Глава 10 ВЫ СМОЖЕТЕ СКАЗАТЬ МНОГОЕ ПО РАЗМЕРУ БИБЛИОТЕКИ ЧЕЛОВЕКА

Я была поражена.

Мой рот в шоке открылся, я бродила внутри и медленно поворачивалась по кругу, чтобы охватить все это.

Библиотека была квадратной и простягалась на второй и третий этажи.

Три высоко-арочных окна освещали комнату.

Замысловатые перила из темно-красного кованного железа ограничили верхний этаж, который был доступен винтовой лестницей из того же самого темно-красного металла

Столы, увенчанные медными лампами с зеленым оттенком, заполняли середину.

Стены-от пола к потолку были выложены книгами.

Большие и маленькие, в кожаном переплете и в мягкой обложке, все они разделялись на секции — история, ссылка, физиология вампира, даже небольшая группа названий беллетристики.

О,

Мой.

Бог.

Этан хихикнул рядом со мной.

"И теперь мы бы могли изменить тебя без соглашающего документа."

Я согласилась бы с чем угодно, лишь бы коснуться их, поэтому, кинув отсутствующее "Верно", прошла к одной из полок и коснулась кончиками пальцев корешков.

Секция была посвящена Западной классике.

Дойль был помещен между Диккенсом и Дума, выше Карролла и ниже Элиота.

Я потянула тяжелую кожанную копию Холодного Дома с этой полки.

Я открыла корешок, просмотрела пергамент обложки, и проверила первый клочок страницы.

Печать была крошечной и вжатой настолько глубоко в бумагу, что вы бы смогли чувствовать отпечатанное на листах.

Я счастливо прохныкала, а затем закрыла книгу и задвинула ее на место.

"Ты в рабстве у книг", сказал Этан, хихикнув.

“Знал бы я, что тебя будет настолько легко успокоить, я привел бы тебя в библиотеку несколько недель назад."

Я издала звук согласия и вытащила тонкий том поэзии Эмили Диккинсон.

Я пролистала страницы, пока не нашла стихотворение, которое хотела, затем прочла его вслух: "Я умер ради красоты, но не был приспособленным к могиле, когда тот, кто умер ради правды, расположился в соседней комнате."

Он мягко спросил, почему я потерпел неудачу?

‘Для красоты,’ ответил я.

А я для правды- два для одного.

Мы братья.

Аккуратно, я закрыла обложку книги и вернула ее на место, потом посмотрела на Этана, который стоял около меня, на его задумчивое выражение.

"Ты умер ради красоты или правды?"

"Я был солдатом", сказал он.

Это удивило меня, и в тоже время нет.

Мысль о воюющем Этане — вместо того, чтобы заняться политикой в задней комнате — удивила меня.

Мысль об Этане посреди войны-нет.

"Где?" — тихо спросила я.

Он сделал паузу в тяжелой тишине, напряженность, была ясна в наклоне его подбородка, а затем дал мне, очевидно, притворную легкую улыбку.

"В Швеции.

Очень давно.

Он был вампиром в течение 394 лет; я сделала исторический подсчет.

"Тридцатилетняя война"?

Он кивнул головой.

"Очень хорошо.

Мне было семнадцать лет, когда я начал сражаться.

Мне исполнилось тридцать, когда меня обратили.

Ты был обращен во время сражения?"

Еще один кивок, без уточнения.

Я поняла намек.

“Я предполагаю, что был изменен в сражении, так сказать."

Этан потянул книгу с полки перед ним и рассеянно просмотрел ее.

“Ты относился к сражению Селины за контроль над Домами?

“Что-то на подобии этого."

Я прислонилась спиной к полкам и скрестила руки.

“Как ты считаешь, что она в конечном счете хочет, Этан? Вампиров, управляющих миром?”

Он покачал головой, закрыл свою книгу и задвинул ее назад на место.

Она хочет любой новый мировой порядок, лежащий в ее власти — будть то ответственность за вампиров, или людей, или обоих.

Он повернул свое тело, положил локоть на одну из полок около меня, и подпер им голову, водя длинными пальцами по волосам.

Его другая рука была опрокинута на его бедро.

Внезапно, он стал выглядеть уставшим.

Мое сердце сочувственно сжалось.

"А чего хочешь ты, Мерит?" Он смотрел вниз на землю, но внезапно поднял стеклянно-зеленые глаза к моим.

Вопрос достаточно поразил; близкий жар от его глаз был жестким.

Мой голос был мягким.

"Что ты имеешь в виду?"

"Ты не планировала этого, но ты член уважаемого Дома, на уникальной позиции, позиции с некоторой властью.

Ты сильна.

У тебя есть связи.

Если бы ты была на месте Селины, стала бы ты?"

Тестировал ли он меня? Я отыскала его глаза.

Хотел ли он принимать мою меру, увидеть, смогла б ли я противостоять голоду к власти, которая настигла Селину? Или это было более проще чем то?

