"На чужом берегу" - читать интересную книгу автора (Колчанов Артем)

Глава восьмая: Побег в будущее

Нас положили на носилки и в этот момент я потерял сознание. Очнулся же от приглушенного, но все равно сильного, воя реактивных двигателей. Как я сразу понял, я нахожусь на борту самолета, и меня куда-то везут. Надо мной склонился пожилой латянин в халате врача поверх формы. Я чувствовал себя лучше, поэтому сразу же спросил:

– Где я?

– Не волнуйтесь, капитан Стрельцов, мы уже далеко за пределами Вака. Через полчаса будем в Альке, а дальше, как распорядится генерал Альись.

– Рив - генерал?

– Да, его зовут Риверит Альись… Но вам сейчас лучше спать, я помогу.

Я ощутил на руке укол, еще несколько минут тупо смотрел вокруг, а потом снова уснул. Снова очнулся я, когда самолет уже опустился в Альке, а надо мной склонялся Рив. Увидев, что я открыл глаза, он спросил:

– Ну, как себя чувствуешь?

– Не сказать, что хорошо, но терпеть вроде бы уже можно.

– Здесь, в Альке, у нас оставлен дисколет. И, если ты не возражаешь, я отвезу тебя и Нока на звездолет.

– О каких возражениях ты говоришь. Я об этом мечтал столько лет… А как Нок?

– Лучше чем ты… Но, сам знаешь, что они с ним сделали.

– Рив, я хочу спросить, как ты выжил тогда. Я ведь все это время считал тебя мертвым.

– А я тебя, и мы оба ошибались. Ну да ладно, об этом поговорим позднее, у нас еще будет достаточно времени. А сейчас нам пора на дисколет.

Меня снова положили на носилки и накрыли вместе с лицом одеялами. Но даже через них я почувствовал царящий снаружи холод. Меня втащили в дисколет и, вместе с носилками, расположили в задней части кабины. Но только когда воздух внутри прогрелся, Рив убрал одеяла. Рядом со мной оказался Нок, который широко улыбался. Посмотрев на меня, он сказал:

– Я не понимал тебя, Вик, но сейчас-то точно знаю, что никогда нельзя терять надежды. Вот и сейчас, Рив оказался живой и вытащил нас.

– Сейчас ничего не бойся, Нок, все будет хорошо. Я познакомлю тебя с Рэем, а он, если постарается, может сделать тебя полностью здоровым.

– И у меня, как у Рива, снова вырастут руки.

– И руки, и ноги, верь в это.

Рив тем временем поднял машину в стиле отличного пилота и уже положил ее на дугу суборбиты, а потом развернулся к нам:

– Я все еще не могу до конца поверить, что вы живы, а ты тот самый Вик.

– Я уже сам не уверен, что я тот самый. И мне уже не стать тем самым, они сделали меня другим.

– Понимаю. Но все мы теперь стали другими, оставаясь самими собой. Другие, но в чем-то прежние.

Я ничего не сказал в ответ, и мы замолчали. Через минуту Нок заерзал на своих носилках, пытаясь приподняться, но это ему не удалось, тогда он спросил:

– Мы что, сейчас в космосе?

Рив только кивнул в ответ на это и отвернулся, я же сказал:

– Не расстраивайся, Нок. Будет еще время, будут и возможности. А времени у нас теперь будет много. Мне еще только двадцать лет, а тебе четырнадцать.

– Вот в это-то я и не могу больше всего поверить.

– Ничего, малыш, все будет хорошо.

Рив тем временем вызвал на связь "Иглу", но я не слышал ответов оттуда, а только голос Рива:

– Да, живы… Нок… Летим к вам, встречайте… Плохо… Обязательно готовь.

Затратив массу усилий, я сумел приподняться, но Рив к этому времени уже закончил разговор и, развернувшись к нам, попытался снова уложить меня обратно, но я его остановил:

– Мне уже лучше. Дай хоть посмотреть на звезды, я их не видел столько лет.

Рив ничего не возразил. Но дисколет уже шел на снижение, в атмосферу. Но больше я смотрел на Рива, как виртуозно он обращается с машиной. Мне даже казалось, что своей реакцией он обгоняет борткомпьютер. Дисколет снизился и вышел точно к блестящей башне звездолета, которая осветилась огнями, словно праздничной иллюминацией. Открылись створки ангара, и дисколет, опершись на силовое поле, словно по горке, спустился и нырнул в него. Рив тут же распахнул дверцы.

– Извини, Вик, одному мне тебя тащить несподручно, подожди немного, минут пять.

Рив подхватил на руки Нока и выскользнул из кабины. Мне же совсем не хотелось ждать. А знание того, что я снова на своем корабле, дало мне силы. С трудом, но я поднялся, сначала на четвереньки, а потом, придерживаясь за спинку кресла целой рукой, на ноги. Не знаю, каких усилий это мне стоило, в тот момент я об этом и не думал, но я вылез из дисколета и встал, привалясь спиной к его обшивке. Перед глазами у меня плавали разноцветные круги и пятна, но я все-таки увидел, как вернулся Рив, а с ним молодая девушка в мужской одежде. Я даже нашел в себе силы, чтобы улыбнуться.

