"Любовь, опаленная огнем" - читать интересную книгу автора

Глава 18

Русская имела точно такую же фигуру и рост как и у Саманты, у нее были светлые волосы и карие глаза. Однако кожа у нее была несколько грубее, и пальцы рук и ног не такие ухоженные, как у сидящих за столом девушек. Было и еще что-то странное, что не бросалось в глаза, но почему-то вопило и кричало в Саманте внутренним голосом. Подсказка всплыла, когда Натали Одинцоффа — а так ее звали, стала садиться на топчан. У нее был несколько иной тип мускулатуры. Какая-то скрытая жилистость. Точнее сказать не жилистость, но игра мышц на ее теле была несколько необычной и странной для ее очень женственной фигуры. А еще Саманту восхитило лицо Натали. Оно было простое, без яркой чувственности, но идеально-красивое. Утонченное и в тоже время простое, округлое.

Естественно, что у всех сразу же возникло очень много вопросов, но Валерия их пресекла, взяв руководство беседой в свои руки:

— Первый вопрос, и вопрос самый важный — Намерены ли Вы, Натали, проводить в моей части большевистскую агитацию, которая может подорвать боеспособность моего подразделения?

На лице Натали отразилось искреннее недоумение, словно бы она услышала от Валерии искреннее заявление и уверение в том, что наша Земля плоская и покоится на трех китах. Девушка рассмеялась, и ответила:

— А зачем? Вам никуда не деться от большевизма и его идей. Социализм — это единственная социальная среда, где вы сможете нормально существовать. Вы движетесь к восприятию идей большевизма и без моей помощи. Зачем вмешиваться в неизбежное?

— Ну почему, неизбежное, — попыталась возразить Валерия, — У нас старейшая в мире демократия, со сложившимися традициями. Каждый человек в Англии имеет равные права.

— Вы хоть сами, то верите в то, что говорите? — усмехнулась Натали, — Равные права… Может, пример приведете, где эти равные права применяются и соблюдаются на практике?

— А вам не кажется Натали, что то, что вы сейчас делаете и есть большевистская агитация?

— Полностью согласна. Да, агитация. Но Вы же сами задаете мне вопросы на политическую тему, а я отвечаю Вам то, что думаю. Не будет вопросов о политике, не будет и политизированных ответов. Впрочем, даже вопросы о том, как у нас там в СССР, тоже приведут к ответам, которые можно расценивать как политическую агитацию.

— Гм, о чем же мне Вас спрашивать?

— Я хочу вовевать на вашей стороне, а Вы вызвали меня для того, чтобы задать какие-то вопросы. Давайте поговорим на эту тему.

— Черт, Натали! Вы уже мной командовать пытаетесь?

— Ну, тогда вы предлагайте тему для беседы. Вы ведь меня вызвали.

— Хорошо. Почему вы собираетесь воевать в рядах английской армии? Греат Бритаин ведь является капиталистическим государством!

— Ну, во-первых, ваше подразделение, не является регулярным подразделением английской армии. По статусу ваша дивизия является чем-то вроде партизанского формирования и права военнопленных на вас не распространяются…

— То есть, как не является? — возмущенно воскликнули девушки, — У нас есть военная форма, нами командует генерал-майор. По документам мы являемся дивизией. Нам отдают официальные приказы!

— Вы не значитесь в списках английской армии! Вы добровольное формирование. Приказы, которые вам отдают, нигде не фиксируются. Ни в каких официальных документах!

— А это, что по-Вашему? — вскипевшая от вспыхнувшего гнева Валерия продемонстрировала Натали приказ генерала Окинлека, — Это что? Бумажка?

Натали посмотрела на протянутый ей документ и успехнулась:

— Вы внимательно читали данный документ, товарищ… прошу прошения… госпожа генерал-майор? Где исходящий номер? Где учетный номер? Почему Вы демонстрируете мне приказ, а не выписку из приказа? Приказ как известно зашивается в дело приказов в штабе вашей английской армии, а исполнителю отправляется выписка из приказа! Здесь же написано черным по-белому — экземпляр единственный! Кто еще в штабе вашей греат бритаинской армии знает о том, что вам отдан именно такой приказ? Что произойдет, если Вы потеряете этот листок бумаги? Какие у вашего Окинлека доказательства, что вы его получили?

— Но вот же конверт… — попыталась возразить потрясенная и ошарашенная Валерия Коллингвуд, протягивая Натали конверт.

Та, повертела его в руках и фыркнула:

— Ну и где на этом конверте исходящий номер? Где номер, госпожа генерал-майор? Где реестр внутреннего вложения? Кто-нибудь сможет доказать, что здесь находился именно приказ, а не письмо мальчика Жукова на деревню дедушке?

— Но, как же… — на лице Валерии появились слезы, — Но ведь мы на довольствии стоим и получаем и форму, и продукты, и боеприпасы… — она попыталась привести хоть какой-то аргумент.

— Норма довольствия у вас, аккурат в два раза меньше чем у заключенных английских тюрем, и в три раза меньше, чем в регулярной армии. Оружие и боеприпасы, которыми вы воюете, является собственностью правительства Финляндии, и было продано Финляндии в феврале этого года во время советско-финской войны, но не было доставлено адресату из-за окончания этой войны. Военная форма пошита из материала, предназначенного опять же для той же Финляндии.

— Господи! — всхлипнула Валерия, — А девушки, которые сидят рядом со мной? А пополнение, которое нам присылают, а это? — она подергала рукав висящего на стене генерал-майорского кителя, — Это что, тоже фикция?

