, в вооруженных силах Соединенных Штатов, но что еще могло располагаться в этом унылом квадратном помещении без окон, с двумя койками и унитазом? Унитаз, кстати, работал, следовательно, коммуникации базы до сих пор функционировали. Впрочем, сюда было вбухано столько денег, что все вполне могло работать в автоматическом режиме. Может, вода будет литься, а электричество – включаться еще лет через сорок, когда ангары обрушатся, а по взлетным полосам станут бегать пумы и койоты…

Ростислав посмотрел на повязку, на которой проступили кровавые пятна. Перед тем, как посадить в камеру, ему оказали первую помощь – залили рану обеззараживающим средством и забинтовали. Пуля прошла навылет и не задела кость, тут ему повезло. В остальном же все было очень плохо.

– Не переживай, Расти, – сказал Джей-Ти, прекрасно понимая, что за мысли гложут его друга. – Возможно, они отбились и ушли в горы.

– Возможно… А возможно, погибли. Ты не поверишь, что значила для меня Атика, Джей.

– Я знаю, как ты ее любил. Зачем рассказывать?

– А Мидори… Мидори я воспринимал иногда как дочь. Хотя какой из меня отец, я ненамного ее старше…

– Не дай господь кому-нибудь такую дочку, как наша крошка Ми, – не смог сдержать улыбку Профессор.

Оба они очнулись уже здесь, когда в лицо им плеснули холодной водой. Потом санитар обработал рану Ростислава, и дверь за ним закрылась.

– Нужно было идти кому-то одному, – расстроено сказал Шибанов. – Это я, идиот, все придумал…

– Кто же знал, что мы встретим здесь этого хренова вонючего зомби?! – воспротивился Джей-Ти. – Я до сих пор не понимаю, как он сюда попал. Не на самолете же прилетел!

Неожиданно в замке громко провернулся ключ, и в камеру вошли Атика и Мидори. Ростислав без слов вскочил, бросился к жене и прижал ее к груди, Атика зарыдала. Джей-Ти не остался в стороне и обнял Мидори, но тут же отскочил, потому что из-под ее куртки завопил прищемленный Крысиный Король.

– Трогательно, – сказал Роулинсон, за спиной которого маячили автоматчики. – Весьма трогательно.

Его присутствие заметили только сейчас. Ростислав, не выпуская жену из объятий, спросил:

– А где остальные?

Атика, всхлипывая, гладила повязку на его руке.

– Остальные? Вы имеете в виду бойкую чету старичков? О, они пали смертью храбрых. Я не перестаю удивляться вам и вашим людям, tovarishch. Долтри сказал, что они были стары, как Мафусаил, но положили четверых солдат.

– Они просто были очень хорошие люди, полковник. Хорошие и добрые люди. В отличие от ваших кровавых негодяев.

– Кровавые негодяи, это надо же… – Роулинсон сделал вид, что аплодирует. – Красиво. Нет, в самом деле, я удивлен. И даже опечален, потому что совершенно не хотел лишних жертв. Мы предлагали сдаться, но в ответ получали только пули. Пришлось действовать соответственно.

– Теперь-то что вам надо?

– Ничего. Я уже сказал, что оказался здесь по другим делам и никак не планировал обнаружить здесь ваш небольшой отряд. Конечно, Мастер будет весьма счастлив встретиться с вами снова, но пока вы можете спокойно сидеть здесь и отдыхать. Скоро вам принесут еду. Тут несколько тесновато, но, уверен, вместе вам будет лучше. Или хотите, расселю вас в другие камеры? Мальчики туда, девочки сюда… А можно и по парам, если угодно.

– Нам и так хорошо, – с ненавистью глядя на Роулинсона, сказал Джей-Ти. – И, когда в следующий раз придешь, купи одеколон посильнее.

– Да?! – удивился полковник и громко потянул носом воздух. – Ничего не чувствую. Сходите к доктору, приятель. Говорят, обонятельные галлюцинации – один из ранних симптомов опухоли мозга.

С этими словами Роулинсон подал своей свите знак, и они покинули помещение. Снова защелкал ключ, поворачиваясь в замке.

