"Ричард Длинные Руки – эрцгерцог" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 6

Сьюманс только и сказал, что убежище Тиларета Стойкого в горах, а про древние города я сам наслышан, так что примерно догадываюсь, где нужно искать самостоятельного мага. Сьюманс не врал, когда сказал, что не знает, где Тиларет точно. Маги ревниво хранят секреты особенно друг от друга, каждый надеется когда-то достичь такой мощи, что всех остальных нагнет, как захочет.

Дорога начала сужаться, Боудеррия волей-неволей втиснулась с конем в середину отряда. Я покосился в ее сторону и подумал, что как хорошо, когда среди Великих Магов ни одной женщины. Не думаю, что маги придерживаются дискриминации, тут срабатывает, скорее всего, то же правило, что не позволяет им проходить, к примеру, в математики.

Но для меня хорошо, что можно действовать предельно быстро и решительно, а то когда в противниках женщина, то либо заколебался бы, либо захотел бы пофанфаронить перед ней. То и другое чревато боком…

Сэр Норберт поглядывал на меня с некоторой озабоченностью.

— Сэр Ричард, вы чем-то встревожены?

Я кивнул.

— Ну, вы же знаете… маги, маги…

Он покачал головой.

— Нет, это уже решенное, а чем-то еще. В чем вы не уверены…

Я посмотрел на него удивленно.

— Сэр Норберт, отдаю должное вашей проницательности. Я в самом деле чувствую, что сделал что-то не то…

— И не можете понять?

Я кивнул.

— Да, ускользает.

Он улыбнулся, некоторое время ехал молча, потом кротко обронил:

— Если никто не знает, что именно вы делаете, никто не знает, что вы делаете это не так.

Дорога все еще идет вверх, я начал оглядываться на конный отряд с беспокойством. Лошади в мыле, с металлических мундштуков капает желтая пена, животы блестят от обильного пота. Всадникам приходится понукать животных, чтобы не останавливались.

Дорога пугливо обходит любые руины, по слухам, там везде таится зло. Но дважды я видел настоящие мертвые города, сердце сжималось от странной архитектуры, в висках стучит, чувствую, что вон вдоль того ряда домов летали автомобили, а вон там проходило… происходило… нет, это не выразить словами, но всеми фибрами чую ультрахайтек, и душа рвется туда все облазить и все посмотреть, вдруг да где в забытом гараже супервездеход, что сам себе добывает топливо, сам себя ремонтирует…

Однажды то ли дорога не попыталась обойти одно огромное здание, то ли его выстроили у дороги: массивный рыцарский замок со всеми атрибутами: высокие башенки, зубчатая стена, ворота с подъемным мостом через ров с водой… Да только и рва уже нет, засыпало ветрами, и мост истлел, а башни стоят без крыш, где между стропил я рассмотрел черных ворон… но слишком крупных для ворон, к тому же вместо блестящих перьев там такая же угольно черная шерсть…

Сэр Норберт кивнул и сказал с натужным смешком:

— Вон такие твари и не дают моим людям как следует пошарить в подобных замках…

— Опасны?

Он кивнул.

— Я не трус, но туда не полезу. Чтобы рисковать, нужно хотя бы один шанс.

— А так шансов нет?

Он кивнул снова.

— Никому еще не удавалось оттуда вернуться. Мы даже не знаем, что берет этих тварей: серебро, железо, святая вода или какая-то особая магия.

— Узнаем, — ответил я. — Человек, такая тварь… до всего докопается.

— Докопаемся, — подтвердил он, поняв мои слова буквально. — Там столько сокровищ… Говорят, кто-то вообще вытащил зверька, что выполняет все желания. Сперва таскал золото, алмазы, волшебные мечи, а потом хозяин сообразил, что вообще может стать королем…

— И стал?

Он пожал плечами.

— Говорят, стал. Не в наших землях, восхотелось побольше территории, больше богатых городов… Но точно никто не знает. Каждый верит в то, чему хочет верить.

Он на минуту показался взрослым рассудительным человеком, но тут же вздохнул, глаза заблестели, начал вслух рассуждать, что бы он пожелал, если бы такого зверька отыскал сам.

