"Каменное эхо" - читать интересную книгу автора (Имранов Андрей)

Часть 2. Умо Бара Хуто

1. Малик Локай

На этот раз весь спектр ощущений присутствовал в полном комплекте. Описывать это бесполезно, надо прочувствовать самому. Скажу лишь, что те, кто говорил о растворении в космосе и распылении на атомы - либо никогда сами не путешествовали порталом, либо безнадежные поэты-романтики, вдобавок, начисто лишенные вестибулярного аппарата. Когда это ничто-нигде сменилось, наконец, чем-то-где-то, я первое время только жадно глотал воздух и пытался унять головокружение: картинка мира перед глазами плыла, кружилась и подергивалась красными разводами. Я прислонился к стене, (на ощупь похожей на каменную) прикрыл глаза и отдышался.

- Хух, - послышался сквозь звон в ушах голос моего учителя-мучителя, - как будто все так, как должно быть. Иди за мной, - и звук удаляющихся по гравию шагов. Я открыл глаза и осмотрелся.

Небольшая каменистая площадка с торчащими там-сям пучками сероватой травы, горькими и жесткими даже на взгляд. Площадка была на три четверти окружена, вздымающимися на головокружительную высоту, скалами и только в одном месте оставался узкий проход. Надо думать, Урсай пошел именно туда. Похоже, мы находились высоко в горах, сухой холодный воздух был свеж и приятен, но чем-то напоминал суп без мяса - сколь глубоко я ни дышал, все равно хотелось вздохнуть еще глубже. Я поежился (прохладно все-таки) и поспешил по тропинке, вьющейся между каменными стенами - я уже успел убедиться, что Урсай не любит, когда его повеления исполняются с ненадлежащей расторопностью. Местами приходилось перебираться через довольно высокие кучи камней, происхождение которых мне тут же стало ясно - пара булыжников, сопровождая свой путь треском и грохотом, пронеслась откуда-то сверху и грянулась на тропинку шагах в десяти от меня. Я поежился - надеюсь, местным скалам не придет в голову устроить небольшой обвал мне на голову: тут и отскочить-то некуда - и поспешил дальше.

Темного я догнал довольно быстро - он не торопился, шел по тропинке медленным шагом, что-то прикидывая себе в уме и, по обыкновению, разговаривая с самим собой на своем булькающем тамырском. Лежащие кучи камней вызывали у него явное недовольство, и я удивился: будь я хотя вполовину такой крутой маг, давно бы уже вычистил всю дорогу парой заклинаний. Но спросить его об этом я поостерегся: Урсай явно был не в духе.

И тут мы вышли из скал - тропинка после очередного поворота явила клин света, раскалывающий пополам этот уже надоевший скальный массив, и в нем виднелись в избытке зеленая трава, синее небо и детали какого-то строения.

Мы вышли наружу и замерли в восхищении. Точнее, в восхищении замер только я, насчет Урсая не поручусь, но и у него, сдается мне, открывшийся пейзаж пробудил какие-то теплые чувства.

- Приятно сознавать, что некоторые вещи остаются неизменными, - пробурчал он, но я понял, что настроение черного мага значительно улучшилось. Он даже расщедрился на добрую шутку:

- Смотри, как тебе повезло: будешь жить всю оставшуюся жизнь и помирать в таком красивом месте.

Говорю же: добрейшей души человек. Я криво улыбнулся и пробормотал:

- Ага, красиво..

- Пошли, покажу тебе свой старый домик, - и маг направился к высящемуся неподалеку миниатюрному замку, а я немного задержался осмотреться. Место и в самом деле было красивейшим - стены скал здесь расступались, открывая вид на широкий луг, заросший травой прямо-таки неестественно ярко-зеленого цвета. Громадные бабочки темных расцветок - фиолетовые, темно-зеленые, даже черные - порхали с цветка на цветок, и кружились в воздухе странными и чарующими хороводами - глядя на них, у меня появлялась уверенность, что они слышат какую-то неземную музыку, и мне даже начинало казаться, что я слышу ее тоже. В воздухе разливался неописуемый аромат, подобного мне не приходилось обонять и в знаменитых розовых садах Мидевии, которые мне случилось посетить во время свой дороги в Джубан. И посреди луга высился, вполне гармонично в него вписываясь, дворец серо-красного камня, крышеванный черной черепицей и обильно увитый какими-то вьющимися растениями. Впрочем, дворец - было не совсем то слово. Для дворца это здание было все же простовато, но замком его назвать тоже язык не поворачивался. Такие замки лепят из глины ремесленники в квартале Добрых Людей в Джубане, чтобы продавать их богатым родителям для своих чад да заезжим купцам на память. И уж никак это не походило на замок могущественного черного мага. Скорее, наоборот - можно было легко представить живущего в этом уютном строении эдакого добродушного рассеянного старикана с окладистой белой бородой, разумеется, Светлого, доброго и миролюбивого. Но чтобы 'своим домиком' этот замок называл самый темный из существующих ныне магов? Неладно что-то в этом мире. Может, он его отобрал у какого-нибудь Белого? Угу, приковав бывшего хозяина в подземелье к стене камеры воот-такенными цепями. Я хмыкнул и бросился догонять Урсая, сразу по пояс окунувшись в зеленое море горного луга. Опьяняющий аромат цветов и трав стал еще сильнее, но на границе гор и луга он был хоть и слабее, но определенно приятнее, тут он был уж больно навязчив. Все же - все хорошо в меру.

При близком рассмотрении замок оказался не столь симпатичен, как издалека - каменная кладка стен из плохо обработанного гранита местами потрескалась, местами осыпалась. Оконные проемы зияли, как пустые глазницы трупа, унылым запустением веяло через покосившиеся и висящие на единственной уцелевшей петеле, ворота. Но, пришедшего в благодушное настроение, Урсая эти мелочи не смущали. Сказав что-то непонятное веселым голосом, он подошел к воротам и хорошенько пнул створку. Ворота немедленно, с жутким грохотом, рухнули внутрь, открыв взгляду внутренний двор замка.

- Хо, хо, - сказал Урсай, - так я и думал.

Видя, что учитель находится в хорошем настроении, я осмелился задать вопрос:

- Учитель... а кто здесь жил?

Урсай коротко глянул на меня, и я сразу пожалел о своей смелости.

- Никто, - сказал он тоном, подразумевающим, что я обязан был сам об этом догадаться, - я сам его построил. Или ты полагал, что я способен только разрушать?

Я замер, но Урсай не стал развивать мысль и прошагал под арку, с которой еще сыпалась каменная пыль. Облегченно вздохнув, я поспешил следом. Со словами 'Жди здесь', Урсай распахнул какую-то дверь и скрылся внутри замка. Дверь постояла приоткрытой, словно раздумывая, потом последовала примеру ворот и тоже рухнула плашмя, подняв клубы пыли. Я усмехнулся. Запустил, однако, темный свой домик, запустил. Небось, все цветки в горшках позавяли... интересно, у него не было домашних животных, которых надо регулярно кормить? Я огляделся. Все, как положено: дворик, выложенный брусчаткой, колодец, небольшой загончик, пузатые бочки, сложенные в несколько рядов - вконец рассохшиеся. Но чего-то не хватало... я огляделся еще раз и вдруг понял - конюшни. Да что конюшни - даже коновязи, и той не было. И это наводило на некоторые выводы... неужели добраться сюда можно так, как добирались мы?

Тут у меня за спиной послышались шорохи и скрипы. Вздрогнув, я отскочил и обернулся, но за спиной оказалась всего лишь очередная дверь. Видимо, Урсай прошел к ней внутри здания и теперь пытался выйти через нее. Правда, с моей стороны на дверь были сложены какие-то железные прутья непонятного назначения и она, в ответ на все усилия хозяина, только легонько дергалась. Я прикинул траекторию, по которой сейчас начнут разлетаться все эти железки, и поспешил в укрытие. Но железки не полетели. Дверь перестала дергаться, и из-за нее донесся раздраженный возглас:

- Чего стоишь, болван? Убери, чего там мешает!

Я пожал плечами и бросился исполнять повеление. Чего это он? Боится попортить интерьер своего дворика? Так его уже сильнее не испортишь, по-моему. Пачкаясь в ржавчине и гремя прутьями, я расчистил выход. Дверь немедленно распахнулась, чуть не сметя меня с порога, и Урсай выскочил наружу. При виде своего учителя я с трудом сдержал улыбку: весь засыпан пылью, паутиной и всяческим мусором, из волос торчат щепки, но глаза горят, а борода воинственно топорщится: ни дать, ни взять, рассерженный дварг, на кладовую которого напала саранча. Урсай обжег меня грозным взглядом, рявкнул:

- Не стой столбом, бестолочь! - И добавил поспокойнее, - пойдем, покажу, где жить будешь. Развернулся и скрылся обратно в темноте. Я осторожно последовал за ним, надеясь, что обо все, обо что можно споткнуться, мой любимый учитель уже споткнулся и убрал препятствия с дороги. Надежда оказалась тщетной, и, только сковырнув из стены здоровенный булыжник, разумеется, аккурат себе на ногу, я вспомнил, что этот гад отлично видит в темноте. Шипя, хромая и спотыкаясь, я поднимался по круговой лестнице, от всей души надеясь, что какая-нибудь ступенька не выдержит веса идущего впереди Урсая. Я даже был согласен с тем, что, полетев вниз, он по дороге неминуемо сшибет и меня.

