"Мир, где меня ждут." - читать интересную книгу автора (Дементьева Марина)

Глава третья. Слово мое верное

В оный день, когда над миром новым

Бог склонял свое лицо, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,

Звезды жались в ужасе к луне,

Если, точно розовое пламя,

Слово проплывало в вышине… (Н. Гумилев)

Стремление к власти порождено страхом.

Тот, кто не боится людей, не испытывает

желания властвовать над ними. (Б. Рассел)

Непроизнесенное слово — твой раб. Произнесенное — твой господин.

(Арабская пословица)

— Ну, вот, почти приехали, — объявил мастер Прадн, осаживая коня. — Телларион — Город магов. Здесь ты будешь учиться.

Волшебник с интересом поглядывал на мальчишку, но тот вновь оказался предельно сдержан в выражении своих эмоций. Казалось, что вид чудесного города не произвел на ребенка, родившегося в захудалой, изолированной от всего мира деревушке, ровным счетом никакого впечатления. Быть может, в глубине души он был потрясен, испуган и расстроен, но сказать это наверняка было проблематично — парнишка превосходно владел собой. В темных мальчишечьих глазах не отражалось ни восторга, ни изумления, только лишь холодный, несвойственный детям такого возраста расчет, — а что он для меня? Чего мне ждать от этого города? Пр`адну вновь пришли на ум напутственные слова мастера Грайлина: «Будь с ним поосторожней. Этот ребенок обладает колоссальным магическим потенциалом, хоть и сам об этом не подозревает. Запомни — это не простой дворовый мальчишка. Впоследствии из него может вырасти сильнейший волшебник, такой, в каких мы сейчас так остро нуждаемся. Именно может! Поэтому — еще раз повторяю — будь как можно более осторожен!» Прадн мысленно вздохнул. Старый волшебник был как всегда прав — маги вырождались в их мире. А допустить этого нельзя, тем более сейчас, во времена, когда легенды тысячелетней давности стали обретать все более реальные, угрожающие очертания…

… - Ну, что? — поинтересовался у боевого товарища Коган, молодой волшебник, еще не принявший на себя обязанности мастера — наставника и учителя юных магов. — Как Нахождение[7]? Опять какой-нибудь слабак с еле заметной искоркой Дара?

— Да нет, — вздохнул Прадн и с жадностью приник к фляге с водой. — Все как раз наоборот.

— Неужели? — изумился Коган. — А поподробнее?

— Ничего так себе мальчуган. Такое впечатление, что давно уже не ребенок, никаких детских выкидонов. Да ты его еще увидишь. Быть может, именно ты станешь его мастером.

— С чего ты взял? — пожал плечами товарищ. — Что, кроме меня больше некому?

— Представь себе! Остальные или сами еще сопляки, или, как я, по уши в учениках. Такое впечатление, что я не боевой волшебник, а нянька какая-нибудь, нарлаг подери!

— Посмотрим, посмотрим, — задумчиво произнес Коган. — А где сейчас этот мальчишка?

— Где, где… Конечно в Главном Зале, вместе со всеми остальными, где же ему еще быть…

— А как его звать?

— Мальчишку-то? Демианом.

— Как? Его зовут… Демиан?

— Именно так, — усмехнулся Прадн. — Кстати, это веселенькое имечко ему очень даже подходит.

— Даже так? Догадались же назвать ребенка. Хотел бы я посмотреть на его родителей…

— Посмотришь еще, надеюсь, что очень не скоро.

— Умерли? — догадался Коган.

— Угу. И мать и отец. Имеется один только дед. Магическими способностями там и не пахнет. Странно, конечно…

— Ну что тут такого странного? Что, у всех волшебников кто-то из родителей обязательно должен быть носителем Дара?

— Да не обязательно, конечно. И, все-таки, самые сильные маги, как правило, потомственные, причем, зачастую, далеко не во втором и не в третьем колене. Чем дальше, тем сильнее. Разве Законы не читал?

— Читал, — угрюмо промолвил Коган. — Поменьше б этих Законов писали, больше было бы пользы. Больше сильных магов родилось.

— Магистру[8] виднее, — вздохнул Прадн. — Это ведь его политика.

— Меньше сильных магов — меньше возможных соперников на Серебряный Престол, — зло бросил Коган. — Пусть мир погибнет, зато Магистр будет спать спокойнее. Надо бы присмотреть за этим мальчишкой. Демианом.

— Ты думаешь, до этого дойдет? — потрясенно спросил друга Прадн.

— Кто знает, чего можно ждать от Магистра? — передернул плечами Коган. — Ведь его, кроме собственной власти ничего не волнует.

— До чего мы дошли! — сокрушенно покачал головой волшебник. — И ведь возразить нельзя… Давали Слово[9]…

— В этом и есть наша слабость. В нашей честности.

— Ну, и кого вы мне опять сюда привели? — На возвышении, в дальнем конце огромного зала, подавляющего стороннего наблюдателя своими колоссальными размерами, сидел мужчина, закутанный в черные, шитые серебром одежды — цвета Магистра. Фигура человека, восседавшего на резном престоле из матового сероватого металла, казалась поистине огромной, благодаря множеству архитектурных изысканий, которые применяли строители, создавая это мрачное помещение. «Этот человек опасается за свою власть, — думал Демиан, стоя вместе с тремя десятками ребят примерно его возраста под каменными ступенями, ведущими к подножию великолепного, явно гномьей работы, трона. — Он хочет, чтобы его боялись, потому что не в состоянии добиться ни уважения, ни любви к себе. Насилие — вот единственное, что ему остается… Да, еще железный режим, строгая дисциплина — малейшее нарушение нормы, малейший намек на выход из повиновения жестоко и закономерно карается. И еще — он боится. Боится всех. Боится даже нас, мальчишек. Никому не доверяет, ото всех ждет предательства, удара в спину, того же, на что способен сам. Вряд ли это произойдет. Волшебники слишком чтят свои Законы. Но его власть когда-нибудь придет к концу. Магистр сам рубит сук, на котором сидит».

