"Возвращение Скорпиона" - читать интересную книгу автора (Кургузов Юрий)Глава десятаяЯ спускался по лестнице и думал о том, что несколько часов назад Маргарита вышла из этой квартиры и больше в нее не вернулась. Не вернулась она и домой, по крайней мере, до самого недавнего времени. Хотя кто знает, а вдруг она просто взяла да и единым махом решила отправиться к этому… моему, так сказать, преемнику и последователю? Это, кстати, тоже информация, спасибо чуткой Ларисе. "She says she loves you…" Да нет, хрена: she уже не loves you, дубина, she уже loves другого и правильно делает. В общем, такие вот мысли — не больно веселые, однако и не особенно, знаете ли, убийственные. Во-первых, все же время прошло и замена нашлась, а во-вторых — мне-то кто виноват? Из неких "высших" побуждений я вбил тогда в башку, что этот город и эта женщина для меня табу — ну и всё, теперь утрись и сопи в тряпочку. Она же не высокоидейная Пенелопа, чтобы ждать до седых волос! Да и сам ты, парень, ежели честно, не Одиссей, а так, дерьмо на палочке… Но тут я вышел во двор, в рожу дохнул всеми своими запахами, ароматами и феромонами весенний южный город, и я с обидой подумал, что и в этом тоже есть какая-то несправедливость. Ну почему, чёрт побери, одним посчастливилось родиться и жить там, где уже вовсю колобродят и цветы, и запахи, и краски, в то время как другим… Я вот выехал из дома в едва ли не зимней куртке, а теперь она валяется в машине как сброшенная за ненадобностью старая змеиная шкура. Здесь-то, поди, уже и купаются… Нет, после посещения этой Ларисы я распустил сопли как баба. Но причина-то для такого морального насморка была! Я понятия не имел, куда направляться. Прочесал через зеленый двор, вышел на еще более зеленую улицу и закурил. Я курил и молча крыл и этот долбаный алмаз, и неизвестных сволочей, ухитрившихся таки сковырнуть меня с насиженного гнезда, но главное — себя. За то, что позволил сковырнуть и как осёл понесся к чёрту на рога, даже не проверив подлинность телеграммы. Ну неужели же трудно было позвонить и только потом ехать? Ан нет, захотел сделать сюрприз. Вот и глотай теперь свой "сюрприз", идиот!.. Так, куда же идти или ехать? В дом Маргариты? Наверняка там всё уже в ажуре, "папины" мальчики навели марафет, а девчонку и того фофана где-нибудь закопали. Я стоял на тротуаре, по улице туда-сюда сновали машины, и вдруг — протарахтел мотоцикл. Ну, протарахтел и протарахтел, однако мотоциклист неожиданно резко сбросил скорость, взмахнул рукой… Я инстинктивно метнулся в сторону, но ничего страшного не случилось — на асфальт упал обычный почтовый конверт, а мотоциклист (в шлеме, закрывающем лицо) тотчас же газанул и в несколько секунд скрылся в туманной дали. Оглядевшись по сторонам, я поднял конверт. Он не был заклеен; я извлек из него сложенный вчетверо листок бумаги, развернул… Почерк тот же самый. Хотя писал неизвестный печатными буквами, но и в печатных ухитрялся проявлять графологическую индивидуальность в виде характерных острых уголков и зигзагообразных перекладинок в некоторых буквах. Текст же гласил: "Она у нас. Она сказала что ты знаешь где сам знаешь что. Веди себя тихо. Мы сами тебя найдем. Скажешь где он мы отпустим ее". Понятно? Такая же, как и в записке, которую показывала мне бедная лже-Лизавета, прекрасная орфография, однако просто убийственные пунктуация и стиль. Похоже, это нарочно и автор работает под безграмотного жлоба. Ладно, бог с ним. Главное, что моя нерадостная догадка, увы, подтверждалась: Маргариту зацапали какие-то твари. Как там в записке? "Мы сами тебя найдем"? Я кротко вздохнул: а вот уж хрена. Попробую поискать вас, ребятки, и я… Остановив потрепанную жизнью "волжанку", я наклонился к открытому боковому стеклу. Водитель, худой парень лет двадцати пяти (наверняка моложе своей "Волги"), вытянул мне навстречу тощую шею: — Куда? Я предложил: — Давай сяду, а? Поедем мы с тобой в любом случае, но вот "куда", хотелось бы проконсультироваться. Не возражаешь? Он не возражал. — Валяй, мне один фиг. — Вот именно, — подтвердил я, открывая дверь и устраиваясь на сиденье. — Ну? — ухмыльнулся он. — Консультируйся. Я неопределенно поморщился: — Да понимаешь, я приезжий и хочу узнать, где тут у вас крутизна самая собирается. — Пошевелил для наглядности рогатульками из мизинцев и указательных пальцев. — Ну, ты понимаешь. Он медленно кивнул: — Вроде… — И посмотрел уже с некоторым уважением, но и одновременно — недоверием. По всему, в его глазах я не шибко тянул на крутого. Да я, в общем-то, и не собирался тянуть, просто мне нужно было узнать, где эта публика любит пастись. — Ну, если самые-самые — то в "Голубом поплавке". Я удивился: — Вместе с гребнями, что ли? — Ты чё! Самый лихой кабак! Название только старое осталось. — И пояснил: — Там буквы неоновые огромные, им уж лет тридцать, а горят по ночам как в Голливуде. Вот хозяин и не стал снимать. К тому же все привыкли — назови по-другому, никто и не врубится. — Понял, — кивнул я. — Светлое наследие раньших времен. А кстати, ведь в прошлые годы в такой вывеске никто сроду бы не узрел ничего позорного, отсталые были. Тогда эта публика вместо клубов по захезанным общественным сортирам тёрлась, не то что нынче — весь "ящик" забили. Так мы едем? Он пожал плечами и тронул свой рыдван с места. При переключении скоростей коробка зарыпела как бормашина. — Дотянем? — усомнился я. Водила посмотрел на меня одновременно и оскорбленно, и гордо: — Ща попрет! — Ладно-ладно. — Больше я не стал обижать ни извозчика, ни его телегу и с грустью подумал о Джоне. Как-то он там, бедняга? А вдруг уже взял да и оттарабанил эту проклятую Паукову Герду?.. — Извиняюсь… — Что? — поднял я голову. — Извиняюсь, говорю. — Парнишка стрельнул оценивающим взглядом. — Может, это, конечно, и не мое дело… — Конечно, не твое, но выступай, не бойся. Он снова коротко зыркнул на меня: — Ты ведь не местный? — Не местный, и в чем проблема? — Да в том, что… Слушай, а давай подброшу куда попроще? — Это что значит — "попроще"? Водитель полез в бардачок за сигаретами, выловил одну из пачки, сунул в зубы. — Ну, это значит — куда нормальный народ ходит. Я нарочито горько вздохнул: — Да с удовольствием бы. Только вот штука какая — сегодня мне приспичило не туда, куда нормальный. Он покачал головой: — Знаешь, сам-то я не был, но слыхал, что там всякое творится. — Всякое, уважаемый, творится везде, — нравоучительно заметил я. — Всякое творится и на улицах, и в квартирах. Он усмехнулся: — Ну да! Только там уборщицы веником в мусорки бабки не собирают. — А там собирают?! — изумился я. — Говорят… Я засуетился: — Ой, тогда давай пошустрей! Знать, именно туда мне и надо. Слушай, а потом что? — Что — потом? — не понял он. — Потом уборщицы те деньги из мусорок достают? — Достают, — вздохнул он завистливо. — Ясное дело — достают… — Ну а на пол-то их кто кидает? Он посмотрел на меня точно на придурка: — Как кто? Клиенты. Я не унимался: — А зачем? Водила туманно пошлепал губами. — Это у них фишка такая. Сорят. Особливо когда перепьются. — А-а, прикол, значит? Эй, но ведь от меня их уборщицы такого мусора не дождутся. Шофер понизил голос: — Во-во. Я и говорю: не фига те там делать. Давай где попроще. Я почесал затылок. — Так меня в "Поплавок" этот и не пустят, что ли? — Не, ну пустить-то, может, и пустят, только сам скоро уйдешь. И хорошо, коли на своих двоих. Там знаешь какие шайбы дежурят? Я испуганно округлил глаза: — Побьют? Он хмыкнул: — Да ладно, коли побьют. — Опять понизил голос до интимного: — Мужики базарили, там даже у бармена под стойкой пистолет. — Пистолет?! — ахнул я. — Или револьвер, — немного подумав, сказал он. — Короче, пушка. Не передумал? Я кротко развел руками: — Увы. Мне, понимаешь, как назло именно в такое место сегодня и надо. Он выкинул окурок в окно. — Ну, гляди, подъезжаем. Впереди радужно засверкало море, однако цвет у него был еще не вполне летний. Да и температура, наверное, тоже. Плевать! Обязательно искупаюсь. Шофер свернул налево и поехал по пляжной рокаде — дороге, параллельной набережной. — Далеко еще? — Метров двести. Во-он за теми кипарисами. Я полез за деньгами: — Тормозни за сто. Разомнусь малость. — Как скажешь, командир. Он остановил машину, и я рассчитался. — Хватит? — Порядок. Даже с гаком. — Залыбился: — Только извини, шеф, сдачу не даю. Принцип такой. Я тоже улыбнулся: — Принцип зашибись. — Поинтересовался: — Бошку за него еще не рвали? Парень насупился: — Покуда цела. Я открыл дверь. — Береги ее. Штука нежная, нужная, дается один раз и обратно не крепится. — Ага. — Наверное, и ему захотелось сказать мне напоследок пару теплых. Он и сказал: — Слышь, а интересно бы поглядеть, как ты обратно выйдешь. Туда-то сам, а вот оттуда? Я рассмеялся: — Ну погляди. Покури тут малость, а я недолго — долго мне некогда. И все равно ведь потом тачку ловить, наверняка еще куда-нибудь сгонять потребуется, а к твоей я уже привык, она мне даже понравилась. Будешь ждать — жди, я по-быстрому. — И выбрался на тротуар. Раздумывал водила секунд пять. Потом преувеличенно серьезно, так, словно делал мне громадное одолжение, изрек: — Лады, остаюсь. Но учти: не из-за денег остаюсь, а исключительно за-ради зрелища! — Учту. Значит, обратно даром повезешь? Он сдержанно повел плечом. — Ты сперва вернись, а там видно будет. Я так же сдержанно кивнул: — Спасибо. Постараюсь. |
|
|