Натали подошла к плачушей и всхлипывающей Валерии Коллингвуд и приобняла ее за плечи. Увидев ее умоляющие мокрые от слез глаза, ласково погладила по голове и грустно произнесла:

— Как говорил наш великий вождь и учитель товарищ Сталин — "Кадры нужно беречь, ибо кадры решают все". И ты, и те, кто сидят вместе с тобой и воюют это не фикция. Это живые люди. Люди, которые не утратили веры в хорошее — любовь, дружбу и справедливость. Люди, за которых ты, как командир отвечаешь. Но вы, это не те кадры, которые нужны вашим вождям. Вас, — Натали обвела взглядом всех присутствующих, — Не будут беречь. Все решено за вас и без вас. Вы списаны в утиль, как расходный материал. Вы существуете, пока вы вместе и пока вы держите в руках оружие. Как только нарушится один из названных двух пунктов, вас не станет. И ты, Валерия, если тебе дороги, те, кто рядом с тобой, должна беречь и защащать своих людей. Если ты хочешь знать правду, то я скажу ее тебе. Но готова ли ты к ней? Тебе будет очень больно!

— Я хочу знать все! Все до конца! — всхлипнув, произнесла Валерия.

— Хорошо. Дата формирования вашей 14-й лондонской добровольческой бригады, совпадает с официальной датой формирования и начала работы специального лагеря №14, в котором по официальным документам должны содержаться лица, приговоренные к смертной казни за уголовные преступления и военные преступления. Начальником данного лагеря по официальным документам являешься ты, точнее сказать являлась, ибо по тем же официальным документам, ты погибла месяц назад. Сам специальный лагерь по официальным документам был частично разбомблен немецкой авиацией, и группа, приговоренных к смерти, совершила из него побег и находится в розыске. Поэтому тебя официально не существует, а все находящиеся здесь девушки в любой момент могут стать сбежавшими преступницами, подлежащими немедленному уничтожению без суда и следствия.

Приказ о вашем уничтожении был отменен, по причине того, что правительство Греат Бритаина начало тайные переговоры с Германией о капитуляции. Твои нынешние подчиненные потребовались как пушечное мясо, для того, чтобы создать в мире иллюзию, что Греат Бритаин сопротивляется нашествию Германии. Что бы сохранить в глазах английского населения политическое лицо и авторитет. Дескать, мы героически сражались, но нас все жу одолели. Для чего это нужно? Для того, чтобы население оставалось послушным, ибо спустя какое-то время после капитуляции Греат Бритаин и Германия помирятся, станут лучшими друзьями и начнут войну против СССР. Греат Бритаину придется воевать на суше, и не двумя-тремя дивизиями, как раньше, а как минимум сорока-пятьюдесятью. А для этого ему нужно сохранить боеспособную армию. Севернее Манчестера полным ходом формируются новые дивизии, оснащаемые американским оружием, но воевать против Германии они не будут. Воевать будут те, кто обречен на заклание — вы и вам подобные добровольцы. Именно против обреченных добровольческих дивизий и бригад ведут активные действия немцы. Части регулярной армии Греат Бритаина в войне не участвуют — они как вы сами видели, стригут лужайки и развлекаются в тылу.

Воевать вы будете до самого подписания капитуляции, если вас не разгромят раньше. После капитуляции, когда вы сложите оружие, вспомнят о том, что вы «пресутпницы» находящиеся в розыске и вас уничтожат. Или заставят искупить «кровью» — пошлют куда-нибудь в качестве смертников, прокладывать путь для регулярной армии.

— Хм, — попыталась изобразить скепсис Кэт, — А откуда Натали, тебе все это известно? Да еще с такими подробностями?

— Каждый сотрудник или сотрудница посольства является разведчиком, — хмуро пояснила Марта.

Валерия, на несколько секунд впала в прострацию, а затем воскликнула в истерике:

— Но ведь это же подло! Это же… Ведь так же нельзя! Ведь мы живые люди!

— Да, подло, — Натали села рядом с плачущей Валерией, и прижала ее голову к своему плечу, — А как ты хотела? С чего ты решила, что люди всю жизнь творившие подлость, стали вдруг белыми и пушистыми?

— Но ведь сейчас же война! — всхлипнула Валерия, прижимаясь к Натали, и судорожно стискивая пальцами ее больничный халат, — Родине угрожает опасность!

— Для «этих», родина это толстый кошелек, который станет еще толще! И им опасность не угрожает. Что же до остальных… То, как ты сама говорила у каждого равные права, только вот возможности у вас тут в Греат Бритаине далеко не равные, — Натали обняла всхлипывающую Валерию и стала нежно покачивать из стороны в сторону, — Проплачься, тебе сейчас это необходимо. Может быть, я покажусь циничной и жестокой, но чем дольше будет воевать Англия, тем больше шансов у моей Родины успеть подготовиться к войне. Поэтому я и хочу воевать на вашей стороне, чтобы иметь возможность вовремя оценить ситуацию непосредственно на месте и предупредить своих, там, на Родине.

— Значит, мы обречены на смерть? — задала вопрос, вертевшийся у всех на устах Саманта.

— Не думаю. К сожалению, я временно не имею связи со своим руководством, поэтому не могу сказать, что именно мне порекомендуют. Возможно множество вариантов от политических — формирования из здесь присутсвующих временного правительства Греат Бритаина, до военных — партизанской войны, или обороны насмерть до последнего человека. Возможен вариант и с эвакуацией. Вы должны понимать, что любые рекомендации, которые я получу из центра будут очень циничны и даже бесчестны, ведь речь будет идти о безопасности моей Родины — СССР — и вас, здесь сидящих, будут использовать в интересах именно СССР.

