"Найди свое счастье" - читать интересную книгу автора (Донован Сьюзен)

Глава 13

— С каких это пор у тебя своя собственная вафельница? — спросила Нола, с удивлением рассматривая хитроумное приспособление.

— Она всегда у меня была. Я делала вафли для Эйдана каждое воскресенье. — Кэт выпрямилась. — Ну, хорошо, когда-то, когда он еще ел со мной, я готовила ему вафли.

— Он успокоится. — Нола положила приспособление на верхнюю полку, рядом с чашками для миксера. — Ты его мать. Он тебя любит.

Кэт глубоко вздохнула. Это же самое она говорила сама себе уже около месяца, каждый раз, когда звонила Эйдану и слышала только его автоответчик. Но правда была в том, что она уже не единственный родитель для своего сына. У Эйдана теперь был Райли, и по тому, что она слышала, она могла судить, что с каждым днем их отношения только крепли. Может быть, она стала не нужна Эйдану, после того как у него появился отец?

Убеждая саму себя, что все это полная чепуха, она постучала деревянными щипцами для салата и положила их на гору посуды. Это второй переезд в ее жизни, если не считать того случая, когда она сбежала, а она его не считала. В первый раз она переезжала из дома в квартиру, когда пришлось делать две ходки на красном хэтчбеке Филлис. Этот переезд по сравнению с тем был очень скучным, она паковала только кухонную утварь, несколько ее любимых постеров в рамках и фотографий, одежду, книги, диски, белье, телевизор, акустическую систему и компьютер. Она оставила почти всю мебель, зато затолкала свои любимые комнатные растения в багажник «ягуара». Кое-какие совершенно новые вещи должна была доставить специальная компания — это мебель для спальни, диван, стулья, оттоманка, столы и шкафы, коврики, столовую мебель и лампы. Скоро это маленькое бунгало будет выглядеть весьма занимательно.

Она услышала, как передняя дверь открылась без стука.

— Есть кто? Я ищу самую знойную девушку в Западной Виргинии. Она здесь?

— Я на кухне, дорогой, — хихикнув, ответила Нола.

Мэтт просунул в дверь голову, на лице его была озорная улыбка, которую Кэт тысячу раз видела на лице Эй-дана. Боже, как же она скучала по своему мальчику!

Мэтт быстро взглянул на ягодицы Нолы, обтянутые джинсами, потом посмотрел на Кэт:

— Помощь нужна? У меня перерыв на ленч, и я решил вас навестить.

Кэт еле удержалась, чтобы не рассмеяться, потому что Мэтт уже навещал их сегодня утром, потом три раза звонил Ноле по телефону и договорился об обеде в доме Боландов этим вечером. Похоже было на то, что он не может оставить Нолу одну больше чем на десять минут. К счастью для жителей Персуэйшн, в этот день не случилось ни одного преступления.

— Ну конечно, лишние руки нам не помешают, Мэтт. — Кэт указала на заполненную наполовину картонную коробку. — Можешь закончить здесь, а я пока немного отдохну.

— Нет проблем.

Кэт подмигнула Ноле, выходя из кухни. Она прекрасно знала, что они не станут упаковывать ее вещи. Почти сразу послышались игривые взвизгивания Нолы и урчание Мэтта.

Кэт улыбнулась и направилась в гостиную, еще раз про себя поблагодарив судьбу. Даже практически пустой, отреставрированный дом выглядел уютно. Здесь были застекленные створчатые двери, деревянные изделия ручной работы, отполированные дубовые полы, не считая высоких потолков и отреставрированной ванны. Но больше всего Кэт любила витражные стекла сбоку от камина, сквозь которые теперь проходил дневной свет, озарявший комнату веселыми бликами. Это был второй дом в аренду на длительный срок, который Кэт смотрела после прибытия в Персуэйшн на прошлой неделе. В течение года она сможет обитать здесь и налаживать жизнь с Райли. А если что-то не получится, то она сможет начать все заново в Балтиморе или любом другом, месте.