Ненавижу лестницы, по моим ощущениям, мы поднялись примерно до нижней границы облачности, когда я очередной раз споткнулся и со всего маху ткнулся носом в спину учителя.

- Мало того, что слепой, еще и безногий. Послал же Синистра ученичка, - проворчал Урсай, одаривая меня мощным подзатыльником, - пришли, это здесь.

И распахнул невидимую дверь. В темноте нарисовался прямоугольник смутного серого света.

- Заходи, - пробурчал Урсай, - окна почистишь, станет посветлее.

Я, не дожидаясь очередного подзатыльника, перешагнул порог, и, напрягая зрение, сделал пару шагов внутрь комнаты.

- Да и вообще, приберись тут пока, - сообщил Урсай, отправляясь в обратный путь.

Я определил местонахождение окон, подошел к ближайшему, и, после непродолжительной борьбы со щеколдой, открыл его, впустив в комнату свет солнечного дня. Рама немедленно отвалилась от проема и осталась у меня в руках. Помянув Шихара, я прислонил раму к стене, проморгавшись, выглянул в окно и мысленно взвыл: ощущения меня не обманули. Возможно, я находился и не у самых облаков, но что максимально близко к ним - это уж точно: комнатка находилась в донжоне самой высокой башни замка. Вообще-то, вид из окна открывался самый что ни на есть наипрекраснейший, но меня он не радовал ничуть.

Шр-ра... мы на жопе! Я буду жить на этой крыше мира? Интересно, сколько раз в день мне придется пробегать эту лестницу? Предчувствие мрачно и охотно говорило мне, что - много. Горестно вздохнув, я отвернулся от окна, осмотрел выделенные мне покои, и вздохнул еще горестнее. М-да. Что там Урсай говорил насчет предыдущего обитателя замка? Видимо, этот Никто был редкостным неряхой, потому что намусорить он умудрился так, как и рота гарвианских наемников за тот же срок не смогла бы. Я вздохнул горестнее, чем оба предыдущих раза вместе взятых, и отправился вниз - за чем-нибудь, похожим на веник, за тряпкой и за водой.

Разумеется, одного похода вниз не хватило. За три спуска и подъема я раз пять чуть не свернул себе шею, раз десять - чуть не сломал ногу и раз сто просто споткнулся, но зато выучил расположение всех крупных препятствий, да и подъем казался хоть и не менее неприятным, но уже почти привычным. У меня даже забрезжила надежда, что дней через... нет, скажем, через пару месяцев, я буду пробегать эту лестницу, не замечая. Хоть какая-то польза.

На четвертый подъем я узрел удивительное зрелище: Урсай собственноручно заправлял из пузатой бутыли факелы на круговой лестнице и зажигал их - горящей лучиной! Прикрывая ее сложенной ладонью от сквозняков! Я, с ведром воды в руке, осторожно пробрался мимо него вверх, стараясь, чтобы недоумение не слишком сильно было написано на моем лице. Определенно, свидание с прошлым странно повлияло на старикана. Ну да ладно, чем бы дитя не тешилось, лишь бы... меня в покое оставило. Только я так подумал, как меня настиг ненавистный голос:

- Локай, иди сюда.

Бесова погибель, сглазил. Я обозвал Урсая приставучим старым хреном, (про себя, разумеется) поставил ведро и поспешил вниз. Учитель всучил мне бутыль с остатками масла и повелел идти следом. Мы прошли длинным коридором (я даже удивился, снаружи никак не казалось, что в замке могут быть такие длинные коридоры). К счастью, факелы тут уже горели, и я мог идти без риска для жизни и здоровья. Урсай распахнул двустворчатую дверь в торце коридора.

- Здесь буду жить, - заявил он, отстраняясь, - приберись хорошенько, и мусор с лестницы до выхода расчисти.

Я оглядел комнату размером с небольшое пастбище и разозлился. Вообще-то я отлично знаю, что возражать моему учителю - себе дороже, но тут не выдержал:

- Но, учитель, я ж с этим весь день провожусь. А магией вы могли бы..

Урсай вскинул бороду и припечатал меня к земле гневным взглядом

- И этот кретин достался мне в ученики, - процедил он, - ты все еще удосужился заметить, что магия здесь недоступна?

И свалил куда-то. А я так и остался стоять с раскрытым ртом. Как это - магия недоступна? Это все равно как сказать - здесь длина недоступна. Разве так бывает? Только через некоторое время я сообразил, что это заявление можно легко проверить. Я попытался создать сетку Объемного Света и сморщился... представьте себе, что вы проснулись утром, потянулись к стоящему рядом стакану с водой и вдруг выяснили, что у вас нет рук. Неприятное ощущение, должен заметить.

Я поставил в угол бутыль с маслом и принялся подбирать с пола наиболее крупные куски мусора, потихоньку приходя все в большее и большее раздражение. 'Кретин', значит, 'не удосужился заметить'? А как, скажите мне на милость, я должен был это заметить? Если я давно уже уяснил, что любая попытка применить магию без явного повеления учителя влечет немедленное и болезненное наказание? И как вообще нормальный человек может допустить, что где-то может быть недоступна магия? ...недоступна магия... Я замер, боясь спугнуть прошмыгнувшую мысль.

Но это же значит? Я аж рот открыл, захваченный открывающимися перспективами. Если магия недоступна мне, значит, магия недоступна и ему... совершенно не значит, но она определенно ему недоступна, стал бы он еще так корячиться! И, следовательно, его можно запросто прирезать, как самого обычного человека. Ну, допустим, прирезать его не стоит, достаточно вспомнить, кто он такой и сообразить, что вылупившаяся из его трупа нечисть запросто ухайдакает меня и безо всякой магии. Но вот треснуть по затылку чем потяжелее и связать - чего уж проще? Он привык к моей покорности и не ожидает от меня ничего подобного. Да даже если и ожидает... я вспомнил его грузное тело, утренние кряхтения над умывальником и нехорошо ухмыльнулся: пожалуй, даже с учетом моих низких воинских умений, я вполне могу просто и бесхитростно вызвать его на поединок. Вот представляю себе его рожу! Но, подумав, я эту мысль отверг: все же мне надо его только оглушить, желательно, не нанося при этом опасных для жизни ран. А вот у него такого ограничения нет, что, несомненно, даст ему в поединке большое преимущество. Каковым он наверняка воспользуется без малейших угрызений совести.

Вообще, если вдуматься, у меня только один шанс - если мне не удастся обезвредить его с первой попытки, не думаю, что он предоставит мне вторую. Пусть даже у него не будет магии, у него наверняка найдутся другие ухищрения: все же это его жилище, тут могут быть какие-нибудь ловушки или какое-нибудь оружие... да и вообще, если вспомнить старую задачку из теории игр: два равных сил человека в одной комнате. Первый хочет пленить второго, но - сохранив ему жизнь, а второй - не хочет оставлять в живых первого. Вопрос, что нужно дать первому, чтобы он смог выполнить свою задачу, при условии, что это же дается и второму?

Короче, как ни крути, а попытка у меня только одна и к ней надо как следует подготовиться. Предусмотреть все тонкости. Вот, например: оглушил я Урсая, связал, а что дальше? Я ведь даже не знаю, где мы находимся и можно ли каким-либо образом послать отсюда весточку домой. Вполне возможно, что до ближайшего города тут пара тысяч ли, да все горами. И что тогда делать? Тащить связанного темного с собой, кормя его с ложечки? А где-нибудь в паре ли отсюда магия возьми и заработай? Я представил себе это и содрогнулся. Определенно надо сначала все выяснить: почему недоступна магия, как долго это продлится и как далеко простирается зона ее недоступности? А еще: где мы, бес подери, находимся?

Я подуспокоился и нагнулся за лежащим на полу мусором. Сам не заметил, когда это я его выронил... надо мне все же над концентрацией поработать, прав темный. Урод и скотина, но прав. Я, в поте лица и рук, как раз отмывал от многовековой грязи стекла, когда урод и скотина зашел в комнату, прошел к двери в другой стене, и, открыв ее, издал неприязненное восклицание:

- Чего ты так долго копаешься? И вообще, прибрал бы сначала в спальной. В спальной? Я разогнул спину и посмотрел на Урсая недоуменно:

- Но, учитель, вы же сказали, чтобы я прибрался здесь? - я ткнул указательным пальцем вниз.

- Я сказал, чтобы ты прибрался здесь, тупица - его указательный палец описал круг по комнате, задерживаясь на каждой из дверей в стенах:

- Здесь - спальня, здесь - столовая, здесь - лаборатория и здесь - опочивальня! И советую тебе поторопиться, я уже начинаю испытывать раздражение!

Я сжал зубы. Может, прямо сейчас и треснуть его чем-нибудь? Но сдержался. Кивнул:

- Хорошо, - и пошел в спальню.

В этой комнате мусора было столько, что он просто располагался по полу сплошным слоем толщиной по лодыжку. Я сразу понял, что таскать его на улицу я буду до завтра, поэтому просто открыл окно и покидал все в него. Уж не знаю, как Урсай собирается отличать столовую от спальни, потому что после того, как я выкинул мусор в обеих комнатах, они стали неотличимы друг от друга: два окна, каменные стены и такой же пол. От мысли о том, что учителю придется спать на каменном полу, я испытал мстительное удовлетворение. Но Урсай оказался не дурак, и, пока я возился в грязи в этом свинарнике, который он именовал своим домом, он нарвал травы в мешки и приволок их в 'спальню'. После чего выгнал меня с наказом не беспокоить и не соваться в лабораторию, если, разумеется, мне не хочется приобрести в комплект к своим конечностям десяток-другой щупалец. Мне не хотелось, поэтому я воспользовался образовавшимся перерывом с целью осмотреться.

