"Мир, где меня ждут." - читать интересную книгу автора (Дементьева Марина)

Глава четвертая. Опасные уроки

Для чего я приобретаю друга?

Чтобы было за кого умереть. (Сенека)

Истинная дружба — одна из тех вещей,

о которых, как о гигантских морских

змеях, неизвестно, являются ли они

вымышленными или где-то существуют.

(А. Шопенгауэр)

Воспитание — наука, научающая

обходиться без воспитателей.

(А. Декурсель)

Марина проснулась очень рано, когда все обитатели подземелья еще пребывали в объятиях глубокого сна. «Ну, вот, а боялась, что опоздаю, — девушка с наслаждением потянулась, сидя в уютной теплой постели. — По крайней мере, не решат, что я еще и злостный лодырь, ко всему прочему». Чувствуя, как в душе закипает непрошенная обида, Марина мгновенно соскочила с кровати и побежала в примыкающую к спальне ванную комнату, которую скрывала от посторонних глаз тяжелая вышитая занавеска. Прямо из небрежно отесанной каменной стены, на уровне человеческого роста била струя чуть прохладной воды (видимо, здесь, под землей, находился природный источник). Вода наполняла выдолбленное в полу углубление, а затем стекала куда-то дальше вниз через проделанные отверстия. Стоя под потоком приятной ласковой воды, Марина смывала с себя не только грязь и сажу, но и усталость, обиду, страх. Представляла, как все плохое, что на ней налипло, стекает глубоко под землю вместе с водой, уходит без следа. «Всё будет хорошо», — уверенно произнесла Марина про себя и, надев на лицо сияющую улыбку, выпрыгнула на каменный пол, весело разбрызгивая вокруг блестящие капельки воды. Нашла в небольшой деревянной тумбочке у кровати простенькое светлое платьице, которое оказалось словно по ней сшито; как маленькая девочка вертелась перед стареньким тусклым зеркалом, заглядывая то так, то этак, потому что никак не могла увидеть себя полностью; долго расчесывала непривычно длинные темно-каштановые волосы, никак не желавшие послушно улечься под руками в приличную прическу. Подземелье тем временем потихоньку освобождалось ото сна, раздавались первые голоса, распахивались двери. Марина напоследок улыбнулась своему отражению в зеркале и бесстрашно шагнула в коридор.

— А, Мариночка! — словно старой доброй знакомой улыбнулась девушке тетушка Фьора, тем самым растрогав ее едва ли не до слез. — Как спалось, милочка?

— Хорошо, — растерянно моргнула Марина. — Тетя Фьора… А почему вы так хорошо ко мне относитесь? Ведь вы же меня совсем не знаете!

— Подумаешь, не знаю! — усмехнулась женщина. — Невелика беда — успею еще узнать, верно ведь? Да и Демиан плохого человека не приведет, он ко мне заходил, попросил быть с тобой поласковей, говорит, что тебе здорово досталось…

— Демиан… Заходил? — потрясенно переспросила девушка. — Вот уж не думала, что он обо мне беспокоится. Как-то на него не похоже…

— Почему это — не похоже? — пожала плечами Фьора, попутно принимаясь за работу. — Очень даже наоборот — похоже. Он — хороший парень, Демиан.

— А откуда вы его знаете? — Марина мгновенно уцепилась за малейшую возможность хоть что-нибудь разузнать о своем таинственном знакомом незнакомце.

— Я его, милочка, уже давно знаю, вот уже семнадцать лет как. Хороший такой мальчишка, справедливый, честный. Напрасно ты на него злишься.

— Да я и не… — вспыхнула Марина, но стряпуха прервала ее возражения.

— Ну, ладно, хватит сплетничать, словами сыт не будешь. У нас еще работы по горло. Помоги-ка мне…

Следующие полчаса Марине действительно было не до разговоров — она крутилась как белка в колесе, аккуратно исполняя непрекращающийся поток поручений тети Фьоры, но эта каторжная, казалось бы, работа не шла ни в какое сравнение с ее непродолжительным трудом в харчевне Крэда.

— Держи. — Фьора всучила Марине поднос с аппетитно дымящимися тарелками с едой. — Крепче, крепче. Посуда у нас зачарованная, не бьется, но лучше ее все-таки не испытывать на прочность. Ступай, до часу дня ты пока свободна. С мальчишками поболтаешь, у нас в замке много симпатичных ребят, — стряпуха на прощанье лукаво подмигнула девушке и легонько подтолкнула ее к выходу.

Поднимаясь вверх по крутым каменным ступеням, девушка столкнулась нос к носу со вчерашними посетительницами и уже внутренне приготовилась к тому, что ей сейчас подставят подножку или вытворят что-нибудь еще того хуже. Но все три девицы сделали вид, что попросту ее не заметили, и с невозмутимым видом пошли дальше своей дорогой. Наверное, Трей все-таки сдержал свое обещание…

Марина мысленно обругала себя за очередную глупость, когда до нее внезапно дошло, что она не догадалась спросить дорогу к столовой у тети Фьоры. Но предосторожность эта была явно излишней — гул веселых молодых голосов и звонкий смех раздавались издалека и легко вывели девушку к намеченной цели. Несколько раз свернув по коридору, Марина безошибочно нашла нужную дверь, которая при слабом толчке распахнулась и впустила девушку в светлый просторный зал, в котором шутили и смеялись молодые симпатичные ребята, их было около полутора сотен, все, как один, в черных длинных плащах боевых магов, одинаково обаятельные и располагающие к себе. «А что, — решила Марина, — мне здесь даже нравится. По крайней мере, гораздо лучше, чем в той ужасной забегаловке».

— Ух, ты! — восторженно воскликнул Ильнар`ек, во все глаза глядя на незнакомую гибкую и стройную девушку. Ее милая улыбка и ярко-синие глаза, казалось, освещали все вокруг. — Трей, ты ее когда-нибудь раньше видел?

Марина немного растерянно оглядывалась по сторонам, опустив поднос с едой на ближайший к ней стол, ее глаза быстро пробегали по залу, выискивая кого-то. Наконец она заметила Трея, радостно с облегчением улыбнулась и приветливо помахала другу рукой.

— Ты ее знаешь? — изумился Ильнарек, не в силах оторвать восхищенного взгляда от изумительной девушки, торопливо приближавшейся по направлению к ним.

— Конечно, знаю! — улыбнулся приятель. — Это ее мы тогда искали по всему Теллариону. Она из другого мира.

