"Город воров" - читать интересную книгу автора (Хоган Чак)

32. Каток

Четверо парней в футболках, джинсовых шортах до колен и черных коньках, надетых на толстые хлопковые носки, слегка спущенные на мускулистых икрах, в середине июня обедали на крытом катке. Они были одни. Вентиляторы холодильных установок, словно моторы грузовиков, шумели за ограждениями, а четверка на коньках вилась вокруг двух коробок с символикой пиццерии «Папа Джино», поставленных на пьедестал из молочного ящика.

— Ну чего, — сказал Джем, жадно глотая «Хайнекен» и призывая собрание к порядку. — Кто-то где-то налажал.

Бросив корочку в открытую коробку, Дуг мастерски объехал Джема и, схватив свою бутылку «Дью» со льда, плавно проехал задом наперед.

— И мы до сих пор не знаем, как именно, — продолжил Джем. — Я даже не знаю, кому ноги оторвать.

Дез нечаянно качнулся в сторону — на роликах он чувствовал себя увереннее, чем на обычных коньках.

— Не повезло, что машина не до конца сгорела, — добавил он.

Глоунси допил «Хайнекен» и затормозил, чтобы поставить пустую бутылку назад в картонную коробку из-под пива.

— Да пошел ты на хер, ты сам там был.

Дуг посмотрел на ряды сидений. Ему вспомнились крики и топот дальних рядов. И как фанаты рифмовали его фамилию: «Макрей — бодрей!» Им всегда казалось, что для принимающей команды победы слишком мало — только если все здание вспыхнуло бы, эта толпа утолила бы свою жажду крови.

Он как сейчас видел рекрутера «Медведей», парня в клетчатой бело-черной шляпе и шерстяных перчатках без пальцев, сидевшего на краю среднего отсека пятого ряда. Он что-то судорожно писал в своем блокноте, а сестрички Мартин, сидевшие рядом с ним, выкрикивали: «Дуг! Дуг!» В его итоговом отчете, который Дугу показали после перехода в «Медведей», говорилось, что Дуг — «драчун с задатками высококлассного игрока», результативный защитник с высоким потенциалом, соединяющий традиционно силовой хоккей семидесятых с ловкостью восьмидесятых.

Но теперь это все было только эхом. Дуг поймал себя на том, что касается шрама на своей брови, и, разозлившись, отдернул руку. Вот поэтому ему и не нравилось возвращаться на лед.

— Никаких явных проблем с этим делом не было, — объяснял Джем. — По крайней мере, никто не жаловался. Так чего же мы, когда сюда ехали, пол-утра проверяли, нет ли за нами хвоста? Чего это вдруг к нам такое внимание со стороны копов?

Когда Дуг утром вышел из «Лори-Энн» со стаканом чая, полицейских нигде видно не было. Но все равно казалось: что-то не так. Словно на Городе сломали защитную печать. И теперь полицейские могут поджидать его где угодно: в машине, по месту жительства, у дома мамы.

— Да все просто, — вмешался Дуг, подъехав за добавкой; он резко затормозил, а потому обдал ящики ледяной крошкой. — Они следили за нами и раньше. А мы продолжали подготовку и суетились, несмотря на них.

— Да ни фига мы не суетились, — возмутился Джем. — Но и сиднем не сидели, дожидаясь, пока они нас упекут.

— Нет, не сидели, — согласился Дуг. — Это уж было бы совсем безрассудством.

— О, наш умник выдал свое мнение. Ладно, гений, давай тогда, расскажи нам. Когда и где все это говно не туда потекло?

— Для этого нам придется перенестись в морозный декабрьский день шестьдесят третьего года.

Джем нахмурился, уловив намек на дату своего рождения. Он повернулся к Дезу, единственному, кого не было в кинотеатре.

— Дугги разозлился, потому что я там немного развлекся.

— Ах, вот как это называется? — удивился Дуг. — Развлекся, значит?

Джем злобно улыбнулся.

— Да это было самое легкое дело из всех. Как два пальца обоссать.

— Легкое, — повторил Дуг.

— По правде говоря, Дуглас… Это ж было дело для пидорасов. Просто легкотня. Другого и не скажешь.

Замедлив ход, Дуг подкатил к ящикам.

— Так, давайте разберемся. Дело пошло слишком гладко для тебя. Маловато лажали. А ты ведь любишь налажать, тебе так веселее.

— Да это вообще был не налет. Как будто палатку с лимонадом ограбили. На нашем месте и три девчонки справились бы, провернули бы без проблем.

— Это была чудесная добыча, легкая, как перышко.

— Так, всё, придурки, хватит, — встрял Глоунси, пытаясь успокоить страсти.

Но Джем плевать на него хотел.

— Дело ж не в том, как ты зарабатываешь, — он отъехал от постамента с пиццей поближе к Дугу. — А в том, как ты бабло в дом приносишь.