Луг этот, на котором стоял замок, как выяснилось, находился на громадной скальной полке. Непонятно, какие процессы когда-то образовали этот маленький кусочек рая посреди скальных нагромождений, но факт был налицо: луг с трех сторон окружали неприступно выглядящие скалы, в которых наличествовал только один проход - тот, через который мы сюда пришли. Куда он ведет, я знал, поэтому никакого интереса он у меня не вызвал.

А с четвертой стороны луг обрывался в глубоченное ущелье, и вот оно-то заинтересовало меня весьма, потому что по дну его проходила отчетливо видная извилистая полоса. Я вглядывался в нее до рези в глазах, но высота была слишком велика, поэтому дорога ли это - определить было никак невозможно. Я пролежал там почти до самого заката, глядя на эту полосу. Пару раз мне даже показалось, что я видел движущиеся по ней черные точки, но полной уверенности не было.

Вряд ли в этом замке за три тысячелетия сохранилась хоть один исправный дальноглядный прибор, даже если он там и был когда-то.

Ближе к вечеру ущелье, и так-то лежащее в тени, стало совсем темным. Смотреть там уже было не на что, поэтому я встал, отряхнулся и побрел к замку, стараясь не думать о том, что в последний раз ел вчера днем. Мешков для сена я с собой не брал, подниматься по проклятой лестнице, чтобы спать на каменном полу, желания не было, да заходить в это обветшалое здание не особо хотелось. Поэтому я просто выбрал участок с травой погуще, примял ее, да прямо на нее и улегся. Против ожидания, вышло вовсе даже неплохо, и я скоро задремал.

Проснулся я вовсе не от пронзительного 'Локай', раздающегося под черепной коробкой, как ожидал, а от холода. Здесь и днем-то было прохладно, а после захода солнца стало просто холодно. Стуча зубами, обхватив себя руками, я вскочил и запрыгал, чтобы согреться. Но стало только холоднее. Я поспешил в замок, не ожидая, что там будет тепло, но там, по крайней мере, ветра не будет. Но в замке была вполне приемлемая температура -

гранитные стены хорошо прогревались за день и теперь отдавали тепло во внутренние помещения. Вдобавок, в коридоре все еще горели факела, хоть немного, но согревавшие воздух. Я прошелся по освещенным участкам первого этажа, заглядывая в двери, которые удалось открыть с первой попытки. Но, во-первых, и дверей таких было немного, и содержимое за дверьми обнаруживалось одно и то же - груды мусора - во-вторых. Поэтому это занятие мне скоро наскучило, и я осторожно сунулся в апартаменты Урсая. К моему удивлению, учитель не спал - дверь лаборатории была открыта, внутри горел свет, и по полу большой комнаты метались причудливые тени. Я попытался тихонько улизнуть, но меня настиг громкий окрик:

- Локай!

Я сжался. Вот бесов сын, как он меня учуял? Ладно, допустим, раньше он чуял меня с помощью магии, а теперь-то как? Видимо, слух у него потоньше, чем мне раньше казалось. Пожалуй, не стоило бормотать вслух про него всякие гадости.

Я подошел к лаборатории и остановился на пороге:

- Да, учитель?

- Ты где был? - спросил Урсай неприязненным тоном, - почему не пришел, когда я звал?

Я чуть было не брякнул 'А разве вы звали?', но быстро догадался и прикусил язык. В самом деле, раз магии нет, орать прямо у меня в мозгу он уже не может, а на улице я его не слышал. Оказывается, в отсутствии магии есть и преимущества, надо же.

- Я на улице спал, - ответил я, - мне здесь не на чем было.

- Мог бы и на полу спать, - проворчал мой добрый учитель, переливая что-то из одной бутыли в другую. Из второй бутыли вырвалось мерзостное шипение и клубы пара. Урсай удовлетворенно хмыкнул, убрал бутыль в сторону и полез рыться в сложенной в углу комнаты куче всякой всячины

- Пришлось самому убираться, - продолжил он, стоя ко мне спиной, - хотя оно и к лучшему, ты со своей косорукостью половину реактивов бы перебил.

Я поморщился, и с недобрым любопытством посмотрел на затылок Урсая.

- Учитель, - спросил я, - а магии тут вообще нет? Как же тогда сюда мебель и прочие вещи притащить? Да и есть хочется...

Маг выпрямился, обернулся ко мне и вперил в меня задумчивый взгляд. Прищурился.

- Локай, - спросил он меня почти ласково, - ты и в самом деле такой идиот или только прикидываешься? Если второе, то скажу, что у тебя хорошо получается. Это комплимент.

Я начал закипать. Он что, специально меня довести пытается?

- А по существу?

Урсай негромко засмеялся. Я молча ждал. Может, он от отсутствия магии умом тронулся? Почему бы и нет? Если и мне-то - без году неделя как магу, уже неприятно здесь оказаться, то каково приходится человеку, для которого магия - что вода для рыбы? Темный отсмеялся и сказал спокойным тоном:

- Магия здесь есть. Магия есть везде, чтоб ты знал. Просто на это место, на весь этот луг и на пару ли в придачу, наложено заклинание, блокирующее любые проявления магии. Это мое заклинание, я его наложил, чтобы: первое - скрыть от чужого взгляда магические артефакты, коих в замке множество, второе - чтобы никто не смог пройти сюда через портал. А портал, как ты, наверное, уже выяснил, единственный способ сюда попасть.

- Но мы же прошли сюда как раз через портал, - заикнулся я.

- Ты не представляешь, какие силы для этого понадобилось привлечь. И в любом случае, тогда я находился снаружи и мог что-то предпринимать.

Урсай задумался.

- А как же теперь? - спросил я, - если магии не будет, мы же здесь погибнем! И потом, если это ваше заклинание, то разве вы не можете его снять?

Ох, осмелел я чего-то, с недавних пор. Скоро Вошедшего во Тьму буду на ты звать и по плечу похлопывать.

- Уж я бы и без тебя догадался так сделать, - огрызнулся маг, - но моя память небезгранична! Схему заклинания я записал на полях книги, которая, как ты уже знаешь, пропала, - Урсай вперил в меня пронзительный взгляд, словно хотел спросить меня, не видел ли я когда-нибудь книги 'Цвет полуночи'? А ну и пусть спрашивает, я совершенно честно отвечу ему, что видел у него в библиотеке в Джубане, вот только, кроме пары листов в ней ничего не было. За то время, что я жил вместе с Урсаем, я замечательно научился врать, не говоря ни единого слова неправды.

- Без книги же нет совершенно никаких шансов снять заклинание снаружи, это можно сделать только изнутри. Вот, - он протянул руку, указывая на пяток стоящих отдельно бутылей, - как рассветет, ты возьмешь эти бутыли с алкахестом и пойдешь искать точки привязки. Я примерно укажу тебе, где они находятся, а точно это можно будет определить при помощи алкахеста - в нужных местах он будет белеть. Потом нужно будет расставить по найденным точкам... определенные предметы, и заклинание будет снято. И чем быстрее ты сделаешь все, что нужно, тем быстрее ты сможешь набить свой ненасытный желудок. И лечь спать не на траве и не на камне. Так что работай завтра не как привык, а на совесть. Я улыбнулся и кивнул:

- Да, учитель, буду стараться из всех сил. А не скажете, где оно расположено, это место, где мы сейчас находимся? Далеко оно от Джубана?

- Далеко, - буркнул Урсай, снова отворачиваясь к бутылкам, - убирайся, мне нужно работать. Но далеко не уходи, если понадобишься, я тебя позову.

- Хорошо, учитель, - сказал я, вышел в коридор и, сняв со стены факел, отправился искать палку. Достаточно крепкую, чтобы не сломаться при ударе, но и не слишком угловатую - чтобы не убить. Неожиданно это оказалось большой проблемой - даже все железные предметы в этом замке ломались при первом же ударе. Деревянные же просто осыпались грудой щепок. В конце концов, я обнаружил невысокое узловатое деревце, растущее на самом краю обрыва. В темноте, на холодном пронизывающем ветру, рискуя жизнью, выкорчевал его и вытащил на луг. Сделать из него замечательную дубинку было уже совсем несложно. Я засунул ее сзади за пояс, и, насвистывая, отправился обратно в замок.

Хорошо было бы, если бы Урсай опять встал ко мне спиной, но не просить же его об этом. А сам он может и не догадаться, что мне нужно. Или, чего доброго, наоборот - догадаться. Поэтому перед дверью комнаты мага я подобрал с пола первый попавшийся камень и толкнул створки. Когда я вошел, Урсай стоял посредине большой комнаты и с задумчивым видом поливал жидкостью из бутылки пол. Жидкость шипела на камнях, парила и источала мерзкий аромат. Это и к лучшему, что он вышел из лаборатории - уложи я его отдыхать в ней, он вполне мог бы опрокинуть на себя пару бутылей с чем-нибудь сугубо смертельным. Урсай поставил бутыль на пол и недоуменно уставился на меня:

- Чего пришел? Я тебя не звал.