— Да-а… — потрясенно пробормотал Ильнарек. — Действительно… Она явно из другого мира…

Только Марина собралась пристроиться за длинный стол поближе к Трею, как к ней мгновенно подлетели со стульями в руках сразу трое или четверо молодых людей. Наградив всех счастливой и немного растерянной улыбкой, девушка обратила сияющее лицо на друга.

— Трей! Как я рада тебя видеть!

— Ты мне льстишь, Марина, — усмехнулся Трей, помогая ей усесться. — Посмотри вокруг — у тебя уже достаточно преданных поклонников, ничуть не хуже, а даже лучше меня. Но я тоже очень рад тебя видеть.

Совершенно неожиданно на задумавшуюся над словами Трея Марину снизошло запоздалое озарение. «Себя к числу моих новоиспеченных поклонников Трей явно не относит». Эта мысль пришла внезапно, не расстроив и даже не удивив. Да, Марине, безусловно, весьма импонировала открытость и естественное обаяние Трея, была приятна его ненавязчивая, трогательная, чисто человеческая забота, для нее он был верный замечательный друг, такой, о котором только можно мечтать, но — не более того. Она испытывала к нему искреннюю привязанность, ей было приятно и светло рядом с ним, но это чувство было таким ровным, спокойным, уже ставшим почти привычным и оттого незаметным. Девушка видела это отчетливо, с полной ясностью и откровенностью призналась самой себе, что Трей так и останется для нее только лишь хорошим другом. Да и Трей, похоже, давно решил то же самое.

— Сегодня ты выглядишь просто замечательно, — приятно улыбнулся молодой волшебник, словно прочитал ее мысли (а, может, это было ему под силу?), и довольно пошлый комплимент прозвучал в его устах так просто и мило, что Марина весело рассмеялась в ответ.

— Я всего лишь последовала твоему мудрому совету.

— Ну и правильно. Держи нос по ветру и не слушай злопыхателей.

— Послушай, Трей! — Марина безуспешно искала глазами по залу. — А где мастер Коган и Демиан? Они, что же, одним воздухом питаются?

— Да нет, — усмехнулся парень. — Мастер Коган с остальными старшими колдунами, мастерами и профессорами ест в другом месте. А Демиан, по своему дурацкому обыкновению, поднялся ни свет, ни заря и усвистал куда-то в неизвестном направлении.

— А это не опасно? — спросила девушка, которую несколько озадачил беспечный тон приятеля. — Ну, то, что он ходит где-то совсем один?

— А что с ним сделается? — пожал плечами Трей. — Его все боятся.

«Почему-то меня это не удивляет», — подумала Марина, и ей внезапно пришло в голову, что Демиан ее упорно избегает.

— Чего пригорюнилась? — понимающе усмехнулся друг. — По Демиану соскучилась? Так ты его, вроде как, терпеть не можешь?

— Почему это? Он меня спас…

— Ну да. Я и сам не понимаю, какая муха его укусила. Странный он какой-то стал, будто подменили моего друга. Ходит, сам не свой.

«Можно подумать, раньше он был самым заурядным человеком, — хмыкнула про себя девушка. — Не верится, что в нём что-то изменилось». А вслух сказала:

— Тетя Фьора меня отпустила до часу дня на все четыре стороны. При этом весьма прозрачно намекала, что я могу при желании неплохо провести время.

— Это ты верно говоришь. Посмотри-ка на моих сотоварищей. Похоже, что ты ни одного не оставила равнодушным.

— Да нет же! — возмутилась Марина. — Я не это имею в виду. И вообще, это как-то неправильно… Я бы хотела побродить немного по городу, он такой красивый, на Земле такого не увидишь. Ну, если ты не против, конечно…

— Когда ты делаешь такие жалобные глаза, отказать тебе просто невозможно! — расхохотался Трей. — Конечно же, я не против. Да и боюсь, честно говоря, отказаться, не то ты все-таки сбежишь отсюда без должного сопровождения, и, если тебя ненароком не похитят, обязательно заблудишься или попадешь в какую-нибудь другую неприятность.

— Не сбегу, — густо покраснев, опустила глаза Марина. — Я боюсь…

— Правильно! — еще больше развеселился Трей, но быстро сменил шутливый тон на серьезный. — Даже боюсь представить, что бы с тобой было, если б Дем тебя вовремя не нашел… Ну, ладно, пошли. Город действительно замечательный, хоть и в нём таится куча опасностей для молодой красивой девушки.

— Перестань, Трей! Ты меня вгонишь в краску…

— Дем, ну чего ты уставился в эту дурацкую книжку? — зевнул Трей, забираясь в кровать. Прямо в воздухе, перед лицом Демиана, плавали магические светлячки, освещая его призрачным зеленоватым светом. Мальчик с головой погрузился в чтение, напряженно вглядываясь в пожелтевшие от времени, шуршащие, будто опавшие листья за окном, страницы, нервно ероша густые черные волосы. — Будто что интересное увидал.

— Между прочим, Трей, — бросил Демиан, не отрываясь от книги, — нам это задал мастер Коган, а ты такой же его ученик, как и я. К тому же, мы не всю жизнь будем здесь протирать штаны, а через пять лет закончим обучение и сами станет настоящими волшебниками. И я не знаю, как ты будешь выкручиваться, когда окажешься один на один с нечистью. Скажешь, что ты еще морально не готов сражаться и попросишь тебя подождать?

— Ты же меня спасешь, Дем? — беспечно улыбнулся Трей, растягиваясь на кровати. — С таким другом, как ты, можно не опасаться за свою жизнь.

— Ну, здорово, — усмехнулся Демиан. — Я-то тебе, конечно, помогу, но нужно и самому что-то уметь делать.

— Это же скучно — учить все эти занудные заклинания, — простонал мальчишка, — они у меня постоянно путаются в голове.

— Ну-ну, помню, как ты, вместо того, чтобы наслать на противника заклятье Всепожирающего Огня[17], зачем-то призвал горного тролля, который тут же начал носиться по всему замку, дико верещать от страха и гадить по всем углам. Ума не приложу, как тебе это удалось!

— Да я и сам… — смущенно развел руками Трей. — Но, всё же, просили призвать — я и призвал.

— Правда, не совсем не то, что было нужно, — с изрядной долей сарказма произнес Демиан. — Вот бы было смешно, если бы ты призвал такого тролля в реальном сражении. Противники были бы просто в шоке! Они бы долго думали, в чем здесь заключается для них опасность — вдруг какой-то хитроумный план мастера Трея, мага экстра-класса?

— Ну, перестань, Дем, — попросил мальчик, покраснев. — Я стану вместе с тобой учить эти скучные заклятья, честное Слово! Прямо с завтрашнего дня начну.

