"Дагестанское Досье" - читать интересную книгу автора (Овчаров Виталий)

Прорыв

Стрельба в Новолакском раздавалась не только у здания РОВД: бои шли во многих местах. Милицейские патрули (по два-четыре человека), еще ночью охранявшие границу, постепенно стягивались к центру обороны, принимая удары и сами раздавая их в ответ. Стреляли и на чапаевском блокпосту, где засели мотострелки с двумя БМП. Но драматичнее всего ситуация складывалась около телевышки.

Первую атаку Халид Мурачуев и его милиционеры отразили без труда — «вахи» явно не ожидали здесь отпора, и попали под перекрестный огонь, смешались и скатились вниз. Наступило затишье. Видимо, вражеские командиры взяли паузу и совещались внизу. Через некоторое время заслали к милиционерам парламентера — убеждали «братьев-мусульман» оставить высоту, и даже обещали дать коридор для выхода к своим. Но «ансалтинский вариант» здесь не прошел. «Сейчас опять полезут, — констатировал Мурачуев, — Учтите, парами работаем на удалении, следите, чтобы не обошли. Милиционеры рассредоточились. Пары образовали треугольник по периметру обороны.

Через полчаса по высоте стали бить зенитки, потом подключились автоматы и снайперские винтовки. Боевики под прикрытием шквального огня короткими перебежками приближались к телевышке. Меняя позиции и ведя расчетливый огонь, милиционеры постепенно отступали. Халид все не оставлял надежды на получение помощи. По рации постоянно запрашивал поддержки, но окруженные в райотделе милиционеры и блокированный Липецкий ОМОН сами сражались за жизнь. Высота господствовала над местностью, боевики все свободные силы стягивали сюда, ослабляя кольцо вокруг РОВД.

Долго так продолжаться не могло. Пытаясь вынести раненого товарища, погиб Ахмад Курбанов, буквально до неузнаваемости изрешеченный осколками. По рации Мурачуев передал только: «Ахмада убило. Колю ранило.» Командир сам вынес тяжелораненого из-под обстрела, оказал ему медицинскую помощь и, прикрывая огнем, дал возможность товарищу хотя бы ползком выбраться из зоны боя. Однако недалеко от телевышки в бессознательном состоянии, раненый был взят боевиками в плен.

Затем произошло то, чего так опасался лейтенант: боевики вклинились между парами и разрезали их оборону, а значит — нарушили систему огня. Понимая всю безвыходность ситуации, Мурачуев приказал отступать. Но куда отступать? Зажатые со всех сторон милиционеры предпочли сдаться в плен.

Ближе к вечеру на обороне поста СТП-18 Д «Телевышка» остались двое — Халид Мурачуев и младший сержант милиции Мутей Исаев. Обстрелы высоты не прекращались всю ночь. Жители Шушия, Ахара и самого Новолакского, подоспевшие из соседних районов, но плохо вооруженные ополченцы, братья и родственники Халида всю ночь до рассвета беспомощно наблюдали за этой трагедией. Не теряя связь с Мурачуевым по рации, они знали, что только двое держат высоту. Последний выход в эфир был на рассвете 6 сентября. Мурачуев сам вышел на связь. Без эмоций, ровным голосом сообщил, что они с Мутеем укрылись в помещении для оборудования телевышки. Мутей Исаев имеет многочисленные ранения, самое тяжелое, осколочное, — в живот. «У меня тоже кровь течет отовсюду, куда ранен, не пойму. Остался только ящик гранат. Подтащил Мутея к нему, он подает гранаты, я бросаю, когда слишком близко подходят». Ни слова о помощи и подкреплении, никаких прощаний, словно и мысли нет о смерти.

…Через некоторое время на высоте все затихло.

Позже, на захваченных трофейных видеокассетах, отснятых чеченским оператором на месте боя за телевышку, было видно, как на фоне взрывов мин Басаев, указывая в направлении вышки, объясняет Хаттабу, что слишком сильна оборона этого поста.

Когда боевики были выбиты с высоты 713,5, родственники не нашли там тел Мурачуева и Исаева. Предположение, что их взяли в плен, также не подтвердилось. Освобожденные из чеченского плена рассказали, что среди боевиков ходили рассказы о том, как они отомстили милиционерам, защищавшим телевышку. Известный полевой командир Ринат Ахмадов, у которого на «Телевышке» погиб брат Хута, приказал уничтожить милиционеров и даже расправиться с их семьями.

