3

Барабина подхватили под руки и куда-то повели. Он не сопротивлялся и только внимательно следил, чтобы с сумкой ничего не случилось, готовый в любую секунду броситься в бой.

Короче — все в точности по Пушкину. Зачем он сумкой дорожит? Затем, что в ней лимон зашит.

Сумка у него висела на ремне по-почтальонски, и сорвать ее одним движением было трудно. Но ее никто и не срывал.

Пока что люди в черном ни на йоту не отклонялись от договоренности, которая гласила, что сумку он должен отдать только в обмен на Веронику.

А потом Романа протолкнули в какую-то дверь и сорвали с него шапку.

«Агорафобия у них что ли?» — подумал он первым делом, обежав взглядом полутемное помещение без окон.

Можно было подумать, что это подвал, однако Барабин точно помнил, что они никуда не спускались. Даже если бы они съехали вниз по пандусу на машине, Роман бы это почувствовал.

Но самое главное — в этом помещении не было электрического света. Горели открытым пламенем светильники на стенах, и в их неверном свете Барабин увидел в дальнем конце довольно просторного зала девушку, которую он пришел спасать.

Она была прикована за руки к стене, и не было на ней ни единого клочка одежды.

И еще пару деталей Барабин отметил сразу же.

По крайней мере трое мужчин в этом помещении были с открытыми лицами — а это нехороший симптом.

Обычно похитители не любят показывать жертвам свои лица. А если показывают — это верный признак того, что их не собираются отпускать.

Другой верный признак заключался в том, что кроме троих типов с открытыми лицами в этом подвале было еще с десяток ниндзя в масках. Но больше всего Романа поразили двое громил в железных шлемах с витыми бараньими рогами.

Тут Барабин окончательно понял, что это не просто какие-то бандиты решили поиграть в японскую мафию.

Человек, которого Роман сразу же принял за главного, видом своим походил не на мафиози, а, скорее, на сектантского пророка. И Барабин грешным делом подумал, что угодил в логово фанатиков, которые путем похищения дочери олигарха решили поправить свои финансовые дела.

Но к свите этого черного брата явно не принадлежали бараны в красных плащах — двое в шлемах и один без.

Вид у них был совершенно клоунский, и выражение мрачной серьезности на лице того, что был без шлема, только усиливало эффект.

— Может, я не вовремя? — вежливо осведомился Барабин. — У вас тут, кажется, бал-маскарад. Или черная месса?

— Шут уп! — зашипел на него один из людей в черном.

— Сам ты шут, — не угомонился Барабин, и тогда русскоязычный ниндзя расставил все точки над «(«.

— Заткнись и давай сумку! — потребовал он.

— Девочку вперед, — напомнил об условиях сделки Роман.

— Ты слепой? — удивился ниндзя и ткнул пальцем в сторону Вероники. — Вон твоя девочка.

— Неплохо бы еще ее отвязать и одеть, — сказал Барабин.

— А я думаю, неплохо бы сначала посмотреть на деньги, — возразил на это ниндзя, и тут случилось то, к чему Барабин готовился с момента посадки в машину.

Сумку у него попытались отобрать. Причем очень профессионально. Двое в черном схватили его сзади за руки, а русскоязычный рванул сумку через голову.

Но Барабин тоже был не лыком шит. Он резко бросил свое тело назад, и те, кто его держал, влепились спинами в закрытую тяжелую дверь.

Русскоязычного Роман достал в прыжке ногой, но другие люди в черном уже выхватывали мечи, а люди в красном отступили к противоположной стене. Бараны в шлемах сомкнулись, прикрывая своего босса — но Барабину было не до них.

Он еще успел сломать кому-то руку и отобрать меч, и даже достал одного ниндзя клинком, но все было безнадежно.

Роман был один против дюжины, и противник имел убойный козырь — заложницу.

Когда рухнул первый располосованный ниндзя, черный главарь решил, что это уже слишком. И сам взялся за меч. Но не бросился в бой, а с элегантного разворота тронул клинком горло Вероники. И остановил бритвенно острую сталь в доле миллиметра от гладкой кожи.

Девушка судорожно всхлипнула.

Протестующе вскрикнул бородатый тип в красном плаще без шлема, но черный человек перекричал его, обращаясь ко всем сразу:

— Аль! Стоп ит!

