"Карьера или муж?" - читать интересную книгу автора (Мур Агата)

7

Машина влилась в обший поток. Кристабел уставилась в окно, стараясь отвлечься вечерним пейзажем. Ночь была ясной и прохладной, и звезды виднелись так же отчетливо, как освещенные окна небоскребов.

– Продолжим наш разговор?

Кристабел посмотрела в упор на Федерико, в ее голосе зазвучали нотки несвойственного ей цинизма, когда она отчеканила:

– Кажется, весь разговор свелся к факту подписания мною съемочного контракта.

Федерико стукнул кулаком по рулю.

– Дорогая, речь вовсе не о твоей карьере! – Он помолчал, глядя на дорогу. – Речь о нашей совместной жизни. Не обо мне, который силой обстоятельств вынужден торчать в одном месте, в то время как ты находишься в другом. Улавливаешь?

– Все шло к этому.

– Нет, все могло быть иначе, если бы ты предупредила меня о своих кинопробах, – отчеканил Федерико, стараясь сохранять самообладание. – Я мог бы скорректировать свой график, подладиться под твой. – Он многозначительно взглянул на Кристабел и переключил внимание на дорогу. – Больше я подобного не допущу.

Кристабел сделала глубокий вдох и очень медленно выдохнула.

– Как ты сказал? Не допустишь?

– Нет, – подтвердил Федерико. – В будущем между нами не должно быть недомолвок и притворства. Мы будем все обсуждать друг с другом и развеивать всякие сомнения.

– Не уверена, что у нас с тобой есть будущее, – пролепетала Кристабел, и тут же готова была откусить себе язык.

– Ошибаешься, дорогая, – спокойно возразил Федерико.

– Как ты можешь это утверждать?

– Очень просто.

– А как же наши проблемы?

– Например? – В тоне Федерико слышался теперь вызов.

– Например, ты сам. – Кристабел приготовилась загибать пальцы на своей руке. – Следишь за каждым моим шагом, пристально изучаешь каждого, с кем я общаюсь, втайне от меня разрабатываешь план финансирования фильма, делая меня заложницей. Между прочим, шантаж уголовно наказуем.

– Не забывай, что ты жена состоятельного человека и мое участие в семейном бизнесе автоматически подвергает опасности любого, кто ко мне близок. Существуют такие вещи, как вымогательство, похищение, так что я не мог оставить тебя без присмотра.

– Зато мог хотя бы предупредить меня! Как, по-твоему, я должна была реагировать, заметив слежку за собой?

– Ты забыла, как не отвечала на мои звонки? – прорычал Федерико, выйдя из себя. – Я нанял лучших детективов, а не дилетантов, которые могли испугать тебя.

– И что от них требовалось? – Кристабел была уязвлена до глубины души. – Поминутно докладывать, с кем я беседую, куда иду, что делаю?

– Недоверие тут ни при чем, – огрызнулся Федерико. – Надо было обезопасить тебя.

– Это называется «проникновение в частную жизнь». В данном случае в мою. – Кристабел уже не могла остановиться. – Я ненавижу тебя после этого.

– Не возражаю, дорогая. По крайней мере, я был уверен, что ты в безопасности.

– Финансовые проблемы съемочной группы оказались тебе на руку, – продолжала обличать его Кристабел. – Ты получил возможность приставить дуло пистолета к моему виску и отдавать мне приказания: «Делай то, делай так». – Она полоснула его гневным взглядом. – Я этого тебе никогда не прощу.

– «Никогда» – понятие растяжимое.

– До конца моих дней, – охотно уточнила Кристабел.

– Скажи, – медленно произнес Федерико, – что ты планировала после окончания съемок?

– Проведать близких.

– А потом?

Так далеко Кристабел старалась не загадывать.

– Не знаю, – честно призналась она.

– Ну да, не знаешь. – Федерико на секунду воздел к небу обе руки, и быстро опустил их на руль. – Потом ты заявишь, что будешь общаться со мной только через адвоката.

– Не исключаю такого варианта.

– Предварительно не позвонив, не пытаясь заехать домой?

