"Любить Эванджелину" - читать интересную книгу автора (Ховард Линда)

Глава 8

Когда Эви аккуратно заводила лодку на обычное место, Роберт стоял на причале. На нем были те самые слишком темные очки, которые полностью скрывали его глаза. Но ей и не требовалось их видеть, чтобы понять, что они застыли от гнева. Возможно, именно то, как он двигался — очень медленно, контролируя каждое действие, — предупредило Эви о его настроении. Несмотря на жару, неудержимая дрожь пробежала по ее телу. Такой холод, жесткий самоконтроль, тревожили намного больше, чем если бы он неистовствовал. Она снова подумала, что никогда не видела никого более опасного. Но что же привело его в столь зловещее расположение духа?

Эви привязала лодку и выпрыгнула на причал.

— Вирджил получил удовольствие? — спросила она, обходя Роберта и направляясь к офису. Не только он умел владеть собой. Прямо сейчас у нее были и другие проблемы, кроме как утихомиривать его нрав. Эви слышала рёв мотора приближающейся лодки; может, это Мерсер, а может, и нет, но она больше не хотела рисковать. Когда Мерсер вернется на пристань, она намеревалась находиться в административном здании и заниматься делами, как обычно.

— Минуточку, — голос Роберта настиг Эви, но она уже ускользнула за пределы его досягаемости.

— Потом, — сказала она и заторопилась вдоль причала к берегу.

Когда Эви отпирала дверь, Роберт стоял прямо позади нее, но возможности сказать что-либо у него не было. Вирджил увидел ее лодку и теперь медленно направлялся к ним. Роберт наблюдал за его приближением. Он не успеет добиться от нее каких-либо ответов прежде, чем подойдет Вирджил, так что лучше отложить это, как она сказала, на потом. В очередной раз он сдерживал свой гнев и скрывал разочарование, но ярость продолжала в нем бурлить. Пожалуй, он даже еще больше злился.

Вирджил добрался до двери и с удовольствием вздохнул, окунувшись в охлажденный кондиционером воздух.

— Избаловался я на старости лет, — проворчал он, — раньше жара никогда мне не докучала.

— Ну, так нет смысла позволять ей докучать вам снова, — улыбаясь ему, заметила Эви. — Когда не было кондиционеров, нам всем приходилось просто мириться с жарой.

Старик с облегчением опустился в кресло-качалку.

— Избаловался, — повторил он удовлетворенно.

Эви прошла к торговому автомату и опустила в него мелочь за три прохладительных напитка. Температуру в автомате она поддерживала достаточно низкой, так что, к удовольствию ее клиентов, в напитках образовывались кристаллики льда. С хлопками открыв бутылки, Эви сунула одну из них в руки Роберта, после чего другую отдала Вирджилу. Перевернув третью бутылку, она стала долгими глотками пить из нее обжигающе холодную бодрящую жидкость.

Она видела, что Роберт с неудовольствием смотрит на бутылку в форме песочных часов у себя в руках; затем он тоже начал пить. «Вероятно, у него слишком утонченный вкус, чтобы пить газированные напитки, — подумала Эви, — но если он собирается жить здесь летом, ему следует поступать, как и все местные жители». В системе защиты от жары ежедневное употребление колы, охлаждающей внутренности, занимало важное место.

Лодка на холостом ходу шла мимо волнорезов. Мельком взглянув на нее, Эви сразу узнала суденышко, взятое напрокат. Она понимала, что Мерсер увидел ее, но полагала, что не догадался, что это была она. В бейсболке, со спрятанными под нее волосами, и в черных очках, она могла быть кем угодно. Вряд ли Мерсер смог бы определить даже то, что она женщина.

Роберт уселся одним бедром на невысокую стойку и, покачивая обутой в яхтенную туфлю [16] ногой без носка, медленно потягивал газировку. Его лицо ничего не выражало, но у Эви создалось стойкое впечатление, что он… выжидает. Когда они смогут поговорить? Нет. Есть что-то более важное.