И тут на Барабина снизошло озарение. Он понял последнюю фразу. Тем более, что она возымела точно такой эффект, какой и следовало, если Роман перевел эти слова правильно.

«Стоп ит!»

«Stop it!»

«Хватит!»

Как только главарь произнес эти слова, ниндзя мгновенно повиновались и по-кошачьи отскочили от зажатого в угол Барабина.

— Лай доун ан сворт! — потребовал главарь, обращаясь теперь уже непосредственно к Роману. — Ор ме киль ше.

— Брось меч или он ее убьет! — перевел русскоязычный, но Барабин уже не нуждался в переводе.

Черные гоблины говорили по-английски. Только очень непривычно — как по-писаному. То есть как если бы немец или испанец, не зная английских правил чтения, стал читать англоязычные фразы по простым и ясным правилам своего родного языка.

«I love you» — «И лове йоу».

И еще не было в их речи набившей оскомину американской жвачки во рту. Все звуки произносились четко и мелодично. Гласные выпевались протяжно, а «р» звучало раскатисто — как в слове «арривидерчи» в устах коренного итальянца.

— Дзей ис гоот варриор, — усмехнувшись, произнес главарь ниндзя. — Бут ме хавенот тиме то вар.

«Какой еще товар?» — не понял сперва Барабин, но тут же сообразил, что это тоже по-английски. «To war» — воевать. «Warrior» — воин. А все вместе: «Хороший воин, но у меня нет времени воевать».

Только слово «дзей» осталось непонятным, но это было неважно.

Английский язык Барабин знал сносно. И письменный даже лучше, чем устный. Надо было только приноровиться к необычной манере речи, и присутствующие дали ему такую возможность.

Пока рядовые ниндзя пересчитывали деньги в сумке, между главарями завязался неспешный спокойный разговор. Такой неспешный и спокойный, что Роман без напряга понимал половину слов, а о другой половине догадывался.

Правда, о некоторых вещах догадаться было трудно. Попробуй пойми, что такое «поунтс о квейн» или почему собеседники называют Веронику гейшей.

После того, как слова «поунтс о квейн» были повторены несколько раз, Барабин пришел к выводу, что это какие-то деньги. Может быть, «pounds of queen» — «королевские фунты»?

А «гейша» так и осталось загадкой.

Сам же разговор Барабин рискнул бы передать примерно так.

— Знаете, что это такое? — спросил черный человек, взяв в руки пачку стодолларовых купюр.

— Кто же не знает! — ответил бородач в красном, слегка оскорбившись — мол, не считают ли его здесь за идиота. — Это трусты. Терранские деньги.

«Дзат ис трустес. Терраниан монейс».

Возможно, эту фразу можно было перевести и как-то иначе. Но Барабин не знал, как.

Зато именно в этот момент он понял, какому буквосочетанию соответствует в речи черных и красных гоблинов звук «дз». Это старое доброе «th», над которым в мучениях бьются миллионы людей, изучающих английский язык.

А черный человек тем временем продолжал:

— И вам известно, во что ценятся эти деньги?

Тут бородатый обиделся еще больше, и черный человек поспешил его успокоить.

— В таком случае вы легко можете убедиться, что этот воин принес сюда по меньшей мере 240 золотых королевских фунтов, — сказал он, указав рукой на Барабина. И добавил: — Его хозяин платит эти деньги, чтобы выкупить гейшу, которая вам так понравилась.

— Двести сорок фунтов золотом за дикую гейшу?! — возмутился бородатый. — Да ей полфунта красная цена.

«Вилт гейше», — сказал бородач, и для Романа это был новый повод удивиться. До сих пор он не подозревал, что гейши бывают дикими.

— Даже не будь она дочерью терранца, который богаче всех в его стране, я никогда не продал бы ее за полфунта, — заявил в ответ черный человек. — Гейша, которая может стать жемчужиной гарема, стоит дороже. Но ее отец платит 240 фунтов . И она достанется вам, только если вы заплатите больше.

Отец Вероники Десницкой не был богаче всех в его стране — но какой продавец говорит правду о своем товаре, который он хочет во что бы то ни стало всучить покупателю?

Впрочем, удивление бородатого вызвало совсем не это.

— Зачем отцу опозоренная гейша? — спросил он. — У него что, нет чести? Почему он не вызвал тебя на поединок?

— У этих терранцев вообще нет понятия о чести, — сказал черный человек презрительно.