– Вик, зачем ты себя мучаешь. Сейчас я возьму носилки.

– Не нужно, я не хочу, чтобы на этом корабле меня носили. Подойди, я обопрусь о тебя.

Рив тут же встал рядом и закинул мою руку себе на плечо, ростом он сейчас лишь чутьчуть уступал мне. Девушка же подхватила меня с другой стороны. И они буквально потащили меня в медотсек.

– Сударыня, вы меня тащите, а я даже не знаю, кто вы.

– Вик, ты разве меня не узнал.

– Нисли, та самая маленькая Нис, у которой я был на тринадцатилетии?

– Вик, лучше помолчи, - сказал Рив, - ну, пока Рэй с тобой не разобрался.

– Кстати, почему я его не слышу? Рэй!

– Он теперь другой, не рассылает свой голос куда угодно.

Меня втащили в медотсек, точнее говоря, сразу в операционную. Откуда Рив сразу же выгнал Нис. И тут я услышал Рэя и, откровенно говоря, не узнал его голоса. Наверно потому, что он уже не был мальчишеским, а был голосом взрослого человека:

– Здравствуй, командир.

– Это ты, Рэй?

– Это я, Рэй.

– Здравствуй, друг, мне нужно столько рассказать.

– Лучше помолчи, этим ты сделаешь себе лучше. Да, досталось тебе вакского гостеприимства. Но ничего, как-нибудь отремонтируем. Рив, избавь его от этой ужасной одежды, это тебе легче сделать, чем мне с моими манипуляторами. Но лучше не снимай, а срежь.

Рив вытащил из кармана нож, который со щелчком развернул свое лезвие:

– Потерпи немного, я аккуратно.

– Погоди пару секунд, я вкачу ему обезболивающее.

Откуда-то сбоку выдвинулся оканчивающийся инъектором манипулятор, и легко прикоснулся к моей шее. Я даже ничего не почувствовал, просто мне стало легче от быстро исчезающей боли. Рив же, насколько мог аккуратно, срезал с меня одежду, и только там, где она присохла к ранам, оставлял небольшие клочки ткани. Потом он уложил меня на стол и отодвинулся.

– Рив, выйди, сам знаешь почему. Можешь наблюдать из контрольной, но лучше иди к Ноку и Нис, а то там не все в порядке.

Рив жестом пожелал мне удачи и вышел.

– Вик, сейчас я тебя усыплю до конца операции. Она займет не более десяти часов. Руку и пальцы на ногах я тебе естественно пока не регенерирую, но в остальном будешь вполне целым.

Последние из этих слов я слышал уже через застилающую сознание дымку сна. Проснулся же я уже с отличным самочувствием, разве что все тело довольно сильно зудело. Открыв глаза, я увидел Рива, который, скрестив руки на груди, стоял на пороге операционной. Он улыбнулся и сказал:

– Ну вот, теперь-то я точно могу сказать тебе, с возвращением. Поднимайся, командир, и идем в душ, потом поужинаем и поговорим… Нис я запер в каюте, так что не беспокойся.

Я поднялся, но тут же чуть было снова не упал назад, тело плохо слушалось меня. Рив был уже рядом и успел меня поддержать.

– Вик, тебе придется быть осторожнее, - услышал я голос Рэя, - хоть я тебе и обещал, что ты будешь вполне целым, но не все получилось. У тебя поражение нервной системы воздействием диска. Кое-что я восстановил, но остальное придется регенерировать. Так что потерпи немного. Тело пока будет тебе не настолько послушным, как того хотелось бы. Будь осторожен, не делай резких и быстрых движений, не пытайся делать тонкую работу, последнее тебе все равно не удастся. В остальном же можешь вести себя как обычно.

– В первые дни я тебя подстрахую, - добавил Рив, помогая мне встать прямо, - пойдем.

Рив отвел меня в душ и, очевидно, не полностью доверяя Рэю, даже в кабинку забрался вместе со мной:

– Подстрахую на всякий случай, ты не обижайся.

А я и не обижался. К тому же, с одной рукой не очень-то сподручно. Отмывался я долго, а когда закончил и вышел из кабинки, посмотрел на себя в большое зеркало. И себя, честно говоря, не сразу-то узнал. Длинный худой парень с заострившимися чертами лица и проклюнувшимися усами и бородой, с белесо0голубыми запавшими глазами. Но больше всего меня поразило то, что мои волосы, свисавшие до самых плеч, были точно такого же цвета, как и у Рива, полностью бесцветные, без малейшего намека на их прежний цвет. Рив заметил, что я рассматриваю, и сказал:

– Ничего страшного, у меня точно такие же.

– Да даже не в этом дело. Просто я выгляжу, как какой-то доходяга.

– Ничего, все восстановится, Рэй обещал.

Меня ожидала новая полетная форма "Иглы", сделанная по моим новым размерам, точно и вокурат.

– А что за форма на тебе, - спросил я у Рива, но он только отмахнулся.

– Потом объясню. Сейчас будем ужинать. Возьмем и Нока.

– А Нис?