Она видела, как Мерсер привязал лодку и небрежной походкой двинулся по причалу, неся в одной руке коробку для рыболовных снастей, а в другой — бесполезные удочки. Затем дверь отворилась, и он появился, весь такой самовлюбленный и самодовольный.

— Сегодня ничего нет, куколка, — заявил он в своей надоедливой, чрезмерно сердечной манере. — Может, мне повезет больше, если ты поедешь со мной. Что скажешь?

— Я не любительница рыбной ловли, — соврала Эви без зазрения совести, так что Вирджил чуть не подавился своим напитком.

Роберт сидел на прилавке вполоборота к Мерсеру, но теперь повернулся к нему лицом.

— Привет, Лэндон, — с прохладцей произнес он, — я бы хотел половить рыбу вместе с вами в следующий раз, когда вы освободитесь днем.

Эви была поражена, услышав, как Роберт называет Мерсера по имени, и в голове зазвучал сигнал тревоги. «Откуда Роберт знает этого человека?».

Но если она была поражена, то Мерсер — просто шокирован. Он замер на месте, а его лицо, пока он в изумлении пялился на Роберта, утратило все краски.

— М-мистер Кэннон, — заикался он — Я… о! как… Что вы здесь делаете?

Черные риски бровей Роберта приподнялись в присущей ему сардонической манере. Эви видела, что Мерсер совершенно ошеломлен неожиданным столкновением с Кэнноном, и напряжение ее отпустило. Что бы ни связывало мужчин, Роберт не был союзником Мерсера, иначе тот не выглядел бы настолько потрясенным в его присутствии.

Совершенно очевидно, что в ответ на вопрос Мерсера Роберт мог бы сказать, что здесь он держит свой катер. Вместо этого он нарочито посмотрел на Эви и произнес:

— Это место по-своему притягательно.

Эви чувствовала себя глупо, но ничего не могла поделать с краской, заливающей ее лицо. Мерсер почему-то выглядел еще более ошеломленным.

— О, — пробормотал он, — да, конечно.

С трудом обретя некое подобие самообладания, он выдавил слабую улыбку.

— Уже поздно, мне нужно идти. Позвоните мне, когда будете свободны, мистер Кэннон, и мы сыграем с вами ту партию в гольф, о которой говорили.

— Или порыбачим, — подсказал Роберт голосом мягким, как шелк.

— А… да, конечно. В любое время, — Мерсер бросил ключи от лодки на стойку и поспешно ушел.

— Интересно, из-за чего он так разволновался, — задумчиво произнес Вирджил.

— Может быть, из-за того, что ему не повезло, и, сбежав днем с работы, чтобы порыбачить, он на пристани наткнулся на своего работодателя, — предположил Роберт, прикрывая глаза.

Задыхаясь от смеха, Вирджил откинулся в кресле.

— Вот это да! Он работает на тебя, что ли? Спорю, что на сегодня ему все веселье испорчено.

— Уверен, что так.

Стоя неподвижно, Эви впитывала как все нюансы короткой сцены с Мерсером, так и вкрадчивость негромкого ответа Роберта. Он получил массу удовольствия, наблюдая за муками Мерсера. И его замечание о ней, как о причине его появления здесь, преследовало ту же цель — поставить Мерсера в еще более неловкое положение. В конце концов, какой мужчина не ощутил бы неудобство, обнаружив, что только что приставал к женщине босса… на глазах у самого босса? К тому же будучи пойманным на отлынивании от работы.

Может, Мерсер и не осознавал, что Роберт к нему нерасположен, но для Эви это стало очевидно. Кэннон был вполне любезен, но неприязнь сквозила в каждом его слове. Эви испытала огромное облегчение. На одно ужасное мгновение она испугалась, что Роберт вовлечен в какую бы то ни было аферу Мерсера, но поведение последнего определенно не походило на поведение человека, который встретил друга. Все же она забеспокоилась, узнав, что Мерсер работает на Роберта. Она не хотела, чтобы его грязные делишки коснулись пристани, но не хотела и того, чтобы каким-либо образом вред был причинен Роберту.

