"Жаркая страсть" - читать интересную книгу автора (Лоуренс Стефани)

Глава 15

Клэрис вошла в холл Фортескью-Хауса под руку с Джеком и встала в очередь гостей, медленно двигавшихся по главной лестнице. Будь ее воля, она выбрала бы другой путь для повторного появления в обществе. У Фортескью две незамужние дочери, и поэтому на балу яблоку будет негде упасть: сюда приглашены все лондонские холостяки.

— Не слишком много шансов помочь Джеймсу в такой давке, — пробормотала она.

Джек пожал плечами и украдкой погладил ее руку, лежавшую на его рукаве.

— Твои братья узнают, разошлись ли уже слухи о Джеймсе. Пока мы не узнаем точно, все равно придется ждать.

Клэрис неохотно кивнула. Ее деятельная натура не позволяла сидеть на месте, но в этой истории требовалось выверять каждый шаг.

— Я послала письма теткам, двум сестрам отца и сестре брата, а также дяде с материнской стороны. Сообщила, что прибыла в Лондон и по требованию Олтона возвращаюсь в общество, в основном с целью помочь опровергнуть обвинения против Джеймса.

— Насколько я понял, твои тетки и дядя не из тех, кто приветствует излишнее волнение.

— Особенно когда это волнение самым неприятным образом воздействует на семью, — улыбнулась Клэрис и, заметив бросаемые на них взгляды, понизила голос: — Похоже, мы привлекаем немало внимания.

— И это неудивительно. Все смотрят на твой наряд, — ответил Джек.

Клэрис пожата плечами:

— Это последняя мода.

Джек, как ни странно, помрачнел.

— Возможно… для леди твоего возраста, положения, богатства. Да еще с такой фигурой! К сожалению, такое платье только подчеркивает, как мало в обществе дам твоего возраста, положения, богатства… да еще с такой фигурой!

Он казался таким расстроенным, что Клэрис не знала, плакать ей или смеяться.

— Тебе не нравится?

Она выбрала темно-зеленый атлас, того оттенка, который шел только избранным. Платье, с отделанным бисером вырезом сердечком и элегантным покроем юбок, действительно притягивало взоры. Когда свет поймет, что она вернулась, еще будет, время шокировать их шелком цвета сливы.

— Как ты уже поняла, нравится. Даже слишком. Но мне не по душе, что кто-то, как и я, может найти его чересчур привлекательным.

Клэрис сдержала смех, но в душе была очень польщена. Впервые джентльмен открыто признал, что ревнует к другим мужчинам, и это открытие приятно кружило голову. Молниеносно стиснув стальную мышцу, бугрившуюся под пальцами, она отвернулась.

Еще одна ступенька — и они очутились перед хозяевами бала.

В глазах леди Фортескью сверкнул смешанный с любопытством восторг.

— Леди Клэрис! Как приятно снова видеть вас. Я была поражена, когда ваш брат сообщил мне новости.

Клэрис просто улыбнулась, но не ответила.

Леди Фортескью протянула руку Джеку и просияла:

— И лорд Уорнфлит! Двойное удовольствие. Я слышала, что вы удалились в деревню, милорд.

Джек чарующе улыбнулся:

— Я вернулся, чтобы сопровождать леди Клэрис в поездках, по городу.

Клэрис едва удержалась, чтобы не принять надменный вид. Она едва не вздернула брови, но когда заинтригованная леди Фортескью взглянула на нее, поспешно улыбнулась:

— Мы соседи. В деревне, разумеется.

— Вот как? — пробормотала ее светлость, не зная, как отнестись к такому заявлению.

Клэрис, вовсе не намереваясь помочь ей в этом, вежливо поздоровалась с лордом Фортескью. Джек последовал ее примеру, и оба перешли в бальный зал.

— Братья должны быть где-то здесь, — пробормотала она.

