"Команда" - читать интересную книгу автора (Бурак Анатолий)

Глава 22 Алексей. Гладиатор

Должно быть, зря доверился обещаниям. Ведь, и это всем хорошо известно, пропаганда рассчитана на простодушие широких масс. И предназначена исключительно для того, чтобы стадом, именующими себя разумными, было легче управлять. Тем более что все собравшиеся в школе смертников, скорее подходили под определение «стая». Хорошо вооружённая свора хищников. Отдельным представителям которой на свободе делать нечего. Конечно, одержавший пресловутых двенадцать побед, обретал статус гражданина. И, как будто бы со всеми вытекающими. На деле же посулы обернулись фарсом.

Не видя ничего вокруг, ибо сражался, закрыв глаза, действовал как-то отрешённо. В конце концов, местным мастерам меча далеко до возможностей, подаренных мне тысячелетним опытом. Двое из пяти уже получили своё. Третий, оглушённый ударом ноги, медленно приходил в сознание. И, явно не торопился с этим делом. Я же, злой на весь мир и, главным образом на себя самого, рубился со звериной злобой. И… равнодушием.

После памятной, одиннадцатой победы, ветеран арены был вежлив, как никогда. Пригласив в кабинет, и заискивающе глядя в глаза, наполнил кубки вином из коллекционной амфоры.

— За победу!

Коротко кивнув, я залпом осушил чашу и осторожно поставил на стол. Судя по тому, как неуверенно смотрел разукрашенный шрамами боец, предстояла новость из разряда «не очень». Я молча ждал. Наконец, выдержав изрядную паузу, ланиста начал.

— Что думаешь делать после освобождения, Ал-Ор?

— Мир велик. — Усмехнулся я. — А я с детства любил путешествовать.

Вообще-то, так оно и было. Только, не рассказывать же ему про сеть гиперпространственных туннелей, опутывающую всю Солнечную Систему. По крайней мере, уголки, где человечество имело свой интерес. Как передать свои ощущения аборигену, проведшему большую часть отмеренного времени на пыльной арене? Живущего её заботами, и настолько привыкшему к кровопролитию, что оно не вызывало ничего, кроме зевоты. Как описать всю прелесть времяпровождения на знойном пляже, где нибудь в Акапулько? Когда, разомлевшие от жары туристы, сделав всего пару шагов до телепортационной кабинки, в мгновенье ока перемещались в Антарктиду. Чтобы, окунувшись в снежный сугроб и получив изрядную долю адреналина, тут же вернуться обратно в тёплые воды южного моря?

— Не хочу тебя огорчать. — Притворно вздохнул старый гладиатор. — Но, по законам, установленным не мной, приговорённому к смерти, но сумевшему волею Богов, заслужить свободу, требуется какое-то время на адаптацию. Ибо, привыкнув убивать, гладиатор не может сразу влиться в человеческое общество.

— И куда же ему положено «вливаться»? — С интересом спросил я, ещё не понимая, к чему он клонит. — Правители мудры. И, понимая, что бывшему преступнику, искупившему вину ценой немалого риска, некуда пойти, таким как мы с тобой, любезно предоставляется возможность остаться при любой из школ. Или, даже возглавить какую нибудь из них.

— Да нет. — Протянул я. — Признаюсь, подобное занятие не входило в мои планы.

— Не спеши отказываться. — Одними губами усмехнулся ланиста. — Тебе предлагают контракт на пять лет. С приличным жалованием, необременительной работой. И возможностью выступать на арене… Если, конечно, на то будет твоя воля.

Ловко, однако, придумано. Попавший, на каторгу, а что есть замкнутое пространство, ограниченное расположенной у чёрта не куличках школой и амфитеатром, как не она, должен навеки оставаться здесь. И что с того, что формально буду иметь статус гражданина? В моём представлении, надзиратель, проводящий большую часть жизни в пенитенциарном заведении, должен чувствовать себя хуже распоследнего заключённого на самом дальнем, забытом Богом астероиде. Ибо у того впереди, пусть и большой, но срок. А страж обрёк себя на добровольное и пожизненное пребывание в четырёх стенах. К тому же, как понимаю, контракт составлен таким образом, что, нарушь я хоть один из пунктов, и вновь перейду в разряд смертников.