— Сборище жалких идиотов! — голос Магистра гулким эхом отражался от голых, ничем не укрытых и не украшенных стен зала, раскатывался подобно грому, приводя собравшихся в содрогание. «Еще один прием», — усмехнулся про себя Демиан. Мальчик огляделся по сторонам — похоже, на остальных детей это произвело просто фантастический эффект — ребята испуганно жались друг к другу, втягивая головы в плечи. «Нашли кого бояться. Испуганный человек может быть опасен лишь для себя самого». Цепкий взгляд на суровом, будто выточенном из гранита лице, внимательно пробегал по склоненным фигуркам. — И это — будущие боевые маги! Защита этого мира! Лучшие из волшебников! Да ни один из вас не в состоянии отличить гр`алла[10] от речной плакальщицы[11]!

— Почему не в состоянии? — Демиан краем глаза заметил растерянный взгляд стоящего слева от него кудлатого мальчишки. В его ясных ярко-голубых глазах отражался страх и удивление. А еще — неподдельный восторг.

Магистр замолчал, не веря своим ушам. Ему — первому среди волшебников, человеку, перед которым смиренно сгибаются в поклонах сильнейшие колдуны, в его же собственном замке осмелились перечить! И кто? Сопливый мальчишка, которого только-только оторвали от материнской юбки! Подобной наглости столь высокого пошиба Магистр отродясь не встречал.

— Что — ты — сказал? — чеканя слова, проговорил Магистр. Испепелить нахала на месте! Но встретился с дерзким невозмутимым взглядом поразительно знакомых черных глаз.

— Я сказал, что в состоянии отличить гралла от речной плакальщицы, — ровным голосом ответствовал мальчишка. — Я множество раз видел и тех, и других. — Помолчал несколько секунд и с чуть заметной издевкой заключил: — Сэр.

… - Нет, ты просто не представляешь, Коган! — задыхаясь от смеха, выдал Н`арилл. — Этот парень… Нет, не могу…

— Просмейся и приходи к нам попозже, — холодно предложил Коган — молодому волшебнику сейчас было не до шуток. — Из твоего сдавленного бульканья мы все равно ничего не можем понять.

— Всё, — отдышался Нарилл. — Слушайте. Я стоял на страже в Большом Зале, ну, когда привели этих мальчишек. Магистр, конечно же, решил всем показать, кто здесь самый главный…

— И ему это, конечно же, удалось, — перебил рассказчика Прадн. — Мы уже наслушались историй про его успехи в области всеобщего устрашения. Знаем.

— Да в том-то и дело, что не удалось! Есть там один мальчишка… Ох, мне бы повторить его подвиг! Стоит так прямо, нагло смотрит в глаза и отвечает!

— Что… отвечает? — изумился Прадн.

— Ну, что? Все равно, что — вы, Магистр, далеко не самый умный, и нечего считать всех трусами и дураками! Вот так молодец!

— Да уж, молодец, — проворчал Прадн. — Грубить Магистру — себе дороже.

— «Грубить»! А он, вроде как, и не грубил. Не прикопаешься. Вежливо так, с милой улыбочкой… В общем, занимательный субъект. Ну, да ладно, парни, пошел я. Дежурный сегодня. Да надо еще этих гавриков по комнатам развести.

— Дела-а! — покачал головой Прадн. — Мы, взрослые мужчины, не можем слово сказать против него, а этот мальчишка осмелился! Еще увидишь этого Демиана.

— Хотелось бы, — кивнул Коган, задумчиво глядя вслед уходящим товарищам. — Кого-то это мне очень напоминает. — Молодой человек помрачнел и замолчал. Горькие мысли настойчиво лезли в голову, подзабытый было образ вновь встал перед глазами. Коган тряхнул головой, прогоняя морок. Ничего уже не вернуть. Мертвые не воскресают.

— Коган! — знакомый раскатистый бас вывел колдуна из состояния глубокого раздумья. Коган вздрогнул и обернулся — по направлению к нему стремительно приближалась внушительная фигура мастера Грайлина собственной персоной в его неизменной изжеванной мантии невероятной расцветки.

— Наконец-то я тебя нашел! — пропыхтел почтенный учитель. — И где тебя постоянно демоны носят, особенно когда ты так нужен!

Рассеянно выслушивая ворчание старого волшебника, Коган не сразу заметил светловолосого мальчонку, неприкаянно топтавшегося рядом. Глядя на то, насколько отчаянно пацаненок роет башмаком землю, казалось, что он только и мечтает, как бы ему поскорее провалиться как можно глубже.

— Ах, да! — мастер Грайлин раздраженно хлопнул себя по лбу, заставив мальчишку подпрыгнуть на месте. — Я зачем сюда пришел… Совсем забыл, пока тебя искал. Вот, — старый колдун торжественно указал рукой на испуганного паренька, будто тот был, по меньшей мере, эльфийской королевой. — Ученика тебе привел.

Коган растерянно уставился на потенциального ученика, встретившись взглядом с огромными ярко-голубыми глазищами. Мальчишка смотрел на него совсем по-щенячьи — затравленно, испуганно и просяще, так, что мужчина сразу почувствовал себя как-то неуютно.

— Звать-то хоть тебя как? — стараясь говорить как можно более мягко, полюбопытствовал Коган.

Мальчишка опустил голову и чуть слышно пролепетал:

— Трей… Меня так мама… звала.