Они оглядели зал, но никого не увидели. Вокруг них" было море любопытствующих лиц. Что же, вполне естественно. Они с Джеком составляют прекрасную пару: высокие, красивые, элегантные. Очевидно, многие считали их таковой. Правда, мало кто узнавал ее: она не была в Лондоне семь лет. Все же по залу пронесся шепоток. К завтрашнему дню весь Лондон узнает о возвращении леди Клэрис Олтвуд.

— Пойдем прогуляемся, — шепнул Джек.

Клэрис шла рядом с ним, окутанная высокомерием как невидимым плащом. И очевидно, вела себя правильно, потому что, когда величественно наклоняла голову, приветствуя ошеломленных дам постарше, те поспешно отвечали. Наконец Джек ощутил, что напряжение, владевшее ею, слегка ослабело. Она вдруг незаметно дернула его за рукав и кивком показала на окна:

— Они там… Олтон и Роджер.

Увидев пару, братья встрепенулись:

— Что вы узнали в клубе? — спросила у них Клэрис.

— Не слишком много, — вздохнул Роджер.

— Похоже, — добавил Олтон, — до многих дошли сплетни, но все озадачены. И осторожничают. Ждут, когда смогут узнать больше.

— Прекрасно, — хмыкнула Клэрис. — Наконец-то наше имя сослужило нам службу.

Она взглянула на Джека. Тот кивнул:

— У нас достаточно времени, чтобы изобрести соответствующие контрмеры. Да-да, Олтон, серьезно сомневаюсь, что тот, кто кроется за всем этим, позволит сплетням увянуть и умереть. В его планы входит наделать как можно больше шума. Но если мы не сумеем оправдать Джеймса, все наши усилия будут сведены на нет.

— Теперь, когда ты с нами; — вмешался Роджер, — сможешь придумать, как помочь мне с Элис. И тогда я до конца жизни буду твоим рабом.

В его голосе так явственно прозвучали безнадежные нотки, что Клэрис поежилась, но сдаваться не собиралась.

— Прекрасно. Джек будет моим свидетелем. Сейчас. — Обернувшись, она оглядела толпу: — Где Элис?

Роджер показал на молодую леди, стоявшую рядом с креслом, в котором восседала увешанная драгоценностями матрона. Молодая леди старательно смотрела в другую сторону. Хотя поблизости топтались два джентльмена, похоже, ни один не привлек ее внимания.

Клэрис усмехнулась:

— Да все это легче легкого! Роджер, подожди здесь. — Она оставила их и подошла к Элис. — Мисс Комбертвилл?

Элис вздрогнула, повернула голову и недоуменно нахмурилась. Очевидно, она понятия не имела, кто с ней здоровается.

Заинтригованные джентльмены придвинулись ближе. Клэрис мило улыбнулась им, хотя была уверена, что ее не узнали. Но, судя по выражению глаз, их легко поработить.

— Гарри Трогмортон, миледи, — представился Гарри, склоняясь над ее рукой.

— Майлс Доулиш, мэм, — последовал его примеру мистер Доулиш.

Клэрис скрыла улыбку: оба были слишком молоды для нее. Слишком неопытны и легковесны.

— Джентльмены, если не возражаете, я хотела бы поговорить с мисс Комбертвилл с глазу на глаз.

Она не назвала своего имени. Ничего не объяснила. Но они, явно разочарованные, покорно изобразили улыбки, пробормотали «конечно» и неохотно отошли.

Клэрис повернулась к Элис:

— Я леди Клэрис Олтвуд, сестра Роджера.

Элис еще сильнее нахмурилась:

— Его сводная сестра… нет!

Клэрис помрачнела:

— Именно, что нет. Мойра не моя мать. Однако вы и не могли знать меня — много лет не выезжала. Собственно говоря, и сейчас приехала в город по делу. Я знаю, что Роджер питает к вам интерес, поэтому решила познакомиться.

Карие глаза Элис были потухшими. Она выглядела такой же несчастной, как Роджер. Клэрис подняла руку.

— Пожалуйста, только выслушайте, и я постараюсь все прояснить. Буду говорить прямо: Роджер рассказал вам о своих юношеских похождениях, которыми его шантажировала Мойра в надежде не дать ему сделать вам предложение?