Конечно, пять лет относительно вольной жизни — огромное благо по сравнению с существованием «манежной грязи». Но любой согласившийся, а такими, как впоследствии понял, являлись абсолютно все, дождавшись окончания срока, зачастую понимал, что ему просто некуда идти. Начинать жизнь на новом месте всегда хлопотно. В общем, здешняя система, как впрочем, и любая, изобретенная хитроумной обезьяной, наделённой разумом, действовала безотказно. И, тот, кто хоть раз ступил на песок арены, оставался на ней практически навсегда. — Не мытьём, так катаньем. — Пробормотал я, покачав головой.

— Что? — Не понял хозяин кабинета.

— Да так… В тех местах, откуда я родом, этими словами обозначают высшую форму убеждения.

Его лицо просветлело.

— Я знал, что ты примешь правильное решение, Ал-Ор. — Заулыбался старый гладиатор. — Я лично прослежу, чтобы тебя направили в одну из лучших школ.

— С чего вы взяли, что я согласен? — Покачал я головой. — И в мыслях подобного не было.

Каменная маска, сменившая дружескую улыбку, могла принадлежать самому дьяволу.

— Что ж. — Ледяным тоном сообщил он. — В таком случае, вынужден довести до твоего сведения ВСЕ правила.

— Ну-ну. — Иронично протянул я. — Что ещё выдумали власть предержащие, для того, чтобы подобные мне не шлялись где им вздумается?

— Сейчас узнаешь.

Я закрыл глаза и расслабился. Ибо плохие новости лучше воспринимать как можно равнодушнее. Она и, в самом деле отличалась изощрённостью, эта бездушная машина именуемая обществом. И, вместо предлагаемого контракта на пять лет, наглецу, дерзнувшему претендовать на независимость, предоставляли альтернативу. За каждый год, самонадеянному выскочке предстояло убить по одному человеку. Но, увы, не в порядке очереди, а скопом. И противниками будут далеко не новички. А такие же, как и я. Сумевшие выжить, отправив на тот свет положенное количество претендентов. Соответственно — о милость Богов — приговорённый имел выбор. Так, уничтожив пятерых мужчин, прошедших жесточайший отбор и по праву заслуживших звание «крысоеда», храбрец обретал свободу немедленно. Выбрав поединок с четырьмя противниками — выходи на волю через год. И так далее. Излишне говорить, что на подобный эксперимент до сих пор не решился никто. И, даже бросить вызов двум нашлось очень мало желающих. Ибо, согласно правилам, победитель всё равно, пусть и на гораздо меньший срок, оставался рабом контракта. А вот шансы дожить до его окончания уменьшались ровно наполовину.

— Браво! — Я легонько захлопал в ладоши. — Ваши методы превосходят всё, что до сих пор знал.

— Вот видишь. — Вновь осклабился змей-искуситель. — Так и становятся мудрецами.

— А кто сказал, что я хочу снискать подобную славу? — Деланно удивился я. — Я выбираю бой.

Ланиста побледнел так, что я испугался. Дрожащими руками он налил вина и, выпив одним глотком, взволнованно посмотрел мне в глаза.

— Ты… это серьёзно?

Я молча кивнул и, не прощаясь, хлопнул дверью. Ибо не имел ни времени, ни желания задерживаться в этом отсталом мире. Где за тысячелетия не удосужились отменить рабство и, что самое ужасное, не намечалось абсолютно никакого прогресса.

Постольку это последнее выступление на арене, церемонится с антагонистами, и играть на публику не видел необходимости. И без того пять монстроподобных гигантов заставляли изрядно напрячься. Нет, внешне я выглядел спокойным. Дыхание не участилось, и лишь немного вспотел. Но, искусственно внедрённые инстинкты, автоматически приводящие организм в боевое состояние, давали знать, что в подобном режиме смогу работать ещё не более двадцати минут. По шесть с небольшим на каждого оставшегося в живых.

Злорадно усмехнувшись, пожалел, что пославший их «размяться, и сбить спесь с наглеца» ланиста не видел растерянного выражения на лицах получивших смертельный удар. Ещё бы. Грядущий бой представлялся им лёгкой прогулкой. С ленцой пройдясь по арене, все пятеро церемонно пожали мне руку. Не стараясь скрыть сочувствия во взгляде. Что ж, теперь впору жалеть их.

Атакующие были опытными рубаками. Мечи порхали в воздухе столь быстро, что просто не оставалось времени ни на что, кроме отражения ударов. Пожалуй, нужно было убить третьего сразу. Но, моментально просчитав развитие событий, предпочёл ударить ногой. Так как в противном случае мог получить пусть небольшую, но всё же царапину. А с каждой каплей крови организм, работающий на износ, лишался сил. И, соответственно, уменьшалось драгоценное время.

