"На балу грёз" - читать интересную книгу автора (Леклер Дэй)Глава пятая— Не приехал? Из дома вышел отец и направился Элле навстречу. Она стояла в центре поляны — той самой, осмеянной Рафом, — и смотрела на луну. Через неделю полнолуние, второе после «Золушкиного бала», — лишнее напоминание о той роковой ночи. Запрокинутое лицо Эллы купалось в золотистом свете. Может, и Раф сейчас смотрит на ночное небо Коста-Рики? — Нет, милая, не приехал. Но не думай, что он не вспоминает о тебе. — Почему? — Элла обернулась. — Потому что позвал тебя с мамой на церемонию? Прости, это не довод. Дональд вздохнул так, словно скрипнула столетняя сосна. — Когда Раф позвонил из фойе «Гранд-Отеля», я впервые услышал голос, в котором было столько муки. Раф не просил приехать за тобой — приказывал. — Дональд слегка сжал плечи дочери. — Не подчинись я этому требованию, боюсь, он самолично приволок бы меня в гостиницу. — Вряд ли. Когда ты приехал, он давно летел в Коста-Рику. — Нет, не летел. Элла вскинула голову. — Я видел Рафа. У отеля. Сидел в такси. Курил. Верно, ждал, когда я заберу тебя. — Нет. — Элла покачала головой. — Ты обознался. Раф не курит. — А тогда курил. Я видел. — И к чему ты все это рассказал, папа? — Видишь ли… если есть на свете человек, который бы нуждался в вере, это Раф Бомонт. Элла улыбнулась. Надо же, ее муж еще вызывает у нее улыбку. — Вера ему не нужна. Как и волшебство, и чудеса, и любовь. — Тогда не отвергал бы. Пойми, верить в то, что нельзя попробовать на зуб, — это все равно что признать: ты не все можешь. Раф — как тот человек, у которого однажды выбили почву из-под ног и который дал себе зарок: больше — никогда. — Как это было? — Элла озадачилась. — Раф не говорил ни о чем подобном. — Немудрено. Возможно, когда-нибудь. Если любишь, то отдаешь любимому все — сердце, тело, душу. И ты зависим и уязвим: как распорядятся твоими дарами, предугадать нельзя. — Дональд всезнающе улыбнулся. — Знакомо? — Значит, Раф любит меня? — В глазах Эллы заиграли лучики надежды. — Но боится, что перестанет быть хозяином своей судьбы? — Точно не знаю. Спроси его. Но я уверен в одном: ты нужна ему, ты — единственная, кто достучится до него. А сама ты, — Дональд вопросительно поднял седую бровь, — этого хочешь? — Еще как хочу! — выпалила Элла. Дональд рассмеялся и обнял ее за плечи. — Тогда живо собирай чемодан, заказывай билет и вперед! — Полный! — Дочь восхищенно смотрела на отца. Раф любовался луной. Его мысли были поглощены Эллой. Вечно Эллой. Чертыхнувшись, он глубоко затянулся. Из дома вышла сестра, подошла к нему и взяла под руку. Раф бросил окурок и раздавил каблуком. — Уже поздно, а ты не спишь? — Думаю о тебе. Ты ходишь такой угрюмый. Не подступишься. Не в этом ли дело? — Шейн поймала его за кисть и потерла простое кольцо на безымянном пальце. — Откуда, не расскажешь? — Потом. — Ты что, женился? Раф нехотя кивнул. — Твое кольцо мне чем-то странно знакомо. — Шейн из-под ресниц взглянула на брата — Раф как воды в рот набрал — и выдала: — Оно сделано из билета на «Золушкин бал»? Из моего билета? — Да, из твоего. — А второе у кого? Раф упорно молчал. Шейн закатила глаза. И вдруг изумленно раскрыла рот. — Боже, ты женился на Элле?! — Не бери в голову. Самое главное, Шейн, с балами, этим искушением для тебя, покончено. — Да плевать мне на балы! Мне Эллу жалко! Как ты мог?! Как ты мог так поступить с ней?! — Другого пути не было. — Раф вытащил из кармана мятую пачку — оставалась последняя сигарета — и закурил, глубоко втягивая едкий дым. — Я женился на ней и бросил. Забрал с собой все ее надежды и мечты, оставив лишь боль и отчаяние. — От Рафа веяло холодом. — Равноценный