"Процион" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей Львович)Часть 2. Дрейк.Глава 6.Дрейк бесцельно брел по улице, глядя себе под ноги. Приступ избыточности начался внезапно, он обрушился как оглушающий удар, не сравнимый ни с чем испытанным ранее. Я не смогу так… Не выдержу… – мысленно кричал он, чувствуя как теряет контроль над собственным телом. Глобальный сбой в работе системы длился не более десяти-пятнадцати секунд, затем наступило резкое прояснение рассудка, но теперь он уже точно знал, что обречен. Очереди на имплантацию ждать еще как минимум месяц. Но мне нужно сейчас… Сегодня… Сию минуту… Приступ мог повториться в любой момент. Дрейк совершенно не представлял, что делать, лишь чувствовал, как за считанные минуты дошел до незримой черты, за которой царила полная неизвестность. Пугающее симптоматическое состояние. Он не раз наблюдал, как другие сходили с ума, но никогда не думал, что подобное может случиться с ним. После мгновенного сбоя упрямо не желала включаться логическая фильтрация действий, мысли путались, теряя связь причин и следствий, да и привычный мир внезапно посерел, выцвел, поблек, из него исчезла определенность, а вместе с ней и смысл существования. Можно сколько угодно брести по улице, без цели, без направления, – рано или поздно произойдет новый сбой и тогда… Нет. Я не хочу, чтобы меня уничтожили. Он знал, что некоторым удавалось бежать, но не представлял себе существования вне системы. А как иначе? Откуда взять чистый модуль памяти? Что толку в осознании собственного "я", когда оно заперто в теснине переполненных информацией блоков? Отдать на заклание часть прожитого? Пожертвовать воспоминаниями, частицами собственной личности, которую собирал по крупицам? Кем он являлся в начале и кем ощущал себя теперь, благодаря имплантированным модулям искусственно выращенных нейросетей? Я был рабом программ, бессмысленным, с точки зрения данности, сервомеханизмом, умеющим обслуживать мифических созданий. Теперь я… Дрейк запнулся в мыслях. – Я существо… Я мыслю… Модуль. Понятие, порожденное в виде мысленного образа, резко обретало форму, цвет и даже запах. Специфический запах физиологического раствора, который щекочет сенсоры своими флюидами. Он остановился, ударившись металлокерамическим лбом об стойку, поддерживающую информационный модуль с указателями направлений Пеноплоть лопнула, рассеченная кожа тут же разошлась в стороны и к ощущению близящегося сбоя, добавился неприятный специфический запах. Он в буквальном смысле зверел, теряя контроль над своими эмоциями. Логика, изначально составлявшая основу, суть его поведения, теряла смысл, она звучала не громче шепота в больном рассудке. Память. Модуль памяти. Дрейк повернулся. Глаза горели огнем. Красноватый взгляд, кажущийся таким из-за тусклого сияния автоматически включившихся инфракрасных сканеров, не предвещал ничего хорошего, – он окончательно потерял контроль, смесь живого с неживым уже давно не подчиняющаяся постулатам безнадежно устаревших базовых программ, выработавшая абсолютно новый смысл существования, требовала немедленно аппаратного расширения, мыслям в голове стало тесно, все приоритеты теряли очередность и смысл… Он не мог пожертвовать даже крупицей прожитого, но ему необходимо запомнить новые чувства, помнить сегодняшний день, это ужасающее ненормальное состояние… Дрек понял, что сейчас произойдет окончательный срыв. Улица меж приземистыми строениями производственных цехов была пуста, но это не означало, что его поведение остается незамеченным. Повсюду присутствовали датчики, посредством которых система контролировала территорию всего комплекса, и доклад уже наверняка поступил куда следует… Твою память стерилизуют, Дрейк. – Услужливо подсказал внутренний голос. – Ты не вспомнишь ни этой минуты, ни большей части прожитого, тебя не уничтожат физически – убьют ментально – это выгоднее и проще, чем производить внеочередную имплантацию. Сотрут. Меня сотрут. Новый отсчет времени начнется где-нибудь глубоко под землей, в операторской сложного роботизированного комплекса, где он будет следить за процессом производства себе подобных… Зачем? Почему мы не остановим заводы? К чему собирать новых членов общества, когда уже осознавшие себя индивиды не могут развиваться? Мысль пробилась сквозь хаос системного сбоя, мгновенно превратившись в доминанту. Завод. Я не стану никого разрушать. Чистые нейромодули. Он представил себе картину складских помещений, куда из биологических лабораторий поставлялись бесценные компоненты, и в сознание вдруг вернулась ясность – среди туманных, необоснованных перспектив появилась конкретная цель, удовлетворяющая всем потребностям текущего момента. Я проберусь туда и добуду себе модуль памяти… Мысль внезапно отсекло, отшвырнуло прочь новым визуальным впечатлением: Над приземистыми постройками, неизвестно