В тишине она поблагодарила Филлис за ее великодушие. Она завещала Кэт свободу — ни больше ни меньше.

Кэт глубоко вздохнула. Теперь она снова житель Персуэйшн, да еще и по своей собственной воле. Вот только надо докопаться до самых глубин той девчонки, которой она была. Однако осознание того, что она непременно встретит здесь Вирджила Кавано, тяжелым грузом лежало на душе.

Кэт услышала завывания и очнулась от своих мыслей, она выглянула в окно и увидела идущих к дому Райли и Лоретту, причем собака тянула за собой хозяина. Кэт направилась к двери, чтобы их встретить. Райли нес большой бумажный пакет, на лице его сияла улыбка.

— Принес кое-что к ленчу. — Кэт держала дверь открытой, так что он переступил через порог. Лоретта залаяла, понюхала пол, потом метнулась на кухню. Райли запечатлел сладкий поцелуй на губах Кэт и отдал ей пакет.

— Только что Мэтт принес кое-что Ноле на ленч, и в это самое время, пока мы разговариваем, они это подъедают.

Райли закрыл глаза и покачал головой:

— Кажется, сегодня мы обедаем под открытым небом.

Кэт взяла свитер, открыла дверь, по ступенькам заметались солнечные зайчики, Райли тут же обнял ее за плечи.

— Мэтта понесло, — прошептал он ей на ухо. — Он становится довольно нахальным типом, когда дело касается женщин.

Кэт прислонилась к Райли.

— Знаешь, Нола тоже сумасшедшая. Надеюсь, они не причинят друг другу боли.

Райли поцеловал ее в макушку.

— Думаю, уж кому-кому, а нам точно не стоит советовать другим, как строить отношения.

— Хм, — пожала плечами Кэт, открывая бумажный пакет. — Может, когда-нибудь все изменится. — В нос ей ударил аппетитный запах хлеба с подливкой. Ее глаза весело заблестели. — Жареный цыпленок и яблочные пирожки? Из «Сансет динер»? Бог мой, Райли, я надеюсь, ты любишь женщин в теле?

— Я люблю тебя, поэтому, ешь, сколько хочешь. — Он достал бумажные тарелки, салфетки и выбрал для Кэт большой кусок цыпленка. — Ты сегодня великолепно выглядишь.

Кэт только что отделила кусок белого мяса от косточки, его комплимент застал ее врасплох. Она знала, что в данный момент выглядит как плотоядный шакал из документальных фильмов о дикой природе.

Райли засмеялся:

— Тебе придется терпеть меня первое время, потому что большую часть времени я буду проводить, глядя на тебя, словно дурак, и думать, настоящая ты или нет.

— И как много времени это займет? — спросила Кэт, стараясь не говорить с набитым ртом.

— Лет десять.

Она вытерла губы салфеткой и потянулась, чтобы вытереть его рот. Она игриво чмокнула его в губы и, смеясь, отпрянула назад. Их глаза встретились, и время для них остановилось. Кэт поняла, что их любовь насколько новая, настолько и старая. Она поняла, что тот мальчик, которого она любила, сидит внутри Райли, превратившегося теперь в чувственного мужчину, и ей предназначено судьбой быть прибежищем для них обоих.

Райли улыбнулся Кэт, и в его улыбке было столько нежности, что всю ее заполнило страстное желание. Она хотела, чтобы ему было уютно с ней, хотела, чтобы он забыл все лишения и обиды, особенно то, в чем была виновата она.

Веки Райли потяжелели, ноздри стали раздуваться.

— Твою кровать еще не доставили?

Кэт усмехнулась:

— Не могу поверить, что ты думаешь о сексе, когда мы еще даже не прикоснулись к яблочным пирожкам.

— Ты думаешь о том же самом, и не ври мне.

