"Найди свое счастье" - читать интересную книгу автора (Донован Сьюзен)

Глава 15

Кэт резко проснулась, как будто ее кто-то разбудил. Перед глазами маячил плащ из ее детства. Она откинула покрывало, села на край кровати и включила свет. Взглянула вниз и посмотрела на свисающие голые ступни. В полусонном состоянии она отметила, что выглядят они как-то странно, как будто висят в воздухе, хрупкие и полупрозрачные, ей казалось, что через тонкую кожу просвечивают косточки. Вдруг она подумала, что это ее ступни, и других уже никогда не будет. У нее две руки, две ноги, два легких, одно сердце и одна жизнь, как и у всех остальных. И вообще, она лишь одна из миллионов других людей, она идет по жизни и несет в обеих руках по корзине. Одна наполнена проблемами, а другая — счастьем. Как и у всех остальных.

Кэт пошевелила пальцами ноги и глубоко вздохнула. Это было тяжело признать, но вчера она оказалась в полной заднице. Райли бы прав — с тех пор как она приехала сюда, она была уверена, что все обязаны ей, все перед ней виноваты. А когда в такой уверенности проходит день за днем, тебе хочется большего от людей. Ты копишь задолженности других и следишь за тем, чтобы ни у кого не было кусочка пирога больше, чем у тебя самой.

Кэт спрыгнула с кровати и поплелась в ванную, поражаясь, как она могла думать о том, что это нормально — ждать, что у тебя попросят прощения другие, и не простить их самой.

Кэт прошлась щеткой по волосам. Райли выбрал единственный путь, который оставался для спасения своей клиники. Он сделал глупость, когда поставил на кон не только свои деньги, но и деньги брата в надежде на государственную субсидию. Но ведь ему деньги нужны не на красивую жизнь. Деньги нужны на смотровые столы, рентгеновский аппарат, оборудование для лабораторий, перевязочный материал, игровые комнаты для детей. Ошибка Райли была в том, что он скрыл свои планы от Мэтта. Он знал это и страдал и без увещеваний Кэт. Она попросила Райли рассказать правду, и он сделал это. Нелегко ему было признать, что он влез в долги, с которыми ему не расплатиться, но все равно рассказал. И теперь все пошло наперекосяк.

Она приехала в Персуэйшн, чтобы разобраться со своим прошлым. Но на самом деле, она приехала сюда из-за Райли. Она здесь, и они могут узнать больше друг о друге, посмотреть, есть ли где место для них в этом городе и мире. Но как они смогут сделать все это, если не разговаривают друг с другом? Она ушла от него вчера со строительной площадки и протопала две мили пешком до дома, переполненная праведным гневом. Она не отвечала на его звонки весь вечер и всю ночь. А теперь поняла, что поступала неправильно.

Все еще в пижаме, Кэт натянула кроссовки, спустилась по лестнице и схватила флисовую куртку. В ту же секунду она оказалась у входной двери.

Она шла по тротуару, боковым зрением подмечая непроглядную тьму, но, несмотря на это, она знала, куда идти. Она прошла через Форест-драйв, мимо дома отца, даже не взглянув на него, в ее памяти всплыли моменты детства.

Кто теперь живет в этих домах? Она не имела ни малейшего понятия. Но как только она прошла их, она припомнила множество фамилий — Беллинджерсы, Миссони, Макклинтоки и, наконец, Уилмеры, дом которых окружал бесконечный забор из сетки-рабицы. Кэт посмеялась над собой. Было время, когда она перемахивала через этот забор, не снижая темпа. Сегодня же ночью ей нужно было для начала остановиться, тщательно завязать шнурки на кроссовке и помолиться за удачное приземление. Все же она была горда собой, когда перекинула ногу через забор и удачно приземлилась на землю около кедров. А она еще ничего!

Как обычно, Кэт припустила по лужайке к дому, потом взобралась на перила крыльца. В пору ее детства эти перила казались ей широкими, как доска скейтбордиста. Сегодня ночью, под лучами фонаря, они были чуть шире, чем пилочка для ногтей. Она задержала дыхание и стала пробираться на цыпочках. Она нащупала выступ под окном столовой, потом потянулась, чтобы уцепиться за башенку и перебраться на навес.