— В том, что ты его приносишь. Точка, — отрезал Дуг. — Ты слишком стар, чтобы умереть молодым, Джеммер. Момент упущен.

— О, наш сраный доморощенный философ! У тебя вдруг появилось, что терять?

Хитрый взгляд Джема намекал на Клэр Кизи, но у Дуга не было настроения пререкаться с ним.

— Тут дело в том, что надо быть профи и работать соответственно. Делать все хорошо и правильно. Вот так.

— Нет же, Дугги, пойми — это у тебя вот так. Ты все планируешь, больше никто. И что потом — я должен следовать твоим правилам и инструкциям? Я, что ли, твой наемный работник? — Джем, описав дугу, медленно подкатился к приятелю, уперев руки в бока. — А мои правила вот такие: замутить на деле, мордобой устроить. Я же, черт возьми, преступник.

Джем проехал мимо Дуга, запах пива пристал к нему, словно стая мух.

Дез и Глоунси, перестав жевать, остановились по ту сторону пьедестала с пиццей и ждали, как двое детей, наблюдающих за ссорой родителей.

— И вы тоже так думаете? — спросил их Дуг. — Хотите, чтобы я вас защищал от опасности? Или подвергал ей?

Джем вернулся, описав очередной круг, он немного прибавил скорость, размеренно переставляя ноги.

— А на фига нам осторожничать? Мы же грабим банки, чувак. Мы бандиты. Заходим, забираем все, выжимаем максимум. В руке у нас стволы, а не гребаные портфели. Какая уж тут безопасность? — Джем крутанулся, чтобы видеть всех и откатился назад. — Что за фигня с тобой, Дугги?

— А нельзя нам как-нибудь забыть об этом к чертовой матери, а? — предложил Глоунси.

— Ага. Жутко нудная тема.

Глоунси поставил пиво.

— Раздай уже нам волшебные циферки, и закончим на фиг.

Джем отодвинулся на приличное расстояние, чтобы показать эффектный выезд.

— Это как твои фокусы с инкассаторами. Как ты все про их семьи разузнал. Они и дернуться не могли. Это так безопасно. Так до усрачки умно. И знаешь что? — Он пронесся мимо Дуга и крутанулся, тяжеловато, но четко. — Бесит меня, когда все безопасно и умно.

— Вот поэтому ты и навалял заместителю управляющей на площади Кенмор, — отозвался Дуг. — Поэтому тебе в башку стукнуло схватить управляющую. Просто грабить тебе мало. Тебе теперь от этого не вставляет.

— Так я тебе об том и говорю, — ответил Джем Дугу, как будто выступал перед присяжными. — С каких это пор ты стал позволять людям, мешающимся под ногами, мешаться под ногами?

— Ты того парня отделал без всякой причины. Разве что хотел накликать на нас внимание копов, которым мы теперь и наслаждаемся, черт возьми.

— Ты чего, забыл, что этот засранец нажал на кнопку?

— Он не нажимал.

— Он не нажимал, — передразнил его Джем. — Еще как, мать его…

— Нет, не нажимал, — повторил Дуг. — Это она нажала.

Джем уставился на приятеля, проезжая мимо.

Глоунси глянул на Деза, потом на Дуга.

— А ты откуда знаешь, Дугги?

— Откуда я знаю? — Дуг не сводил глаз с Джема, наматывавшего круги вокруг них. Дуг спросил глазами: «Рассказать?»

«Слабо тебе», — ответил ему взгляд почти белых глаз Джема.

— Я знаю, потому что она сама мне сказала.

Джем смотрел на него все так же пристально, пытаясь понять, что у Дуга на уме. А тот как бы ответил: «Все, теперь у тебя ничего нет на меня».

— В каком смысле: «сама сказала»? — удивился Дез.

— Я прощупал ее после дела. Пересекся с ней. Поболтали пару раз.

— Да он с ней встречается, е-мое, — встрял Джем.

— И теперь Джему втемяшилось, что она агент ФБР под прикрытием или вроде того, — продолжал говорить Дуг. — Ну там теория заговора, типа того. А на самом деле она просто человек, который пытается наладить свою жизнь, только и всего. Вот. Теперь все в курсе.

— И ты с ней по-прежнему видишься, — добавил Джем.

— Неужели? А ты что, опять собираешься за мной следить? Или следить за ФБР, которое следит за мной? Устроим долбаный парад на Банкер-Хилл, идет? Транспаранты, идиотские шляпы, все дела. — Дуг оттолкнулся и медленно объехал вокруг друзей.

Глоунси обернулся, наблюдая за Дугом.

— Кто за кем следит? Что за фигня вообще происходит?