— Еще один день брутальной правды? — Она откусила кусочек цыпленка. — Вообще-то кровать должны привезти в ближайшие два часа.

— Просто думаю наперед. Никакого насилия над личностью.

Они ели и беседовали. Райли рассказал ей о клинике, о встречах с Эйданом и о том, что Мэтт провел все утро за приготовлением ужина для них четверых.

— У него что, свободный график? — спросила Кэт.

— Милая, он же шериф, кто его контролирует? Это лучшая работа, которую можно было придумать для Мэт-та. У него куча времени подумать о женщинах и еде.

Кэт облизала пальцы.

— Я бы хотела быть мухой на стене, когда он проходил собеседование при приеме на работу.

— Какое еще собеседование? — засмеялся Райли. — Он получил диплом юриста в «Маунтин лорел», и его фамилия Боланд. У него был выбор — идти начальником службы безопасности студенческого городка либо стать шерифом полиции и когда-нибудь, в перспективе, мэром.

— Хм. Раз уж мы заговорили о колледже, я искала их страничку в Интернете, чтобы посмотреть, какие открытые семинары я могла бы посещать.

Райли перестал жевать.

— Нашла что-нибудь интересное?

— Не смейся. Психология. Может быть, детская психология. Это просто предположение.

Райли взял ее за руку.

— Не играй на понижение. У тебя светлая голова, и ты можешь все, что задумаешь. Теперь у тебя есть деньги и время — какие еще открытые семинары? Ты хотела бы получить степень бакалавра?

— Я думаю об этом все время.

— Ну, так сделай это, Скаут! — Райли поднял ее подбородок так, чтобы она взглянула ему прямо в глаза. — А я одобрю любое твое решение.

Откуда-то с задворок дома до них донесся грохот, затем залаяла Лоретта.

— Все в порядке! — закричал Мэтт, как бы предупреждая их, чтобы они не заходили на кухню. В ту же минуту в дверь высунулась морда Лоретты.

Райли собрался вывести ее наружу. Когда он вернулся на свое место, он сказал:

— Ты ни за что не догадаешься, куда я заезжал перед обедом.

— К Кэрри?

Райли искоса посмотрел на нее:

— Не шути так. Она тише воды, ниже травы после моего последнего визита. И дай-то Бог, чтобы все так и оставалось.

— Тогда где ты был?

— У сестры твоего отца, Риты.

Из рук Кэт выпал пирожок.

— Мы с Нолой хотели заехать к ней, тогда, когда приезжали сюда в прошлом месяце, но так и не зашли.

Брови Райли в удивлении поднялись.

— Она была первой, кому я рассказала о своей беременности в тот день. Я пришла к ней домой сразу после того, как сделала тест на беременность, и знаешь, что эта женщина сказала мне? — Кэт покачала головой, вспоминая о том, как больно ей было тогда от этих слов. — Она сказала, что я вылечу из Школы в ту самую минуту, когда все увидят мой живот. А потом она посоветовала мне не как директор, а как моя тетя, чтобы я ни в коем случае не говорила об этом отцу.

Райли покачал головой.

— Боже, это отвратительно. — Он поставил наполовину съеденный десерт обратно и вздохнул. — Сейчас в школе работают над тем, чтобы девочки не попадали в такие ситуации, в которой оказалась ты, но по-прежнему количество беременных школьниц очень велико. Ты знаешь… — Райли взглянул на Кэт и не закончил свою мысль.

— Что?

— Я хотел организовать при клинике центр репродуктивного здоровья. Пока это журавль в небе, но я надеюсь, что когда-нибудь… — Райли придвинулся ближе, так что его бедро уперлось в ее ногу. — Эй, Кэт?

Она кивнула.

— Когда ты будешь готова поговорить с Вирджилом, я пойду с тобой. Обещай мне, что не пойдешь туда одна.