– А где все-таки наш настоящий дом, Федерико? – Кристабел усмехнулась. – Ты имеешь дома и квартиры в нескольких странах. Мне пришлось бы выяснять через твоего секретаря, где ты в данный момент находишься.

– О Господи. Тебе не приходило в голову, что, учитывая все вышесказанное, я в один прекрасный день действительно, как ты выразилась, приставлю дуло пистолета к твоему виску?

На некоторое время в салоне машины воцарилась тишина.

– Поверь, меня ничто не остановит, – нарушил молчание Федерико.

– Шантажируешь? – презрительно бросила Кристабел.

– Ты не отвечала на мои звонки. Мог я предположить после этого, что ты не впустишь меня в дом, если бы я приехал?

– Именно так.

Естественно, моим первым порывом было бы захлопнуть дверь у него перед носом, подумала Кристабел. Что дальше? Вызывать полицию? Нет, на это я не пошла бы. Прав ли Федерико, идя на вынужденное примирение? Поселяясь со мной под одной крышей и тем самым лишая выбора?

Как только они приехали домой, Кристабел сразу же поднялась в спальню. Все эти недели она злилась на Федерико, на себя, на обстоятельства, которые привели их к размолвке. Теперь она впервые стала сомневаться в своей правоте, почувствовала угрызения совести и даже... боль.

В спальне Кристабел скинула туфли и приблизилась к огромному окну. Она долго задумчиво смотрела на залив, на отраженные в воде огни прибрежного ресторана.

Через несколько дней Кристабел планировала отсюда уехать, возможно навсегда. В Санта-Барбаре у нее были близкие и семья. И отец и мать будут рады видеть ее, хотя встречаться с ними придется в разных местах и в разное время. Кристабел собиралась со всеми повидаться, включая сводных братьев и сестер, порадовать подарками, окунуться в проблемы семьи.

Она прикрыла глаза, стараясь побороть охватившее ее чувство полного одиночества. Из-под опущенных век по шекам медленно потекли слезы.

Но шаги в коридоре вернули Кристабел к действительности, напомнив, что она не одна. Кристабел мысленно молила мужа, чтобы он, войдя, не вздумал включить свет.

Она услышала, как Федерико тихо пересек комнату, и вскоре он уже стоял рядом, обняв ее за плечи.

– Помнишь, мы дали друг другу слово?

– Что ты имеешь в виду?

– Не разлучаться на ночь, за исключением каких-то непредвиденных ситуаций.

Действительно, они поклялись в этом друг другу. Но ситуация со съемками на другом континенте никак не вписывалась в эту договоренность.

– Куда мы потом поедем? – тихо спросила Кристабел.

Федерико понял, что она имеет в виду.

– Давай не будем далеко загадывать и постараемся жить одним днем, ладно?

Какое-то время они стояли, не двигаясь, потом руки Федерико спустились с плеч Кристабел и легли на талию. Она почувствовала, как он коснулся губами ее уха, затем прильнул к ямочке на шее.

Прислонившись к уютному и такому родному плечу мужа и чувствуя ласкающее тепло его рук и губ, Кристабел подумала, что вот оно, простое человеческое счастье. Зачем куда-то стремиться, чего-то хотеть? Пусть бы этот момент длился и длился.

Федерико бережно развернул Кристабел к себе лицом, и она обвила руками его шею. Кончик его языка коснулся ямочки на подбородке Кристабел, потом настойчиво раскрыл губы и проник внутрь, вызывая у Кристабел волнующие ощущения и заставляя желать большего.

Федерико успел снять пиджак и галстук, и Кристабел предстояло преодолеть последний барьер, снимая с него рубашку. Расстегивая непослушными руками пуговицы, она касалась груди мужа и чувствовала, как бешено бьется его сердце.

Потом наступила очередь Федерико помогать Кристабел раздеться. Она возбуждалась не только от ласкающего прикосновения его пальцев, но и от скольжения нежной фактуры белья по коже, и даже от того, как причудливо Федерико разбрасывал по полуснятую с нее одежду.