— То есть, ты нас вербуешь? — вскинула вверх брови Кэт, — Ты нас вербуешь воевать за большевиков?

— Пока еще нет. Просто я считаю, что лучше честно и заранее предупредить, что у меня в этом деле есть интересы. Тем, кто честен, люди больше доверяют. Если я поучу указание на вербовку, то я именно вербовкой и займусь. Но для этого мне нужно установить связь со своими.

— А если в твоем СССР посчитают, что нас нужно уничтожить? Ты станешь помогать немцам? — не унималась Кэт.

— Такой приказ может отдать только тот, кто желает поражения моей Родине, и такой приказ выполнятся не будет, ибо это будет приказ врага народа. К сожалению, у нас в СССР еще немало таких, кто мечает о возрождении эксплуатароского строя. Ну вот, — грустно улыбнулась Натали, — Опять начала агитацию, а ведь обещала не проводить.

— И что нам делать? — спросила Марта, — В ожидании получения тобой инструкций?

— Держаться вместе и не выпускать из рук оружия.

— А что нам делать с приказом об отступлении? — вспомнила Саманта.

— А на это у Вас есть командир! Приказы которого нужно выполнять, — кивнула глазами Натали на всхлипывающую на ее плече Валерию, — И сейчас командира нужно успокоить и привести в нормальное состояние, — она стала целовать заплаканные глаза Валерии, и что-то нежно шептать на ухо.

— У вас в СССР разрешена однополая любовь? — удивленно воскликнула Кэт, глядя на то, что начала делать Натали.

— Нет. Для мужчин она запрещена и уголовно преследуется, а для женщин она не запрещена, но и официального разрешения тоже нет. Ее нет официально, но люди живут, если другим не мешают и не кричат об этом на каждом углу. Живи тихо, строй активно социализм, а твоя личная жизнь — это твои проблемы. Что касается меня, то меня этому учили при подготовке по специальности. После же недавних событий, о которых вы знаете, у меня временное отвращение к общению с мужчинами, — Натали, продолжила целовать Валерию, и начала поглаживать ее по бедру.

— А… — попыталась задать очередной вопрос Кэт, но Саманта на нее шикнула, и сказала, что с вопросами лучше прерваться и нужно помочь Валерии утратить утраченное душевное спокойствие. Девушки подсели к Натали и к командиру и стали активно участвовать в процессе. Понятно, что их тоже не оставили в покое, и спустя какое-то время все собравшиеся дарили друг другу ласку и наслаждение. А потом, они лежали в молчании, обнявшись, отдыхая от пережитых вспышек любовной страсти.

— Несколько аморально и противоречит идеям социализма, но мне понравилось, — поделилась впечатлениями Натали, — впрочем, после пережитого в борделе, жить с мужчиной мне вряд ли когда-нибудь захочется. Видимо придется привыкать к таким интимным отношениям.

Валерия, голова которой покоилась на плече у Натали, нежно водя ногтем указательного пальца по ее груди, тихо спросила:

— А если тебе скажут, там, в СССР, что мы должны героически погибнуть?

— Безвестная гибель безвестных героинь никому не нужна, — подумав, ответила Натали, — героическая гибель имеет смысл только в том случае, если есть много свидетелей. Независимых свидетелей. Например, гражданская война в Испании, за которой наблюдал весь мир. Кадры решают все! Антифашисты нужны живыми и сражающимися. Только тогда они приносят реальную пользу. В конце концов, я ведь тоже не железная, — Натали повернулась и поцеловала Валерию, — и помню, кто меня спас от смерти. Поэтому предлагаю надеятся на лучшее. Если же предложенный вариант будет слишком бесчеловечным — у меня есть поле для маневра и самостоятельных решений. Я могу «потерять» инструкции, или действовать исходя из новых обстоятельств. Так что давай Валерия не грустить, а заниматься делом.

— Делом…, - Валерия Коллингвуд прижалась к груди Натали, — Да, пожалуй. Только теперь решения принимать труднее. Умножающий знания, как говриться умножает свою скорбь. Мы получили приказ отступать, а теперь я и не знаю что с ним делать. А еще этот авианалет…

— А концлагеря в Эдинбурге? — подала голос Клара, — Мы что, это так и оставим?

— Какие концлагеря? — насторожилась Натали.

— В Эдинбурге всех женщин, предпочитающих однополую любовь, согнали в концлагерь, а еще сажают в тюрьмы и лагеря всех женщин, у которых юбка не достает до земли.

— И вы еще мне тут говорите про необходимость большевистской агитации? — хмыкнула Натали, — У нас в СССР…

— Тысячи женщин, одетых в купальники участвуют в публичных выступлениях на праздниках в вашей столице, — перебила ее Кэт, — А тут…

— Именно, — кивнула, улыбнувшись, Одинцоффа.

— Значит, идем на Эдинбург, — подвела итог Валерия, — Только вот когда? Мы планировали выйти сегодня ночью, но потом все как всегда перемешалось…

— Господи, там что-то движется! — вскричала Моника, после того, как перевернулась с затекшего правого бока на левый бок, — Что-то очень тяжелое! Какие-то тягачи с прицепами!

— Ну, когда все это закончится! — всхлипнула Валерия. Все девушки повскакивали с топчанов и устремились к перископам. Однако рассмотреть что-либо в наступившей темноте им не удалось. Посовещавшись, решили выйти на свежий воздух. Однако толку от этого было мало — от противника их отгораживала уже набившая оскомину, поросшая кустарником и деревьями гряда, плюс к этому в низине между грядой и первой линией траншей висел густой как сметана туман. Моника легла на живот и «прислушалась» к вибрациям земли. Потом встала и сообщила:

— За грядой шесть каких-то мощных тягачей с прицепами. И еще дюжина поменьше. Плюс какие-то грузовики с пехотой — численностью около полка. Марку тягачей и грузовиков — определить не смогла, раньше мне такие не встречались — Моника покраснела.