Ей больше ничего не удалось выяснить о замыслах Мерсера. Не включая мотор, он проплыл извилистым путем вокруг нескольких островов и наконец ненадолго остановился у дальней от берега стороны одного из самых больших. Ей не удалось увидеть, что он делал и делал ли что-нибудь. Если бы у нее был троллинговый[17] мотор, она могла бы подойти намного ближе, так что он бы ничего не услышал, но такого мотора на ее лодке не имелось. Потом Мерсер снова запустил двигатель и продолжил кружить среди островов. Эви старалась уследить за ним, но все время держать его в поле зрения оказалось невозможно. Когда Мерсер в конце концов покинул острова, ей пришлось выжать из лодки максимальную скорость, на которую та была способна, чтобы опередить его и заранее достичь пристани, оставшись незамеченной.

Таким образом, у нее до сих пор не было ничего, кроме подозрений. Пока Эви размышляла, стоит ли довериться Роберту при том, что ничего существенного она не могла ему рассказать, пришла правнучка Вирджила. В этот раз она несла на бедре одиннадцатимесячную девочку, взирающую на мир широко раскрытыми глазами. Двое белоголовых мальчиков, четырех и шести лет, сопровождали ее.

— Дедушка, дедушка, — завопили оба мальчика. Они подбежали к качалке и вскарабкались на колени Вирджила с непосредственностью, наводившей на мысль, что так они поступали всю свою жизнь.

— Как дела? — спросил Вирджил, прижимая к себе два маленьких тельца. — Дал ли вам зубной врач леденец?

— Да! — закричал старший, вытаскивая из кармана ярко-красную конфету. — Мама говорит, все в порядке, так как он без сахара. Хочешь?

Судя по выражению лица, мальчик был разочарован тем, что леденец без сахара.

— Заманчиво, — признал Вирджил, — но ты сохрани его.

Эви улыбнулась, глядя на Вирджила с праправнуками, а затем снова повернулась к их матери.

— Шерри, это Роберт Кэннон. Сегодня они с Вирджилом прошли по реке. Роберт, это правнучка Вирджила Шерри Фергюсон.

— Рада познакомиться, — сказала Шерри с дружелюбной улыбкой. Она, очевидно, помнила Роберта с тех пор, как он первый раз приходил на пристань. Переместив ребенка на другое бедро, Шерри протянула руку.

Роберт потянулся, чтобы пожать руку молодой женщины, и девочка, видимо, решила, что теперь до него можно добраться. С радостным бульканьем она отпустила кофточку Шерри и, протянув обе маленькие ручонки с ямочками, рванулась вперед. Шерри в испуге попыталась подхватить ребенка, но Роберт оказался быстрее и сгреб девочку за мгновенье до того, как она покинула безопасное убежище на бедре у матери.

— Эллисон Роуз! — задохнулась Шерри, уставившись на малютку. — Прошу прощения, — извинилась она перед Робертом, потянувшись к нему, чтобы забрать ребенка, — не знаю, что на нее нашло. Прежде она никогда вот так не бросалась к незнакомцам.

Эллисон Роуз ничего не хотела знать. Она орала и, вырываясь из рук матери, изо всех сил цеплялась за рубашку Роберта.

— Все в порядке, — в его изумительном глубоком голосе теперь появились успокаивающие нотки, умиротворившие и мать, и дочь. Одна из сильных рук Роберта поддерживала спинку ребенка, в то время как его глаза улыбались Шерри.

— Я всегда умел найти подход к женщинам.

«И это не более, чем констатация факта», — решила Эви. Кровь медленными толчками билась у нее в венах, когда она смотрела на Роберта, так уютно прижимающего к себе ребенка, как если бы у него была дюжина собственных. Существовало ли что-нибудь, чего этот человек не смог бы сделать? Шерри почти растаяла под его смеющимся взглядом, а крохотная Эллисон была просто на небесах.