- Вы говорите, что магия тут не действует, но смотрите, что я нашел, учитель! - воскликнул я, протягивая руку с зажатым в ней камнем. Определенно, мне удалось его заинтересовать, он поднял брови и перевел взгляд мне на руку. Я, радостно улыбаясь, сделал пару шагов, споткнулся и выронил камень, который немедленно улетел к дальней стене. Как и было задумано. Выкрикнув в мой адрес что-то нелицеприятное, Урсай обернулся вслед камню. Но я уже не слушал, чего он там орет - рукоять дубинки удобно легла мне в руку, я выдернул ее из-за пояса и, с короткого замаха, приложил Урсая по затылку.

Ой.

Попытался приложить. Потому что в последний момент Урсай обо что-то споткнулся сам, пригнулся и его затылок счастливо избежал встречи с моей дубинкой. Урсай отскочил вперед, разогнулся и выпрямился, разворачиваясь. Трор-Шутник, зачем ты помогаешь таким гадам?! Я не стал ждать каких-либо действий от темного, а заревел раненым медведем и, размахивая дубинкой, бросился на него. Подскочил, попытался ударить, но в последний момент Урсай перехватил мою руку, а в следующее мгновение я почувствовал, что лечу куда-то вниз головой. Кое-как извернувшись, я умудрился упасть, ничего себе не сломав и не свернув (сказалась долгая сегодняшняя тренировка на темной лестнице, видимо) и быстро вскочил, шипя от боли в ушибленных частях тела. Урсай стоял, смотрел на меня и улыбался. Очень мне его эта улыбка не понравилась, и я не стал на него наскакивать, подобно разозленной шавке, а пошел кругом, медленно приближаясь и выбирая подходящий момент. Урсай следил за мной, не двигаясь и улыбаясь все той же нехорошей улыбкой. Научите улыбаться змею, и она будет делать это именно так. Нет, пожалуй, я сам нападать не буду - пусть теперь попробует он. Темного долго ждать не пришлось, завыв, как волк в полнолуние, он бросился на меня и попытался достать кулаком. Я отклонился и его незащищенный висок оказался совсем рядом, нужно было только сделать шаг вперед - защититься он уже не успеет...

На этот раз одним полетом дело не ограничилось - маг играл со мной, как кошка с пойманным мышонком, подкидывая в воздух и припечатывая к полу, по-моему, целую вечность. Так, что когда я, наконец, отлетел к стене и остался там лежать, накрытый остатками тридцативековой давности гобелена, я был уверен, что во мне не осталось ни одной целой кости. Как это ни печально, но моя попытка потерпела сокрушительный провал. Интересно, он меня быстро убьет, сначала помучает, или придумает что-то очень черномагическое и очень извращенное? Сдается мне, что скорее третье. И если второе, то только потому, что ему захочется это сделать немедленно, а не когда будет снято блокирующее магию заклинание. Но уж точно - не первое. Эхехе, так никто и не узнает, где я окончил свои дни.

- Хо, - сказал Урсай довольным тоном, - Славно.

Я замер, ожидая.

- Я думал, ты не решишься, но нет. Вообще молодец, не стал переть дуроломом, сначала выяснил, что к чему, а уж потом поперся. Может быть, из тебя еще выйдет толк. Но ты допустил две большие ошибки.

Я лежал, ожидая, что Гор Всевидящий сейчас произнесет громовым голосом Слово Истины и Небесное Воинство ринется на землю. Определенно близится конец света, или мне почудилось, что мой учитель хвалит меня за то, что я на него напал?

- Первое: ты плохо себя контролируешь. Как только ты сообразил, что отсутствие магии нас уравняло - точнее, ты подумал, что уравняло, надеюсь, сейчас у тебя нет на этот счет иллюзий?.. так вот, как только ты это сообразил, твое поведение так изменилось, что это невозможно было не заметить. Раньше ты был испуган и предупредителен сверх меры, а после - стал даже нагловат. А второе: то правило, по которому нынешние неумехи без своей магии ничего не стоят как бойцы, ты поторопился распространить и на меня. В мое время боевой маг должен был уметь владеть мечом и копьем не хуже первых бойцов регулярной армии. Я догадывался, что ты в бою слаб, но даже не помышлял, что настолько. Так дело не пойдет - надо будет слепить тебе пяток конструктов, чтобы они натаскивали тебя с оружием и без. И хватит валяться! Забирай этот мусор, в котором лежишь, выметайся и до утра меня не беспокой.

- Хы-ы-хррр, - сказал я, поднимаясь. Похоже, он мне все-таки ничего не сломал. Но легче от этого было не намного. Да и насчет его способности это сделать я теперь ничуть не обманывался. Может, попробовать спящего подкараулить? Двери тут не закрываются, подкрасться тихонько и треснуть? Нет, не стоит... Я похромал к выходу, но меня остановил оклик:

- Если ты задумал напасть на меня спящего, рекомендую не пытаться. У тебя ничего не получится: я очень чутко сплю и мгновенно просыпаюсь, но могу спросонья не рассчитать удар и отправить тебя к твоим девятерым. Мне это нежелательно, ты мне еще пригодишься.

- И не собирался, - прохрипел я, поворачиваясь обратно к двери, но Урсай опять не дал мне уйти.

- Хм. А почему?

- Логика. Не вышло бы. Задачка о стражнике и убийце.

Урсай нахмурился:

- Не понял. Объясни.

Я начал излагать условия задачи, но маг меня перебил:

- Ах, ты об этом. Только это называется задача о пауке и осе. Приятно слышать, что в современных академиях еще учат чему-то полезному. Все. Иди. Сладких снов.

Еще и издевается, гад. Я выбрался из замка, без сил рухнул в траву прямо у ворот и застонал. Пожалуй, я завтра буду весь синий.. нет, не весь - местами я буду черный. С этой оптимистичной мыслью я отрубился.

Против моих ожиданий, утром я себя чувствовал вполне приемлемо. Нет, все тело ныло и болело так, словно по мне табун коней пробежался. Зеркал в замке не сохранилось, поэтому на физиономию свою я полюбоваться не мог, но выражение лица Урсая, когда он рассматривал меня, было красноречивее любого зеркала. Да и на ощупь мое лицо было каким-то... незнакомым. Но я думал, что будет хуже. По крайней мере, я, хоть и прихрамывая и шипя, но все же мог довольно споро бегать по этому, вдруг оказавшемуся совершенно бескрайним, лугу с неподъемными бутылями и щедро расплескивать их содержимое на землю в указанных местах. Жидкость шипела, пузырилась и воняла, трава на пять шагов вокруг лужи немедленно завядала, мне же следовало смотреть на цвет осадка. Если он был черный - искать дальше, если светлый - подливая вокруг, искать где он будет становиться еще светлее, пока, наконец, не станет совсем белым. После этого место полагалось пометить и идти к следующей точке. К полудню цветущий и благоухающий луг стал похож на шкуру больной собаки, но никаких сожалений я не испытывал - чувство голода заглушало голос совести примерно так же, как рев сержанта, увидевшего бездельничающего новобранца, заглушает комариный писк. Скажи мне сейчас Урсай, что для завершения ритуала надо придушить пятьсот котят - мало того, что придушил бы, не задумываясь - так еще бы поджарил и съел. Наверное, так и становятся по-настоящему темными.

Бутылей Урсай умудрился заготовить совершенно невообразимое количество - и мне казалось с тоской, что разливать их по окрестностям я буду еще недели две, пока не оголодаю и не упаду обессиленный. После чего учитель, несомненно, съест меня живьем и, мерзко хихикая, одним щелчком пальцев снимет свою блокировку магии. Но все бутыли разливать не пришлось - когда я вернулся за очередными указаниями - где на этот раз истребить растительность - маг задумчиво почесал бороду, сказал: 'Хватит', - и скрылся в глубинах замка.

Я поставил бутыль на землю и сел, привалившись к теплому камню стены.

- Уррр, - сказал желудок.

- Заткнись, - ответил я устало, - сам знаю.

Когда Урсай вышел из замка с охапкой чего-то, похожего на хворост, я даже не стал вставать. Просто следил за ним безразличным взглядом. Маг высыпал кучу белых веток прямо на мои вытянутые ноги, бросил сверху какой-то грязный листок, и, буркнув, - 'Расставляй', - удалился.

Я подобрал листок и оглядел его с обеих сторон. С одной стороны несколько тысяч лет назад на этом листке была изображена фривольная сценка, но прошедшие века сильно портили замысел, который в это изображение вкладывал автор, поэтому я не стал задерживать на нем внимание. А с другой стороны коряво очерченный полукруг, с жирным крестиком посредине, по всей видимости, изображал наш луг с замком. Тем более, что в местах, где я сегодня, не покладая рук, изничтожал траву, на листке были нарисованы какие-то значки. Я крутил бумажку и так и эдак, но не усмотрел в значках никакого сходства с какими-то предметами или буквами. Видимо, придется спросить. И получить очередную серию оскорблений, будем надеяться, только словесных.