«Не теряй времени, ибо время это жизнь». — Сказал очень давно киноактёр и великий мастер кун-фу Брюс Ли. Что ж, сейчас я имел возможность убедиться в правоте его слов лично. Во что бы то ни стало нужно избавиться от одного из нападавших. Ибо, когда очнётся третий, шансы остаться в живых стремительно упадут. Но, увы. Будь у меня хотя бы два меча…

Я потихоньку начал отступать, делая вид, что не выдерживаю натиска. Пятясь спиной к тому, кто скоро должен был очнуться, просчитывая последствия авантюры. Глаз по-прежнему не открывал, так как учащённое дыхание выдавало обоих нападавших с головой. Да и тело, по силе отражённого удара и еле уловимому изменению вектора, мгновенно моделировало траекторию следующей атаки. А так как, реакция у меня значительно выше, то успевал вычислить обоих.

Где находится столь необходимый меч намертво впечаталось в память. Только бы не очнулся хозяин. Наконец, приблизившись, сымитировал падение, одновременно избежав удара. В полёте мгновенно добил лежащего и, едва пальцы левой руки сомкнулись на рукояти, приготовился к защите. Вставать не спешил, ибо делать такой подарок врагам просто глупо. Рискованная тактика себя оправдала. Увеличив арсенал вдвое, смог, наконец, выкроить немного времени, измерявшегося долями секунды на то, чтобы перевести дух. Неосторожно приблизившегося супостата ранил в голень и, припадая на ногу тот инстинктивно отступил.

В принципе, двумя мечами я мог рубиться и лёжа. Тем более что один из противников истекал кровью. Но, подобное положение ограничивало возможность манёвра. И давало врагам преимущество. Им, не ведавшим моего резерва, оставалось продержаться каких-то четверть часа. После чего меня можно брать голыми руками. Нет, я не умру от разрыва сердца. Но, дрожащему от неимоверного напряжения телу потребуется какое-то время на восстановление. Минут тридцать. Или сорок. За которые самонадеянного болвана по имени Ал-Ор изрубят в мелкий-мелкий фарш. По виду не отличимый от того, что прошёл через электрическую мясорубку.

Вообще-то, спецназовцы моего мира имели в аптечке «боевой коктейль». Позволявший ценой существенной потери здоровья и увеличения времени восстановления «растянуть удовольствие». Но, увы. Ничего подобного жители этой реальности не ведали. И, как понимаю, в ближайшие тысяч десять лет о подобных вещих даже не задумаются. То есть я был в курсе, что ударные части некоторых царьков, то и дело затевающие провоцируемые истинными хозяевами этого мира, междоусобные войны используют какие-то наркотики. Но они ни в какое сравнение не шли с синтезированными в моём времени препаратами. Да и достать их я не мог просто физически.

Так как соперников осталось лишь двое, а в каждой руке у меня было по мечу, совершенно успокоился. Не особо церемонясь, но и не торопясь, одного за другим отправил в небытие взявших на себя роль палачей гладиаторов. И, с размаху воткнув клинки в землю, побрёл к выходу. Не туда, где с восторженными лицами толпилась вся наша школа. А к украшенным бронзовым литьём воротам, через которое трибуны покидала почтеннейшая публика. Стражники, расступились, с выражением ужаса на лицах. Ибо никому за всю историю боёв не удалось совершить подобное.

— Не уделит ли любезнейший Ал-Ор толику своего драгоценного времени? — Послышался сзади вкрадчивый голос.

Я уже почти покинул Амфитеатр. Остановившись в тени трибун, поддерживаемых мраморными колоннами, с удивлением вглядывался в щуплого человека, одетого в дорогой наряд. Проницательные глазки, в которых светился недюжинный ум, ощупывали меня с головы до ног.

«Почему бы и нет» — решил про себя, пожав плечами.

Ведь, если разобраться, идти мне некуда. Кроме ставших ненавистными стен бойцовской школы. И я неторопливо кивнул.

— Слушаю.

— Мой господин шлёт вам приглашение погостить, и передаёт, что почтёт за честь, если вы выразите согласие.

— Кто твой хозяин? — Довольно грубо спросил я. — Хамство же было обусловлено банальной усталостью.