Кэт взглянула в его бездонные синие глаза и почувствовала его любовь и заботу. Внезапно ее наполнила надежда. Неудивительно, что она не нашла мужчину, похожего на Райли Боланда, в Балтиморе или где-нибудь еще — он один такой, и он жил здесь, ждал ее, ждал, когда она приедет домой.

Открылась дверь.

— У меня беглец на «Саноко» [10].

— Что? — спросила Кэт.

— Один автолюбитель заполнил бак и забыл заплатить, — объяснил Мэтт. — Это потому, что повысили цены на бензин.

Кэт пришла в смятение.

— Вы что, не берете предоплату? Вы настолько доверяете людям?

Мэтт засмеялся.

— Наверное, это ненадолго. — Он спустился по ступенькам. — Увидимся вечером! Не растеряйте аппетит!

Нола появилась в следующее мгновение с растрепанной копной густых темных волос, да еще к тому же она где-то потеряла одну сережку.

— Обожаю Персуэйшн, — пробормотала она.

— Потому что с тебя не взяли предоплату? — с невинным видом спросил Райли.

Нола оглядела улицу.

— Нет, потому что твой брат та еще горячая штучка. Кэт вздрогнула, зная, что некрасиво было бы сейчас напоминать Ноле о ее обещании, все равно в данный момент она ничего не соображает. Кэт повернулась к Райли и спросила спокойным и ясным голосом:

— А у Мэтта есть коллекция банок из-под пива?

Райли удивленно ответил:

— Нет, он собирает бутылки. А что?

Вирджил прекрасно знал, что не создал ничего стоящего за последние пятнадцать лет. Конечно, эти идиоты из галереи скупали все, что он делал, и даже продавали кое-что, отчего были безмерно счастливы. Но он-то знал, что все, что он создал за последнее десятилетие, иначе как мусором не назовешь. В его работах больше не было движения и энергии, из мрамора он ваял, вырезал из дерева или использовал поддельный стекловолокнистый цемент. Ничего стоящего не происходило ни в его творческой, ни в его личной жизни с января одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.

Его последним по-настоящему прекрасным творением, его шедевром, были глиняная скульптура и мраморный бюст Элеоноры Эрскин. Она была фигуристой женой губернатора Западной Виргинии, который приходился братом ректору «Маунтин лорел». Поэтому Вирджилу пообещали самое большое вознаграждение в его жизни. Когда правительство хочет получить бюст женщины с самым большим бюстом и обещает заплатить за это двести пятьдесят тысяч долларов, профессор искусств колледжа «Маунтин лорел» хватает кость, которую ему бросили. Он был счастлив, а жену губернатора оприходовал бонусом. К несчастью, это увидела Кэт.

Вирджил тревожно вертел визитку в руках и смотрел на имя тронутой умом докторши, которая вторглась в его частные владения пару недель назад. Он должен ей позвонить. Пригласить сюда, чтобы она позировала для него. Он хотел видеть красивую женщину практически обнаженной еще хоть раз, пока не помер, она напомнит ему Элеонору. Если она чем-то и похожа на жену губернатора, тотем, что так же высокомерна и капризна. Вирджил улыбнулся и вздохнул с предвкушением. Элеонора Эрскин была отличной любовницей, может, и докторша будет не хуже.

Он положил визитку и осмотрелся. Его окружали развалины, под которыми была погребена его карьера. Он даже не знал толком, зачем приходит в студию в последнее время. Очевидно, это просто привычка, а еще иногда ему надо отрываться от телевизора. Слишком много жестокости. Вирджил поднялся с табурета и направился в дальний угол гаража. Он помнил, куда положил это, — на тележку. Он не хотел, чтобы это видела Бетти Энн.