– Ты сильно ранен, милый? – тихо спросила Атика, вытирая слезы рукавом.

– Ерунда… А Грэнджерфорды в самом деле погибли?

– Да, этот ублюдок не врет, – ответила Мидори, поглаживая кота. – Они убили Ромео и Оливию. Капитан распорядился их похоронить.

– Какой капитан?

– Тот, что нас привез к Мастеру. Долтри, кажется, его фамилия.

– И этот здесь! – возмутился Джей-Ти. – Хренов убийца детей и стариков! Чертов расист! Когда я до него доберусь, то засуну его прямо в задницу этому вонючему разлагающемуся полковнику!

Мидори устави лась на Профессора и громко расхохоталась.

– Чего?! Чего я такого сказал?! – удивился Джей-Ти, потом до него дошло, и он тоже рассмеялся. Им вторили Атика и Ростислав. Качая головой, бывший рэпер пробормотал:

– Думаю, старики были бы довольны, знай они, что мы сейчас не рыдаем, а смеемся. Это были весьма жизнерадостные старые калоши.

Мидори выпустила Крыса из-за пазухи. Кот деловито обошел все помещение и, запрыгнув на унитаз, непринужденно справил нужду. Шибанов с Джей-Ти обалдели, а Мидори радостно захлопала в ладоши, совсем по-детски:

– Я же говорила, что он домашний кот!

Домашний кот горделиво прошествовал к койке и завалился на ней спать.

– Мне бы такую выдержку, – завистливо сказал Джей-Ти. – Впрочем, если бы я всю дорогу ехал за пазухой, как он…

– Заткнись, – миролюбиво посоветовала Мидори. – Уверена, ты в его возрасте пользоваться унитазом вообще не умел.

Спустя примерно час или полтора – часы у всех отняли – солдаты принесли еду. Вся она была в консервных банках, видимо, со складов базы Неллис. Набор получился дикий: моллюски в соевом соусе, кошерные огурчики, перепелки в вине, виноградный джем, паштет из печени с черносливом и рисовая каша. Скорее всего, в сумку побросали все, что стояло на ближайших складских полках. Помимо пищи, принесли и пластиковую бутылку с водой.

– По крайней мере, голодом нас уморить не собираются, – резюмировал Джей-Ти, вытирая губы и подцепляя пальцем джем.

– Роулинсон хочет выслужиться, – сказала Атика. – Привезти нас Мастеру в качестве гостинца. Естественно, пока он нас не тронет.

– Интересно, что он тут делает? Тоже ищет дохлых инопланетяшек? Ему-то они зачем?

– Может быть, грабит склады. Куда интереснее, как они так быстро сюда добрались, – сказал Ростислав. – Если не по воздуху, в чем я сильно сомневаюсь, то у нас появится шанс сбежать.

– Два раза снаряд в одну воронку не попадает, братан, – мрачно возразил Профессор. – Один раз мы от них уже удрали, что-то не верится, что это опять прокатит. Никто не против, если я вымою руку в унитазе, а то пальцы после джема липкие? Питьевую воду жалко… Крыс?

Кот поднял голову от консервной банки, которую выделили ему заботливые девушки, не пожалев ни моллюсков, ни паштета. Равнодушно глянув на рэпера, кот снова он занялся едой.

Джей-Ти оглядел спутников. Никто не возражал, и он направился к унитазу, шаркая по цементному полу своими «кроссовками» из рюкзака и напевая:

– Тебя-то как раз поймали, старина, – сказал Ростислав печально.

…Андрей Гумилев сидел на походной койке, застеленной толстым армейским одеялом, и читал текст на экране нетбука:

«Технологии, о которых вы уже знаете, привезли сюда существа из звездной системы Зета Ретикули 1 и 2 (Zeta Retuculi). Эти звезды находятся в созвездии Ретикули, видном только из Южного полушария. Зета Ретикули – это бинарная система, то есть в ней две звезды, и она удалена от Земли на расстояние в 30 световых лет. Существа прилетели с Ретикули-4, четвертой планеты Зета Ретикули-2. Именно так говорится о звездных системах в сообщениях, которые я читал. Они просто обозначают звезду и количество планет вокруг нее – от ближайшей к звезде до наиболее удаленной от нее. Например, наше Солнце было бы обозначено как «Sol», a Земля – как "Sol-3", так как она является третьей по счету планетой от Солнца. День на Ретикули-4 длится 90 земных часов.