обмен, не находишь? — Раф, зачем? — Шейн вынула руку из-под его локтя и заглянула брату в лицо. — Зачем нужно так обижать ее? Зачем тебе вообще надо обижать других?! — Впервые за долгие годы Раф увидел, как в сестре взыграл характер, как сверкнули ее черные глаза. — Я ненавижу тебя за это, — бросила она и помчалась к дому. — Так и надо, Поздно утром в день Нового года Элла Бомонт распахнула двери коста-риканского международного аэропорта «Хуан Сантамария» — и очутилась в центре толпы мальчишек. — Отнести чемоданы, — Колоны[14]! Колоны! Меняю! — загорланил второй. — Такси! Такси! — надрывался третий. Элла, смущенно улыбаясь, переводила взгляд с одной страждущей рожицы на другую. — Ну, хорошо. Как по команде, два мальчугана прыснули в стороны, третий подхватил оставшиеся сумки и заторопил, вытягивая подбородок в сторону обочины: — Туда, — Хочешь, помогу? Ее смерили таким взглядом, что Элла прикусила язык и послушно засеменила. Как неловко: мальчишка от силы лет десяти один тащит ее поклажу. Но, осмотревшись, она поняла — здесь это обычное дело: весь тротуар был заполнен ребятишками школьного возраста, осаждавшими прилетевших туристов. — Мне нужно такси или автобус до города… — Элла вытащила из сумочки брачную заявку Рафа и сверилась с названием места, — до Милагро, Ты знаешь, где это? — Вернулся постреленок, предлагавший колоны, вместе с молодцом лет двадцати. — Хотите купить — Да-да. Сделка благополучно совершилась. И Элле сразу представился Раф, когда узнает, а он узнает, что она рискнула обратиться не в банк, а к уличному меняле. — Марвин. Отвозить вас в Милагро. — — О, спасибо. Было бы неплохо. Одарив на прощанье своих помощников чаевыми — просто царскими, судя по их бурному восторгу, — Элла забралась на заднее сиденье. Такси развернулось перед аэропортом и выехало на шоссе из Сан-Хосе. — Далеко до Милагро? Скоро будем на месте? — Скоро. Два-три — Три часа! — — Да дело не в этом. Езжайте потише. Я не против. — Дело в деньгах? — Марвин немного сбавил скорость. — Цена за такси? — Ах да, наверно, стоило условиться еще в аэропорту. — Кошмары, ужасающие, тошнотворные, о том, что случается с одинокой женщиной в чужой стране, моментально встали перед глазами Эллы. И Марвин прыснул. — Это шутка?! — спросила она в полуобмороке. — Слава Богу. — Понравилась? Очень смешная? — Просто умора. — Элла кисло улыбнулась. — Про деньги не думайте. Мне так и так в Милагро. Поделим дорожку на двоих, о’кей? Видите горы? — Марвин указал на череду багряных зубчатых скал впереди. — Нам туда. Красотища? Рассказать? Горы остались от вулканов. Слыхали о вулканах? Из-за них добрая земля для Согласно кивая, Элла вовсю старалась быть благодарной слушательницей, но напряжение и усталость последних недель давали себя знать: не успела она разобрать и десяти фраз, как ее сморило. Пронзительный скрип тормозов буквально выбросил Эллу из сна. Марвин крутил туда-сюда руль, швыряя машину во все стороны. Лавируя на краю огромной ямы, способной поглотить целую эскадру грузовиков, она цеплялась за край насыпной дороги. Казалось, изумрудная пучина вот-вот поглотит их, когда Марвин вырулил на середину дороги. Переводя дух, Элла двинула на затылок соломенную шляпку и вернула с кончика носа на переносицу солнечные очки. — A, — Я не думала, что усну. Очень устала. — За два последних месяца Элла уже попадала впросак из-за недосыпания. — Долго я спала? — Долго, но это хорошо. Милагро совсем близко. Смотрите, — они мчались вдоль ярко-зеленого ковра, — это кофейные плантации. Элла впервые увидела кофейные деревья — высокие, раскидистые, росшие почти вертикально вверх по круче. И с них еще можно собирать эти