Кристабел жаждала, чтобы Федерико прямо сейчас овладел ею, она больше не могла ждать, ее чувства обострились до предела.

Федерико опустил ее на кровать и осыпал ласками. Не сводя с нее восторженного взгляда, он провел пальцем по нижней губе и по подбородку Кристабел, спустился к шее. Потом его губы легонько, будто перышком, касаясь нежной кожи Кристабел стали прокладывать дорожку из поцелуев все ниже и ниже, пока горячая волна наслаждения полностью не поглотила Кристабел, исторгнув стон из ее груди. И тогда Федерико наконец резким движением вошел в нее.

На следующий день утром Кристабел и Федерико выехали в Санта-Барбару. Дорога сделала резкий поворот, и перед путешественниками открылся восхитительный вид на город и залив. Высокие небоскребы и уютные виллы, казалось, соперничали друг с другом в красоте и изысканности. Кристабел охватила трепетная радость от возвращения в родной город.

Здесь она родилась, росла и училась, здесь жили ее близкие и друзья. Здесь она сможет наконец расслабиться и отдохнуть, навестить родственников и встретиться с приятелями, вдоволь нагуляться по знакомым улицам.

День был ясным и солнечным, без единого облачка, и Кристабел охватывали довольно противоречивые ощущения: то ей казалось, что она отсутствовала целую вечность, а то что и вовсе никуда не уезжала.

Апартаменты Федерико находились на последнем этаже трехэтажного дома, построенного в прошлом веке. Внутри дом был полностью реконструирован, фасад заново оштукатурен и выкрашен в лимонные тона с белой отделкой. Каждая квартира, занимала целый этаж и имела отдельный лифт. Федерико не поскупился и нанял самого лучшего дизайнера, какого только смог найти, и тот потрудился над интерьером на славу; шелковые обои, лепнина на потолке, наборный паркет из ценных пород дерева имитировали старину и прекрасно сочетались с роскошной антикварной мебелью.

Кристабел всегда очень нравилась эта квартира. Вот и сейчас, войдя в нее, она первым делом прошла через просторную гостиную на террасу, откуда открывался прекрасный вид на залив.

– Соскучилась по родным местам? – с нарочитым безразличием спросил Федерико, подойдя к жене и обняв ее за талию.

– Я рада снова вернуться домой.

– Наверное, ты захочешь обзвонить своих родных и договориться с ними о встрече.

Кристабел согласно кивнула. Это были только ее, сугубо личные, дела. Она с первых же дней замужества научилась четко разграничивать «мое» и «наше», никогда не смешивая одно с другим.

– Выбирай, будем ли мы вместе обедать или ужинать, – предложил Федерико. – Пожалуйста, учти, что я постараюсь каждый день проводить по несколько часов за письменным столом.

– Ты хочешь сегодня днем поработать?

– У тебя есть какие-то другие идеи?

– Знаешь, я целую вечность не делала маникюр, да и волосами не мешает немного заняться. И я хотела купить себе кое-что из косметики.

– Отлично, я поработаю, а ты отправляйся по своим делам.

– Ты действительно не возражаешь?

Федерико накрыл ладонями ее грудь и коснулся поцелуем шеи, так что у Кристабел перехватило дыхание от приятного предвосхищения.

– Иди, дорогая, и постарайся вернуться к шести – мы отправимся куда-нибудь поужинать.

Вещи можно распаковать потом, решила Кристабел, и с веселым смехом выскользнула из объятий Федерико. Она перекинула через плечо ремешок сумочки и, чмокнув мужа в щеку, ушла.

Кристабел прекрасно провела время. С маникюром у нее не возникло никаких проблем, а парикмахер обслужил ее в перерыве между записанными клиентками. Соблазнившись возможностью посидеть в хорошем кафе, Кристабел заказала себе капуччино, салат и сандвич, после чего решила прогуляться по магазинам.

Было почти шесть вечера, когда Кристабел подъехала на такси к дому, и, открыв кодовый замок, поднялась на лифте на свой последний этаж.