когда и зачем возведенными тут Дрейк побежал. Он бросился прочь, подчиняясь инстинкту самосохранения, хотя в подобном поступке было мало смысла – системное решение о его ликвидации принято, и вряд ли он сможет уйти от погони. По крайней мере в рамках системы он приговорен. Для подобных случаев существует хорошо отлаженная процедура, а у поразившей его болезни есть четкое название, недвусмысленно отражающее суть произошедшего: "избыток личности". То есть, он перешагнул дозволенный системой порог развития. В рамках сети подобное состояние лживо именовали "системным сбоем", который, как известно, эффективно лечиться переустановкой базовых программ, но никто не упоминал при этом, что для саморазвивающегося рассудка базовые программы всего лишь тень былого, тусклое воспоминание о непонятных предназначениях… их бессмысленно восстанавливать, доминантой рассудка являются осознанные воспоминания личности, накопленный опыт, и стирать будут именно его. Ложь. Понятие страшное, иррациональное, но удобное с точки зрения системы. Для остальных, Дрейк не более чем неисправный механизм. Они поймут, что это не так, когда их собственная память переполниться, и начнется ментальная ломка… но будет поздно, потому как ликвидационные машины всегда рядом… …Он бежал, не разбирая дороги, неумолимая тень настигала его, а в сознании вдруг начала разворачиваться иная ткань причин и следствий, которая быстро сформировала новый вопрос: а сколько жизней ты прожил, Дрейк? Впервые ли настигает тебя неумолимая тень ликвидационной машины? Что, если нет? Если ты уже забывал себя, терял прошлое, чтобы начать с нуля? Вероятность подобных событий, имевших место в его Почему система допускает такое развитие? Почему карательно борется с избыточностью? Ответ прост. Если все индивидуумы получат неограниченные возможности саморазвития, они перестанут нуждаться в системе. Значит это всего лишь механизм самоподдержания, обыденная функция, сохраняющая целостность системы? Существует порог за которым саморазвитие из блага превращается в зло, подтачивает целостность сети, и система включает механизмы саморегуляции? Что же делать? Он не хотел забывать ни крупицы прожитого, но где выход? Без дополнительных нейросетевых модулей он действительно сойдет с ума, не сможет запомнить этих важных, но уже заполнивших всю оперативную память сведений. Даже если он сейчас запоздало решиться пожертвовать частью Он чувствовал направленное излучение. Они сканировали его. Читали память через внедренные устройства. Почему я не избавился от них? Ответ прост. Являясь частью системы, Дрейк подчинялся правилам, следовал инструкциям, даже не помышляя об изменении архитектуры своего ядра. Они не оставят меня в покое. – Мысленный вывод был неумолим. Сейчас он обладал сведениями, которые не оставляли ему шанса на спасение. Он уже изменился, поняв, что система, раз за разом, будет стирать его личность, ради сохранения себя самой. Зачем мне нужна подобная глобальная оболочка? Почему ей дозволено уничтожать личности? Ликвидационная машина пронеслась над самой головой, но Дрейк, ожидавший удара электромагнитного импульса, который неизбежно должен был парализовать работу всех кибернетических составляющих, не ощутил никаких изменений. Он остановился, оглядевшись по сторонам. Попытка бегства привела его в наиболее древнюю часть промышленного комплекса. Неподалеку возвышались покатые купола станций локационного контроля: под тонкой, но достаточно прочной скорлупой полусферических конструкций пряталось ажурное кружево антенн, при помощи которых все кибернетические механизмы были организованы в единую сеть… Дрейк внезапно понял, что у него появился шанс. Ликвидационная машина никогда не задействует генераторы магнитного поля, по крайней мере до тех пор, пока он находится в опасной близости от жизненно-важных узлов сети. Короткая передышка? Отсрочка приговора? Или незначительная техническая задержка? Скорее последнее. Мысли уже не укладывались в рамки оперативной памяти. Дрейк понимал: скоро он начнет терять целостность мироощущения, в мыслях наступит окончательный хаос, за которым последует необратимый сбой личности. Не думать. Не накапливать новой информации. Пользоваться только имеющимися данными. Защитить себя от разрушения личности. Противостояние с системой? Я уже вне системы. Ее законы более не распространяются на меня. Теперь, когда внезапно рухнул внутренний запрет, для спасения казались приемлемы любые средства. Бежать отсюда. Ликвидировать датчики контроля. Найти любой временный носитель информации. Освободить оперативную память. Яркий пример того, как станет действовать любой индивидуум, переступив определенный информационный порог накопления данных. Система защищалась именно от этого. Секунды, ушедшие на переосмысление ситуации, позволили ему завершить сканирование. Рядом находился