Боже, что она делает! Она, должно быть, сошла с ума! Она тридцатисемилетняя женщина с тридцатисемилетними костями. Что, если она упадет? Ведь отец Райли больше не патрулирует двор, так зачем же она тайком пробирается внутрь?

Вдруг Кэт подумала, что у нее нет ключа, а Райли, должно быть, не в самом лучшем расположении духа после их прений, чтобы распахнуть дверь и пригласить ее войти. А, была не была, все равно она уже здесь.

Кэт глубоко вздохнула, собралась и постаралась припомнить, какие черепицы не были прикреплены к крыше. Должно быть, их прикрепили за те двадцать лет, но нужно быть уверенной, просто для своей же безопасности. Она подтянулась на руках, когда вдруг черепица, за которую уцепилась, под ее тяжестью поползла вниз. Кэт начала скользить и в ужасе стала нащупывать пальцами, за что бы зацепиться. Ее ноги попали в какую-то бороздку, и она остановилась.

Кэт на секунду закрыла глаза и медленно-медленно начала продвигаться обратно к козырьку.

Она мысленно поблагодарила Бога, стараясь не шуметь, потянулась к деревянной раме, про себя готовясь к тому, что путь ей могут преградить экранное окно или зимняя рама. К ее облегчению, этого не случилось, и она, едва сохраняя равновесие, протиснула внутрь ногу.

Она оказалась внутри. Она быстро закрыла окно и на цыпочках подошла к кровати. Она никогда не спрашивала Райли, спит ли он до сих пор в своей детской комнате, но было очевидно, что на кровати, растянувшись во весь рост, лежит мужчина и глубоко дышит. Поскольку Райли в данный момент был единственным обитателем дома Боландов, она подумала, что миссия выполнена.

Почти.

Кэт скинула кроссовки, плащ и пижаму и вдруг поняла, что замерзла. Дрожа, она откинула стеганое ватное одеяло и юркнула в теплый кокон, в котором уже лежал Райли. Он лежал на правом боку, так что она прижалась к его спине. Он был такой теплый. Волосы на его теле щекотали ее. Она уткнулась носом в его затылок и глубоко вздохнула.

— Эй, — услышала она сонный голос. Райли повернул к ней лицо. — Ты чего так долго?

Кэт хихикнула, еще раз отметив про себя, что он совсем голый — великолепно, фантастически голый.

— Я уже не девочка и не могу бегать так быстро, как раньше. Да и штурмовать вашу крышу становится небезопасно.

Кончиками пальцев Райли дотронулся до ее щеки.

— Если я еще не говорил, этот возраст очень идет тебе. Но вообще-то я специально для тебя не стал закрывать входную дверь. — Кэт увидела его озорную улыбку.

— Что? — Она шлепнула его по плечу и засмеялась. — Хочешь сказать, что я не должна была рисковать ради тебя?

— Да. — Он легко поцеловал ее в лицо и шею. — Но должен признать, то, что ты делаешь, чертовски возбуждает.

Он был прав. Это чертовски возбуждало Кэт. Она горячо поцеловала его. Она хотела его всего, хотела ощутить его тело.

Райли застонал от наслаждения и ответил ей страстным поцелуем.

— Ты знаешь, что это была моя самая сильная сексуальная фантазия за последние двадцать лет — Кэт Кавано пролазит через окно, обнимает меня и просит, умоляет заняться с ней любовью — необузданной и сумасшедшей.

Кэт снова хихикнула:

— А как насчет сумасшедшего, необузданного разговора по душам?

Райли перестал целовать ее шею.

— Мне нужен второй шанс, — вдруг выпалила Кэт.

— Хорошо.

— Мне нужно заново тебя узнать — каким человеком ты стал, я не хочу воспринимать тебя ребенком из моего детства. Я хочу, чтобы ты все узнал обо мне, включая самые мои страшные ошибки и самые заветные мечты.

— Я тоже этого хочу, — сказал Райли, его голос был нежным и приглушенным.

— Я хочу понять, есть ли будущее для нас. Я так мечтала, фантазировала о тебе и обо мне, сейчас я хочу просто быть здесь, с тобой. — Глаза Кэт начали наполняться слезами. — Райли, я знаю, что была вчера такой самовлюбленной, такой глупой…

— Это точно.