Все вопросительно посмотрели на Сару Мазелевич. Та пожала плечами и встала прислушиваясь. Постояв минуты две в тишине, она сообщила:

— Движки, судя по характерному стуку клапанов и типу глушителей французские. Точно! Грузовики с четырехцилиндровыми двигателями "Рено 85" по тридцать восемь лошадиных сил. Тягачи — здесь сложнее — двигатели «Гочкиса» 1938 и 1935 года шестицилиндровые по сто двадцать и семьдесят пять лошадиных сил. А вот что на тягачах пока не слышно, но подгоняют их к проходам в гряде.

— Черт! Это Вишисткий легион СС "Париж", — уверенно заявила Марта. Видимо не весь, вторая часть наверняка переброшена на наш левый фланг. Знать бы еще, что эти лягушатники предпримут! Наверняка им в ведомстве Геббельса мозги промыли, что они будут мстить Греат Бритаину за Столетнюю войну и Орлеанскую Деву. Будут воевать как оглотелые. Нужно артиллерию помощнее калибром перебросить на передовую — у их бронетехники очень толстая броня — 47-мм пехотными пушками Виккерса и кампфвагенканонами KwK 30 калибра 20 мм их не остановить.

— Но мы же так ее и не освоили в обращении! — резонно возразила Валерия.

— Черт! Придется осваивать по ходу дела!

— Господи! — воскликнула Сара Мазелевич, услышав рев новых двигателей, — Они атакуют! Шары! Шесть шаров B1bis, с 6-цилиндровыми карбюраторными двигателями «Рено» мощностью 180 л. с., и двенадцать шаров S-35 с 8-цилиндровыми, V-образными, четырехтактными, жидкостного охлаждения двигателями SOMUA, мощностью 190 л. с.!

— Они что рехнулись? — изумилась Марта, что они увидят в тумане и ночью?

— Мы их тоже не увидим, пока они не подойдут к линии траншей, — всавила свое слово Натали, кивнув на густой туман, — А если откроем заградительный огонь, то они будут стрелять на вспышки наших выстрелов!

— Я все-таки дам команду насчет артиллерии! Пускай, хоть панцерабверканоны подтянут к передовой, — воскликнула Марта, и забежала внутрь КП дивизии.

Рев двигателей французских шаров становился все громче, и Моника схватив свою винтовку "Ли Мэтфорд" побежала занимать огневую позицию.

— Мне дадут сегодня оружие или где? — вспомнила Натали.

— Какое тебе нужно? — спросила Джоана.

— Что нибудь против этих шаров!

— Сейчас принесу, — Джоана побежала по траншее в темноту.

— Они развернулись строем фронта! — раздался крик Моники, после чего она открыла огонь из "Ли Мэтфорда". Но, судя по тому, как она чертыхалась, что-то у нее не ладилось — все французские шары продолжали приближаться.

— Моника! — крикнула Сара, тоже почуяв неладное, — Брось стрельбу по шарам! Стреляй по пехоте!

— Мне кажется, что механики водители ведут машины с закрытыми заслонками смотровых щелей, по указаниям командиров шаров, которые ориентируются в свою очередь на свет луны за нашей спиной, — предположила Натали Одинцоффа, — именно поэтому она не может поразить цель.

Запыхавшаяся Джоана юркой гибкой тенью вернулась к девушкам, и принесла Натали 0,55 дюймовое противотанковое ружье «Бойс» и сумку гранат №74. Она виновато произнесла:

— Ничего лучше этого у нас нет, а если и есть, то сами еще не успели разобраться где и что из трофеев лежит и как этим пользоваться.

Натали посмотрела и взяла в руки 0,55 дюймовое противотанковое ружье «Бойс», весящее почти сорок фунтов, и спросила:

— И сколько оно пробивает? Какая броня у этих чертовых шаров?

Джоана покраснела:

— Шесть десятых дюйма с двухсот пятидесяти ярдов. А у шаров лобовая броня почти два с половиной дюйма.

Натали Одинцоффа повертела в руках бесполезную железяку и зло хмыкнула:

— Ох, если я доберусь до того, кто таким г… вас снабжает, я ему эту железку плашмя в одно место засуну. Ладно, с грантами разберусь сама. Я пошла!

— Как пошла? — сердце у Валерии сжалось от ужаса.

— Коммунист должен быть там, где труднее всего! А труднее всего сейчас будет там — в первой траншее! Если не трудно, то принесите еще гранат и побыстрее!

— Но… — попыталась возразить Валерия, — Ведь…

Натали нежно поцеловала ее в щеку и ответила:

— А ты командир и должна руководить боем с КП. Все я побежала! Береги себя!

— Господи! — всхлипнула Валерия, глядя на то, как мелькает и удаляется в лунном свете среди ходов сообщения стройная фигурка обнаженной Натали, — Только бы с ней ничего не случилось! Ну почему все так несправедливо! За что это нам!

— Ну-ка не раскисай! — приказным тоном заявила ей Кэт, — Она большевик! А большевики… говорят для них нет ничего невозможного!

— Я дала команду и девчонки тащут панцерабверканоны РАК 35/36, - раздался голос Марты, вернувшейся с КП, — В лоб этих французских монстров, нам конечно не взять, но если поставят борта… Черт расстояние будет маленькое! Эти же шары прямо из тумана вынырнут! Когда и по кому открывать огонь? А это еще что?

