"Обреченная" - читать интересную книгу автора (Макдевитт Джек)

ЧАСТЬ 3. НЕБЕСНЫЙ ТРАП
26

В действительности существует очень мало невозможного для тех, кто не ленив и способен применять разум. Наша готовность принять что-то или объявить, что этого сделать нельзя, обычно и приводит к поражению. Подумайте, например, как долго у нас уборные оставались во дворе. Грегори Макаллистер. Вавилонские заметки

Расчетное время до разрушения: 54 часа

Женщины приземлились возле какого-то озера, подзаправились и поспешили за Макаллистером и Найтингейлом. Воссоединение прошло довольно мрачно. Хатч выслушала множество слов соболезнования.

«Прекрасная попытка» и «Вы сделали все возможное». А также: «Может быть, этот небесный ковш сработает».

Келли сохраняла несвойственное ей спокойствие.

Реактор снова запустили, на этот раз не включая двигатели, и принялись перезаряжать различные системы. Мак скользнул в кресло и стал твердить, как хорошо снова оказаться в уюте.

Поверхность планеты постоянно сотрясалась.

- Через какое-то время, - сказал Найтингейл, - вы перестанете обращать на это внимание.

Широкая дуга Моргана только что проползла из поля зрения, скрывшись за деревьями. Восточное небо прояснилось, облака ушли. Казалось, наконец-то наступил солнечный денек.

- Так что с этим небесным ковшем? - спросил Найтингейл. - Что это? Сработает ли? И когда это случится?

Хатч с Келли получили от Бикмана множество подробных сведений. Но планетолог, по выражению Келли, так и не научился говорить по-английски. Его описание было слишком техническим, даже для Хатч. Она понимала основные термины - например, что предположительно им придется сделать, - но просто не могла поверить, что импосибилиум обладает теми свойствами, которые от него требовались. С другой стороны, что еще им оставалось?

- Говорят, через день по местному времени.

- Через день? - ужаснулся Мак. - К тому моменту условия наверняка несколько ухудшатся, не так ли?

- Это все, что они могут сделать. Подъем произойдет над Туманным морем. Поздним утром.

- Черт возьми, где это море? - требовательно вопросил Мак.

- Туманное море? Это где западное побережье. Встреча должна состояться где-то в том районе!

- Самый главный вопрос, - заявил Макаллистер, - получится ли?

Вне всякого сомнения физики Бикмана понимали, о чем говорят.

- Да, - сказала Хатч. - На мой взгляд, все это очень мудрёно. Однако, думаю, мы справимся.

- Мудрёно?

- Синхронизация по времени.

- Ваше «думаю», - проговорил Макаллистер, - не придает мне уверенности.

- В этом плане местами предполагается удача, - заметила Келли.

Макаллистер с трудом сдерживался.

- Хорошо. Вот мы теперь ведем речь о том, что пробудем здесь еще пару дней. А как быть с ненастьем и толчками, которые мы постоянно ощущаем? Я про скверную погоду. Насколько плоха она будет? И вообще, что здесь будет происходить?

- Вы действительно хотите знать все подробности? - спросила Хатч.

- Конечно. - Тон Макаллистера смягчился. - Прошу вас, расскажите.

Все повернулись к ней.

- Сейчас уже происходят очень сильные землетрясения. Очевидно, пока не в этой местности. Однако будут и здесь. И станут значительно хуже. Сила толчков выйдет за пределы применяемой нами шкалы. Мы увидим груды земли, взметающиеся в небеса на пятнадцать-двадцать километров. Будет просыпаться все больше и больше вулканов. Причем грандиознейших. И, естественно, будет страшная буря. - Она ненадолго замолчала, давая им прислушаться к порывам ветра. - Волны будут выше, чем прошлой ночью. Намного выше. Нам необходимо найти возвышение. Через три дня атмосферу сорвет с планеты. К тому времени нам надо бы оказаться как можно дальше оттуда.

- Вот это уже это неплохая мысль.

- А еще через несколько часов исчезнет океан. Внешняя кора планеты расплавится. Насколько я понимаю, под влиянием приливов и вулканической активности. В этот момент планета начнет сильно разрушаться. По прикидкам, это произойдет в полночь четверга или чуть позже по корабельному времени, что примерно соответствует полночи по здешнему времени. Приблизительно сорок часов спустя куски планеты с плеском бултыхнутся в Джерри.