— Да ты чего не допер, что ли? — поразился Джем. — Наш Дугги встречается с телкой из банка на площади Кенмор. Ну, которую мы с собой увезли. Погоди-ка — так это, кажется, я напрашиваюсь, чтобы меня взяли?

— И давно, Дугги? — спросил потрясенный Дез.

— Не очень.

— И ты продолжаешь с ней встречаться?

— Ну что, Ромео? — подначивал Джем. — Когда приведешь ее, с товарищами познакомишь?

— Она ничего не знает, — ответил Дуг.

— Что же, Дугги, господи… лучше бы она никогда не узнала, — посоветовал Глоунси.

— Она и не узнает.

— Спорим, он еще не зажег ее лампу. — Джем изобразил удар клюшкой по шайбе. — Еще не сунул в мягонькое.

Дуг выразительно посмотрел на него, словно говоря: «Хватит».

— Знаешь, — не унимался Джем, наплевав на его немую просьбу. — Мы с этим замом потанцевали разок. Может, мне его тоже пригасить как-нибудь? Будет у нас свидание вчетвером. Попьем молочных коктейлей. Интересно, он уже через соломинку пить может? Хотя постой… какие же тут молочные коктейли?

— Ладно, Джем, — остановил его Дуг, сбрасывая перчатки. — Предложение такое. Дело будет настолько небезопасным и неумным, насколько у меня получится. Лады? Готов?

Джем выжидательно ухмыльнулся, как дракон, который вот-вот пыхнет огнем.

— Я расстался с твоей сестрой, — продолжал Дуг. — Мы больше не будем вместе. Никогда. Вопрос закрыт. Мы с Кристой не поженимся. Никогда. И мы не будем жить в вашем доме, вчетвером с Шайн, долго и счастливо. Такого не будет.

Злобная ухмылка Джема напоминала темную накаленную трещину на лице. Он походил на полую тыкву с дымящейся свечой внутри, какие ставят на веранды, готовясь к Хэллоуину. Джем стоял на льду совершенно неподвижно.

— Ну и крепко же она тебя повязала, черт возьми.

— Да, — согласился Дуг.

— Ах ты долбаное сыкло!

— Черт. — Дуг катился вперед под струями студеного воздуха, удивляясь тому, как далеко все зашло. И в то же время не удивляясь совсем. Вот они и сцепились на краю скалы: еще немного — и оба сгинут навсегда.

— Ты у меня на глазах превращаешься в тряпку. Чем она тебя так зацепила, чувак? Или ты ослеп на хер, вообще ничего не видишь?

— А чего я не вижу, Джем?

— Что она делает.

— Так расскажи, Джем. Объясни, что она такое делает.

Джем с омерзением покачал головой.

— Если мы не можем доверять ей, старина, как же мы будем доверять тебе?

Дуг улыбнулся. Из него словно поток хлынул: буйство сдерживаемых мыслей и злобы.

— Ну и задроченная же у тебя башка, Джем. Ты мне не доверяешь? Нет? Так найди себе кого другого, пусть он тебе куш подыскивает. Хотя нет — зачем тебе кто-то, ты же сам крут, сам со всем справишься. Сам все продумаешь. А я подожду, когда представление начнется. Подкрадусь и выбью из-под тебя стул. Чисто поржать.

— Всегда есть Ферги, черт возьми.

Дуг дернулся так, будто Джем его ударил.

— Нашел с чем сравнить, придурок!

У Джема дерзко засверкали глаза.

— А у него всегда найдется реальное дело. Крутой куш для крутых чуваков. Он так сказал.

— Отлично. Тогда ты в шоколаде, парень. Я тебе вообще больше не нужен. Потому что я никогда не буду работать на этот свихнувшийся кусок говна. — Дуг откатился назад так, будто его подгоняла сила собственного бешенства и посмотрел на Деза. — А что скажет Монсеньор? Хочешь поработать на чела, который замочил твоего отца?

Дез решительно выдохнул и покачал головой.

Дуг пожал плечами, повернувшись к Джему. Теперь получалось двое на двое. Дуг и Дез против Джема и Глоунси. Абсолютная тишина. Только частое дыхание.

— Вот, значит, как все закончится? — сказал Дуг после долгой паузы.

Глоунси выставил руки вперед, будто хотел остановить дверцы закрывающегося лифта.

— Эй, ладно тебе, погоди, погоди.

Джем покачал своей маленькой головенкой.

— Ничего не заканчивается, черт возьми.

— Нет? — удивился Дуг. — Только потому, что у тебя мозгов маловато. Как и у Глоунси. Друг друга стоите. Так и будете заниматься чужими делами, пока вас не схватят.

Джема перекосило от ярости, он помрачнел.

— Никогда меня не схватят.

— Я всегда это знал. Но сейчас вижу яснее, чем когда-либо. Дело в кинотеатре — это же наш самый крупный куш. Но тебе мало. И всегда будет мало.