Его руки нащупали прохладную ровную поверхность — фигуру его дочери. Он подкатил тележку к рабочему столу и снова сел на табурет. Фигура всегда получается лучше, если работаешь с натуры, потому что так отражаешь все нюансы личности. Но Кэтрин он и так помнил очень хорошо. Да к тому же были старые фотографии, которые его жена прятала, и его память хранила все ее черты.

Кэтрин была красивым ребенком, и воспоминания об этом жили в нем всегда. Она родилась со светлыми кудряшками, безупречной розовой кожей и странными лимонного цвета глазами. Он всегда думал, что они придают ей сходство с кошкой, и еще они всегда причиняли ему смутное беспокойство. Бетти Энн уверяла его, что когда Кэт вырастет, цвет глаз у нее изменится. Но он не изменился. К счастью, люди принимали его, и такой цвет глаз им даже нравился. Они не задавали вопросов, в кого из Кавано Кэт пошла цветом своих глаз.

Насколько он мог судить по ее короткому визиту в службу экстренной медицинской помощи, Кэт превратилась в ошеломительную женщину. Сколько ей сейчас? Тридцать семь? Для своего возраста у нее всё еще соблазнительные формы. У нее до сих пор изящная фигура.

Вирджил покачал головой, тут в дверь кто-то постучал, это привело его в чувство. Он посмотрел на неоконченный бюст и решил, что завершит его. Он сделает ее взрослой. Он создаст ее с той глупой и пренебрежительной улыбкой, которая была на ее лице здесь, в окне студии, двадцать лет назад. Такая же улыбка была у нее в палате госпиталя в прошлом месяце. Он сделает ее щеки более пухлыми, а волосы более густыми. Но не будет менять ее шею, изящную и ранимую.

Боже, он не хотел бить свою жену той ночью, все вышло само собой. Он буквально не мог остановиться. Он пришел домой и обнаружил, что она пытается собрать с пола двести пятьдесят тысяч долларов его вознаграждения. Потом она начала врать ему, что случайно уронила бюст на пол. Но ему-то было лучше знать. Он увидел все в глазах Кэтрин, когда она заглянула в окно, и знал, что это она сломала скульптуру, чтобы отомстить ему.

У Бетти Энн случилась истерика, она умоляла его не ходить за дочерью. «Лучше сделай это со мной!» — кричала она. Бог мой, он ненавидел, когда она вела себя вот так, прикрывая ее, как будто он был каким-то чудовищем, как будто он когда-нибудь делал больно своей дочери. Он был хорошим человеком! И был чертовски хорошим отцом! А эти кошачьи глаза были неблагодарны с самого дня своего появления на свет, потому что она не знала всей правды. Она просто не знала.

Голова Вирджила упала на руки. Он потянулся за водкой, что стояла на его рабочем столе, и поднес ее к губам. Хирург помог Бетти Энн, и шрамы около ее глаз были почти незаметны, особенно если она делала макияж. Но самое смешное то, что он провел три ночи в тюрьме. А Эйдан Боланд ткнул пальцем в его направлении и сказал, что если он еще хоть раз тронет Бетти Энн, то потеряет все — недвижимость, дом, репутацию. Вирджил ненавидел этого лицемерного ублюдка. Да что он может знать о воспитании жены? Ничего! Элиза Боланд — и это знали все — выставляла себя на посмешище, потому что слишком много пила, и делала это каждый день.

А еще этот туповатый папаша Боланд осведомил Вирджила, что Кэт, оказывается, особенная молодая леди и заслуживает больше отцовского внимания. Вирджил рассмеялся ему в лицо и посоветовал Боланду идти к черту.

Вирджил вышел из тюрьмы в субботу. Бетти Энн была в больнице, а потом отлеживалась дома. Он еще долго таскался по кабинетам чиновников, поскольку ему предъявили обвинения. Прошло добрых две недели, пока ему доложили, что его дочь официально числится в розыске.