— Ну, ладно, — отложил книгу Демиан, — я тебя за язык не тянул, сам сказал. Теперь исполняй свое обещание.

— Дем? — несмело позвал Трей.

— Да?

— Мальчишки по ночам частенько бегают в Антариес, ну, на самую опушку… Говорят, здорово, очень весело.

— Придурки, нашли развлечение. Я семь лет жил у самой окраины Заколдованного Леса и знаю, ч т о э т о за место и к а к и е твари там водятся. И если отдельные особо одаренные личности суются в это дьявольское местечко по ночам, одни и никому про это не говорят, — то я был о них лучшего мнения.

— Дем, а давай, а?

— Чего — «давай»?

— Сбегаем туда сегодня!? Ночь темная, все спят. Никто и не заметит, а мы потом тихонько вернемся, как тут и были…

— Трей, ты чего, совсем того? Жить надоело? Да тебя там съедят, и следов не останется!

— Так мы же по самому краешку! Заметим кого и — дёру…

— «Заметим кого»! — передразнил друга Демиан. — Заметишь, как же! Эти твари ловкие, хитрые, быстрые. Когда заметишь, поздно будет. Вот что, Трей, — серьезно произнес мальчик, — я туда не пойду и тебе не советую. Если какие-то идиоты не дают себе отчета в собственных поступках, то это еще не повод повторять их глупости. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — уныло отозвался Трей.

…Демиан и сам не понял, что его разбудило. Какая-то назойливая мысль не позволяла дальше спать, смутная тревога заставляла беспокойно ворочаться в постели. Еще не открыв глаза, мальчик почувствовал, что Трея нет в комнате. Демиан тут же соскочил с кровати, мгновенно сбросив с себя сонную одурь.

— Пошел всё-таки, — простонал мальчик. — Искатель приключений… Я же его просил! Ну почему он меня не послушался? Что теперь будет?

Демиан, очертя голову, выбежал из комнаты, вихрем пронесся по темным коридорам, сбежал вниз по сливавшимся в одно сплошное пятно, смутно черневшим в кромешном мраке ступеням, мимоходом подивившись, что не скатился по ним и чудом не сломал себе шею.

Мальчик выскочил из дворца и побежал, не разбирая дороги, дальше по замковой площади, перепрыгивая прямо через клумбы. Пронизывающий осенний ветер неприятно холодил разгоряченную кожу, унося с собой тепло, но Демиан даже не замечал этого. В голове, пульсируя, билась, в такт крови, неотвязная мысль — что с Треем? Успеет ли он ему помочь? Демиан ощущал, каким-то особым, неявным шестым чувством, что друг попал в настоящую беду, и только от него одного сейчас зависит, будет ли Трей жить или навсегда останется в ужасном лесу, в который только что сам так страстно стремился.

Замковые ворота беспрепятственно выпустили юного волшебника в ночной спящий Телларион. Город зябко кутался во сне, неохотно отдавая в прозрачный звонкий воздух последнее дневное тепло, по крохам собранное белыми каменными стенами. Колдовским зрением Демиану еще смутно виделся трепещущий след, рваными лохмотьями разлетавшийся под порывами ветра в ночном хрустальном воздухе — здесь совсем недавно проходил Трей. Демиан побежал еще быстрее, стараясь не чувствовать резкой, выбивающей дыхание боли под ребрами. «Только бы успеть…» Страх потерять друга напрочь заглушал все остальные мысли и чувства.

Мальчик совсем не помнил того сумасшедшего бега по пустынным гулким улицам, когда он черной бесшумной тенью пролетал мимо спящих домов. Он не заметил того мгновения, когда вырвался из-под прикрытия стен города и очутился на широкой белокаменной дороге, ведущей в Телларион. Свернув в сторону с ровного тракта, Демиан понесся, утопая по пояс в высокой, сотни лет не кошеной траве, вперед и вверх к недобро чернеющей громаде Антариеса. Колдовской лес охотно впустил в себя дерзкого человека; всё здесь было не так, как во внешнем мире, даже холод отступил перед древним злом, царящим под сенью могучих деревьев; в Антариесе не было ни зимы, ни лета, ни мороза, ни зноя. Но юному волшебнику некогда было задумываться над странностями проклятого места. Он простирал границы своего сознания до немыслимых прежде границ, словно невидимыми лучами прощупывал непроницаемый мрак Леса в поисках попавшего в беду друга, а лучи эти возвращались обратно к нему, не принося с собой отклика. Наконец черная масса Антариеса отозвалась слабым, едва различимым сиянием. Демиан бросился навстречу, не обращая внимания на хлесткие ветви, беспощадно бьющие по лицу и плечам. Звенящую, наполненную неясными звуками тишину разорвал пронзительный крик боли и отчаяния. Демиан рванулся на звук, ломая густые заросли, которые, будто старые скрюченные пальцы, хватали его за одежду, в бессильной бессмысленной злобе тщась остановить, не дать спасти друга. Мальчик выбежал на небольшую круглую полянку, образованную тесно столпившимися деревьями, как раз вовремя, чтобы увидеть, как угольно-черный нарлаг, дико оскалив кошмарную морду, отшвырнул Трея когтистой лапой. Парень, застонав, попытался подняться и отползти немного в сторону, но это удалось ему не очень хорошо — похоже, он был серьезно ранен. Не зная точно, что дальше делать, но, понимая, что следующий удар станет для Трея смертельным, Демиан совершил то единственное, что могло сейчас помочь. Главное для него сейчас было отвлечь внимание монстра от тяжело раненого друга; о том, что впоследствии неминуемо случится с ним самим, Демиан даже не думал.

— Эй ты, проклятая тварь, иди ко мне! — заорал мальчишка, размахивая руками. Чудовище повернуло к нему отвратительную зубастую морду и угрожающе зарычало, но Демиан только издевательски расхохотался в ответ. Страха он совершенно не чувствовал, ему даже не пришло в голову, что он д о л ж е н б о я т ь с я одного из самых опасных обитателей Антариеса, перед которым теряются даже опытные взрослые колдуны. Он боялся только того, что нарлаг решит добить Трея. Монстр в нелепой нерешительности остановился, не зная, что предпринять. Легкая, казалось бы, добыча вела себя совершенно необъяснимым образом: вместо того, чтобы в ужасе кричать или совершать заранее обреченные на провал попытки побега, этот маленький безоружный человек держался так, будто это он только что вышел на охоту, в успехе которой полностью уверен. Крошечный мозг нарлага не мог объяснить причин такого странного поведения, ни с чем подобным монстр еще не сталкивался. Наконец чудовище решило, что серьезно раненый человек больше никуда от него не денется, и бросилось на второго.