Я вздохнул и стряхнул пребывающую у меня на ногах кучу на землю. Куча с сухим стуком раскатилась. Я подобрал одну 'ветку' и придирчиво ее оглядел. Первоначальное впечатление оказалось ложным - веткой это если когда-то и было, то с той поры с ней много разного случилось. Возьмите три суковатые и извилистые палки, соедините их в пучок непонятным образом, после чего облейте белой глазурью и накарябайте на ней разнообразные значки - получится что-то похожее. Я крутил эту конструкцию в руках, оглядывая ее с разных сторон, потом меня вдруг осенило: я схватил листок и присмотрелся. Ага, точно! Один из значков в некотором приближении и без соблюдения пропорций, но смахивал на эти дрова, что я держал в другой руке. Я отложил 'ветку' в сторону и подобрал другую. Ее место так же обнаружилось на этом шедевре картографического искусства - все ясно, можно не спрашивать и не выслушивать оскорблений. Видимо, точность установки этих веток большой роли не играет.

Я, кряхтя, как девяностолетний старец, поднялся и выбрал с земли пяток фигур, долженствующих, согласно карте, располагаться в дальнем углу луга справа от замка. По дороге я размышлял над назначением этих фигурок - видимо, отдельные 'ветки' этой фигуры соответствуют силовым линиям заклинания, блокирующего магию. Тогда, будучи правильно установленными, они замкнут на себя всю вложенную в заклинание энергию. И, допустим, если есть где-то центральная фигура, которая связывает посредством силовых линий все остальные... И если (опять же допустим) в ней можно разорвать всю цепь - не магически, раз магия недоступна, а физически, например, просто сломав эту фигурку - то заклинание, скажем так, рассосется. Без всяких опасных побочных эффектов. В принципе, похоже на правду. Я даже возгордился собой - пусть Урсай и держит меня за неуча, но его идею я разгадал. Я сначала думал этим похвастаться при первом удобном случае, но потом передумал - а пусть и дальше думает, что я глуп, не подозревая, что я вполне в состоянии разгадывать его замыслы. И возгордился еще больше - ух, какой я интриган и хитрец, оказывается. Это даже хорошо, что Урсай меня вчера победил - так он совсем уверится в своем превосходстве, потеряет бдительность и однажды... однажды он крепко пожалеет, что со мной связался.

С этими размышлениями я дошел до первой белой проплешины и только тут понял, что едва не упустил одно важное обстоятельство. Теория получалась красивая, вот только в соответствии с ней силовые линии должны входить прямо в предназначенные им 'ветки'. А для этого эти белые фигуры нужно установить не просто точно, а очень точно. Я долгое время рассматривал белое пятно на земле, пытаясь заметить в нем искомую фигуру, потом пялился в листок с обеих сторон в поисках подсказки, но так ничего и не увидел... не увидел. 'Эх, если бы я мог видеть эти линии!', - подумал я, замер и хлопнул себя по лбу. Пожалуй, учитель все же временами прав насчет моих умственных способностей. Кто мешает мне их видеть? Истинное зрение не относится к магии, это способность самого человека. Возможно, это заклинание блокирует каким-то образом и истинное зрение (знаю, что невозможно, но позавчера я был уверен, что и магию блокировать - тоже невозможно) но хотя бы попробовать-то я был должен! Если Урсай узнает, что я за эти два дня ни разу даже не попробовал, он определенно махнет на меня рукой, прирежет и сделает зомби - в качестве слуг они намного удобнее обычных людей, как он мне неоднократно говорил.

Я взглянул вокруг истинным зрением и чуть не вскрикнул от удивления вперемешку с ужасом: такого я еще никогда не видел. Цепь этого заклинания и цепью-то назвать язык не поворачивался: она заполняла все окружающее пространство переливчатой сетью, пронизывая его так, что, наверное, и с просяное зернышко размером свободного участка не оставалось. Кажется, я начал понимать, каким образом работает эта блокировка... и почувствовал к своему учителю невольное уважение. Даже если предположить, что это заклинание собрано из простых и безопасных узлов, все равно на его создание потребуются титанические усилия. Годы работы, я думаю, и то не всякий, даже очень хороший маг с этим справится. А уж если допустить, что узлы в нем вовсе не тривиальные... силен дедуля, ничего не скажешь.

Но пора бы задуматься и о деле. Как, скажите на милость, отыскать в этой каше нужные линии? Я взглянул на землю, присел, и пригляделся. В пятне высохшей жидкости шли какие-то процессы, линии ауры лениво шевелились и по ним пробегали розовые всполохи. А главное, несколько выходящих из пятна силовых линий определенно отличались от остальных. И узел, который они образовывали, сплетаясь над самой землей, определенно мне что-то напоминал. Я развернул фигуру, которую держал в руках, так, чтобы она подходила под видимый мной узел и, быстро и четко, поставил ее на землю в нужном месте. Немного подтолкнул, чтобы линии пришлись как раз в торцы 'веток' и отдернул руку, потому что в истинном зрении фигурка ярка засияла голубоватым светом. Я отскочил в сторону и посмотрел на землю обычным зрением: ничего особенного. Просто стоящая на земле замысловатая хреновина, ничуть не отличающаяся видом от остальных, сваленных вокруг. Я вздохнул, собрал с земли лишние 'ветки', осторожно огибая уже установленную, и пошел к следующей точке. Пожалуй, если поспешить, я успею управиться до заката. И, может даже быть, случится чудо и мне удастся поужинать.

Чуда не случилось. До заката-то я управился, солнце еще края гор не коснулось, когда я, установив в полагающееся место последнюю фигурку, поспешил в замок с радостным известием. Урсай обнаружился в своей лаборатории. Не успел я войти в дверь, он окликнул меня раздраженным тоном:

- Наконец-то. Сколько можно возиться! Все расставил?

- Все.

- Славно, - буркнул Урсай с таким видом, словно я принес ему весть о кончине любимой мамочки, встал и удалился куда-то вглубь замка, буркнув:

- Не шляйся тут, иди наружу пока.

Я пожал плечами и вышел во двор. Долгое время ровным счетом ничего не происходило, и я заскучал. Солнце уже почти скрылось за горами, и ужин отодвигался в далекую перспективу. Я вышел на луг и стал с интересом присматриваться к растущим травам, может, здесь растут кислица или щавель. Еще немного, и я начну жевать траву, как корова. Вопль Урсая настиг меня как раз, когда я обнюхивал листок, похожий на медовицу, только раза в три крупнее.

- Локай! - прозвенел голос у меня в мозгу, - немедленно в замок! И не вздумай трогать узловязы и даже походить к ним. Я сам их соберу.

Десять темных! Похоже, он-таки снял свое заклинание. Я выпрямился и заметил причину беспокойства Урсая: одна из тех ветвистых фигурок, что я расставлял по лугу весь день, смутно белела в сумраке шагах в десяти передо мной. Вот только теперь не нужно даже было глядеть на нее истинным зрением, чтобы понять: что-то с ней не то. Фигурка тихо потрескивала, как остывающий горн кузнеца и наполняла воздух каким-то смутным напряжением. Казалось, это само пространство вокруг нее потрескивало, грозя порваться. Если предположить, что вся энергия из закрывавшего сплошным пологом весь луг заклинания распределилась по десятку таких фигурок, то сколько же теперь в них энергии? Я представил и вздрогнул. А потом осторожно развернулся и тихонько, стараясь наступать мягко-мягко, пошел к замку. Урсай встретил меня в воротах.

- Иди к себе, - заявил он, сверкнув глазами, - и не высовывайся, пока не позову.

'К себе', это, надо полагать - в башню. Я протяжно вздохнул, но о еде напоминать не осмелился и побрел по коридору. Половина факелов уже погасла и я, спотыкаясь и ворча, успел преодолеть в темноте почти всю лестницу, пока не сообразил, что теперь уже вполне мог посветить себе сам. Сколдовал Объемный Свет, залив всю площадку и пол-лестницы призрачным сиянием, посмотрел на закрытую дверь своей комнаты и поморщился. Открыл дверь, зашел внутрь. Свет, разумеется, остался снаружи. Я вздохнул и повторил заклинание, в последний момент сообразив закрыть дверь, чтобы заклинание не растеклось наружу. Объем отведенной мне комнаты был невелик, поэтому свет получился довольно ярким. Я вздохнул еще раз и принялся размышлять - чем я могу скрасить свое ожидание в свете вновь появившихся магических способностей. Мне нужно было: первое - набить желудок чем-нибудь съедобным, второе - что-нибудь мягкое, на что можно лечь. Первое отпадало сразу - насколько я знаю, даже милорды архимаги не владели магией, способной насыщать голодный желудок. Во всяком случае, оба виденных мной архимага предпочитали пользоваться результатами труда обычных поваров. А второе... пожалуй, я бы мог заставить траву держаться в одной куче, не набивая ее в мешок. Но мне недвусмысленно было повелено не высовываться из комнаты, а Урсай - не тот тип, чьи указания можно трактовать двояко.

