"Незнакомец из дома напротив" - читать интересную книгу автора (Гарбера Кэтрин)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Кэсс не ушла, но и не подошла к нему. Рэйф вдруг усомнился в своих умозаключениях, в себе и причинах, по которым хочет эту женщину. Усомнился в честности, которую всегда ожидал от себя. Но не усомнился в чувствах к Кэсс.

Он рассчитывал затащить ее в свою постель легко и просто, как делал это в прошлом с другими женщинами. Приемы Казановы всегда отлично служили ему, но с этой женщиной не сработали. Он не винил ее за попытку уйти, но и не хотел отпускать. Не мог позволить ей ускользнуть, тем более сейчас, когда почти нашел что-то давно потерянное в жизни — и в душе.

— Кэсси, прости. Я... — Боюсь, подумал он, но не могу признаться в этом.

Кэсс стояла так близко, что Рэйф ощущал тепло ее тела, запах духов и ее тихое дыхание. Но их по-прежнему разделяла пропасть.

— Ты нервничаешь, Рэйф?

В ее голосе сотня незаданных вопросов, но он услышал их. Не хотелось отвечать, но в этом случае, он знал, Кэсс уйдет из его жизни навсегда.

Нервничает ли он? Рэйф по-разному определял свое состояние в этот вечер, но слова «нервничаю» в этом списке не было. Он пожал плечами.

— Не знаю.

Он желал многих женщин, и десятки были в его постели, но любви не было ни с одной. А с этой...

— Возможно, нервничаю. — Он никогда не исследовал свои эмоции, предпочитая плыть по течению, не задумываясь, как другие люди действуют на него. Но он уже достаточно знает Кэсс. Ей нужно повесить ярлыки на свои эмоции и на его, понять, почему он реагирует именно так, а не иначе.

— А я нервничаю, — с дрожью в голосе проговорила Кэсс. Рэйф подумал, что она готова расплакаться, хотя никогда еще не видел ее слез. — И боюсь, и не уверена. Но хочу...

— Не надо, Кэсси, — проговорил Рэйф, услышав, как дрогнул ее голос, и проклиная себя за каждый ее страх, обиду, сомнение. Он обнял ее и прижал к себе. — Не терзай себя за то, что я такой ублюдок.

— Это не так.

Снова она рядом с его сердцем. И в его сердце. С ней так чертовски хорошо, что он просто не может ее отпустить.

— Зайдем в дом? — спросил он спустя некоторое время.

Она кивнула, и они обнявшись подошли к двери. Внутри дома было темно и уютно.

Рэйф подавил стон удовлетворения — Кэсс в его доме. Под его рукой она была мягкой и податливой, и ему страстно хотелось заявить свои права на нее. Но она все еще напряжена, и он виноват в этом. Он решил не торопиться и восстановить свой самоконтроль и ее доверие.

— Сейчас вернусь, — проговорил он и рванулся на кухню. Там Рэйф быстро взял бутылку вина из холодильника, вспоминая ночь, когда впервые поцеловал Кэсс. Она была совершенно уверена, что он уйдет из ее жизни. Черт возьми, он тоже.

Он вспомнил сладостную теплоту ее губ, нежное прикосновение ее груди, вспомнил ощущение, которое испытывал тогда, — словно возвращается домой. Проклятье, так нельзя.

Его тело напряглось в ответ на его мысли. Он был способен думать лишь о длинных ногах, обхвативших его бедра, о ее груди в его ладонях, о сердце, стучащем в такт его сердцу. Он громко застонал, уверенный, что она не слышит.

— Рэйф!

Он боялся оглянуться. Вдруг она все еще обижена и напугана? Господи, он был так груб. Сначала он обошелся с ней как с женщиной, которую подобрал на одну ночь, потом оставил одну в пустой гостиной. Любить женщину намного труднее, чем он думал.

— Рэйф!

Кэсс стояла в дверном проеме. Она сбросила туфли, и Рэйфу понравились ее босые нога. Длинные ноги обтягивал нейлон, и ему вдруг стало интересно, носит ли она поясок. Мгновение он не мог думать ни о чем другом.

Он взял открытую бутылку в одну руку и пару бокалов в другую.

— Жажда не мучит?

