Наталья Евгеньевна Котрасева Кулинарные записки

— Я шла к отцу, несла обед, но тут на дорогу выскочил тигр. Я испугалась, закричала, хотела убежать, но подвернула ногу и… в общем вот.

— А тигр?

— А тигр убежал куда-то…

Молодой человек огляделся. Никаких тигров вокруг видно не было.

— Давайте, я вам помогу, — обратился он к девушке, — залезайте ко мне на спину. И скажите, куда вас нести?

К счастью, девушка жила не далеко — нести ее по горной извилистой тропинке все же было не очень-то легко.

— Ну вот, — сказала она минут через десять подъемов и спусков, — за следующим поворотом мой дом.

Молодой человек остановился на минуту, чтобы отдышаться, и снова тронулся в путь.

Дома никого не было.

— Я живу с отцом, мать умерла пять лет назад, — объяснила девушка. — А папа вернется только к вечеру.

— Что же вы, будете здесь совсем одна? — молодой человек нахмурился, — а вдруг тигр вернется?

— Мы сколько лет здесь живем, а проблем с тиграми никогда не было.

— Но сейчас-то они начались! Нет уж, давайте я с вами посижу, пока ваш отец не придет.

— Хорошо, — девушка вздохнула. — Вот этот горшок, который вам пришлось тащить… в нем обед, который я приготовила для отца. Угощайтесь. Я бы вам помогла, но нога…

— Спасибо. Я могу поставить чай, если вы покажете, где…

Девушка показала.

Через пять минут на столе были расставлены чашки, плошки, чайник и горшок с обедом.

Юноша потянулся к горшку, но вдруг отскочил, как ошпаренный.

— А! Там же! — закричал он.

— Что там? — Испугалась девушка.

— Там черви! И лягушки! И змея… кажется… я не рассмотрел…

Он с подозрением посмотрел на девушку и сделал шаг в сторону двери:

— Ты оборотень?

— Что? — Девушка возмутилась. — И как ты мог такое обо мне подумать! Я порядочная девушка, а ты… нет, так меня еще никто не обзывал! — Она громко всхлипнула и утерла глаза рукавом.

— И нечего рыдать! — Молодого человека слезы не убедили. — Кто же ты, если не оборотень? Люди такое не едят!

— Еще как едят!

— Нет, не едят!

— Едят!

— Да что я, не знаю, чем люди питаются? Я только что из города! Так там ни в одной харчевне живых червей не подают!

Девушка снова всхлипнула. В горшке кто-то громко заквакал.

— Так это в городе! — cказала она. — А мы в горах. Нас здесь людей одна семья. А вокруг кто? Знаете? Вокруг одни призраки и оборотни! А до города далеко, добираться трудно. Отец у меня старенький, ему не дойти. А я одна в город не пойду — я же девушка порядочная! Отец ходит на охоту иногда, но не всегда с добычей возвращается. А есть-то надо… Вот нам и приходится выменивать посуду, что делает отец, на еду у оборотней.

— На этих… на червей? — Молодого человека передернуло.

— Ну да. Мы, конечно, не знали вначале, что это черви. Оборотни, они ведь все знают магию. Ну, они и делали так, чтобы змеи и лягушки выглядели, как обычная еда. Ну, рис там, мясо. Но только мы заподозрили — что-то здесь не так. Рис, он обычно не квакает. И не ползает по тарелке. Вот мы и догадались… но больше есть тут все равно нечего. А мы к тому моменту ко вкусу уже привыкли. Тогда отец пошел к оборотням и попросил, чтобы они еду больше не маскировали. Так все же легче.

— Понятно. — Юноша снова сел за стол и с сомнением посмотрел на горшок.

— Если не хотите, там внизу еще тарелка с лепешками. Лепешки обычные, мы их выменяли у путника не так давно. Черствые, правда, немножко, но вкусные.

