Глава 6. Замок на улице Серебряных тополей

Принцесса жила в замке — как и положено принцессе. Правда, замок был небольшой — всего четыре этажа — и почти терялся среди окружавшей его зелени. Дикий плющ так густо оплёл чугунную ограду, что я с трудом нашла ворота. За ними виднелись выложенная гранитными плитами аллея, разрушенный фонтан, а дальше — ступенчатое крыльцо, которое охраняли два мраморных льва. Лев был и одной из центральных фигур фонтана. Наверное, когда-то из его оскаленной пасти била струя. Стройная девушка в чём-то вроде короткой жилетки и мини-юбочки (традиционный прикид воительниц с фэнтезийных картин) левой рукой держала льва за гриву, а в правой сжимала копьё. На бортике фонтана замерли в угрожающих позах какие-то чудовища. Юная воительница со львом, окружённая врагами… Она не казалась испуганной, но мне почему-то стало её жалко.

Маленький сад, который вплотную подступал к замку с трёх сторон, не позволял как следует разглядеть здание, но даже издали было видно, что оно давно нуждается в ремонте. Собственно говоря, это был не замок, а особняк, построенный на заказ в стиле средневекового дворца. На одной из башенок красовался флаг с золотым львом на оранжевом фоне.

Французским кварталом издавна называли Западный округ Деламара, когда-то действительно имевший размеры квартала. Старинных особняков, иные из которых напоминали замки разных эпох, здесь было много, и почти все они пребывали в плачевном состоянии. Едва ли не большая их часть стояла с заколоченными окнами, обречённо дожидаясь новых хозяев и неизбежных перемен. Этот некогда самый престижный район столицы теперь совершенно захирел, но земля здесь в последнее время стремительно дорожала, поскольку её скупали урмиане, пожелавшие привести Французский квартал в порядок. Поговаривали, что они намерены построить тут оздоровительно-развлекательный центр, оставив почти нетронутыми здешний замечательный парк и часть старинных особняков. Большинство, конечно, подлежало сносу, но некоторые решили отремонтировать. А ещё поговаривали, что далеко не все старожилы Французского квартала в восторге от грядущих перемен. Многие упорно не хотели продавать свои дома, даже если не могли оплатить ремонт водопровода или обогревательных установок, а благоустройства тут практически везде пришли в негодность. Ещё больше местных жителей пугало намерение новых хозяев вырубить знаменитые серебряные тополя — якобы из-за их аллергенного пуха. Этих деревьев было особенно много на центральной улице Французского квартала — самой длинной, но едва ли не самой узкой, из-за чего по ней никогда не ходил общественный транспорт. Улица Серебряных Тополей. Когда деревья цвели, она превращалась в серебряное царство. Серебристый пух устилал тротуары и газоны, плавал в фонтанах, клубился на крышах домов, а от ветра порхал в воздухе, окутывая всё вокруг мерцающим туманом.

Сезон цветения тополей недавно закончился. Сегодня было совершенно безветренно. Высокие темноствольные деревья угрюмо застыли вдоль дороги, а их плотная серебристо-лиловая листва казалась на фоне сумрачного неба почти белой. Откуда-то пахнуло розами. Странно. Вроде бы, поблизости ни одного розового куста… Нет, один был. В саду этого обшарпанного замка. Куст белых роз сиротливо прильнул к одному из мраморных львов у крыльца. Чахлый такой кустик, но даже он способен отравить всё вокруг запахом смерти… Терпким, удушливым ароматом страсти — той, что так часто ведёт к гибели.

"Приветствую тебя, бог-лев! Я — Цветущий Куст. Не позволь, чтобы моё сердце унесли от меня…"1

Увы, моё сердце уже похитили.

Не найдя на воротах домофона, я перемахнула через ограду. Вряд ли меня видели из соседних домов — почти все они казались необитаемыми, а если даже в каком-то из них за тёмными шторами затаилась госпожа Уиллоу, то вряд ли она свяжется с полицией — люди, вынужденные наблюдать за жизнью из окна, предпочитают естественный ход событий. Ну а если она и сообщит в полицию, я сумею скрыться, прежде чем сюда явятся блюстители порядка.

На дверях домофон был, но он не работал. Интуиция подсказывала мне, что хозяев нет дома. Вернее, хозяйки. Судя по информации, которую раздобыл Джонни, Диана Луиза де Лавальер уже несколько лет жила тут одна. Когда она в десять лет потеряла мать, сюда перебралась Жозефина де Лавальер, бабушка Дианы по отцу, жившая до этого на Пандоре. Бабка умерла, когда Диане было семнадцать, но поскольку до её совершеннолетия оставалось несколько месяцев, Попечительский совет махнул на неё рукой. В конце концов девушка уже училась в университете, на отсутствие денег не жаловалась — бабка ей кое-что оставила — и не сегодня завтра должна была вступить в права наследования. Наследство леди Диана получила явно небольшое, иначе Теофил Каллистос не сомневался бы, что она найдёт деньги на платную магистратуру. Интересно, он предлагал ей помощь? Ведь он-то наследство получил приличное. Скорее всего предлагал…

В замок я проникла через окно, выходящее в сад. Часть рамы была отколота, и я без труда дотянулась до задвижки. Ни сигнализации, ни "наблюдателей". Да и зачем они тут? Пройдясь по замку, я поняла, что красть тут в общем-то нечего, разве что гобелены — они явно были старинные, но домушники воруют то, что легко сбыть, а в последнее время популярностью пользовались главным образом изделия конца Докосмической эры. Большинство гобеленов висело в комнатах, где не работало освещение. Я только один из них и разглядела как следует. На нём были изображены средневековая принцесса, грифон и лев. На королевское происхождение девушки указывала украшающая её золотоволосую головку корона. Грифон и лев справа и слева от красавицы выглядели смирными, но было ясно, что ручные они только для неё. Вся техника в замке, включая компьютер, давно устарела. Хозяйка жила на втором этаже, её комнаты были довольно уютными, туалет и ванная сияли чистотой, а вот первый этаж имел совершенно заброшенный вид. Особенно мрачно выглядела просторная гостиная с обтянутой чехлами мебелью и огромным роялем, почему-то напомнившим мне саркофаг. Большую часть третьего занимали библиотека и спортзал, а полуразрушенная лестница на четвёртый грозила рухнуть окончательно, если на неё ступит кто-нибудь тяжелее кошки.