Я слушал, слушал, все те же бабы и пьянка, хоть бабы не простые, а все принцессы да королевы, он еще не знает, что в постели нет разницы между дояркой и герцогиней, чудак, я знаю, а он все еще не понимает, хотя вдвое старше…

А что эти руины народ привычно обходит, так мы обходим точно так же ущелья или непролазные болота. Глупо пытаться идти напрямик, верная смерть, вот и проложены дороги по краю, все нормально. Это еще очень нескоро на такое вот непролазное болото придут люди и станут строить город, чтоб грозить надменному соседу. Для такого подвига готовы будут замостить болото своими костями.

— Как и везде, — ответил я вслух своим мыслям. — Еще не пришло время тотальной зачистки… А когда придет, нас уже не будут интересовать переломанные вещи древних. Разве что для музеев…

Норберт не понял, переспросил:

— Для чего-чего?

Я присмотрел ровную площадку под отвесной горой, солнце с той стороны, здесь блаженная тень, и даже ручеек журчит из расщелины.

— Привал, — сказал я. — В жизни всегда есть широкое поле для деятельности, но иногда не обойтись и без маленькой площадки для отдыха. Кто не согласен — соберите дров для костра. Кто согласен — выпотрошите и разделайте добычу, а то бедная собачка обидится, что зря старалась.

Сэр Норберт спросил с беспокойством:

— Да, но… а вы почему не покидаете седло?

— Мой конь устал меньше, — сказал я. — Отдыхайте. Я только загляну вон за тот гребень и тут же вернусь.

Он запротестовал:

— Нет! Мы должны охранять вас постоянно.

— Вы и будете, — заверил я. — Когда приедем на место. Сейчас я в полной безопасности… Боудеррия, слезай с коня!

Она насупилась.

— Это не дело, когда лорд отправляется лично в разведку, а его подчиненные отдыхают.

Сэр Норберт сказал быстро:

— Леди… права!

— В походе я не лорд, — ответил я громко, чтобы слышали все, — а один из вас. Словом, отдыхайте и ждите! Бобик, ты тоже жди!

Зайчик, едва дождавшись сигнала, стрелой сорвался с места. За спиной я не услышал топота: даже сэр Норберт и Боудеррия, так и не покинувшие седла, сразу поняли, что за мной гнаться бесполезно.

Зайчик несся, как стрела, довольный еще и тем, что вечного соперника оставили во временном лагере. Ветер треплет гриву, я зарылся в нее и некоторое время пережидал встречный ветер, потом успокаивающе похлопал по шее.

— Все-все, достаточно.

Он остановился так быстро, что не будь я готов к таким шуточкам, перелетел бы через голову и долго кувыркался бы впереди. Я слез, сердце взволнованно барабанит в груди.

Я же чувствую, что моя мощь постепенно растет, а это значит, пора переходить на новый уровень. Пусть и не слишком высокий. Воздух — хороший строительный материал, я вообще-то инстинктивно умею им пользоваться. Из памяти не выпало, у меня ничто не теряется, но просто не обращал внимания, что однажды уже добавлял себе массу в дворцовом зале, но там уцелели даже расписные плитки пола. Как-то инстинктивно пожалел их красоту, что ли, но не затронул процессом, и когда снова вернулся в тело человека, опять бегал по мраморным плитам, поврежденным разве что зубчиками низко опущенных шпор.

— Ну же, — сказал я вслух, — давай…

Зайчик фыркнул и, посмотрев на меня очень внимательно, отступил на пару шагов. Я напрягся, пытаясь удержать сознание, однако в ушах послышался звон, голова закружилась. Я поспешно сел на камень и сосредоточился на том, что становлюсь привычным птеродактилем, только крупным, а массу наращиваю из воздуха, только из воздуха, не трогаю даже этот валун…

Сознание померкло, но затмение длилось мгновение. Даже стремительно бегущий муравей с мелкой мошкой в жвалах убежал за это время всего на расстояние двух ладоней.

Зайчик фыркнул неодобрительно, в таком виде я в нем не нуждаюсь, нехорошо, энергично прянул ушами.

— Я скоро, — прокаркал я.

Он вздохнул и продолжал смотреть на меня с мягким укором. Глаза большие, карие, теплые, даже я забываю, какими они были, когда я впервые встретил его, тогда в седле был Всадник Ада.

Я не трус, я человек осторожный, потом после ряда неудачных попыток сумел сделать птеродактиля незримым, порадовался, хотя Зайчик по-прежнему наблюдает за мной снисходительно, еще не зная, что он должен меня не видеть.