Нарвать и натаскать траву через окно магией... в принципе, ничего невозможного, пусть даже и ночью, но результатом продолжительных усилий у открытого окна стали лишь пяток травинок, горсть земли, кусок дождевого червя и непонятно откуда взявшийся высохший плавник какой-то рыбешки. Плавник я тут же сжевал, червяка брезгливо оглядел и выкинул обратно в окно - от соблазна подальше. После чего присел у стены и задумался. Пожалуй, задачка в очередной раз оказалась мне не по силам. Травы я нарвать не могу. Если бы у меня был мешок, я бы мог сделать его воздухонепроницаемым, надуть его и спать на нем, но мешка у меня, как нетрудно догадаться, тоже не было. Можно попробовать провернуть этот фокус с рубашкой - хоть подушка будет, все ж не совсем на камнях спать. Я, сморщившись от боли в затекшей ноге, выпрямился, снял куртку, принялся стаскивать рубашку, и тут меня осенило: что такое неудобство? Это та же боль, только в меньшей степени. Если вдуматься - то и голод тоже! Если уж я стал исчадием Тьмы (поневоле, заметьте, исключительно поневоле), так почему бы мне этим не воспользоваться? Попробовать-то можно. Я вышел в середину комнаты, лег на камни, создал простенькую иллюзию и попытался на нее замкнуть канал боли, как учил меня темный. Не получалось, видимо, неудобство за боль не считалось. Разозлившись, я приподнял голову, уронил ее обратно и зашипел - получилось даже больнее, чем я собирался. Зато канал замкнулся сразу, как купленный. Боль немедленно испарилась, но я не спешил размыкать канал, даже наоборот, немножко его расширил и немного подработал над окружающей меня иллюзией. Теперь меня окружал богатый интерьер, долженствующий, по моему замыслу, принадлежать покоям саманского халифа. Танцовщицы, правда, мне так и не удались, несмотря на все мои старания, и, в конце концов, я плюнул на них и создал вокруг себя альков, накрытый полупрозрачным шелком. Сквозь него мои танцовщицы смотрелись вполне прилично, и сам халиф бы не отличил. Я повернулся на бок, с удовлетворением отметив отсутствие неприятных ощущений и полное отсутствие чувства голода, и закрыл глаза. Ох, и устал я сегодня... но определенно, в положении темного мага есть некоторые прелести.

Проснулся я от вспышки боли во всем теле. Сильной боли - я даже закричал во сне, и, продолжая орать, проснулся. В дверях моей комнаты, освещенный слабым утренним светом, хмурился Урсай. Я замолчал, пытаясь сообразить, что я не так сделал и чем заслужил очередное наказание.

- Дурак, - сказал, как припечатал, темный, - боль дана человеку как предостережение смерти и если ее игнорировать, то сам не заметишь, как перейдешь последний порог. На первый раз тебе хватит того наказания, что ты сам себе придумал, но если ты еще раз замкнешь канал боли не из необходимости, а из малодушия - будешь неделю под оркрисом ходить.

Я, не переставая мысленно стонать, содрогнулся - оркрисом называлось специальное заклятие принуждения - тот, на кого оно накладывалось, продолжал все ощущать и понимать, но вот без явного указания мага не мог пошевелить даже пальцем. Один раз, для примера, Урсай наложил на меня оркрис на пол-дня, я чуть с ума не сошел - мерзкое это ощущение, быть заживо замурованным в собственном теле.

Темный, тем временем, поразглядывал, как я извиваюсь, подобно червяку на противне, хмыкнул удовлетворенно, и ушел. Я полежал, постанывая, еще немного и попытался встать. Раза с пятого мне это удалось, и я похромал наружу. Ноги, казалось, кто-то набил иголками, спину скручивало и сводило судорогами, а левая рука так и вообще не ощущалась и отказывалась работать. Очень хотелось замкнуть канал еще раз, но здравый смысл пересиливал и без учительской угрозы: пожалуй, я и в самом деле чересчур увлекся вчера - мог бы и сам догадаться, что ничего хорошего из лежания на камнях не получится, неважно, будет при этом ощущаться боль, или нет. Дохромав кое-как до лестницы, я понял, что дойти до первого этажа у меня нет ни сил, ни желания. Я повернулся, чтобы зайти обратно в свою комнату, да там и сдохнуть, как у меня в голове прозвучал голос Урсая 'Спускайся в обеденную залу, будем кушать'. Хм. Где, интересно, у нас обеденная зала? Надо сначала покушать, сдохнуть можно будет и попозже.

За ночь темный умудрился откуда-то натаскать в свои комнаты кучи мебели, картин, ковров и всяческих безделушек, так что апартаменты его выглядели вполне обжитыми и даже уютными. Я, не привлекая внимания, оглядел интерьер истинным взором - нет, не иллюзия - все настоящее. Интересно, откуда он все это натырил? Я оглядел просторный и совершенно пустой стол в первой комнате, попытался вспомнить, за которой дверью должна располагаться столовая, но голос Урсая прозвучал вовсе не из столовой, а от двери, из коридора.

- Обеденная зала - здесь. И, на будущее - не заходи более в мои комнаты, не получив явного повеления это сделать. Я выскочил в коридор, как ошпаренный. Откуда мне знать, что он успел еще какую-то залу обустроить? Покрутил головой, в поисках двери, из-за которой доносился голос, и толкнул первую попавшуюся. За дверью обнаружилась просторная комната без окон, но зато плотно уставленная светильниками по всему периметру почти вплотную так, что стоящий в центре комнаты круглый стол, заполненный едой, был освещен до малейшей подробности. За столом восседал, подобно орлу над убитым ягненком, мой учитель, и смотрел на меня мрачным взглядом. Я, весь трепеща от вида еды, но и ожидая подвох, осторожно сел за стол и замер. Урсай громко усмехнулся и зачерпнул суп из тарелки.

- Можно кушать, - сказал он, отправляя ложку в рот. Слава Небесам! Я набросился на еду с такой скоростью, что даже сам испугался - не подавлюсь ли. Темный, готов поклясться, подумал о том же, но говорить ничего не стал, лишь ограничился презрительным хмыканьем, дескать, истинный маг никогда не позволит своим инстинктам встать вверх над разумом. Ну и Шихар с ним, лишь бы есть не мешал.

После обеда я получил задание вычистить все окна снаружи здания. Вообще, иногда его задания меня, мягко говоря, удивляют. Он мог почистить все окна сам - теперь, когда магия снова заработала, ему это - раз плюнуть. Он мог приказать мне помыть все окна, и я бы его понял. Но он решил почистить окна изнутри сам, а снаружи - отправил мыть меня. И где смысл?

Я, бурча и недоумевая, успел вымыть (только наружную часть) окон в двух комнатах далее по коридору от обеденной залы, и собирался войти в третью, но тут меня настиг гневный окрик:

- Стой, где стоишь!

Я замер. Мне тут же было объяснено, что входить без разрешения мне позволено только в свою комнату, а входить без явного и недвусмысленного указания - в свою комнату и в обеденную залу. Во все остальные комнаты мне входить запрещалось, не в последнюю очередь потому, что стоящие на входе в некоторые комнаты охранные заклинания убьют меня сразу, как я сделаю шаг внутрь. Напоследок Урсай желчным тоном поинтересовался, что мне понадобилось в той комнате, в которую я намеревался войти, 'кроме собственной смерти, разумеется'. Обиженным тоном я ответил:

- Окно помыть. Вы же сами сказали: помыть окна.

Урсай вздохнул.

- Я ясно сказал тебе: помыть снаружи.

Я непонимающе пожал плечами:

- Я и мыл снаружи.

Непродолжительное молчание. И:

- Кретин! Ты заходил в комнату, открывал окно и мыл наружные стекла? А потом закрывал и уходил? Идиот. Тебе не приходило в твою пустую тыкву, которую ты носишь на шее вместо головы, что такое задание лишено всяческого смысла?

- Приходило, - я сжал зубы.

- И что с того?.. - я молчал, - ..понятно. Повторяю для недоумков: помыть все окна снаружи. Это означает: выйти наружу и помыть окна, не открывая их и не заходя в комнаты. Кстати, да будет тебе известно, окна галереи, что на втором этаже, вообще не открываются. Интересно, как ты их собирался мыть из самой галереи?

Будь он проклят, мучитель шихаров.

- Учитель, - сказал я по возможности спокойным тоном, - я не умею летать и ползать по стенам.

- С этого и надо было начинать, - отозвался темный, - зайди в лабораторию.

Я поневоле заинтересовался. Похоже, будет что-то новенькое. Поставил ведро с тряпкой на пол и отправился, куда предписано. В лаборатории Урсай протянул мне исписанный листок бумаги. Почерк учителя я узнал сразу и принялся вчитываться: 'две меры слизи иггхорна смешать с тремя мерами каменной или костяной пыли и наложить...', но Урсай меня остановил:

- Потом прочитаешь. Ингредиенты возьмешь в кладовой на втором этаже - зайдешь один раз, возьмешь то, что нужно и ничего более. Все остальное написано. Иди.

Я кивнул и выскочил за дверь. Он еще и кладовую успел организовать? Вот шустрый старикан.

'Наложить связующую цепь по схеме один-три-три следующего вида...' Интересная схемочка, однако. Вот этот узел я никогда и нигде раньше не встречал. 'Смесь подогреть...' Интересно, однако, что это я делаю? И зачем? Я еще раз осмотрел листок, чуть не обнюхал его, но ответа так и не нашел. 'Посыпать алмазной пылью, сдуть излишки... наложить цепь...'. Говорят, алмазная пыль - очень опасная штука: стоит ей попасть в рот, в нос или в глаза - все, кирдык. Изрежет все внутренности. Я посмотрел на склянку с белым порошком. А еще говорят, что это - глупые слухи и ничего плохого алмазная пыль человеку не сделает, хоть ее ложками ешь... хорошо бы знать, как оно по правде-то? 'Выложить на подготовленный ранее противень, остудить...' Хорошо, что перед тем, как начать делать это зелье, я внимательно прочитал листок пару раз: о том, как подготавливать противень, было написано в самом конце, а готовить его следовало в первую очередь и времени это занимало немало. 'Перевернуть и приложить ладони, после чего немедленно их поднять пальцами вверх и держать до высыхания'. В последний момент я понял, что перевернуть следует не ладони, а содержимое противня. Перевернул, макнул ладони в серую липковатую массу, поднял, подержал.

