"Незнакомец из дома напротив" - читать интересную книгу автора (Гарбера Кэтрин)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Елочный базар был наполнен рождественским шумом и счастливыми людьми. Рождественские гимны неслись из динамиков. Звуки и зрелища, которые Рэйф обычно игнорировал, сейчас притягивали его.

Маленькая ручка Энди спокойно лежала в его руке, когда они пробирались через толпу, и Рэйф не чувствовал обычного стремления отстраниться от явно возбужденного малыша.

— Хочу вот эту! — закричал Энди.

Мальчик не умолкал ни на минуту с того момента, как его забрали от бабушки. Рэйф не стал задаваться вопросом о странном разочаровании, которое испытал, наблюдая, как Энди приветствовал мать объятиями. Кое-что, понял он, лучше оставить нерешенным.

Он посмотрел на елку, на которую указывал Энди, и едва сдержал стон. Даже у Чарли Брауна лучше вкус, чем у малыша. Высокое, тонкое дерево было... Рэйф вспомнил себя в возрасте Энди, и ему захотелось поддержать решение мальчика, но что, черт возьми, ему сказать?

— А ты как думаешь, Кэсс?

— Нет, она слишком... большая, правда?

Рэйф взглянул на нее, и она пожала плечами. Ствол действительно длинный, рассудил Рэйф. Но Кэсс по-прежнему смотрела на него.

— Верхушка упрется в потолок. — Рэйф надеялся, что именно этого она ждала от него. Рэйф засунул руки в карманы.

Энди приплясывал от нетерпения.

— Мамочка, мы можем ее обрезать.

Как Кэсс может устоять перед мольбой в глазах сына, Рэйф не понимал. Будь он отцом Энди, такой невозможно избалованный мальчик его бы не радовал. Да, отцовство труднее, чем он себе представлял.

Кэсс положила руки на плечи сына.

— Нет, не можем. Помнишь прошлогоднюю елку?

Мать и сын засмеялись. От их очевидной близости Рэйфу стало неуютно. Тем не менее смех коснулся потаенных уголков его души. Это самый счастливый смех, какой слышал Рэйф за многие годы. Но он почувствовал себя одиноким. И в который раз напомнил себе, что должен жить один.

— Я помогу обрезать, — вызвался Рэйф.

— Не нужно. Я найду другую елку, — произнесла Кэсс. — Пошли. Вот, — сказала она, с восторгом оглядываясь на него. — Вот самая хорошая елка.

Кэсс обошла вокруг среднего размера деревца. Как же она хороша! — подумал Рэйф. Веселые огни елочного базара подсвечивали ее густые вьющиеся волосы, радость сверкала в глазах. Рэйф знал, что это рождественское воспоминание останется с ним навсегда.

Выбор Кэсс был безукоризненным. И высота, и ширина прекрасно подойдут к гостиной и не будут загромождать ее. Они обсудили достоинства елки. Рэйф не верил сам себе: он здесь и выбирает елку к Рождеству. И будь он проклят, если не чувствует себя счастливым!

— Ну, ладно, мама, — согласился Энди, одобряя елку. Мать с сыном стояли за деревцем, и их слова не долетали до Рэйфа. Перед его глазами прошли те елочные базары, на которые он ходил с отцом. В их семье это всегда было мужским делом.

Сейчас он почти чувствовал запах трубки отца, слышал его речь с сильным итальянским акцентом. Отец всегда торговался с хозяином, пока не добивался сходной цены. Рэйф помнил радость соучастия в выборе елки.

— Рэйф! — позвала Кэсс.

— Да?

— Тебе нравится эта елка?

Восторженное лицо женщины, с глазами, полными доверия и радости, было прелестно. Хотелось схватить ее на руки и ласкать и нежить до конца своих дней.

— Замечательная! Никогда не видел лучшей елки, не считая той, что выбрал Энди.

— Тогда пойдем платить, — сказал Энди, беря Рэйфа за руку. — Мама посторожит.