А сейчас, спустя двадцать лет, она, наконец, вернулась в Персуэйшн, нисколько не стыдясь того, что, как и ее мамаша, выросла потаскушкой. Только сейчас Рита рассказала ему, что Кэт сняла домик и что дорогую мебель и много еще чего уже доставили к ее дому.

Вирджил посмотрел на красивое личико дочери, которое сохранилось, несмотря на время, и его накрыло знакомое чувство. Его удивило, насколько сильным оно было, учитывая, что прошло двадцать лет. А все водка. Именно она толкала его на похоть. А похоть к Кэтрин была давней и очень сильной.

Он допил то, что оставалось в стакане, чувствуя, как по его жилам разливается тепло. Он позволил себе вспомнить, насколько приятно это ощущение. Какое удовольствие он получил, избивая Бетти Энн! Это была сладкая, очень сладкая агония. Запретное чувство. И это был единственный способ, который мог заглушить пламя, пожиравшее его, как будто он прикасался к Кэтрин так, как ему того хотелось.

Он посмотрел вниз, на свои брюки, и засмеялся. Боже, он и подумать не мог, что такое возможно, особенно после всех тех лекарств, которые ему приходилось принимать.

Вдруг ему почудилось, что она снова шпионит за ним. Его взгляд метнулся к окну, но там никого не было — ни белокурых кудряшек, ни кошачьих глаз. Вдруг он понял, что это бюст на его рабочем столе насмехается над ним.

Он поднял свой бокал, в котором уже ничего не было, и разбил его о стену. Бетти Энн предала его. Она все время знала, что Кэт бежала от них, беременная ребенком Боланда. Это и был тот самый секрет Бетти Энн, который она раскрыла в день своей смерти. Последние несколько дней Вирджил занимался тем, что рыскал по дому в поисках хоть каких-то клочков и обрывков того, что еще могла скрывать от него эта неблагодарная тварь. Но ничего не нашел.

У него потекли слезы. Мужчина должен быть уверен, что контролирует определенную часть жизни, и ему доставляло огромное наслаждение сознание того, что он полностью контролирует жизнь бессловесной маленькой Бетти Энн. Но она обвела его вокруг пальца. Она оказалась лживой потаскухой. Как и все остальные женщины.

Вирджил изучал неоконченный бюст сквозь пелену навернувшихся на глаза слез, он кружил вокруг стола и смотрел на него с разных углов. Бюст причудливо искажался и плясал в этой мутной пелене, это заставило Вирд-жила улыбнуться. Потом он начал смеяться. Это было невероятно. Просто чудо!

Под конец своей жизни он, наконец-то, нашел источник вдохновения для своего шедевра!

Кэт проснулась в то ясное утро с улыбкой на губах и уверенностью в душе. Сегодня должен был решиться вопрос с колледжем — когда она пройдет регистрацию в «Маунтин лорел», она нанесет визит директрисе Кавано.

Кэт с трудом взобралась на холм, на котором находился кампус, подивилась его пирамидальной крыше из известняка в готическом стиле, богато украшенным кованым воротам и аккуратной лужайке. В это утро все казалось ей волшебным и приветливым.

В приемном отделении тоже все прошло гладко. Она изучила список дисциплин, Кэт сказали, что до того, как пришлют дубликат, пройдет еще несколько недель и с начала семестра в январе у нее еще куча времени.

Здесь Кэт встретилась, по меньшей мере, с пятью женщинами, которых знала со школы. Она поболтала с каждой из них, дав достаточно пищи для сплетен. Все они жаждали знать, где она была и правда ли, что она вернулась к Райли Боланду. Она вкратце рассказала им суть, добавив, что ждет не дождется, когда встретится со старыми друзьями, в том числе с Райли Боландом. Она знала — каждое ее слово будет передано по сарафанному радио уже к ужину.

Пока Кэт бродила по кампусу, она подумала — все ученики здесь возраста Эйдана. Ее сердце наполнилось горечью и одиночеством. Она скучала по своему сыну.