– Ей сейчас лучше побыть одной. Это и Рэй советует.

– А что с ней?

– Из-за Нока, но вообще-то ничего страшного.

– А где Нок?

– В каюте лежит. Вот в этой, заходи.

Нок лежал, уткнувшись лицом в подушку, и слегка вздрагивал. Рив подошел к нему и, ничего не спрашивая, подхватил за подмышки и посадил, привалив к стене. Увидев меня, мальчишка вздохнул:

– Вик, тебя уже вылечили?

– Не совсем.

– Тебя, Нок, мы тоже туда отправим, но сначала поужинаем.

– Я не хочу.

– Ну вот, опять. Если будешь отказываться от еды, то никогда не станешь здоровым. Вик, подтверди.

– Действительно так, Нок, это обязательно.

Он снова посмотрел на меня, потом на Рива, и кивнул в знак согласия. Рив, больше ничего не спрашивая, обернул мальчишку простыней и взял на руки, словно младенца. В Риве так и чувствовалась весьма незаурядная сила. В столовой, трудами Рэя, уже был готов ужин на две персоны.

– Я уже ужинал, - пояснил Рив.

За ужином я понял, что и в самом деле не могу делать тонкую работу. Потому что, даже когда я ел, еда то и дело слетала с вилки или ложки и шлепалась обратно, а то и на стол. Рив же старался этого не замечать. Он усадил Нока себе на колени и принялся усердно кормить, не принимая никаких возражений. Когда же было окончено, Нок сказал:

– Ты мне за один раз затолкал столько, сколько я там ел дня три-четыре.

– Тебе нужно поправляться. Вообще-то, когда начнется регенерация, на аппетит ты и сам не будешь жаловаться.

– А когда начнется?

– Об этом не у меня, а у Рэя спрашивай.

– А когда вы меня к нему отнесете? Сейчас?

– Да, прямо сейчас.

Рив снова поднял мальчишку и понес его в медотсек. Я заковылял следом. Там я посмотрел, как он расположил Нока в операционной, и сел в одно из кресел в контрольной. Рив закрыл дверь и сел рядом, наблюдая за тем, как Рэй начинает возиться с мальчишкой, и до тех пор, пока Рэй не сказал:

– Ну, что уставились, шли бы лучше отсюда.

Рив только кивнул и, повернувшись ко мне, сказал:

– Пойдем.

Я тоже кивнул, и мы вышли. Рив шел немного впереди, и я спросил:

– Куда на этот раз мы идем?

– К тебе в каюту, - сказал он, немного виновато.

Перед дверью каюты он остановился, пропуская меня вперед. Я шагнул через порог, и первое, что увидел, это мое собственное изображение-голограмма в полный рост. Да, таким я был шесть лет назад. Тут же рядом рос куст белой ньюрской розы, вымахавший почти на два метра.

– Ну вот, устроили из меня памятник. Выключи это, пожалуйста.

Рив прошел вперед, немного повозился в углу. Изображение мигнуло и погасло.

– Ну вот, так-то лучше.

– Розу тоже убрать?

– Нет, зачем, пусть остается, - сказал я, осторожно дотрагиваясь до листочков, - а сейчас ты мне все расскажешь.

Рив кивнул в знак согласия:

– Только ты ляг на кровать.

– С удовольствием, - сказал я, опускаясь на заправленную кровать.

Рив сел в кресло и, наполовину прикрыв глаза, сказал:

– Не знаю, с чего начать. Может быть, сначала расскажешь ты?

– Нет, мой рассказ тяжел, чтобы после него еще и слушать… Начни с самого начала, с Лонкла, тринадцатилетия Нис. А главное о том, как тебе удалось уцелеть.

Рив ненадолго задумался и начал:

– В подробности того, как вакцы оказались в Лонкле, тебя посвятит Рэй. Он тогда узнал об этой опасности раньше нас, но никак не успевал нам сообщить… Ну да ладно, буду хоть и коротко, но по порядку. Тогда мы с Ноком побежали, но сразу же наткнулись на солдат, и автомат у меня, как назло, заело. Ты выстрелил, уложил двоих, но остальные нас схватили, а ты больше уже не стрелял.

– У меня тогда кончились патроны.

– Я так и понял тогда. Потом услышал, что ты кричишь, чтобы я бежал. Ну, я вспомнил, чему ты меня учил, сумел вырваться, и побежал, рассчитывая, что добегу до дисколета, прежде чем меня догонят. Но они стали стрелять, и попали, это ты наверно видел.

Я кивнул, и он продолжил:

– Очнулся я уже только через месяц, в военном госпитале Иги, столицы Тальгира. И был я в весьма плачевном состоянии. Сквозное двукратное ранение грудной клетки, а плюс к этому обморожение и воспаление легких. Врачи сказали, что выжил я только благодаря чуду, а Рэй сказал потом, что шанс у меня был один из ста миллионов.

