4

Вероника шла босиком по холодному каменному полу, не сопротивляясь конвоирам — безвольная как зомби. И смотрела она даже не перед собой, а куда-то вниз.

Но у самой двери она обернулась к Роману, и тот невольно вздрогнул.

Его поразил затравленный взгляд, в котором плескался такой жуткий звериный страх, что даже трудно было представить, чем он вызван.

Прошло немногим более двух суток с момента похищения, но за это время Вероника успела превратиться из веселой и нахальной избалованной девчонки в бледную тень, которая боится даже подать голос.

Ей явно хотелось что-то сказать, но страх был сильнее. Наверное, ей запретили разговаривать, и Вероника не смела ослушаться.

«Стоило бы взять на вооружение их методы», — невольно подумал Роман, который хорошо знал, как трудно было отцу и всей его свите удерживать Веронику в разумных рамках. С ее характером она легко могла пойти вразнос.

И вдруг за два дня похитители сумели превратить ее в абсолютно покорное существо, от которого, похоже, не будет толку, даже если случится чудо и удастся ее отбить.

Но звенело в голове у Барабина доброе напутствие хозяина:

— Если деньги пропадут, а девочка не вернется, я буду считать, что ты убит.

И Барабин счел, что лучше будет, если его убьют здесь эти ублюдки, а не свои же коллеги из службы безопасности Десницкого.

А еще — во взгляде девочки ему почудился не только страх. В нем была еще и мольба.

Вероника умоляла ее спасти.

Но уже отворилась со скрежетом дверь, и нагую пленницу протолкнули в проем так грубо, что Роман даже удивился.

Все-таки Вероника стоила миллион долларов. С неодушевленным предметом, купленным по такой цене, и то не резон так обращаться.

А сзади с видом Мефистофеля, заманившего в ловушку очередную невинную душу, тихо, но до смерти обидно смеялся черный главарь.

И тут у Барабина упала планка. Его прорвало.

Он бросился в проем следом за девушкой и баранами в красных плащах, на ходу вырывая меч из-за спины ближайшего парня в черном кимоно.

У баранов под плащами были кольчуги, так что рубануть правого из них следовало так, чтобы попасть по шее между завитком рога и воротом. И это Барабину блестяще удалось.

Кровь фонтаном брызнула в стену, вправо и назад. А Вероника находилась слева и впереди — и это было хорошо. Зачем пугать девушку лишний раз. Она и так от страха того и гляди концы отдаст.

Барабин с силой отшвырнул падающего гоблина себе за спину — туда, где вроде бы опомнились черные ниндзя. Было слышно, как они спотыкаются в темноте о тушу барана в красном плаще, так что Роман выиграл лишнюю пару секунд.

Их он потратил на короткую расправу со вторым бараном, и тут уже хрупкую психику пленницы уберечь не удалось.

Кровь хлынула прямо на нее, а Вероника со скованными за спиной руками не могла даже прикрыть лицо.

Она вскрикнула коротко, но тут же захлебнулась, и Барабин понял, что она сейчас упадет. Он придержал ее за талию, резко встряхнул и заорал прямо в ухо:

— Беги!

Мощным, но аккуратным толчком Роман придал ей ускорение, а сам с разворота рубанул воздух мечом — и очень вовремя, потому что его клинок наткнулся на меч ниндзя.

Хорошо что в узком проходе не было места даже двоим черным меченосцам. Переднего подпирали со спины другие, но драться мог только он один. И оказалось, что у Барабина учителя были лучше.

Роман обезвредил противника мечом и ударом ноги повалил его на толпу соратников. И, отбежав на несколько шагов, метнул туда же сорванный со стены факел.

А дальше была лестница, и у ее подножия стояла в нерешительности Вероника — как витязь на распутье, не в силах выбрать одну из трех дорог.

Тут и правда имели место ответвления вправо и влево — но правильный путь был очевиден. Из подвала любой ценой надо выбираться наверх.

— Беги, дура! — закричал он, борясь с желанием врезать ей как следует.

Он как раз поймал кураж и почувствовал реальный шанс выбраться, а эта замороженная девчонка могла все испортить.

Тормозной жидкостью ее опоили что ли?

Ее пришлось чуть ли не волоком тащить вверх по лестнице, а там, наверху, их тоже ждали отнюдь не с распростертыми объятиями.

— Всех убью, один останусь! — взревел Барабин, врубаясь в новую ораву ниндзя.

Снизу набегали старые знакомые, но тут тоже было мало места, и к этому примешивалась дополнительная проблема.

Шум схватки перекрыл сильный голос главаря, который на своем полуанглийском языке предостерег:

— Не заденьте гейшу! Она стоит больше золота, чем весит.

Чтобы отсечь девушку от Барабина, черным меченосцам пришлось вытолкнуть его в верхнюю дверь. Те, кто прикрывал ее, отступили и расступились, открывая Роману выход на оперативный простор.

А задние, наоборот, сомкнулись, оттесняя спинами Веронику и укрывая ее от мелькающих в воздухе клинков.

Но сразу, как только Барабин, вывалился в новое помещение, большое и круглое, мечи перестали мелькать.

Среди верхних ниндзя многие оказались без намордников, и в их лицах не было ничего восточного. Зато эти лица искажал суеверный ужас.

Было похоже, что они решили, будто Барабин заколдованный или вообще какой-нибудь неуязвимый демон, вырвавшийся из преисподней, чтобы крушить все на своем пути.

И это помогло ему оставаться неуязвимым и дальше.

Но в тот первый момент, когда стих звон клинков, произошло еще кое-что.

Вероника была выше двух ниндзя, заслонивших ее, и лицо девушки отчетливо вырисовывалось между их головами.

Она смотрела на Барабина, и была в ее взгляде одна лишь тоскливая безнадежность.

И в ее голосе, тихом и хриплом, похожем на стон или всхлип, тоже звучала она.

— Ну все! — произнес этот голос в наступившей на мгновение тишине. — Теперь меня бросят к змеям. Это ты виноват!