Федерико устроился на диване в гостиной. Он сосредоточенно изучал какие-то бумаги и время от времени делал на полях пометки карандашом. Пока Кристабел не было, он успел переодеться, и теперь на нем были темные домашние брюки и кремовая рубашка из хлопка.

Федерико оторвался от работы, окинул взглядом яркие пакеты с покупками, красивую прическу жены и, широко улыбнувшись, отложил папку с бумагами в сторону.

Кристабел бросила пакеты на диван и весело объявила:

– Я купила себе туфли. Надо сказать, довольно дорогие.

Федерико весело рассмеялся и, подойдя к ней, повел носом.

– Новые духи?

– Надо же, заметил.

– Я замечаю все, что касается тебя.

То же самое Кристабел могла бы сказать и о себе. Она всегда чувствовала специфический запах чистого мужского тела и одеколона вперемешку с запахом свежей сорочки, исходивший от Федерико.

– На который час ты заказал столик к ресторане?

– На семь.

– Тогда я разложу покупки, приму душ и начну одеваться.

Перед тем как отпустить Кристабел, Федерико обнял ее за шею и нежно поцеловал в губы.

Кристабел выбрала в качестве вечернего туалета черные шелковые брюки, топ, украшенный стразами, и черный шифоновый блузон. Босоножки без задников на высоких шпильках и маленькая вечерняя сумочка, также украшенная стразами, довершали наряд. На этот раз ее макияж был очень скромным, Кристабел лишь чуть подкрасила глаза.

Федерико повел ее в ресторан, который специализировался на дарах моря, и оба не сговариваясь выбрали на горячее копченую лососину, а в качестве напитка Федерико предложил шампанское «Дом Периньон».

– Ты звонила родителям?

– Позвоню завтра утром, – виновато ответила Кристабел.

Они чокнулись бокалами, выпили приятно прохладное шампанское и приступили к лососине, воздав должное мастерству местного шеф-повара.

– Федерико, пока ты и Джанфранко находитесь в Америке, кто...

– Ведет дела?

– Ну да.

– Наш кузен Антонио. Весьма толковый парень и вице-президент нашей семейной фирмы.

– А когда Джанфранко возвращается в Рим?

Федерико ухмыльнулся.

– Слишком много вопросов, дорогая.

Кристабел пожала плечами.

– Простое любопытство.

– В отличие от меня он редко меняет свои планы.

– А ты, Федерико? Сколько ты еще пробудешь в Америке? – прямо спросила Кристабел.

Федерико посмотрел на нее немигающим взглядом.

– Столько, сколько потребуется.

Кристабел не стала притворяться, будто не поняла намека. У нее внутри все сжалось.

– Меня могут снова вызвать на киностудию для пересъемки некоторых эпизодов. И потом предстоит еше акция по рекламе фильма...

– Находясь в Америке, я ни на день не прекращаю работу и держу все под контролем.

– Федерико... – начала было Кристабел, но внезапно остановилась, внимательно глядя мужу в глаза и не находя в них ответа.

– Помнишь, мы дали обещание ничего не загадывать?

Да, он прав. Но с каждым днем Кристабел все больше убеждалась, как трудно ей будет жить без Федерико. И теперь ей вдруг стало совершенно ясно, что она вовсе не хочет расставаться. Кажется, так все просто – стоит сказать какие-то слова, и все в порядке. Но надо еще подобрать те самые слова и сказать их в подходящее время и в подходящей обстановке.

Занимаясь любовью с Федерико, Кристабел отдавалась ему душой и телом и молилась, чтобы он понял, как много значит для нее. Но при этом она не произносила никаких слов, и «я люблю тебя» ни разу не слетело с ее губ с тех самых пор, как она сбежала из Лондона.

Кристабел не хотелось говорить избитые слова мужчине, с которым ее связывало нечто очень глубокое. Ей стоило только взглянуть на Федерико, и она тут же ощущала прикосновения его рук, его губ, предвкушая все, что последует за этим. И Кристабел ни минуты не сомневалась, что Федерико чувствует по отношению к ней то же самое.