Уже гораздо позднее Демиан понял, что его быстрая реакция и уроки мастера Когана спасли в ту ночь сразу две жизни. Он успел в самый последний миг повалиться на землю и откатиться в сторону, и смертельный удар когтистой лапы нарлага оказался смазанным; вместо того, чтобы войти глубоко в плоть, он лишь прошелся по коже, оставив на спине и плече длинные, глубокие порезы. В первые секунды Демиан даже не почувствовал боли, но она не замедлила появиться, заставив приглушенно зашипеть. Перед глазами вспыхнули красные пятна, между лопаток потекло что-то горячее, а вместе с э т и м из Демиана полилась сила, та сила, что наполняет собой любое живое существо, позволяя дышать, любить и радоваться. А когда она уходит, то оставшееся пустым тело попросту перестает существовать. Антариес хищно замер, готовясь вобрать в себя без остатка лучистый поток чужой энергии, за счет которой привык питаться. «Плохо дело, — мелькнуло на границе сознания. — В когтях нарлага — особый яд, не позволяющий ранам заживать. Кровь так и будет течь, пока не выйдет вся, до капли…»

Демиан перевернулся на спину, увидел нависшего над собой нарлага, учуявшего остро-соленый запах крови, увидел лежащего без движения Трея, прекратившего уже всякие попытки подняться. Почувствовал под собой черную, напитанную человеческими страданиями землю, жадно вбиравшую в себя стремительно покидающую его жизнь. «Демон, как глупо…» Вспомнился дедушка Радек, собственная прощальная клятва, которую ему не удалось сдержать. «Ты уж прости меня, дедушка. Я не смогу вернуться к тебе. И ты меня больше никогда не увидишь…» Чудовище раскрыло кошмарную пасть.

— Да подавись ты!!! — зло заорал Демиан, вложив в эти слова всю ненависть, что в нем внезапно проснулась. Ненависть к этому проклятому лесу, к его отвратительным обитателям, ко всему мировому злу, не дающему людям спокойно жить, и к этой безобразной твари в частности. К самому себе за свою беспомощность и беззащитность, за свою физическую и душевную слабость, ко всему плохому и несправедливому, что он видел в своей жизни, злость за то, что уже не сумеет ничего изменить, за то, что больше ничего не сумеет, не сделает, не увидит, не почувствует. Гнев оттого что не выведет отсюда Трея, и друг погибнет здесь, не дождавшись помощи, а дедушка Радек не дождется своего бестолкового внучка, и добрый, хороший мастер Коган по его милости в одночасье лишится обоих учеников.

Нарлаг замер, словно испугавшись его крика, злые желтые глаза вылезали из орбит, пасть судорожно открывалась и закрывалась, и со стороны это выглядело бы даже комично, будь Демиан в ином положении. Тварь будто беззвучно разговаривала с невидимым собеседником. Демиан поднялся на колени и отполз в сторону, в изумлении наблюдая за этим необъяснимым поведением. Нарлаг принялся бешено когтить воздух вокруг себя, движения чудовища становились всё более бессмысленными и отчаянными, из его глотки вырвался ужасный хрип. До Демиана наконец-то дошло, что нарлаг задыхается, будто чья-то невидимая и безжалостная рука перекрыла ему доступ кислорода. Чудовище рухнуло на землю, когти в бессильной злобе рыли землю, монстр дернулся еще несколько раз, вытянулся и затих.

Мальчик прислонился спиной к дереву, тяжело переводя дыхание. Произошло чудо, и он должен, обязан воспользоваться единственным шансом вывести отсюда Трея, пока он еще жив. И неважно, что сам тяжело ранен, главное успеть. Он в состоянии найти в себе силы, он твердо знает это. Во всем теле появилось уже знакомое состояние полёта, на месте порезов пульсирующее тепло сменилось прохладой, словно в мертвом лесу повеял сверхъестественный ветер. Отрава нарлага быстро исчезала из тела, кровотечение утихало, раны, нанесенные когтями монстра постепенно пропадали, будто их и не было вовсе. Демиан мысленно возблагодарил живущее в нем колдовство, которое уже не в первый раз помогало ему выбраться из серьезной переделки. Как жаль, что он не может поделиться своим даром с другом. Трей!..

Юный волшебник резко вскочил на ноги, за что тут же поплатился ужасным головокружением, и чуть не рухнул обратно на землю. Кровь перестала течь, и раны затянулись, но слабость все же осталась на своем законном месте. Едва дождавшись, когда в глазах немного прояснилось, и тело вновь обрело вес и чувство нахождения в пространстве, Демиан кинулся к Трею. Мальчик был жив, но так бледен, что не оставалось никаких сомнений в том, что яд уверенно вершит свое черное дело.

— Трей! — Демиан отчаянно тормошил друга, но пока безрезультатно. — Трей, открой глаза!

Трей немного приподнял голову и с трудом обратил на друга мутный бессмысленный взгляд.

— Ты… — прохрипел он, еле шевеля запекшимися губами, — пра…

— О чем ты говоришь? — Демиан перекинул руку товарища через плечо и рывком поставил на ноги, хотя удержаться в вертикальном положении Трей явно не был в состоянии даже при посторонней помощи.

— Ты был… прав, — еще тише, но отчетливее прошептал Трей.

— Вовремя же ты до этого додумался, — раздраженно проговорил Демиан. — Ты можешь идти?

— Прав… Нечего мне было сюда… — бормотал мальчик, словно в бреду. — Теперь я отсюда не выберусь… Брось меня… Уходи…

— Ага! — разозлился Демиан. — Щазз! Разбежался! Брошу тебя здесь и уйду со спокойной совестью и чувством хорошо выполненного долга! Не болтай чепухи, Трей! Я тебя здесь не оставлю, заруби себе это на носу!

— Что мне нужно делать?

— Для начала не зли меня и не проси сделать то, на что я никогда не соглашусь, — отрезал Демиан. — И хотя бы не висни на мне, как куль с мукой, перебирай ногами, что ли.