Элис поджала губы, но кивнула.

— Роджер посчитал, что вы все поняли и что готовы посмотреть на его грехи сквозь пальцы и объявить о вашей помолвке. Однако тут, — поправьте меня, если ошибаюсь, — вы решили отчитать Мойру за гнусное поведение и попытки держать Роджера под каблуком.

Элис побледнела: очевидно, ей стало нехорошо, но она не возразила Клэрис. Просто стояла, глядя на нее.

Лицо Клэрис словно окаменело. Стараясь не говорить слишком резко, она продолжала:

— Дорогая Элис, думаю, вам лучше открыть все, что сказала Мойра. Потому что я твердо уверена: все ее слова — ложь.

Карие глаза Элис засияли надеждой, но она не знала, стоит ли верить словам сестры Роджера.

Оглядевшись, она поспешно схватила Клэрис за руку и отвела в сторону.

— Вы сказали, что много лет не были в Лондоне. Откуда же вам знать, правда это или нет? Ведь вы давно не видели Роджера.

Клэрис ободряюще улыбнулась:

— Я всегда была близка с братьями. До шестнадцати лет проводила с ними каждую минуту, и прекрасно знаю всех троих.

В ее глазах сияла такая любовь, что Элис больше не колебалась:

— Мойра сказала, что он предпочитает мальчиков.

— Что?! — ахнула Клэрис.

Она ошеломленно тряхнула головой и смело встретила умоляющий взгляд широко раскрытых глаз Элис.

— Мойра все сочинила. Тут нет ни слова правды. И… — Она повернулась и показала на Роджера. — Поймите, он терзается страхом, что потерял вас. Он много месяцев пытался вернуть ваше расположение. Неужели вы не догадываетесь, Элис, что мужчина, предпочитающий мальчиков, не стал бы себя так вести?

Произнося эти слова, она боролась с тошнотой. Как смеет Мойра измышлять подобные пакости?!

Элис продолжала смотреть на нее, но уныние и безнадежность сменились робкой радостью. Клэрис не знала, что делать: рассказать братьям, какой яд влила Мойра в уши девушки или промолчать?

— Я… я так счастлива, — выдохнула Элис, — почти… Я безумно люблю Роджера и все это время не находила себе места… Но как можно встретиться с ним сейчас, не сказав, чему я поверила?!

— Я сама скажу, — пообещала Клэрис. — Объясню, что вы испытали, и сделаю все, чтобы он понял. В конце концов, это не та тема, на которую леди прилично говорить с джентльменом. Я поговорю с ним, и пошлю его к вам. Но помните: его сердце в ваших руках. Не разочаруйте меня.

Элис сморгнула слезы.

— О нет, ни за что, леди Клэрис. Обещаю, что всегда буду любить его.

— Просто Клэрис. Ведь нам скоро предстоит стать сестрами.

Она улыбнулась и уже хотела отойти, но, что-то вспомнив, остановилась:

— И еще одно: будьте крайне осторожны с Мойрой. Ей все это не понравится. Советую: как только Роджер официально сделает вам предложение и вы его примете — а это лучше сделать как можно скорее, — расскажите родителям о проделках Мойры. Ей ни в коем случае нельзя доверять.

Элис прищурилась и сжала кулаки:

— Как только мы с Роджером поженимся, я сумею ее отвадить.

Клэрис вдруг увидела, сколько стальной решимости кроется за женственной мягкостью Элис. Бесконечно довольная выбором Роджера, Клэрис пересекла бальный зал, чтобы сообщить брату, что его будущему больше ничто не угрожает.

Открыть Олтону и Роджеру правду о клевете Мойры оказалось не так легко, но она сделала это не моргнув глазом. Следующие десять минут ей пришлось усмирять разбушевавшихся братьев.