Кэсс покачала головой. В руках она сжимала сумочку, и он удивился, почему она не оставила ее в гостиной вместе с туфлями. Нервы, догадался он, и его задача — ослабить напряжение.

— Пойдем, — сказал он, взяв ее за руку и направляясь в спальню. — Хочу показать тебе кровать. Я представлял тебя в ней тысячу раз.

— Я тоже несколько раз думала о тебе, пока реставрировала ее, — стыдливо призналась она.

Кэсс, снова напомнил себе Рэйф, не привыкла спать с мужчиной, если он не ее муж. В общем-то, он сомневался, что она спала больше чем с одним мужчиной за всю свою жизнь. Нервное напряжение внезапно охватило и его. Кэсс заслуживает гораздо большего, чем он может дать.

Но она смотрела на него с желанием и надеждой в карих глазах. Она рассчитывала на его помощь. Словно любовь — тяжелый труд. Он усмехнулся при этой мысли. Наверное, немного юмора в такой ситуации не помешает.

— Я бы предпочел, чтобы ты слегка подреставрировала меня.

— О, Рэйф, я так рада, что ты снова стал самим собой.

Она засмеялась, и этот радостный звук сопровождал его до самой спальни. В лунном свете на ее лице отражались противоречивые чувства.

— Почему, Кэсс?

— Потому что так ты более доступен.

— Ты хочешь доступа ко мне? — спросил он низким голосом, чувствуя себя намного увереннее. Кэсс наконец там, где должна быть. В его спальне. Но еще трудно поверить, что она останется. Рэйф забрал из ее рук сумочку и бросил к ночному столику.

Он прижал ее к груди и покрыл поцелуями лоб, щеки и нос. Господи, как приятно ощущать ее. Пьянящий вкус.

Ее руки проникли под его пиджак и гладили спину. Он застонал от удовольствия.

— Нравится? — поддразнила она. При всей своей скромности Кэсс была весьма чувственной женщиной. Она ласкала его плечи, потом заинтересовалась узлом галстука. — А не снять ли его с тебя?

— Сделай одолжение, крошка.

Она напряглась и замерла.

— Не называй меня крошкой.

Он легонько прикусил ее нижнюю губу.

— Почему нет?

Она освободилась.

— Потому что так ты называл всех своих женщин.

— Не буду, — обещал он, проводя рукой по ее спине. Платье на ней гениально скроено, и застежка хорошо спрятана. Наконец он обнаружил молнию и потянул вниз.

Ее кожа была гладкой, как шелк. Кружевной край комбинации казался грубым по сравнению с кожей. Он провел пальцем по позвоночнику, наслаждаясь чувственной дрожью, которой отзывалось ее тело. Эта женщина создана для любви. Ее тело в совершенстве подходит к его, и в данную минуту только это имело значение.

Он опустил ее на постель и приник к ее губам. Поцелуй был жарким, страстным обещанием неземного удовольствия. Он преодолел языком барьер ее зубов, и чувство обладания охватило его.

Она развязала его галстук и приступила к пуговицам на рубашке. Прикосновение ее пальцев заставило его застонать вслух, когда она провела дорожку по груди до пряжки ремня.

Рэйфу не терпелось избавить ее от этого проклятого платья. Не терпелось почувствовать ее обнаженную кожу. Он освободил ее от платья и приподнялся, чтобы рассмотреть. Кэсс прекрасно сложена. И рождение ребенка нисколько не испортило ее фигуру — живот плоский и гладкий.

Кружевные чаши лифчика плотно обтягивали ее грудь, и Рэйф расстегнул застежку.

— Кэсси, ты прекрасна, — прошептал он, касаясь языком ее сосков, которые немедленно затвердели, требуя еще ласки. Он покрыл поцелуями ее грудь, а потом сжал губами сосок. Ее бедра приподнялись навстречу ему.

Рэйф потерся бедрами о ее тело. Блаженство от этого прикосновения пронеслось, словно листья, подхваченные ветром. Он уже не мог сдерживать страсть.

Он просунул руку под ее трусики и ощутил влажный жар ее лона. Она вся выгнулась навстречу его руке. Когда же Кэсс коснулась сквозь брюки его плоти, Рэйф решил, что сейчас взорвется.

— Рэйф...

Он дрожащей рукой нащупал пряжку ремня, чтобы быстрее сбросить брюки и присоединиться к Кэсс.