Так вот, я очнулся, но еще несколько месяцев меня держали неподвижным. А смог подняться я только через полгода. Все знали, кто я, и только сочувствовали. Когда же меня из госпиталя выписали, я буквально вымолил для себя разрешение посетить Лонкл. Дисколета там естественно не было, вакцы тогда утащили его с собой. Оставалась надежда на рацию Нисли. Но Нисли в Лонкле не было, и, как мне удалось тогда узнать, вся ее семья погибла. Нис же уцелела, но ее куда-то эвакуировали. Но там мне отдали две вещи: кольцо ответственности за меня и твой браслет. Они рассказали, что тогда, перед входом в город, вакцы изрубили в куски очень много людей: мужчин, женщин, детей, без разбору… Когда эти останки кремировали, нашли руку с этим браслетом и кольцом. Это я выяснил от людей, которые это делали. Я расспрашивал, не видели ли они твоих останков, кроме этой руки, но они, эти взрослые люди, только плакали и говорили, что тогда был кошмар, и они ничего не разглядывали и ничего не знают. И я, посчитав, что тебя постигла такая участь, принялся разыскивать Нис.

Ее я нашел через три месяца, в приюте одного из южных тальгирийских городков. Но рации у нее не было. Узнав от Рэя, что мы, скорее всего, погибли, он выбросила ее, а потом не могла найти. И вообще, из всех вещей у нее остались только то самое платье и твоя роза, сумка с вещами пропала, когда она эвакуировалась. Потом мне удалось связаться с военными Тальгира, и они по моей просьбе почти двое суток подряд вызывали на связь "Иглу", но никакого ответа не было.

После целой кучи проволочек, мне удалось перебраться в Аивер. Но добраться до звездолета было не так-то просто. Я добрался до Алька, рассчитывая встретиться там с генералом Ольньгись, и заручиться его помощью. Генерал тогда был в длительной отлучке, но я встретился с Ясом. И знаешь что, генерал, потерявший в войне своего единственного сына, усыновил Яса, и сейчас он зовется Яскьетьсь Ольньгись Ягъяэ. Увидев меня, Яс сначала удивился, а потом, когда никто не видел, даже расплакался, он не ожидал увидеть меня живым. Узнав же, что случилось с тобой, точнее говоря, что я тогда предполагал, он разразился всеми самыми страшными ругательствами на трех языках, а потом поклялся всегда и во всем помогать мне. А убедить генерала, ему не составило никакого труда.

На подготовку экспедиции в пустыню ушло еще несколько месяцев. В общем, добраться до "Иглы" я сумел только спустя почти целый год после того вечера в Лонкле. Но корабль мы нашли не сразу, хитрая штука, эта ваша свертка пространства. Я посчитал, что Рэй увел звездолет в другое, неизвестное мне место. Мы тогда вышли в то место с точностью в километр, хотя корабль должно было быть видно издалека. Тогда уже стояли полные холода. Помню, что ветер проникал даже в закрытые и обогреваемые кабины вездеходов. Мы разбили лагерь, потому что наступал вечер, иначе бы просто повернули обратно. А рано утром ветер ослабел, и я решил все-таки осмотреть окрестности.

Я плохо помнил место, в котором стоит звездолет, иначе бы сразу понял, что к чему. А так я наткнулся на шов совершенно случайно. Я почувствовал, как начал греться стартключ, который висел у меня на груди. А потом земля ушла у меня из-под ног, и меня почти оглушило грохотом. А когда я очухался и поднялся на ноги, то увидел нависающую надо мной громаду звездолета. Я сразу же направился внутрь, шифры входа мне были известны от тебя. А внутри я позвал Рэя, но никакого ответа от него не было, как я не звал его. Тогда я снова вышел и позвал своих спутников. Но едва хоть кто-то входил в лифт, тот не желал подниматься. И я был вынужден остаться один на звездолете.

Тщетно я пытался говорить с Рэем, его не достигали ни слова, ни вызовы с любого из терминалов. Точнее говоря, он давал ответы, но они были ответами машины, которой даже задавать вопросы надо уметь, а иначе получишь или чепуху, или же тысячу страниц никому не нужных подробностей. Тем не менее, функции корабельного мозга выполнялись без замечаний, я мог пользоваться любым оборудованием, информатекой. Но все равно, звездолет казался таким, будто его лишили души. Провозившись без ощутимых результатов полмесяца, я взял один из дисколетов и отправился в Альк за Ясом, потому что мне была нужна помощь, а только он на Лате, кроме меня, имеет чужую память землянина. И который, как я рассчитывал, окажется впущенным в корабль.

Но в Альке я имел весьма неприятный контакт с представителями центральной аиверской власти. Если честно, то дело чуть было не дошло до вооруженной стычки. Тогда я больше не решался оставаться безоружным, и брал с собою пару лучевых пистолетов. Мне пригрозили лишением гражданства, я же тогда заявил, что я гражданин всей Латы… Ну да ладно об этом. Я забрал Яса на "Иглу", и мы занялись поисками Рэя. И на это ушло еще половина года…

Рив весьма подробно рассказал, как он и Яс занимались изучением электроники, программирования, структур интеллектуальных систем, теорией вопроса. О том, как им все-таки удалось найти в недрах кристаллического супермозга подавленное и искалеченное сознание Рэя. Как потом, почти что вручную, составляли анализаторы состояния, регенеративные программы, как у них поначалу ничего не получалось. Потом о том, как Рэй все-таки очнулся:

– Подробнее об этом, если захочешь, узнаешь от самого Рэя. Могу сказать только то, что он словно бы постарел на несколько тысяч лет…

Рив рассказывал еще долго, о том, как складывалась обстановка на планете, и природная, и политическая. О том, что Вак провел несколько налетов на побережья, но потом запросил перемирия, которое ему измученные войной государства предоставили, почти не раздумывая, и еще о многом и многом другом, отвлеченном от самого Рива. Мне показалось, что так рассказывать, он может очень и даже очень долго, поэтому я остановил его:

– Рив, об этом можно говорить не один день. Рассказывай лучше о себе.