— Мы не хотим, чтобы Мойра знала, что вы освободились от ее власти, хотя бы до того момента как поводья будут в ваших руках. Пока что нет смысла ее обличать. Итак! — Она повернулась к Роджеру. — Я сделала все, что от меня требовалось. Остальное зависит от тебя. Постарайся заверить бедняжку Элис, что все понимаешь, что вместе вы сможете победить Мойру. И как можно скорее проси руки Элис. Как только твое предложение примут, расскажи правду о Мойре. Не пытайся ее защитить, иначе она воспользуется возможностью, чтобы снова сделать тебя несчастным. Только не делай официального объявления, пока Найджел с Олтоном не уладят свои дела.

Роджер, почти не слыша ее, кивнул и взглянул в другой конец зала, где ждала Элис.

Клэрис хмыкнула, взяла Роджера за плечи и подтолкнула:

— Иди!

Тот с радостью подчинился.

— А теперь куда? — спросила она Олтона. — К Хендерсонам?

Они разделились. Олтон отправился на последний бал в их списке, в дом леди Хартфорд, чтобы поговорить с Сарой. Клэрис и Джек пообещали встретиться с ним там, после того как побывают в бальном зале Хендерсонов и повидают Найджела и его Эмили.

Найджел воодушевился, услышав об успехах сестры в деле Роджера, и немедленно познакомил их с Эмили, милой молодой леди, но отнюдь не страдающей отсутствием характера. Оглядев Клэрис, она пробормотала:

— Я всегда считала, что ехидные реплики, на которые так щедры ваши единокровные сестры, слишком злы — они выдают сильную зависть.

Клэрис невольно улыбнулась в ответ. Уже через несколько минут, несмотря на разницу в возрасте и опыте, девушки дружески болтали, обсуждая Найджела и его бесчисленные недостатки.

— Эй, — запротестовал он, — я пока еще здесь! И думал, ты, Клэрис, поможешь мне получить руку Эмили, вместо того, чтобы обсуждать мои слабости.

Клэрис закатила глаза:

— Я совершенно уверена, что Эмили и без меня обо всем знает. Мы просто коротаем время.

Увидев лицо Найджела, Джек поперхнулся смехом. Но Олтон был прав: дело Найджела могло подождать. Поэтому Клэрис и Джек переглянулись и направились к выходу, провожаемые взглядами и шепотком. Однако тут заиграла музыка. Послышались первые аккорды вальса. Джеке остановился:

— Почему бы нам не потанцевать? В конце концов, мы на балу.

Они смотрели друг на друга, словно бросая вызов. Но действительно, если они не сделают ни малейшей попытки повеселиться на балу, это привлечет всеобщее внимание к тем, с кем они разговаривают, к кому подходят.

— Потанцуем, — улыбнулась Клэрис.

Джек увлек её на середину зала.

— Предупреждаю, — пробормотала она, — я сто лет не танцевала.

— Доверься мне. Уверяю, ты ничего не забыла, — прошептал Джек.

Он обнял ее за талию и закружил. Раньше Клэрис терпеть не могла, когда ее держали. Терпеть не могла, когда кто-то, хоть и на время, приобретал над ней власть. Она знала, что Джек, если захочет, может приковать ее к себе, лишить возможности двигаться. И все же ничего не боялась.

Они были любовниками, но она не чувствовала угрозы, когда он владел ее телом. Теперь они вальсировали, и она расцветала в его руках.

Музыка смолкла. Вместе с другими танцорами они остановились. Не было нужды в словах. Клэрис просто улыбнулась, глядя Джеку в глаза. Его густые ресницы опустились. Он поднес ее пальцы к губам и поцеловал.

Потом их взгляды снова встретились. Мгновение показалось вечностью.

Но тут же шум голосов вернул их к реальности. Джек уже привычно положил ее руку себе на рукав.

— Думаю, это первый вальс, который я действительно танцевала.

Джек довольно улыбнулся.

Они снова направились к двери и увидели Мойру. Та в немом изумлении оцепенела у стены. Две леди помоложе, стоявшие рядом с ней, тоже напоминали мраморные статуй.

Клэрис, не останавливаясь, надменно кивнула.