Осторожно, так, чтобы мальчишка ничего не почувствовал и не зажался еще больше, Коган коснулся его ауры. В глубине темного вихрящегося клубка таился магический Дар, просвечивал сквозь черную муть боли, серого страха и багрового гнева. Откуда здесь гнев? Но волшебник ясно видел это — пелену ярости, замешанной на горькой обиде и обычной детской злости. Ладно, с этим он еще разберется. Потом. Сейчас он видел, что мальчишка действительно обладает порядочным количеством колдовского потенциала, который ему, правда, еще придется раскрыть. Но ничего — главное, что он не безнадежен.

До Когана с запозданием дошло, что он уже с минуту молчит. Мальчишка может подумать, что он не хочет брать такого ученика, как он. Ну что ж, излишне робкий, конечно, но и сам Коган вел себя примерно так же, когда впервые попал в телларионский замок. Оказаться оторванным от дома, от родителей в таком возрасте — огромное потрясение для ребенка. Коган и сам нервничал, принимая на себя ответственность за чужого человека. Оставалось только надеяться, что он справится с обязанностью наставника, по крайней мере, не хуже других. Вот только Прадн ошибся — не он станет мастером неизвестного ему Демиана. Интересно, какому волшебнику достанется такой милый ученичок?

— Ну, что, Трей? — приветливо улыбнулся парнишке Коган. — Будешь всегда слушаться своего учителя?

Мальчик вскинул на мужчину ясные голубые глаза. Смысл сказанного еще не полностью дошел до него. Наконец Трей расплылся в счастливой улыбке, мгновенно превратившись в веселого озорного ребенка, такого, каким он, по сути, и должен быть.

— Да! Учитель…

— Коган еще не совсем твой учитель, Трей, — добродушно усмехнулся мастер Грайлин. — Он станет твоим учителем, настоящим учителем, завтра на Церемонии Принятия[12]. — Затем старый волшебник обернулся к Когану. — Но это еще не все. У меня есть для тебя еще один ученик.

— Еще один ученик? Но как же так? Даже в Законе[13]…

— С каких это пор ты стал чтить Закон? — фыркнул Грайлин. — Не смеши меня! Закон давно пора изменять! Большинство его Глав потеряло всякий здравый смысл, а некоторые и вовсе стали вредны для нас! Что же ты прикажешь делать? Оставить талантливых мальчишек без учителей? Подходящих для этой роли волшебников на пальцах пересчитать. Вот и приходится проходить Церемонию с двумя-тремя ребятами одновременно, а не с одним-единственным, как раньше. Раньше!.. Раньше времена были другие, раньше волшебник мог преспокойно обучать одного ученика, пока тот сам не совершит Обряд[14]. Так что, будь добр, принимай это как должное. Да и парень, я тебе скажу, личность весьма незаурядная, как раз для тебя.

«Ну, Прадн! — взвыл про себя Коган. — Ну, вещун хренов! Напророчил мне ученичка! Язык бы поганый ему оторвать, а то всё, что ни скажет, всё сбывается! И ладно бы что хорошее нагадал! И что я теперь с этим бунтарем делать буду?»

— Хорошо, — тоскливо кивнул волшебник, справедливо полагая, что от старого мастера ему ни в жизнь не отвязаться. — Пошли к этому Демиану, нарлаг с вами.

— Давно бы так, — удовлетворенно потер руки Грайлин, даже не удивившись тому, что Коган знает имя своего будущего подопечного. Видно, был уже наслышан о подвигах последнего.

Коган и его новый ученик пошли следом за мастером Грайлином в сторону Общего Зала, где сейчас столпились все новички, со страхом и нетерпением ожидавшие разрешения своей участи. Старый волшебник не остановился, проходя мимо испуганной стайки ребят. У дальней стены, в темном проеме между окнами Коган заметил одинокую фигурку мальчишки, не пожелавшего находиться вместе со всеми остальными. «Уже сейчас стоит особняком, — подумал мужчина. — Ни от кого не зависит, никто ему не нужен…»

— Демиан! — окликнул мальчишку мастер Грайлин. Паренек стремительно обернулся, и у Когана потемнело в глазах.

— Что с вами, господин Коган? — Трей испуганно дергал за рукав учителя, который вдруг ни с того ни с сего помертвел лицом. А Коган все смотрел, как Демиан приближается к ним летящей пружинистой походкой, видел черные внимательные глаза, непокорную прядь густых волос, спадающую ему на лоб. Он знал все это, знал эти черты, эту походку, все движения мальчишки… «Не может быть! — в ужасе твердил себе волшебник. — Это бред! Ничего этого нету!»

— Господин Коган! — в панике прошептал Трей. Коган посмотрел на него дикими глазами.

— Не смей называть меня господином, — пробормотал он. — Я тебе не хозяин, а ты мне не слуга.

— Хорошо, гос… Учитель, — поспешил согласиться Трей.

— Ну вот и наш герой дня, — усмехнулся мастер Грайлин, не заметив реакции бывшего ученика на появление мальчишки. — Демиан собственной персоной. Да ты уже о нем наслышан, Коган.

— Мастер Грайлин! — враз побелевшими губами прошептал Коган, оттаскивая старого волшебника в сторону. — Делайте со мной что хотите, но я не стану его учителем.

— Да ты что, Коган, с ума сошел? — зло прошипел мастер Грайлин. — Испугался, что ли? Думаешь, что не сможешь обуздать мальчишку? Глупости! Сложно, конечно, но я знаю, что тебе это удастся. Разве ты не понимаешь, что больше попросту некому?

— Я не боюсь браться за его обучение!

— Так в чем же дело? — окончательно разозлился старый колдун. — Чего ты мнешься, как благородная девица?

— Да как же вы не понимаете! — в отчаянии простонал Коган. — Вы посмотрите на него повнимательней…

— Так вот ты о чем!.. Выкинь из головы эти глупости! Подумаешь…

— Глупости? — взорвался Коган. — Это вам, может быть, глупости, но не мне! Вам этого не понять! Вы все были рады, когда…

— Замолчи! — старый волшебник даже посерел от гнева. — Следи за своим языком, дорогой мой ученик! Думаешь, только ты один такой несчастный? Может, скажешь, что это я виноват в гибели…

— Мастер Грайлин! — воскликнул Коган, озираясь. — Прекратите! Здесь дети.

