"На балу грёз" - читать интересную книгу автора (Леклер Дэй)Глава девятаяУ дороги, облокотившись на машину, пиджак брошен на плечо, стоял Раф. Элла тотчас затормозила. С минуту он сверлил ее взглядом, потом покачал головой и подошел. — Почему я не удивляюсь, увидев тебя здесь? — Не знаю. — Элла не сдержала улыбки. — Почему? — Вечно ты находишься там, где тебе не место. — Не поменять ли представление о том, где мне место и не место? — Вот и я подумал, — проворчал он. — Не поведаешь, как ты здесь оказалась? — А ты? — Водяной насос полетел. Жду помощи доброго самаритянина. — Считай, что дождался. — Улыбка Эллы стала шире. — Я охотно подброшу тебя, если сядешь за руль. — Как, amada, тебе не по нраву наши дороги? — Раф изобразил удивление. — Нет, — только и ответила Элла, хотя на языке много чего вертелось. — Тогда я просто счастлив услужить сеньоре. Дай только вещи с дипломатом забрать. Раф быстро забросил сумки и пиджак на заднее сиденье, сел за баранку и вопросительно взглянул: — Ты так и не сказала, что здесь делаешь. Он съехал с обочины и почти вплотную — такая узкая была дорога — обогнул свою машину. Еще одна груда веток показалась за поворотом. — Представляешь, и сзади ветки, — поделилась Элла. — Кому только в голову взбрело набросать их на дорогу?! — Мне. Обозначить: впереди опасно. У нас так принято. Ты не ответила на мой вопрос. Элла поняла: о том, чтобы заговорить его, нечего и думать. — Я ездила в Сан-Хосе. — Одна? — Раф сдвинул брови. — Нет, Мануэль отвез. — Муж посуровел, и Элла поспешила напомнить: — Как мой подчиненный, он не мог отказаться, хотя, надо отдать ему должное, пытался. — А то ты поехала бы одна, — категорично заявил Раф. — Отчасти. Мануэлю так и так надо было в университет. Мы просто поехали вместе. — А назад отпустил одну. — Мануэль нарисовал подробную карту, и мы не раз прошлись по ней, — запротестовала Элла. — Раф, мне двадцать шесть, я не ребенок, мне под силу доехать куда-нибудь без посторонней помощи. — Меня нет, и ты не ждешь, пока я разберусь с делами, — Раф гнул свое, — очертя голову мчишься в Сан-Хосе! Зачем?! Элла затравленно посмотрела на мужа. Предстояло самое трудное — рассказать, где она была. Как он воспримет ее план? Ладно, была не была, все равно делать нечего. — Я отвезла мозаики Шейн в галерею искусств. Узнать мнение эксперта. — Чудеса продолжаются, La Estrella, — удивительно терпимо отнесся он к этому сообщению. — Как видишь. Внезапно в автомобиле что-то подозрительно чихнуло. Чертыхнувшись, Раф вильнул к обочине. Двигатель, еще немного попыхтев, благополучно заглох. Все попытки завести мотор были безрезультатны. Распахнув дверцу, чтобы выйти, он вдруг замер: — Ей, видите ли, под силу доехать самой, без провожатого! Ты лучше бы проверила уровень топлива! — Кончился бензин?! — пристыженно вскрикнула Элла. — Да! Кончился! — О! — «О» — и это все? — Он вылез из салона и хлопнул дверцей. — Сиди тихо и не двигайся. — Ты куда? — За ветками. — Я помогу. Раф повернулся на каблуках и подскочил к машине. — Нет! Никаких «помогу»! Останешься здесь. Слышишь?! Еще нарвешься на кусты ядовитого манзанилло и вся исколешься! — Не морочь мне голову! — Элла демонстративно скрестила руки на груди и свирепо посмотрела на него. — Манзанилло растет только у океана! Раф высунул голову в окно. — Заруби себе на носу: я не собираюсь терять тебя из-за «дерева смерти»! И плевать мне, где оно растет! Все, сиди смирно. Раф вернулся минут через десять. — Остается ждать. У тебя случайно нет бутылки воды? — Случайно есть. Мануэль настоял, — не преминула Элла добавить очков в пользу студента. — А еще термос с остатками кофе и корзина с местными закусками, без которых мне не выжить… как-то так выразился Мануэль. Раф забрал корзину и заглянул внутрь. — Пожалуй, я буду более милостив к нему за его хороший вкус. Поздравляю, голодная смерть нам не грозит. — А что там? — Элла