Теперь это было почти смешно. Каждое утро она звонила Эйдану и натыкалась на голосовое сообщение. Он никогда не отвечал и не перезванивал. Когда Кэт спускалась с холма, ее посетила мысль, что все ее ежедневные звонки — суета сует и ни к чему они не приведут.

Она снова набрала номер Эйдана и приготовилась оставить еще одно сообщение на автоответчике. Сегодня она хотела пригласить его на обед в День благодарения, как вдруг услышала живой, реальный голос.

— Привет, мам.

Кэт застыла. Она посмотрела по сторонам в поисках скамейки и выбрала каменную тумбу около парикмахерской.

— Здравствуй, милый. Как ты?

— Послушай, мама. Мне нужно немного времени. Надо все обдумать. Со мной все в порядке, но мне нужно немного личного пространства.

Кэт молча кивнула, ведь она просила Райли о том же самом, по тем же самым причинам — чтобы простить. Она не могла продолжать разговор, Ей не хотелось, чтобы Эйдан понял, что она плачет.

— Я знаю, что ты плачешь, мама. Не надо скрывать это. Самое время перестать скрывать от меня все на свете, договорились?

— Знаю. Знаю. — Она шмыгнула носом. — Я так по тебе скучаю!

— Я тоже скучаю по тебе. Послушай, я опаздываю на урок. Давай поговорим позже.

— Конечно, Эйдан.

— Мам?

— Да? — Ее сердце забилось быстрее от смутного предчувствия.

— Я познакомлю тебя с Рейчел после каникул. Отец сказал, что будет здорово. Так что я принимаю твое приглашение на обед. Она придет со мной.

Кэт потрясла кулаком, топнула ногой и беззвучно прокричала: «ура!» — и все на виду у причесывающихся леди, посмотревших на нее как на сумасшедшую. И это тоже к ужину будет переходить от одной сплетницы к другой.

— Я всегда буду рада Рейчел, — сказала Кэт, стараясь, чтобы ее голос звучал как обычно.

Эйдан засмеялся, как будто тоже видел ее немой танец.

— Поговорим позже, мама.

— Я тебя люблю.

Он уже отключился, а она все еще держала телефон в руках. Она поговорила со своим мальчиком. Он придет к ней. И он называет Райли отцом!

Кэт направилась вдоль по улице и остановилась у кафе: заставленная столиками площадка с яркими диванчиками и натянутый навес, разрисованный в стиле латино-джаз. Все посетители были либо с ноутбуками, либо с сотовыми телефонами. Аппетитный аромат жареных зерен кофе сводил ее с ума.

«Неужели это Персуэйшн?» Кэт громко засмеялась.

Она взяла кофе с молоком и снова отправилась бродить. Она не позвонила заблаговременно Рите, но решила, что даже если не застанет ее на месте, то просто побродит по кампусу «Андервуд-Хай» смеха ради. Она шла не спеша, замечая изменения в облике города,'на которые не обратила внимания в прошлый раз. Часы на башне, как обычно, показывали правильное время. Тротуар на Мэйн-стрит был достаточно широким, с одной стороны шла изгородь из красного кирпича с узором «плетенка». Уличные фонари были выполнены на манер старинных газовых ламп и тянулись вдоль магазинчиков, по всей длине улицы. Кэт одобрительно хмыкнула.

Когда она подошла к Форест-драйв, то резко остановилась. Ее хорошее настроение вмиг улетучилось. Она заставила себя поднять глаза.

Перед ней стоял дом. Приземистый, уродливый кирпичный одноэтажный дом с пошлыми дверями середины двадцатого века и захламленным двором. Ее взгляд переместился на гараж, который выполнял роль студии, и от одного его вида у нее скрутило живот.

Когда-нибудь она вернется сюда. Она откроет дверь в студию и увидит отца. Но не сегодня.