Ещё одной достопримечательностью третьего этажа была галерея с фамильными портретами. Я немного разбираюсь в живописи и сразу поняла: большинство этих картин особой ценности не представляют и никогда не представляли, разве что для хозяев замка, но вот одну из них я бы не отказалась приобрести. Диане тут было явно не больше шестнадцати, и до чего же ей шло пышное белое платье в старинном стиле. Интересно, описанная у Дюма Луиза де Лавальер и правда была её прапра и ещё сто раз пра- бабкой? Впрочем какая разница. Моя принцесса совершенно не вязалась в моём сознании с образом хромоногой любовницы Людовика Четырнадцатого. Рядом висел портрет молодой супружеской пары: невысокий шатен и элегантная блондинка в серебристо-чёрном платье, которое прекрасно гармонировало с тёмно-синей лётной формой мужчины, украшенной серебряными нашивками. Офицер Звёздного флота Её Величества сэр Антуан Анри де Лавальер и леди Альда де Лавальер. Следующим в ряду был портрет Альды, написанный явно на несколько лет позже её совместного портрета с мужем. Казалось, она стала ещё красивей, но выражение холодной отчуждённости на тонком лице совершенно лишало её обаяния. Имелся в галерее и портрет Дианы в детстве: хрупкая девочка лет восьми-девяти в пышном голубом платьице, с голубой лентой в золотисто-медовых волосах. Она совершенно не походила на мать и лишь чуть-чуть походила на отца. Антуан де Лавальер не был красавцем, но мне понравилось его лицо — открытое, мужественное, но какое-то… трагическое. Или обречённое? Лицо его супруги производило ещё более странное впечатление. Глядя на него, мне почему-то хотелось взять разбавитель для масляных красок и стереть с этого лица мазки, исказившие его истинные черты, хотя я понятия не имела, какими они должны быть и почему это лицо кажется мне каким-то ненастоящим. Маленькая Диана была прелестна и, наверное, чересчур серьёзна для своего возраста. В ней тоже чувствовалась некая обречённость. Я, поколебавшись, проявила ауру всех трёх членов семьи. И мне стало не по себе. Считалось, что родители Дианы мертвы, но тень смерти, во всяком случае, какой её я уже давно привыкла видеть, — плотная и тёмно-серая, окружала лишь сэра Антуана. Тень вокруг леди Альды была светлей и отливала оранжевым. Диану тоже окружала тень — ещё более светлая, чем у её матери, и мерцающая золотыми искорками. Золотая тень вокруг принцессы-златовласки. Она была жива — я это чувствовала, но что-то с ней было не то. Её жизненная энергия будто бы находилась в каком-то странном противоречии с окружающим миром. Мне вдруг показалось, что этот замок действительно старинный, а вовсе не стилизация под старину. Может, он каким-то образом перенесён сюда из настоящего средневековья? Король и королева умерли, а принцесса… Она появляется и исчезает, подобно призраку, раздражая знакомых своей непредсказуемостью… Где она сейчас? Заколдованная принцесса, уколовшаяся о шип розы, что растёт у порога её замка… Она во власти чар, но каких? Этого я не знала. Я лишь знала, что я во власти её чар — с того момента, когда часы в доме Хобберов пробили 16.00. И ещё я не могла избавиться от странного ощущения, что она где-то поблизости. Быть может, она спит в одной из потайных комнат своего замка, но сон, в который она погружена, — не совсем сон. Это не сон и не смерть, а некое подобие жизни. Иллюзия жизни, которая опасна тем, что граница между ней и смертью тоже иллюзорна. А смерть — самая что ни на есть жёсткая реальность, которую так трудно изменить.

Красть фамильные портреты я, разумеется, не стала, но сделала их снимки. А заодно скопировала едва ли не все фотографии Дианы, которые нашла в её компьютере. Вечеринка в доме Хобберов, Диана и ещё несколько студентов в городском дендрарии, а вот Диана и Эрика позируют явно в какой-то университетской аудитории на фоне кошмарного сюрреалистического панно с атрибутами наук. До чего же они разные. Я бы не сказала, что Эрика Хоббер некрасива. Вполне симпатичная девица, но есть в ней что-то непроходимо отталкивающее. Какая-то скрытая агрессивность. Губы плотно сжаты, взгляд исполнен решительности. Нет, тут не просто решительность, тут вызов. Я вам ещё покажу! Я вам всем докажу, что я лучшая! А Диана… Улыбается с безмятежностью принцессы, которой не надо ничего доказывать. В том-то и трагедия таких, как ты, малышка. Живёшь себе уверенная в восхищении подданных, в том, что корона — сперва принцессы, а потом королевы — принадлежит тебе по праву, и не замечаешь, как завистливые наперсницы тихо и упорно роют землю, чтобы потом поплясать на твоей могиле. А вот пляж. Диана в чёрном бикини с разбегу прыгает в воду, играет в волейбол. Тоненькая, но не слабая. Все её движения исполнены грации и силы. Маленькая львица… А вот блистательный Теофил Каллистос обнимает её за талию. Она слегка улыбается, но чувствуется, что ей не особенно нравится его прикосновение… Или я просто вижу то, что мне хочется? Стала бы она встречаться с тем, кто ей неприятен. Да об этом красавце, небось, все девушки мечтают. Хотя рядом с ней он уже не казался таким красивым. Теперь он напоминал мне не античную статую, а всего лишь её копию, подделку. И все эти девушки и парни вокруг неё были как ярко раскрашенные подделки рядом с творением древнего мастера, привлекающим глаз не столько совершенством форм, сколько… Никогда не могла толком объяснить это, даже самой себе. От творений древних мастеров исходит какой-то свет. Словно отблеск огня, который сияет нам из глубин вечности, из тех времён, когда верили в божественность мира и возможность обрести гармонию с ним. Эта девушка… Вокруг неё как будто воздух прояснялся, помогая увидеть суть вещей. В компании однокурсников она была куда более одинока, чем в своём сумрачном полуразрушенном замке среди фамильных портретов и пыльных гобеленов. Я видела, как её ненавидит Эрика Хоббер, а Теофил Каллистос…

— Ты уверен, что тут никого нет?

Этот грубый голос прозвучал так неожиданно, что я едва не выронила свой компас, которым делала снимки.

— Уверен. Она живёт одна.

Второй голос был мне знаком, и слышала я его совсем недавно. Теофил Каллистос!

— Слушай, Джек, зря мы сюда залезли. Говорю тебе, тут нечего искать!

— Тише, привидения распугаешь. Уверен, что они тут есть. Ну и местечко… Твоя подружка большая оригиналка, если живёт тут одна. И как она только не боится? Хотя, если она не боится хамить аристеям…

— Да никому она не хамила…

— Ну это ты так считаешь. А у нас не принято так разговаривать с уважаемыми людьми… Чёрт!

Раздался глухой удар, что-то упало и покатилось.

— Зажги фонарь, ничего не видно… Зачем жить одной в этом жутком замке, который разрушается на глазах, если ей предлагают за него такие деньги! Она могла бы купить дом в центре. Хороший дом с бассейном и садом…

— Это её замок, и она имеет право не продавать его.

Эти двое были уже в соседней комнате, когда я выключила компьютер и вышла в неполный тайминг. Теперь я стала невидимкой и могла спокойно следить за происходящим. Спутником Теофила оказался невысокий темноволосый парень с ничем не примечательным лицом. Движения выдавали в нём не просто хорошего спортсмена, но и мастера боевых искусств — я таких с первого взгляда узнаю. И было в нём ещё кое-что, отличающее его от большинства. То, чем обладала и я. Он, конечно, и в подмётки мне не годился, но экстрасенсорные способности у него были явно выше среднего. Он не владел материей под названием Время, но он был из тех, кто способен видеть материи более тонкие, чем дерево, камень или человеческая плоть. По тому, как настороженно он оглядывался, он почувствовал моё присутствие. Или нет? Впрочем видеть он меня не видел.