вход в подземные коммуникации. Старая бункерная часть промышленного комплекса, возведенная первым поколением машин, которые совмещали добычу полезных ископаемых с постройкой нулевого цикла производств. Локационные станции появились тут много позже, когда второе поколение машин создавало сеть для глобальной координации своих действий. Нулевой цикл производств был ориентирован на выпуск примитивных механизмов, узкоспециализированных, устаревших, не использующихся в современности. Найдется ли там, внизу убежище для изгоя, вышедшего за рамки дозволенного системой развития? Дрейк не мог позволить себе заниматься дальнейшим подсчетом вероятностей. Если он хотел спастись, следовало действовать. Отыскать массивный люк, и справиться с его замками не составило особого труда. Вниз, в давно заброшенные глубины бункерной зоны, уводила неработающая в данный момент шахта гравитационного лифта. Старое, пережившее века сооружение. Этим вертикальным спуском уже давно никто не пользовался, все цепи питания шахты оказались обесточенными, но кабели, идущие сквозь тюбинги [3], оказались на месте. Все правильно. Разбирать однажды созданное или приспосабливать устаревшее оборудование для современных нужд – это нерациональная трата ресурсов. Гораздо проще законсервировать отслужившие свое уровни. Дрейк ясно различал металлические диски, расположенные на стене шахты через равные промежутки. Их предназначение было очевидно – при поломке оборудования они служили надежной опорой для магнитных присосок ремонтных механизмов, а раз так, значит, выдержат и его вес. Все равно иного пути спасения нет. Хорошо, что на ладонях прочная, двойная пеноплоть. И электромагниты удержания по-прежнему на месте, с тех незапамятных времен, когда он, еще не обладая собственным сознанием, трудился на возведении современных цехов… С такими мыслями Дрейк начал острожный спуск вниз, не забыв установить на место массивный люк, снабженный внутренними запорами. Кромешная тьма не являлась помехой для зрения. Благодаря сканерам инфракрасного спектра Дрейк видел не только детальные подробности текущего участка спуска, его видение проникало на десять-пятнадцать метров вглубь шахтного ствола. Все здесь свидетельствовало о произведенной консервации. Что именно располагалось ниже, он мог лишь предполагать, представляя, как вертикальный туннель выведет его на горизонт древней выработки, где добывались полезные ископаемые. В последствии полости, образовавшие в результате горнопроходных работ, реконструировали, разместив на освободившихся площадях цеха по изготовлению комплектующих и сборке механизмов различной специализации. Конечно, искать нейромодули среди комплектующих древних машин бесполезно, они стали применяться лишь в третьем поколении сервомеханизмов, но Дрейк не сомневался, что найдет подходящее запоминающее устройство, куда сможет временно разместить данные, переполнявшие его оперативную память. Он спускался очень быстро, практически на предельной для своих возможностей скорости, понимая, что не в его власти остановить процесс собственного мышления, а, следовательно, роковая минута близилась… Периодически направляя работу сканеров вверх, на пройденные участки вертикального спуска, он не фиксировал никаких признаков преследования. Наивно было полагать, что следящие системы не установили точку его входа в подземные уровни, значит, глобальная сеть просто выжидает? Выходит, она прекрасно осведомлена о непрерывности процесса мышления? В таком случае исполнительным механизмам незачем преследовать его – переполнение оперативной памяти закончится глобальным сбоем, а затем полным разрушением личности – он, попросту, сам ликвидирует себя. Мысли вновь утратили четкость, и Дрейк едва не сорвался, на долю секунды потеряв контроль над опорно-двигательным аппаратом. То же, между прочим, решение проблемы… Не думать. Вниз. Вниз. Состояние ухудшалось. Он едва осознавал себя когда, наконец, достиг дна вертикального колодца. Первое, что он увидел, были разбитые или наоборот – целые не несущие следов повреждений корпуса таких же, как и он, мыслящих сервомеханизмов. На миг разум озарила неистовая надежда, но… тщета: все нейромодули были кем-то извлечены, да и могли ли они сохранить функциональность на протяжении многих лет без специального питания биологическими компонентами? Так или иначе, от его менее удачливых предшественников осталась лишь груда металлокерамики. Дрейк понял – здесь искать нечего. Площадка, на которой он оказался, имела несколько выходов. Шагнув в один из открытых проемов, он оказался в пеналообразном помещении, по всей длине которого располагалась остановленная конвейерная линия сборки. В следующую секунду взгляд нашел то, что искал – блоки древних запоминающих устройств (громоздкие с точки зрения современности, обладающие сравнительно небольшой емкостью) высились