— О, Рэйф... — прошептала она, удерживая его руки.

— Что? — Если она попросит его остановиться, он убьет себя.

— У меня есть кое-что для тебя.

— И у меня есть кое-что для тебя, — игриво подмигнул он. — Но сначала освободи мою руку.

— Не это. — Кэсс вспыхнула.

Он погладил пальцами ее грудь. Кэсс задрожала от его прикосновения и вздохнула. Значит, она не собиралась просить его остановиться, подумал Рэйф. Но что-то ее тревожит. Стараясь контролировать свою страсть, он спросил:

— Где же твой дар?

— В сумочке.

Рэйф поднял сумочку с пола. Он уже догадался, что приготовила ему Кэсс. Любовь, которую он думал контролировать и скрывать, расцвела в его сердце. Он всегда будет любить эту женщину.

— О, это так стыдно. — Она взяла сумочку и вытряхнула коробку презервативов и какие-то женские контрацептивы, каких Рэйф никогда не видел.

— Не стыдись, — проговорил он, откладывая неоткрытые коробки. — Гордись, что у тебя хватило смелости проявить инициативу. Но твой подарок не нужен. У меня есть свои. — Он открыл тумбочку и взял пакетик из фольги. Потом опустился на нее и прошептал: — Твои сохраним для следующего раза.

Рэйф снова целовал ее со всей нежностью, которая накопилась со дня их знакомства. Он целовал так, словно завтра не будет, словно этой ночи нет конца. Целовал так, как мужчина целует любимую женщину.

Он приподнялся, чтобы сбросить остатки одежды. Затем лег рядом с ней в постель. Кэсс положила голову ему на плечо и погладила его грудь. Рэйф наслаждался этим моментом тихой нежности. Но желание вспыхнуло с яростной силой, и страсть потребовала от них большего.

Его руки ласкали ее тело, наслаждаясь каждой мягкой выпуклостью и соблазнительной впадиной. Кэсс подарила ему эту радость. Никогда раньше у него не возникало желания так долго ласкать женщину — сколько бы времени это ни заняло.

Его ладонь скользнула по ее животу, и пальцы пощекотали пупок. Она захихикала.

— Не балуйся, — прошептала она, в ответ укусив его за ухо.

Он позволил пальцам двинуться ниже, к цветку ее женственности. Она уже ждала его. Рэйф быстро надел презерватив и поднялся над ней.

— Ты готова? — спросил он, ожидая подтверждения, что именно этого она хочет.

— Пожалуйста, Рэйф!

Он пытался действовать медленно, но она сама стремилась к нему. Он поднял ее ноги, и она замкнула их вокруг его талии, именно так, как он представлял, но даже лучше. Он погружался в нее снова и снова, пока оба не приблизились к краю безумия. Она выкрикивала его имя, и он вторил ей на вершине блаженства.

Что-то в его душе подсказывало, что он нашел наконец свою половину. Он не хотел слушать, решив остаться один на всю жизнь, но с ней и внутри нее так хорошо... Рэйф закрыл глаза и попытался убедить себя, что все это не изменит его жизнь.


Кэсс проснулась пару часов спустя. Не было сомнений, где и с кем она. Эти сильные руки, обнимающие ее, она узнала бы везде и всегда. Его сердце под ее щекой громко стучало. Никогда еще она не чувствовала такой близости с другим человеком.

Она вздохнула и провела пальцами по жестким волосам на его груди. Неужели он не проснется? Она повернулась на бок и уже начала снова погружаться в сон, когда внезапно сообразила, что лучше покинуть его дом до утра.

Вдруг кто-то из соседей увидит ее? О, нет! Почему она не подумала раньше? Но хуже мнения соседей мнение Рэйфа. Вдруг он решит, что их любовь ничем не отличается от его прежних приключений? Вдруг она для него — лишь мимолетное ночное развлечение?

— Кэсси!

Она взглянула на Рэйфа. Он приоткрыл глаза и отнял ее руки от своей груди. Оказывается, она вонзилась ногтями в кожу, пока ее терзали сотни тревог.

— Что случилось, милая?

— Ничего. Я... — Кэсс думала, что нет ничего постыднее покупки презервативов, но сейчас снова покраснела. — Я не знаю, что делать или говорить. Мне сейчас надо уйти? Или остаться? В этих проклятых книгах по этикету ничего не пишут о такой ситуации.