— Надеюсь, ты не думаешь, что это все я подстроил? — уже шепотом задал вопрос мастер, потихоньку успокаиваясь.

— Нет, этого я никогда бы не подумал, — твердо ответил Коган. Гнев ушел, но почему вновь стало так больно? Он уже было решил, что эта боль исчезла, притупилась, но вот она вновь терзает сердце, не дает покоя. А ведь раньше он даже не подозревал о том, что будет так страдать из-за кого-то. Значит это верно, что по-настоящему понимаешь, насколько ты любил кого-то, только когда он навеки покинет тебя?… Зачем появился здесь этот мальчишка, Демиан? Почему он так похож на давно погибшего человека?

— Так ты согласен, сынок? — мастер Грайлин мягко положил ладонь на плечо бывшему ученику. Тот устало кивнул, не поднимая лица на Демиана, боясь лишний раз взглянуть на него. Хотелось плакать, а еще лучше — убежать куда-нибудь в самую глубь Антариеса или в Келн`орские болота и рубить, рубить нечисть… В ушах зазвучали слова, сказанные так давно: «Когда-нибудь настанут такие времена, когда наш мир будет очищен от этих злобных тварей. Вот увидишь, Коган»… Хотелось бы это увидеть. За них двоих…

… Просторная светлая комната с большим окном и жарко-натопленным камином показалась Демиану просто роскошными апартаментами. Следом за ним вошел второй ученик волшебника по имени Коган, кажется, его звали Трей. Мальчишки уселись на кроватях друг напротив друга и надолго замолчали. Демиану первому надоела эта глупая игра.

— Ну что, так и будем молчать все следующие десять лет? — насмешливо поинтересовался он. — Мы же теперь, вроде как, одна команда?

— Наверное, — не очень уверенно передернул плечами Трей. — Ты ведь Демиан?

— Ну, да. А ты — Трей.

— Правильно. Я тебя видел в Главном Зале. А ты смелый!

Демиан только пожал плечами, припомнив бесконечные стычки с деревенскими мальчишками. Он знал, что его отчего-то дружно не переносили, никогда не звали с собой, и это было ему безразлично — он прекрасно проводил время в компании с самим собой или помогая деду Радеку. Но когда дело доходило до кулаков, Демиан не давал себя в обиду, пусть противников было много, а он один. Мысль пожаловаться дедушке даже в голову ему не приходила — мальчишка рано осознал собственное одиночество, и усвоил довольно жестокий урок о том, что, кроме тебя самого, никто тебя не защитит, и на насилие приходится отвечать тем же насилием. Прошло совсем немного времени, прежде чем обидчики поняли, что одинокий мальчишка не такая уж легкая добыча, и это еще вопрос, кто кому навешает тумаков; численный перевес в данной ситуации не являлся гарантией победы в драке. Ненавидеть Демиана не перестали, но зато сочли разумным находиться от него на безопасном расстоянии. В компании преданных друзей Демиан и не нуждался, ему было довольно того, что забияки стали обходить его далеко стороной. Именно в это время он обнаружил в себе одну странную особенность, о которой не рискнул поведать даже Радеку…

Черные фигуры колдунов безмолвно застыли вдоль стен, пляшущий свет чадящих факелов делал мужчин похожими на каменных истуканов. Мальчишки немного нервничали, детские голоса дрожали, напевным речитативом произнося слова клятвы. Под сводами замка разносился нестройный таинственный хор.

— …Буду прилежно постигать секреты магии… Выполнять все указания своего учителя… Беспрекословно подчиняться ему… Слушаться своего учителя так, как слушался бы родного отца… Мой учитель отныне — мой отец… Клянусь быть ему послушным сыном… Мой учитель будет гордиться мной…

Один из волшебников уверенно выступил вперед, снимая с головы капюшон, скрывающий его лицо. Положил свободную руку на плечо затаившего дыхание Трея.

— Принимаю своего сына Трея. Клянусь защищать его от всяческих бед и невзгод, охранять от врагов, обучать всему тому, что знаю сам. Принимаю на себя ответственность за него перед всеми вами. Слово мое верное. И буду я жестоко наказан, если нарушу свою клятву.

Слетавшие с губ слова клятвы вибрировали в дрожащем, сгустившемся воздухе, возносились высоко в темноту, к неразличимому в неверном свете факелов потолку, невидимыми тенями носились над головами присутствующих. Они не исчезали бесследно, напротив — навеки оставались поблизости с теми, кто произнес их, неотступно кружились рядом, незримыми, но прочными узами связывали мастера и ученика. Единожды сказав эти слова, от них уже невозможно было отказаться.

Коган медленно, словно во сне, повернулся к Демиану. Всё вокруг сливалось в одну сплошную мутную массу, Коган словно плыл в ней, с трудом двигаясь в густом сером вареве. И из этой сумрачной мути выделялись лишь широко распахнутые черные глаза, в упор смотрящие на него с томительным ожиданием. Уводили прочь отсюда, в те, кажущиеся теперь такими далекими и почти что нереальными, времена беззаботной счастливой юности: «Я здесь, Коган. Я рядом. Я никогда не исчезну, всегда буду вместе с тобой. Ведь мы же обещали это друг другу. Ведь мы же не нарушим клятву…»

Коган поймал себя на мысли, что чуть не назвал имя, и имя это не было именем Демиана. С трудом проглотил вязкий комок, вставший в горле. Нужно срочно взять себя в руки…