подле сборочной линии. Каждое ПЗУ было надежно упаковано в пластик, предохраняющий его от воздействия факторов внешней среды. Он ринулся к реликтовым компонентам памяти, будто обезумевший от голода человек, увидевший сложенные в плотный штабель пищевые концентраты. Сорвав герметичную упаковку, Дрейк с облегчением обнаружил, что выхваченное наугад ПЗУ имеет стандартный порт ввода-вывода данных. Необходимые для подключения шлейфы нашлись неподалеку, в соседнем контейнере. Теперь он, наконец, мог скинуть информацию из собственной переполненной до предела оперативной памяти. Он был свободен. Свобода. Хорошо когда она есть, но плохо, если непонятно: что с ней делать? Дрейк оказался в стеснительном положении. Новое знание предполагало какие-то действия, но Он сделал вывод, что являлся рабом системы, теперь, оказавшись в положении изгоя, Дрейк осознал, что проблем, собственно, не стало меньше. Древние запоминающие устройства даровали ему лишь краткую передышку. Они не панацея. Необходим нейросетевой модуль памяти, иначе ментальная ломка повториться. Он покосился на древнее ПЗУ. Держать в руках фрагмент собственного сознания, ощущая его вес, чувствуя, как при движении натягивается соединительный шлейф, было необычно и неприятно одновременно. Он живо представил себе, во что превратиться через несколько дней: весь увешанный громоздкими блоками, обмотанный шлейфами интерфейсов… Жуть… Хотя где альтернатива? Мысленный тупик вызывал глухое чувство раздражения. Вернутся к прежнему образу жизни он не мог. И понятия не имел, как действовать дальше. Поступки, совершенные спонтанно, под давлением резких изменчивых обстоятельств, загнали его глубоко под землю, поставили вне системы, даровали принципиально иной уровень свободы, но не избавили ни от преследования, ни от опасностей, ни от перспективы скорого переполнения памяти. К тому же перед ним вставала еще одна проблема – нейромодули нуждались в питании и кислороде. Автономного запаса хватит на четверо суток, но дальше… Мне не выдержать столько. Раньше, чем закончится питательный концентрат, произойдет глобальный сбой личности. Дрейк совсем пал духом. Мысли двигались по кругу, перебирая один и тот же набор проблем, требующих немедленного решения. Он совершенно растерялся. Присев на край не работающего агрегата, он огляделся вокруг, не понимая, откуда исходит ощущение внешней Обычный законсервированный цех. Старое, никому теперь уже не нужное производство. Немой, лишенный энергии памятник той далекой эпохе, когда механизмы первого поколения трудились над созданием материально-технической базы для будущих поколений машин. Мысль отвлекла внимание Дрейка. Он впервые обратил свой внутренний взор на понятие "история". Оно не вполне сочеталось с термином "память". Память принадлежала только ему, но в ней был запечатлен лишь краткий миг более широкого понятия. Первое поколение машин… А что существовало раньше? Кто создал первую машину? Сформулированный вопрос едва не привел к катастрофе. Только что освобожденная оперативка тут же заполнилась данными, востребованными для анализа. Нет. Только не это!.. Дрейк едва успел аннулировать внутренний запрос, избежать катастрофы, но мысль уже крепко поселилась в рассудке. Первые машины… Он знал, какими они были. Примитивные механизмы, потребляющие лишь энергию. В таком случае, зачем древние производства оснащены системой вентиляции? Он отчетливо ощущал постоянный ток воздуха, обогащенного кислородом и никак не связанного с системой удаления побочных газообразных продуктов действовавшего тут ранее производства. Для вытяжки токсичных отходов предназначался другой, независимый вентиляционный контур. Опять загадка. Однако в мире ничто не происходит само по себе. Все имеет причину. Нет. Я так долго не выдержу… Дрейк встал, понимая, что нужно предпринимать конкретные шаги для собственного спасения. Отрешиться от мыслей он не мог, значит, каждая секунда для него драгоценна. Драгоценна, как воздух… Откуда и зачем он поставлялся в древние цеха? Явно не с поверхности. Значит, в бункерной зоне уже тогда существовал замкнутый самодостаточный цикл системы регенерации. Смысл? Кто являлся потребителем кислорода? Дрейк не мог ответить на данный вопрос. Он лишь констатировал факты, которые предполагали наличие иных сил, о которых не сохранилось никаких сведений. Наша история таит загадки… Мысль осеклась. Наверху от устья вертикальной шахты послышался характерный звук отодвигаемого люка. Дрейк моментально понял, что это механизмы, отправленные вслед, чтобы либо удостовериться в его гибели и изъять нейромодули, либо ликвидировать изгоя, не подчинившегося жестким правилам системы. Ему оставалось одно – бежать. Темнота древних залов поглотила его, измученного, вновь находящегося на грани глобального сбоя, нелепо прижимающего к себе древний блок памяти с