- О Господи! - воскликнул Макаллистер. - Но должен же быть хоть какой-нибудь способ выбраться из этого проклятого места! А если этот ковш не сработает? Может быть, мы смогли бы подняться и улететь вместе с атмосферой, когда ее сорвет, а в космосе нас подберут.

- Нет, это невозможно, - ответила Хатч.

- Это шанс, - произнес Макаллистер, и глаза его гневно засверкали. - Вот вы рассиживаетесь здесь и уверяете нас, что это не удастся. Отчего?

- Никакой это не шанс, - сказала Келли. - Даже если мы вырвемся на свободу и при этом не сваримся, что совершенно невероятно, то все равно никто не сможет нас забрать.

Макаллистер тяжело задышал.

- Но почему?

- Потому что при столкновении выделится уйма энергии. Здесь будет словно бы маленькое солнце. К тому времени всем кораблям нужно будет убраться подальше.

- Раз уж мы заговорили об этом, - заметила Хатч, - неплохо бы найти здесь какой-нибудь безопасный уголок.

Ей не хотелось пережидать на безостановочно подскакивающей и вздрагивающей земле.

Макаллистер вздохнул. Бесконечный запас колких замечаний, похоже, наконец истощился.

- Вы сообщили, что с «Венди» все еще разыскивают накопители. Это означает, что у нас по-прежнему есть шанс найти их, верно?

- Да, шанс на это есть, - ответила Хатч.

- Может быть, нам надо вернуться и поискать их самим, - предложил Мак. - Похоже, это не такое уж трудное дело.

Это звучало весьма соблазнительно.

- У нас не работает ни один сенсор, - объявила Хатч.

- А значит, - вздохнул Найтингейл, - все, на что мы способны, это провести последние часы, слоняясь по пояс в воде. Вы и вправду этого хотите? - Он долго и пристально смотрел на Макаллистера, а потом снова обратился к Хатч: - Тогда какого черта мы вообще добирались сюда?

Они искали виноватого. Келли не раскрывала подробностей безуспешной попытки достать накопители. Хатч чувствовала себя уверенно. Однако люди испытывали негодование, сознавали свой провал и, ко всему прочему, боялись. Их, конечно, слышали во время попыток спасения. Они не могли пропустить мольбы Келли. Хатч знала, что все это должно было восприниматься именно так: в критический момент трусливый пилот скисает.

Она и сама не могла избавиться от мысли о том, как легко меняется положение вещей. Это - всего лишь вопрос минут. Сколько же минут они ссорились в течение этих девяти дней похода? Если бы сегодня утром они двинулись в путь чуть пораньше… Прошли немного больше за ночь… Не останавливались, чтобы исследовать часовню… Если бы раньше оставили Мака с Найтингейлом…

Макаллистер с видом побитой собаки пристально смотрел наружу. Широкий поток, пенясь и булькая, проносился мимо, вокруг в мерцающем свете раннего утра возвышались деревья, каких никогда не бывало на Земле, ярко-золотистые птицы с красными полосатыми крыльями кружились над фюзеляжем. Идиллическая картина.

- А мы точно не сможем убраться отсюда при помощи этой штуки? Мне не кажется, будто нам будет трудно попытаться.

- Конечно, мы улетим с этого места. По существу, у нас есть реактивное судно с ракетным стартовым двигателем. Но он годится только для маневрирования в невесомости, а не для того, чтобы вытолкнуть нас на орбиту. Мы способны применить спайк, чтобы значительно уменьшить наш вес, но только на очень короткий промежуток времени. Примерно на несколько минут.

- Выходит, если мы попытаемся…

- То, может быть, поднимемся на десять, ну, тринадцать километров, возможно, чуть выше. У нас будет пара минут, чтобы помахать на прощание, а потом мы рухнем. И, между прочим, если мы при этих усилиях истощим свои подъемные возможности, то приземлиться не сумеем.

- Правильно ли я понимаю, - упорствовал Мак, - что ни один из кораблей не может спуститься до двенадцати километров, чтобы забрать нас. Верно?

- Совершенно верно, - ответила Келли. - Сверхсветовики не могут опускаться в атмосферу.

- И шаттлы тоже?

- И шаттлы.

- Значит, все, что нам остается, это ковш.

- Нет, - сказала Келли, глядя на дождь. - Хатч права: у нас мало шансов отыскать накопители. Однако вряд ли будет очень сложно попытаться. Может быть, сделаем перерыв?