Все увидели, как из первой траншеи ввысь взметнулись осветительные ракеты, а потом к хлопкам "Ли Мэтфорда" Моники, добавились звонкие выстрелы 0,55 дюймового противотанкового ружья "Бойс".

— Она попала! — заорала Сара, — Она попала! О черт!

Все увидели, как в направлении вспышек противотанкового ружья потянулись трассирующие струи 7,5-мм пулеметов «шательро» образца 1931 года, а также 7,5-мм пулеметов «Рейбель». А затем туман озарился вспышками французских шарканонов 47-мм SA 35 L/34 и 75 — мм SA 35 L/17,1, и окоп перед первой траншей покрылся султанами разрывов французских снарядов. Валерия громко охнула, и попыталась броситься туда, где была ее подруга, но Марта, Саманта и Кэт повисли на ней и не дали пробежать и трех ярдов. Валерия попыталась вырваться, но услышав звонкие выстрелы противотанкового ружья «Бойс» своей подруги закричала:

— Я этого не выдержу! Отпустите меня! Я должна быть там! Слышите! Или оглушите меня, чтобы я этого не видела и не слышала! Она ведь там одна! Господи!

Спарава и слева рявкнули 47-мм пехотные пушки Виккерса — это добежали до своих позиций Алисия и Эллис, и Сара Мазелевич истошно заорала:

— Горит! Еще один горит!

— Эх! — подпрыгнула Джоана осененная какой-то идеей и схватив за руку Клару рванула в тыл, крикнув, — Мы сейчас!

— Она попала! Еще попала! — закричала Сара, — Она остановила еще три шара!

Снова вспыхнули в ночи пушки французских шарканонов, пытающихся подавить стрелка из противотанкового ружья, и снова в ответ рявкнули пушки Алисии и Эллис, укрытые за брустверами. Французские легионеры засекли их расположение, и в сторону пушек потянулись светящиеся трассы огня ручных пулеметов. Экипажам французских шаров было труднее заметить английские пушки, ибо в их узких и тесных стандартных башнях типа АРХ1 с 47-мм шарканоном и пулеметом, размешался лишь один человек — командир шара, который был выполнять множество задач — вести огонь, перезаряжать шарканон наблюдать за местностью и отдавать указания механику-водителю. Поэтому огонь велся по ближайшей замеченной цели — по вспышкам выстрелов противотанкового ружья, из которого вела огонь Натали Одинцоффа. Саманта и Кэт уже не удерживали Валерию, которая впала в истерику, и тихо плакала сев на дно траншеи. Внезапно из-за холма раздались характерные хлопки выстрелов трофейных 81-мм штурмгарантвеферов SGrW 34, и, спустя несколько секунд, среди тумана начали рваться их четрехфунтовые осколочные мины. Пораженные огнем английских пушек французские шары разгорались все ярче и ярче, и стали подсвечивать соседние, неповрежденные, которые настырно хотя и медленно продвигались вперед. Дуэль Натали и французских канониров продолжалась, когда с флангов ударили панцерабверканоны РАК 35/36 калибра 37-мм. Они безбожно мазали, поэтому Марта, чтобы не нести лишних потерь, послала рассыльных с приказом — после нескольких выстрелов менять позиции. Однако их снаряды все-таки находили какие-то цели, поражая осколками французскую пехоту.

Валерии вновь услышавшей хлопки ружья «Бойс», удалось взять себя в руки, и она стала руководить боем. По ее приказу расчеты 12,7 мм «Бердмор-Фэркуэров» открыли огонь короткими очередями, стреляя в просветы между вспышками французских шарканонов. В этих промежутках должна была находиться французская пехота. Командиры французских шаров видимо осознали свою ошибку, и оставили в покое одиночного стрелка из ПТР и теперь начали выискивать более подходящие цели для шарканонов. Они стали стрелять на вспышки английских орудий, трофейных панцерабверканонов и 12,7 мм пулеметов «Бердмор-Фэркуэр», в рачете на осолочно-фугасное воздействие выпускаемых по целям снарядов. И их огонь начал приносить результаты. Где-то справа во вспышке разрыва 75-мм французского снаряда, Саманта увидела взметнувшейся ввысь панцерабверканон и перекореженные девичьи фигурки его расчета. Девушки запоздали со сменой позиций, за что и поплатились жизнями. Потом я сотне ярдов от них 47-мм снаряд разнес в клочья расчет 12,7 мм пулемета «Бердмор-Фэркуэр», то тут, то там кто-то истошно кричал. Огонь французской пехоты слабел — видимо сказывалась стрельба Моники, выбиравшей своими целями офицеров легиона. А потом к звукам боя добавились выстрелы кампфвагенканонов KwK 30 калибра 20 мм и пулеметов MG-34 калибра 7,92 мм. Они атаковали французских солдат с правого фланга. Конечно же, четвертьфунтовые снаряды кампфвагенканонов KwK 30 калибра 20 мм, не могли нанести урон бронированным французским шарам, но продольный огонь отсекал французскую пехоту от шаров, а возможно даже и нанес ей чувствительные потери, но из-за густого тумана нельзя было сказать определеннее. Кроме того, местоположение нескольких французских шаров, попавших под безрезультативный огонь малокалиберных панцеркампфвагенканонов, было выявлено, благодаря ясноразличимым вспышкам трассирующих снарядов, рикошетирующих вверх от слишком прочной брони. Двое из них тут же попали под огонь Натали, а потом под огонь артиллерии дивизии. В пламени двух новых костров было видно, что шары были подбиты снарядами в борт, видимо из-за того, что Натали перебила им гусеницы.