Джем изумленно посмотрел на приятеля беловатыми глазами и медленно подъехал к нему.

— Ты про бабки? Но фишка же не в них. Фишка всегда была в нас. Четыре мушкетера — и весь этот долбаный мир наш. Фишка в том, что мы вне закона, черт возьми. Не пойму, как ты мог об этом забыть, Дугги. Не пойму.

— Ну ладушки. Так для прикола — всем ведь пофиг — как делить будем?

Джем катился вперед прямо на Дуга, не отводя от него глаз.

— Один один четыре три ноль два. На нос.

— Обосраться, — проговорил Дез, стоявший рядом с Дугом.

Глоунси рассмеялся, чтобы снять напряжение и заполнить неловкую паузу.

— И все чисто? Можно тратить хоть прямо сейчас?

— Обосраться на фиг, — повторил Дез.

Джем и Дуг все так же смотрели друг на друга.

— А про палатку с лимонадом — прикольно было! — воскликнул Глоунси. Гогоча, он вскинул голову и завыл: — Уууу!

— Раздел чистый, — ровным голосом сказал Дуг.

Джем остановился.

Дуг уперся коньком в лед, для устойчивости.

— Даже с твоим откатом в десять процентов для облизывания жопы дяди Ферги, все чисто. Дележ по чесноку.

Глоунси перестал радоваться. Дез глянул на Джема. Теперь все затаили дыхание.

— Я видел чеки, — пояснил Дуг. — Но ведь что такого? В смысле — фишка же не в бабках.

Джем двинулся к Дугу, а Дуг — к Джему, Глоунси и Дез рванули за своими командирами, пытаясь схватить их, чтобы предотвратить драку. Глоунси смог бы оттащить Джема от Дуга. И хотя Дуг был крупнее Деза, драться у него не было никакого желания. Ему хотелось победить в споре и уйти.

— Ты всегда делил по чесноку, — сказал Дуг. — И почему мы дали тебе на откуп бабки? Потому что доверяли? Нет. Потому что ты — Джем. Потому что такова цена долбаной дружбы с тобой.

Джем дернулся вперед, Глоунси уперся коньками в лед и изо всех сил вцепился в Джема, они качались из стороны в сторону, и Глоунси доставалось ни за что ни про что.

А Дуг все кричал:

— Потому что ты вор с мелочным сердцем! Все по мелочи тыришь, сколько тебя помню! Там вафельный батончик, тут журнал с комиксами. Кучу моих вещей спер.

Он снова увернулся от удара, хотя Джем уже подобрался ближе. По его подбородку текла слюна. Дуг держался от него на расстоянии, чтобы Джем не дотянулся.

— Когда тебе нужна была фотография Фила Эспозито[96] для коллекции — разве ж ты не мог ее у меня выменять? А ты думаешь, я не знал? Но ты каким был, таким и остался, старик. Шутник Джем, вечный приколист — так и идешь по жизни. Но шутки закончились. Сегодня у нас последний дележ, больше ты от меня ничего не получишь. Никогда. Тебе всегда хотелось получить больше, чем остальным, всегда надо было оказаться главным.

— Я и есть главный, твою…

— Нет. — Дуг, державшийся на коньках лучше всех, легко вывернулся от Деза. — Забирай свои бабки. И когда будешь ими расплачиваться за очередные уродские очки или еще за что, вспомни, что главное — это мы, четыре парня из Города. И что когда-то у нас было что-то общее.

Он объехал Джема так, чтобы тот до него не дотянулся, отчего Джем рухнул на Глоунси. Дуг наклонился, чтобы подхватить бутылку «Дью» со льда и поехал к дверям. Ругательства Джема летели в спину Дугу, словно неодобрительные возгласы болельщиков.

Когда он уже снял коньки и сунул в них носки, с катка вышел Дез — сегодня его лицо было еще тоскливей, чем обычно. Человек, в котором жило множество вопросов, вечно пытающийся понять окружающий мир и свое место в нем. Дуг остановил его, не дав произнести ни слова.

— Завязывай с Кристой, понял? Теперь ты точно знаешь, что я в этом не участвую. Побаловался с ней — и хватит. Эти Кофлины тебя прикончат. Ты меня слышишь?

Ошеломленный Дез кивнул.

Глоунси вышел со льда, неуклюже ступая коньками по резиновому коврику, и подошел к Дугу, который шнуровал кеды. Макрея очень удивило, что из всей четверки именно Глоунси больше всех хотел, чтобы их компания не распадалась.

— Дугги, слушай — ты же остынешь, правда? И он тоже? Да? Ребята?

А у Дуга в ушах уже стучали костяшки домино — дома из камней распадались с конца до самого начала, предвещая его бегство. Но смысла объяснять все это Глоунси не было. Дуг поднялся, взял коньки и пошел к выходу.