— Принимаю своего сына Демиана…

— Ты неправильно себя ведешь, Коган. — Учитель и ученик медленно шли вдоль по набережной Теллариона. Был тихий теплый месяц улетающих песен, внизу, в величественном речном потоке, кружась, плыли нарядные разноцветные листья. Золотисто-оранжевый, шуршащий под сапогами ковер укрыл все улицы уснувшего города. В прозрачном чистом воздухе далеко разносились мирные звуки: детский смех, негромкая музыка, женское пение. Погода сама наводила на неторопливые философские раздумья, успокаивала, убаюкивала, притупляла обостренные у боевых колдунов чувства, ставя их наравне с обычными людьми, наслаждающимися последними теплыми деньками в преддверии сырой промозглой зимы. Хотелось отдохнуть, расслабиться, на время позабыть обо всем. Но мастер Грайлин словно не желал понять своего бывшего ученика, снова и снова с завидным упорством возвращаясь к больной для Когана теме. — Твоя политика продиктована простыми человеческими чувствами, а никак не здравым смыслом, которым должен, обязан обладать каждый уважающий себя колдун. Вспомни, Коган, ведь ты обещал…

— Я обещал и не отказываюсь от своих слов! — на повышенных тонах отрезал Коган. Расслабленное созерцательное настроение сменилось привычным уже состоянием сжатой пружины. 'Ну почему он никак не оставит меня в покое! — раздраженно подумал волшебник. — Ведь я всё равно не найду таких слов, какие могли бы объяснить причины моих поступков раз и навсегда! Такие слова, чтобы даже непробиваемый мастер Грайлин меня понял и наконец-то отступился от меня!'

— Отлично! — воскликнул учитель. — Раз так, то ты должен выполнять свои обещания.

— Тогда объясните мне, в чём я неправ на этот раз, — тоскливо протянул Коган. Говоря по совести, он и сам был в состоянии ответить на этот вопрос, но всё равно ничего не мог с собой поделать.

— Ты учитель, Коган, — терпеливо принялся растолковывать старый волшебник уже в сотый раз. — Учитель! А учитель не может делать различий между своими учениками, они должны быть равны перед ним, а не делиться на любимчиков и изгоев. Для учителя не должно иметь значения его личное отношение к ученику, и, уж, по крайней мере, учитель не вправе проявлять эту самую предвзятость! Ну, объясни мне, старому дураку, за что ты так невзлюбил Демиана? У мальчишки жизнь и без того не сахар, а тут еще твои 'педагогические' методы.

— С чего вы взяли, что я не люблю Демиана? — смущенно пробормотал Коган. 'Грайлин прав. Со стороны это именно так и выглядит. Ну что я такое вытворяю?!'

- 'С чего взяли, с чего взяли!' — передразнил ученика Грайлин и недовольно сморщился. — А что я еще, по-твоему, должен подумать? Возишься с этим несчастным разгильдяем и лодырем Треем, а Демиан, как законченный идиот, торчит в библиотеке над неиссякаемым потоком заданий, которыми ты его уже завалил! Даже последний бездарь, который до сих пор не может отличить мёртвое от живого по наличию высшей материи[15], и тому учитель столько не задает! А Демиан за эти три года узнал уже всё, что только может знать волшебник, покинувший стены Теллариона! Он способный мальчишка, так почему же ты сам с ним не занимаешься? У парня должна быть практика, на одной только теории, как бы хорошо он ее не знал, далеко не уедешь! За что ты его наказываешь? Заслужил ли он это наказание? Ведь это же твои слова: 'Обучать всему тому, что знаю сам'? Эта клятва стара, как сама магия, и она требует уважительного к себе отношения. Или это для тебя не более чем пустой звук?

— Я не хочу наказывать Демиана. — Коган сжал руками голову, он запутался в собственных поступках. — И я люблю Демиана. Правда…

— Что-то не очень похоже, чтоб ты его любил! — насмешливо хмыкнул Грайлин.

— Пожалуйста, не перебивайте меня! — взмолился Коган, пытаясь собрать воедино обрывки мыслей и правильно выразить свои чувства. — Демиан — хороший мальчишка, и я действительно несправедливо с ним обхожусь. Но видеть его каждый день, слышать его голос… Он будто дает мне какую-то надежду, которой не может быть… Нет, не то! Он словно возвращает меня в прошлое, в годы моего детства, а это… Нет, мастер Грайлин! Я не могу вам объяснить!

— И не надо, я и так всё понял, — волшебник отвернулся, и Коган подумал о том, как же постарел его учитель. — Демиан вызывает в тебе многие, далеко не самые безболезненные воспоминания, и это тяжело, соглашусь. Но мальчишка не виноват в том, что, по воле случая, оказался так похож на человека, которого никогда не знал и не видел, не имеющего к нему никакого отношения, погибшего до его рождения! Он не знает ничего этого, да ты ему никогда и не расскажешь. Но для парня очевидно только то, что собственный мастер прогоняет его с глаз долой, уделяет внимание лучшему другу, который ничуть не лучше! Вот что он видит! Ты хочешь столкнуть Демиана и Трея лбами? Так ты этого добьешься, рано или поздно!

— Я постараюсь, мастер Грайлин…

— Да уж, будь любезен! Теперь перед тобой стоит ещё более сложная задача — завоевать любовь и уважение мальчишки, в глазах которого ты уже пал так низко, что восхождение будет долгим и мучительным. Постарайся, Коган.

… - Демиан! Демиан!!!

Мальчик поднял голову, растерянно оглядываясь по сторонам, пытаясь сообразить, где он вообще находится. Оказывается, он заснул прямо за массивным дубовым столом в глубине библиотеки, уронив голову на внушительных размеров том. Том был раскрыт на четыреста второй странице, повествующей о боевых заклятиях гномов против троллей в годы Второй или, как ее еще называют некоторые ученые, Затяжной войны. Рядом с юным волшебником стоял и немилосердно тряс за плечо его лучший друг, Трей. Демиан с трудом оторвал голову с книги и с наслаждением потянулся — после сна в таком 'удобном' положении все мышцы затекли и ужасно ныли.