Это походило на молчаливую игру, но на уровне подсознания. Казалось, между ними постоянно проскакивает чувственная искра и стоит только поднести спичку, как оба вспыхнут будто сухой хворост.

Так было у нас всегда, вспомнила Кристабел. Может, я путаю страсть с любовью? Что же тогда настоящая любовь? Что же нас связывает, если исключить сексуальное влечение? Тесная дружба? С этим можно было бы согласиться, если бы не ссора из-за моих съемок в фильме. При настоящей дружбе Федерико только порадовался бы за меня.

И все же, несмотря на то что дружба важна в браке, основополагающими, по мнению Кристабел, являлись взаимные обязательства, честность и доверие. Потому что, если любишь, то берешь на себя определенные обязательства, а для сохранения союза абсолютно необходимы честность и доверие.

Что касается честности, то я же сама ею и пренебрегла, когда втайне от Федерико подписала контракт на съемки в фильме, справедливо укорила себя Кристабел. Правда, тогда я была зла на Федерико и совершенно не отдавала себе отчета, что совершаю проступок. И в то же время я свято верила в незыблемость брака, ни разу не усомнилась в своих чувствах к Федерико.

Я всегда считала себя независимой, думала Кристабел. У меня были своя квартира, автомобиль, целых две любимые работы, и за последние семь лет я отвыкла перед кем-либо отчитываться за свои поступки. Почему-то я решила, что брак с Федерико ничего не изменит в моей жизни.

Будь же честной, шепнул ей внутренний голос.

Именно любовь стоит на первом месте в нашем союзе. Я была настолько поглощена любовью, что совсем не думала о будущем, призналась себе Кристабел. До сих пор я жила одним днем и была совсем не против пожертвовать своей независимостью и полностью подчиниться любимому человеку, лишь бы быть с ним рядом. Мне казалось, что любовь все спишет.

В этом мире, где женщины после длительной борьбы наконец получили равные с мужчинами права, я воспринимала как должное, что смогу совмещать карьеру и брак. Федерико ведь не противился моим контрактам в модельном бизнесе. Так почему же он восстал против моего участия в фильме?

И все же факт остается фактом. Федерико жестко предупредил меня, что не потерпит ситуацию, когда партнеры в браке делают независимую карьеру и живут отдельной жизнью.

– Тебе не понравилась рыба? – прервал ее размышления Федерико.

– Нет, что ты. Просто я не голодна.

Кристабел попробовала салат, положила в рот кусочек лососины и сделала глоток шампанского в надежде пробудить аппетит.

– Мне удалось достать билеты на сольный концерт Каллас, – продолжал Федерико, и Кристабел ответила ему благодарной улыбкой, хотя не слишком жаловала оперу и оперных певцов.

– Отлично. И когда?

– Завтра.

– Может быть, послезавтра сходим в кино? И пригласим Кристину? – добавила Кристабел, зная, как обрадуется ее сводная сестра. – Но тогда уж надо пригласить и Оливера, чтобы не было никаких обид.

– Конечно. Только сначала выясни с родителями, когда им удобнее прийти к нам в гости.

Кристабел кивнула, обреченно подумав, что тут придется пустить в ход все свои дипломатические способности, ведь у каждого из ее родителей новые семьи.

Было почти десять вечера, когда они вернулись домой. Кристабел чувствовала сильную усталость. Первым делом она, как обычно, скинула босоножки и вяло предложила:

– Выпьем кофе?

– Я приготовлю, – вызвался Федерико, снимая пиджак. – А потом немного поработаю.

– Хорошо.

Кристабел постаралась подавить разочарование. Ей хотелось очутиться объятиях Федерико и не спеша заняться любовью. Может быть, я еще не усну, когда он придет в спальню, или он разбудит меня, успокаивала она себя.

– Пойду почитаю в постели, – сказала она, когда кофе был выпит.

– Иди-иди, дорогая, – рассеянно напутствовал ее Федерико и, поцеловав, занялся просмотром бумаг.

Но Кристабел удалось прочесть лишь страницу, а потом сон сморил ее. Она не проснулась, когда двумя часами позже Федерико тихо лег рядом с ней.