— Ваша беда в том, что вы кичитесь этим "имею право". Имею право упереться рогом, вместо того, чтобы подумать, что для меня действительно лучше…

— Диана достаточно разумна и самостоятельна. Она способна решить, что для неё лучше. Если этот замок ей дорог, она не обязана продавать его твоим хозяевам, которые вознамерились переделать весь мир так, как им удобно.

— Так, как удобно всем, просто неразумные не хотят это понимать… Да не бойся ты, никто тут из-за всего этого войну раздувать не собирается. А вот твоя красавица сама нарывается на конфликты. Ты ведь беспокоишься о своей подружке, верно? Потому ты и помогаешь мне искать то, что она стащила, и если всё утрясётся, госпожа дан Линкс будет к ней снисходительна. Может, ограничится тем, что слегка её отшлёпает. Не беспокойся, Доримена постарается доставить ей удовольствие, она дама изысканная…

— Ну, я бы это иначе назвал. И вообще-то она говорила, что не тронет Диану, если я помогу… исправить то, что она сделала. Если она действительно что-то сделала…

— А то она ничего не сделала! Достаточно уже кошки, украденной из дома Хобберов.

— Господи, какая-то кошка…

— Да ладно, профессор, если госпожа дан Линкс что-то обещала, она это выполнит. Никто твою красавицу не тронет, если она не перестанет нарываться. Да вот только сомневаюсь, что она перестанет. Видел её всего пару раз и сразу понял, что эта штучка из серии "Со мной не соскучишься"…

— Она тебе не штучка.

— Ну ладно, не штучка. Я не хотел сказать ничего обидного. Она красавица, и есть в ней что-то эдакое… В общем, я прекрасно тебя понимаю, но знаешь… Красавиц вокруг полно, так неужели нельзя найти среди них нормальную девку? Такую, чтоб проблем не создавала? Взять ту же Эрику Хоббер. У вас с ней тоже интересы общие — история. К тому же её в магистратуру взяли. И внешне очень даже ничего…

— Вот именно — ничего. Зато как она старается из этого ничего сделать что-то. Занятия шейпингом, цветовая коррекция волос, вживление ресниц, уход за кожей…

— Правильно. Настоящая женщина. Диане, конечно, ничего такого не надо, она и так хороша, да вот только красота — это не навсегда. А если девушка с юных лет о внешности заботится, это очень хороший знак. Это значит, что лет через двадцать-тридцать, она, элегантная и моложавая, будет принимать твоих деловых партнёров в изящно обставленной гостиной.

— Какая чудная картина, — съязвил археолог. — Именно такого счастья я тебе и желаю, а свою жизнь уж как-нибудь без твоих советов устрою.

— Надеюсь, что устроишь, да вот только не с принцессой Дианой. Ты ей быстро надоешь, красавчик. Таким, как она, быстро всё надоедает. Такие, как она, и сами толком не знают, чего хотят…

— А ты тут, кажется, поискать что-то хотел. Я открыл тебе дверь ключом, который мне дала хозяйка замка, сопровождаю тебя тут, как гид в музее…

— Если честно, я бы мог и без тебя обойтись, но ты же сам захотел меня сопровождать…

— Да, я хотел проследить за тем, чтобы ты не причинил вред её дому и её вещам.

— Её вещи меня не интересуют, — сделав упор на слове "её", отрезал Джек. — Я здесь потому, что она взяла чужое. А ты, если уж напросился со мной, пожалуйста, будь рядом. Не пытайся найти что-нибудь раньше меня и скрыть это.

Теофил ничего не сказал. Несколько минут он угрюмо молчал, глядя, как его спутник водит по комнате искателем. Эти приборы позволяли проводить обыск, не устраивая в помещении разгром. Судя по голубоватому огоньку, искатель был настроен на обнаружение электронных носителей. Минут через десять загорелся жёлтый огонёк, что говорило о поиске бумаги.

— Джек, она студентка, и бумаги в её комнатах достаточно. Диана из тех, кто предпочитает читать бумажные книги, а не в электронном виде. Новейшие технологии помогают нам экономить место, но у неё тут места, сам понимаешь, хватает…

— Да, много метров нерационально используемого пространства — единственное, чего хватает у этой нищей принцессы с непомерной для нищенки гордостью.

— Почему твоя хозяйка так уверена, что эти бумаги стащила именно Диана? Только потому, что её видели в тот день около дома профессора Сампайи? Думаю, там не только её могли видеть, и если поспрашивать…

— Да, но она знает всю эту историю настолько хорошо, что сумела спутать все карты. Значит, рукописи скорее всего у неё. И как она ухитрилась совершить это путешествие без нашей машины? Да-а, эта девчонка — настоящая шкатулка с секретом. Знаешь, Теофил, ты нормальный парень и с мозгами. Завязывай ты с этой леди Ди и соглашайся на предложение настоящей леди.

— Имеешь в виду свою хозяйку?

— Свою работодательницу, — слегка поморщившись, поправил Джек. — Да, я имею в виду леди Доримену дан Линкс.

— Боюсь, у нас с тобой разные представления о том, какой должна быть настоящая леди… Ой, только не надо опять дискуссий! Её жилые комнаты мы обыскали. Куда теперь?

— Обыскивать остальные комнаты. Их тут много, и я должен осмотреть их независимо от того, живёт она в них или нет. Где не живёшь, вполне можно что-нибудь спрятать. Может, включишь этот чёртов фонарь на полную мощность? Окна выходят в сад, а я сомневаюсь, что оттуда нас может кто-то видеть. Кто полезет в эти дебри, где несколько лет не стригли ни кусты, ни деревья? Да и темнеет уже… Кстати, по саду потом тоже придётся прогуляться. По статистике клады не зарывают глубже, чем на три метра, а этот искатель обнаружит искомое и на большей глубине. Если тебе надоело, отправляйся по своим делам. Дверь я аккуратненько закрою, а ключ закину тебе завтра.

— Мне, конечно, надоело, но одного я тебя тут не оставлю. Ещё привидение появится, и ты испугаешься.

— Ну да… Ещё хозяйка объявится, а ты боишься, что я побеседую с ней строже, чем тебе бы хотелось. И зря боишься. Доримена велела, чтобы с этой прелестной головки не упал ни один золотой волосок. Она самолично с ней разберётся, если что. Но мы ведь надеемся, что этого "если что" не будет?