Она засмеялась.

— Но и ты тоже был самовлюбленным и глупым.

— Боже мой, и это в точку.

— Прости меня, Райли.

— И ты прости меня.

Слезы брызнули из ее глаз. Райли вытер их и произнес:

— Кэт, я хочу сказать тебе кое-что. Мне нужно сделать это прямо сейчас.

— Позволь мне тоже сказать тебе кое-что.

Райли нежно поцеловал ее, ему нравились ее детские порывы.

— Конечно.

Она вздохнула. Она хотела сказать все и при этом не разрыдаться.

— Прости меня за Эйдана. Ты был прав, я прятала его от тебя все эти годы. И мне так стыдно за это. — Кэт закрыла глаза, потом, когда Райли попытался что-то сказать, она покачала головой, показывая, что она еще не закончила. — Прости меня… Боже мой, Райли, прости меня, прости меня за то, что украла у тебя возможность быть отцом.

Кэт открыла глаза и, тяжело дыша в ожидании ответа, посмотрела на него.

— Я простил тебя, Кэт. Это правда.

Она помолчала с минуту.

— Спасибо, Райли. — Потом она с облегчением прикрыла глаза и позволила слезам течь по ее лицу.

— А ты прости меня за то, что я тогда так обошелся с тобой, — прошептал Райли. — Прости меня за то, что не дал тебе шанса сказать мне, что ты носишь моего ребенка. Я понимаю, как сильно ты нуждалась во мне, как ты любила меня, и я знаю, что просто убил тебя, когда сказал, что мы не будем больше встречаться.

Она быстро кивнула:

— Все это так. Но я простила тебя, Райли. От всего сердца я простила тебя.

Райли с нежностью и благодарностью поцеловал ее в дрожащие губы и почувствовал облегчение оттого, что они высказались друг перед другом. Он слышал, что прощение — это исцеление для человека, который прощает, и для человека, которого прощают. И сейчас, когда они простили друг друга, он понял, как им обоим нужен был этот разговор.

Райли взял ее лицо в свои руки.

— Я обещаю тебе — мы справимся со всем, что уготовила нам судьба, если будем вместе.

Она улыбнулась:

— Мне нравится твое обещание.

— Кого ты любишь, Кэт? — спросил он, его глаза мерцали в темноте.

— Ответ очень прост. Я люблю Райли Джеймса Боланда, во веки веков.

— А кого любит Райли Боланд?

— Кэтрин Энн Кавано, во веки веков.

— Какую машину ты хочешь?

— «Ягуар». — Кэт засмеялась.

Райли положил ладонь на ее ягодицу.

— А какой у нас будет первый дом?

— Жалкий домишка в Балтиморе.

Райли засмеялся:

— А как насчет второго дома?

— Домик на пляже, может быть. Или шале в горах. Возможно, мы найдем крысиную нору в викторианском стиле, чтобы спрятаться от судебных приставов, которые придут забрать долг.

— Уф, — сказал он. — Давай дальше. Сколько ты хочешь детей?

— Одного, и он у меня уже есть. Его зовут Эйдан.

— Ну да, ну да. — Райли взял Кэт за подбородок и поднял его, чтобы заглянуть ей в глаза. — Спасибо за сына. Спасибо за то, что так сильно любишь его, и за то, что сберегла его.

— Спасибо зато, что принял его в свою жизнь. — Кэт шлепнула ладошкой по его крепким бицепсам, по его твердой груди. — Он — счастливый ребенок. И он разговаривал со мной вчера, у меня даже не было возможности поделиться с тобой! Он ответил на мой звонок!

Райли сгреб ее в охапку и крепко сжал. Она застонала от удовольствия.

— Уверен, что все образуется, — улыбаясь, сказал Райли. — А теперь я хотел бы кое-что спросить.

— Все, что пожелаешь.

— Ты готова подарить мне еще одного?

Кэт понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит, а когда поняла, она не могла сдержать улыбку.

— Не могу придумать ничего, что могло бы нам помешать.

— И я тоже, Скаут.

— Думаю, нам стоит начать прямо сейчас.

— Правда?