— А, Трей… Что, уже утро?

— Сейчас вечер, Дем, — отчитался приятель, с уважением взвешивая в руках толстенных фолиант: 'Боевые заклинания на все случаи жизни', послуживший Демиану подушкой. — Уж не знаю, как для тебя — 'еще' или 'уже'. — Подозрительно покосился на заваленный книгами и исписанными пергаментными свитками стол. — Послушай, Дем, ты что же — всё это собрался за ночь прочитать? На это же целой жизни не хватит!

— Ну, почему не хватит, — пожал плечами Демиан, самоотверженно копаясь в книжных залежах. — Мне уже немного осталось… Страниц пятьсот, всего-то…

— Всего-то? — аж поперхнулся Трей. — Да я за все три года, проведенные в замке, столько не прочел! А ты за один вечер собрался!

— Мастер Коган дал указание, — вздохнул мальчик, прекращая бесплодные поиски и в глубокой задумчивости созерцая бумажные нагромождения. — Трей, а ты тут одну книжку не видел? Никак найти не могу, а мне успеть надо… Зеленая такая, не очень большая…

— Ты не эту имеешь в виду? — Трей шлепнул 'Боевые заклинания' на стол. — Ничего себе, 'не очень большая'! Таким томиком убить можно!

— Она самая, — кивнул Демиан, оставив без внимания комментарии друга. — Спасибо. — Притянул к себе книгу, открыл на нужной странице и вновь погрузился в чтение. Трей не уходил. Демиан вздохнул и отложил учебник в сторону. — Ты ведь не о книгах пришел со мной разговаривать, Трей. Выкладывай, что тебе надо, не мнись. А то мне действительно еще многое нужно успеть.

— Ладно, — с покорным видом кивнул Трей, усаживаясь на край стола. — Я не о книгах. Я о том, что… Ты ведь не злишься на меня, Дем?

— Злюсь? — откровенно удивился Демиан, пытливо глядя в глаза другу. — За что это я должен на тебя злиться?

— За то, что… Ну, ты сам понимаешь, за что.

— Ах, вот ты о чем, — понял Демиан. — Не думай об этом, я же всё понимаю.

— Что понимаешь? — тут пришла очередь удивляться Трею.

— То, что ты здесь ни в чем не виноват, — терпеливо разъяснил ему друг. — Здесь что-то странное, какая-то тайна, я не могу толком понять, какая. Но в том, как мастер Коган ко мне относится, нет твоей вины.

— Ну, хорошо, — с нескрываемым облегчением вздохнул Трей. То, что друг на него не сердится, не могло не радовать, и мальчишка с энтузиазмом предложил: — Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет, уж, — усмехнулся Демиан. — Придет время, сам разберусь, без посторонней помощи.

В замке зажигали факелы, город потихоньку засыпал. Демиан и Трей молча сидели рядом на подоконнике, глядя на то, как медленно оплывают свечи.

— Трей, — подал голос Демиан, — почему ты никогда не рассказываешь о семье, о доме?

Мальчишка зябко повел плечами, будто от сквозняка. Глухо и жестко ответил:

— Нечего рассказывать. Мама сильно простудилась и умерла, когда мне было шесть лет. А э т о т даже пальцем для нее не пошевелил…

- 'Этот'?

— Герцог[16] наш, господин и повелитель, — зло бросил Трей, не поворачивая головы. Потом быстро заговорил, сбиваясь и глотая предательские слезы. — Скотина… Сначала поселил у себя в замке, подарками всякими заваливал, покупал, как вещь… А потом, как стала не нужна, выбросил обратно, откуда взял, овец пасти… Мол, знай свое место, деревенщина…

Демиан потрясенно молчал, не решаясь задать неосторожный вопрос. До него только сейчас дошло, что Трей рассказывал ему о своем отце. Хотя отцом такого человека он, конечно же, не считал. Да и сам Демиан, на его месте, повел бы себя точно так же. Кто бы мог подумать: Трей — сын герцога! Незаконнорожденный, правда… Только сам Трей от подобного родства никакой радости не испытывает. Да и какая тут может быть радость? Так разочароваться в самых близких людях…

— Ну, а ты? — задал встречный вопрос Трей. — Какие у т е б я фамильные секреты?

— Фамильные… — хмыкнул Демиан. — Скажешь тоже… Вырастил меня дедушка. Мой отец — его сын, плавал матросом на торговом корабле, утонул в шторм еще до моего рождения. Про мать дед мне вообще ничего не рассказывал. Даже не знаю, как ее звали и куда она, вообще, подевалась. Бросила, наверное. Вот такая у меня родословная, — с невеселой усмешкой заключил юный волшебник.

— Странно, — протянул Трей, болтая ногами на подоконнике.

— Что тут странного?

— Странно, что твой дедушка ничего тебе не говорил про мать.

— Может, нечего рассказывать, — безразлично пожал плечами Демиан.

— А ты не хочешь ее найти?

— Зачем? Видно, не очень-то я был ей нужен… — Тихий, то ли вздох, то ли стон оборвал мальчика на полуслове. Демиан стремительно обернулся. — Кто здесь? — Но ответом ему была гробовая тишина, странный звук не повторялся.

— Дем! — испуганно воскликнул Трей. — Ты чего?

— Ты разве ничего не слышал? — изумился Демиан, оглядываясь по сторонам. Но в темной библиотеке они были совсем одни.

— Нет, ничего! А что я должен был услышать? К кому ты только что обращался?