Хатч согласилась, не видя, как полезнее потратить имеющееся время, а Найтингейл полностью переменил свою позицию и решил, что это единственный разумный выход. Хатч врубила спайк и подняла модуль.

В первые минуты полета они сидели молча, словно своим отказом от разговора могли остановить течение времени и задержаться в этих последних часах. Никто больше не смеялся.

Они уже покинули район бухты, когда у Хатч завибрировал комм: вызывал Марсель. Она пустила их разговор по общей системе связи.

- Ну как, ребята, держитесь?

В его голосе звучало искусственное веселье. Марсель считался хорошим парнем и опытным капитаном, однако Хатч обнаружила, что актер из него плохой.

Макаллистер проворчал что-то, что она не смогла разобрать.

- С нами все в порядке, - ответила она.

- У меня для тебя сообщение.

- Для меня? - удивилась она.

- Для всех вас. Фактически, у нас тут уйма сообщений, именно что тысячи. И все желают вам удачи.

- Приятно быть в центре внимания, - заметил Макаллистер.

- Правда, - продолжал Марсель, - все эти сообщения отправлены двое суток назад, Люди посылали их, не зная о… - он замолчал, стараясь подобрать дипломатичную фразу… - об утрате накопителей.

- Ты сказал, что одно из сообщений особое?

- Вообще-то, их два.

- Хочешь зачитать?

- Первое послание от Генерального Представителя Мирового Совета. Оно гласит: «Мы восхищаемся вашей смелой попыткой расширить границы человеческого знания и вашей готовностью встретить опасности, с которыми неизбежно сопряжены подобные предприятия. Все человечество вместе со мной молится за ваше благополучное возвращение». И подпись: «Санджин Романовска».

- Прекрасно! - воскликнул Макаллистер. - Все мы становимся памятниками. Может быть, в нашу честь даже назовут улицы в Александрии.

- Какое еще сообщение ты получил? - спросила Хатч.

- От Гомес.

- Прочитай.

- «Присцилла, мне нет необходимости говорить, что вся Академия радуется тому, что этот несчастный случай очевидно закончится хорошо. Некоторое время мы очень волновались за вас».

- Те двое там, внизу, тоже волновались, - проворчал Макаллистер.

- Что еще, Марсель?

- Тут говорится: «Теперь, когда вы вне опасности, мне бы хотелось попросить вас внимательнее осмотреть местность, обозначенную как „Синяя гора“, где, по нашим данным, находится база небесного трапа. Очень важно узнать, откуда на Обреченной взялись передовые технологии. Мне еще о многом хочется расспросить вас, когда вы вернетесь, и я знаю, что могу в этом на вас рассчитывать». Подписано: «Ирэн».

Что касается Академии, то Ирэн Гомес могла бы случайно натолкнуться на Хатч в коридоре, даже не зная, кто она такая. Однако это было нечто, что вполне могло бы иметь место.

- Прервемся нам минутку, - попросила она Марселя, затем переключила связь на режим ожидания. - Ну, что вы думаете? - она окинула взглядом своих спутников.

- Здесь не нужно быть нейрохирургом, - ответил Макаллистер. - У нас один шанс убраться отсюда живыми: отыскать накопители. Возможно, с моим мнением не стоит считаться. Нельзя сказать, что меня очень уж волнует, что находится на вершине Синей горы… Полагаю, нам следует сосредоточиться на том, чтобы выбраться отсюда. Черт подери, я вот о чем: они хотят опять послать нас заниматься исследованиями. По-моему, это уж слишком!

- Рэнди?

Найтингейл обдумал ответ.

- Возможно, Мак прав. Может быть, нам стоит сперва хотя бы взглянуть на местность возле башни. Если увидим, что дело безнадежное, тогда можно заняться горой.

Келли покачала головой.

- Ненавижу перечить и возражать, но я за то, чтобы лететь к башне, хотя не думаю, что у нас есть шанс что-нибудь там найти. После этих огромных волн. Бог знает, где сейчас накопители. Однако мне совершенно точно известно, что на вершине горы мы их не найдем.

Хатч снова вышла на связь с Марселем.

- Мы собираемся еще раз поискать накопители.

- Хорошо. Я все прекрасно понимаю.

- Отошли Ирэн мои извинения.

Наступила неловкая пауза. Затем Марсель вспомнил, что есть еще почта.

- Много сообщений в центре связи, - пояснил он. - Они завалены добрыми пожеланиями в ваш адрес.