– Без этого тебе всего не понять, ну да ладно, время еще будет. После того, как Рэй снова был с нами, перед нами были только две задачи. Первая, это сделать то, что должен был сделать ты. А вторая, помочь нашей планете вернуться к жизни. Но, как почти сразу выяснилось, первое невозможно без второго. Ты это понимаешь?

Я кивнул головой в знак согласия. Это мне стало ясно уже давно, я не разделял оптимизма капитана Рикста. Рив рассказывал, как они просчитывали все возможные варианты, и нашли тот, который латяне могут осуществить без вмешательства земных знаний и технологий.

– Это особенно важно, - говорил Рив, - чтобы мы очистили планету своими знаниями, техникой, силами людей. Только в этом случае латяне будут уважать самих себя.

– То, что ты генерал в этой странной форме, связано с этим?

– Разумеется. Нами была создана организация, которую чаще именуют СК, или полностью "Солнечный клинок". Ей уже три года. Сейчас в нее входят уже несколько миллионов человек, в основном из Тальгира и Аивера.

Рив рассказал, что в СК был разработан проект, осуществление которого позволит за несколько десятилетий очистить атмосферу от пыли и прогреть планету до нормальной температуры. О том, как им противодействовали, но им все-таки удалось убедить правительства выделить средства, технику, людей. Но ядром проекта по прежнему остается СК, военная по своему устройству организация. Рив рассказал и о том, что в последнее время участились диверсии против проекта. И что это, скорее всего, рука Вака, хотя и нет никаких доказательств. Это вынудило создавать практически собственную армию для защиты. Рэй же обеспечил перехват и прослушивание переговоров на территории Вака.

– И вот позавчера он узнал, что ты жив и находишься в одном конкретном месте Вака. Мы не стали долго думать, быстро собрали отряд активного действия и напали на это место. Дальше ты и так уже знаешь.

– Ваши бойцы все еще там?

– Нет, нам пришлось спешно бежать. У них под этим гадюшником оказались смонтированы мощные стационарные термоядерные заряды, или что-то вроде того, которые всегда готовы к взрыву. Им удалось запустить устройство подрыва, но времени для эвакуации у нас осталось достаточно, и все мы вполне благополучно ушли.

– А местные?

– Ты имеешь в виду вакцев?

– Ну а кого же еще больше?

– Мы успели эвакуировать только небольшое число детей-малолеток, около тысячи. Сами же вакцы, по-моему, даже и не пытались спастись, хотя и знали, что должно произойти. Взрывы были сильные, по несколько гигатонн каждый, и сейчас на месте этого гнезда остался только большой и сильно радиоактивный кратер.

– Значит, он погиб.

– Кого ты имеешь в виду?

– Вика.

– Кого, кого?

Тут эмоции прорвали меня, и я буквально выплеснул на Рива все то, что скопилось у меня в душе. Но главное, о том мальчишке, маленькой копии меня, которого я от себя отпихнул, давая призрачный шанс на жизнь. Рив тут же сделался мрачным и озабоченным. И, едва я выговорился, как он удержал меня от дальнейшего излияния:

– Возможно, что он среди эвакуированных. Я сейчас отправлюсь на базу, и все выясню. Вернусь утром. Хорошо?

– Уже и так почти что утро.

– Ну, часа три-четыре мне хватит.

– Хорошо.

Рив быстро поднялся, привычным жестом поправил на себе форму и вышел, даже не обернувшись. Я же лег поудобнее и закрыл глаза. Передо мной снова предстали все кошмары Вака. Мне даже показалось, что все, что произошло, освобождение из плена и возвращение на звездолет, не более чем плод моего воображения. Что я по-прежнему в камере, и за мной должны придти, чтобы казнить окончательно. И я даже боялся открыть глаза, чтобы опровергнуть эти, внезапно появившиеся, мысли, и надолго весь словно бы оцепенел. И из этого оцепенения меня вывел только зазвучавший в каюте голос Рэя:

– Вик!

Я открыл глаза и, с облегчением, увидел стены и потолок каюты.

– Извини, что потревожил. Но, по-моему, ты не спал.

– Спасибо, что потревожил, а то мне уже начинало казаться, что я по-прежнему в Ваке. Зря, Рэй, что ты мне не рассказал тогда ничего из того, что узнал от Яса.

– Похоже, что сейчас ты и так все это знаешь.

– Похоже, и это мне здорово вредит.

– И все-таки ты, командир, сильный человек. Меня такое знание чуть было не погубило.