— Я постараюсь, — покладисто пообещал Трей и надолго замолк, тратя все силы на самый трудный путь в своей жизни. Хоть Демиан и принял на себя большую часть нагрузки, каждый шаг давался Трею все тяжелее. Ноги теперь словно принадлежали совсем другому человеку, они не слушались, подгибались. Тело тоже было чужим, своя была только боль, которая с каждым новым ударом сердца уходила все дальше и дальше вглубь, разнося с собой что-то черное, неживое, высасывающее силы. Время больше не существовало для него, мгновение и вечность стали неразличимы и одинаково безразличны; обрывки мыслей, толпясь, путались в голове, и среди них не было ни одной связной, имеющей смысл. Наконец и мысли исчезли, осталась только одна пустота, разрываемая лишь далеким хриплым дыханием, непонятно кому принадлежащим, да твердая рука Демиана — единственное реальное в этом страшном мутном бреду, последняя связь с настоящим живым миром, и Трей отчаянно цеплялся за друга, пытаясь сохранить хотя бы каплю сознания.

Для Демиана же время тянулось до отвращения медленно, будто издевалось над ним. В голове бешено колотилась одинокая мысль, своей яркостью и силой заглушившая все остальные, неважные теперь и смешные. «Успеть! Только бы успеть! Пожалуйста!» Он не знал, кого ему просить, потому что очень рано привык надеяться лишь на себя самого, и сейчас посылал свой мысленный отчаянный призыв куда-то в бесконечность, не надеясь на отклик, скорее помогая этим себе самому, повторяя эту молитву, чтобы не закричать от бессилия и отчаяния.

Трей был уже не в состоянии даже медленно переставлять ноги и опираться на Демиана, лишь его пальцы железными тисками сомкнулись на плече друга, отчаянно цепляясь за жизнь. Мальчик потерял сознание, яд уже распространился по всему телу, вместе с кровью разнеся заразу. Его лицо из мертвенно-бледного приобрело уже какой-то жуткий зеленоватый оттенок.

Демиан едва не заорал от радости, когда увидел просвет между деревьями.

— Держись, Трей! — отчаянно шептал он. — Только не умирай, теперь, когда мы уже в двух шагах от спасения… Тебе помогут! Только не умирай…

Еще никогда мощеная Главная дорога не казалась ему такой бесконечной. Городские ворота, словно заколдованные чарами Недосягаемости[18], оставались где-то далеко впереди. Демиану казалось, что над ним жестоко издеваются. Наконец, чуть не плача от радости и облегчения, он заколотил в двери самого первого дома. Дыхание Трея сменилось уже какими-то судорожными всхлипами, его стало трясти.

— Ну, кто-нибудь! Откройте! — заорал Демиан. — Помогите, скорей!

Дверь со скрипом распахнулось, мальчика ослепило пламя светильника в руке пожилой заспанной женщины в ночном чепчике и шали поверх сорочки.

— Чего случилось-то, сынок? — щурясь, женщина осматривала нарушителя спокойствия. Взгляд ее наткнулся на Трея и она, приглушенно вскрикнув, всплеснула руками, чуть не выронив светильник.

— Помогите, — еще раз повторил Демиан, на которого неожиданно навалилась ужасная усталость. Странно, он ее совсем не чувствовал всё то время, пока тащил бесчувственного Трея.

— Давай-ка его в дом, — кивнула женщина, а сама, в свою очередь, забарабанила в окно соседнего дома:

— Вин`ар! Винар! Проснись! Нужна твоя помощь…

Окно распахнулось, из него высунулась веснушчатая физиономия молодого парня.

— Чего орёте, тетя Г`ара?

— Седлай коня и скачи в Замок немедленно, — уверенно заговорила женщина. — Человек помирает. Тут помощь магов требуется.

— Я быстро, — кивнул парень, тут же исчезнув из оконного проема.

Демиан, держась из последних сил, помог сердобольной женщине затащить Трея в дом и уложить на кровать. Мальчик метался в горячечном бреду, частое неровное дыхание с хрипом вырывалось из легких. Демиан безвольно рухнул на пол, сжал горячие подрагивающие пальцы Трея в своей руке и бездумно уставился в стену. Сил уже не оставалось даже на то, чтобы приподнять голову. Тень, лежащая на стене, зашевелилась, поползла во все стороны, разрастаясь по всем направлением. Вот она уже придвинулась вплотную к Демиану. Он вяло подумал, что нужно бы отодвинуться, убраться с дороги этой тени, но с тусклым безразличием решил остаться. Ему было уже всё равно, что сделает с ним эта тьма. А она потекла прямо на него, обволокла, сомкнулась над ним, заглушая все звуки и мысли…

Казалось, прошло не более минуты до того, как на улице раздался приближающийся конский топот, взволнованные голоса и быстрые шаги. Входная дверь резко распахнулась, впустив внутрь потоки магического сияния и множество людей, мгновенно заполнивших всё свободное пространство. Демиан измученно закрыл глаза, внезапно заболевшие от яркого света, голова загудела от целой какофонии голосов. Звуки не складывались в слова, не приобретали ничего, хотя бы отдаленно напоминающего смысл, они приносили только ужасную головную боль, еще более усугубляя его состояние. «Пожалуйста, замолчите… Оставьте меня в покое, хоть на минуту… Я так устал…»

Один голос, громче и отчетливее других, смутно знакомый, ворвался в сознание Демиана. Мальчик, делая над собой ужасное усилие, попытался привести тот хаос, царящий у него в голове, в некое подобие порядка. Голос тем временем продолжал настойчиво врываться в его несчастную голову, раскалывающуюся на миллиарды маленьких осколков, стучался в его закрытое сознание. «Ну, уйдите же… Что я вам сделал?»

— Демиан! Дэ-ми-ан!!!

«Кажется, это мое имя… Кто меня зовет? Надо открыть глаза…»

Шум и гвалт наконец-то собрался, словно беспорядочные частички головоломки, в понятную, имеющую смысл картину. Но звуки продолжали причинять нестерпимую боль. Демиан не сдержал тихого мучительного стона.

— Демиан, ты ранен?!

«Ранен… Я?? Почему я? Ведь это не я ранен, а кто-то другой… Но — кто?»

В голове вихрем сорванных листьев закружились обрывки воспоминаний. Нечего и думать, чтобы поймать их, ведь они такие быстрые, не даются в руки. Ай! Почему они жгутся? Все его существо пронзила ужасная боль. Демиан рефлексивно дернулся, зато кое-что стало ясным. Мысль о друге заставила прийти в себя, выбраться из того черного засасывающего болота, в которое он угодил, и из которого даже не пытался выбраться, растратив все душевные и физические силы…

…Никогда раньше Демиан не задумывался о том, какой это тяжелый труд — поднять веки. Нависшее над ним лицо человека то растягивалось, то сужалось, кривилось в разные стороны, подергивалось рябью, как вода пруда, когда на нее дует ветер. Мальчик прищурился и, сквозь опущенные ресницы, увидел наконец лицо, пришедшее в нормальное состояние.