— Я готова повторить «Черри-Хилл».

— О, хвала небесам! — произнес Райли полушутя-полусерьезно.

Он поцеловал ее, потом скользнул губами вниз, к ее груди. Своими пальцами он чувствовал ее, чувствовал, чего она хочет, что ей нужно.

— Мне нужно, чтобы ты взял меня.

— Сейчас, дорогая. — Он улыбнулся про себя ее нетерпеливой просьбе.

— Не дразни меня, Райли.

— Я иду к тебе, любимая.

Они любили друг друга долго и страстно. Вскоре Райли почувствовал, как задрожали ее плечи, и тут же его самого захлестнула волна оргазма. Он как будто на миг взмыл в небо, испытывая неземное блаженство, и через несколько секунд вернулся обратно, к Кэт.

Райли сказал себе, что даже если они будут заниматься любовью пятьдесят лет подряд, это никогда не приестся, потому что это союз не только их тел, но и их душ, и именно это скрепляет их жизни вместе. Навсегда.

Кэт села за обеденный стол с ноутбуком, телефоном, ручкой, бумагой, калькулятором и тремя большими раскрашенными афишами. Она одновременно начала четыре проекта, и от всего этого у нее голова шла кругом. Но она не жаловалась. У нее были Райли и Эйдан. У нее было все.

Посмотрев на кучу, что лежала перед ней, она подумала, что самый простой выход — это первым делом поговорить с Клиффом о создании благотворительного фонда имени Филлис и сделать пожертвование в клинику. Долго его убеждать не пришлось — идея ему понравилась сразу, так что Кэт насладилась долгим душевным разговором.

Во-вторых, ей нужно было найти способ спасти дом Боландов. Оказалось, что банковский клерк, выдающий ссуду, согласен на выплаты по закладной, поскольку им не хотелось предавать огласке дело с семейством Боландов. За прошлым обедом Райли поведал ей, что обо всем рассказал Мэтту.

Следующим на повестке дня стоял обед на День благодарения, и с ним, казалось, особых проблем не будет. Кэт спланировала традиционное меню из индейки под соусом, ветчины и трех пирогов — с тыквенной, яблочной и ореховой начинками.

Список гостей состоял из нее, Райли, Нолы, Мэтта, дяди Клиффа, его жены и двух внучек, которые приедут из Камберленда, штат Мэриленд, Эйдана и его девушки, Рейчел, Джеффа и его партнера Ричарда. Идея собрать так много гостей в новом доме одновременно радовала и нервировала Кэт.

Последнее дело было куда сложнее, но после одобрения Райли она готова была взвалить и это на свои хрупкие плечи. Типография уже распечатала приглашения и разослала их по всему городу. Нола как раз держала в руках одну афишу, на которой было написано: «Прими участие в Дне благодарения, внеси свой вклад в строительство клиники города Персуэйшн. Приноси с собой инструменты, краску, кисти, кредитную карту и чековую книжку. Госпиталь откроется к Рождеству, только если ты этому поможешь. В программе праздника: живая музыка, еда, игры, бесплатный кофе, присмотр за детьми и катание на пони. Кроме того, каждая женщина может выиграть свидание с шерифом Боландом. Праздник состоится в пятницу, 23 февраля, с 10 до 18».

— Отлично, — сказала Нола и выжидающе посмотрела на Кэт. — Объясни мне еще раз. Почему это не должно меня беспокоить?

— Это в благотворительных целях.

— Но это свидание. Мэтт продает себя для свидания! Как будто он жиголо или что-то вроде того!

— Это не настоящее свидание, — сказала Кэт и вернулась к электронной почте.

— Правда? — Нола в самом деле была взволнована. — Кто это сказал?

— Он и сказал. — Кэт отвлеклась от ноутбука и увидела, что Нола вот-вот расплачется. — Честно. Он подумал, что это прекрасная возможность привлечь людей из других городов — Мэтт знает много людей в округе Рэндольф.

— Он знает много цыпочек, ты это хотела сказать? — Нола снова указала на пригласительный. — Как ты думаешь, откуда эта группа? Мэтт пожертвует им свое время, и знаешь, почему они на это согласятся? Потому что он согласился на свидание с их солисткой, вот почему! Это же самый известный девичий кантри-банд! Я на грани того, чтобы прийти в ярость!