Поиски на высоте были продолжены. И только спустя год и 10 дней — 15 сентября 2000 года — удалось обнаружить изуродованные тела Халида и Мутея на той высоте, защищая которую, они погибли. На найденных телах сохранились следы пыток. Боевики прострелив руки и ноги, переломав все кости, обезглавили Мурачуева и бросили голову к ногам.[39]

За мужество и самоотверженные действия, проявленные при выполнении специального задания, в условиях, сопряженных с риском для жизни, лейтенанту милиции Халиду Рашидовичу Мурачуеву Указом Президента России присвоено звание Героя Российской Федерации посмертно.

Смерть Халида Мурачуева и его милиционеров не была напрасной. Долгое время оттягивая на себя значительные силы противника, защитники телевышки дали возможность рассеянным по округе группам милиционеров почти бесперпятственно собраться около РОВД. Басаев, верный старому правилу «побеждает тот, кто заберется выше», не мог успокоиться до тех пор, пока высота 713,5 оставалась в наших руках. Сюда он направлял главный удар, вынужденно ослабляя удавку вокруг РОВД.

Вспоминает генерал-полковник Вячеслав Овчинников:

Связались с начальником Новолакского РОВД, хороший мужик такой, волевой парень. Я говорю: «Твоя задача — всех их, омоновцев, кто остался в живых, перетяни из спортзала к себе в РОВД. Откройте огонь и под прикрытием к себе переводите. Сам же посади кого-нибудь из своих грамотных, кто что-то соображает, чтобы наблюдал, откуда по вам ведут огонь».

Они назвали нам четыре точки, где сидели снайперы бандитов и вели огонь по РОВД. Там головы нельзя было поднять… И со стороны школы тоже боевики.

Я тогда что делаю: в районе Дучи у меня была минометная батарея, шесть 120-миллиметровых орудий. Командира батареи к телефону позвал, говорю:

«Одиночными поработай. Ферма там есть, видишь?» — «Вижу». — «Там снайперы. Пристреляй ее. Запиши — «плановая цель N…» — «Пристрелял». Мне говорят по рации из РОВД: «В развалинах дома сидят автоматчики». Я опять — командиру батареи: «Ближе столько-то, развалины дома. Пристреляй». И так четыре цели пристреляли. К этому времени стало темнеть. Начальник милиции докладывает: «Я всех их перевел к себе», — «Уничтожайте все документы, которые не должны попасть к боевикам. Боеприпасы, сколько сможете, берите с собой. Остальные сложите в одном месте и подготовьте к подрыву. Сами — в русло реки. Огонь будет одновременно вестись по всем намеченным целям — и по РОВД, где вы были. Поэтому через двадцать минут ни одной живой души чтобы там не было».

Вздохнул я, и — с Богом! Я: «Готовы?». — «Готовы!». Я — минометчикам:

«Цель N… — огонь!». По ферме начали бить. Это уже отвлекло внимание боевиков. Наши быстро к речке, в высохшее русло. А минометчики уже начали долбить все намеченные цели. Боевики вместо того, чтобы отслеживать, что творится в РОВД, сами стали спасаться от минометного огня.

Как всегда генерал-полковник вольно или невольно искажает факты. Около десяти часов вечера состоялся разговор между Дахаевым и Оленченко. Оленченко приказал прорываться, обещал помочь на окраине райцентра огнем. Тогда Дахаев напомнил ему о блокированных в Чапаево мотострелках и милиционерах. «Что с ними будем делать?» Оленченко смешался.

Вспоминает майор Муслим Дахаев:

Мы не стали выполнять этот приказ, потому что у нас в Чапаево остались двадцать человек на посту и двадцать пять солдат и две БМП, а боевики уже просачивались туда. До Чапаево 3 км, и мы стали думать, как вытащить оттуда ребят. Мы послали туда гонца, чуть позже второго для страховки, так как говорить по рации не могли, боясь перехвата. Мост контролировался боевиками, наши по лощине перебежками по нескольку человек прошли к нам, естественно, с оружием. Осталось две БМП и 15 солдат. Стали думать, как их вывести из окружения.

Тогда-то и родилась эта идея о прикрытии огнем тяжелых минометов мотострелков. В чьей именно голове она родилась, неизвестно: Дахаев приписывает эту честь себе, Овчинников — себе. Так или иначе, замысел удался на все сто: мотострелки, погрузившись в свои БМП, на полной скорости рванули в Новолакское. Ведя беспорядочный огонь, проскочили мост, промчались по безлюдным улицам. Боевики явно не ожидали такого нахальства. Ворвавшись во внутренний двор здания РОВД, машины встали, распахнулись задние дверцы, оттуда горохом посыпались чумазые, как черти, солдаты — и сразу залегли. «Чехи», наконец врубились в ситуацию и открыли бешеный огонь. Но было поздно.