Рэйф засмеялся. Несмотря на малый рост, Энди способен действовать как бульдозер, если захочет. Они подошли к владельцу елок, и Рэйф почувствовал, что дух отца снова с ним, когда стал торговаться. Энди убежал сообщить Кэсс, что елка оплачена.

— Хороший у вас мальчишка, — проговорил хозяин.

Первым импульсом Рэйфа было откреститься, сказать, что мальчик — не его сын. Но слова торговца доставили ему странное удовольствие. Он посмотрел, как Энди пропал за углом, где ждала Кэсс, и согласился:

— Да, он у нас молодец.

Когда Рэйф вернулся, Кэсс одарила его улыбкой. Он улыбнулся в ответ и взъерошил волосы Энди. Потом донес елку до «вольво». Энди вручил ему веревку, и они вместе закрепили дерево.

— Ну, мальчики, поехали домой, и я приготовлю вам горячего шоколада, — сказала Кэсс.

Рэйф вел машину, поражаясь, как изменилось его настроение, пока они были на елочном базаре. Теперь ему нравилась мысль стать отцом Энди, и это пугало его. Он не хотел, чтобы тревоги омрачали радость этого дня, и потому вместе с Энди и Кэсс весело пел рождественский гимн.

Радостное настроение не покидало Рэйфа. Он шутил, смеялся, подпевал рождественским песенкам по радио, что, конечно, не ускользнуло от Кэсс. Она надеялась, что их отношения станут спокойными и прочными, однако не тешила себя иллюзиями.

Она знала, что Рэйф ненавидит праздники, знала, что они болезненны для него, что напоминают о его потере. Но надеялась, что нынешний год будет другим для него, что она научит его снова любить.

Кэсс начала распаковывать свертки в поисках елочной гирлянды, и спутанный клубок нашелся на самом дне последней коробки.

— Вот!

Рэйф взглянул на этот кошмар и нахмурился.

— Что, черт возьми, с ней делали?

— Рэйф! — строго проговорила она.

— Кэсс! — передразнил он. — Дай-ка сюда эту чертову гирлянду, попробую ее наладить.

— Мама такая неумеха, — вставил Энди.

— Вовсе нет. — Рэйф улыбнулся ей, и Кэсс улыбнулась в ответ. Вспоминая, как помогала ему на крыше, она прекрасно представляла, что думает Рэйф о ее мастерстве.

— Но вам лучше не ругаться при ней.

Кэсс прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Рэйф выслушал замечание и взъерошил Энди волосы.

— Молодец, сынок. Приношу извинения, Кэсс.

Извинения от Рэйфа Сантини? На этот раз Кэсс не могла сдержать смех, и лицо Рэйфа обещало отмщение. Кэсс подмигнула ему, чтобы показать, что не боится.

— Пойду сделаю печенье, пока вы налаживаете гирлянду.

— Место женщины — на кухне.

Она услышала этот комментарий Рэйфа, уже выходя из гостиной. Конечно, он собирался позлить ее, но сейчас она простит ему. Возмездие наступит, подумала она, когда они останутся вдвоем.

Кэсс знала: у них с Рэйфом не все гладко. И не обманывала себя, что он хочет жениться на ней — сейчас или потом. Но ей было приятно, что он начал проявлять интерес к праздникам и к ее семье.

Рэйф уже не тот угрюмый человек, который собирался провести День благодарения в баре. Кэсс надеялась, что помогла ему, хотя, возможно, просто время залечило раны. Вздохнув, она достала из холодильника тесто.

Кэсс раскатала тесто и поставила противень в духовку. Внезапно у нее возникло ощущение, что за ней наблюдают. Оглянувшись, она увидела в дверях Рэйфа. Он прислонился к косяку и смотрел прямо на нее.

Что-то в его лице напомнило утро их первой встречи. Он тогда осматривал ее солнечную кухню и читал нотацию о том, что нельзя позволять ребенку стучать в дверь к незнакомым людям. Как много с тех пор изменилось! Кэсс отложила скалку и повернулась к нему.