заглянула через его плечо. — Я так и не посмотрела. — Хочешь есть? — Ужасно. — Есть — Это что? — В Элле проснулось любопытство, и она кивнула. — Что означает На скулах Рафа заиграли желваки, веселость как рукой сняло: такого он никак не ожидал. — «Надежда», — отчеканил он. — Твоя la flnca зовется «Надежда»?! — Элла была потрясена до глубины души. — А «милагро»? — «Чудо». — А… — она затаила дыхание, — « Раф не отрывал взгляда от невидимой точки на лобовом стекле. — Такое обращение. Не особенно частое. — Он перебросил корзинку ей на колени. — Так ты проголодалась? Элла отставила корзинку в сторону. — Что значит « — Возлюбленная, — тихо, едва слышно прозвучал ответ. Раф суетливо полез в карман. — Куда подевались эти чертовы сигареты?! — По-моему, ты их выбросил, — пробормотала обескураженная Элла. — В тот день, когда ты приехала. И как я забыл? Элла коснулась его плеча. — И все это время ты называл меня возлюбленной? — Не обольщайся, — сказал он с издевкой. — Это просто слова. — Не просто. Элла придвинулась и уронила голову ему на плечо. — Как мне тебя не хватало… — А мне… Те длинные-длинные дни. — Раф провел рукой по ее щеке. — Пока меня не было, надеюсь, ты не работала в поле? — Нет. А ты передумал продавать — Нет. — Что, так невыносимо жить в усадьбе «Надежда» и городке «Чудо»? — Жил же я до этого. — Он взъерошил ей волосы. — Из-за такой ерунды я не стал бы продавать отчий дом. — Раф помолчал. — Это ради Шейн. — (Вот и ответ на вопрос, который не давал Элле покоя с самого приезда.) — Не одна ты заметила, какой она стала за эти пять лет. Шейн отринула все, что так любила. — И тебя? — Если откровенно, и меня, — не щадил себя Раф. — Из-за Чаза Макинтайра? — Иных причин не нахожу. — Ты знаешь, почему она вышла замуж? — Да. — Раф свирепо посмотрел на Эллу. — Ей хотелось сказки. Хотелось примерить твою жизнь, amada, такую, которой у нее никогда не было. — Мою?! — Элла встрепенулась. — Но она и так жила как в сказке. Чем моя жизнь лучше ее? — Шейн не жила как в сказке… — Конечно, потеря родителей… — …наши родители погибли при кораблекрушении, когда мне было шестнадцать, а Шейн — три. — Ты был так молод? — поразилась Элла. — Родные помогли? — Нет. — И… как ты жил? — Как мог. Я хотел, чтобы Шейн осталась со мной. Хотел выращивать кофе на la finca, заботиться о ней, помогать всем, кто зависит от меня. — Раф небрежно пожал плечами, точно это были пустые слова. — Не вышло. Я потерял все: поместье — и неважно, сколько денег осталось от родителей, — и, самое страшное, Шейн. Элле вспомнился разговор с отцом в рождественскую ночь. Не об этом ли он говорил? Но откуда он узнал? — Что значит — ты потерял ее? Что произошло с Шейн? — Когда я понял, что не могу позаботиться о ней, что скоро у нас не будет ни крова, ни еды, я позвонил Джеки, сестре матери Шейн, во Флориду. Она всегда была против этого брака, но попытка не пытка: вдруг в этих обстоятельствах она захочет помочь. — А я думала, мать Шейн была костариканкой. — Нет, то-то и оно. Во мне местной крови лишь на четверть, а в Шейн — вообще нет. — Джеки откликнулась? — Да, приехала. И увезла Шейн. Элла не сразу осознала все значение этих слов. — Только Шейн?! — По большому счету для Джеки я не был родственником. — Он опять безразлично пожал плечами. — К чему возиться с чумазым?.. — О Господи, Раф… — Свое сочувствие оставь для других. Мне оно ни к чему. — А сестра?.. Затерявшийся в своих мрачных воспоминаниях, Раф слепо смотрел перед собой. — Шейн выпала из моей жизни. Но я ни на секунду не переставал думать о ней, беспокоиться, спрашивать себя, правильно ли сделал, что отдал ее Джеки. — У тебя не было выхода. И что ты делал после того, как сестра уехала? — Работал. Десять лет бился, чтобы заработать деньги. В середине восьмидесятых цены на кофе упали, поместье «Esperanto» выставили на продажу, и я купил его. Деньги перестали быть проблемой. — Его