6

Если вдуматься, то графу Монте-Кристо было хуже. Его вообще сбросили с крепостной стены в наглухо завязанном мешке. А сам он был ослаблен физически и морально многолетним сидением в одиночке ни за что.

Но жить захочешь — и не так раскорячишься. Эдмон Дантес выплыл. И Роману Барабину, который был всего пару часов как с воли и имел такую физподготовку, которая никакому капитану Дантесу не снилась даже в самом страшном сне, просто грех было утонуть.

Впрочем, насчет двух часов он уже начал сомневаться.

Почему-то в голову ему въехала Мальта. Барабин смутно помнил, что там имеют место замки, рыцари, море и английский язык — не такой, как у всех нормальных людей.

Недоделанные ниндзя, правда, на мальтийских рыцарей не походили совсем, но вот у баранов в красных плащах было что-то общее со средневековыми завсегдатаями турниров.

Правда, сейчас для Барабина важнее были не рыцари, а глубина прибрежных вод и свойства морского дна. А как с этим обстоят дела на Мальте, Роман, увы, не помнил.

Не знал, не знал — да и забыл.

Пришлось добывать недостающие сведения эмпирическим путем. И оказалось, что дно тут каменистое — но глубина достаточная, чтобы не сломать о камни шею.

Менее подготовленный человек, правда, мог сломать шею непосредственно о воду. Под крепостной стеной была еще скала, вполне пригодная по высоте для казни святотатцев по древнегреческому обычаю.

Баснописца Эзопа скинули с такой скалы, и никто больше о нем не слышал. Только басни передавали из уст в уста.

Но Роман Барабин — это был не Эзоп. У самой воды он сгруппировался, вытянулся в струнку и вошел в воду по всем правилам соответствующего вида спорта.

Под водой он пронырнул далеко и в случайном направлении — чтобы не дать преследователям возможности прицельно стрелять.

Но справедливости ради надо заметить, что в Романа никто и не стрелял.

За все время пребывания в замке он ни у кого там не видел огнестрельного оружия.

И это тоже было странно.

Барабин уже смирился с мыслью, что похитители Вероники — ненормальные. Мало ли на свете идиотов.

Был, например, фильм с Ван-Даммом в главной роли, где фигурировал целый орден современных крестоносцев. И они были даже чем-то похожи на здешних типов в красных плащах. Особенно на того, который согласился заплатить за дочь олигарха Десницкого больше золота, чем она весит.

Но ведь даже в этом фильме крестоносцы активно оперировали помимо мечей и копий еще автоматами и взрывчаткой.

Когда дело доходит до драки, любые средства хороши.

Однако у обитателей черного замка, нависшего над морем, похоже, было другое мнение на этот счет.

Будь у них огнестрельное оружие, Барабин даже при всем своем мастерстве и везении живым бы не ушел.

А он, между тем, уходил, уплывал от замка все дальше, проныривая по минуте, как заправский ловец жемчуга или дайвер без акваланга. А выныривая, оглядывался на замок — нет ли погони.

Он опасался моторки или катера. Что там у этих гоблинов с огнестрельным оружием — это вопрос второй, а вот с машинами у них все в порядке. И «Газель», которая подобрала его на подмосковной дороге — не единственное доказательство.

Теперь Барабин уже не сомневался, что по дороге его как-то усыпили. Причем хитро — с элементами амнезии, так что он не помнил не только момент погружения в сон, но и момент пробуждения.

И приходится предположить, что пока он спал, люди в черном везли к черту на кулички не только его, но и «Газель».

Как везли? Бог его знает, но медленные средства транспорта, похоже, отпадают.

Вряд ли он проспал несколько суток, а за считанные часы от Москвы можно добраться по земле только до одного моря — Балтийского.

Конечно, на Балтике тоже бывают замки у воды. Про один из них Барабин знал совершенно точно. В этом замке жил и работал принц Гамлет, и находился он где-то в Дании.