Кэт старалась не смеяться.

— Это без пяти минут мой мужчина. И он не должен ходить на свидания с другими женщинами! — Нола вскочила со стула и скрылась на кухне. — Я ужасно голодна, — донеслось от холодильника.

— Нет, ты не голодна. Просто ты обеспокоена! — крикнула ей Кэт. — И кстати, я только что прочитала статью, в которой говорится, что не следует есть, когда ты взволнована, потому что гормоны стресса откладывают калории прямо на талию.

Когда Кэт не услышала в ответ ничего, кроме гробовой тишины, она решила проверить, все ли в порядке с Нолой. Та лежала на полу кухни, скрестив на груди руки.

— Так ты хочешь сказать, что я толстая? — скептически прошептала она. — Сначала ты делаешь моего мужчину призом на деревенской ярмарке, а потом говоришь, что я толстая?

Кэт точно разразилась бы смехом, если бы Нола не выглядела такой несчастной.

— Ты поговорила с ним так, как я тебе советовала? — Кэт проводила Нолу в гостиную и усадила на свое любимое место.

Нола вздохнула:

— Да. Я разговаривала с ним прошлой ночью.

— И что он сказал? — У Кэт зазвонил телефон, но она не стала отвечать.

— Ты что, не будешь брать трубку? И больше не говори мне, что я толстая. — Казалось, еще чуть-чуть, и Нола рассердится.

— Телефон может подождать. И ты не толстая. Что сказал Мэтт? — Кэт присела рядом с ней.

— Он сказал, что беспокоиться не из-за чего. Просто это такой аукцион, на котором они могут внести залог, выпустить его из тюрьмы, а потом пообедать с ним. Звучит довольно глупо и невинно, но что-то меня беспокоит.

Кэт улыбнулась:

— Понимаю. Но ведь ты тоже сможешь принять участие в аукционе и внести за него залог, а потом назначить свидание.

Глаза Нолы загорелись.

— А ведь и, правда, могу!

В дверь позвонили. Кэт крикнула через плечо:

— Заходите!

Нола вздохнула и встала.

— Просто я не хочу, чтобы эта жирная корова с завтраком в постель, та самая, у которой мы останавливались в прошлый раз, снова заарканила его. Вот и все.

Кэт увидела, как расширились глаза Нолы, и она вжалась в диван.

— Мама мия! — прошипела Нола.

— Здравствуйте, леди, — сказала Мэдлин. — Надеюсь, я не помешала? Я пыталась позвонить по телефону, чтобы сказать, что я к вам зайду.

Мэдлин держала в руках тыквенный пирог и сверлила Нолу взглядом. Кусок пирога был слишком легкий и мягкий, чтобы причинить вред, иначе Мэдлин точно запустила бы его в Нолу.

— Привет, Мэдлин! — Кэт поднялась с дивана. — Проходи. Мы кое-что обсуждаем. Присоединяйся к нам.

Мэдлин осторожно переступила порог дома Кэт, про себя думая о том, что, должно быть, здорово иметь достаточно денег, чтобы заказать абсолютно все, что захочется, с первой по сотую страницу каталога «Поттери Барн». Даже коврик был великолепен.

— Спасибо, — сказала Мэдлин, следуя за Кэт в гостиную. — Я принесла вам кусок тыквенного пирога. Это образец пирога, который я могу испечь для благотворителей.

Кэт приняла подарок от Мэдлин.

— Очень мило с твоей стороны. Хочешь чашечку кофе или, может быть, кусочек этого замечательного пирога? — Кэт вдохнула аппетитный аромат угощения.

— Нет, спасибо, — сказала Мэдлин, потом присела и достала планшет для бумаги из своей сумочки, довольная тем, что Кэт понравился пирог. — Сколько человек придет на ярмарку? — Ее взгляд упал на лист со списком гостей.

— Думаю, сотен пять, но, пока мы не начали, Мэдлин, думаю, нам нужно выяснить отношения между нами. — Кэт села на свое место. — Мы собираемся работать вместе, так что давай договоримся — кто старое помянет, тому глаз вон.