— Почему вы решили, что вам всё можно? — помолчав, спросил археолог. Его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева. Вёл он себя далеко не как герой, и всё же сейчас, когда Теофил Каллистос не позировал, он нравился мне больше. — Вернее, ваши хозяева… Чем они лучше тех бандитов с Тароссы, которые при помощи каких-то запрещённых препаратов развили чудовищную силу и несколько лет держали половину планеты в страхе? Установили там свои порядки…

— Да никакого там порядка не было, — насмешливо перебил Джек. — Потому их в конце концов и прижали к ногтю. Аристеи ведь не только мышцы накачивают. У них же у всех интеллект выше вашего. В Урме сделано больше научных открытий, чем во всех остальных штатах Гринлендса. И сверхсветовики изобретены в Урме. И ещё много такого, чего у вас тут пока нет, но будет, если вы пожелаете, чтобы в королевстве действительно был порядок.

Археолог хотел было что-то сказать, но передумал. Лишь поморщился, всем своим видом выражая безнадёжность.

Я бродила за ними по замку целый час, но ничего интересного больше не услышала. Джек был слишком занят поисками, а Теофил слишком раздражён, так что они почти не разговаривали.

Самое интересное началось, когда мы поднялись на четвёртый этаж. Оказывается, туда вела ещё одна лестница. Начиналась она в угловой комнате второго этажа, походившей на кабинет учёного. Книжные стеллажи до самого потолка, тяжёлый письменный стол из потемневшего красного дерева, украшенный изразцами камин. Топили его, конечно, не дровами, но бывший хозяин этого кабинета явно любил старину. Нынешняя же хозяйка этого кабинета и всего этого замка явно не имела обыкновения сидеть тут за письменным столом. Пыль тут вытирали, и всё же комната имела заброшенный вид. Она вдруг напомнила мне кабинет моего отца, который тётя Фэй решила навсегда оставить "таким, каким он был при жизни дорогого Стэнли". Кабинет, где отец, по словам нашей служанки, большую часть времени проводил на диване перед телевизором, после его смерти почти всегда стоял запертый. Мы с Тео попадали туда только в те дни, когда тётя Фэй самолично делала там уборку. Там был её храм.

Из этого кабинета никто святилище не устраивал, им пользовались как проходной комнатой. Узкая винтовая лестница находилась за камином и была скрыта тяжёлой бархатной шторой. Уверена, что большинство гостивших в этом замке её попросту не замечали, но Джек был хорошей ищейкой — он прощупывал каждый угол. Он легко откинул люк, который на первый взгляд казался частью покрывавшего потолок лепного узора, и мы оказались в пустой и пыльной комнате. Из мебели здесь была только старая детская кроватка. В этой комнате лестница заканчивалась возле отверстия в потолке. Через него мы попали в комнату четвёртого этажа, и уж она-то необитаемой не выглядела.

Она тоже напоминала кабинет учёного — две стены занимали книжные стеллажи. На деревянном столе со множеством выдвижных ящиков стоял компьютер — куда более приличный, чем тот, что мы видели в жилых комнатах Дианы. Впрочем ещё неизвестно, где она больше жила — там или здесь. Возможно, большую часть времени она проводила как раз здесь, в своём секретном кабинете. И спала на старенькой узкой софе, над которой висело несколько голографий: два пейзажа со старинными замками, три картинки в жанре фэнтези и портрет Дианы, который я сперва тоже приняла за фэнтезийную картину. Она была изображена в полный рост, и одежду её составлял этот стандартный дурацкий ансамбль мини-бикини с какими-то шипами и наклёпками. Диана стояла под деревом, а на заднем плане раскинулся пейзаж с пасущимися единорогами. Не хватало только озера с лебедями. Кто хоть сделал этот ужасный голопортрет? Что-то с ним было не то… В следующее мгновение я поняла, что именно. Джек тоже понял. Он только что стойку не сделал, как охотничья собака, увидевшая дичь. Экстрасенс почувствовал, что это не просто портрет. От этой голограммы исходила энергия. Живая энергия тонкой материи — одного из тонких тел, коими обладает любое высокоорганизованное существо. Такое впечатление, что Диана купила какую-то дешёвую голографическую картину и вставила в неё свою голограмму. Вставила на место героини, изображённой здесь художником, умудрившись сохранить фэнтезийный костюмчик. Сидел он плохо, но это было неважно. Самой важной частью картины была голограмма Дианы. И не просто голограмма. Это было одно из её тел. Часть её, без которой она лишилась целостности и постепенно теряла жизненную силу. Вот почему мне казалось, что она где-то здесь. В этом заколдованном замке действительно была спящая красавица. Вернее, её призрак. Нет, лучше сказать, её лягушачья кожа, которую она сбросила, чтобы обрести власть над пространством и временем. Царевна считала, что надежно спрятала свою лягушачью кожу, но она недооценила врагов. А ведь если эту кожу сжечь, царевна останется во власти Кощея Бессмертного и старой ведьмы с костяной ногой. Во власти древних богов, которые не прощают вторжений в их владения.

Я "материализовалась" за спиной Джека, уже собиравшегося снять картину со стены, и отключила его, прежде чем он успел что-то сообразить.

— Терри… — растерянно пролепетал археолог. На этот раз моё неожиданное появление не повергло его в шок, хотя и удивило. — Вы… Вы за мной следили?

— Слишком много о себе понимаешь, — я уложила Джека на софу. — Сейчас мне придётся провести небольшой сеанс гипноза, а потом переправить твоего приятеля…

— Он мне не приятель, — оскорбился Теофил Каллистос.

— Переправить этого типа в какое-нибудь тихое место за пределами этого замка.

— Вы хотите внушить ему…

— Что он тут всё осмотрел — и дом, и сад. И ничего не нашёл. Именно это он и должен сообщить своим хозяевам. А вот как поступить с тобой, Фил, я не знаю. Может, тебя тоже стоит загипнотизировать и внушить примерно то же самое…

— Леди Лайен, я ему не сообщник. Если вы были тут и слышали наш разговор, вы должны были это понять.

— Ему ты не сообщник, но откуда мне знать, что ты замышляешь? Не люблю, когда клиенты мне лгут. Вернее, когда скрывают самое главное.

— Я и не обязан сообщать вам обо всех своих делах.

— А я не обязана на вас работать. Вернуть аванс могу сегодня же.

— Послушайте, я всего лишь хотел её защитить…

— И не сказал, что она в большой опасности.

— Эта урмианская стерва велела не впутывать в поиски Дианы ни полицию, ни кого-либо ещё и добавила, что если я не послушаю, Диана уж точно пострадает… А вы что, её знаете? Терри, вы знакомы с Дианой? Вы ведь тоже говорите мне не всё. Нет, я понимаю, что вы не обязаны… Послушайте, давайте ещё раз всё обсудим, но только…

Археолог покосился на бесчувственного Джека.

— Да, сперва разберёмся с ним, — согласилась я.

— Пожалуйста, внушите ему, что мы с ним вдвоём обыскивали этот замок, ничего не нашли и отправились по домам. Доримена знает, что я должен был пойти сюда с Джеком.