Напор вишистких легионеров стал ослабевать, и французская пехота перестала огрызаться из ручных пулеметов по замеченным огневым точкам английской дивизии. Из-за этого, задача и без того прегруженных обязанностями командиров французских шаров, значительно усложнилась. Если раньше пехота, имевшая лучший обзор помогала им находить цели для снарядов шарканонов, и подсвечивала их месторасположение трассирующими очередями, то теперь им приходилось вертеться как уж на сковородке, пытаясь засечь местоположение английских пушек. Некоторые из шаров, не выдержав, стали пятиться назад, другие продолжали атаку, но уже с меньшей скоростью, но один из атаковавших, очевидно командирский шар, внезапно устремился вперед на полной скорости, наплевав на всякую острожность. Его командир сосредоточился на наблюдении за местностью и перестал вести огонь, справедливо полагая, что вспышки неприцельной стрельбы шарканона и пулемета демаскируют бронированную машину.

И он оказался прав. Наблюдение за дорогой позволило ему избежать столкновения с корпусами двух сгоревших пацеркампфвагенов PzKpfw II Ausf.С, а эти же груды мертвого железа и другие рсаположенные по соседству, защитили его шара от прицельного огня 0,55 дюймового противотанкового ружья «Бойс» Натали Одинцоффой.

Он выскочил из густой пелены тумана внезапно, буквально в полутора ярдах от окопа, где она находилась. Валерия испуганно вскрикнула. Громадный двухпушечный шар B1bis, длиной в двадцать два фута и высотой в девять футов. Стоявшая рядом с Валерией, Саманта успела детально рассмотреть этого бронированного монстра. Улучшенные шары B1bis по сравнению со своим предшественниками В1 имели усиленное до 60 мм бронирование и башню нового типа АРХ4. 6-цилиндровый карбюраторный двигатель «Рено» мощностью 180 л. с. позволял шару развивать максимальную скорость 28 км/ч. Помимо75 — мм шарканона SA 35 L/17,1, установленной в корпусе, в башне имелся длинноствольный 47-мм шарканон SA 35, в башне и корпусе разместились два 7,5-мм пулемета «шательро» образца 1931 года. 75-мм шарканон имел угол возвышения +25 град и склонения — 15 град. Особенностью этого шарканона было наличие вентилятора, отсасывавшего после выстрела пороховые газы из ствола. Боекомплект состоял из 74 осколочно-фугасных выстрелов калибра 75 мм, 50 выстрелов калибра 47 мм (осколочно-фугасных и бронебойных) и 5100 патронов к пулеметам. Механик-водитель располагался в бронированной рубке ближе к левому борту корпуса, собиравшегося из литых деталей, и управлял машиной при помощи рулевого колеса с гидроусилителем. Двигатель и трансмиссия располагались в кормовой части шара. Несколько архаичной формы ходовая часть, напоминавшая английские танки времен первой мировой войны, состояла, применительно к одному борту, из 16 опорных катков, направляющего и ведущего колес. 12 опорных катков были сблокированы в три тележки по 4 катка в каждой, подвешенные на спиральных и пластинчатых рессорах. Три катка были собраны в самостоятельную тележку, расположенную впереди, а один каток, находившийся сзади, имел свою собственную рессору. Машины оснащались дополнительными топливными баками, разработанными фирмами ARL и FCM. Боевая масса шар В1bis составляла семдесят одну тысячу фунтов.

К испуганному вскрику Валерии, тут же добавились испуганные крики всех остальных. Не взирая на беспорядочный огонь из стрелкового оружия, который открыли по вынырнувшему из тумана французскому монстру, на его борт взметнулась обнаженная фигурка Натали, с гранатной сумкой на плече, менее чем через секунду она оказалась на его башне, и попыталась открыть ее люк, рванув крышку вверх. У нее ничего не получилось, и она соскользнула на корпус шара, присела на мгновенье, а затем выпрямилась, и заскочила вновь. В руках у нее была видна кувалда, входившая, в возимый на корпусе шара ремкомплект. Саманту восхитила изящная фигурка Натали с кувалдой в руках, непринужденно расположившаяся на башне французского шара B1bis. Лунный свет и переливчатый свет осветительных ракет, подчеркивал это феерическое зрелище. Волосы у русской левушки развивались, глаза горели каким-то огнем. Непринужденная грация, с которой она держала двадцатифунтовую кувалду, волнующая игра мышц на упруких и округлых ягодицах, правильной формы и идеальных размеров грудь, изящный изгиб бедер. У Саманты от возбуждения стало мокро между ног, и ей стало понятно, почему Валерия так переживает за свою новую подругу, а еще у нее проснулся стыд, не заревнует ли ее Кэт, глядя на то, как она любуется русской девушкой. Она скосила глаза, и увидела, что с Кэт, и так помешанной на СССР и большевизме происходит тоже самое, даже больше, только что слюни до пупа не свисают. Успокоившись она вернула взгляд на место, как раз в тот момент, когда обворожительно соблазнительная обнаженная Натали Одинцоффа, с звонким, яростным и непонятным возгласом "Blyad! Tvaju mat!" изящным ударом кувалды открыла люк французского шара, затем ударила этой же кувалдой внутрь башни, очевидно командира шара по голове, сняла с себя гранатную сумку, раскрыла, выдернула кольцо у одной из гранат, закрыла сумку, бросила ее внутрь башни АРХ4, закрыла крышку люка, заблокировала кувалдой, а затем изящно изогнувшись прыгнула назад, в направлении окопа, который она недавно покинула, приземлившись на землю, она все так же изящно сверкнув прелестным изгибом бедер и округлых грудей скрылась в окопе. Все эти действия длились буквально две или три секунды. Следующие три секунды ничего не происходило и шар В1bis несся в направлении первой траншеи, он успел проехать около двадцати ярдов и двух футов, когда раздался оглушительный взрыв, и шар окутался яркой вспышкой пламени. Очевидно сдетонировали его боеприпасы.