Хатч была поражена. Отправить письмо через гиперкомм стоило недешево.

- Завалены? - переспросила она.

- Вам передают добрые слова тысячи людей. Возможно, их было бы больше, будь у нас более широкий канал приема. Все ужасно волнуются за вас. Некоторые из них от имени целых школьных классов.

- Ты не мог бы хоть примерно рассортировать сообщения по темам?

- Это непростая задача. Даже по фамилиям сложно. У нас шестнадцать сообщений для тебя от людей по фамилии Хатчинс. Восемнадцать - для Рэнди от различных Найтингейлов. Ну, и с прочими аналогично.

- Отлично, - сказала Хатч. - Сохрани те, что для меня. Почему бы не отослать им какие-нибудь ответы? Раз уж они проявили озабоченность. - Она поблагодарила его и отключила связь.

Найтингейл пристально смотрел на нее, и она понимала, какое невысказанное осуждение таится в его взгляде. Разве за всю свою жизнь ты так и не встретила кого-то, кого хотела бы услышать сейчас?

Из ближайших родственников Хатч была жива только ее мать. Отношения между ними годами оставались напряженными из-за того, что Хатч так и не удалось обзавестись семьей, как любой нормальной женщине. Конечно, молодость Хатч уже миновала, и это обстоятельство, похоже, вынуждало ее избегать общества матери. Или вызывало слабую панику. Несмотря на то, что Хатч оставалась в расцвете своих физических возможностей, как теперь обычно сообщали о себе до истечения первого века жизни, она уже слишком давно перестала быть невинной девой, чтобы полагать себя потенциальной невестой.

Ей хватало опыта, чтобы прекрасно понимать, что ей самой нужно от жизни. Она считала, что замуж надо выходить довольно рано, как и жениться, - тогда брак будет успешным. Супруги должны формироваться как личности вместе. Она осознавала, что теперь может рассчитывать лишь на мужчину, свободу которого ограничивать невозможно. Поэтому если уж ей выпало в удел одиночество, порой полное, она, по крайней мере, будет одинокой не в браке, что не лезло уж совсем ни в какие ворота. Что бы там ни было, ей нравилась ее независимость.

Мама никогда не понимала ее. Да и не хотела понять.

Хатч села, глядя на свой портативный компьютер. И наконец довольно неохотно открыла его и напечатала:

Мама,

Похоже, нам не хватает пары дней. Все идет совершенно не так, как ожидалось. Но мы не теряем надежды. Ты узнаешь, как все обернется, к тому времени, как получишь мое письмо.

Она немного подумала, дописала еще кое-что, извинилась за то, что не оправдала ожиданий, объяснила, что довольна жизнью, и выразила надежду, что мама поймет: у нее, Присциллы, просто нет другого выхода.

Совершив небольшое насилие над собой, она написала еще нескольким людям, главным образом связанным с Академией. Не видя в эти секунды никакой перспективы.

А ведь были и хорошие времена.

Я думала о вас прошлой ночью…

Макаллистер заглянул ей через плечо и улыбнулся.

- Будьте осторожны, Присцилла. Не обещайте сгоряча сделать что-нибудь, когда вернетесь домой.

Итак, не было никого, с кем ей хотелось бы иметь романтические отношения. Конечно, за долгие годы у нее было несколько мужчин. Один уже умер. Прочие обзавелись счастливыми семьями в пригороде Нью-Джерси или на Западе.

Хатч сидела молча, пытаясь сообразить, что скажет старым друзьям, и вдруг обнаружила, что о многом не жалеет. О людях, на которых она не тратила много времени. О том, что великая любовь уже не покажется на ее горизонте. И о том, что не родится ребенок.

Теперь, когда она очутилась перед лицом возможной гибели, собственная жизнь казалась ей на удивление неполной. Хатч слышала где-то, что, когда смерть совсем рядом, люди, бывает, раскаиваются в том, что сделали, в разных мелких незначительных проступках, непреднамеренной безнравственности, даже в проявлении жестокости к другим. Но она сожалела скорее о не сделанных вещах, о непредпринятых рискованных действиях, о том, что так и не получила определенных впечатлений, возможно, исключительно из-за ложных представлениях об этике или, что более вероятно, из-за робости или боязни не преуспеть.

Она улыбнулась себе. Макаллистер где-то заметил: «Именно из-за страха все и пропадают».