— А что ты сама хочешь? — засмеявшись, спросил Рэйф. Его руки крепко держат ее, и хотя он явно поддразнивает, в его теле чувствуется напряжение. Кэсс пыталась придумать вежливый ответ, но поняла, что Рэйф заслуживает честности.

Если бы Кэсс и попробовала бежать, Рэйф ни за что бы ее не отпустил. Рэйф — непреодолимая сила, когда того захочет. Она вспомнила, как легко справлялась с Карлом. Почти всегда она могла добиться своего. Рэйф Сантини не таков. Он не допустит манипуляций.

— Не знаю, — наконец призналась она и отвела глаза. Как сказать ему о своих чувствах, когда он смотрит на нее с такой неистовой жаждой? — Мне нравится с тобой.

Он вздохнул и поцеловал ее в плечо.

— Оставайся. Спи со мной всю ночь и все утро.

Рэйф хочет, чтобы я осталась.

Она почувствовала взрыв радости...

— А как же соседи?

Он повернулся, прижав ее к постели.

— Соседи? Кэсс, ты взрослый человек. Какое им дело до тебя?

— Рэйф, я серьезно. Я не хочу, чтобы Энди окружали грязные сплетни о его изголодавшейся по сексу вдовствующей матери. Не хочу, чтобы люди говорили...

Рэйф закрыл рукой ее рот. Она посмотрела на него и закрыла глаза. Это унизительно. Наверное, он думает то же, что и соседи. Что она прыгает в постель к первому же мужчине, обратившему на нее внимание. Ей хотелось умереть.

Он убрал руку, но Кэсс отказалась открывать глаза. Она почувствовала у лица его дыхание, и через мгновение его губы коснулись ее губ.

Губы Рэйфа терзали и ласкали, молили и требовали — и Кэсс сдалась. Поцелуй был долгим и томным. Рэйф первым поднял голову.

— Ты вовсе не изголодалась по сексу, — прозвучал его голос в тишине комнаты.

Она посмотрела в его серые глаза. Глаза, которые, ей казалось, должны быть холодными, пылали огнем — огнем желания и другого, более глубокого чувства, не свойственного сдержанному мужчине, каким считал себя Рэйф.

— Ведь так?

У Кэсс возникло безумное желание поспорить с ним. Нет, она не изголодалась по сексу — и поняла это лишь сейчас, после их чудесного любовного слияния. А в его голосе нет сомнений, лишь уверенность мужчины, знающего, что он любит свою женщину.

— Кэсси, не предпринять ли нам кое-что для утоления твоего голода?

Его слова звучали шутливо, но Кэсс знала, что голод действительно был. Кэсс никогда не считала себя страстной женщиной, но Рэйф заставил ее понять, что она потеряла. Нет, она истосковалась не по сексу, а по ласке, любви. Энди не мог заполнить эту пустоту. И Рэйф дал ее душе что-то, чего, может быть, не хотел отдавать или даже не знал, что отдает.

— Не совсем так. Просто... не знаю, чего-то не хватает.

— Мне тоже, — произнес Рэйф после раздумья. Он повернулся на спину, заложил руки за голову и остановил взгляд на шелковом пологе.

— Не хватает близости с другим человеком? — спросила она.

— Нет, — односложно ответил он.

Кэсс приподнялась на локте, аккуратно прикрыв грудь простыней.

— Так чего же?

— Не хватает ощущения семьи, разговоров по-итальянски, переедания по праздникам. Не хватает смеха.

Будь частью моей семьи, подумала Кэсс. Я научу тебя снова смеяться. Но вслух сказать этого не могла. Здесь, в полумраке спальни, Рэйф открылся ей больше, чем когда-либо раньше. Ее так и подмывало задать ему сто вопросов, но не хотелось, чтобы он снова замкнулся. И она прикусила губу, размышляя, что значит внезапно потерять обоих родителей.

— Рэйф, — проговорила она, пытаясь приласкать его.

— Не нужно, Кэсси. Не думай, что я — отсутствующее звено твоей семьи, а ты — недостающая часть моей жизни. Я не могу позволить себе привязываться ни к кому.