Никаких ощущений.

Я поднес ладони к лицу, присмотрелся - опять же - ничего особенного. Потер ладони друг о друга - появилось легкое ощущение липкости. Я пожал плечами и положил ладонь на стол - и ладонь немедленно прилипла. Я хмыкнул и попробовал отлепить - безрезультатно, ладонь держалась намертво, как будто стала одним целым со столом. Я запаниковал, и, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать в голос, принялся дергаться, как взбесившийся эпилептик. Без толку - только когда тяжелый дубовый стол после особо сильного рывка стронулся с места, и с него попадали на пол всякие склянки, я немного пришел в себя. Прекратил дергаться и глубоко вздохнул. И вдруг почувствовал, что рука свободна. Немедленно поднял ее, да так и замер, боясь к чему-либо прикоснуться. Похоже, я что-то не так намешал. Пойду, покажусь учителю.

Держа правую руку на весу, я встал. Но тут мне под ногу попалась упавшая на пол склянка, и, чтобы не упасть, я схватился левой рукой за спинку стула. Стул немедленно прилип к ладони. Вот дерьмо. Но на этот раз я был поспокойнее. Глубокие вздохи отлепиться не помогли, видимо, этот эффект сам собой проходил за определенный промежуток времени. Сколько я дергал стол, прежде чем оно кончилось? Вроде долгонько. Я подтолкнул стул, и он вдруг сам свободно вышел у меня из-под руки. Догадка забрезжила у меня в голове. А ну-ка... Я смело положил ладонь на стол, подергал, убеждаясь, что эффект сохранился, потом просто толкнул ладонь от себя. И она тут же освободилась!

Я понял! Видимо, теперь я смогу лазать по стенам. Вот только надо повторить тот же фокус со ступнями. Да и коленки помазать не помешает. Радостно улыбаясь до ушей, я вышел из своей комнаты, схватил стоящее за дверью ведро, и отправился на улицу: проверять свои новые способности на практике.

Лазать по стенам оказалось неплохим развлечением. Освоился я довольно скоро и уже через пару часов лихо ползал по вертикальным стенкам, шугая маленьких разноцветных ящериц, которые до сегодняшнего дня были на этих стенах безраздельными хозяевами. Ящерки от удивления шипели, путались в собственных ногах и частенько шлепались вниз, в траву. Но были и некоторые опасности. То, что не стоит находиться на стене в положении вниз головой или даже просто горизонтально, я догадался сам. Про срок действия зелья я тоже выяснил досконально - микроскопические крючки, выросшие у меня на ладонях, потихоньку обламывались, и, чем чаще я пользовался своей способностью ползать по стенам, тем быстрее это происходило. Но, в любом случае, это не должно было произойти мгновенно - просто, как только руки станут цепляться за стены не так крепко, следовало быстро сползти на ровную землю. Возникла у меня некоторая мысль по поводу использования своего нового умения, и, проверяя ее, я ползал по стенам часа четыре и никаких изменений не заметил. Это меня порадовало. Зато обнаружилась другая опасность: я висел на уровне четвертого этажа, как вдруг моя правая рука подалась вниз. Я замер, решив, что действие зелья начинает проходить и пора спускаться, но, пытаясь освободить руку, понял, что ошибся: слабым местом оказалось не зелье, а сама стена - один из камней прилип к моей ладони и вышел из кладки. Я хмыкнул, и, пытаясь стряхнуть камень с ладони, полез выше. Это было ошибкой. Под левой ладонью оказался еще один непрочно сидящий камень, одна моя нога была в воздухе, отчаянно пытаясь освободить руки и зацепиться за стену, я перевернулся вниз головой, вторая нога тоже вышла из зацепления, и я полетел вниз. Каким-то чудом мне удалось стряхнуть камень и зацепиться за стену. Меня сильно дернуло за руку, перевернуло обратно, и я оказался висящим на одной руке как раз над окном второго этажа. Шипя от боли в потянутой руке, я извернулся, зацепился левой рукой и освободил правую. Вот только я не посмотрел, куда цепляюсь. Левая рука скользнула по непрочной оконной раме и оказалась на поверхности окна. Оказалось, на стекле удержаться таким способом невозможно, и, громко вопя, скорее от злости, чем от страха, я полетел на землю. Пребольно приложился спиной об землю и лежал, разглядывая плывущие облака и придумывая новые, очень страшные и болезненные виды казней, пока надо мной не распахнулось окно. В нем нарисовалась скептическая физиономия моего любимого учителя. Я вскочил, немножко поморщился от боли (чувствовать ее уже становилось привычным) и схватился за валяющееся рядом ведро.

- Последовательность и прилежание, - сказал мне Урсай наставительным тоном. Я недоуменно замер.

- Я опущу тот факт, что, в то время, как я сказал тебе помыть окна, ты занимаешься чем-то другим. Важно другое: чем бы ты не занимался, ты должен прилагать в этом занятии максимум усердия и последовательности.

- Но.., - сказал я, хлопая глазами, - я ничем не...

- Если ты хочешь научиться летать, как птица, тебе следует тренироваться чаще, чем один раз в день. У тебя хромает техника. Ты слишком сумбурно машешь крыльями, и тело у тебя не вытянуто - понаблюдай за орлами. И тратить силы в полете на громкие вопли тоже не разумно...

До меня дошло, что Урсай попросту издевается. То-то мне показалось, что я видел его лицо в окне, мимо которого пролетал. Видимо, ему стало интересно, насколько сильно я пострадал. Любопытно, сильно бы он огорчился, узрев на земле мой хладный труп? Почему-то кажется мне, что - ничуть.

- Спасибо, учитель, - сказал я, коротко поклонившись, - я обязательно учту ваши замечания.

Урсай хмыкнул:

- Не увлекайся. Можешь ограничиться третьим этажом, этого будет достаточно. Я не собираюсь тебя лечить, если ты что-то себе сломаешь. В моих планах ты присутствуешь в живом виде, поэтому было бы очень досадно делать из тебя зомби раньше, чем ты перестанешь быть полезен.

Попервоначалу я от таких заявлений дергался, чем Урсая немало потешал. Но он подобных обещаний выдавал при соответствующем настроении раз по двадцать на день, так что я быстро привык и дергаться перестал. Поэтому я только кивнул и полез обратно на стену. Во-первых, половину окон четвертого этажа я уже домыл, а во-вторых, мне следовало потренироваться. Если я сорвусь при реализации своей идеи... отбивная получится - высший сорт. Не знаю, какой глубины ущелье на краю луга, но если бы какому-нибудь идиоту пришла в голову мысль построить здание такой же высоты, то этажей бы в нем была, пожалуй, не одна сотня.

Четвертый этаж был почти весь такой же, как тот участок, на котором я сорвался: то ли в этом были виноваты дожди, которых верхним этажам доставалось больше, чем нижним, то ли древние строители к этому моменту устали и начали халтурить. Практически каждый третий камень в наружной кладке вываливался, стоило чуть его потянуть. Но я уже был готов к этому и довольно скоро сформулировал себе правило безопасного стеноползания: всегда иметь минимум три надежные точки опоры. Пользуясь этим нехитрым правилом, я быстро домыл четвертый этаж, и, хотя земля под стенами покрылась тонким слоем упавших камней, я ни разу не оказался в опасной ситуации. Что не могло не радовать. Упоенный своей удачей, я помыл окна донжона и полез к первой башне. Вообще-то, Урсай не приказывал мне мыть окна башен. Но не мыть - он тоже не приказывал. Поэтому я запросто мог пойти к нему и сказать, что закончил работу. Но, во-первых, мне следовало тренироваться (вдруг окажется, что я боюсь высоты?), а во-вторых, меня подхлестывало любопытство. Если в пустеющий (и, судя по отсутствию в нем мусора, пустеющий уже давно) донжон можно было свободно войти, во второй башне жил я сам, то в первую башню вход попросту отсутствовал. Ствол башни был наглухо замурован на всех этажах, и в его кладке не было даже намеков на двери. В первый же день снятия блокировки магии, Урсай снабдил меня простеньким заклинанием и отправил искать в стенах трещины и прочие повреждения. Замок был выстроен на совесть, трещин я не нашел, зато обнаружил несколько потайных дверей, один потайной ход внутри стены и два подземных хода, почему-то неожиданно заканчивающихся прямо под стенами замка. А вот башня, похоже, входов не имела вообще. Кладка этой башни коренным образом отличалась от кладки всего остального замка. Гранитом башня была обложена только снаружи, внутри она была сложена из геометрически правильных блоков какого-то другого камня - на прозвонку он откликался громче и суше. Вдобавок в стене было вмуровано несколько... предметов, на прозвонку отвечавших ясным металлическим звоном и неслабым энергетическим откатом. Так что у любопытства моего было немало причин. В замке было множество комнат, вход в которые был мне запрещен, но вход в них все-таки был.

Допустим, там что-то такое, до чего я ни в каком раскладе не должен добраться. Если бы Урсай заложил вход в башню, когда в замке появился я, я так бы и подумал. Но башня-то была замурована задолго до моего появления, более, того, она изначально была построена без дверей. Что же в ней такое? Тут мое воображение поскальзывалось.