То, что Тиларет Стойкий сейчас где-то в горах, хорошее предположение, но только предположение. Он может быть и в своей башне, все-таки там хранятся основные наработки за последние сотни лет.

Я выпрямился на лапах, гордо развел крылья, готовый к прыжку в небо… Взгляд зацепился за блеснувшую в синеве искорку, и внезапный холод сжал сильной рукой сердце.

На огромной высоте что-то двигается над землей. Возможно, в стратосфере или даже в безвоздушном. Мелькнула паническая мысль, что самое разумное — превратиться в человека, подозвать Зайчика и влезть в седло.

Десять минут бешеной скачки — и я буду хоть в основном лагере. Могу так домчаться и до башни Тиларета Стойкого. Хотя, конечно, если сделаю так, если поддамся страху, то так и останусь пришибленным, с так называемой психологической травмой…

— А вот хрена, — сказал я дрожащим голосом, — а вот не стану и не буду дергаться… Трус я глыбоко в душе или не трус, но не стану, вот и все делы.

Но все равно трясло, и когда превращался снова в безобидного птеродактиля, что охотится разве что на лягушек и ящериц, и когда решился оттолкнуться от земли и взмахнуть крыльями. Страх пронизывал тело самыми настоящими судорогами, я то и дело сбивался с ритма, нелепо проваливался, но сцепил зубы и заставлял себя подниматься выше и выше.

Не только для того, чтобы преодолеть смертельный ужас и убедить себя, что некто с огромной и недоступной мне высоты бьет только по особо крупным и опасным целям, но и чтобы не стать целью для охотников на земле. И хотя такого птеродактиля никто есть не станет, но почему бы не всадить в него пару стрел просто ради забавы? Это так по-человечески. Точнее, по-мужски.

Когда из-за высоких барханов показалась высокая башня, я сразу понял, что она принадлежит Тиларету Стойкому, Сьюманс обрисовал точно.

Я поспешно снизился и благоразумно сел среди барханов, надеюсь, из башни если и засекли появление мелкого птеродактиля, то не обратят на него внимания.

Решив идти уже проверенным путем, с четверть часа я терпеливо наращивал массу, укреплял толстыми плитами брони, перестраивал их, делал прочнее и еще прочнее, искал и ликвидировал малейшие уязвимости, и только тогда начал медленно выбираться из гигантского котлована.

Башня показалась такой крохотной, что я даже не поверил сперва своим глазам, почти такая же по размерам и массе, как я сам. Ноги мои стонали от перегрузки, я заставлял их нести меня как можно быстрее, передние лапы изготовил к схватке загодя.

Я чувствовал себя странно, словно двигаюсь через плотную воду, каждое движение замедлено, единственный плюс в том, что я настолько громаден, что каждый шаг заметно приближает к башне.

Я приблизился вплотную, когда на вершине появилась крохотная человеческая фигурка в длинном халате. Не Тиларет. Наверное, кто-то из его учеников, младший маг. Она вскинула тонкие руки-спички, я почти услышал мышиный писк, из его рук по мне ударили слепящие молнии.

Мои лапы начали подниматься кверху, человечек снова что-то пропищал. Я ощутил холод во всем теле, плиты на плечах и груди с треском лопались, посыпались мелкими пластинками сухого хитина. Мои лапы пошли вниз, человечек с воздетыми руками прокричал что-то еще, но на этот раз я ничего не ощутил, а мои лапы обрушились на башню, как два падающих с небес тунгусских метеорита.

Я почти не ощутил боли, когда башня разлетелась на мельчайшие камешки, больше похожую на пыль. Мага расплескало по ним красными крапинками, камешки не успели рухнуть на землю, когда я увидел, кого вызвал последним заклятием лучший ученик Тиларета Стойкого, и почему он был уверен, что меня остановить успеют.

Вокруг башни поднялись живые скалы, а прямо надо мной угрожающе склонились ужасающие существа из смерча и молний, крупнее меня в десятки раз, головами достигающие облаков, могучие, непобедимые… но и они не решаются ухватить меня, чего этот маг не учел.

Я опустился на все четыре, велел себе стать человеком, как бы ни желалось остаться вот таким, огромным и всевластным, которого все страшатся… и тут же спасительно передумал: лучше стать большим и сильным драконом с крыльями!