Но чтобы попасть в Данию, Швецию или бог весть куда еще, тоже требуется время.

И Барабин стал прикидывать время.

В черную «Газель» на пустынном шоссе он сел в два часа ночи. А теперь было раннее утро.

Сколько именно — сказать было трудно. Водостойкие противоударные командирские часы отказали, как какая-нибудь китайская дешевка.

Но примерно назвать время Барабин мог без всяких часов. И даже без солнца, которое пряталось за горой.

Часов шесть-семь, не больше.

Получается, что с момента посадки в «Газель» прошло четыре часа. Максимум пять.

Из этого надо вычесть время на разговоры в подвале и беготню по замку. Но если это Европа, то можно добавить пару часовых поясов.

В любом случае, больше пяти часов не вытанцовывается. То есть это однозначно Европа. В другие части света за такое время даже на самолете не попасть.

А в Европу попасть можно — но только и исключительно на самолете.

То есть Романа бесчувственного везли в авиалайнере, и не одного, а вместе с «Газелью». Следовательно, самолет был транспортный. И этих ребят как-то выпустили из страны вместе со спящим человеком без загранпаспорта и виз.

А еще раньше их выпустили из страны с похищенной девушкой.

Интересное получается кино.

Если эта компания так запросто может гонять самолеты мимо таможни, то о катерах для поимки беглого сотрудника службы безопасности и говорить нечего. Барабин не удивился бы и подводной лодке.

Однако за ним не послали даже весельной шлюпки, и Роман почувствовал себя неуловимым Джо, которого никто не ловит, потому что он никому не нужен.

С одной стороны это было хорошо. Море тихое, берег близко — можно праздновать спасение.

А с другой стороны все очень грустно. Ведь люди в черном по большому счету правы.

На кой черт им его ловить? Миллион он потерял, девчонку не спас, и теперь для него самый лучший выход — утопиться в море самому.

Другой бы на месте Романа, пожалуй, так и сделал. Но Барабин был принципиальным противником самоубийства.

К тому же его отвлекло от черных мыслей новое видение.

Он уже заплыл далеко за скалу, и замок скрылся из виду, зато в поле зрения появилось солнце. Каменистый берег сменился роскошной цветущей долиной, которая полого поднималась к отдаленным горам и переливалась всеми оттенками зеленого.

И оттуда, сверху, по тропинке спускалась девушка в белом платье с красной вышивкой и с черными кудрявыми волосами.

Это была первая одетая девушка, которую увидел Барабин с тех пор, как покинул Москву. Но в таком положении знойная красавица оставалась недолго.

Она шла купаться, не видя Барабина, который плыл ей навстречу со стороны солнца.

Затянувшееся купание в одежде ему изрядно надоело, а тут как раз было удобное место, чтобы выбраться на сушу.

А девушка, наоборот, спешила к воде, проворно перебирая босыми ногами. И купаться в одежде она отнюдь не собиралась.

Еще не добежав до песчаного пляжа, она изящным движением на ходу стянула с себя платье, под которым не было ничего, кроме бархатной кожи, покрытой ровным непрерывным загаром.

Платье полетело в траву, а девушка устремилась к воде, все еще не замечая Барабина, который был уже совсем рядом с берегом.

Когда ее ступни погрузились в пену прибоя, его ноги как раз коснулись дна.

И еще несколько секунд они продолжали двигаться друг другу навстречу.

А потом Барабин поднялся из воды, и девушка заметила его.

Вскрикнув, она прикрыла груди руками и молниеносно погрузилась в воду — и это тоже отличало ее от девиц из замка.

Те с визгом разбегались, убоявшись острых клинков и зверского вида разгоряченного боем Барабина — но они даже не пытались прикрыть свою наготу. А у смуглой купальщицы, как видно, были другие понятия о приличиях.

«А жаль», — сказал сам себе Барабин, потому что купальщица была, пожалуй, более красива, чем все девицы в замке вместе взятые. Исключая, правда, Веронику Десницкую, которую он так и не спас.