— Его счастье, если он поддаётся гипнозу. В противном случае я поступлю с ним иначе. Он увидел достаточно, чтобы ей навредить.

— Иначе — это… Да, я понимаю. Я и сам собирался это сделать, если он найдёт что-то такое, из-за чего ей крышка, — Теофил вытащил из-за пазухи миниатюрный револьвер с глушителем. — Никогда никого не убивал и не горю желанием вступать в клуб киллеров, но…

— Да он бы прикончил тебя, прежде чем ты бы успел достать эту пушку. Ты бы не помог подруге, а заодно погубил бы себя. Надо было мне всё рассказать.

— Это я уже понял, — уныло согласился археолог. — Но что он такого увидел? Почему вы его именно сейчас вырубили? Он даже не включил компьютер и не успел проверить ящики стола, где могут быть те диски…

— Он увидел эту картину, — я кивнула на портрет Дианы.

— Ну и что? Боже, какая бездарная работа… Зачем она её тут повесила? Вообще-то у неё хороший вкус.

— Это не просто картина. Это часть Дианы, без которой она не сможет обходиться слишком долго… Ладно, это в двух словах не объяснишь, да мне и самой тут пока не всё понятно. Закончим сначала с Джеком.

Мне показалось, что Теофил слегка дрогнул при слове "закончим".

— А ты пока проверь компьютер и вообще проведи обыск. Если Диана держит тут что-то важное, мы должны это забрать. Похоже, она считает, что никто никогда не обнаружит её тайную комнату, и вполне могла спрятать все эти секретные материалы тут.

Джеку повезло — он поддавался гипнозу. Переместившись с ним в один из тихих скверов Французского квартала, я усадила его на скамейку. Он должен был проснуться через пару минут.

Когда я вернулась в замок, Теофил в задумчивости сидел перед портретом Дианы.

— Я слышал о таких вещах. О том, что есть люди, способные выходить из тела. Вроде как отделяться от грубой плоти и в тонком теле отправляться в другие миры и даже времена. Но она-то исчезла как раз во плоти, а тонкое тело оставила… Ведь так?

— Примерно так.

— Странно.

— Да, но я в этом разберусь. Я возьму эту картину с собой. У меня она будет сохранней, и, возможно, этот портрет поможет нам найти Диану. Желательно сделать это раньше, чем её найдут враги. В последнее время столько людей ищет Диану де Лавальер, прикидываясь при этом, будто ищут совсем другое. Одна египетскую кошку, второй египетскую гробницу…

— Я действительно ищу гробницу. Если даже Доримена узнает, что я ищу эту чёртову гробницу при помощи частного детектива, то у неё в общем-то всё равно нет причин на меня наезжать. Заниматься поисками пропавшей гробницы она мне не запрещала. Она лишь потребовала, чтобы я никого не привлекал к поискам Дианы.

— Что ты знаешь об этой Доримене, и что ей надо от Дианы де Лавальер?

— Доримена дан Линкс — урмианка, из аристеев. Недавно перебралась в Деламар. Она чертовски богата и теперь финансирует один из проектов, над которым работает Грегор Хоббер, папаша Эрики. Доримена познакомилась с его семьёй, ну а поскольку у них в гостях иногда бывали мы с Дианой, то познакомилась и с нами. Только вот знакомство получилось какое-то неудачное. Диана там сразу ляпнула что-то нелестное об аристеях и вообще об Урме, ну а они ведь этого не любят. В самом-то Урме аристеев почитают как благодетелей и пресмыкаются перед ними. Они, правда, не считают это пресмыкательством. Они говорят, что вежливы с деметами, защищают их и что у них там вообще сплошная справедливость. Да вот только тот, кто хоть слово про кого-нибудь из аристеев вякнул, может с жизнью попрощаться. У нас в Ателлане демократия и другие законы, и аристеи, находясь здесь, должны их соблюдать, но… Известно уже немало случаев, когда человек, который чем-то насолил аристею, погибал при загадочных обстоятельствах. Или исчезал без следа. Может, конечно, количество этих случаев преувеличено, может, урмиане и не имеют ко всему этому никакого отношения, но… Лично я не удивлюсь, если выяснится, что имеют. Я так испугался за Диану, что одно время боялся оставлять её одну. В конце концов я ей попросту надоел, и мы поссорились. Она куда-то запропастилась, я жутко волновался, но потом она объявилась живая и невредимая, и мы помирились. Диана любит одиночество. Мы встречаемся, она и раньше с кем-то встречалась, но постоянно жить с кем-то под одной крышей… Она говорит, что это не для неё, и я стараюсь ей лишний раз не докучать. Последний месяц был такой хороший. Я радовался, что всё утряслось. Доримена на неё не сердилась, даже свозила их с Эрикой в секретную лабораторию и показала им что-то очень интересное. Что именно, они мне не сказали. Они вроде как дали подписку о неразглашении, раз уж им позволили побывать в секретном отделе. Я не знаю, правда это или они меня просто разыгрывали. Честно говоря, мне было всё равно, лишь бы с Дианой не поссориться. Она после этой поездки такая задумчивая была, как будто пыталась разгадать какую-то загадку. А потом она стала уж совсем какая-то скрытная и… раздражительная. Да тут ещё этот уровневый тест, из-за которого она в магистратуру не попала. Я всячески старался её развлечь, потому и решил скопировать для неё материалы про эту чёртову гробницу. Сказал ей: теперь ты знаешь то, что известно лишь немногим из виднейших египтологов Федерации. Диана действительно обрадовалась и пообещала, что будет хранить эти материалы, как зеницу ока. Это было неделю назад, когда мы с Эрикой приехали с раскопок в Деламар. Я не знал, когда собирается вернуться в Египет Эрика, а я должен был вернуться туда на следующий день, но мне ещё предстояло выполнить поручение Сампайи — сходить к нему домой и кое-что передать его жене. Понятия не имею, что было в этом свёртке. Профессор сказал, что у госпожи Сампайя день рождения, но он очень занят и не может приехать, так хотелось бы хоть подарок передать. И лучше, если это сделаю я, а то с почтой могут быть всякие проволочки. И дёрнул же меня чёрт позвать с собой Диану. Госпожа Сампайя встретила нас очень любезно, сказала, что сроду не видела такую красивую пару и чуть ли не силком оставила нас на ланч. Ну а пока прислуга собирала на стол, позволила посетить библиотеку профессора. Сказала, что один их знакомый решил перед смертью раздарить друзьям свою коллекцию и недавно прислал Сампайе гравюры старых мастеров. Профессор подумывает отдать их в Деламарский музей искусств, но пока они в доме и есть возможность полюбоваться на них бесплатно. Госпожа Сампайя показала нам, на каком стеллаже папка с гравюрами, и ушла. А я, медведь неуклюжий, стал эту папку доставать и свалил на пол не только её, но и ещё несколько папок. Одна из них раскрылась, и оттуда выпали листы бумаги. Ксерокопии. Мы стали их собирать и… Кажется, мы оба одновременно затормозили и присмотрелись к этим бумагам повнимательней. Нам обоим бросилось в глаза то, что там упоминается имя Анхесептамон. Записи на староанглийском, но он достаточно близок интерлэнгу, да и алфавит один — латиница. В общем, понять, что речь идёт о её гробнице, было нетрудно. Тем более что тут оказались также листы со схемами и рисунками. Я сразу узнал план местности, где сейчас ведутся раскопки. Ко всему этому прилагались диски и письмо в распечатанном конверте, адресованное моему уважаемому профессору Сампайе. Я уговаривал Диану не читать его и поскорей всё убрать на место, но как же… У неё глаза разгорелись, просто как у одержимой. Говорит: я чувствую, это что-то очень важное. Я ей: тебя не учили, что нельзя читать чужие письма? А она: тут, кажется, дела похуже, чем чтение чужих писем. Почему твой профессор держит эти бумаги здесь, в своей библиотеке, спрятав под грудой старых папок? Или ты знаком с этими материалами? Я был вынужден признать, что вижу всё это первый раз, хотя считал, что нашу исследовательскую группу ознакомили со всеми материалами, касающимися гробницы Анхесептамон. Письмо оказалось длинным, и мы не успели прочесть его до конца. Сампайе писал Джеймс Лестер…