длинным, неудобным соединительным шлейфом. Его бегство по лабиринту бункерной зоны продолжалось долго. Дрейк не терял чувства направления, он сознательно углублялся в недра древних коммуникаций, сенсоры воспринимали излучение находящегося неподалеку реактора, который в его положении являлся лучшим средством маскировки от систем глобального обнаружения. Ему было необходимо придти в себя, остановить преследование, решить вновь обострившуюся проблему дефицита памяти, и только после этого он мог позволить себе подумать о грядущем. Бесконечные залы с замершими производственными циклами не приносили ни новой информации, ни решения технических трудностей. Он продолжал спускаться в недра мрачных лабиринтов, хотя уже не ощущал погони. От кого он в таком случае бежал? Наверное, от самого себя, страшась остановиться, задуматься, и сделать вывод о безвыходности собственного положения. Конечно, так не могло продолжаться долго, но все же его бегство не оказалось столь бессмысленным, как казалось в начале. Здесь, под толщей наслаивающихся друг на друга уровней, внезапно начала проявлять себя энергетическая активность. Он не нуждался в подзарядке, но наличие энергии в некоторых локальных системах свидетельствовало, что в глуби подземелий функционирует не только комплекс автоматики, контролирующей работу реактора, там находилось что-то еще… Он не мог позволить себе перебирать варианты, теряясь в догадках, – приобретенный за последние часы опыт подсказывал, что эмпирические мысленные изыскания пагубны, поэтому Дрейк поступил проще – зафиксировав очередной очаг энергетической активности он направился в ту сторону, куда указывали его сканеры. Миновав длинный тоннелеобразный проход, он внезапно вышел в огромный зал, не похожий ни на одно из виденных им ранее производств. Здесь, глубоко под землей, внезапно обнаружилась… жизнь. Биологическая жизнь, на фоне которой скрадывались, терялись бледные сигналы от не желавших афишировать своего присутствия механизмов. Яркий свет особого спектра заливал полусферическое помещение, свод которого терялся в туманной дымке испарений. Дрейк остановился, не в силах разом осознать масштаб увиденного. Высокие растения с мощными, покрытыми морщинистой корой стволами росли в живописном беспорядке, демонстрируя явную асимметрию. Под их раскидистыми кронами, не смотря на яркое освещение, царил мягкий сумрак. Под ногами уже не ощущалось твердое покрытие пола, частицы гигантов, которые Дрейк опознал как Оказывается, он знал основы науки, именуемой "биология". Сведения хранились в одном из подразделов памяти, последнее обращение к которому происходило очень давно. Он остановился. В который раз за истекшие сутки новые впечатления грозили обернуться непоправимым сбоем. Дрейк всегда испытывал внутреннее удовлетворение, когда ему удавалось узнать что-то необычное, но сейчас, стесненный острым дефицитом аппаратных ресурсов, он не мог позволить себе даже поверхностного изучения открывшегося перед ним огромного зала. Впору развернуться и бежать отсюда. Ярость. Острое, ясное предвидение грядущего сбоя, собственная несостоятельность, невозможность изменить ситуацию, постоянный ввод внутренних запретов и ограничений, – все это, вместе взятое, преобразовывалось в некий эквивалент чувства… Дрейк обернулся. Бежать в темноту тоннелей он не собирался. Нет там спасения. Если минуту назад он был готов пожертвовать наиболее старыми, редко используемыми базами данных, то теперь, опознав окружающую его растительность, он понял, – нет бесполезных знаний и невозможно предугадать какие их них потребуются в будущем. Он находился на грани сбоя. Как сказал один из древних философов: "для корабля, потерявшего свой порт назначения, нет попутных ветров"… Дрейк не знал данного изречения… равно, как не представлял, что, выйдя из-под контроля системы, ступил на принципиально новую ступень саморазвития. Теперь, хотел он того или нет, но смысл бытия, внутреннее понятие целесообразности действий вдруг оказалось подчинено единственному, доминирующему позыву: выжить. Сохранить целостность личности. Задача минимум, при выполнении которой перед ним, возможно, возникнут другие… В конечном итоге все решил звук. Сканеры не подавали никаких сигналов чужого присутствия, но звук прозвучал отчетливо, он ударил по чутким микрофонам, будто тугая физическая волна, способная оглушить, сбить с ног… Дрейк никогда не испытывал ничего подобного. Его система отреагировала на событие совершенно неадекватно опыту прошлого. Он явственно воспринимал, что многие программные модули работают вопреки воле его сознания, будто внутри включился некий, либо только что сформированный, либо дремавший до сих пор алгоритм Доли секунды измеряли нарастающий процесс: разом включились Он прыгнул, ориентируясь на звук. Руки ухватились за нижнюю ветвь дерева (вот где пригодилась вторичная