— Не знаю, — ошарашено тряхнул головой мальчик. — Но мне показалось, будто тут кто-то есть… Ничего не понимаю…

— Зато я всё отлично понимаю, — рассудительно заметил Трей. — Тебе тут уже всякие потусторонние звуки мерещатся. Хватит здесь сидеть, пошли спать, а то еще и не такое пригрезится.

— Наверное, ты прав, — кивнул Демиан, спрыгивая с подоконника. — Видно, не судьба мне дочитать эти проклятые 'Заклинания'. Получу завтра нагоняя от мастера. — Но незаметно оглянулся в дверях, еще раз пробегая быстрым внимательным взглядом полумрак библиотеки…

— Пора бы уже посмотреть, чему вы научились за эти три года. Надеюсь, не зря ели и пили за наш счет. Ничего в этом мире не дается даром, за всё нужно платить свою цену. Это — главный закон жизни, хорошенько запомните его…

Атмосфера в Главном Зале не изменилась ни на йоту: все те же неприветливые каменные своды, раскатистое эхо да колючий взгляд Магистра, неприятный и подозрительный, который впивался в каждое лицо, словно пытаясь постичь тайные мысли человека, распознать заговор, направленный против него, высочайшего и славнейшего мага в этом мире, лично. Да и юные волшебники вели себя точно так же, как и в первый раз, может быть, чуть увереннее, чувствуя за своими спинами успокаивающее присутствие наставников.

— Посмотрим, на что вы способны… — пробормотал Магистр.

Поначалу для Демиана практически ничего не изменилось, лишь держаться на ногах стало чуть сложнее, словно кто-то незримый сел на плечи. 'Никаких заклинаний, — понял мальчик, — одна лишь первородная, непреобразованная сила'. — Невидимый, но уже довольно-таки ощутимый груз постепенно возрастал, настойчиво пригибая к полу. — 'Как символично, — думал Демиан со злостью, возрастающей в прямой пропорции с давлением. — Какая же безграничная мания величия у этого человека! Ему постоянно необходимо доказывать себе, что он чего-то стоит, даже испытание предпочел такое, чтобы лишний раз унизить других! И почему ему так нравится, когда все валяются у него в ногах?'

Еще один неподъемный пласт обрушился на плечи, заставив Демиана охнуть, скорее от неожиданности, чем от внезапно вспыхнувшей боли. Осмотревшись вокруг себя, даже не поворачивая головы, одними глазами, юный волшебник с удивлением заметил, что больше чем половина мальчишек уже не стоит на ногах — противостояние отнимало у них слишком много сил. 'Ну уж нет! — воскликнул про себя Демиан. — Я не буду так же валяться на полу!' Словно в ответ на его невысказанный вызов, напряжение резко возросло сразу вдвое, выведя из этой жутковатой игры еще несколько мальчишек. Демиан осторожно обернулся — каждое, даже самое простое движение вытягивало и без того быстро тающие силы. Слева и чуть позади, явно из последних усилий, стоял Трей — их оставалось только двое.

Демиан бессмысленно уставился на каменные плиты прямо перед собой. На них сидел полузнакомый мальчишка, он не помнил сейчас, как его звали, да и не было сил и необходимости напрягаться, чтобы чужое имя всплыло из глубин памяти… Демиан ощутил острую зависть — как же ему хотелось упасть на прохладный пол, прижаться к нему пылающим лицом, не ощущать действия ужасного прессинга силы! Раскинуться там, закрыть глаза и вдыхать, вдыхать полной грудью такой вкусный, такой прохладный воздух, которого, казалось, становилось все меньше…

Позади с негромким стоном рухнул на колени Трей, Демиан с каким-то тусклым безразличием осознал, что остался совсем один. Он больше не чувствовал веса собственного тела, перед глазами вспыхивали и гасли кровавые точки. Он и сам не вполне понимал, как до сих пор продолжает стоять на ногах, одна только злость заставляла его сопротивляться, до крови кусая губы. Впереди разверзлась кошмарная пропасть, простиралась, уходя в бесконечность, черная пустота беспамятства, Демиан балансировал на самом ее краю, сжав зубы, отчаянно цепляясь за настоящее. Разум остервенело бился внутри, скулил, как побитая собака, умолял прекратить это сумасшествие, покориться, признать собственное бессилие, как признали его другие. 'Чем ты лучше их, в конце-то концов? Почему продолжаешь это бесполезное сопротивление?' — 'Ни за что! Не собираюсь признавать его власть!' — Демиан и сам не понимал, почему так ненавидит Магистра? За что? Мальчик ощущал рядом чьё-то незримое присутствие, но отчего-то не испытывал от этого ни страха, ни беспокойства. Безграничная ярость захлестнула его приливной волной, но это было не его собственное чувство, оно словно пришло к нему откуда-то извне, будто кто-то навязал ему эту ненависть. Но кто? Почему?

То, что произошло секундой после, Демиан был не в состоянии объяснить, да и никто не мог. Волшебник чувствовал, что переступил уже все мыслимые и немыслимые пределы человеческой выносливости, и продолжать эту пытку до бесконечности было невозможно, он и так совершил то, что еще никому до него не удавалось. И, в тот момент, когда в глазах стремительно потемнело, и появилась иллюзия невесомости, его будто подняла какая-то неведомая сила и швырнула вперед и вверх, дальше по незримым ступеням, ведущим к безграничному могуществу. И, одновременно с этим, лопнул, взорвался, выпустив из себя упругую стену магической энергии, тугой кокон силы, который, как оказывается, все это время, нарастая, закручивался вокруг Демиана. 'Всякое действие вызывает противодействие, — отрешенно думал юный волшебник, вспоминая слова учения 'О всемирных законах Магии'. — В ответ на любой поступок, несущий в себе добро или зло, получишь то же самое, в том же самом размере. Без этого наш мир бы погиб, не выдержав противоречия'. — Плотная стена вырвавшейся на волю силы со злым свистом неудержимо устремилась к пораженному Магистру. Ни мгновенно выставленный щит, ни мощные амулеты не сумели сдержать ответного бешеного натиска. Сильнейшего волшебника мира отбросило назад, словно беззащитного ребенка, вдавило в спинку трона…

Демиан не сразу понял, что невыносимое давление исчезло, и он до сих пор еще каким-то чудом держится на ногах. Не глядя ни на кого, не оборачиваясь на потерявшего сознание поверженного Магистра, мальчик, пошатываясь, медленно побрел прочь из Зала сквозь застывшую толпу учителей и учеников.