Медленно перетекая из одной формы в другую, я успел подумать, что в человека хочется почему-то меньше всего… и тут чернота беспамятства накрыла с головой.

Очнулся от боли, судорога свирепо вывернула обе задние лапы, я мог только лежать и тихо всхлипывать, стараясь хоть как-то расслабить напряженные конечности, сухожилия вот-вот порвутся.

Наконец-то отпустило, даже непонятно почему, возможно слишком часто нельзя прыгать из личины в личину. Наверное, зря трачу столько усилий на то, чтобы сохранить способность к перевоплощению в тайне, а нужно ли? У меня же такие верные друзья, их ничто и никогда не отпугнет…

Ага, не отпугнет. Молчу про церковь, и без нее все ополчатся, как на воплощение Антихриста: лорды, рыцари, простой народ, даже маги всех уровней… И не только ополчатся, могут объединить усилия. Это сейчас вроде бы мне плевать, но если они все плюнут, утопят даже дракона.

Кряхтя, я поднялся на подрагивающие задние лапы. Острые и прочные как алмазы когти со скрипом врезались в гранит, кроша его, как комья песка. Немного дернуло левую лапу, а так вроде в порядке, разбежался и с силой оттолкнулся от земли.

Крылья рывком вскинули в воздух, земля понеслась внизу быстро, но по мере подъема двигалась все неторопливее. Впрочем, при моих размерах за один-два взмаха внизу может не проплыть, а проскочить целое королевство.

Я на лету свесил голову и во все глаза всматривался в проплывающие внизу горы. Они всегда казались мне одинаковыми, недаром же соплеменные, не отличаю старых от молодых, разве что первые должны быть ниже и потрепаннее, как все пожившее, однако эти все как из одного гнезда.

Ноздри дернулись, уловив странный запах. Ощущение такое, что внизу тлеет пожар, но горел не лес, а сама земля, плавился сам горный хребет.

Крылья послушно изменили угол и пошли работать чаще, откликнувшись на невысказанное желание снизиться и рассмотреть ближе. И почти сразу в драконьей груди стало холодно и тревожно.

Между горами распахнулся провал. Солнце светит почти прямо, видно, как долго вниз идут прямые стены, но тонут сперва в полумраке, а затем в кромешной тьме.

Я сделал короткий круг, это с большой высоты просто провал, а сейчас вижу, что в него можно сбросить одно из королевств Гандерсгейма, и будет оно падать долго-долго, не задевая стенки.

Солнце жжет спину, в отвесных стенах различимы все прожилки. Я перевел дыхание и начал медленно спускаться в провал, все так же планируя по кругу, а то и пугливо приподнимаясь, когда напоминал себе, что я дурак и рискую совсем не по уму.

И все-таки спускался все ниже и ниже, завороженный, ошалелый масштабами этого полуподземного непонятно чего, вон снизу из темноты поднимаются колонны, что ничего не поддерживают, проступают из сумрака странные каменные мосты на разных уровнях, из них только пара идет горизонтально, остальные все с наклоном, иногда просто чудовищным, по таким не спустишься, а скатишься кувырком…

Да и не мосты это, а, скорее, связующие артерии, вроде окаменевших труб, снабжавшие город водой… или не водой.

Из стен торчат толстые обломки… но, похоже, это остатки таких же мостов, разрушенных то ли людьми, то ли временем и землетрясениями.

Я смотрел жадно, в голове мысли бегают с криками восторга, каждая машет гениальной идее, как вдруг сзади толкнул раскаленный воздух, больно ожег все тело. В глазах покраснело, я провалился вниз на два-три десятка ярдов, а то и на пару фарлонгов. В панике оглянувшись, охнул и едва не опустился еще ниже, и там злорадно торчат острые пики молодых гор.

За мной идут, быстро настигая, два крупных дракона. Оба с белесыми брюхами, светлыми крыльями, похожие на медуз, но я вижу, как под ними покорно сминается упругий воздух, и страх схватил за горло.

Один распахнул пасть, я успел увидеть в красном жерле зарождение оранжевого огня, торопливо метнулся в сторону. Мимо с ревом пронеслась струя жаркого пламени. Страшно подумать, если бы задел, меня поджарило бы всерьез.