— Кто это? — прошептал Джек.

— Мои единокровные сестры. Та, что потемнее, — Хилда, вторая — Милдред.

— Очевидно, они не ожидали увидеть тебя в таком окружении.

— Верно.

Они стали спускаться вниз.

— Мойра не только перехватывала мои письма Олтону, но и читала их. Она знала, что я каждый год приезжаю в Лондон. Однако я никогда прежде не появлялась в бальных залах.

— Как по-твоему, она догадается, почему сегодня вечером ты отказалась от этой привычки?

— Возможно. А может, и нет. Она и ее дочери не пропускают ни одного бала, званого ужина и вечеринки, особенно во время сезона. Они могут посчитать, что я просто истосковалась в глуши и решила вернуться.

— Она явно заметила тебя только сейчас, и не видела рядом с Найджелом и Эмили.

— И на балу у Фортескью, — добавила Клэрис. — Прекрасно. Едем к леди Хартфорд.

Как и леди Фортескью, леди Хартфорд радушно встретила Клэрис и Джека.

— Ваша тетя леди Каупер тоже была здесь, но, по-моему, уже уехала. Она сказала, что чрезвычайно довольна тем, что вы возвратились в город.

Джек ответил привычной улыбкой, после чего увел Клэрис в переполненный бальный зал.

— Я послал записку моей тете леди Давенпорт. Она передала содержание тете Эмили. В записке я попросил о встрече завтра утром. Когда я вернусь, в клуб, меня наверняка ждет приглашение.

— Хорошо, что леди Хартфорд догадалась упомянуть о леди Каупер! — вскинулась Клэрис.

Но Джек, по-видимому, ничуть не раскаиваясь, пояснил:

— Возможно, я и сам бы обо всем вспомнил. Однако хорошо, что так случилось.

Клэрис фыркнула и оглядела толпу. Бальный зал леди Хартфорд оказался чуть меньше обычного, зато гостей здесь было куда больше.

— Вряд ли здесь нам что-то удастся сделать. Даже спокойно поговорить и то невозможно.

Остановившись в центре зала, они поискали глазами Олтона.

— У окна, — выдохнул Джек. — Они только что вошли.

Клэрис обернулась. Олтон как раз закрывал дверь на террасу. Рядом с ним стояла молодая леди, элегантно одетая и модно причесанная, стройная и грациозная. Клэрис, внимательно наблюдавшей за ними, удалось уловить выражение их лиц, прежде чем они повернулись к толпе. И это зрелище заставило ее затаить дыхание. Неужели любовь всегда причиняет столько боли?!

— Пойдем, — попросила она Джека.

Тот подхватил ее под руку и стал прокладывать путь через толпу.

Сара, сначала стеснявшаяся грозной сестры Олтона, мигом потеряла всю сдержанность, когда Клэрис упомянула имя Мойры. Ее прекрасные синие глаза гневно сверкнули, щеки раскраснелись. К сожалению, вокруг было слишком много любопытных ушей, поэтому откровенная беседа просто не представлялась возможной.

Клэрис многозначительно сжала ладонь Сары:

— Мы снова встретимся в более подходящей обстановке. А пока могу ли я… — Клэрис осеклась, заметив даму, которую почти загораживали два джентльмена: — Это ведь Клер, верно? Вон там?

Олтон вытянул шею:

— Да, это она.

— Оставайтесь здесь. Втроем, — сказала Клэрис. — Я сама поговорю с Клер. Если сумею, конечно.

Она стала протискиваться вперед, чувствуя спиной взгляды брата и Джека. И хотя Клер стояла всего в футах в пятнадцати, у Клэрис ушло не менее десяти минут на то, чтобы до нее добраться. Клер беседовала с каким-то джентльменом. Клэрис взглянула на нее, и Клер почти сразу заметила ее и быстро завершила беседу с джентльменом. Когда он отошел, Клер шагнула к Клэрис. Осмотревшись, она сказала:

— Думаю, здесь неподходящее место для обсуждения той темы, на которую вы, как я полагаю, хотите потолковать.