— Где Энди?

— Я попросил его поиграть с Тундрой у меня во дворике. Ты не возражаешь?

— А почему я должна возражать? — Она внимательно посмотрела на Рэйфа, пытаясь понять, о чем он думает. Ясно, что ему не нравятся новые отношения с ее семьей, и он, похоже, борется с собой.

— Не знаю. О, черт, Кэсс, тебе не следует оставлять сына со мной. Ты не представляешь, какое влияние я оказываю на него. Ругаюсь все время.

— Ты отругал его?

— Нет, конечно. Но ты знаешь, какой я.

Значит, теперь он беспокоится о чистоте своей речи!

— Думаю, все в порядке. Энди знает, что я наказываю его за плохие слова.

— Ты наказываешь за то, что он слышит от меня? — недоверчиво спросил Рэйф.

— Рэйф, я вовсе не шлепаю его. Он просто не получает десерта, если говорит бранные слова.

— Ты шутишь?

— Ну, я иногда тоже говорю слова, какие не следовало бы, так что наказание может выпасть каждому из нас. Я не даю ему карманных денег, значит, о «горшочке меда» нет и разговора.

— Прекрасная идея, Кэсс.

— Спасибо. Садись, скоро печенье будет готово.

— Лучше не надо. Постараюсь следовать твоим правилам, пока я у тебя в доме.

— Хорошо. Но почему ты не хочешь попробовать печенья?

— Я говорю плохие слова с четырнадцати лет. Она улыбнулась понимающе.

— О, Рэйф...

— Не смотри на меня так, — проговорил он сердитым тоном и вдруг заключил ее в объятия.

— Не смотри — как? — Кэсс откинула голову и взглянула в сверкающие серые глаза. Его взгляд упал на ее губы.

— Ты вынуждаешь усадить тебя на колени и целовать до потери сознания.

— О! — Она облизнула губы, надеясь спровоцировать его на поцелуй. Он наклонился, лаская ее своим дыханием. Кэсс привстала на цыпочки — Рэйф... — проговорила она, умирая от желания.

— Что?

Невозможный человек! — подумала Кэсс и взяла инициативу на себя. Его губы ответили немедленно, и язык повторил атаку движение в движение. Кровь Кэсс забурлила в жилах. Она провела рукой по его плечам, шее, волосам...

Входная дверь хлопнула, и Кэсс отскочила от Рэйфа. Потом сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем посмотреть на него.

— Черт, — произнес Рэйф, проводя пятерней по волосам. — Женщина, ты — вместилище искушения.

— А тебе не следовало вторгаться в мои владения.

Он выгнул бровь.

— Почему же?

— Держись подальше от кухни, если не переносишь жара. Она вынула печенье из духовки.

Рэйф расхохотался. Кэсс нравилось смешить Рэйфа и смеяться вместе с ним. Она словно подносила ему подарок.

Энди вбежал на кухню и бросился к печенью на столе.

— Помой руки, Энди, — автоматически выговорила она.

— Ну, мама!

— Ну, сын!

Энди быстро помыл руки и снова прибежал на кухню.

— Что на обед?

Кэсс застонала. Еще и обед после того, как она столько напекла.

— А как насчет пиццы? — спросил Рэйф.

— Отлично!

— Тогда поехали.

Кэсс согласилась. Им нужно выбраться из дома. Она не может быть наедине с Рэйфом. Боже, помоги ей, этот мужчина доводит ее кровь до кипения.

Ночной воздух был прохладен. Даже Рэйф надел свитер, когда они устроились рядышком на ее крыльце. Кэсс отдыхала, опершись на его плечо, наслаждаясь ощущением близости. Вот такой она и представляла себе семейную жизнь, но Карл после рождения Энди был слишком занят.

Несколько соседей уже украсили свои дворики к Рождеству, и подсвеченные Санта-Клаусы и северные олени отбрасывали на улицу мягкий свет. Рэйф погладил ее, и Кэсс ощутила мир, какого не чувствовала многие годы.