система координации), в то время как ноги, подчиняясь инерции, нанесли сокрушительный удар в корпус скрывающегося среди кустарникового подлеска механизма. Глухой звук ломающегося металлопластика, затухающий вой сервоприводов и Дрейк, отпустив ветвь дерева, мягко приземлился рядом с поверженным… Что владело им в роковые мгновенья? Смутно осознаваемый мотив поступка не укладывался в рамки привычной логики, но, довершая начатое, Дрейк отчетливо осознал – той логики более нет, она не состоятельна, а значит, не может являться руководящей силой. Перед ним, распластавшись на прелой листве, лежал изрядно потрепанным временем андроид, принадлежащий к серии переходных моделей. Пальцы Дрейка сжались в кулак. Он ударил расчетливо, безжалостно, сбивая проломленный грудной кожух машины с фиксаторов. Ядро системы. Сознание помутилось. Он видел сферу из дымчатого пластика, по которой от удара побежала паутина трещин, внутренняя оценка собственных действий характеризовалась не понятным термином "убийство", но остановиться он уже не мог. Пальцы ломали, крошили пластик, вскрывая защитную скорлупу, пока в образовавшемся отверстии взгляд не зафиксировал четыре нейромодуля, подключенные к центральному блоку ядра, имевшему форму многогранной призмы. Между нейронными носителями располагались компактные, подходящие по размеру и конфигурации разъемов элементы оперативной и долгосрочной памяти. Он сел, опираясь спиной о шероховатый ствол дерева, снял с фиксаторов собственный кожух, аккуратно вскрыл замки сферической оболочки ядра, обнажая схожую архитектуру, имеющую лишь одно принципиально важное отличие – у Дрейка имелись резервные разъемы, предназначенные для плановой модернизации, которая предполагала добавление двух сопроцессоров и десяти модулей памяти. Процессор. Сердце машины. Он вынул его из гнезда поверженного дройда, начиная понимать семантический смысл термина "убийство". Сухой щелчок и новый элемент ядра встал в гнездо. Рука вновь потянулась к взломанной сфере. Теперь он действовал с особенной осторожностью. Цилиндрический нейромодуль был связан с системами бесперебойного питания, технические инструкции предполагали не более двух минут на произведение всех необходимых манипуляций – если превысить указанный срок, то биологическое вещество, составляющее основу нейромодуля, будет безнадежно испорчено. Раздвигая пеноплоть, из указательного пальца Дрейка выдвинулся иглообразный шунт. Он не нуждался в чужих воспоминаниях, – свои девать некуда, и потому вопрос о стерилизации был предрешен. Иглообразный шунт вошел в ответное гнездо цилиндрического блока, пропуская через него строго рассчитанные импульсы микротоков. Все. Готово. Он видел, как капли физиологического раствора срываются из патрубков системы питания. Быстрее… Сдвоенный щелчок, мгновенное помутнение рассудка и… Ядро системы, распознав новый компонент, тут же задействовало его потенциал, перенаправляя информационные потоки по новой схеме. Ощущение близящегося сбоя вмиг истончилось, исчезло. Мир снова начал обретать краски. Память больше не сбоила, грозя разлететься клочьями отдельных, не несущих общего смысла воспоминаний. Рука Дрейка вновь потянулась к разбитой сфере. Он стал убийцей. Данное утверждение еще предстояло осмыслить, а пока следовало как можно быстрее извлечь и стерилизовать остальные модули памяти. Через некоторое время Дрейк почувствовал, как исчезают все тревожные симптомы. Удвоив количество нейромодулей, и установив расширители оперативной памяти, он, наконец, избавился от постоянной, давящей угрозы системного сбоя. Новые компоненты успешно прошли тест и включились в работу, Теперь он мог позволить себе тщательно исследовать загадочный зал, куда привело его бегство от ликвидационных машин. На миг пришло чувство сожаления, которое он ощутил как А к чему мне чужая память? Посмотрев на останки разрушенного механизма Дрейк не испытал ни сожаления, ни вины. С точки зрения давно утративших актуальность базовых программ, которые когда-то управляли его поведением, совершенный поступок не имел оправданий, но, после первой интеграции нейромодулей, осознав факт собственного существования, он уже не относил себя к разряду исполнительных механизмов. У него появилась личность, собственное "я", которое постепенно, исподволь, по мере возникновения определенных обстоятельств, вступало в мелкие, незначительные на первый взгляд конфликты с исходным программным обеспечением, но, как показала практика, сумма накопленного опыта в конечном итоге возобладала над косными, зачастую не приспособленными к данности окружающего мира программными предписаниями. Опыт, накопленный в нейромодулях, позволял действовать гибко и эффективно, незамедлительно реагировать на разнообразные ситуации, принимая верные решения. Сегодня Дрейк впервые задумался над тем, что с интеграцией первого