— Совершенно верно, — кивнула Клэрис. — Как насчет гостиной?

— Я знаю один маленький салон, — поколебавшись, прошептала Клер. — Мы могли бы пойти туда.

— Ведите, — согласилась Клэрис.

Они выскользнули из бального зала. К их удивлению, в салоне никого не оказалось.

— Повезло, — вздохнула Клер, опускаясь в одно из кресел.

Дождавшись, пока Клэрис усядется, она сказала:

— Насколько я поняла, вы хотели поговорить насчет Олтона, вернее, его желания жениться на Саре? Мне этот союз кажется идеальным. Так и скажу Коннистону, если он спросит.

Клэрис тем временем лихорадочно размышляла, стоит ли открывать Клер всю правду. Когда-то они были союзницами. Не подругами, скорее соперницами на брачном рынке, но у них было много общего. Клер — дочь богатой виконтессы, была достаточно красива и богата, чтобы привлечь внимание многих мужчин, а также и рассудительная, чтобы на все иметь собственное мнение и принимать собственные решения.

Клэрис заговорила первой:

— Конечно, я счастлива узнать, что вы поддерживаете предложение Олтона, и хотя почти не знаю Сару, согласна, что это идеальный со всех сторон брак. Но я хотела поговорить о Мойре.

Когда брови Клер взметнулись вверх, Клэрис мрачно улыбнулась:

— О Мойре и ее омерзительном шантаже.

Клер молча смотрела на нее, Клэрис коротко обрисовала ситуацию.

— Она сука, — процедила Клер.

— Согласна, — бросила Клэрис. — Я решила поговорить с вами по той причине, что вы лучше всего знаете, как справиться с ситуацией. Как отреагирует Коннистон? Вам тоже что-то грозит?

Клер хмуро покачала головой.

— Я очень люблю Сару — не как дочь, разумеется, скорее как младшую сестру. И, видите ли, у нас с Коннистоном с самого начала было заключено соглашение. Я всегда рассказываю ему о своих любовниках. Ему все равно, но мне так удобнее. Он знает, что мы с Олтоном… но это было почти десять лет назад.

— Как Коннистон не возражает?

— Не насчет Олтона в частности, однако ему не слишком понравится угроза Мойры распустить слухи о моих изменах. Так что нам делать?

Клэрис поморщилась:

— Придется заткнуть рот Мойре.

— А вы сумеете?

Клэрис наморщила нос:

— Да, но это означает, что придется опуститься до ее уровня, что мне не слишком нравится.

Клер молча смотрела на нее. Клэрис сказала бы нечто подобное обо всех светских дамах. Клер же понимала ее лучше остальных.

Наконец Клер кивнула.

— Тогда позвольте дать вам совет, если вы согласны принять его от той, которая осталась в обществе, когда вы его покинули. Мы не из тех женщин, которые позволяют реке жизни нести нас на волках куда глаза глядят. Говорится же, что как постелешь, так и поспишь. Мы сами себе постелили, и теперь должны спать в этих постелях. В нашем случае это означает, что вы должны делать все, чтобы остановить Мойру. Но при этом не забывайте, что ваша постель еще не расстелена окончательно.

Клэрис, ничего не понимая, недоуменно уставилась на собеседницу. Клер слегка улыбнулась и встала.

— Много лет назад я предпочла повернуться спиной к любви и выйти замуж по расчету. За Коннистона. Для меня этот выбор был правильным, и я нисколько о нем не жалею. Вы, со своей стороны, предпочли повернуться спиной к обществу и оставили дверь открытой для того, кто может войти… но вы еще не выбрали окончательно. Не до конца расстелили постель.

Клэрис, еще сильнее хмурясь, тоже поднялась:

— Хотите сказать, что я все еще могу… нет. По этому поводу я давным-давно все решила.

Клер, покачав головой, пошла к двери.

— Не решили. Только выполнили первую часть решения. Теперь, поверьте мне, вы снова вернулись в общество, и вам не позволят оставить вторую часть решения невыполненной. Как вы это делали все эти годы.