Рост существ составляет 3-4 фута, вес – 25-50 фунтов. У них сероватого оттенка кожа и крупные головы с большими миндалевидными глазами, длинные и тонкие носы, рты и уши. Волосяной покров отсутствует. Все данные в сообщениях, касающиеся этих существ, были помечены 6-значной цифрой, начинающейся на 1623. Так как я не имел ни малейшего представления, с чем в настоящий момент связана эта 6-значная цифра, то я не мог и вычислить, когда прилетели эти существа или, по крайней мере, когда они появились на Земле.

Существа рассказали, что уже давно периодически посещают Землю, и в качестве доказательства представили фотографии, которым, по их словам, более 10 000 лет.

До 1979 года в центре Невады между нами продолжался обмен материалами и информацией, пока не произошел конфликт, который резко затормозил реализацию проекта. Существа покинули Землю, но должны вернуться в момент времени, обозначенный как 1623… и я не знаю, что это за дата.

Имея в своем распоряжении оставшиеся после них материальные предметы, устройства и приспособления, а также переданную ими информацию, правительство США приступило к осуществлению программы Back-Engineering (восстановительной инженерии). В мае 1987 года несколько ученых установили реактор антивещества на одной из подземных стартовых установок испытательного полигона в Неваде, чтобы провести эксперимент. К несчастью, во время эксперимента было необходимо вскрыть реактор, что для них означало смерть. Всем остальным на полигоне они сказали, что будет произведен внеплановый подземный испытательный ядерный взрыв. В декабре 1988 года меня пригласили на место одного из этих ученых.

Инопланетяне сообщили информацию о том, как можно влиять на человеческий разум, чтобы усыпить (анестезировать) тело. Это можно сделать без физического контакта, из внешнего источника. Чтобы усыпление было полным, мозг должен находиться в расслабленном состоянии, как при гипнозе. При наличии внешних стимулов, например возбуждающих наркотиков или громкой музыки, манипуляции с нервной системой оказываются неэффективными. Существа сообщили, что человек является продуктом регулируемой (управляемой) извне эволюции. По их словам, человечество как раса претерпело уже 65 генетических изменений. Они называют людей «сосудами», только я не знаю, для чего эти сосуды предназначены.

Я верен себе, и вы теперь понимаете, почему я не имею возможности документально подтвердить информацию, содержащуюся во второй части. Очевидно, что, если информация достоверна, реализация проектов будет иметь далеко идущие последствия, и не нужно быть физиком-ядерщиком, чтобы это ясно понимать».

– Прошу прощения, Андрей Львович. Отвлекаю?

В палатку заглянул Решетников.

– Нет, что ты. Заходи.

– Техники вовсю готовят вертолет к вылету, – сообщил Решетников, присаживаясь рядом. – Честно говоря, волнуюсь. Не пилотировал такую машину года два.

– Это же как велосипед, Константин Кириллович, – одобряюще улыбнулся Гумилев. – Если один раз научился, никогда уже не забудешь.

– Не скажи. Я вроде с детства машину вожу, помню, еще на батином «горбатом» «Запорожце» начинал. А недавно пришлось в… Неважно, где, но пришлось вести карьерный самосвал. Он высотой с трехэтажный дом, знаешь, наверно.

– Представляю, – сказал Гумилев.

– Вот и пришлось его вести, причем по сильно пересеченной местности. А на площадке ребята из… хорошие ребята, наши, им еще отстреливаться приходится. Употел весь, пока оторвались.

– Веселая у тебя жизнь, Константин.

– Не жалуюсь. Что читаешь?

– Доклад Боба Лазара.

– А, этот физик, специалист по двигательным системам?

– Да, человек, который устроил всю шумиху вокруг Зоны 51. Знаешь, что меня смущает?