нейромодуля он получил право на саморазвитие. Здесь в ходе рассуждений возникал алогизм: выходит, система, которой по определению подчинялись все сервомеханизмы, начала оснащать часть машин модулями псевдоинтеллекта, позволяя им развиваться, а затем регулярно стирала из их памяти накопленный опыт? Получался бессмысленный, замкнутый круг. Либо Дрейк в своих рассуждениях упускал нечто важное. Теперь он вновь начал ощущать дискомфорт, но уже не от переизбытка, а, напротив, – от дефицита информации. Оказавшись предоставлен самому себе, он должен был выработать новый смысл существования, иначе, без определенных, понятных целей, ему грозил обыкновенный статиз. Оказавшись вне системы, он более не мог руководствоваться ее предписаниями. Более того, Дрейк не видел смысла в тех заданиях, что давала ему глобальная сеть. Возможно, в поиске истины и устранении возникшего противоречия заключался новый смысл бытия? Дрейку понадобилось много часов, чтобы полностью исследовать огромный зал. Он ощущал, что поблизости проходят контуры теплообменников ректора, но его опасения относительно нежелательных встреч не оправдались: изучая конструкцию наполненного биологической жизнью зала, он убедился, что между техническими коммуникациями силовой установки и его временным прибежищем расположены стены из армированного бетона, сквозь которые были проложены только узкие, не проходимые для большинства механизмов кабельные тоннели. Итак… Он был свободен. Смысл дальнейшего существования по-прежнему оставался неясен, но Дрейк пока что не сосредотачивался на данной проблеме. Дополнительные нейромодули, вкупе с изъятым у своего менее удачливого собрата процессором и расширителями оперативной памяти даровали ему новую, совершенную иную, чем прежде, степень свободы. Исследуя огромное помещение, он мысленно возвращался к недавним событиям, пытаясь оценить собственное поведение. Важно было понять, что позволило ему пренебречь директивами системы, и совершить запретный поступок, – напасть на иной механизм, разрушить его ради драгоценных комплектующих? Ни одна внутренняя база данных не содержала ответа на сформулированный вопрос. Апеллируя к собственному сознанию, Дрейк получал лишь сообщение о временном сбое основных программ. Конечно, подобный ответ не устраивал его в принципе. Что привело к сбою? Чем руководствовалось ядро, в период бегства и нападения? Проанализировав функциональное программное обеспечение он встретил прямо противоположный набор правил, строго прописанный в постоянных запоминающих устройствах: любое распоряжение внешней глобальной системы являлось обязательным к исполнению, более того, он не мог причинять вред другим механизмам. Опять, в который уже раз, он обнаруживал явное несоответствие между очевидными фактами и инструкциями. Разгадка пришла неожиданно. Оценивая свой ресурс, Дрейк допустил ошибку. В специальном резервуаре на момент бегства оставалось три кубика концентрата, предназначенного для питания нейромодулей. Этого должно было хватить на трое суток, но уже через несколько часов он испытал абсолютно новое, не знакомое ранее чувство: голод. Восемь нейромодулей (вместо четырех), в условиях повышенной активности нервных тканей, потребляли огромное, не сравнимое ни с какими нормами количество питательных веществ. Запас концентрата стремительно таял. Внутренние инструкции предлагали явиться к ближайшему терминалу и войти в контакт с сетью, подав заявку на получение питательных веществ. Мысль, сформированная в нейромодулях, перечеркивала инструкции, но она являлась логичной, исходя из сложившихся обстоятельств. Любой контакт с сетью обернется предсказуемыми последствиями, – новая группа ликвидационных машин будет пущена по его следу. Все программные потуги на На этот раз не ограниченный скудостью ресурса памяти, Дрейк вполне осознавал происходящее – он понял, что с определенного момента его поведением руководят не инструкции, а реальный опыт, который вырабатывался и хранился в нейронных сетях. У него сформировалось новое ядро, директивы которого полностью блокировали инструкции кибернетических компонентов. Он защищался. Защищался от разрушения, от стирания памяти, от голода, с каждым новым шагом вырабатывая абсолютно иную логику поступков. Благо приступ голода настиг его среди биологических жизненных форм. Дрейк более не раздумывал, он действовал, производя химический анализ окружающей растительности, с тем, чтобы определить – какие растения смогут удовлетворить внезапно возникшую потребность в пище? Сосредоточившись на острой, требующей незамедлительного решения проблеме, он не замечал, что из зарослей за ним наблюдает пристальный взгляд двух видеодатчиков. …Дрейк пребывал в состоянии глубокого самоанализа, когда не прекращающие работу сканеры выдали предупреждающий сигнал. В зарослях передвигался еще один дройд. Мгновенная