губы сжались в линию. — И я поехал поглядеть на Шейн. Элла боялась спросить: — И что ты увидел? — Что смертельно ошибся. Оказалось: растить ребенка, кормить его, одевать никак не соответствовало представлениям Джеки о том, как нужно устраивать свою жизнь. Она сделала все, чтобы каждый Божий день Шейн расплачивалась за свое спасение от нищенского существования. — Раф зажмурился. — Из непоседливой малышки мое солнце, моя Слезы бежали по щекам Эллы. Бедная Шейн. — А дальше? — Джеки продала мне сестру. — Продала?! — Как товар. Я привез ее назад в Коста-Рику и поклялся оберегать до конца своих дней. Так и было. До той кошмарной ночи пять лет назад. — До «Золушкина бала»? Раф кивнул. — Шейн как заколдовали. В этих балах ей виделось все то, что она недополучила в детстве, — любовь, счастье, привязанность. Как тут устоять? — Никак… Но почему ради Шейн ты продаешь поместье? — Пока ее дом — «Esperanza», она так и будет прятаться от жизни, — Раф насупился. — Пора ей найти свою дорогу. — А учеба на бухгалтера? — Так. Чтобы помогать мне. Как расплата за мнимые грехи. Однажды я предложил ей денег воплотить ее самую заветную мечту. Отказалась. Она ничего не хочет, и не только от меня. Словно ей все опостылело. — А деньги от продажи поместья… почему она возьмет эти, если отказалась от тех? — Я не рассказывал, что терял поместье. Она знает лишь, что оно нам досталось от родителей. Юридически моя сводная сестра — равноценный распорядитель. Буду бить на это. Волей-неволей ей придется вылезти из своей скорлупы. — И ты уже не сможешь ее опекать, — предостерегла Элла. — В семнадцать лет, — Раф потер складку между бровей, — еще необходимо, чтобы старшие опекали от болезненных падений. Но в двадцать три можно и попадать. Подчас стертые колени лучше всего учат, как уберечь своих будущих детей. — Но это трудно признать. — Очень. Особенно мне. — Вот почему ты не рассвирепел, когда я сказала, что отвезла ее мозаики в галерею искусств? Его взгляд стал напряженным. — Шейн взорвется. — Гнев — не самое плохое чувство. Невдалеке загудел автомобильный клаксон. Из-за поворота на Эллу и Рафа выскочило такси. Марвин, просигналив приветствие, лихо затормозил перед ними. — Я кстати? — Как нельзя, старина. — Раф вышел из машины. — Каким ветром тебя занесло? — Мануэль строго-настрого наказал: если к вечеру — Просто гениально, — фыркнула Элла. — Большое спасибо. — — Бензина нет, — ответствовал Раф. Поглядывая то на него, то на нее, Марвин чуть не лопался от смеха. — — Если есть, налей побольше. Отвезу-ка Эллу в «Abmzo de Amante» полюбоваться закатом. — — Как ты любезен, — хмыкнул Раф. — Я могу быть еще любезней, — с этими словами Марвин достал из багажника сложенное в несколько раз одеяло и перебросил Рафу. — В самый раз для жарких объятий. — О чем это он? — зарделась Элла. — — А-а-а… А название такое почему? Раф загадочно улыбнулся и повернул ключ в замке зажигания. — Увидишь. Немного проехав, они свернули на проселочную дорогу в сторону гор и неспешно покатились под уклон. Попутно Раф показывал Элле невиданных пичуг, порхавших тут и там. — Это мот-мот. — Его длинный голубой с отливом хвост подрагивал, как маятник часов. — А вон, на дереве, парочка туканов. Еще раз повернув, Раф приглушил мотор, и Элла услышала резкий крик обезьянок, которые жеманничали, раскачиваясь в кронах над головой. На одном из цветков возле машины девушка увидела бабочку: на фоне лесного шатра ее кобальтово-синие крылья вспыхивали диковинными самоцветами. Еще поворот — и Эллу захлестнул восторг. Перед ними открылось небольшое горное озерцо с подводными ключами. Пар клубился над его зеркальной поверхностью, окутывая деревья вокруг прозрачной вуалью. Первобытная девственность этого места рождала какое-то стихийное чувство, древнее, как сами джунгли. — «Abrazo de Amante», — провозгласил Раф и выключил двигатель. — Не зря Марвин дал