— Урмианский историк, который разбился на машине в прошлом месяце, — вспомнила я. — Кажется, сорвался в пропасть.

— Ну да… Говорят, тормоза отказали. Машина вообще-то новая была, но испортить тормоза — дело нехитрое. Оказывается, он знал, что жить ему осталось недолго, — как и любому, кто посмел пойти против аристеев. Они заинтересовались его исследованиями, но он отказался сотрудничать с ними, поскольку счёл их планы безнравственными, как и многое из того, что они делают. Джеймс Лестер раздобыл в каких-то архивах рукописи малоизвестного египтолога начала двадцатого века Питера Грина. Точнее, их копии. Такие материалы из архивов не выносят, но можно за небольшую цену сделать копию любого документа, причём каждый архив, каждая библиотека делает такие копии на специальной бумаге с водяными знаками, по которым можно определить, где хранится оригинал документа. Лестер отксерокопировал все добытые им в архивах копии и с ними работал, а те, первичные, копии, с водяными знаками, хранил в сейфе. Когда учёный понял, что конфликт с аристеями скорее всего будет стоить ему жизни, он переправил архивные копии в один из банков Деламара и написал Сампайе письмо. Не электронное, а обычное, на бумаге. Электронная почта в Урме вся под негласным контролем аристеев. Оказывается, деметы организовали секретную почтовую службу. Особые люди развозят бумажные письма в контейнерах с букинистическими изданиями — сейчас же мода на старые книги… Я не знаю всего этого механизма, да это и неважно. Главное, что аристеи ещё не раскрыли эту почтовую сеть. В письме Лестер просил Сампайю забрать эти материалы и сообщил ему код банковской ячейки. Сампайя их оттуда забрал. Именно эти материалы перед нами сейчас и были — судя по водяным знакам на ксерокопиях. Лестер писал, что если Тонио Сампайя узнает о его смерти, пусть отнесёт эти материалы в ФБР и расскажет, что урмиане убили его из-за них. Во-первых, они решили, что это открытие должно прославить другого историка, во-вторых, скромная гробница царевны Древнего Царства представляет собой куда большую ценность, чем это может показаться на первый взгляд. Больше мы ничего прочесть не успели, поскольку услышали, как госпожа Сампайя направляется в библиотеку, чтобы пригласить нас за стол. Мы быстренько убрали всё на место. Диана весь ланч была сама не своя. Хозяйка даже поинтересовалась её здоровьем. Потом мы с Дианой сильно повздорили. Она считала, что надо сообщить об этой находке в полицию или в ФБР, а я её отговаривал. Во-первых, нас бы обвинили в том, что мы устроили обыск в чужой библиотеке, обманув доверие хозяйки. А во-вторых… Открыто пойти против аристеев — это всё равно как подписать себе смертный приговор. Действовать тут надо осторожно и пока лучше не светиться. Сампайя, конечно, подлая гиена, раз не дал этому делу ход — ведь убили его друга, но пока он в Египте, эти бумаги никуда не денутся, а мы тем временем подумаем, что предпринять. Диана перестала со мной спорить, но я чувствовал: она что-то замышляет. Она такая… Если видит, что с человеком не договоришься, перестаёт спорить, а потом действует по-своему. На следующий день я её не видел. Её не было ни дома, ни у знакомых. А вечером жду я флайер, который должен доставить меня к порталу, и вдруг ко мне является собственной персоной Доримена дан Линкс. И говорит: "Твоя подружка затеяла весьма опасную игру. Опасную для неё. Если ты с ней заодно, то тебе тоже несдобровать. Если же ты ни при чём и хочешь избавить подругу от неприятностей, помоги нам её отыскать. Чем раньше она найдётся, тем лучше для неё. Только не вздумай привлекать к её поискам полицию и каких-нибудь там детективов. Веди себя так, будто ничего не случилось, но постарайся сам её найти и убедить вернуть то, что она украла". Я, естественно, прикинулся шлангом — что мол Диана украла? А Доримена мне: "Ты должен знать, что. Сначала вы там вдвоём погостили, кое-что углядели в профессорском кабинете, а потом Диана явилась туда одна и взяла то, что вы нашли. Я готова поверить, что ты тут ни при чём, — ведь госпожа Сампайя видела, что уходили вы от неё с пустыми руками. Но потом, уже вечером, Диану видели у задней калитки сада Сампайи. Видимо, она залезла в сад, а оттуда через окно забралась в библиотеку"…

— А сигнализация в этом доме, должно быть, тоже сломалась, — усмехнулась я.

— Тоже? — удивился Теофил. — А-а… Вы про Хобберов. Нет, супруги Сампайя включают сигнализацию, только когда уходят из дома. Считают, что у них нет ничего ценного, и не хотят платить за круглосуточную охрану своей собственности. И ведь что интересно… Пропажу рукописей обнаружили потому, что на следующее утро после того, как Диана украла эти бумаги, за ними явилось доверенное лицо Сампайи. Этот человек знал, где именно хранится папка с ними. Он должен был её взять и передать Доримене дан Линкс. То есть мой дорогой профессор не только не пожелал вывести на чистую воду убийц своего друга, но и вступил с ними в сговор. Подозреваю, что они ему хорошо заплатили. О его жадности и скупости анекдоты ходят. Госпожа дан Линкс сказала мне, что украденные Дианой материалы необходимы Эрике для работы над магистерской диссертацией. Дескать Диана сама в магистратуру не попала, так другим вредит. Или хочет использовать этот материал сама. Это одна её кража. Вторая не так серьёзна, но тоже очень огорчила бедную Эрику.

— Вторая её кража — кошка, это я уже знаю. И догадалась, что хозяевам известно, кто совершил кражу. Их интересует не кошка. Леди Хоббер хотела, чтобы я нашла Диану, поскольку найти Диану жаждет Доримена.