– Что?

– Они слишком много рассказывают. Лазар и другие, бывшие сотрудники лабораторий на территории Зоны. В Штатах исчезали люди, которые знали об определенных вещах куда меньше. А этому хоть бы хны. Видеофильмы снимает, по конференциям уфологов ездит.

– Кажется, Вессенберг с ним даже немного знаком.

– Неудивительно.

– Напрасно ты так скептически к нему относишься. Вессенберг – уникальный специалист.

– Ладно, речь не о нем. Что-то здесь не так. С Зоной 51 что-то не так. Слишком много информации.

– Разве это информация? – усмехнулся Решетников. – Такую информацию нужно, как говорится, делить на сто сорок. В основе своей – досужие фантазии, но из них можно вычленить те крупицы, которые попали туда неслучайно. Чем мы и занимались. Та же схема подземных ярусов – скорее всего, липа. Но других данных попросту нет и быть не может. Ты же знаешь, что все разведки мира львиную долю чужих секретов черпают из обыкновенных газет и телепередач. Иной таблоид выдает в год оборонных тайн больше, чем купленный полковник Генерального штаба.

– Тебе, как полковнику, виднее, – подмигнул Гумилев и закрыл нетбук. – Пойдем обедать?

– Я, собственно говоря, затем к тебе и заскочил.

В столовой было пусто, только Миллерс что-то жевал в дальнем углу, читая газету. Повар-негр выглядел обиженным и заметно оживился, когда к нему пришел «русский бригадный генерал». Про Решетникова американские солдаты тихонько говорили «Кей-Джи-Би», и были недалеки от истины, но Гумилев вызывал гораздо большее почтение.

Они взяли по тарелке сосисок с бобами, грейпфрутовый сок, яблочный пирог и кофе. Миллерс похлопал рукой по свободному соседнему стулу, приглашая к себе. Субординация в группе присутствовала, но чинопочитание не приветствовалось.

– Учишь английский, Антон? – поинтересовался Решетников. Гумилев взглянул на шапку газеты, это оказалась «Лос-Анджелес таймс».

– Совершенствую, а не учу, – с достоинством сказал Миллерс.

– И что пишут?

– Террористы снова захватили самолет.

– Цитируешь кино «Москва слезам не верит»? – расплылся в улыбке Решетников, но Миллерс замотал головой:

– Нет, правда. В воздухе захватили «Эйрбас» «Люфтганзы», рейс в Сидней. Просят посадки в Тибете.

– Все ясно, – сказал Гумилев. – Когда они только с этим Тибетом угомонятся… Как будто забот мало.

– Кстати, нам всем следует сказать спасибо, что «Армагеддон» появился в не самых населенных штатах Америки. Если бы рвануло в Китае, тогда… – Решетников не договорил и принялся вилкой делить сосиску на равные кусочки. Он вообще был аккуратист.

Пообедали неторопливо, под конец трапезы вошел майор Магдоу. Он взял только сок, подошел к столику и деликатно осведомился, обращаясь к Гумилеву, как старшему:

– Можно к вам присоединиться, сэр?

– Милости просим, – сказал Гумилев. – Правда, мы уже уходим.

Магдоу сел напротив Гумилева.

– Вы не передумали насчет полета, сэр? А если не передумали, то уложитесь ли в график?

Грищенко опохмелил майора грамотно, Магдоу выглядел куда лучше, нежели утром, но явно и не перебрал. Опохмел – дело серьезное, перейдешь границу и не заметишь. Видать, домашние соленые огурчики сыграли свою положительную роль. Да и копченое сало в умелых руках тоже штука полезная.

– Не передумали. Иначе зачем бы я бил поклоны генералу Хардисти? С графиком тоже все просчитано, – Гумилев, конечно же, врал начальнику базы. Никакой высадки в Долине Смерти делать они не собирались, а намеревались сразу же двинуть к базе Неллис. Само собой, с определенной точки они перестанут отвечать на вызовы базы, когда там начнут беспокоиться. Лишь бы ПВО не вздумала принять экстренные меры. Но тут Гумилев надеялся, что американцы просто не посмеют сбить вертолет с русскими членами миссии ООН, скорее уж подумают, что во время посадки в Долине Смерти их вместе с вертолетом захватили местные. Лишний международный скандал Альянсу был совсем ни к чему.