С высоты его рук Эллисон с блаженным видом оглядывалась вокруг, как королева, обозревающая своих подданных. Склонив голову, Роберт слегка коснулся носом мягких светлых завитков и подумал о том, что даже в таком юном возрасте девочки отличаются от мальчиков. Он качал двух сорванцов Маделин еще во младенчестве и играл с ними, когда они начинали ходить, но они были совсем не такими нежными, как эта малышка на его руках, и ее аромат неуловимо слаще. Его привели в восторг крошечные сандалики на ее ножках и открытое платьице с оборками. Ощущать цепляющиеся за него пухлые ручонки с ямочками было удивительно радостно.

«О, Боже», — подумала Эви. Ее грудь так сжалась, что она едва могла дышать. Ей пришлось отвернуться, чтобы скрыть отразившееся в ее глазах потрясение. Почему он не мог оказаться неловким с детьми? Почему он так ласково прижимает Эллисон к груди и закрыл глаза, наслаждаясь ее сладким младенческим запахом? Чувство, разраставшееся в ней, было так огромно, что она не могла думать, ничего не могла делать.

До конца своих дней она будет помнить, в какой именно момент влюбилась в Роберта Кэннона.

Эви занялась бестолковой возней с бумагами, хотя не сказала бы, что это за бумаги. Словно издалека она слышала голос Шерри, спрашивающей о путешествии Вирджила по реке, восторженный ответ Вирджила и замечания Роберта. Эви обратила внимание, что его голос звучит все так же спокойно и умиротворяюще. Как могла Шерри усомниться в безопасности прогулки, если полная безмятежность и уверенность Роберта в себе свидетельствовали, что он без показной суеты позаботился о том, чтобы защитить Вирджила от малейшего риска?

«Он делает это намеренно», — осознала Эви, слушая их разговор. Она ощущала необычную отстраненность, прислушиваясь скорее не к самим словам, а к способу их произнесения, к лежащим в их основе чувствам. Роберт мастерски разгадывал людей, а затем со сверхъестественной точностью использовал свой голос и манеры так, чтобы манипулировать собеседниками в соответствии со своими желаниями. Как если бы он был кукловодом, но тянул за нити очень осторожно, и куклы никогда не замечали, что он управляет ими по собственной воле.

И если он манипулировал ими, то манипулировал и ею.

В ушах Эви стоял глухой шум, как перед обмороком. Ей следовало немедленно забыть о глупостях и сосредоточиться на дыхании. Вдохнув, она поняла, что, судя по глубокому облегчению в легких, сделала это первый раз за довольно продолжительное время. Она просто перестала дышать, вероятно, с того момента, когда Роберт потерся лицом о кудряшки Эллисон. Неудивительно, что у нее возникла слабость.

На уровне эмоций она на ощупь искала надежную опору, пока наконец не коснулась чего-то, за что, как она думала, можно удержаться. А теперь ей показалось, что спасительную веревку вырвали у нее из рук, и она снова затерялась, кружась в водовороте. Было ли хоть что-нибудь, из того, что говорил ей Роберт, правдой? Или каждое его слово изощренная манипуляция, задуманная… для чего? Затащить ее в постель? Или его увлекало преследование? Проблема в том, что с тем же успехом он мог быть искренним. Как ей узнать, где правда?

«Получается, не узнать никак», — с горечью подумала Эви. Только время могло бы ей подсказать, стоит ли полагаться на него, можно ли вверить ему сердце. Но Эви сомневалась, что у нее есть время. Роберт говорил, что останется до конца лета, но больше половины лета уже прошло. Он будет здесь еще шесть, может быть, семь недель.

— Эви, — имя прозвучало тихо, произнесенное почти у самого ее уха. Спиной она почувствовала тепло, ощутила запах вспотевшего тела Роберта. Его рука коснулась ее плеча. — Шерри и Вирджил уходят.