– Возможно, ты узнал больше, и по своей дурной привычке, примерил плоды больного рассудка на себе. У меня же только одна жизнь.

– Все, возможно. Надеюсь, что ты сейчас не желаешь ничего узнать из того. А то я связан обещанием все рассказать тебе, когда ты вернешься, а ты вернулся.

– Оставь пока это знание при себе, мне хватает и моего.

– Понимаю.

– Итак, Рэй, не тяни, зачем ты меня вызвал?

– Я заканчиваю возиться с Ноком, и его можно забрать из операционной. Рив же улетел, а Нис лучше лишний раз не беспокоить. Увидев своего брата таким, она и так пережила серьезное потрясение.

– Я готов, но смогу ли?

– Сможешь, это не тонкая работа, а мальчишка не стеклянный. Только постарайся при всем этом не делать резких движений, и все будет нормально.

Я медленно поднялся, чувствуя, что движения у меня получаются лучше, что я постепенно адаптируюсь в этом моем состоянии, и направился в медотсек. Там Рэй только что разбудил мальчишку, и что-то ему объяснял, тот же лежал на столе и не шевелился. Войдя, я поздравил Нока с пробуждением. Потом обернул его простынею, конечно не так аккуратно, как это можно было бы сделать двумя руками.

– Ты меня тут оставишь? - спросил он.

– Ты разве хочешь?

– Нет, тут страшновато.

– Тогда унесу в каюту.

– Рэй сказал, что у тебя нарушены движения.

– Ничего, постараюсь, разве что могу уронить.

– Не разобьюсь.

Я его не уронил. Донес до каюты и уложил на кровать. Потом намочил простыню и обтер мальчишку, объясняя, что в душе мне с ним ничего не сделать, а потом укрыл одеялом.

– Вик, не уходи сейчас, - тут же попросил меня он, и я присел рядом с ним, на краешек кровати. - Я до сих пор не могу поверить, что мы выбрались оттуда.

– Я тоже. Но ничего, все будет хорошо.

– Ага, - сказал он и вздохнул. - Я только хочу спросить, как это, когда регенерация?

– Не сказать, что приятно, но ты перенес и не такое.

– А это долго?

– Для землян около месяца, а для латян двадцать восемь дней.

– Это значит, что через двадцать восемь дней я буду нормальный?

– Не знаю только, когда Рэй будет готов к операции.

– Он сказал, что откладывать не будет, но только нужно что-то подготовить.

– Мне этого сейчас не сделать, даже ложку супа не могу донести до рта, не расплескав половины… Говорят, что регенерировать нервную систему вдвойне неприятно… Но ничего, самое страшное уже позади. А через то, что осталось, как-нибудь прорвемся, малыш.

– Мне ведь уже четырнадцать лет, и это страшнее всего. Я ведь ничему не учился, как я буду жить?

– Еще все успеешь, если захочешь. Мне вот уже двадцать, почти двадцать один, а по счету Земли уже двадцать три, и это намного хуже…

В это время запел сигнал внутреннего вызова. А я не сразу сообразил, что это такое, и не сразу вспомнил, как отвечать. А когда я всетаки включил коммуникатор, то услышал голос Нисли:

– Вик, вы тут?

– Слушаю тебя, Нис.

– Мне нужно выйти из каюты, а Рив, как всегда, не догадался открыть дверь.

– Я сейчас, - сказал я и отключил связь, - Нок, извини, я ненадолго.

– Вик, только…

– Что только?

– Не пускай ее сюда, пожалуйста.

Я глянул на него и только кивнул в ответ. Дверь в каюту была заперта на небольшой засовчик, вставленный в ручку. Я его вытащил и, постучав, вошел.

– Здравствуй, Нис.

– Здравствуйте… Вы меня подождите, я быстро.

Она проскользнула мимо меня, я же остался один в этой каюте и принялся ее осматривать. Первое, что сразу бросалось в глаза, это весьма разросшийся куст ньюрской розы с алыми цветами, той самой, которую я подарил Нис шесть лет назад. Отметил я и произведенную тут переделку. Например, то, что кровать сделана намного шире, и явно предназначена для двоих. Потом я обратил внимание на фотографию, на которой Рив и Нис стоят обнявшись. На этой фотографии я задержался до прихода Нис. Она же, заметив, что я рассматриваю, тут же объяснила:

– Это мы в тот день, когда поженились, полгода назад.

Я никак не показал своего удивления. Да наверно и не было его, этого удивления. А то, что этим кончатся их отношения, можно было уже давно предположить. Я только улыбнулся и сказал:

– Поздравляю вас, хоть и с опозданием. Подарок за мной.

– Да какой уж подарок. То, что вы здесь, само по себе подарок.

– Вот не подумал бы, что могу быть подарком, скорее наоборот.

Еще какое-то время мы поговорили, потом позавтракали. Потом я, как мог, покормил Нока и еще какое-то время посидел с ним, пока Рэй не сообщил мне, что на корабль прибыл дисколет, и я поспешил встретить Рива.