— Трей… — прохрипел Демиан и почему-то закашлялся.

— Трей! — горным эхом откликнулся мастер Коган и бессильно откинулся на спинку стула. Под воспаленными, покрасневшими после бессонной ночи глазами учителя залегли темные круги, он побледнел и осунулся. Волшебник запустил пальцы в растрепанные волосы и, наклонившись вперед, внимательно уставился на ученика. Справившись с дыханием, Демиан сумел сипло выговорить:

— Трей, мастер Коган! Он ранен, ему нужна помощь!

— Вовремя же ты спохватился, — горько произнес наставник, и от его слов у Демиана потемнело в глазах.

— Он умер?! — мальчик порывисто сел в кровати, забыв о слабости и головной боли. Потолок угрожающе надвинулся, стены зыбко закачались, поплыли навстречу друг другу, стремительно сжимая пространство между собой, весь мир закружился в бешеной пляске. Демиан упал на подушки, едва не потеряв сознание.

— Нет, нет! — испуганно воскликнул мастер Коган, склоняясь над учеником. — Ты меня неправильно понял… То есть это я неправильно выразился… В общем, Трей жив. С ним всё будет хорошо… Как же я за вас боялся! Деми, дорогой…

У мальчика пересохло в горле от этих слов. Мастер Коган впервые обратился к нему так ласково. Он хотел говорить с учителем, задавать ему вопросы, но наставник взял его руку и тихо зашептал слова заклинания. Демиан попытался было возразить, но мир уже стало заволакивать непроницаемой пеленой, губы не слушались, глаза закрывались против воли. Сил на то, чтобы противостоять заклинанию сна уже не было…

— Спи, Деми, — долетел до него голос учителя, смутный, будто из другого мира. — Сейчас это для тебя необходимо. — Мальчик провалился в сон, словно в открытый люк. И это была уже не изматывающая душу и тело тьма беспамятства, а целительная, благодатная тишина, ласково принявшая его в свои мягкие объятия, успокаивающая, убаюкивающая, восстанавливающая силы…

Демиану снилось, будто он вновь оказался в родной деревне Кри и сейчас плывет глубоко-глубоко под водой, так, что даже солнечный свет почти не пробивается сквозь толщу в пару десятков футов[19]. Теплая вода реки Верес мягко подталкивает наверх, к воздуху и солнцу, к людям. Плыть становится всё легче, уже видится мягкий утренний свет…

Демиан открыл глаза. Так и есть — он лежит в постели, в распахнутые окна врывается свежий осенний день.

— С возвращением, молодой человек, — с лукавой усмешкой поприветствовал мальчика почтенный пожилой маг, сидящий на стуле возле его кровати. Демиан с изумлением узнал мастера Грайлина, бывшего учителя наставника.

— А… почему вы так говорите?

— Вежливости Коган вас явно не научил… — кивнул волшебник, как бы соглашаясь с самим собой. — Можно было и поздороваться.

— Простите, — спохватился Демиан. — Но…

— Не извиняйся, — махнул рукой Грайлин, — я же вижу, что это не по тебе. Да я на тебя и не обижаюсь — это Магистр помешан на всех этих дисциплинах и правилах приличия, демон бы их побрал! Ненавижу, когда все ходят по струнке. К тому же, умирающим многое прощается.

— А разве… — начал Демиан, но мастер Грайлин его снова перебил.

— А ты как думал? Схлопотал от нарлага, потерял кучу крови, каким-то чудом умудрился сам выбраться из Антариеса, да еще и приятеля вытащить! Я удивляюсь, как ты вообще после такого жив остался!

— И сколько я так вот провалялся?

— «Провалялся»! — передразнил его старый волшебник. — Нет, вы только на него посмотрите, каков молодец! Получил смертельную рану, непонятно каким образом выкарабкался с того света, и хоть бы удивился!

— Чего теперь удивляться? — невозмутимо пожал плечами Демиан. — Так сколько?

— «Сколько, сколько»… Мало. Сутки. Могло быть гораздо больше. Да, что там говорить-то — мог бы вообще не проснуться. Вот я чего не понимаю, парень…

— Чего?

— А вот чего. — Мастер Грайлин выразительно похлопал себя по плечу. — Куда делись раны от когтей нарлага?

— А они никуда и не делись…

— Вот как? То есть ты хочешь сказать, что они успели затянуться за пару часов? Превратиться в старые, давно зажившие шрамы? Не говоря уже о том, что остановить зараженную ядом нарлага кровь не всегда удается даже опытным целителям, не говоря уже о двух мальчишках, не доучившихся в Телларионе! Ты хочешь мне о чём-то рассказать?

— Нет. Я не знаю, о чём хотел бы вам рассказать, — твердо ответил Демиан.

— Ну, хорошо, — кивнул мастер Грайлин. — Не хочешь — как хочешь. Темнишь, парень, ох, темнишь…

— Мастер Грайлин, как там Трей?

— Дружок-то твой? Живой. Правда, не так легко отделался, как ты. Над ним добрая половина телларионских целителей целые сутки хлопотала. А ты как-то сам ухитрился вылечиться. Ну, да ладно. Ты, как я погляжу, в полном порядке? Ну, тогда пошли, а то Коган там рвёт и мечет. Да ты не бойся, не убьет.

— А я и не боюсь, — невнятно пробормотал Демиан, занятый натягиванием рубахи. Старый волшебник только покачал головой, заметив тонкие шрамы на левом плече.

— Действительно — чего тебе сейчас-то бояться? Ну, как — понравилось в Антариесе? Интересно? Весело? Чего ж вы туда лезете-то! Успеете еще насмотреться, убежать захочется… Готов? Ну, пошли.

Демиан зашагал следом за мастером Грайлином, попутно радуясь вновь обретенной легкости. Слабость исчезла без следа, тело слушалось его, и уже не верилось, что позавчера он был на волосок от смерти.

Мастер Коган нервно мерил широкими шагами просторную светлую комнату. На кровати, по цвету лица сливаясь с накрахмаленной простыней, лежал Трей. Над ним склонился пожилой мужчина в зеленых одеждах мага-целителя. Коган резко обернулся, заслышав тяжелые шаги старого колдуна.

— Ну, как? — Грайлин кивнул на лежащего без сознания Трея.

— Плохо, — хмуро ответил учитель. — Никак не придет в себя. Потерял огромное количество Силы[20], не знаю даже, сколько времени ему придется восстанавливаться, когда он встанет на ноги. — Серые глаза учителя встретились со взглядом Демиана. — Итак, молодой человек, — сухим официальным тоном заговорил мастер Коган, — не хотите ли вы разъяснить мне причины вашей безумной выходки?