— Ничего, не надо… — молодой человек мужественно потянулся к горшку и положил девушке лягушку и горстку червяков, а себе небольшую змею. — Не могу я ваши последние лепешки съесть. А змея вроде вполне съедобна на вид.

Они молча поели. Под конец молодой человек вошел во вкус и даже положил себе добавки.

— Спасибо, было очень вкусно, — сказал он, доев, — давайте, я посуду помою.

— Рада, что вам понравилось. Съешьте, все-таки, лепешку. Вам надо червей заесть. А то с непривычки живот заболит.

— А… хорошо, — молодой человек дал себя уговорить и набросился на лепешку.

Он доел почти всю, когда вдруг ойкнул и схватился за живот.

— А… — сказал он, — кажется, черви подействовали. Мне надо выйти…

Юноша быстро поднялся и направился было к выходу, но не дошел и свалился на пол с криком.

— Вам наружу все равно не выйти, — спокойно сказала девушка. — А подействовали не черви. В лепешке заклинание. Тут еще недавно проезжал даос, так мы у него накупили бумажек с заклинаниями, в горах они никогда не помешают.

Молодой человек продолжал корчиться на полу. Его стоны и крики все больше напоминали рычание.

Девушка с интересом посмотрела на него, а затем продолжила:

— Так вот, о чем я? О даосе. Мы купили заклинаний, чтобы определять, кто оборотень, а кто нет. Раньше-то мы могли только на червях это выяснять — накормишь путника червяками, а у него сразу с животом плохо. Значит, это человек. Но так мы ошибались пару раз — у некоторых крепкие желудки. Да и оборотни хитрые попадаются. Некоторые делают вид, что им поплохело. А с бумажками стало гораздо легче — как кто червей и лягушек поел, мы ему еще и лепешку даем, а в лепешке бумажка. Вот тут все и выясняется — для людей заклинание безвредно.

Юноша возмущенно зарычал и попытался подняться, но у него ничего не вышло. Волосу у него растрепались и местами порыжели, так что теперь по цвету они больше всего напоминали тигриную шкуру.

— Нас можно понять, — продолжала девушка. — Живем одни, среди нечисти. Нет, против хороших оборотней мы ничего не имеем. Вот соседи наши — милейшие лисы. И мыши, с мышами мы дружим. Но когда встретится кто-то незнакомый, тут же никогда не знаешь. А вдруг он людей ест?

— Я не ем, — прохрипел молодой человек, — я очень извиняюсь, что напугал тогда, на тропинке. Не хотел. Но я же тебя потом домой донес! Хотел исправить свою ошибку!

— Это да, конечно. Спасибо большое. Но почему ты решил со мною остаться, пока отец не вернется? И что это за разговоры, «а вдруг тигр вернется, опасно быть одной»? Ты меня за дуру принимаешь?

— Нет, нет, я…

— Что я?

Молодой человек покраснел. Было не ясно, это начинает проступать на щеках тигровая окраска, или же он просто смущен.

— Ты мне просто… понравилась… — признался он.

— Ах, понравилась! И ты решил остаться один на один с одинокой девушкой! Да за кого ты меня принимаешь! Мы люди порядочные!

— Да я ничего такого не стал бы…

— Да, как же! Нет, чтобы сватов прислать…

— А что, ты не против? — Молодой человек удивленно поднял на девушку глаза, даже перестав биться в судорогах на пару секунд.

— Ну, ты мне тогда на дороге тоже понравился, — призналась девушка.

— А отец против не будет? Я же оборотень…

— Да нет, что ты! Он и так боится, что я тут старой девой останусь. Сватаются все мыши да ящерицы, а я все отказываюсь…

Девушка встала из-за стола и, хромая, направилась в угол, к сундукам. Там она достала бутылочку, взяла чашку с водой, и капнула из бутылки пару капель зеленоватой жидкости.

— На, выпей вот это, — сказала она, подойдя к юноше.

Он залпом выпил воду и почти сразу же затих.