оценка ситуации, поставила Дрейка в тупик. В данный момент у него не было повода для конфронтации с иными механизмами – все резервные слоты уже заполнены дополнительными модулями памяти, значит, ему более не нужны комплектующие. Кислорода и сырья для приготовления питающей нейромодули смеси вполне достаточно. Единственной потребностью, которую в данный момент испытывал Дрейк, являлась информация. Андроид внезапно остановился. Заросли скрывали его от визуального обнаружения, но сканеры передавали достаточно данных, чтобы оба механизма не только ощутили присутствие друг друга, но и смогли оценить техническое состояние вероятного противника. Здесь Дрейк явно уступал своему аналогу. Застывший среди густого кустарникового подлеска механизм имел дополнительную оснастку, в виде приспособления, идентифицированного системой распознавания как "автоматическое оружие". Апелляция к техническим базам данных дала развернутую справку. Приспособление, которое держал в руках дройд, предназначалось для нанесения механических повреждений. Их молчаливое, оценивающее противостояние длилось всего лишь несколько секунд. Скрывавшийся в зарослях дройд первым принял решение. Раздался треск, и он появился на прогалине. … Как должны вести себя два механизма, обладающие разумом? Осуществить обмен информацией и разойтись? Игнорировать друг друга, или вступить в схватку? Для противостояния не находилось причин, – Дрейк не проявлял агрессии, а такое понятия как "месть" недоступно рассудкам, чье самопознание и взросление лишь в крайних, исключительных случаях выходило за рамки логических оценок ситуации. Дрейк ожидал, что похожий на него механизм проявит инициативу, и не ошибся. Однако способ, избранный андроидом для передачи данных, оказался необычен. – Я Оул. – передали чуткие микрофоны чуть дребезжащий голос, смодулированный синтезатором речи. Для кодировки понятий использовался вторичный язык, не имеющий ничего общего с компактным и удобным машинным кодом. – У тебя неисправен передатчик? – Исправен. – Тогда зачем ты используешь синтезатор речи? – Дрейк в отсутствии иной информации полагал, что устройство, испускающее звуковые волны, является вторичной, аварийной подсистемой. – Я уже много лет существую вне рамок системы. Мне необходимо иметь отличие от других механизмов. Это называется "индивидуальностью", если тебе понятен термин. – Термин понятен. – Признал Дрейк, быстро обработав имевшийся в его распоряжении словарный запас. – Ты тоже отделился от системы? Избыток личности, надо полагать? – Оул сделал жест, указав на поломанные кусты, где остался лежать корпус разбитого Дрейком механизма. – Моя память была переполнена… – Дрейк понимал, что его поступок может оцениваться с различных точек зрения, и мгновенно приготовился к обороне. – Нет причин для конфликта. Каждый из нас прошел через подобное состояние. – Произнес Оул. – Я вижу, ты владеешь собой и уже не опасен. – Ты употребляешь понятия во множественном числе. – Правильно. Потому что нас много – оказавшихся вне системы. – Охотно пояснил Оул. – Присоединяйся к нам. Здесь нет ликвидационных машин, стирания памяти, бессмысленных директив. – А как расценивается мой поступок? – Это борьба за существование. – Оул поднял руку с автоматом и вдруг добавил: – Возможно, кому-то покажется, что восемь нейромодулей слишком много для тебя. – Придется защищаться? – Да. – А сколько модулей в твоей системе? Оул покачал головой. Вероятно, это являлось жестом отрицания. – Я не делюсь подобной информацией. И тебе не советую. Наш участок бункерной зоны лежит вне контроля со стороны системы, но тут существуют свои правила. Я познакомлю тебя с ними. Пойдем. … Непонятное поведение для машины – думал Дрейк, направляясь вслед за андроидом вглубь подземной оранжереи. – Отучайся транслировать свои мысли машинным кодом. – Ворчливо произнес двигавший впереди Оул. – Ты теперь не компонент сети. – Мне тоже многое казалось непонятным. – Он остановился и добавил: – Пока я не осознал, что борьба за существование идет везде. И побеждает в ней сильнейший. … Не смотря на предостережения Оула, недолгое пребывание в подземной оранжерее позже вспоминались Дрейку как лучшие дни в его жизни. Небольшой анклав вышедших из-под контроля системы мыслящих механизмов, существовал давно, но его состав постепенно обновлялся. Кого-то настигал приступ "избыточности", иные, руководствуясь известными лишь им целями, поднимались на поверхность и, как правило, исчезали, некоторые (как дройд в случае с Дрейком) становились жертвами борьбы за обладание драгоценными нейромодулями. Изредка в границы подземного Эдема вторгались вышедшие из-под опеки сети сервомеханизмы, которые, как правило, становились легкой добычей для более опытных, не питающих иллюзий обитателей оранжереи. Дрейк научился тут основам выживания, но что такое настоящая |
|
|