И тут у Романа появилось серьезное сомнение, что он правильно понимает разговор.

Сначала собеседники назвали доллары «терранскими деньгами», и Барабин, естественно, решил, что «терранский» на их языке значит «американский».

Но потом черный человек дважды обозвал терранцем отца Вероники. А Лев Яковлевич Десницкий — такой же американец, как Азазелло — архиерей.

Эти двое что, не знают, у кого украли дочь? Или они вообще не в курсе, в какой стране находятся?

За то время, какое ниндзя и Барабин провели в микроавтобусе, можно было удалиться от Москвы максимум километров на сорок. Сомнительно даже, что они покинули пределы области, не говоря уже о стране.

Это мог быть какой-то подмосковный новорусский поселок. Подвал особняка. Или заброшенный военный объект. А маскарадные костюмы, светильники, мечи и странный язык — чтобы сбить гостя с панталыку и заставить думать о глупостях, забыв о главном.

Но слово «терранский» никак не давало Барабину покоя. Где-то он уже слышал это слово — вот только никак не мог вспомнить, где.

И хотя принципиального значения это не имело, Роман продолжал ломать голову над таинственным словом, потому что уж очень не любил неизвестности.

Он привык придерживаться принципа: «Информация — половина победы». А сейчас ему этой самой информации не хватало катастрофически.

И вот ведь что характерно. Барабин и в самом деле, задумавшись о мелочах, пропустил главное. А именно — момент, когда бородатый в красном плаще сдался под натиском черного человека и согласился заплатить за дикую гейшу 256 золотых королевских фунтов.

Из принципа.

Просто потому, что не хотел уступать девушку терранцу, который не имеет понятия о чести.

А у Барабина в голове все никак не связывались 256 фунтов и миллион долларов. По всему получалось, что 256 фунтов — это больше чем лимон баксов, но тогда вырисовывался какой-то совершенно фантастический курс валют.

Может, он не так понял чужой язык, и речь шла про 256 тысяч?

Барабин стал лихорадочно вспоминать курс фунта стерлингов к доллару. Если один к четырем, то все сходится.

Но кажется нет. Не один к четырем.

Один к полутора или что-то около того.

Нестыковочка.

А в каких странах еще употребляются фунты? Может, в Африке или у арабов?

Бородатый был точно не африканец и, пожалуй, не араб. Но он покупал девушку для гарема. И имел какие-то особые понятия о чести, которые не совпадают с понятиями терранцев, кем бы те ни были.

И вот что странно еще.

Роман не видел, чтобы бородатый отдал черному человеку деньги — те самые пресловутые 256 фунтов . Или тысяч — без разницы.

Он не заплатил ничего — только пообещал на словах. И тем не менее его люди в рогатых шлемах по-хозяйски подошли к Веронике, которая вела себя подозрительно тихо, и стали возиться с цепями.

Им помогли ниндзя, и через полминуты бараны в красных плащах уже заломили тонкие девичьи руки за спину, сковали их до боли крепко и, ухватив Веронику под локти, вознамерились увести ее за дверь.

Между тем, деньги, принесенные Романом, были в наличии и лежали на столе рядом с сумкой. Однако никто уже не обращал внимания ни на них, ни на Барабина.

И он решил напомнить о себе.

— А как же уговор?! — воскликнул он и даже умудрился скроить целую фразу на понятном для похитителей языке: — Контракт ис море дзан моней.

В смысле — уговор дороже денег.

Черный человек воззрился на него так, словно заговорила каменная статуя. И обратился с недоуменным вопросом к своим ниндзя:

— Ор хим талк друйдан?

— Ме кноу нот, — с не меньшим удивлением ответил русскоязычный ниндзя. И сквозь зубы спросил у Барабина по-русски:

— Ты откуда знаешь этот язык?

— А не надо держать меня за идиота. Надо быть совсем тупым, чтобы не понять ваш исковерканный английский.

Ниндзя выдохнул, как показалось Барабину, с облегчением, а черный главарь, сощурив глаза, произнес иронически:

— Гоот варриор. Клевер варриор. Бут ме кан нот гиве то дзей ан майден. Ит ис ауктийон. Ан сир гиве море мани монейс[1].

И, тигриным рыком раскатив в воздухе букву «р», добавил с откровенной издевкой:

— Сорри!