Два десятка мотострелков и два БМП — сомнительная подмога. Но она пришла вовремя: милиционеры сразу повеселели, что они не одни здесь такие. А срочники так и вовсе не чуяли земли под ногами: еще бы, вырвались из такого капкана! Однако, вопрос снят не был, даже наоборот усугубился: теперь в здании РОВД сосредоточилось почти сто человек. А утром басаевцы подтянут минометы, зенитки — и тогда хана всем.

На совете Сковородин, Дахаев и бесфамильный «майор Женя» решили разделиться. «Майор Женя», погрузив «двухсотых» и «трехсотых» в БМП, должен был прорываться по главной дороге на Дучи тем же «лихим» манером, который уже однажды принес им успех. Остальные пешим порядком выбирались в противоположном направлении. Это предложил Дахаев — идти не на север, а на юг, в Чечню, где их меньше всего ждут. Последние его слова потонули в воплях «Аллах Акбар» и автоматных очередях. «Идут!» — крикнул кто-то истерично.

Дахаев бросился к окну: во вспышках выстрелов увидел десятки согнувшихся к земле фигур. Слева заработал ПК, из ворот выставила рыло одна из БМП, начала бить куда-то в темноту. Одновременно застрочили десятки автоматов. Боевики, прижатые к асфальту, залегли. Атака сорвалась. В общую «музыку» включился голос вражеской зенитки, нащупывающей главного врага: «коробочку». Но БМП вызов не приняла, скромно уползла в укрытие. «Чехи», отрезвленные потерями, тоже больше не горели желанием идти на смерть. На расстрелянном пятачке остались лишь несколько трупов — те, кого боевики не успели подобрать.

Вспоминает майор Муслим Дахаев:

Часам к 4–5 утра удалось собрать всех в райотдел. В это время снова поступил приказ покинуть позиции. Стали готовиться к отходу, спрятали или уничтожили все документы. Раненых и погибших погрузили на БМП. Вперед пустили отряд из 10 человек для разведки. В это время боевики подожгли скирды, вся местность была хорошо освещена, но эта группа прошла беспрепятственно. Всех остальных членов отряда разбили на группы, а БМП пустили на полном ходу под прикрытием нашего огня в сторону Хасавюрта. Перед выходом всех ребят предупредил о том, чтобы не было паники, чтобы держались друг за другом, помогали друг другу. Боевики не предполагали, что мы так дерзко отважимся на прорыв, и это нас спасло.

Первая группа — БМП, мотострелки и все раненые из ОМОНа и РОВД. Набились под броню как селедки в бочку. Теперь вся надежда на механиков.

Взревывая движками, «коробочки» пошли на прорыв. Фары не включали, водители выставили головы наружу, под пули и осколки. Сетка тарссееров, пули барабанят по броне, шарахаются из-под гусениц неясные тени. Вперед! Головная «бэшка» на ходу вонзилась в какой-то дом, развалила стену, в пыли, в грохоте вынеслась с другой стороны. Проскочили мечеть, школу. Вот уж и дома расступились… Прорвались!

В этот момент замыкающая машина на полном ходу ухнула в яму. Страшный удар: кто-то затылком стукнулся о броню, кто-то прикусил язык. Мат и проклятия. Торопливо выбрались через заднюю дверь, вытащили раненых. Двоих «двухсотых» бросили как есть: не до них сейчас, не до них! Сгибаясь от постоянного ожидания удара в спину, побежали по пашне. Через полчаса одуревшие от пережитого солдаты вышли к своим. Сдали с рук на руки раненых, попросили закурить. Какой сладкий дым: живем, братва!

Дахаев вел основную группу не на север, где их ждали, а в противоположном направлении, к границе. Воспользовавшись сумятицей, вызванной прорывом БМП, милиционеры бесшумно выбрались из здания РОВД и углубились в «зеленку» около речки. Шли гуськом. На их стороне было отличное знание местности и спасительная темнота. Перескли границу, прошли окраиной чеченского села Гиляны. Когда встало солнце, милиционеры уже были на своей территории, в Казбековском районе. К Новокули вышли только вечером 6 сентября.