Посланец полушепотом назвал имя, и я тихонько присвистнул. Ибо удостоился аудиенции у самого могущественного человека в этом регионе. Того, кому принадлежали все гладиаторские лагеря. Кто отдавал приказы армии, тоже находившейся в его собственности. В общем, я сподобился чести лицезреть местного короля. Хочу сказать, что за недолгое время, что провёл в странном мире, успел узнать удивительные вещи. Все известные территории населял один народ. Конечно, административное деление существовало. Имела место ежесекундная мышиная возня тутошних князьков. И над всем стояла таинственная организация, именуемая Орденом. По сути, являвшимся главным кормчим этого мира. Распоряжавшимся власть предержащими подобно фигурам на шахматной доске.

«Я не испытываю необходимости в друзьях, но еще меньше — мне нужны враги». — Сказал один умный человек, живший в прошлом моей родной реальности. Так что, пренебрегать приглашением не имело смысла.

Мы сели в закрытую карету и, после получаса езды, сопровождаемой мерным покачиванием, остановились.

Одетые в ливреи невольники, провожавшие завистливыми взглядами, услужливо распахнули дверцы.

— Мой господин примет вас через час. — Сообщил посланец. — А пока, у вас есть время привести себя в порядок.

Я усмехнулся. Покрытый запёкшейся кровью, провонявший потом и специфическим запахом казармы, отдающим ядом против грызунов и крысиной мочой — вряд ли я придусь ко двору.

С некоторой опаской, всё же поддался искушению изведать радости турецкой бани. И, хотя на карте этого мира не имелось страны с привычным названием, по старой памяти нарёк её именно так. Никогда не любил подобные забавы. И потому, о мероприятии знал только теоретически.

Удивившись, что натоплено не очень жарко, присел на край платформы из мрамора. Октагона метров шести в поперечнике. Банщик, подошедший, как ему казалось, неслышно, кашлянул и посоветовал.

— Устраивайтесь. И потихоньку пробирайтесь к центру.

Кромка гигантской столешницы была еле тёплой. Несмотря на жёсткость ложа, моментально накатила дрёма. Закрыв глаза, представил, что лежу на пляже острова, где впервые увидел Лэн. Подвинувшись чуть дальше, снова остановился, привыкая.

Неторопливо ползя вперёд, наконец, расположился в самом центре. Удивившись, что ещё несколько минут назад боялся, как бы не превратиться в подгорелый шашлык.

Выждав, сколько, по его мнению, положено на адаптацию, банщик крякнул и, без предупреждения набросился на истерзанное метаболизмом и поединком тело. Да так ретиво, что я всерьёз испугался за собственную жизнь. Кости хрустели, как ломаемый на морозе валежник. Руки, казалось, сейчас вырвут к чертям собачьим. Причём, как можно скорей, чтобы по быстрому приступить к зверской ампутации ног.

Впрочем, конечности мне оставили. Зато в процессе на ум пришла дыба. Правда, от пыточного орудия тёмных веков происходящее отличало состояние блаженства. Настолько острого, что без труда могло привести к летальному исходу. Боль же в натруженных мышцах ушла совсем.

«Заплечных дел мастер» мял меня, как пекарь месит тесто. Спина, позвоночник, шея и ноги от бёдер до кончиков пальцев, сполна ощутили его мастерство.

«Ещё чуть-чуть, и он завяжет меня в узел» — подумалось как-то вяло. И, ей Богу, я бы не стал сопротивляться, приди в голову экзекутору подобная мысль.

Наконец, приятные истязания подошли к концу.

Банщик от души натёр меня огромной мочалкой, казавшейся в его ручищах жалким клочком ваты. После чего, без предупреждения окатил ледяной водой.

Отфыркиваясь, я укутался в горячую простыню, моментально впитывавшую влагу. Выйдя в предбанник, обнаружил, что изведал не все радости, уготованные судьбой. Ибо, в окружении каменных скамей там ждал бассейн, наполненный восхитительной прохладной водой. Простыня полетела на пол, а я с разбегу нырнул, достигнув самого дна. И, чувствуя себя подобно рыбе, забавлялся минут двадцать.

Одетая в полупрозрачную тунику девушка поставила на бортик кувшин. Затем, налив в чашу какой-то пенный напиток, вопросительно взглянула в мою сторону.

«Пожалуй, для одного раза будет слишком много». — Подумал я и отрицательно покачал головой. Рабыня молча удалилась. Я же, подплыв к краю, залпом выпил вино и, чувствуя во всём теле лёгкость, стал одеваться для аудиенции.