— Лучше? — спросила девушка.

— Да… — молодой человек тяжело вздохнул и вытер пот.

— Ну, тогда иди, а то отец скоро вернется.

Молодой человек молча кивнул и, пошатываясь, поднялся на ноги.

Выйдя за порог, он обернулся и сказал:

— Я, это… с родителями поговорю… они не будут против…

Девушка кивнула, улыбнулась, и закрыла дверь.

Молодой человек еще постоял немного, чтобы отдышаться, а затем побежал прочь, на бегу превращаясь в тигра.

— Я пришла вернуть горшочек, — cказала девочка.

— Какие-то проблемы?

— Да, проблемы. Во-первых, — девочка гневно и невежливо ткнула бабушку в грудь пальцем, — горшочек варит не кашу!

Бабушка смущенно хихикнула.

— Понимаешь, доченька, — сказала она, — я этих горшочков за свою жизнь столько наделала… и все с кашей. Видеть уже эту кашу не могу! Вот я и решила…

Бабушка встала, и кряхтя побрела в к шкафу. Там она достала с полки книжку и направилась обратно, к столу.

— Вот, посмотри, доченька.

Девочка взглянула на книгу. На обложке был нарисован улыбающийся негр в ослепительно белом колпаке.

— Эк-зо-ти-чес-ка-я кух-ня, — прочла бабушка по слогам. — Ведь кашу-то надоело! Вот я и пытаюсь чего поинтереснее приготовить!

— Да, но из-за этого вашего поинтереснее у нас теперь проблемы! — закричала девочка. — Лучше бы уж каша была, по старинке!

— А что случилось-то? — спросила бабушка. — Я ж ничего такого в горшочек не наливала. Там же был томатный суп с креветками с семью специями.

— Вот! Вы же знаете, что за беда с этими самоварящими горшочками! — продолжала возмущаться девочка. — Их же невозможно остановить, не зная слов. «Горшочек вари — горшочек не вари». Была бы каша, все ничего, кашу мы бы съели за неделю-другую. Но креветки! — Девочка глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и продолжила чуть тише, — вы понимаете, обычная история. Я оставила горшочек маме, а мама женщина пожилая, у нее склероз. Она и забыла, как остановить горшочек. А я была в лесу и ничего не знала. Конечно, когда стало вонять креветками, и все птицы и звери побежали на запах, я поняла, в чем дело, но было уже поздно. И теперь весь город так пахнет! Пока ладно, они еще свежие. А что будет через неделю, вы подумали? Это же не каша! Креветки на солнце быстро протухнут! А эти дикие звери, они сбежались со всех сторон. У нас теперь по улице ходят волки и едят креветки. А потом что они будут есть? Людей? И специи! Не знаю, как их выдерживают волки, но есть ваш суп не каждый сможет! Жители вначале обрадовались, набрали себе полные кастрюли, чтобы поесть как следует, так ваш суп такой острый, что его почти никто не осилил. Я, правда, нормально ем. Но я острое люблю.

— Ох ох, девочка, — бабушка, покачала головой, — что ж теперь сделаешь? Ничего. Но вы сами виноваты — нужно осторожнее быть! Горшочек вам не игрушка! А рецепт этот я вычеркну, конечно, чтобы такого не повторялось.

Бабушка, подслеповато прищурившись, открыла книгу и начала листать страницы. Почти половина страниц в книге уже была перечеркнута красным. Девочка заглянула в книгу.

— Я гляжу, у вас тут суши не вычеркнуто, я бы и его убрала, по тем же причинам. Свежая рыба портится быстро, — сказала она.

— И то, верно, доченька, — согласилась бабушка. — Только тогда же совсем никакого выбора не останется. Что же я готовить-то буду?

Девочка задумалась.

— Ну, если уж кашу не хотите… приготовьте салат из зелени. Им хоть можно скот кормить.

