"Робеспьер" - читать интересную книгу автора (Роллан Ромен)КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯЗал Клуба якобинцев. Действие происходит поздним вечером с 8 на 9 термидора (с 26 на 27 июля), около часу спустя после двенадцатой картины. Живописная архитектура монастырского зала якобинцев[15]; направо возвышается трибуна, бывшая церковная кафедра, высокая и узкая, точно клетка; видна только голова и грудь оратора, под трибуной четыре ряда скамей, расставленных вдоль стен, перпендикулярно к зрительному залу. Напротив, с левой стороны, разделенные проходом, еще четыре ряда скамей, расположенных так же. На уровне четвертого ряда — стол и кресло для председателя. Сзади другой стол, подлиннее, для президиума. Зал монастыря — длинный и узкий, под полукруглым сводом. В глубине видна единственная дверь, узкая и низенькая, подходящая скорее для кельи, чем для обширного зала. Робеспьер, стоя на трибуне, читает свою речь, уже произнесенную днем в Конвенте и названную им «Завещание». Слышатся пронзительные, неистовые крики толпы. Робеспьер в больших очках; он поднимает их на лоб во время пауз между периодами, окидывая взглядом возбужденную, взвинченную аудиторию. Его обычная холодность дается ему нелегко; это также и ораторский прием, которым он пользуется в начале речи и при отдельных репликах, как бы окатывая ледяной водой своих разгоряченных противников. У него скорбное, мученическое лицо праведника, которого преследуют нечестивцы. Но временами речь его становится вдруг резкой, язвительной и запальчивой. Он очень скуп на жесты. И потому, когда он изредка к ним прибегает, они тем сильнее волнуют людей, которые слушают его жадно, с открытым ртом, живо на все отзываясь и как бы отражая всю гамму чувств, звучащих в его речи. (В этой восприимчивости толпы, которая, не отрывая глаз от Робеспьера, чутко и бурно откликается на каждое его слово, и состоит основной эффект сцены.) Среди присутствующих Леба, Кутон, Пэйан, Кофиналь и другие. Робеспьер Толпа. Нет, нет! Не все! Мы с тобой! Толпа гудит, и этот непрерывный, взволнованный гул вторит словам Робеспьера, словно басы органа или морской прибой, не заглушая, однако, его ясной, отчетливой речи. Робеспьер. Презренные! Они хотели, чтобы я сошел в могилу опозоренным! Толпа Из узкой двери на заднем плане появляются Билло и Колло, проходят между рядами, но, не найдя свободного места, остаются стоять в глубине налево. Робеспьер, скользнув по ним взглядом, как будто не замечает их. Робеспьер. ...И я остался бы в памяти народа как тиран... Негодующие возгласы. Они называют тиранией мою преданную любовь к вам, доверие, которым вы меня почтили, мое нравственное влияние — единственное оружие истины... Что может быть отвратительнее тирании, которая карает народ в лице его верных защитников? Эти чудовища пытаются наложить запрет на самое священное, самое свободное чувство — на нашу дружбу!.. Толпа Робеспьер. ...Это я тиран? Я? Кто же я, которого все обвиняют? Раб Свободы, мученик Республики. Старая женщина Робеспьер. Разве я не жертва, разве я не враг преступлений? Эти преступники вменяют мне в вину действия самые законные, чувства самые невинные. Они порицают и клеймят мое ревностное стремление служить вам. Мне все запрещено, вся моя жизнь оклеветана. Отнимите у меня сознание правоты, и я стану несчастнейшим из людей! Девушки Робеспьер. У меня отнимают права гражданина. Да что там! Мне не дозволено даже выполнять обязанности народного представителя. Мне запрещают говорить от вашего имени. Мне препятствуют говорить с вами! Колло Билло Робеспьер Билло Робеспьер. Но вдруг лица их помрачнели, злобной радостью засветились их глаза. В тот час они верили, что их происки увенчались успехом, что им удалось сокрушить меня... Билло Робеспьер Билло Робеспьер. Они стараются выиграть время, чтобы возобновить свои подлые заговоры. Как они презренны и отвратительны! Толпа. Гадюки! Билло. Я хочу говорить! Колло. Председатель, дай мне слово! Угрожающие крики и гиканье заглушают их голоса. Билло Его оттаскивают от трибуны и, осыпая оскорблениями, вталкивают вместе с Колло в толпу. Робеспьер притворяется, что ничего не видит. Робеспьер. Они посягают на мою жизнь! О, я расстанусь с ней без сожаления! Толпа Робеспьер. Опыт прошлого научил меня предвидеть будущее. Стоит ли жить в мире, где коварство неизменно торжествует над истиной, где правосудие — один обман, где самые гнусные страсти берут верх над священными интересами человечества? Какая