Я начал подниматься судорожными зигзагами. Драконы почти вдвое крупнее, но значит, и менее маневренные, я дождался очередного плевка огнем, с силой ударил крыльями по воздуху, словно по воде. Меня подбросило, огненная стрела сжатого воздуха пронеслась чуть ниже, опалив жаром поджатые к брюху лапы.

— Сволочи, — прохрипел я. — Двое на одного…

Они тоже поднимались за мной, тяжелые, как дредноуты, могучие. Я ввинчивался повыше, однако с ужасом ощутил, что оба чудовища снова нагоняют, поспешно перешел в горизонтальный полет, оглянулся, и сердце застыло.

Мощно работая крыльями, они приближаются медленно, но неотвратимо. Если и уступают мне в маневренности, то никак не в скорости. Размеры есть размеры, за один взмах крыльев проходят больше, чем я за десять…

Стрелу огня один выпустил, когда было настолько близко, что я едва успел дернуться в сторону, хотя и был готов. Жар опалил костяные щитки, второй дракон просто распахнул пасть и ринулся на меня с выпученными глазами.

Жутко лязгнули зубы, я взвыл, ощутив, как из толстого хвоста вырвали кусок плоти вместе с защитной броней.

Я бросился прочь, но явно настигают, берут в клещи. Уже правый рванул из меня, словно забавляясь, клок плоти. Острая боль ожгла все тело, я взвыл, в панике огляделся, но нет спасения в открытом небе, оба превосходят как в убойной силе, так и в скорости.

Я торопливо нырнул вниз, навстречу понеслась эта жуткая бездна с ее переплетением мостов, торчащими колоннами, на вершине которых можно расположить дворцы вместе с садами, шипами стен. Снизу несется тьма, но я напряг зрение, цвета исчезли, черно-серый мир похож на тот, какой бывает при полном солнечном затмении, жуткий, нереальный, хотя все видишь почти отчетливо, только понимаешь, что с глазами что-то не так…

За спиной полыхнуло, я инстинктивно рванулся в сторону, мимо с ревом пронесся тугой сгусток огня. Зато я едва не врезался головой в торчащую со дна скалу, меня чиркнуло острым по боку, я сцепил зубы и снова в который раз торопливо залечивал на ходу, а за спиной снова раздраженный рев, грохот, треск.

Оглянувшись, я увидел такое, что кровь застыла в жилах: дракон врезался в вершину скалы, что едва не убила меня, во все стороны разлетелись осколки, словно некий великан ударил кувалдой по льдине, а разгневанный дракон лишь прибавил скорости.

Я пошел еще ниже, судорожно избегая столкновения, лавировал, петлял, подныривал, оба дракона то отставали, то начинали нагонять, я отчаялся, когда вдруг услышал за спиной грохот и оглушительный рев, в котором слышались предсмертные хрипы.

Дракон падает, как я успел заметить, оглянувшись, его крылья бессильно раскинуты, а на него валятся исполинские глыбы каменного моста, под которым я пролетел.

Оставшийся дракон уже не плевался огнем, то ли кончился, то ли трудно попасть в мишень, что прыгает из стороны в сторону. Я стонал от усталости, а дракон как будто только выпорхнул из гнезда, летит стремительно и мощно, не отрывая от меня взгляда.

Я присмотрелся к пустотелым скалам и горам, поднимающимся со дна бездны, рискнул на лету влететь в одну из дыр, пронесся через нее насквозь и вылетел позади дракона, что раскинул крылья и плавно скользит по кругу, высматривая меня внизу.

Из последних сил я торопливо взлетел, большую высоту набирать не рискнул, ринулся вниз, набирая крыльями ускорение. Дракон только-только начал поворачивать голову, заподозрив неладное, как я ударил всем весом сверху.

Кости затрещали, это сокол-сапсан на лету убивает утку втрое больше себя, но я не сокол, дракон лишь провалился в полете, взревел оскорбленно, и тут же послышался треск, грохот. Я оттолкнулся от его спины и поспешно взлетел вверх.

Его еще немного пронесло по острым каменным вершинам, я поднимался ввысь из глубокого колодца и слышал внизу рев смертельно раненного зверя. Дракон явно пытается подняться, но слишком уж распорол себе брюхо, а то и разорвал грудь…

Наверх я почти выполз, упал на самом краю, разбросав бессильно крылья, и часто и бурно дышал, заращивая порезы и поломанные кости.