— Коган, — мастер Грайлин простер руки в примирительном жесте, — не кричи ты так на парня! По-моему, вчера ночью, когда он лежал в горячке, ты говорил с ним гораздо ласковее.

— Их сумасбродный поступок не поддается никакому оправданию! — возмущенно воскликнул учитель. — Это, по меньшей мере, нарушение самых элементарных правил безопасности!

— Да-да-да! — фыркнул мастер Грайлин. — Ты еще зачитай эту Главу Закона! Закон я знаю гораздо лучше тебя, дорогой мой ученик! К тому же я могу прямо сейчас вспомнить одного знакомого мне молодого человека, который каждый день, что он находился в Замке Теллариона, выделывал такие фокусы, что просто голова шла кругом, и невозможно было понять, как один человек мог совершить зараз столько глупостей! Вот уж кто бы молчал о правилах безопасности!

— Мастер Грайлин! — трагически заломил брови Коган. — Кто бы говорил мне о том, как нужно воспитывать юных магов! В присутствии моего собственного ученика, которого следовало бы как следует проучить, разглагольствуете о том, что я в свое время натворил в Телларионе! Где ваша хваленая логика?

— Логика здесь есть, нечего критиковать своего старого учителя! Еще посмотрю на то, как твои Трей с Демианом лет этак через пять начнут указывать тебе на твои просчеты. К тому же ты не прав и тебе незачем наказывать Демиана.

— Вот как? Может быть, объясните?

— Может быть, объясню! — раздраженно ответил мастер Грайлин. — Посуди сам — твой ученик понёс самое суровое наказание, которое для него только могли придумать. Оказался на краю гибели, натерпелся страху за себя и своего друга. И все из-за одного глупого мальчишечьего озорства. Согласись, что такой урок он запомнит на всю свою жизнь. Кроме того, ты не можешь не признать тот факт, что твой ученик проявил себя с наилучшей стороны, не бросил Трея в Лесу, хотя это было бы не в пример проще. Но он сумел вытащить друга, сам при этом тяжело раненый. На твоем месте я бы гордился таким замечательным мальчишкой.

— Демиан поступил по-мужски, но это не отменяет его глупости, — упрямо возразил учитель. — Надеюсь, что этот опыт пойдет ему на пользу. А сейчас, мастер Грайлин, извините меня, но мне нужно серьезно поговорить со своим учеником. — И с нажимом добавил: — С глазу на глаз.

Старый колдун вышел из комнаты, покачивая седой головой. Мастер Коган присел на краешек постели ученика и испытующе посмотрел на Демиана.

— Садись, — строго приказал учитель, похлопав по краю постели. Демиан молча подошел и опустился рядом с наставником.

— Рассказывай, — приказал мастер Коган, и Демиан без утайки поведал ему всё то, что случилось позавчера ночью. Учитель молчал, хмуря брови.

— Задохнулся? — переспросил он наконец. — Просто задохнулся?

— Да, — кивнул мальчик. — Именно так всё и произошло.

— Постой! — воскликнул учитель. — То есть ты сказал: «Подавись», и он последовал твоему приказу? Невероятно!

— Можете мне не верить, — угрюмо произнес ученик, — но я вам не лгу.

— Я даже и не думаю о том, что ты мне лжешь, — возразил учитель. — Есть в тебе нечто, располагающее к тебе, какая-то внутренняя правда, даже не знаю, как это объяснить… Но я знаю, что во лжи тебя точно не обвинить. Я имею в виду вовсе не это. Просто я не могу взять это в толк, Демиан! То, что ты сделал… Это просто не поддается логическому объяснению! Ты п р и к а з а л. И тебе подчинились. Я о таком даже не слышал. Хотя, с другой стороны…

— Что?

— Два года тому назад, испытание Магистра… Помнишь?

— Помню, — криво усмехнулся Демиан. — Я уже думал, что не выйду живым из Главного Зала.

— Не то! — раздраженно махнул рукой мастер Коган. — Ты был готов к этому противостоянию! Ведь ты п о б е д и л тогда, как ты этого не понимаешь?!

Наставник порывисто вскочил с места и принялся мерить шагами комнату, нервно ероша себе волосы. Мальчик рассеянно наблюдал за учителем.

— Да! — воскликнул вдруг Коган, вспомнив что-то. — Вот чего еще я никак не могу себе объяснить. Демиан, ответь мне честно, ведь ты не сумел бы самостоятельно выбраться из Антариеса! Я знаю — яд нарлага действует почти мгновенно, зараза распространяется за несколько минут, и человек теряет способность двигаться, впадает в беспамятство… Признайся мне, каким образом тебе удалось так долго сохранять сознание? Что тебя спасло?

Вместо ответа Демиан подошел к стене, сложенной из крупного пористого камня, и, не задумываясь, со всего размаха врезал по кладке. Потом протянул руку учителю. На костяшках пальцев мгновенно выступила кровь… Которая тут же перестала течь. Ссадины исчезали прямо на глазах, не осталось даже едва заметной глазу царапины.

— И… давно у тебя это? — потрясенно спросил мастер Коган.

— Не знаю, — пожал плечами ученик. — Наверное, с самого рождения.

— Ты когда-нибудь болел?

Демиан задумался, честно стараясь припомнить, когда в последний раз чувствовал себя плохо. Дедушка рассказывал ему, что с ним никогда не было никаких забот, многочисленные хвори, одолевавшие всех остальных ребят, благополучно обходили его далеко стороной. Похоже, что даже обычной простуды у него и в помине не было, не говоря уже о чём-то посерьезней.

— Нет, — покачал головой мальчик. — Никогда. А почему вы меня спрашиваете, мастер? Вам что-то известно об этом?

— Нет, — поспешно ответил учитель. — Ничего. Так, пустяки.

…Трей поправлялся долго и тяжело. Демиан и его учитель провели не одну бессонную ночь у постели больного. Иногда к ним присоединялся мастер Грайлин. К огромному своему удивлению Демиан заметил за собой еще одну странную особенность — он понял, что может обходиться без отдыха целую неделю, тогда как все остальные буквально валятся с ног от усталости. Загадок становилось всё больше; понимая, что от него что-то скрывают, юный маг злился на себя и окружающих, но всё-таки, самым важным для него сейчас стало здоровье Трея.

Почти через месяц после рискованного приключения, едва не закончившегося настоящей трагедией, Трей открыл глаза.