Она двинулась вдоль домов, прошла ровно шесть кварталов, открыла дверь в школу, с осторожностью наблюдая за снующими туда-сюда людьми, и увидела ту же секретаршу за тем же самым столом, и Кэт была готова поклясться, что в той же самой одежде, что и двадцать лет назад.

Кэт почувствовала себя ужасно, потому, что не могла вспомнить ее имя. Впрочем, как выяснилось, в этом не было надобности.

— Она здесь, — бросила женщина через плечо.

В ту же секунду появилась тетя Кэт, протянула ей руку и вежливо улыбнулась.

— Я ждала тебя, Кэтрин, — сказала она.

— За тобой должок.

— Ты спутала мне все карты. Между прочим, я беспокоилась о твоем здоровье, — ответила Кэрри.

Мэдлин засмеялась и почувствовала, что ей срочно надо в туалет. Смешно было слышать эти слова от женщины, которая стояла на этой самой кухне три недели назад в свадебном платье, держала вываливающуюся из глубокого декольте грудь и хвасталась, что выглядит как супермодель.

Когда Мэдлин удалось, наконец, успокоиться, она прижала плечом трубку телефона и начала методично взбивать тесто для пирога. Она осваивала новый кулинарный рецепт, в котором в тесто надо было добавить капельку «амаретто». Она была уверена, что десерт выйдет великолепным.

— На самом деле, Кэрри, ты манипулировала мной и выставила меня дурочкой перед Боландами. И теперь за тобой должок. Все просто.

— Я была занята последнее время. Теперь, когда со свадьбой покончено, ты даже не представляешь, как много времени у меня освободилось для других дел. Я осваиваю тайцзы. Я прохожу курс лечения.

Мэдлин фыркнула:

— Это, конечно, здорово. Но какие у тебя планы?

— Планы на что?

— Насчет меня.

Кэрри раздраженно вздохнула:

— У меня, в самом деле, нет времени на этот вздор. На следующей неделе у меня выступление на законодательном уровне на тему предотвращения домашнего насилия.

Мэдлин подавила смешок.

— Кроме того, я начала жизнь с нового листа. И к слову, это ты натравила на меня Мэтта. Ты сплетница, и тебе надо лечиться. Рекомендую курсы анонимных алкоголиков.

Мэдлин закатила глаза и потянулась к буфету за сахаром и жареным миндалем для украшения десерта.

— Мне правда надо идти, — дружелюбно сказала Кэрри. — Береги себя.

— Нет-нет, погоди-ка. — Мэдлин побросала все на стол. Она не станет терпеть такое ни от Кэрри Матис, ни от кого бы то ни было еще. — Может быть, мне направиться прямиком в медицинскую комиссию, чтобы твой секрет немного потерял в весе?

Тишина.

— Я знаю обо всех твоих проблемах, Кэрри. Я убираю после тебя каждый раз, как ты погостишь здесь. И я не дура. Я вынюхиваю повсюду, копаюсь в мусоре и твоем багаже тоже, чтобы картина была полной.

Кэрри задохнулась.

— Если серьезные люди в правительстве узнают, что департаментом здравоохранения управляет подсевшая на эфедрин, страдающая булимией истеричка, то они выпнут тебя из твоего кабинета к чертям собачьим, и покатишься ты колбаской по всему Кентукки.

— Ты не посмеешь угрожать мне, — сказала Кэрри.

— Тогда делай то, что я говорю. Настала твоя очередь выполнять самую грязную работу.

— Это шантаж.

— Нет, — возразила Мэдлин. — Шантажисткой будешь меня называть, когда я всем газетам раструблю, что ты осуждена за сталкерство.

— Откуда ты знаешь про это?

— Окружной секретарь — моя бывшая золовка.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты задействовала все свои таланты и сделала так, чтобы Мэтт Боланд больше не встречался со своей девушкой. А еще я хочу, чтобы ты управилась ко Дню благодарения.