— Точно. А то, что Диана кошку стащила, сразу знали. Её садовник видел. Забыл в саду какие-то инструменты — как раз в той части сада, куда окна Эрики выходят, и в одном из окон Диану увидел. Он уже потом об этом рассказал, а тогда даже не подумал бить тревогу. Он знал, что это приятельница хозяйской дочки.

— В общем, наша горе-воровка везде засветилась.

— Да уж, — скорчил гримасу Теофил. — Уж или леди, или воровка. Всё вместе бывает редко. Значит, у вас побывала госпожа Хоббер… Неужели Доримена попросила её… Да нет! Она её дурой считает, хоть и вежливо с ней держится.

— Думаю, дело было так. До Деборы Хоббер донеслись слухи о частном детективе, к которому можно обратиться с самой необычной просьбой и который никогда не разглашает тайны своих клиентов, поскольку сам предпочитает держаться в тени… И она явилась ко мне. Здорово же семейство Хобберов выслуживается перед этой дамой.

— Ещё бы! Если исследования не финансируются из государственной казны, учёные ищут спонсоров, которых находят далеко не всегда, особенно если предполагаются очень большие траты. А Доримена отвалила на проект Хоббера даже больше, чем он просил у президента Королевского научного центра. Этот вопрос решался на самом высоком уровне, и отказ финансировать данный проект подписала лично Её Величество.

— Однако не так давно королева наградила Хоббера за вклад в науку и даже титул пожаловала…

— Да, только вот этот титул по наследству не передаётся, — усмехнулся Теофил. — Поэтому Эрика у нас леди называться не может, из-за чего так отчаянно завидует Диане. Она надеется, что урмиане, войдя в Главную законодательную комиссию, предложат пересмотреть вопрос о титулах. Возможно, Доримена ей что-то такое обещала. Королева наградила Грегора Хоббера вовсе не за работу над тем проектом, который отказалась финансировать. Учёный он действительно талантливый и немало сделал в своей области. Поговаривают, что Её Величество решила наградить его за вклад в науку, дабы загладить обиду, которую нанесла ему, когда отказалась поддержать его последний проект.

— А что поговаривают о самом проекте? Я понимаю, он секретный, но какая-то информация всё равно просачивается, и в научных кругах должны хоть что-то знать. Это случайно не связано с путешествиями во времени?

— Есть такое мнение. На уровне разговоров. Никакой официальной информации. Храм такой проект никогда не одобрит, поэтому когда Хоббер просил у правительства деньги, он обрисовал свой проект весьма туманно. Якобы это будет устройство, создающее иллюзию, практически неотличимую от реальности. Аттракционов, создающих виртуальную реальность, сейчас много, но только тут вроде как будет совершено потрясающее ощущение реальности. Хобберу ответили, что Королевский научный центр не может отвалить такие деньги на развлекательный проект.

— А ты как думаешь, тут действительно задумывался очередной аттракцион?

— Учитывая последние события — все эти исчезающие гробницы, таинственные рукописи… Думаю, Грегор Хоббер при финансовой и прочей поддержке урмиан изобрёл машину времени.

— И первое путешествие, в которое отправились на этой машине, — путешествие в Древний Египет. В результате стала появляться и исчезать гробница царевны, которая померла не то в шестнадцать лет, не то в семьдесят, а в доме Хобберов появилась кошка, словно сошедшая с египетской росписи. Фокусы со временем — опасная штука. Ты правильно сделал, что пришёл ко мне, Фил, хоть и не пожелал открыть все карты. Ты тут что-нибудь нашёл, пока я возилась с этим придурком?

— Да, — археолог вытащил из кармана два диска. — Это то, что я дал Диане. Они лежали в нижнем ящике стола. Рукописей не обнаружил. В компьютере ничего интересного. На первый взгляд…

— Вот именно — на первый… Пожалуй, я вытащу жёсткий диск, и мы с Джонни изучим его содержимое в спокойной обстановке.

— А вы уже что-нибудь узнали о Диане? — спросил Теофил, глядя, как я вожусь с компьютером.

— Фил, почему бы тебе не перейти со мной на "ты"? Мне тридцать два… Ну, скоро тридцать три. Неужели я выгляжу намного старше?

— Вовсе нет, — улыбнулся археолог. — Вы… Ты очень даже моложавая, но при этом… Извини, но взгляд у тебя такой, будто ты уже лет сто прожила. Ты видела много страшного, пока служила?

— Достаточно. Но я научилась об этом не думать. Во всяком случае постоянно.

— Бог никогда не взваливает на человека больше, чем он сможет вынести.

— Да, наверное. Ты религиозен?

Археолог неопределённо пожал плечами.

— А Диана?

— Она верит в Великого Лурда, — усмехнулся Теофил. — Это бог-лев, которому поклонялось племя альдов с планеты Далейра.

— Что?!

Я вспомнила сверкающие под солнцем скалы из вулканических пород, деревья-фонтаны, гигантские цветы… И спасённого мною зверёныша. Детёныша льва… "Приветствую тебя, бог-лев! Не позволь, чтобы моё сердце унесли от меня…" Слишком поздно. И неужели это действительно тот случай, когда изменённое мною прошлое ворвалось в мою жизнь, всё в ней переворачивая…

— Далейра — это горячая планета в системе двойной звезды Хатор-Сехмет. Угораздило же кого-то дать ей египетское название… Опять Египет. Чёрт возьми! Такое впечатление, что над нами тяготеет какое-то проклятие. Причём давно, но узнали мы об этом только сейчас.

— Возможно, ты прав, — пробормотала я.

— Когда-то там была жизнь, — продолжал Фил, смерив меня удивлённым взглядом. — Возможно, даже разумная, но уверенности в этом нет. Обследовать этот мир сложно. Атмосфера настолько отравлена, что защита от внешней среды требует больших затрат, а на первый взгляд, там нет ничего такого уж интересного. Хватает миров, исследование которых быстро окупится.

В том, что на этой планете была жизнь, включая разумную, я не сомневалась. Я хорошо помнила звонкий детский голосок, подзывающий львёнка. Я несколько раз пыталась снова попасть в этот мир и каждый раз терпела фиаско.

— Это и есть та дурь, которой Альда де Лавальер забила Диане голову, — усмехнулся Теофил. — Альды — это вроде как название племени. Или народа. Мать Дианы взяла себе имя Альда, когда достигла совершеннолетия и оформила новые документы. До этого её как-то иначе звали, а как, даже Диана не знает. Зато она охотно верит, что они с матерью потомки племени альдов, которые когда-то правили на Далейре.

— Ну, сейчас модно считать себя потомками всевозможных древних племён и народов. Наверное, Диана не единственная, кто ходит на сайт "Сообщество далейран".