невыносимая пытка глядеть на чудовищную вереницу предателей, скрывающих свою мерзкую душу под покровом добродетели и даже дружбы! Видя, как неудержимый поток Революции выносит на поверхность вперемежку с добродетелями всевозможные пороки, я содрогался от ужаса при мысли, что в глазах потомства буду обесчещен близостью с этими развращенными людьми. Но теперь я благословляю их слепую ненависть, отделившую меня от них надежной преградой. Они убьют меня! Толпа Робеспьер. История учит нас, что защитников Свободы всегда преследовали и предавали смерти. Но гонителей тоже не пощадила смерть. Имена их покрыты позором. А праведнику смерть отворяет врата в бессмертие... Кажется, будто он изнемогает от волнения. Голос его дрожит, прерывается, он низко наклоняет голову, точно стараясь скрыть слезы. Толпа повторяет: «Свобода!» Женщина Толстуха Молоденькая девушка Старая женщина. О мой Иисус! Мужчины Давид Робеспьер Народ Робеспьер. Революционное правительство спасло отчизну. Надо спасти правительство от изменников, которые его губят. Мы поставили перед собой возвышенную цель: создать великую Республику на основах разума и добродетели. Где разум не властвует, где добродетель гонима, там неминуемо воцаряется преступление и честолюбие. Без владычества разума и добродетели сама победа лишь откроет путь честолюбцам и поработителям... Выпустите на минуту из рук поводья Революции, и вы увидите, как ими тотчас завладеет военная диктатура, мятежные вожаки опрокинут и растопчут народное представительство. Долгие гражданские войны опустошат нашу страну, обрекут ее на бедствия и разорение, и народ предаст проклятию самую память о нас, а ведь она могла бы стать священной для человечества. Воспрянем же! Возьмем в свои руки бразды правления! Пусть Революция возобновит свое победное шествие. На том перевале, которого мы достигли, остановиться раньше срока — значит погибнуть; а мы уже отступили... Вперед! На врагов! Толпа Всеобщее бурное волнение, крики, пение «Марсельезы», над головами развеваются красные шарфы, колышутся знамена. Робеспьер Толпа повторяет хором: «Справедливость!» Свобода! Толпа повторяет: «Свобода!» Два великих принципа. Два оплота Республики. Если грозят тому, кто борется за эти принципы, если его оскорбляют, — значит, эти принципы растоптаны и воцарилась тирания, но это не заставит меня молчать. Клевета, оскорбления и угрозы бессильны против того, кто прав, кто готов умереть за отчизну. Пускай меня убьют — они не заставят меня примириться с их злодеяниями, не принудят меня молчать. Я призван бороться с преступлением, а не руководить им. Я все сказал. Короткое молчание, затем бурные, неистовые крики. Робеспьер одним движением руки заставляет толпу умолкнуть. Друзья мои! Я прочел вам свое завещание, свою предсмертную волю. Толпа протестует. Старая женщина Робеспьер. Я знаю эту клику злодеев, знаю их силу, знаю, что дни мои сочтены. И умру без страха и сожаления. Завещаю вам память обо мне, предаю ее в ваши руки. Защитите мое имя от клеветы... А теперь простимся, друзья мои. Близится час, когда слуги тирании поднесут мне чашу цикуты. Я выпью ее без колебаний. Давид Толпа Новый приступ рыданий. Часть толпы сразу переходит от горя и уныния к яростному гневу. Мы заставим твоих убийц выпить яд! Указывают друг другу на Билло и Колло, стоящих у выхода, и бросаются к ним. Билло Якобинец Обезумев от ярости, Билло отбивается и хватает его за горло. Колло пускает в ход кулаки. Коллено Билло и Колло скрываются. Мюскадены, после драки с якобинцами, тоже рассеиваются и исчезают. Кутон Кофиналь Толпа бурно выражает свое одобрение. Среди шума и криков Кофиналь читает список имен. Пэйан Друзья, окружавшие Робеспьера, повторяют: «Мы ждем!» Робеспьер. Нет, Пэйан, я не признаю для себя иного оружия, кроме слова, иного щита, кроме закона. Ты сам видел, как велика его власть над людьми. Пэйан. Здесь самые верные твои сторонники, твой священный отряд. Не суди по ним о всех остальных. Нам нужно немедля привлечь на свою сторону армию; она ненадежна, там орудуют изменники. Измена проникла и в Конвент. Робеспьер. Я сражусь с ней завтра. Пэйан. Берегись, как бы они не нанесли тебе удар в спину. Робеспьер. Я ничего не боюсь. Охраной мне служат истина и добродетель. Моими устами будет говорить истина, и она победит. Пэйан. Она победит, если ей дадут говорить. А если они ее задушат? Робеспьер. Нельзя задушить истину. Кофиналь Робеспьер. Только истина! Такая, как есть! Она не нуждается в защите. |
|
|