Кэсси отвернулась, не желая, чтобы он видел, как ей больно. Сегодня ночью она поставила на кон все, но оказывается, в ее рассуждениях была огромная ошибка. Что же ей сейчас делать? Она второй раз за ночь борется со слезами. Их ничто не связывает, кроме этой постели. Гордость помогла ей произнести:

— Я не прошу тебя стать частью моей семьи.

— Просишь. — Он приподнялся и снова посмотрел на нее. — И заслуживаешь большего, чем могу дать я, прожженный тип с холодным сердцем. Мы оба знали это прежде, чем легли в постель.

— Я не ожидаю предложения руки и сердца, Рэйф Сантини.

Он прав: ей следовало знать, что он не хочет иметь обязательства. Но услышать это от него горько. Кэсс буквально вытолкнула себя из постели и начала собирать свою одежду.

За минуту она была готова. Обидно, что Рэйф не произнес ни слова на прощанье, но на это она и не рассчитывала. Подобрав поясок и сумочку, она оставила коробки с контрацептивами: пусть использует их без нее.

Кэсс вышла из спальни, чувствуя, что сердце ее разбито, разбито навсегда, потому что Рэйф никогда больше не станет заниматься с ней любовью.


— Кэсси, черт возьми, вернись сейчас же. — Рэйф прыгал на одной ноге, пытаясь второй попасть в шорты. Рэйф знал, что, если она сейчас уйдет, он никогда ее не увидит. Она будет избегать и игнорировать его, пока... — Кассандра Гэмбрел, я не шучу. Остановись сейчас же.

Она остановилась, но не посмотрела на него. Черт возьми, он ненавидит, когда она так делает. Стоит обиженная, не желая глядеть на него. Напряжение расправило ее плечи, и это подсказывало, что успокоить ее будет непросто.

Он действительно, наверно, идиот. Никогда не анализировал свои чувства и полагал, что говорит то, что думает. Но, черт возьми, он не хотел обижать Кэсс. И только сейчас понял, что вселил в нее ложную надежду.

Рэйф шагнул к ней и прижал к своей груди. Она прерывисто дышала. На его руку упала ее горячая слеза. Возможно, удерживать ее — не такая уж удачная мысль.

— Рэйф, — проговорила Кэсс срывающимся от слез голосом. — Пожалуйста, не прикасайся ко мне.

Словно ужаленный, он выпустил ее из рук и шагнул назад. Да, ее обида даже сильнее, чем он полагал.

— Прости. Мне следовало...

Она резко развернулась лицом к нему. В карих глазах блестели слезы.

— Не ты один виноват, Рэйф. Я знала, что делаю. И не думай, будто заманил меня в постель.

Рэйфу следовало бы отступить, потому что его ожидали только неприятности. Но Кэсс снова поразила его. И мысль оставить ее была ему противна, потому что она — его женщина, признает она это или нет.

— Кэсс, черт возьми, я все понимаю.

— Так зачем говорить об этом... эпизоде? Что произошло между нами, Рэйф?

— Я не знаю, как назвать, — проговорил он. И действительно не знал. Все зашло слишком далеко, а что дальше — неизвестно.

— И я не знаю. Мысль об интрижке мне неприятна, но еще отвратительнее чувствовать себя разовой женщиной. Ты ведь это хотел сказать мне только что?

— Вовсе нет! Ты не разовая женщина. — Он снова прижал ее к груди. — Я не знаю, как назвать наши начинающиеся отношения. Постараюсь быть честным. Я не подарок, Кэсс. Не понимаю, как ты не увидела этого раньше. Ты заслуживаешь лучшего.

— О, Рэйф. Ты слишком строг к себе.

— А ты слишком готова прощать. — Он удержал ее, когда она попыталась вырваться. — Стой смирно. Я оказываю плохое влияние на Энди и на тебя, если на то пошло. Но сейчас, женщина, ты отсюда не уйдешь.

Он поднял ее на руки и отнес в спальню, где та огромная антикварная кровать принадлежала больше Кэсс, чем ему.

В глубине души Рэйф знал, что таким образом они не решат серьезную проблему, с которой столкнулись, но сейчас им нужно именно это.


Стоя у окна, Кэсс следила за каплями дождя на стекле. Рэйф предложил перебраться в ее дом после ленча — на случай, если они потребуются Энди. Такая забота тронула ее больше всего.