— Расскажи мне еще раз то, что ты видел, — категорическим тоном потребовал мастер Грайлин. В Вечном Городе наступил ветреный слякотный месяц холодных дождей, последние серенькие листочки срывало с дрожащих черных веток безжалостными порывами злого пронизывающего ветра. Со стороны помутневшей от осеннего сора Илекты тянуло холодом и противной сыростью. Старый учитель с недовольным видом кутался в мантию — уроженец теплой ласковой Фар`агмы, где никогда не знали зимы и снега, он ненавидел холод, частый гость здешних северных мест. — Я хочу знать абсолютно всё, вплоть до мельчайших деталей. Так что соберись и вспомни всё то, что произошло вчера в Главном Зале.

Коган тяжело вздохнул и невольно поёжился, и мастер Грайлин не понял, что причиной тому был не холодный ветер, внезапно распахнувший полы мантии. Просто молодой волшебник не знал, что ему и думать. В ту самую минуту, когда он уже с огромным риском для себя решил вмешаться в эту кошмарную, не отвечающую никаким нормам нравственности пытку, затеянную Магистром, и остановить своего безбашенного ученичка, произошло нечто, не поддающееся логическому объяснению. Десятилетний мальчишка победил сильнейшего волшебника мира! И это еще мягко сказано — победил. Разбил наголову, утёр нос, посадил в лужу — вот это точнее отражает суть случившегося. Магистр оказался посмешищем в глазах мастеров и учеников Телларионского замка. Еще бы! Помешанный на собственном величии волшебник, с которым все остальные маги уже давно боятся связываться, с таким упорством и скрупулезностью создающий образ непобедимого и неуязвимого бойца, терпит поражение в поединке с ребенком, причем поединок этот сам же и затеял. Когану было попросту страшно за ученика, ведь Магистр и раньше терпеть его не мог, а уж теперь-то Демиан для него — причина всех бед и несчастий. Да еще то странное ощущение чьего-то незримого присутствия… И Коган никому не признается в своих подозрениях, даже самому себе. Чудес не бывает, эту простую истину волшебник усвоил уже давно.

Мастер Грайлин только молча хмурился, слушая сбивчивый рассказ бывшего ученика, старавшегося по возможности не упустить ни одной, даже самой незначительной детали. Молчал он и тогда, когда Коган уже кончил и с нетерпением ждал ответной реакции старого волшебника. Припомнив, что пожилой колдун имеет весьма неприятную привычку очень долго и основательно прокручивать про себя всевозможные варианты событий, причем обычно не делится впоследствии своими соображениями, Коган не выдержал и решил все-таки напомнить о своем существовании.

— Мастер Грайлин! Вы уже пришли к какому-нибудь выводу? — с нетерпением прервал он размышления старого колдуна.

— И все-то тебе нужно сразу! — недовольно проворчал Грайлин. — Раз — и готово! Нет, дорогой мой ученик, так не бывает! Нужно как следует постараться, чтобы добиться хоть каких-то результатов!

— Мастер Грайлин, а вы не думаете, что это как-то связано… С тем самым пророчеством? — осторожно поинтересовался Коган.

— Не знаю! — с видимым сожалением вздохнул старик. — Не-зна-ю! Но, как бы я хотел, чтоб это действительно было так! Чтобы сбылось наконец-то это несчастное пророчество!

— Вы это серьезно? — ученик был попросту потрясен.

— Куда уж серьезней! Эх, — старый волшебник только махнул рукой, — видать, не дожить мне до того прекрасного дня, когда оно сбудется. Если и сбудется, вообще… Проклятый Магистр всех под себя подмял, всю власть вот где у себя держит! — Грайлин потряс в воздухе кулаком. — А мы гнем перед ним спины, ползаем на коленях. А кто спину не гнул… Сам знаешь, что с такими становилось. — После этих слов учитель и ученик надолго и тяжело замолчали, оба думали об одном и том же. — А они и действительно похожи, — негромко заметил Грайлин. — Не только внешне — это ерунда, мало ли похожих людей на свете. Внутренняя Суть у них схожая, характеры. Оба — гордые, ни перед кем пресмыкаться не собираются и наплевать, на чьей стороне сила, что с тобой сделать могут за неповиновение. Главное — чтобы перед самим собой не стыдно было, а остальное… Так, ерунда, что будет — то будет. Если б я не знал наверняка, что быть такого не может, подумал бы, что Демиан — его сын. Эх, если бы, если бы… Ведь он же мне сам как сын родной был. Глупый, упрямый мальчишка!.. — в сердцах воскликнул старый колдун. — Предупреждал я его, предупреждал, а что толку?… Никогда никого не слушал, только улыбался… Как сейчас передо мной стоит. — Мастер Грайлин махнул рукой и отвернулся, и Коган с изумлением и щемящей болью в сердце увидел, что старый волшебник тихонько плачет. Ему и самому хотелось плакать. И еще — Коган твердо поклялся самому себе, что он ни за что не даст Демиана в обиду, чего бы ему это ни стоило. Голову за него положит, но Магистр не доберется до мальчишки. И старый друг поступил бы точно так же, ведь он-то всегда жил в соответствии самому главному закону, а не по тому Закону, которым руководствовались все остальные волшебники. И его закон назывался совестью…