одеяло. Элла вслед за Рафом вышла из машины. От этого великолепия невозможно было оторваться. Сбросить бы липкую одежду и нырнуть в теплую нерукотворную ванну… — А искупаться… можно? — почти у самой воды спросила она. Раф зашел сзади и встал так близко, что Элла почувствовала, как от его дыхания шевелятся волосы. — Сними блузку, — повелительно сказал он. Зной его тела волной обдал ее спину. Завороженная кипучими водами, она послушно потянулась к пуговицам, одну за одной расстегивая их. Тонкий батист скользнул вниз, но земли не достиг — Раф подхватил легкую ткань. — Теперь юбку. Раф ждал, не пытаясь придвинуться ближе. Так же не оборачиваясь, Элла безропотно расстегнула боковую молнию. Его руки захватили юбку, собрали ее на талии, перекинули через голову и опять исчезли. Для Эллы это было самое странное раздевание в жизни. Невинное и в то же время возбуждающее. Прикосновение без прикосновения. Девушка сознавала, что обнажается ради удовольствия мужчины. И ощущала это еще острее оттого, что этот мужчина был ее мужем. И то, что они еще ни разу не занимались любовью, делало ее чувства почти непереносимыми. — Что теперь? — прошептала она. — Лифчик. Она расцепила крючки и прижала полусогнутые локти к бокам, чтобы задержать бретельки. Раф дотронулся до нее рукой — Элла кожей почувствовала, как та горяча, — и потянулся вперед, невольно обдавая жарким дыханием ее плечи и груди, отчего их кончики стали как тугие розовые бутоны, подцепил гладкую бретельку и выждал, пока она не распрямит руки. Кружевной лифчик упал в его ладони. — Что дальше? — Сними последнее, — сипло сказал он. Элла закрыла глаза. Не остановить ли игру? Никогда она не чувствовала себя такой беззащитной. Но вот два простых слова пришли к ней: доверие и любовь. Уже не колеблясь, она сбросила сандалии, подсунула кончики пальцев под эластичную резинку и стала спускать гладкий шелк. За ее спиной Раф сдавленно вздохнул и выдохнул. Трусики упали на землю, шаг, и Элла выступила из них. Раф не мог видеть, как улыбка заиграла на ее губах. Элла потянулась к волосам, сняла заколку, тряхнула головой — пряди рассыпались, плотным черным полотном окутывая плечи и шею. С улыбкой Элла оглянулась — в его глазах полыхало желание, готовое вот-вот вырваться наружу, — и стрелой помчалась к озеру. Остановившись на изрезанной кромке, попробовала ногой воду — просто дивная — и нырнула. Теплые воды втянули ее как бархатная перчатка. Поистине — «Abrazo de Amante». — Хорошо? — хриплым голосом поинтересовался он. — Потрясающе. — Когда-нибудь плавала так, по-дикому? — Никогда. Это… это… Раф ослепил ее белозубой улыбкой. — Не говори ничего… Озеро было глубоким, теплые ручейки, как руки любовника, струились вокруг груди и ног в утонченной, доселе невиданной ласке. Элла медленно отплывала к середине, посматривая на Рафа. Неотступный, обжигающий взгляд его глаз, издалека — вовсе не серых, а черных — не оставлял сомнений. Он хочет ее. Неистово. Это читалось в каждой линии его гибкого тела, в каждом движении мощных мускулов. Торопливо Раф сбросил рубашку, ботинки, высвободил язычок ремня и взялся за молнию. Легкий ветерок задул клубы пара, и теплые росинки коснулись кожи Эллы, осели в волосах, сверкая звездной россыпью. Повернувшись, она нырнула в самую глубь — какое блаженство! — под водой подплыла к ближнему к Рафу краю, чтобы в шутку неожиданно вынырнуть. Она уже всплывала, как вдруг ее волосы попали в щель между камнями. Элла дернулась — пряди застряли еще крепче, еще раз — безуспешно. Ее охватила паника. Она пробовала так и сяк — не тут-то было. Ноги соскальзывали с гладких камней, не давая хорошо оттолкнуться и вырваться из капкана. В легких начался пожар. Элла судорожно, изо всех сил гребла вверх. Выбросить руку над водой, дать знать Рафу. Пойманные волосы тянули назад. Она тонет, стучало в висках. В немом крике Элла открыла рот и захлебнулась. |
||
|