Рив прибыл не один, его сопровождали двое молодых людей в такой же форме. Одного из них я знал, это был тот самый Ол Веньись, брат Ога, которого я еще мальчишкой видел в Дебиге, и который первым нашел нас в подземельях Вака. Этого мне было достаточно, чтобы посчитать его хорошим знакомым, и пожать ему руку. Другой же был совсем еще мальчишка, местных лет ему было наверно шестнадцать-семнадцать. Но и он показался мне знакомым. Бесцветные волосы сейчас на Лате наверно не редкость (у всех троих такие, да и у меня самого тоже практически такие же). Знакомым мне показался беззащитный взгляд светлых глаз, и я вспомнил подземный Альк. Рискуя ошибиться, я все-таки назвал его:

– Эв?

– Вы помните?

– Когда-то я ничего не забывал, - сказал я, пожимая ему руку.

– Эти двое поступают в твое распоряжение, - сказал Рив, - до тех пор, пока в этом есть необходимость. Олерит Веньись и Эвниг Оенч.

– Ты выяснил?

– Пройдем к тебе.

Рив жестом приказал сопровождающим остаться за дверью, а мы вошли в каюту.

– Он жив, - тут же спросил я.

Рив мотнул головою:

– Не знаю. Мы вывезли оттуда тысячу сто сорок четыре человека. А сейчас не можем всех найти.

– Не понимаю.

– Один человек сбежал, и никто из них ничего не может сказать о нем. Тысячу сто сорок три человека мы проверили, все обычные латяне, вакцы, и это точно. Кто же сбежавший, вообще не можем сказать. Возможно это и он, возможно и нет.

– Возможно, что и ошибка в подсчетах.

Рив ничего не ответил на это, наверно потому, что была возможность и такой ошибки. Он только молчал и смотрел в сторону.

– Он остался один из пятерых.

– Ну что я могу поделать, если эта всеми проклятая война. Вик, я и в самом деле не могу ничего больше сделать.

– Рив, я тебя ни в чем и не обвиняю. Если уж обвинять, то только этих палачей в сером. А во вторую очередь меня самого…

– Успокойся, Вик.

– Я и так спокоен. Я пожертвовал ими всеми для того, чтобы Лата была живой, даже Ноком жертвовал… Конкретным ради отвлеченного, вероятного. Рив, я никогда не прощу себе чужие страдания, которые я мог бы предотвратить. Я калека, Рив… Нет, не физически, физически-то поправимо, а вот в душе… не знаю…

– Время вылечит все, это не я сказал.

– Разумеется, вылечит, когда человек умирает, он больше ни от чего не страдает.

– Зачем бросаться в крайности?

– Рив, я сам по себе одна большая крайность.

– И это говорит человек, который учил меня, что из любой ситуации может быть выход.

– Я учил не тебя, а Яса.

– Какая разница.

– Выход есть всегда, но своими затуманенными мозгами я его сейчас не вижу… Может быть, я его еще и найду.

– Желаю тебе этого.

– Спасибо.

Я отвернулся, и мы несколько минут молчали. В голове у меня и в самом деле все путалось. Мысли перескакивали с одного на другое, пока почему-то не остановились на Нисли.

– Кстати, Рив, почему ты не сказал, что вы с Нисли поженились. Ну ладно, поздравляю тебя, а Нис я уже поздравил.

– Спасибо, - кивнул Рив, а потом, после паузы, сказал, - ну ладно, что будем делать.

– В смысле чего?

– В смысле всего. Я, как наверно уже понимаешь, не могу сейчас постоянно находиться здесь. Поступили сведения, что на нашем новом космодроме готовится крупная диверсия, да и вообще все не так уж хорошо, как бы нам хотелось.

– Понимаю и никаких обязательств на тебя не накладываю.

Рив снова кивнул:

– Ты даже не представляешь, сколько людей желают увидеть тебя. Яс, Ог Веньись и еще несколько человек наверно в ближайшее время нанесут сюда визит. Но только те, кого ты хорошо знаешь.

На этот раз кивнул я:

– Буду рад видеть… А этих двоих помощников, ты по какому принципу выбрал?

– Знают тебя, неплохо соображают, готовы на любую работу… ну а на проекте от них нет большой пользы.

– Последний аргумент сыграл большую роль?

– Немаленькую, желающих было чересчур много. К примеру, те же Яс и Ог, но только там без них может и дело застопориться.

– Понятно.

– Только ты не обижайся. Я буду прилетать сюда, как только будет появляться свободное время, только боюсь, чем дальше, тем меньше его будет у меня оставаться.

– Хорошо. Ну, уж пока ты здесь, нужно собрать и подготовить регенерационные ванны для Нока и для меня. Мне такая работа сейчас не под силу.

– Сделаю, сегодня и сделаю, пока есть время… Но только уж этим двоим разъясни обязанности и права сам. И размести… Знаю, что тебе тяжело, но это совсем неплохие ребята, плохих я бы сюда не пригласил.

Мы вышли из каюты, Рив сказал:

– Повторяю, вы поступаете в полное распоряжение капитана Стрельцова, до тех пор, пока он считает это нужным. Вам это ясно?

– Так точно, генерал.

– Тогда выполняйте.