Саманта, как завороженная наблюдала за тем, как многотонная башня АРХ4, сорванная взрывом, кувыркаясь улетела куда-то в пелену тумана, Корпус танка, собранный из бронеплит, закрепленных болтами на каркасе разметало во все стороны вместе с его содержимым. Когда по каске Mk I, Саманты звонко застучали камни и осколки, она запоздало сообразила, что нужно было пригнуться. Но обошлось, и никого из девчонок не зацепило. Вспышка взрыва такой силы выдала месторасположение еще трех атакующих шаров, и они тут же были накрыты огнем панцерабверканоны РАК 35/36 калибра 37-мм и 47-мм пехотных пушек Виккерса. Снаряды с воем рикошетировали от их брони, но рано илли поздно, то у одного, то у другого шара разбивало гусеницу и их разворачивало более уязвимым бортом, через пару минут они уже весело полыхали, создавая дополнительные ориентиры на поле боя. А потом раздался крик Сары Мазелевич:

— Шары отступают! Вишисты бегут!

Какое-то время раздавались выстрелы "Ли Мэтфорда" Моники, и «Бойс» Натали, но потом и они стихли. Все стихло, и установилась напряженная тишина. Все смотрели в сторону взорвавшегося возле первой траншеи шара B1bis. В отблесках света, отбрасываемых веселым пламенем было видно, как из окопа вылезла Натали, и держа на плече сорокафунтовое ружье «Бойс», изящной походкой направляется в сторону КП дивизии. Легкий ночной ветер, изящно поигрывал ее русыми длинными волосами, делая ее сексуальность еще более сексуальной. Валерию при виде приближающейся Натали затрясло, а затем она не выдержала и побежала ей на встречу, размазывая на бегу нежными ладонями слезы по своему прелестному лицу. Она бросила на шею своей подруге и разрыдалась, а затем что-то просила, требовала, но из-за всхлипов и рыданий разобрать ничего из ее слов было невозможно. Потом она успокоилась и поцеловала свою подругу.

На КП дивизии они пришли вместе. Покрытая пылью, грязью и копотью с ног до головы Натали прислонила ружье «Бойс» к стене и произнесла:

— Честно говоря, воевать голой, без одежды, не совсем удобно. Точнее говоря совсем не удобно. Не понимаю я этих ваших буржуазных штучек. И холодно и грязно.

— У нас не хватает на всех военной формы, а трофейную немецкую мы решили не одевать, чтобы своих в бою с врагом не перепутать. Но ты не волнуйся, — Валерия тараторила, пытаясь успокоить свою подругу, — Я дам команду, и найдут что-нибудь подходящее.

— У вас есть советская форма? Впрочем, советскую мне нельзя одевать — может назреть дипломатический конфликт. Английскую — тоже, без разрешения Москвы, могут подумать, что я перешла на сторону буржуазного государства. Гм… — Натали задумалась, — Придумала! Мне нужна кожаная юбка, кожаная куртка, гимнастерка или китель зеленого цвета, и кусок шинельного сукна для того, чтобы пошить головной убор. Еще нужен кусок красной материи, приблизительно с квадратный фут, для пошивки знаков различия. Пистолет «Маузер» с деревянной кобурой, ну и ножницы, нитки, иголки.

Глаза у Валерии округлились:

— Ты, что, собираешься шить?

— Конечно, собираюсь! Ведь не голой же ходить!

— Подожди Натали! Ты скажи что нужно, я дам команду, у нас есть девушки, которые умеют шить и недавно нам белье перешивали.

— А они смогут пошить головной убор?

— Смогут! — вмешалась, пришедшая на КП Джоана, — Объясни, что именно нужно, я эскиз сделаю! Кстати, ты это здорово, тот шар гранатами взорвала! А что это за возглас "Blyad! Tvaju mat!"?

Натали густо покраснела:

— Джоана! Эти слова из разряда тех, которые не нужно запоминать. Это ругательные слова, иногда их еще произносят, когда очень трудно, а сделать нужно очень быстро. Это был как раз такой случай!

Джоана кивнула в знак согласия, но Саманта заподозрила, что теперь этот странный возглас "Blyad! Tvaju mat!", будет слышаться из ее уст при каждом подходящем случае. Девочка так стремиться к знаниям! Между тем, Натали начертила на пустых бланках телеграмм (совершенно непонятно для чего их в таком количестве поставляют в боевые части, может именно как бумагу для черновиков и эскизов?), то что ей необходимо. Джоана удивленно вскинула брови, глядя на эскизы, и задала несколько уточняющих вопросов, после чего побежала раздавать задания тем из жриц любви, которых еще не успели поставить под ружье. Валерия, прильнувшая к своей новой подруге, сказала, что все дела второстепенные дела побоку, и всем нужно принять душ и привести себя в порядок.