Клэрис недоверчиво хмыкнула и последовала за Клер к выходу.

Клэрис нашла Джека и влюбленную парочку на том месте, где их оставила. Подтвердив, что Клер на их стороне, она предупредила о необходимости держаться с Мойрой как можно осторожнее. Пока они не решат, как заклепать пушки Мойры, нужно быть тише воды, ниже травы. После этого Клэрис и Джек ушли.

— Ну и ну! — воскликнула она, усаживаясь в экипаж. — Должна сказать, я поражена, что братцы сделали такой мудрый выбор! Сара, Элис и Эмили красивы, умны и обладают всеми качествами истинно светских дам.

— Интересно, что мужчины в вашей семье предпочитают выбирать сильных женщин. Вспомни, твой отец выбрал твою мать! Даже Мойра! Ее слабой не назовешь!

— Да уж. Беспринципна, но не слаба.

По дороге в отель оба почти не разговаривали. Когда городской экипаж Олтона, позаимствованный на вечер, остановился, Джек спустился, помог Клэрис выйти и проводил в холл отеля. Затем они расстались, а минут через пятнадцать, отпустив горничную, Клэрис отперла дверь Джеку. Тот не удивился, когда она сразу повела его в спальню, и как повернулась к нему лицом, притянул ее к себе и поцеловал.

Жадно. Не делая тайны из своего безумного желания. Клэрис так же безоглядно отвечала, пылкая и жаркая. Требовательная и властная.

Джек раздел ее, и Клэрис тихо охнула, когда он вошел в нее до конца и заполнил целиком. Тяжело дыша, она отстранилась. Грудь ее часто вздымалась. Джек припал губами к ее соску и втянул его в рот.

Клэрис снова охнула. Она была только в шелковых чулках с подвязками.

Сначала он подыгрывал ей. Помогал удовлетворить ее любопытство, Помогал понять всю меру ее возможностей. Наслаждался вкусом ее пышной груди. Наконец, когда голод стаи почти нестерпимым, снял с нее чулки и подвязки, обвил ее голые ноги вокруг своей талии и, прежде чем она успела что-то предпринять, опрокинул ее на постель. Клэрис попыталась двигаться вместе с ним. Снова занять главенствующую позицию, снова командовать. Но могла только принимать каждый выпад, каждое проникновение его плоти в свое тело.

С тихим стоном она капитулировала, хотя еще старалась обрести какое-то подобие самообладания. Однако он уже взял верх над ней.

Клэрис стала извиваться. Джек наблюдал за ней, не переставая ласкать ее.

Наконец он опустил ее бедра на кровать и вонзился в последний раз в обжигающий жар ее лона, беспомощно открытого для него. Клэрис ощутила волну завершения, уносившую ее за собой, а вслед за ней и Джек потонул в волнах наслаждения.

Немного позже Клэрис пришла в себя настолько, чтобы улыбнуться Джеку и потеребить прядь его волос. Он по-прежнему был одет, что в этой обстановке казалось несколько абсурдным. Очевидно, он тоже так считал, потому что приподнялся, сел, сбросил сорочку и брюки. Оставшись голым, он с трудом встал, шагнул к туалетному столику и потушил лампу.

Когда он лег рядом, Клэрис улыбнулась и тихо поцеловала его в плечо, потом осторожно, чтобы не потревожить его, повернулась на спину и уставилась в потолок. Она попыталась сосредоточиться и понять, куда ведет тропинка, по которой они с Джеком так безмятежно шагают. Похоже, эта тропинка сделала неожиданный поворот. Или сама она забрела чуть дальше, чем ожидала, в этот бывший запретным до Джека лес.

И тут Клэрис вспомнила слова Клер. Почему Клер убеждена в том, что она, Клэрис, еще не сделала самого главного в жизни шага?

Хорошо, пусть так. Пусть она еще не определила, куда идет дорога ее жизни, но одно ей абсолютно ясно: все изменилось. А главное, изменилась она сама.