– Пилотировать буду я, – на всякий случай напомнил Решетников.

– По-моему, вы что-то затеваете, – тем же спокойным и бесстрастным тоном сказал Магдоу.

Он посмотрел Гумилеву в глаза.

«Голубчик ты мой, – подумал Андрей, – я еще в школе в гляделки всех побеждал! Уж не знаю, чему вас там учат армейские психологи, только тут не выгорит».

И в самом деле, майор после длительной паузы отвел глаза и потупился.

– И как вы думаете, что именно мы затеваем?

– Я пока не знаю. Но я чувствую.

– Послушайте… – начал было Решетников, но Гумилев поднял руку:

– Стоп, стоп. Майор, я бы мог, конечно, оскорбиться, но не стану этого делать.

– И не нужно. Я не хотел вас оскорбить, я просто волнуюсь. Знаете, я раньше никогда не имел дела с русскими. Когда я учился на офицера, нас учили видеть в русских врагов. Со временем я понял, что это не так, но и друзей видеть в них готов не был. Нейтралитет… Да, сэр, пожалуй, это именно то самое слово. Но потом я увидел, как вы провожали своего погибшего друга. Подумал, что вы приехали сюда для того, чтобы спасти американцев, тех, кто находится за периметром, да и всех остальных. Виктор мне тоже многое объяснил. Поэтому, сэр, если вы и в самом деле что-то затеваете, я буду смотреть на это сквозь пальцы. Ибо знаю, что плохого вы не сделаете. Честь имею.

Одним длинным глотком осушив стакан с соком, Магдоу встал, коротко поклонился и вышел из столовой.

Решетников и Гумилев переглянулись.

– Вот она, волшебная сила искусства, – сказал Гумилев. – Грищенке надо премию выписать.

– А про что он говорил-то, Андрей Львович? – с интересом спросил Миллерс.

– Ты же газету на английском читаешь! Совершенствуешься!

– Я читал только результаты хоккейных матчей. Они понятные. Ну и в заголовке на первой полосе: «Тибет», «Сидней», «Люфтганза», «terrorists»… – признался Миллерс и расплылся в широкой улыбке.

Гумилев не удержался и похлопал вертолет по теплому оливковому борту. Он любил хорошо сделанную технику. Конечно, в идеале Гумилев привез бы с собой вертолет российского производства, но этот тоже был хорош. К тому же в какой-то степени С-92 имел отношение к России – основатель фирмы «Sikorsky» Игорь Иванович Сикорский эмигрировал из страны в 1919 году, успев сконструировать там такие легендарные аэропланы, как «Русский витязь» и «Илья Муромец».

Когда в прошлый раз они вывозили обстрелянную взбесившимся роботом группу и растерзанное тело Дербенева, Гумилеву было не до любопытства. Сейчас он с интересом заглянул в двухместную кабину экипажа, размещенную в носовой части, оценил приборную доску с четырьмя многофункциональными дисплеями на жидких кристаллах.

Остальные тем временем грузились в грузопассажирский отсек через большую сдвижную дверь с правого борта. Здесь были все, кроме Синцова. Микробиолога своим волевым решением Гумилев отправил в Твин Фоллз, чтобы он с людьми академика Делиева продолжал заниматься экспресс-лабораторией и вакциной. Синцов обсуждать приказы руководства не привык, но уехал весьма опечаленный, увозя с собой второго «объекта «Б».

Вессенберг был сердит, как никогда. За пару часов до вылета, еще до общего подъема, Гумилев застал его разговаривающим по мобильному телефону. Мобильники были строго-настрого запрещены и оставлены в Москве. Связываться с родными и близкими разрешалось через аппарат в «Америтель Инн», звонки с которого отслеживались. Поблажки себе не сделал даже Гумилев – с Марусей он единственный раз поговорил именно из отеля, а с тех пор не мог туда вырваться, будучи занят подготовкой к вылету.