— Ох, спасибо, доченька, — обрадовалась бабушка. — Только в этой книги салатов совсем нет. Ты мне тогда рецептик на чистом листочке напиши!

— Хорошо, — девочка вздохнула. — Давайте ваш листочек.

— Каждый персик дарует бессмертие на тысячу лет, всего восемьдесят два персика, как и договаривались.

— Вы говорили, что на пять?

— Что «на пять»?

— На пять тысяч лет. В прошлый раз вы так сказали, — Один достал персик из корзинки и подозрительно его осмотрел, — и потом, почему они такие мелкие и зеленые? Наши яблоки и то крупнее!

— Зеленые дольше пролежат, — объяснила девушка. — Вы же не будете их все сразу есть?

— Да, но одна тысяча лет вместо пяти?

— Простите, но у нас произошло несчастье… — девушка понизила голос, будто собираясь рассказать о страшной тайне, — как раз сегодня кто-то ворвался в сад и съел почти все персики. Остались только зеленые и недозрелые… Пока еще не выяснили, кто это был, но я думаю…

— Нас это не очень-то волнует, дорогая, — отрезал Один. — Мы договаривались, что меняем наши яблоки на персики, которые дают бессмертие на пять тысяч лет. А раз у вас только эти, мелкие и неспелые, то, считаю, будет справедливым урезать количество яблок. В пять раз.

— Почему это в пять раз? Да вы посмотрите, хорошие персики. Попробуйте! А ваши яблоки! С ними же вообще ничего не понятно. Сколько лет молодости они прибавляют?

— Зависит от индивидуальных особенностей организма, — объяснил Один.

— А вдруг они подействуют, скажем, на пятьдесят лет? Или вообще на пять? Как мы потом будем смотреть в глаза нашим гостям! Поймите, у нас на пиру будут важные персоны, мы стараемся достать все самое лучшее. Амброзия, сома, хаома, все у нас лучшего качества. И, нам бы не хотелось, чтобы яблоки подкачали…

— Хаома, говорите? — Один задумался. — Хорошо, давайте так: меняемся на прежних условиях, плюс кувшин хаомы.

— Целый кувшин? Это слишком много. Половина!

— Целый, и торговаться не буду.

Девушка надула губки.

— Ну ладно, — сказала она, — нет времени с вами спорить, пир у Си Ванму сегодня вечером. Берите персики, кувшин хаомы я вам отправлю сегодня с курьером.

— Договорились, — ответил Один.

Девушка кивнула своим спутницам, до этого молча стоявшим в сторонке. Те поставили на землю корзины с персиками, взяли яблоки и, взлетев гуськом, вскоре скрылись из вида.

— Хаома! Отлично, у нас на пирах сто лет не было хаомы! Нет, подожди, уже двести лет… — голос раздавался из глубины яблоневого сада.

Через пару секунд к Одину подошел Локи, радостно потирая руки.

— Ты был здесь? — удрученно спросил Один.

— Ну да, я же прекрасно помню, почему у нас не было хаомы целых двести лет — в прошлый раз ты зажал кувшин и выпил его в одиночестве! Во второй раз я на такое не попадусь! Придется тебе делиться со всеми.

— Со всеми? — Один нахмурился, что-то подсчитывая в уме. — Слушай, тогда ведь никакого смысла ее пить вообще нет. Это же какие порции получатся.

— А что ты предлагаешь? — спросил Локи.

— Тебе четверть кувшина, остальное мне.

— Четверть? Нет, так не пойдет! Половину!

— Зачем тебе половина? Тебе столько не выпить!

— Давай проверим! — оскорбился Локи. — И потом, мне кажется очень странным, что на переговорах не было Идунн. Скажи-ка Один, а ты не забыл спросить ее разрешения обменять ее яблоки на персики бессмертия?

Боги направлялись прочь из яблоневого сада в сторону Вальгаллы.

— Хорошо, треть. — Сказал Один. — И скажи мне, это случайно не ты съел все персики у Си Ванму?