Кэт Кавано не могла сказать ничего более шокирующего для Мэдлин. Ей понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Но тем, что вырвалось у нее в следующий момент, она удивила даже себя.

— Это моя вина, Кэт. Я единственная, кто виновен в том, что произошло.

Кэт ничего не ответила. Вместо нее ответила Нола:

— Что ж, это твой второй шанс, дорогуша, — сказала она, проходя через столовую на кухню.

Мэдлин поджала губы.

— Я так рада, что извинилась перед тобой, Кэт. — Мэдлин кинула взгляд в сторону кухни до того, как снова посмотреть на Кэт. — Мне не надо было рассказывать тебе ту историю про свадьбу. Кэрри надавила на меня, и я совершила такой ужасный поступок. Надеюсь, ты принимаешь мои извинения?

Кэт одарила ее улыбкой:

— Извинения приняты.

— Ты не должна делать все, что она тебе говорит, — сказала Нола, решив вдруг вернуться к столу. Она несла толстый кусок тыквенного пирога на тарелке.

Казалось, этот комментарий Мэдлин пропустила мимо ушей. Если бы она знала, что Нола будет есть ее пирог, она добавила бы туда толченого стекла.

Мэдлин взяла пригласительный билет и пробежала по нему глазами, стараясь оставаться спокойной. Когда она дошла до строчки, где говорилось о Мэтте, ее живот прихватило. У Кэрри достаточно денег, она может выиграть Мэтта, взвинтив ставки до небес, а уж Мэдлин постарается сделать так, чтобы Мэтт не забыл об их свидании.

Когда Мэдлин подняла глаза, она увидела, что Нола не спускает с нее глаз. Она дружелюбно улыбнулась ей и снова посмотрела на пригласительный. Правда, вечер назначен на день позже Дня благодарения, крайнего срока, который Мэдлин отвела Кэрри, но, в конце концов, Мэдлин человек гибкий, она готова пойти на такую уступку.

— Итак, начнем, — сказала она. На своем планшете она начала делить еду для спонсоров на части. — Я уже определилась с десертом, — сказала она Кэт. — Мои помощники приготовят торты для увеселительной прогулки. Мы планируем сосредоточиться на их размере, чтобы сделать их удобными для проведения презентации. Как противоположность высокой кухне.

— Получится что-то вроде Райе Криспи? — спросила Кэт.

— Точно. — Мэдлин перевернула лист и углубилась в детали. — У меня в распоряжении, по крайней мере, шесть женщин. Боюсь, что для такой толпы что-то придется купить в магазине, думаю, что они не очень разбираются в кухне.

— Как скажешь. — Кэт была ошеломлена.

— Может, я что-то пропустила?

Кэт раскрыла рот от удивления.

— Мэдлин, я попросила тебя помочь мне всего лишь два дня назад. Как ты смогла провернуть это так быстро?

— Это же мой бизнес, — ответила она, радуясь тому, что удалось поучаствовать во всем этом. Она взяла сумку и собралась уходить. — Ты еще не решила, что делать с Джоанной Лавлесс?

Кэт моргнула:

— Хм…

— Она возглавляет комитет по мясу, а на День благодарения это самый важный орган самоуправления, — сказала Мэдлин в надежде, что Кэт прочувствует всю ответственность. Казалось, надежды Мэдлин не оправдались, так что она воспользовалась последним аргументом: — В команде Джоанны двадцать женщин. Ты только представь себе затраты на все это — ребрышки, сырокопченая ветчина, грудка индейки, говядина, сосиски…

— Слишком много мяса, дорогуша, — сказала Нола Мэдлин.

Уходя, Мэдлин улыбнулась. Как только она вышла из дома, она тут же созвонилась с Джоанной, сообщила ей, что подписание договора на День благодарения — свершившийся факт и что Кэт будет радушной хозяйкой.

Райли был на вызове, кроме того, у него был приемный день в больнице. Кэт ужасно устала, но была довольна тем, что сделала все, что было задумано. После горячего продолжительного душа она завернулась в мягкий халат, надела теплые тапочки и отправилась наверх. Она открыла дверь и достала коробку с верхней ступеньки чердачной лестницы. Она оттащила ее в спальню и приказала себе не забывать дышать.