кроваво-красные, гроздьями прячущиеся за блестящими листьями ягоды? — не укладывалось у нее в голове. — Едете в гости? — поинтересовался Map-вин. — Я в Милагро всех знаю. Завезу, куда надо. — No problema? — поддразнила Элла. — Не совсем. Еду к мужу. — К мужу?! — Его зовут Раф Бомонт. Знаете такого? Не успела Элла договорить, как Марвин ударил по тормозам и выкрутил руль в абсолютном контрвираже. Раздался жалобный визг. Машина ушла к обочине и заглохла. Марвин пулей вылетел наружу, разразившись лавиной испанского. — Что? Что случилось? — обомлела Элла. Он, тыча в кофейное поле по ту сторону дороги, выкрикнул, чуть ли не выплюнул имя Рафа, и Элла поняла, что не только у нее на мужа зуб. С очередным гневным воплем Марвин обежал машину и распахнул багажник. Элла поспешила выбраться с заднего сиденья — не зря: одна за другой ее сумки полетели на дорогу. — Эй-эй! Ты что делаешь?! — Она подхватила первую попавшуюся сумку и забросила обратно. Марвин выбросил. Она забросила. И началось… — Что случилось?! Что я такого сказала? — — Почему? — Сами виноваты, о’кей? — Марвин приостановил разгрузку. — Надо было сразу сказать. — И встал руки в боки. — Из-за мужа. — «Из-за мужа»! — Элла тоже выпрямилась. — Какая разница, что Раф Бомонт — мой муж? Что он тебе такого сделал? — Не мне. — И поэтому ты не хочешь везти меня в Милагро? — Si. Я оскорблю Мануэля. — Как?! — воскликнула Элла. Марвин молча взялся за сумки, и она поняла, что так дело не пойдет. — Неужели ты бросишь меня одну, посреди дороги? Марвин задумался: бросить слабую женщину в такой опасной ситуации — не по-мужски. — Не могу я везти вас. Вопрос чести. — Нет! Не понимаю! — Вы его жена. Его честь — ваша честь. — Честь честью, а что бы Раф ни вытворял, ко мне это не имеет никакого отношения. И заруби себе на носу: как бы тебе ни досадил мой муж, это цветочки по сравнению с тем, на что способна я. Марвин разразился очередной гневной тирадой. Выпустив пары, он сказал: — Я еду в Милагро и оттуда пришлю за вами. Это все, что я могу. Ждите. — А что еще мне делать?! — Если б не очки, взгляд Эллы просто бы испепелял. — Ждите. За вами приедут. Марвин уселся за руль и включил зажигание. Машина забуксовала. Взбила облако сухой земли. Пошла вбок и задним колесом угодила в яму — грузовик не посадишь, но для легковушки самое оно. Проклиная всех и вся, включая и Эллу, Марвин опять выскочил наружу. — «Сам виноват, о’кей»? — Элла шляпкой принялась смахивать дорожную пыль с белого костюма. — Вот как бросать людей на произвол судьбы. Это… кара небесная! — К ее ужасу, отвратительные коричневатые пятнышки не исчезали, а размазывались мутными ржавыми разводами. Будь они неладны! Марвин злыми глазами посмотрел на машину, потом на Эллу. — Толкайте, о’кей? С минуту они молча изучали друг друга. — Смеешься? — Делать мне нечего — смеяться? — Марвин воинственно выпятил грудь. — Толкайте, не то забуду прислать подмогу из Милагро. — Дудки! — Элла швырнула шляпкой в груду выброшенных сумок. — И не видать тебе чаевых как своих ушей. — Пусть. Толкайте. Капля, тяжелая, налитая, еще одна отвесно пролетели мимо. Оба задрали головы: грозные черные тучи обложили небо. Порыв зябкого ветра подхватил волосы Эллы и бросил ей в лицо. — О-о-ох, — уныло сказал Марвин. — То-то и оно. — Элла подошла к сваленным вещам, уселась на чемодан побольше, спрятала ненужные очки в сумочку и изобразила стальной, совсем как у Рафа, взгляд. — Не повезешь дальше — и шагу не ступлю. Сидеть и мокнуть под дождем я не собираюсь. Марвин гневно воззрился на нее и вдруг раскрыл рот: — — Что? — Элла нахмурилась. — — Какая — Элла смотрела подозрительно. — Кто такая — Это