Она обернулась, стараясь и улыбнуться, и овладеть собой. Эви видела, что никто не заметил, как она отвлеклась, только Роберт обратил на это внимание. Еще один тревожащий пример его необычайной проницательности. Используя в качестве соблазна один из красных леденцов, Эллисон переманили обратно на руки к Шерри, и теперь девочка была занята, поворачивая так и сяк обернутую в целлофан конфету, пытаясь до нее добраться. Наконец она просто сунула ее в рот вместе с оберткой. Вирджил стоял, и мальчики уже были у двери, крича, что они хотят «Близзард»[18] прежде, чем поедут домой, в то время как Шерри настаивала, что не может всякий раз заезжать в Боаз [19] за мороженым. Но тут Вирджил добавил, что он и сам не прочь попробовать «Близзард», и это, конечно, решило дело.

Эви присоединила свой голос к общей неразберихе, прощаясь со всеми и наказывая Вирджилу беречься. Мальчики выскочили за дверь и наперегонки помчались к причалам.

— Вы, сейчас же вернетесь сюда! — выходя, произнесла Шерри, и это было сказано таким тоном, что дети остановились на бегу и с неудовольствием возвратились. На протяжении нескольких последующих минут, пока все рассаживались в автомобиле, Эви остро ощущала постоянное присутствие Роберта, стоящего прямо за ее спиной, и его руку у себя на пояснице. Ни Шерри, ни Вирджил не могли не заметить безмолвных сигналов, и тем более прикосновений, которыми Роберт заявлял свои права на нее.

Тишина после отъезда семейства Вирджила была почти оглушительной. Эви закрыла дверь и попыталась проскользнуть мимо Роберта, но его руки сомкнулись у нее на талии, и после головокружительного вращения она обнаружила, что сидит на стойке, а Роберт стоит между ее ног, не давая ей слезть. Отказываясь смотреть на него, Эви уставилась в середину его груди. Она не хотела этого, не хотела сталкиваться лицом к лицу с ним сейчас, когда все еще пребывала в смятении от шокирующего осознания того, что любит его, но доверять ему может даже меньше, чем полагала ранее.

— К черту, — очень мягко сказал Роберт, и добавил: — посмотри на меня.

— Зачем?

— Потому что я не хочу разговаривать с твоей макушкой.

— Я и так прекрасно тебя слышу.

Прошипев вполголоса проклятие, Роберт обеими руками обхватил ее лицо и приподнял. Его осторожный захват не причинил ей боли, но и сопротивляться его спокойной силе было невозможно. Эви попыталась сосредоточиться на его носе, однако ее внимание притягивал блеск доминировавших на лице светло-зеленых глаз. И никак нельзя было не заметить холодной ярости в них.

— Куда ты ездила?

Вопрос был задан обманчиво спокойно, почти праздно. Если бы она не смотрела ему в глаза, не чувствовала бурлящий в нем гнев, она могла бы обмануться.

— Я выполняла поручение.

— А, — его ладони сжали ее лицо, и он резко спросил: — Ты встречалась с Лэндоном Мерсером? У тебя роман с ним?

Эви в оцепенении уставилась на него. Некоторое время она не могла сосредоточиться ни на единой мысли, ее разум пребывал в смятении. Как он умудрился связать ее с Мерсером? Роберта не было, когда она уезжала, и вернулись она и Мерсер не одновременно. Но она действительно уезжала из-за Мерсера, даже если не вместе с ним. Эви чувствовала жар, приливающий к щекам, и знала, что выглядит виноватой, но все еще не могла дать вразумительный ответ. Наконец, последний вопрос достиг ее сознания, и она выпалила:

— Нет у меня с ним романа! Мне отвратителен этот человек!

Роберт сжал губы.

— Тогда почему ты ускользнула, чтобы встретиться с ним?

— Я никуда не ускользала, — вспыхнула Эви, — и я не встречалась с ним!