— Во всем Цирцея виновата, — сказал мужчина. — Уж я-то знаю, я там был. У нее же остров совершенно бесплодный! Там даже травы не растет, одни камни и песок! Вот она и приспособилась — превращает путников в животных. В свиней, коров. Но скот-то тоже надо кормить, а то он весь передохнет от голода! Вот они и стала превращать некоторых в корм для скота. Вы же понимаете, что получается, да? Коровы едят корм. Но коровы — это люди, и корм — тоже заколдованные люди. Люди едят людей. Боги такого непорядка не прощают. Уж не знаю, кто это сделал, но кто-то наверху распорядился, и весь скот у Цирцеи посходил с ума. Теперь это коровьим бешенством называется. Правда, не знаю, почему — свиней у нее всегда было больше. Превращать мужчин в свиней ей всегда нравилось. Но это еще не все, нет. Когда Цирцея обнаружила, что скот дохнет, она, как вы думаете, что сделала? Она стала его продавать проходящим кораблям, выменивать на еду. Теперь эта ведьма сама не ест эту гадость, а только продает. И ведь отказаться никто не может — она всякого сведет с ума своими чарами. А если вдруг кто откажется, так того она в свинью и продаст другим. Вот так-то. А вы говорите, скот без причины дохнет!

— Этот счет я оплачивать не буду! — Посетитель возмущенно отбросил бумажку. — Это никуда не годится! Сколько вы с меня берете? Да на эту сумму можно безбедно прожить год!

— Простите, но вы сами заказали самые дорогие блюда…

— Да, и я бы их оплатил, если бы они того стоили. Но у вас ничего и съесть невозможно. Во-первых, салат с фаллосом моржа и пилюлями бессмертия. Ну, моржа я еще съел, хотя, конечно, приготовить его можно было и получше. Но пилюли бессмертия? Их же прожевать невозможно! А когда я одну проглотил, думал, что скончаюсь на месте, такая началась изжога!

Официант склонился в поклоне:

— Простите, но я вас предупреждал, что киноварную пилюлю съесть без вреда может не каждый. Нужны годы подготовки и тренировок…

— Ну вот вы мне опять про эту ерунду! И вы меня поймите! Я пришел в ресторан, я пришел поесть, а не пройти курс обучения. Если ваши блюда требуют многолетней подготовки, то нечего их продавать! И не пишите их тогда в меню, где всякий может их увидеть. Ну ладно, салат я вам готов простить. Но мясо Танского монаха? Это вообще не было похоже на мясо! Оно же жесткое, как камень!

— Простите, но Танский монах жил во время династии Тан. С тех пор у нас остался только небольшой кусок вяленого мяса, дарующего долголетие. Это большая редкость, запас у нас совсем маленький, и больше вы ни у кого такого не попробуете. А что мясо жесткое — так это не удивительно, с танских времен пор оно успело подсохнуть.

— Да? У вас же повара — они должны уметь готовить так, чтобы мясо было мягким и вкусным, даже если они пролежало сто тысяч лет! И потом, я вообще не уверен, что это не подделка. Вы думаете, я совсем дурак, да? Вы думаете, я не читал «Путешествие на Запад»? Там же прямым текстом сказано, что Танский монах благополучно дошел на запад, где стал Буддой. Откуда же тогда у вас его мясо?

— Понимаете ли, — официант склонился и заговорщицки зашептал прямо в ухо посетителю: — У Чэнъэнь в своей книге соврал. Вернее, умолчал кое о чем. Танский монах, и правда, добрался до Западного Рая благополучно, но далеко не с первого раза. Вы, может, быть, читали более ранние версии путешествия монаха?

Посетитель покачал головой.

— Нет? А очень зря, потому что как раз там написана правдивая версия. На самом деле, монах пытался дойти на запад несколько раз, но всегда его по пути съедали оборотни еще до того, как он встречал Сунь Укуна, Царя Обезьян. Ведь без Царя Обезьян монаха было некому защищать! А знаете, что за оборотень его съедал?