Прохладная, дождливая погода напоминала о Рождестве, и Кэсс почувствовала, как в ней загораются первые вспышки праздничного возбуждения. Хотелось поделиться энтузиазмом с Рэйфом, но она сомневалась, что его приведет в восторг мысль о еще одном празднике в одиночестве.

Но в этом году он не будет одинок, поклялась себе Кэсс. Они с Энди будут рядом — хочет он того или нет.

Она скучала по Энди, но не хотела нарушать уединения с Рэйфом. Рэйф вполне может стать настоящим спутником жизни, размышляла она. Но, к сожалению, у него другие планы, и он откровенно заявил, что не собирается быть приемным отцом ее сыну.

Не думай, что я — отсутствующее звено твоей семьи. Кэсс вздохнула и заставила себя переключиться на мысли о следующей неделе. Нужно готовить елочные украшения и покупать елку.

Рэйф подошел сзади и обнял ее за талию. Кэсс прильнула к нему, всем телом ощущая его тепло и с трудом сдерживаясь, чтобы снова не начать вздыхать. Так легко превратиться в мелодраматическую героиню из второсортного фильма.

— На этой неделе нужно купить елку.

— Хочешь поедем сейчас?

Его неожиданное предложение значило для Кэсс больше, чем дюжина роз.

— А ты хочешь этого?

Рэйф неуверенно вздохнул, но ничего не ответил. Поцеловав ее в макушку, он направился к двери.

— Только надень куртку.

— Сначала нужно заехать за Энди.

Он обиженно взглянул на нее.

— Конечно.

Она пожала плечами, стараясь не улыбаться. Рэйф пытается скрыть свои чувства, но она читает его как раскрытую книгу. Ее сын все больше влюбляется в их соседа, но, оказывается, это взаимно.

— Хорошо, — проговорила она. — Поедем на моей машине?

Кэсс надеялась, что если она будет действовать, словно не происходит ничего необычного, то и он поведет себя так же. Пройдя через холл, Кэсс подхватила свою поношенную джинсовую куртку.

— Готова? Я поведу.

— Почему? — спросила она, направляясь к машине.

— Потому что...

— Я жду. — Сейчас он, наверное, произнесет глупое, самовлюбленное замечание, что мужчины — лучшие водители.

— Я предпочитаю сидеть за рулем, — дипломатично произнес он, потом открыл перед ней дверцу, чего не делал никогда.

— Не думай, что один галантный жест исправит все твое поведение.

— Солнышко, я же говорил, что никогда не был джентльменом, — напомнил он, захлопывая за ней дверцу.

Кэсс посмотрела, как он обходит машину, и молча не согласилась с ним. Кодекс чести Рэйфа делает его большим джентльменом, чем любого из ее знакомых.

— Так ты не против? Заедем за Энди? — спросила она, когда они выехали на дорогу.

— Нет, Кэсс, не против.

Кэсс вдруг поняла, что Рэйф скучает по ее сыну не меньше ее. И отказалась от следующих вопросов. Их отношения с Рэйфом хрупки, как тонкое стекло, но с каждым часом становятся крепче. Рэйф уже готов включиться в ее жизнь.

Энди выбежал из дома бабушки, едва они остановились.

— Мама, я так соскучился по тебе!

— Я тоже скучала по тебе, солнышко, — проговорила она, целуя мальчика в лоб.

Энди быстро высвободился и посмотрел на Рэйфа, затем снова на мать. Он хочет узнать, можно ли обнять Рэйфа, поняла Кэсс. Но не оттолкнет ли Рэйф ее сына? Кэсс покачала головой, не желая подвергать Рэйфа ненужному испытанию.

— Привет, мистер Сантини.

— Привет, приятель.

Тень разочарования мелькнула на лице Рэйфа, и Кэсс подумала, что он был бы рад объятиям Энди.

— Почему вы приехали, мистер Сантини? — спросил Энди.

— Я решил, что пора покупать рождественскую елку.

— Здорово! — закричал мальчик. — Я буду готов через минуту.

Кэсс следила, как Энди помчался в дом. Рэйф положил ей руку на плечо, и они последовали за ее сыном.

Кэсс чувствовала, как что-то неуловимо изменилось в Рэйфе. Что-то, что он держал взаперти все эти годы.