— Но ты закрыла офис в середине рабочего дня, — безжалостно продолжал Роберт, — а ведь ты не закрываешь его хоть чуть-чуть пораньше даже в дождливые дни после обеда, когда никаких клиентов нет и в помине.

— Я сказала, у меня было поручение.

— И ты выполняла его на лодке?

— Я живу на воде, — указала она, светло-карие глаза на мгновение засветились золотом. — Пересечь озеро я могу быстрее, чем доехать машиной до своего дома. Иногда в хорошую погоду и в соответствующем расположении духа я повсюду езжу на лодке, а не на автомобиле.

Опасный блеск не исчез из его глаз.

— Говоришь, ездила домой?

Эви, не торопясь, ухватила Роберта за запястья и отвела его руки от своего лица.

— У меня было поручение, — повторила она. — Я не встречалась с Мерсером. У меня нет с ним романа. И почему, черт подери, ты решил, что имеешь право меня допрашивать?

Она выкрикнула последнюю фразу, одновременно пытаясь его оттолкнуть. Он не сдвинулся ни на дюйм

— Вот поэтому, — глухо произнес он и, наклоняя голову, подался вперед.

Она задержала дыхание под напором его губ, опустошающим напором. Его движение вынудило ее шире раздвинуть бедра, и он устроился между ними. От жесткого толчка его мужского органа в ее уязвимо-мягкое сокровенное местечко Эви задрожала, напуганная соприкосновением пусть и через несколько слоев ткани. Страсть Роберта была такой же неодолимой, как и его гнев, сокрушающей, вынуждающей повиноваться. Сжимающие ее руки причиняли Эви боль, и она еще раз попыталась его оттолкнуть — безрезультатно.

— Прекрати, — пробормотал Роберт прямо у ее рта, и его рука опустилась, чтобы обхватить ее ягодицы и еще сильнее притянуть к себе так, что она потерлась о выпуклость, скрываемую джинсами.

Неожиданное острое наслаждение, пронзившее ее лоно, вынудило вскрикнуть, Роберт приглушил звук своими губами. Затем повторил движение, качнув тазом в неистовстве ревности и желания. Толчок оказался даже сильнее, и она дугой изогнулась в его объятиях. Ее руки поднялись, чтобы вцепиться ему в плечи. Переход от гнева к желанию был настолько стремителен, что она не могла его контролировать, и в ней бурлил поток наслаждения. Каждое его движение повышало ее чувствительность, поднимало все дальше, как если бы ее тянули в гору, намереваясь, раз уж вершина достигнута, вознести еще выше. Ошеломительное пугающее ощущение не исчезало, и Эви цеплялась за Роберта, как за единственную опору.

«С Мэттом никогда так не было», — смутно подумала она. Их юношеская страсть была робкой, наивной, нежной, но нерешительной. Роберт же мужчина, который точно знает, что делает.

Он не дотрагивался до ее грудей, но в них чувствовалась пульсация, а соски напряженно вытянулись и заныли. Эви вновь изогнулась, и в ее горле родился нежный безумный звук, пока она, пытаясь облегчить боль, терлась о его грудь. Роберт понял и прошептал ей: «Тише», — в тот самый момент, когда его рука сжала твердый торчащий холмик.

Почувствовав давление, восхитительное сжатие, Эви захныкала. Она знала, что должна остановить его, но положить конец состоянию исступленного восторга, в котором она пребывала, ей хотелось меньше всего на свете. Ее тело стало податливым, жаждущим наслаждений, пылающим от жара. Роберт просунул руку под блузку и ловко расстегнул переднюю застежку ее бюстгальтера. Чашечки разъехались, и теперь его пальцы легли на ничем не прикрытую плоть. Он погладил атласные изгибы, а напряженные соски обводил до тех пор, пока Эви не начала извиваться в муках неудовлетворенности.

— Ты этого хочешь? — пробормотал Роберт и слегка ущипнул набухшие вершинки. Она застонала, когда река тепла пробежала по ее телу, собирая влагу, чтобы донести ее в устье между бедер.