“Ты предполагаешь, что она стала плохой,” сказал я, “то, что она была уравновешенной как человек, но потеряла некоторую манеру контроля начиная с ее изменения.

Я не уверена, что это верно.

Возможно, она всегда была плохой, Этан.

Возможно она не пресытилась, став внезапно адвокатом для объединения вампиров.

Возможно, она отличается от меня или от тебя.

Его губы разомкнулись.

"Мы отличаемся, Селина и я?"

Я посмотрела вниз и нервно стала дергать шелковую юбку.

"А разве нет?"

Когда я вновь взглянула на верх, его пристальный взгляд был близким и ищущим, возможно поскольку он рассматривал вопрос, взвешивал баланс его собственной длинной жизни.

"Удивился бы ты, если б я предала тебя?" спросила я у него.

Что-то было тоскливым в его пристальном взгляде, выражении.

Я не думаю, что он хотел поцеловать меня, хотя мысль об этом — возможно желание этого, возможно страх перед этим — ускорило мой пульс.

Вполголоса, он сказал, “Есть вещи, которые я хочу сказать тебе — о Кадогане, Доме, политике.

”Он сглотнул, испытывая такое неудобство, которое я когда либо видела.

"Есть вещи, о которых я должен рассказать тебе."

Я подняла свои брови, как бы приглашая его говорить дальше.

Он открыл свой рот, затем закрыл его снова.

Ты молода, Мерит.

И я не имею ввиду возраст-я был едва ли старше чем ты, когда меня обратили.

Ты Ученик-вампир, и прежде всего новый ученик.

И пока, даже два месяца не прошло твоего обучения, а ты увидела насилие и маневрирование, на котрое мы способны.

”

Он оглянулся назад на книги и задумчиво улыбнулся.

“В этом отношении, мы не настолько очень непохожи на людей в конце концов."

Была тишина в пещеристой комнате, пока он снова не оглянулся назад на меня.

Когда он это сделал, его выражение было мрачным.

"Решение принято".

.

.

Он остановился, видимо собирая свои мысли, затем вновь начал.

"Решения приняты с пониманием относительно истории, с пониманием относительно защиты наших вампиров, охраны нашего Дома.

Этан кивнул на стену книг по всей комнате, на ряды пожелтевших томов с красными числами на корешках.

"Полный Канон,” сказал он, и тогда я поняла, почему Канон был выпущен для Посвящения вампиров в Справочной форме.

На каждом ряду, должно быть, было пятнадцать или двадцать томов, и это было множество рядов на множествах полок.

"Это — обилие законов,” сказал я ему, мой пристальный взгляд прошелся по линии книг.

"Это обилие истории",ответил Этан.

"Много, много веков всего этого."

Он взглянул назад на меня.

“Ты знакома с происхождением системы палат Дома, с Чисткой?"

Я была знакома.

Стол Справки, очевидно не предлагал детальную и полную коллекцию, обрисовывая в общих чертах основную историю системы Дома от ее происхождения в Германии к развитию французского трибунала, который, впервые, коллективно управлял вампирами Западной Европы, по крайней мере пока Президиум не переместил собрание в Англию после Наполеоновских войн.

Оба действия были относящимися к панике, вызванной Чисткой.

"Тогда ты поймешь", продолжил он, после моего кивка,"важность защиты вампиров."

Построения альянсов".

Я действительно понимала, конечно, будучи направленной к Моргану, чтобы обеспечить потенциальный Наваррский союз.

"Брекенриджи",сказал я.

"Я бы считала их союзниками."

Я никогда не смогла б предположить, что они будут разговаривать со мной таким образом.

Но не Ника.

Он назвал меня вампиром-но это было не только словом, Этан.

Это было ругательством.

Проклятием."

Я остановилась, поднимая пристальный взгляд на Этана.

"Он сказал, что пришел после меня."

"Ты знаешь, что ты защищена?" тихо, но искренне спросил он.

"Будучи вампиром Кадогана.

Живя под моей крышей.

Я оценила беспокойство, но это не было так, словно я боялась Ника.

Это было, словно я сожалела его потерю к невежеству.

К ненависти.

"Проблема в том,"сказала я,"они не только не союзники-они враги."

Этан поморщился так, что крошечная линия пролягла между его бровями.

И в его глазах — я не знаю, что это было, но иное, чем тяжелый вес чего-то, чего я была уверена, предпочту не знать.

Я не была уверена, куда его речь была направлена, возможно только признание истории вампиром, но было такое чувство, что он не разделял бы всего, что он мог бы иметь.

Что-то ждало на выступе.

Неважно, что это было, он отогнал это прочь, сменил свое выражение и напустил тон Мастера вампира.

"Я привел тебя сюда-информация в твоем распоряжении.

Мы знаем, что ты могущественная.

Поддерживай эту силу знаниями.

Это было б не сделанным для тебя, чтобы ты осталась неосведомленной.

Я зажмурила свои глаза, словно при забастовке.