— Нет. — Посетитель, казалось, заинтересовался, и даже забыл о своем возмущении.

— Ша, Монах Песков. Тот самый, который потом стал учеником монаха. Но учеником он стал после того, как попытался съесть монаха. В «Путешествии на Запад», которое рассказывает об удачной попытке дойти до запада, Монаха Песков остановил Царь Обезьян. Но в первые разы у Танского монаха еще не было ученика! Вы думаете, откуда у Монаха Песков ожерелье из черепов? Чьи это были черепа?

— Неужели… — посетитель удивленно поднял глаза.

— Да, вижу, что вы догадались! Это все были черепа Танского монаха. Разных его реинкарнаций! Так вот, Монах Песков первые реинкарнации просто съедал, а потом стал откладывать, про запас. Он же был семейный оборотень, думал о жене и детях. Сами знаете, профессия оборотня опасная — так недолго и на даоса нарваться. А то и на бодхисатву!

— Вы что, хотите сказать, что у Ша была семья? — удивился посетитель. — Но У Чэнъэнь…

— У Чэнъэнь, У Чэнъэнь, а что У Чэнъэнь? Я же говорю, он не все написал, этот ваш У Чэнъэнь! И о том, что у Ша была семья он умолчал. Так вот, Монах Песков, если помните, жил в озере. А в том озере вода была соленая. В такой мясо и сто, и пятьсот лет может храниться…

— Но подождите, — посетитель вспомнил о том, что он возмущен, — это все, конечно, прекрасно. Только мне не понятно, откуда это мясо у вас?

— Дело в том, что ресторан у нас — семейный бизнес. — официант еще понизил голос и ткнул пальцем в вышитый на униформе иероглиф «Песок», — А одним из наших предков был… Монах Песков.

— О! — удивился посетитель. — Это многое объясняет. Хотя, конечно, качество мяса…

— Но поймите, оно ведь хранится у нас не один век. И вас предупреждали об этом заранее…

— Ладно, — посетитель достал кошелек. — Заплачу я вам за ваше блюдо… если уж это и правда мясо Танского монаха….

Он расплатился и ушел.

— Слушай, — к официанту подошел его коллега, — ты бы поменьше рассказывал эту историю…

— Но он не хотел платить!

— Надо было как-нибудь еще разобраться, ну, вышибалу позвать. Наш пра-пра просил поменьше болтать.

— Не пойму, чего он боится?

— Как чего, будто сам не понимаешь! — второй официант вздохнул. — А если Монах Песков узнает, что мы тут продаем? Пра-пра говорил: выбирайте тех, кому можно такие вещи продавать, с осторожностью. А то мало ли что…

— Да ладно, — первый официант фыркнул, отчего его толстый живот всколыхнулся, — ну узнает монах Ша, ну и что? Да он вдвое слабее нашего пра-пра. Этот Ша знает только 18 превращений, а пра-пра — 36!

— Он был слабее, пока не стал архатом, — пояснил второй официант, — это пока они с монахом шли на запад, Чжу Бацзе был вторым учеником, а Монах Песков — третьим. Конечно, пра-пра и сейчас говорит, что он сильнее. Но, сдается мне, он заливает. Он-то все лишь присматривает за подношениями в храме, с архатом ему не сравниться. А что, если сам Сунь Укун узнает? Что тогда? Думаешь, он обрадуется, что мы разграбили тайник Ша на дне озера?

— Не пойму одного, как Ша мог сам про этот тайник забыть? Пра-пра ведь рассказывал, как тот всю дорогу на запад мечтал, что вернется обратно, к тайнику, и откроет ресторанчик. А как стал архатом, сразу все мысли оставил. Летает себе где-то на Небе, занимается не пойми чем…

— Этого, брат, нам не понять, — второй официант похлопал первого по плечу. — Мы же пока не архаты.