Он отклонил ее назад в своих руках, и от этого ее груди выпятились вверх. Эви сознавала, что ее блузка задралась, оставив их полностью обнаженными, но не понимала, когда это произошло. Она видела свои соски, красные, как ягоды; затем его губы накрыли один из них, и ее глаза закрылись, а голова откинулась.

Он собирался заняться с ней любовью прямо здесь, на стойке. Эви чувствовала его решимость, всю неистовость его желания. На нее нахлынула паника, которая вступила в бой с возбуждением, размягчающим волю, лишающим здравого смысла. Он мог бы овладеть ею здесь, где кто угодно может войти и увидеть их. Он сделал бы это без единой мысли о необходимости предохраняться. Но, кроме опасения за свою репутацию и вероятности забеременеть, было еще кое-что… Она потеряла бы последнюю возможность защитить свое сердце.

Его губы подергали, сильно вытягивая, один сосок, а затем перешли к другому, пальцы трудились над ремнем ее джинсов, расстегивая застежки и молнию.

В отчаянии Эви втиснула напряженные руки между их телами.

— Нет, — сказала она. Слово прозвучало хрипло, едва слышно. — Нет, Роберт! Остановись!

Роберт застыл, его мускулистое тело напряглось, и довольно долго он сохранял неподвижность. Затем очень медленно убрал свои руки и сделал шаг назад, потом еще один. Отчетливо слышалось его частое дыхание.

Эви не решалась взглянуть на Роберта, пока, соскользнув с прилавка, непослушными руками поспешно приводила в порядок свою одежду — поправляла бюстгальтер, разглаживала блузку, застегивала молнию и пуговицы на джинсах. Сама она дышала поверхностно и быстро.

— Не нужно выглядеть такой испуганной, — спокойно произнес Роберт, — я обещал, что смогу остановиться, и я это сделал.

«Нет, — промелькнула у нее смутная мысль, — проблема не в его, а в моей силе воли». Если бы они находились не на пристани, а где-нибудь еще, едва ли она сумела бы заставить себя сказать «нет».

— Нечего сказать? — поинтересовался он чуть позже, поскольку Эви продолжала молчать.

Она прочистила горло.

— Нет еще.

— Хорошо, — он все еще казался слишком спокойным и хорошо владеющим собой, — мы поговорим завтра. Я заеду за тобой в семь.

— В семь, — эхом повторила она, когда он ушел.

К тому времени, как Роберт вывел свой внедорожник со стоянки у пристани, он уже разговаривал по установленному в машине мобильному телефону, подключенному к засекреченной линии связи.

— Вы следили за ним с того момента, как он ушел с работы? — спросил он, как только ему ответили.

— Да, сэр. Мы увидели вашу машину у пристани и уехали.

— Черт побери. Я выходил на своем катере. Он взял лодку напрокат и встретился с кем-то на озере, возможно, с Эви, потому что она тоже покидала пристань на своей моторке. Он что-нибудь нес, когда уходил с работы?

— Мы ничего не заметили, но он легко мог бы пронести диск в кармане пиджака.

— На рыбалку он ездил не в костюме. Где он переоделся?

— У себя дома. Он провел там меньше пяти минут, а затем вышел с коробкой для рыболовных снастей и удочкой.

— Если у него был диск, то он лежал в коробке.

— Да, сэр. Но мы не смогли бы добраться до нее.

— Я знаю. Это не ваш промах. Тем не менее первым делом я собираюсь установить на катере засекреченный телефон. Таким образом вы сможете вступать со мной в контакт, даже когда я выхожу на воду.

— Хорошая мысль. Мы проверили его дом еще раз, пока появилась возможность. Ничего.

— Проклятье. Ладно, продолжайте следить за ним. И пошлите кого-то к дому Эви сегодня ночью.

— По тому делу, что мы обсуждали?

— Да, — ответил Роберт. Пора начать оказывать давление.