Но у башни были окна - восемь маленьких круглых окон на равных расстояниях по кругу. К ним-то я и направился, надеясь, что в этот момент Урсай за мной не наблюдает. И что увиденное мной в окне будет стоить возможного наказания за излишнее любопытство. Внешний слой кладки на башне был покрепче, мне стоило некоторых трудов расшатать и вытащить один из камней. Под камнем оказалась шероховатая ровная поверхность какого-то непонятного материала. На вид это напоминало матовое стекло, на ощупь - что-то вроде застывшей смолы. Я отколупнул соседний камень (теперь, когда в кладке образовалась дыра, это было проще), потом следующий, потом еще один и добрался, наконец, до интересующего меня места - стыка этих 'стеклянных' кирпичей. Едва заметная идеально ровная линия толщиной с волос. Я, в задумчивости, почесал нос и ободрал кожу на его кончике.

Окна меня разочаровали - это были вовсе не окна. Просто в этих местах во внешней кладке стены круглые отверстия обнажали тот самый полупрозрачный материал, из которого была сложена вся башня. Выходило, что у нее нет вообще никаких входов. Я уже собирался ползти вниз, как вдруг заметил легкий отсвет в одном окне. Присмотревшись, я понял, что материал стен намного прозрачнее, чем мне показалось сначала, и сквозь него даже различимы контуры 'окон' с противоположной стороны. Я закрепился ногами понадежнее, и прижал лицо вплотную к окну, приложив ладони. Кажется, что-то можно различить... Колодец башни, уходящий вниз... вроде бы рисунки на стенах... и едва заметное движение в воздухе. Показалось мне, что посреди башни клубится какая-то субстанция или это у меня от напряжения круги в глазах? Нет, определенно, там что-то есть. Словно бы струи дыма медленно извивались за стеклом, рисуя странные фигуры. Удивительное дело, материал словно становился прозрачнее... Надо немедленно разбить стекло!

Я откинулся от окна и, не отрывая взгляда от постоянно изменяющихся фигур в окне, принялся дергать камни наружной кладки. Ободрал в кровь кожу на обеих ладонях и сорвал ноготь, но, наконец, вытащил крупный обломок. Несколько раз со всей силы ударил по 'стеклу', нога сорвалась, я выпустил камень и едва успел ухватиться руками и не улететь вниз. Посмотрел на материал окна - ни царапины. Нет, камень не пойдет, надо как-то по-другому. Вот, к примеру, есть заклинание, которое нагревает частицы материи. 'Стекло' пластичное, оно должно плавиться, мне наверняка удастся проделать в нем отверстие достаточного размера. Я быстро создал структуру (четырехуровневую, между прочим, хотя до этого мне лишь считанные разы удавалось удержать в голове три уровня узлов) и наложил ее на середину окна.

И тут что-то дернуло меня за ногу. Сильно дернуло. Я попытался удержаться на стене с помощью рук, но вдруг понял, что способность намертво прилипать у них неожиданно пропала. И я полетел вниз, на этот раз, молча, но отлично осознавая, что на этом, пожалуй, моя жизнь и заканчивается. Как ни странно, меня это волновало не сильно, куда неприятнее был факт, что теперь я, пожалуй, уже не смогу разбить то окно. Я зажмурился, ожидая неизбежного удара об землю.

Удара не было. Я выждал еще некоторое время. И еще. И - чтобы наверняка избежать ложных надежд - еще. Осторожно открыл один глаз - так и есть. Передо мной красовалась недовольная физиономия моего любимого учителя в перевернутом виде. Открыл второй глаз и быстро осмотрелся - разумеется, в перевернутом виде находился я сам, висел вниз головой над самой землей, не имея никаких видимых причин такого висения. Я вздохнул, придал лицу горестное выражение и осторожно сказал:

- Э... ммм?

- Очень остроумно, - отозвался Урсай желчным тоном. Кивнул вниз (то есть, вверх):

- И что это было?

- Демон, я думаю, - ответил я.

- Вот как? - Урсай удивленно взметнул брови, - ты умеешь думать? По твоему поведению, предположить такое - совершенно невозможно. Может быть, ты еще знаешь, чем ты занимался там, наверху? И почему?

Я вздохнул.

- Пытался его освободить, видимо. Нам рассказывали про разумные существа, не имеющие материального тела, в Академии. Он заставил меня.

- Каким образом?

- Через зрение. Человек всегда как-то непроизвольно реагирует на то, что видит. Или слышит. Некоторые... существа могут показывать... или говорить, точнее звучать, таким образом, чтобы эти человеческие реакции складывались в нужном направлении и приводили к каким-то непроизвольным действиям... это называется... это называется... кумулятивный эффект, вот.

- Что нужно было сделать, чтобы этого не случилось?

Черт! Я чувствовал себя, как на экзамене по иллюзиям и принуждениям. С той лишь разницей, что на экзамене не приходится висеть вниз головой.

- Ммм... деза... исказить воспринимаемую органами чувств информацию. Лучше всего, случайным образом, чтобы демон не смог выдавать мне картинки с учетом искажения. Стандартное защитное заклинание - Говорящие Слезы.

- Почему ты этого не сделал?

- Потому что не был готов.

Урсай помолчал.

- Очень плохо. Я не собираюсь интересоваться, почему ты туда полез - прикрыться моим же указанием вымыть окна у тебя мозгов хватит. Тебе следовало бы догадаться, что я не запретил мыть окна на башнях намеренно, предвидя твои действия - но это для твоего умишка оказалось слишком сложным. Дальнейшим шагом твоих рассуждений должны были стать следующие выводы: первое - что я буду за тобой наблюдать, и второе (неочевидное, но достаточно доступное) - что там, наверху, будет что-то, чего ты не ожидаешь, и с чем тебе надлежит справиться. Вынужден заметить, что ты не только не сделал этих выводов, ты не потрудился даже попытаться подумать, а полез, ведомый своим неуемным любопытством, прямо в расставленную ловушку, подобно глупому животному, а не разумному существу. Имев возможность за тобой наблюдать некоторое время, я уже сделал некоторые выводы о твоей сообразительности, поэтому не ожидал, что ты легко справишься с этим заданием, но ты продемонстрировал такие беспечность и безмоглость, каковых не ожидал даже я. Очень плохо.

С этими словами учитель развернулся и стремительно удалился, оставив меня висеть вниз головой. Я повисел так некоторое время, потом, изогнувшись, изучил заклинание, державшее меня за ноги. Обычные Тенета, я сам умею такие делать... а вот убирать - не умею. Видимо, это являлось наказанием за проваленный экзамен, поэтому я расслабился и приготовился ждать, пока учитель не сочтет, что урок заучен достаточно крепко. Но через некоторое время спохватился и принялся выдирать траву и складывать ее в кучу под головой - с этого гада станется отпустить меня без предупреждения, а потом любоваться, как я треснусь лбом об землю. Да еще и сопроводить это ехидными комментариями. Днем, да на небольшом расстоянии, рвать траву у меня получалось замечательно, поэтому я быстро натаскал под себя приличный стог и успокоился. Снова беспокоиться я начал, только когда

солнце уже начало клониться к закату. Может ли он оставить меня висеть так до утра? Да запросто! И мне это категорически не нравилось - висеть вниз головой вообще удовольствие ниже среднего, а если добавить к этому пустой желудок и ночную прохладу... и я начал изучать структуру заклинания. К моему удивлению, мне понадобилось не так уж много времени, чтобы найти в ней слабый узел, раскачать его связи и, наконец, вбив в него пустую связку, разорвать цепь заклинания. С довольным 'Вот так!' я рухнул в травяной стог. Выбрался, отчихался, вытряс кусочки травы из волос и одежды. Сияя, как начищенный золотой, направился в замок и немедленно наткнулся на Урсая. Он окинул меня неприязненным взглядом и желчно поинтересовался:

- И чему ты, интересно, радуешься? Наверное, тому, что пропустил ужин?

Хорошего настроения как ни бывало. С-скотина. Я буркнул что-то неразборчивое и прошмыгнул мимо - к себе в каморку. Скотина крикнул мне вслед:

- Меня не будет дней десять.

Я замер на лестнице, прислушиваясь. Что-то новенькое, однако. Голос с улицы продолжал:

- Можешь готовить себе еду из того, что найдешь на складе. Смотри, не съешь чего-нибудь смертельного - жаль было бы потратить на такую ерунду какой-нибудь редкий яд. Хе-хе-хе.

Ехидный смешок медленно стих и наступила звенящая тишина. Я выскочил на улицу: никого.

- Учитель, - негромко позвал я, выждал немного и крикнул, - Учитель!

Никто мне не ответил. Я переключился на магическое зрение и быстро просканировал окрестности: Урсая не наблюдалось. Следов портала - тоже, впечатление было такое, словно темный просто растворился в воздухе. Я почесал в затылке и отправился туда, куда и направлялся - к себе в комнату. Ну, не вижу я Урсая, и что с того? Руку не держи, этот гад сейчас вовсе никуда не делся, а только притаился где-то поблизости и отлично видит все, что я делаю и предпринимать что-то сейчас было бы совершеннейшей глупостью. Да и все равно: реализацию задуманного мной плана лучше было начинать с утра, хорошенько выспавшись и набравшись сил. И еще лучше: с послезавтрашнего утра. А завтра следует себя вести так, словно Урсай никуда и не девался.