Кэт держала там коробки больше недели и вот теперь набралась мужества, чтобы, наконец, заглянуть внутрь. Она знала, что ей будет легче, потому что Райли уже рассказал ей, что там лежит. Но даже если и так, она понимала, что смотрит на вещи из ее прошлого, дотрагивается до них и вдыхает их запах.

Пальто лежало на самом верху, сложенное вдоль и потом еще раз поперек. Когда она достала его, развернула и увидела маленькие рукава, вельветовый воротничок и пуговицы, эмоции захлестнули ее. Она вдруг вспомнила, как засовывала руки в рукава, застегивала пуговицы и старалась не запачкать пальто по воскресеньям.

Она вспомнила, как мама улыбалась в тот день, когда ей купили это пальто. Именно это сделало тот день особенным для Кэт. Казалось, Бетти Энн радовалась и наслаждалась этим днем вместе с Кэт. Тот день для них был наполнен волшебством.

Кэт поднесла пальто к носу и понюхала его. Теперь оно пахло пылью, но она уловила неясный запах чего-то еще — запах матери. Ткань удержала аромат ее духов, и Кэт затрепетала. Держала ли Бетти Энн это пальто в руках до того, как оно попало в коробку? Значило ли оно для нее столько же, сколько значит для Кэт?

Кэт склонила голову, позволила слезам течь по щекам и падать прямо на вельвет. Она плакала и плакала, прижимая ткань к груди и лицу, пытаясь вдохнуть в себя аромат Бетти Энн Кавано.

Вдруг Кэт выпрямилась. Слезы перестали литься из ее глаз. Кусочки картины сложились вместе, и она вспомнила, почему тот день казался ей таким необычным. Вирджила не было в городе! Это был тот самый раз, когда он уехал из города с ночевкой. Они праздновали свою свободу, ходили по магазинам, пили рутбир [11]. Мама купила Кэт браслет с брелоком, потом они отправились домой и играли до самой ночи. Кэт вспомнила, как браслет блестел под лампой на кухне.

Она лежала в своей постельке и чувствовала себя любимой. Чувствовала себя в безопасности. Совершенно уверенная в том, что этой ночью ее не разбудят крики. Потому, что дома только она и ее мама.

Кэт долго сидела на полу, скрестив ноги, и думала о том, что Бетти Энн могла быть самой собой с дочерью только тогда, когда Вирджила не было дома. Сердце Кэт сжалось от боли. Мать не могла показывать свои чувства к Кэт, чтобы не вызвать его ревнивую ярость. Ну почему она не уехала от него? Почему не нашла в себе достаточно мужества, чтобы уехать и взять с собой Кэт?

Несмотря на это, Кэт хранила все драгоценные моменты ее жизни, которые она провела вместе с матерью. Мама ее любила. И это правда. Кэт сложила пальто и стала разбирать коробку дальше. Ее рисунки. Рисунки с детского сада и до десяти лет. Может, ей стоит поставить их все в рамочки? А вот ее любимый кролик, набитый опилками. Она выиграла его на ярмарке. Один глаз у него отвалился, но она до сих пор любила эту игрушку. Дальше коробка была заполнена старыми книгами до самого дна.

А вот ее браслет с брелоком, купленный как раз в тот день! Он свисал с роликового конька, там же были кисточка для рисования, телефон, мяч для игры в софтбол и тряпичное сердце. Дрожащими пальцами Кэт попыталась надеть браслет на запястье. Получилось.

Она решила посмотреть, что же лежит в остальных коробках. С пальто, накинутым на плечи, она взяла ножницы и вернулась к двери на чердак. Она вскрыла коробки, заглянула внутрь и увидела школьный альбом, пластинки и кассеты и все табели успеваемости, что она приносила домой. Это заставило Кэт улыбнуться, но тут же она почувствовала разочарование — вероятно, та коробка, где лежало пальто, и была той самой, что ее мать лично послала дочери.

Вдруг она почувствовала усталость и подумала, что последнюю коробку оставит на потом. С браслетом, свисающим с запястья, пальто и одноглазой Шер, как она звала своего кролика, Кэт улеглась на покрывало и уснула. Никаких ночных кошмаров. Просто сон.