Когда я открыла их вновь, он направлялся к двери, его выход был отмечен отступающим звуком его шагов на мраморном полу.

Дверь открылась и закрылась снова, и затем комната стала тихой и все той же коробкой сокровищ, закрытой великому миру.

Я повернулась к книгам и просканировала полки, я понимала его пример.

Всякий раз, когда он начинал рассматривать меня как что-то большее чем ответственность или оружие, всякий раз, когда мы говорили друг с другом без барьера званий и истории между нами, он более чаще отступал, не оскорбляя меня, принуждая держать расстояние.

Я знала, по крайней мере, некоторые из причин его отступления— включая его общий смысл моей неполноценности — и подозрения других — различие в наших званиях.

Но было что-то еще, что-то, что я не могла определить.

Страх, обнаруженный в его глазах-он боялся чего-то.

Возможно, он что-то хотел мне сказать.

Возможно, что-то он не хотел рассказывать.

Я покачала головой, чтобы очистить мысли, затем проверила свои часы.

Уже было два часа до рассвета, большей части моего вечера, поднятого Этаном, Ником, и моим отцом, таким образом, я воспользовался возможностью, чтобы дать библиотеку на прочтение исследователю.

Книги были разделены на беллетристику и секцию научной литературы точно так же, как и в традиционной библиотеке, каждая секция организована, каждая полка безупречно убрана.

В комнате, должно быть, были тысячи томов, и не было ни одной огромной коллекции, которая могла бы быть поддержана без библиотекаря.

Я огляделась вокруг, но так и не увидела знаков наличия стола или администратора.

Интересно, кто был достаточно удачен получить это назначение

И что еще более важно, я задавалась вопросом, почему я не была очевидным кандидатом.

Книги или меч для английского освещенного студента? Походит на легкое требование.

Я обыскала полки на наличие чего-нибудь удобочитаемого и выбрала книгу городской фантазии с популярной полки беллетристики.

Я покинула библиотеку после задумчивого "до свидания", обещая книгохранилищу, что я вернусь, когда я получу больше времени, затем направилась вниз по лестнице по направлению к Дому.

Я следовала по длинному центральному коридору в область кафетерия, где горстка вампиров жевала предрассветные закуски, их пристальные взгляды, поднялись, когда я прошла к задней двери.

Я скользнула снаружи к кирпичному внутреннему дворику, который охватил конец Дома, а затем последовала тем путем, что вел к небольшому симметричному саду.

В середине сада был фонтан, освещенный дюжиной наземных огней, и свет был достаточно сильным для чтения.

Я выбрала скамью, согнула свои ноги на сиденьи, и открыла книгу.

Время проходило, парк становился тише и пустел вокруг меня.

Так как ночь уменьшалась, я с загнула уголок страницы и закрыла книгу, распрямив свои ноги.

Когда я встала, я оглянулась назад, на Дом.

Фигура стояла у окна на третьем этаже, руки в корманах, лицом к саду.

Это было окно бывшей комнаты Амбер, Супружеского номера около Этана, комнаты, которую он вычистил.

Она ушла, и там была мебель; я не могла представить то, что кто-нибудь, но он, окажется в комнате, пристально наблюдая за садом.

Я застыла там на мгновение, с книгой в своих руках, наблюдая его размышлениями.

Мне стало интересно о чем он задумался.

Носил ли он траур по ней? Действительно ли он был сердит? Был ли смущен, что он не предсказал ее предательство? Или он размышлял о вещах, которые произошли сегодня вечером, волнующийся о Николасе, Селине, и относительно войны, в которую она могла привести нас?

Горизонт стал багроветь.

Так как у меня не было никаких убеждений, быть пойманой на солнце и сожженной дотла, потому что я был согнута с книгой в мягкой обложке в саду — или шпионящий за моим Мастером— я возвращалась к Дому, иногда глядя на окно, но он никогда не изменял положение.

Питер Габриель пришел на мысль, его стих о работе лишь ради выживания.

Этан так и делал.

День за днем, он продолжал наблюдать за более чем, тремя сотнями вампиров Кадогана.

Мы были на подобии королевства, а он он был лордом поместья, фигуральным и литературным Мастером Дома.

Наше выживание было ответственностью, которая упала на его плечи, начиная со смерти Питера Кадогана.

Это было, я осознала, ответственностью, которой я доверяла.

Самая большая ошибка Этана, по крайней мере насколько я знала, была его неспособностью отделить ту ответственность от всего остального в этой жизни.

Чего-либо еще в его жизни.

И так, ночью в конце мая, я нашла себя стоящей на лужайке Гайд-парка перед особняком вампиров, пристально смотрящей на заключенный в камень облик парня в Армани, враге, который стал союзником.

Нелепо, но я думала, что я потеряла одного союзника сегодня, но получила другого.

Этан пробежался рукой по своим волосам.

"О чем ты думаешь?" прошептала я, зная, что он не услышит меня.

Где был бум-бокс, когда ты нуждаешься в этом?.