— Рэйф, мне нужен твой совет.

— Валяй. — Его пальцы нашли дорогу под ее теплую кофту. Она чувствовала, как мозолистая ладонь царапает по хлопку блузки. Ее груди набухли, мечтая о его прикосновении.

— Прекрати. — Она поймала его руку и положила себе на колено. — Я серьезно.

Он вздохнул так тяжело, что заставил ее улыбнуться.

— Хорошо, я слушаю.

— Я решила позволить Энди с января заняться каратэ. На самом деле эти занятия — подарок ему.

— И?

Кэсс посмотрела ему в глаза.

— Я не уверена, что приняла правильное решение. Я имею в виду, он никогда раньше не занимался спортом, а ты как-то упомянул боевые искусства, и я подумала...

Иногда ей казалось, что она приняла это решение лишь для того, чтобы услышать одобрение Рэйфа.

— Не знаю, Кэсс. Я уверен, что спорт полезен детям, но не представляю, как он подействует на Энди. Боевые искусства приучают к дисциплине, и я гарантирую, что он больше не ослушается тебя, когда ты прикажешь не покидать дом.

— Но правильное ли это решение?

Он посмотрел на нее, и на его лице отразилась масса противоречивых чувств.

— Не спрашивай меня, Кэсс. Я не его отец. У меня нулевой родительский опыт. Ничем не могу помочь.

Кэсс встала и подошла к перилам. Любой их спор, похоже, возвращается к одному.

— Рэйф Сантини, ты сводишь меня с ума.

— Я знаю. — Он подошел сзади и обнял ее. — Знаю, крошка. Но не могу давать тебе какие-то советы. Честно говоря, я не имею права предлагать тебе свое мнение.

Она прижалась к нему.

— Хорошо. Я не хотела давить на тебя.

— Мы закончили разговор? — спросил он, играя кромкой ее кофты, и Кэсс поняла, о чем он думает. — Пойдем в дом?

— Да, — проговорила она, пытаясь развернуться в его объятиях, но Рэйф не пустил. Расстегнув пуговицы ее теплой кофты, он начал ласкать чувствительную кожу под тонкой тканью рубашки. — А как же Энди?

Он коснулся ее сосков, и они затвердели от прикосновения, потом поцеловал в шею. Кэсс хотелось сорвать с себя одежду и немедленно отдаться ему.

— Думаю, нам придется подождать следующей ночи, — разочарованно проговорил Рэйф, застегивая ее пуговицы и усаживая вместе с собой в кресло-качалку. Кэсс устроилась поудобнее, и мерное покачивание начало убаюкивать ее.

— Хочу надеть для тебя мою соблазнительную ночнушку, — проговорила она через несколько минут.

— Отложим до уик-энда, — предложил Рэйф.

— О, здорово. — Она представила, как замечательно уехать куда-нибудь с Рэйфом. Но в глубине души знала, что он никогда не научится воспринимать ее вместе с ее семьей и будет обращаться как с одинокой женщиной.

— Мне кажется, что ты не собираешься сказать «да».

Кэсс посмотрела на него. В призрачном лунном свете он не выглядел обиженным или разочарованным. Словно знал, что она не может постоянно уезжать и бросать сына у своей матери.

— Подслащу пилюлю, — проговорил Рэйф, целуя ее в лоб. — Мы можем взять с собой Энди и отправиться в Буш-Гарден в Тампре.

— А можем никуда не ехать и осмотреть местные достопримечательности.

— Местные достопримечательности? Диснейленд? Океанариум? Ты предпочитаешь пробиваться сквозь толпы людей?

— Не знаю. Но я не хочу уезжать далеко на Рождество. Нужно сделать миллион дел.

— Можно подождать окончания праздников.

Кэсс согласилась, и на террасе повисло молчание. Так они сидели, пока холод не разогнал по домам. Рэйф поцеловал ее на пороге, прежде чем отправиться к себе.

Кэсс знала, что собирается делать. Накануне Рождества она попросит Рэйфа Сантини жениться на ней.