Эстонец говорил на своем языке и осекся на полуслове, когда обнаружил, что за ним наблюдает Гумилев. Андрей не знал эстонского, но что именно на полуслове, почему-то сразу понял. И еще понял, что Вессенберг испугался.

– Индро Юльевич, как я вижу, правила на вас не распространяются? – ехидно спросил Гумилев.

– Это приватный звонок, – торопливо выключая телефон, сказал Вессенберг.

– Насколько вы знаете, отсюда не разрешены никакие звонки. Если появится нужда – вас отвезут в Твин Фоллз.

– Это было срочно. У меня дома есть некоторые проблемы.

– Дайте сюда телефон, – велел Гумилев, протягивая руку.

– Вы не имеете…

– Дайте сюда телефон!!! – повысил голос Андрей.

Вессенберг нехотя протянул аппарат, дешевую допотопную модель «нокиа». Гумилев взял его, размахнулся и с размаху врезал о дверцу армейского грузовика. Эстонец вздрогнул от удара пластмассы о металл и стука дробью разлетевшихся кусков телефона.

– Вы напрасно сделали это, – злобно произнес он.

– Идите в свою палатку и собирайтесь, – приказал Гумилев, повернулся, показывая, что дальнейший разговор не состоится, и ушел.

Потом он пожалел, что разбил аппарат или, в крайнем случае, не подобрал обломки. Можно было проверить, кому звонил Вессенберг. Решетников, которому Андрей нелицеприятно высказался по поводу его протеже, только развел руками:

– Он очень неорганизованный человек. Не любит ограничений и приказов.

– Ну и подарочек вы мне подсунули, Константин Кирилыч! – сказал Гумилев, со злости перейдя обратно «на вы». – И не начинайте снова эту волынку про уникального специалиста! Понятное дело, что я его уже никуда не отчислю. Не я назначал. Но если что, я вас предупреждал!

Сейчас Вессенберг стоял в стороне от остальных и протирал платочком свои очки. Автомат висел у него на плече, словно теннисная ракетка в чехле, а из-под каски болтались длинные волосы. В закрытом герметичном шлеме эстонец выглядел куда опрятнее, но поди ж ты, оказался полностью иммунным. Ему, Саничу и Гумилеву откровенно завидовали – еще бы, не таскать на себе тяжелый колпак, не дышать через фильтры…

Мимо КПП проехал черный автомобиль, и у Гумилева аж скулы свело. Федеральные агенты снова были тут как тут. У них определенно был источник в комендатуре, или… Нет, про это теперь думать не нужно. Однако появлялись они с редкой избирательностью.

– Простите, но у меня нет времени на беседу с вами, – заявил Гумилев, когда Маккормик и Ковальски подошли к вертолету. – Как видите, мы заняты.

В подтверждение его слов Лобачевский и Миллерс протащили мимо контейнер со снаряжением. Лобачевский при этом специально наступил на ногу Маккормику и сделал вид, что не заметил. Агент с ужасом посмотрел на свой вычищенный ботинок, понесший тяжелую утрату.

– Мне кажется, или пересечение периметра на летательных аппаратах запрещено? – спросил он.

– Запрещено. Но мы имеем специальное разрешение генерала Хардисти.

– Могу я на него посмотреть? – Ковальски протянул руку. Гумилев некоторое время разглядывал ладонь агента и заметил глубокомысленно:

– Ваша линия жизни внушает мне серьезные опасения.

– Что?! – не понял Ковальски. Потом лицо агента вытянулось, и напарник поспешно потащил его за рукав плаща к машине, что-то еле слышно говоря. Гумилев улыбнулся – происшествие доставило ему небольшое удовольствие. Мальчишество, конечно, но какая у агента была рожа!!!

– Чего это они, Андрей Львович? – спросил Санич с таким серьезным видом, словно готов был тут же пристрелить обоих агентов, если они чем-то обидели Гумилева.

– Любопытствовали, Олег. Они всегда… любопытствуют…

С тем же вопросом подошел и майор Магдоу.