вы, вы. — Пророчество? — Элла закусила губу. О чем идет речь, она не понимала, но глупо упускать такую возможность. — Сначала уложи мой багаж. — А вы будете толкать? — А ты не уедешь без меня? — Слово чести, Когда все вещи перекочевали в багажник, ливень уже хлестал вовсю. В считанные секунды Элла промокла насквозь. Влажные волосы налипли на лицо и шею. Потрясающе! Теперь она предстанет пред очи Рафа с видом как у мокрой крысы. Марвин сел за руль и обернулся. — Толкайте, Упершись ладонями, Элла послушно навалилась на заляпанный автомобильный зад. Колеса прокручивались, обдавая ее с ног до головы фонтанами грязи и мелкого щебня. С каждым рывком она чувствовала, что силы уходят. Вдруг машина рванулась на свободу, и Элла, потеряв опору, ничком рухнула в чавкающую жижу. С бессильным стоном она выкарабкалась на другую сторону канавы, потеряв одну сандалию. — Черт тебя побери, Раф Бомонт. — Отфыркиваясь, она стояла посередине дороги, вымокшая до нитки, грязная до ужаса. — Если после этого ты не упадешь к моим ногам и не скажешь, что любишь меня, то горько об этом пожалеешь. — Отличная работа! — Голова Марвина высунулась из окна. — Быстрее! Дорогу размоет. На разъезжающихся ногах Элла кое-как доковыляла до такси. — Я такая грязная. — Ничего. Полезайте, полезайте. Не тратя времени зря, Элла с трудом уселась на заднее сиденье. Марвин, переключая передачи, набирал скорость. С ее волос и одежды струйками стекала вода, собираясь мутноватой лужицей под полуголыми ногами. Любопытно, узнает ли ее Раф? Элла перекрутила обручальное кольцо. Песчинки забились в углубления. Самым чистым куском подола она потерла кольцо и, когда оно засияло, улыбнулась сама себе. — Скоро будем на месте, — Что-что? — Дорога, сделайте, чтобы вода с гор не размыла ее. — И как я это сделаю? — Вы — — Вот как. Тогда слушай новость: понятия не имею. — Дрожа, она уставилась в окно. За дождевой стеной исчезли даже кофейные деревья. Сейчас она бы все отдала за горячий душ и сухую одежду или, на худой конец, вторую сандалию. — Растолкуй, что за пророчество, — стуча зубами, потребовала она. — И при чем здесь я? До сих пор я и слыхом не слыхивала ни о каком Милагро. Марвин покрутил ручки обогревателя. Из отдушин ударили струи теплого воздуха. — В наших краях говорят: когда две золотых — Гм. Темных волос и необычных глаз маловато, чтобы окрестить живым воплощением предсказания. Очередная шутка? — Нет, — Я вряд ли смогу. — Элла встревожилась. — Сеньор Бомонт — очень упрямый человек. — Это всем известно. Но Устав разубеждать, она закрыла глаза. Мало ей тревог из-за Рафа, и вот еще эта. — Далеко осталось? — Нет. — Марвин не глядя объехал рытвину — сказалась интуиция или привычка. Еще четыре крутых поворота, и он объявил: — Вон Милагро. Только на кряж взобраться. Однако ни города, ни кряжа Элла так и не высмотрела: дождь лил как из ведра. Но вот впереди замаячили оштукатуренные стены с литыми чугунными воротами. — Ворота были открыты, и Марвин на полном ходу поехал дальше. Дальняя дорога увенчалась кругом почета перед раскинувшимся поместьем. Только Марвин заглушил мотор, как дождь перестал и из-за туч выглянуло солнышко. — — Ты опять. Управляй я дождем, я бы наслала его чуточку раньше. — Элла осмотрела пострадавший костюм. — Намного раньше. Марвин не слышал ее, он уже давно расставлял ее пожитки на ступеньках парадной лестницы. Элла вылезла из салона, собираясь с силами перед предстоящей битвой — неизбежной, насколько она знала своего мужа. А вот и он. Легок на помине, Раф возник в дверях. Желая выглядеть хоть капельку лучше — по крайней мере чище, — Элла набрала в легкие побольше воздуха и сказала: — Привет, Раф. |
||
|