— Коган! — мастер Грайлин принялся настойчиво тормошить бывшего ученика. Тот ухитрился уснуть, где сидел, прямо за письменным столом, заваленным горами пергаментных свитков, которые Коган силился прочесть, но никак не мог сосредоточиться на чтении. — Коган, проснись же ты, наконец! Твой ученик пришел в себя…

— Трей?! — вскрикнул Коган и, внезапно побледнев, кинулся к ученику.

У постели мальчика уже сновали облаченные в темно-зеленые хламиды телларионские целители. Один из них устремился к вбежавшему в комнату волшебнику, по обыкновению спрятав руки в широких рукавах одеяния.

— Целитель Вар`ух! Как он?

— Жизни вашего ученика более ничто не угрожает, — степенно ответствовал почтенный чародей. — Магическая Сила не ушла от него. Вы можете остаться с ним, но убедительно прошу вас, мастер Коган, не тревожьте его — юный Трей еще очень слаб. Процесс его выздоровления только начинается.

— Благодарю вас, целитель! — горячо вскричал волшебник. — Вы спасли жизнь моего ученика!

— На всё воля Хозяйки, — смиренно преклонил голову Варух. — Я оставлю вас.

Остальные целители вышли следом, Коган бросился к постели ученика. Трей был всё так же бледен, глаза лихорадочно блестели, но уже было видно, что черная тень смерти больше не нависает над ним.

— Мастер Коган. — Голос Трея был ломким и хриплым, даже такой нехитрый труд, как речь, сейчас давался ему очень нелегко. — Демиан…

— Всё в порядке с Демианом! — поспешно заверил мальчика Коган, вовремя вспомнив реакцию на его слова пришедшего в себя Демиана. — Сам-то ты как? — Но Трея сейчас явно беспокоило другое.

— Как Дем? Где он сейчас?

— Да что ему сделается-то, твоему Дему! — воскликнул волшебник. — Выспался как следует и носится, как ни в чем ни бывало! А вот ты заставил нас всех здорово поволноваться.

— Мастер Коган, это я во всем виноват! — отчаянно заявил Трей. — Дем здесь ни при чем, это была только моя идея!

— Знаю, знаю! — замахал руками Коган. — Демиан мне всё рассказал. Правда, вот какая интересная вещь — он ведь тоже убеждает меня, что вся ответственность за произошедшее лежит на нем. Что, если бы он принял какие-то меры и не оставил твои слова без внимания, ничего бы такого не произошло.

— Ерунда! — самоотверженно стоял на своем Трей. — Что же он, связывать меня должен был, чтоб я не ушел в Антариес?

— Вот ведь друзья! — усмехнулся мастер Грайлин, незамеченным прошедший в комнату. — Прямо как вы когда-то…

— Так вы не сердитесь на Дема? — с мольбой в голосе спросил мальчик.

— Нет! — раздраженно отрезал Коган. — Не сержусь! Будете знать в следующий раз, как действовать всем наперекор. Сейчас обошлось, а если бы всё произошло не так? Разве бы ты или Демиан простили бы себе смерть друга? А обо мне вы оба подумали? Эх вы, мальчишки…

— Простите нас, мастер Коган… — чуть не плача взмолился Трей.

— Спи давай, — вздохнул волшебник. — Демиан придет к тебе после занятий.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — заметил Грайлин, когда они оставили Трея на попечение целителям и стояли на самой верхней башне Телларионского замка. Коган хмуро всматривался с высоты в безрадостный унылый пейзаж. Внизу, по дорожкам серого облетевшего сада, быстро пробегали, стараясь не задерживаться, чтобы не застынуть на ветру, обитатели Замка. Голые сумрачные деревья с мучительными стонами гнулись под злыми порывами. Проносились небольшие вихри, перемещая с собой сор и мелкую серую пыль. — Эти ребята, Трей с Демианом, как же они всё-таки похожи на вас… Глядя на них, я словно возвращаюсь в прошлое, на четверть века назад. Не зря говорят мудрецы: всё возвращается, никто, и ничто не уходит бесследно. И Добро и Зло приходит к нам вновь, нужно лишь уметь узнавать их в новом обличье…

— Не говорите так, мастер Грайлин, — тихо попросил Коган. — Я не хочу, чтоб всё вновь повторилось. Я не желаю Демиану такой горькой участи…

— Разве я желаю? И кто тебе сказал, что твой ученик пойдет дорогой твоего друга? Ведь теперь у него есть ты.

— А у нас с ним были вы! — возразил Коган. — Разве вы не исключаете возможность того, что Демиан не послушает наших советов, как мы когда-то не слушали ваших?

— Давай не будем говорить ни о чём, Коган, — отрезал старый волшебник. — Мы с тобой не боги, нам не дано прозревать будущее, и тем более менять его по собственному желанию. Случится то, что случится, и ничего с этим не поделать. Пора бы уже принять эту простую истину. И вообще, зря я завел с тобой этот разговор. Нам не стоит его продолжать. Будем жить настоящим, будущее придет, каким бы оно ни было. Как же мне надоела эта бесконечная блеклая осень! — проворчал Грайлин, и резким жестом, выдающим его раздражение, поплотней запахнулся в плащ. Небо словно услышало жалобы волшебника и вняло им — из заоблачной неприветливой выси цвета мышиной шкурки неторопливо полетели легкие пушистые хлопья. Они медленно кружились в завораживающем стройном танце, устав, падали на озябшую голую землю. — Смотри-ка, Коган! — весело воскликнул старый учитель, ловя на ладонь холодные, сверкающие чистым серебром кружева. — Наконец-то зима начинается! Не люблю здешний суровый холод, но уж очень надоело мне это однообразное серое уныние! — Волшебник, смеясь, дунул пригоршню искрящегося снежка в лицо мрачному ученику. — Не хмурься, Коган! Взгляни вокруг — как чиста земля! Пришла пора очищения. Зима — это смерть, конец природы, но без конца не бывает начала, и вслед за гибелью всегда приходит жизнь. Природа погибает, чтобы вскоре родиться вновь, и мы, люди, должны радоваться зиме. Весна не за горами, а с ней — новое счастье. Всё у нас еще будет, ученик, и горе и радость. И надо надеяться, что счастья будет гораздо больше, но, в любом случае, без потерь никак не обойтись… Какой чистый холодный воздух! Пошли, Коган, у нас с тобой много дел, и ты сейчас нужен своим ученикам. Ну же!

Коган глубоко, с наслаждением вдохнул в себя хорошую порцию кислорода. Скорее всего, Грайлин был прав. Но осознание неизбежности потерь не облегчает боль утраты. Белый снег, кружась, падал с безрадостно-серого неба.