– Мне не нравятся эти люди, – сообщил он. – Я понимаю, что это ФБР, но им нужно заниматься другими делами.

– Вы уверены вообще, что они из ФБР?

– Да из ЦРУ они, – убежденно сказал Санич. – Я чую.

– Возможно, – согласился майор. Агенты тем временем сидели в машине и смотрели на погрузку. Маккормик что-то наговаривал на диктофон. – Хотя ЦРУ не имеет права заниматься оперативной деятельностью на территории США. В любом случае я свяжусь с командованием и уточню, не вышвырнуть ли их с территории базы.

– Да они сами уедут. Мы взлетим, и они сразу уедут.

– На будущее не повредит.

Гумилеву было немного стыдно перед майором. Магдоу был с ними честен, старался помочь… Вот и об агентах собрался «позаботиться» а ведь не знает того, что никакого будущего уже не будет. И если «Сикорский» все же вернется на базу много позже назначенного срока, сюда приедут не эти два агента-нюхача, а серьезные люди с большим количеством звезд на погонах. Впрочем, об этом Андрей пока не хотел и думать. Сначала надо добраться до Зоны 51.

– Андрей Львович, давайте в кабину! – крикнул Решетников. Огромный четырехлопастный винт, раскручиваемый двумя двигателями «Дженерал электрик», начал вращаться, постепенно ускоряясь и наполняя окрестности угрожающим свистом.

Гумилев поспешно пожал руку Магдоу и побежал к вертолету. Забравшись в кабину, он сел в подрагивающее кресло второго пилота и надел шлем. Панель управления перемигивалась огоньками, сияли жидкокристаллические дисплеи. На текущий момент все это являлось епархией Константина Кирилловича, а Гумилеву предназначалось командовать скорострельными автоматическими пушками и прочей оборонительно-наступательной машинерией.

Санич задвинул дверь грузопассажирского салона. Вертолет задрожал сильнее и стал подниматься. Внизу остались трепещущие от поднятого ветра палатки, ряд грузовиков и джипов, уцелевший «тигр» чуть поодаль, разинувшие рты солдаты и машущий рукой майор Магдоу. У своей приземистой черной автомашины торчали федеральные агенты Маккормик и Ковальски; длинные полы их плащей развевались, словно у вампиров.

Развернувшись, «Сикорский» полетел в сторону периметра, постепенно набирая крейсерскую скорость в триста километров в час. Все молчали, глядя через большие окна на расстилающуюся внизу утреннюю зелень. Внезапно Грищенко сказал:

– Что мы, словно на похороны?

И запел:

Гумилев обернулся и вместе со всеми подхватил:

Дальше вступил Решетников, очень в тему, так как управлял машиной:

И бойцы снова грянули припев. Пели все, даже Вессенберг, который раскрывал рот нешироко и стеснительно, как обычно делают люди, плохо знающие текст. И Гумилеву стало радостно оттого, что рядом с ним эта команда. Константин Кириллович Решетников, полковник, совсем не похожий на полковника при ближайшем рассмотрении. Верный и надежный Олег Санич, старый добрый Робокоп. Грищенко, с которым они шастали бок о бок по Баракам Ада, разыскивая пропавшую Еву и отбиваясь от диких морлоков. Оксана Иванова, похожая на задорного пацаненка. Сосредоточенный Нестор Тарасов, загадочно исчезнувший и загадочно возвратившийся, победитель робота-людоеда. Володя Лобачевский и Антоша Миллерс, чем-то неуловимо схожие между собой, хотя на первый взгляд абсолютно разные. Противный Вессенберг, который, наверное, в самом деле звонил в Псков маме или отцу, потому что собирался лететь туда, куда еще недавно даже не мечтал попасть. Бородатый и сердитый Артемьев, даже подпевавший с таким видом, словно от этого произойдет некая неприятность. Не хватало только Синцова и Дербенева.

Пропели последнюю строчку припева, и Решетников доложил:

– Периметр прошли. Мы уже на Закрытой Территории, но на самом ее краешке. Может, сядем, пока не поздно?

Это была, конечно же, шутка.