Я сама уже несколько лет посещала этот сайт и даже зарегистрировалась там под ником Теа. Пользователь мог выбрать себе любую категорию из трёх предложенных: воины, мастера и маги. Я выбрала категорию "воины". Сайты, посвящённые разным планетам, были в последнее время весьма популярны, особенно сайты тех миров, где находили остатки цивилизации или просто следы обитания разумных существ. Я заметила, что чем меньше известно о том или ином мире, тем больше у него фанатов, так как больше простора для фантазии. О Далейре почти ничего не было известно, зато создатели сайта наделили эту планету всеми прелестями традиционного фэнтезийного мира меча и магии. Основную часть гуманоидного населения Далейры составляли два племени — воители и мастера, между которыми был своего рода симбиоз. Мастера снабжали воителей необходимыми для жизни изделиями, включая оружие, а воины в качестве платы делились с ними добытым на охоте мясом (охота в этом мире была очень опасным занятием) и обеспечивали мастерам защиту. В частности защиту от драконов, коими кишела Далейра. Ещё там проживало племя карликов-магов, и большинство из них довольно враждебно относились к двум другим племенам. Что придавало этому миру особую прелесть, так это дружба воителей с огромными разумными львами. У каждого воителя и воительницы имелся свой лев, который служил ему до самой смерти. Поклонников у виртуального мира под названием Далейра было много. Каждый раз, заходя на этот сайт, я вспоминала старую поговорку "Сказка ложь, да в ней намёк". В этом вымышленном мире имелось множество намёков на его реальный прототип. Я не знала, каково тут соотношение правды и вымысла, но я точно знала, что на Далейре водились звери, похожие на львов, и люди с ними дружили. Интересно, откуда об этом знали создатели сайта? Ведь учёные, включая тех, кому я привыкла доверять, говорили, что, если на Далейре и была жизнь, то сотни лет назад. Значит, люди всё-таки побывали в этом мире, когда там ещё было чем дышать, и кое-что о нём узнали. И часть этой информации каким-то образом просочилась в нынешние СМИ.

— Что вы… Что ты, Терри, Диана не ходит на этот сайт. То есть она, конечно, о нём знает, но говорит о нём насмешливо. Пусть мол детишки играют, выдумывают, но только я знаю, что это за мир на самом деле.

— А что она о нём говорила?

— Да в общем-то мало. И то, что она мне говорила, в целом не противоречит информации с того сайта. По-моему, это просто её личная версия мира под названием Далейра. Она… или они вдвоём с матерью просто придумали кое-какие названия. Племя воителей она называла альдами, львов, которые служили воителям, лурдами, а бога-льва, которому поклонялись альды, — Великим Лурдом. Вроде бы у каждого альда был свой лурд, которого ему дарили в детстве и который был с ним до старости. Даже охотился с ним и воевал. Альды были воинственным народом, и женщины у них сражались наравне с мужчинами. Диана изучает боевые искусства по какой-то книге и жалеет, что у неё больше нет денег на боевую школу. Вот у Эрики есть, так она пошла в урмианскую школу боевых искусств, которая недавно открылась в Терновом Переулке.

— Альды были со своими лурдами до старости? И сколько же эти звери жили?

— Наверное, долго. Как люди или около того… Я над этим как-то не задумывался. Для меня что этот сайт в интернете, что фантазии Дианы — всё едино. Это же просто фантазии романтиков. По-моему, это странно — так увлекаться вымышленным миром, да ещё и заявлять, что знаешь его лучше других.

— Вы с ней часто разговаривали об этом мире?

— Нет. Пару раз. Причём второй раз я сам спросил, а она ушла от разговора. По-моему, она поняла, что я не принимаю это всерьёз, и обиделась… То есть не обиделась, а… как бы не сочла меня достойным этих разговоров. Если честно, мне даже жаль, что я оттолкнул её такой вот реакцией. Каждый имеет право верить в то, во что ему хочется верить, а Диана так редко бывает откровенна. Она очень скрытная насчёт того, что ей по-настоящему дорого, и если бы я сразу понял, как ей дорог этот придуманный мир…

Теофил замолчал, а когда заговорил снова, в его голосе явственно звучала горечь:

— Да нет, похоже, я в любом случае не стою её доверия. Она этого не говорит, но… Я не из тех, кого она подпустит слишком близко. Да она, по-моему, вообще никого к себе близко не подпускает.

— Но вы же знакомы совсем недавно.

— Да. Я гораздо больше знаю о ней от Эрики, чем от неё самой. С Эрикой они дружили с детства. Теперь они всё больше и больше отдаляются друг от друга, но, пожалуй, никто не знает о Диане столько, сколько Эрика Хоббер. Она рассказывала мне об играх, которые придумывала Диана. Это были игры по сказкам её собственного сочинения. Диана постоянно придумывала истории о принцессе и её друге — огромном льве, с которым она охотилась и воевала. Эта принцесса жила на планете Далейра и была дочерью правителя воинственного, но благородного племени альдов. Они защищали другие племена от драконов и прочих страшных тварей, которых на этой планете было очень много. А потом туда явились завоеватели из другого мира, и спасение Далейры зависело только от принцессы. Вариантов того, как принцесса Львиное Сердце спасала свой мир, было много, и каждый из них был сюжетом игры… Эрика рассказала всё это, когда расписывала мне Диану как самовлюблённую гордячку. Дескать та ни разу не дала ей побыть в игре принцессой. Роль принцессы доставалась только Диане. Эрику это обижало, но она соглашалась участвовать в игре, потому что играть с Дианой было интересно.

— А какие роли предлагались Эрике? Неужели принца? По законам сказки, где принцесса, там и принц.

— Законы — это не для Дианы. Даже в жизни, не то что в сказках. Насколько я понял, принца в её сказках не было вообще. Там был только один главный герой, вернее, героиня. Принцесса Львиное Сердце. Ну а Эрике доставались разные второстепенные роли. В чём-то Эрика права — Диана эгоцентрична. Ну а то, что она мне не доверяет… Тут мне обижаться не на что. Мне не защитить её от Доримены. Я боюсь этих урмиан. Они высокомерны, безжалостны и глубоко убеждены, что им дано править миром, а тех, кто не подчиняется, надо давить, как мошек. Боюсь, что они раздавят нас. Боюсь, что Доримена раздавит Диану, а я ничего не смогу сделать. Я выбрал тактику труса — сотрудничаю с ними, чтобы защитить Диану, стараюсь не сделать ни одного лишнего шага, чтобы не разозлить их ещё больше. Это всё, что мне по силам, и мне страшно, поскольку я не уверен, что смогу её защитить. К тому же Диана совершенно непредсказуема. И неуправляема. Она как будто отказывается видеть, что она не сказочная принцесса, воюющая с драконами, а двадцатилетняя студентка без денег и связей, которая решила повоевать с теми, кто намного страшнее сказочных драконов!

— Терри, — заговорил Теофил, сделав после этой тирады небольшую паузу. — Так ты что-нибудь узнала о Диане?

— Немного. И давай поговорим об этом у меня в конторе. Джонни тоже участвует в расследовании, и мне бы не хотелось повторять свой рассказ дважды.