Саманта, наблюдая за ней, мысленно усмехнулась. Глядя на то, как Валерия прижимается и Натали, и тает от прикосновения к ее стройному телу, было ясно, что посещение душа затянется надолго и будет сопряжено с определенными приятными и ласковыми проблемами. Так оно и случилось. Прибежала Джоана, подтянулись Алисия, Эллис, Битч, Синтия, Моника, Наташа и Ксэнни. Помывка в душе получилась очень продолжительной, и единственным эпизодом, который смогла внятно вспомнить Саманта, было начало. Именно тогда, Натали, которой Валерия протянула кусок понравившегося девушкам мыла, и произнесла:

— О! Родное! "Полынное"!

— Как ты сказала? — удивленно спросила Валерия.

— Это туалетное мыло называется «Полынное» и изготовлено в СССР, в соответствии с ОСТ 110.

— Ну вот, — весело хмыкнула Кэт, — Раскрыта мучавшая нас тайна!

— И еще один аргумент в пользу социалистического строя! — добавила Валерия, от чего у Кэт и большинства присутствующих, округлились от изумления глаза. Саманта поняла, что Валерия, ради Натали Одинцоффой теперь готова на все. И часть от этого всего, она и продемонстрировала чуть позже. Этот эпизод Саманта помнила какими-то обрывками. Мокрые обнаженные стройные тела ласкающих друг друга девушек, переплелись под струями воды, и все смешалось в кучу. Волны и взрывы страсти, стоны, поцелуи, нежные руки, упругие ягодицы, округлые изящные бедра. Четверть часа они лежали обессиленные на полу душевой, приходя в себя от всего происшедшего. Наконец, ночная прохлада дала о себе знать, и они заспешили обратно, в теплый и уютный командный пункт дивизии. По дороге Натали Одинцоффа бросила взгляд на небо и произнесла:

— Завтра с утра пойдет дождь!

Данное высказывание попыталась оспорить Синтия Прачертс, заступившая дежурной по дивизии. Но на ее уверения о том, что по прогнозу метеорологов завтра будет ясно, Натали улыбнулась, и сказала, что народные приметы еще никто не отменял.

К их прибытию, на КП организовали вечерний чай, за которым девушки стали обсуждать нерешенные за день проблемы. Предложение, агрессивно настроенной Марты, организовать ответный удар по вишистким легионерам отвергли, ибо девушки сильно устали за сегодняшний день, да и опыта ночного наступления у них не было. Вариант подвергнуть расположение французов минометному обстрелу, тоже был отвергнут — ибо всем хотелось, хоть несколько часов побыть в тишине и выспаться. Сошлись на варианте, предложенном Натали. Шесть групп добровольцев из роты Битч, под прикрытием Моники, заминировали проходы через гряду, отделявшую позиции англичан от позиций французов. По данным самой Моники и данным Сары легионеры убыли в свое расположение — на правый фланг, очевидно освобождая место для другого подразделения.

Отступать в район Эдинбурга решили рано утром. Не смотря на завтрашнюю сводку погоды, Валерия беззаговорочно поверила Натали, и после ее слов: "А не сочинял ли эту сводку Гейнц Гудериан?", все дискуссии на тему погоды стихли. Вопрос о том, брать ли с собой все трофейное имущество, или что-то оставить, был решен единодушно — в хозяйстве все пригодится! И Джоана с Кларой тут же прибросили план погрузки имущества. Для погрузки решили использовать тех сотрудниц борделей, которые оставались под ослабленным арестом, и не умели водить автомобили — водители автобусов были завтра нужны, и должны были отдохнуть.

Самым сложным вопросом, оказался вопрос о модернизации и переделке комбинаций модели "Сombination soldier common" Mk I по аналогии с трофейной моделью «Фройлянунтерклейд» 34/5/А1. Девушки в течении часа спорили о том, какой длины делать разрезы по бокам комбинаций. Варианты предлагались разные — пять, семь и десять дюймов. Как Саманта и предчувствовала, за разрешением данной неотложной проблемы все обратились к Натали Одинцоффой. Та прикрыла на секунду глаза своими пышными ресницами, а затем открыла их и весело произнесла:

— Не понимаю в чем проблема? Мы, в конце концов, военные или где? Разрез должен быть равен длине саперной лопатки, которую девушки носят на поясе.

От изящества решения данной проблемы у всех отвисли челюсти. Кэт, потерала свой изящный носик, и задумчиво произнесла:

— Мне кажется, что пора вступать в большевисткую партию! Скажи Натали, у вас, у большевиков, всегда так просто? Мы тут совещались-совещались, спорили-спорили целый час, а ты раз и выдала решение!

Натали погладила по голову Валерии, лежащей у нее на груди, и ответила:

— А зачем сложно? Генеральная линия партии большевиков, которую провозгласил великий вождь и учитель товарищ Сталин, тоже очень проста: советскому народу, строящему социализм должно быть доступно абсолютно все! Любая техника и любые профессии! То, что раньше было уделом горстки богатых людей — знания, образование, должны быть доступны каждому. С теми, кто пытается этому мешать — разводит всякие бесполезные дискуссии, пытается реформировать наш русский язык, придумывая новый алфавит и пытаясь отменить старый у нас борятся как с врагами народа. Товарищ Вышинский например, убедительно доказал, что девяносто девять процентов буржуазной юриспруденции, это туман, который напускают для того, чтобы осложнить жизнь обычным людям…

— Это точно! — подтвердила Битч, — У нас в Америке… Как они… Эти юристы кошмар для нормальных людей!

Дальнейшая дискуссия была прервана появлением дежурной по штабу, которая сообщила, что прибыли пять рефрижераторов на базе грузовика "Моррис Коммершиал", с пятью сортами мороженного, а старший автоколонны передал ей письмо для Валерии Коллингвуд от сэра Сэухорса Стинкинга.