Рив повернулся и ушел в сторону мастерских, я же сказал:

– Пойдемте.

Я провел их в душ, чего они естественно ни в коей мере не ожидали. Заказывая у Рэя одежду для них, я им сказал.

– Раздевайтесь. Если желаете, можете принять душ.

Вопреки моему ожиданию, они не отказались. Может быть, восприняли это как приказ, я не стал об этом расспрашивать, а терпеливо дождался, когда они окончат.

– Оденьте вот это, - я дал каждому по комплекту одежды.

Когда они немного разобрались, то сразу же мне был задан вопрос:

– Так ведь это же форма.

– Разумеется, форма, одевайте.

– Но что она означает?

– На мне такая же. Это форма дальнего космофлота Земли.

В этой форме они выглядели тоньше и стройнее, что я про себя отметил, но ничего об этом не сказал, сказал же другое:

– Возьмите свою прежнюю одежду, возможно, вам она потребуется через какое-то время. И пойдемте за мной.

Я отвел их в одну из двухместных кают:

– Это будет ваша каюта. Оставьте здесь свои вещи и пройдемте дальше.

Я провел их в кают-компанию:

– Садитесь. Итак, вы представляете, где находитесь?

– Да, на вашем корабле-звездолете.

– Как вы представляете, зачем вы здесь находитесь?

– Рив… генерал СК Альись объяснил, что мы будем должны ухаживать за вами и тем парнем.

– Как видите, в особом уходе я не нуждаюсь, но Нок - да. Я же еще не восстановил все свои функции, чтобы делать все сам. Короче говоря, мне нужны не няньки, а помощники, которым я мог бы доверять. Надев эту форму, вы стали временными членами экипажа экспериментального звездного крейсера И-247Л или просто "Игла, планета приписки которого Земля. Я Виктор Стрельцов, младший капитан Дальней Разведки, являюсь капитаном этого корабля, и вы будете подчинены мне, и только мне.

– Ясно, капитан.

– Сейчас нужно сразу же договориться, чтобы не было недоразумений. У нас не принято постоянно приказывать. И если я буду приказывать, хотя и постараюсь этого не делать, буду говорить, что это приказ. Ко всему остальному следует относиться как к просьбе. Вы можете пользоваться всеми предоставляемыми кораблем услугами, а так же информатекой и вычислительным комплексом. А сейчас я познакомлю вас с Рэем.

Здесь так же имелся терминал, которым я воспользовался, чтобы вызвать Рэя.

– Слушаю, командир, - тут же ответил он.

– Знакомься. Это Ог Веньись, а это Эв Оенч.

– Будем знакомы, ребята, можете называть меня просто Рэем. Кто я, вы наверно и так знаете. Вызвать меня можно с любого блока ВКС нажатием голубой клавиши. Будут вопросы, или потребность в совете, обращайтесь в любое время.

После этого я провел этих своих новоявленных подчиненных по кораблю, показывая, что где находится, а в какие помещения лучше без меня не соваться. После этого я познакомил их с Ноком, и мы пообедали.

А после обеда я почувствовал навалившийся на меня груз усталости и отправился отдыхать. Я уснул спокойно, но вскоре меня начали мучить кошмары, которые я, как ни старался, не мог изгнать из своего сна. Разбудил меня Рив, когда я метался в кровати и стонал. Я проснулся, но еще наверно не меньше минуты отходил от этих кошмаров. И только наведя относительный порядок в мыслях, поднял глаза на Рива. Он спросил:

– Тебе очень плохо?

– Наверно.

– С тобой, похоже, творится то же, что и с Рэем, только в замедленной форме.

– Все возможно. Но только меня не вылечить изменением программы. Остается только надеяться на время.

– Я попросил Рэя подумать над этим хорошенько.

– И что же он?

– Думает.

– Ну и пусть думает. Надеюсь только, что это ему не повредит.

– Не должно. Рэй теперь знает, где проходит черта, и не переступит через нее… Но на Нока, похоже, это не оказало такого воздействия.

– Нок не получил того, что получил я от них. В основном его калечили только физически.

– Я все подготовил для операции по инструкциям Рэя. Он собирается заняться вами одновременно, завтра.

– Раньше начнем, раньше закончим.

– А сейчас я улетаю и забираю с собой Нис.

– Она того хочет?

– Нет, наоборот, она хотела бы остаться с братом, но от этого становится хуже им обоим. Лучше пусть не видят друг друга, пока Нок не станет полностью здоровым.

– Хорошо, пусть будет так.

– Может быть, ты проводишь нас?

– Разумеется.

Рив улетел, пообещав, что через пару дней обязательно вырвется и навестит нас. Нис же расплакалась и ничего не сказала.

Был уже поздний вечер, и поужинал я в одиночестве. После ужина заглянул к Ноку. Оказалось, что Рив за это время успел соорудить для него движущееся кресло с управлением биотоками. И Нок, при помощи Ола, его испытывал, катаясь взад и вперед по каюте, и умудряясь ни на что не натыкаться. Увидев меня, Нок засмеялся, таким я его не видел никогда. В этот момент из спинки кресла выдвинулся гибкий манипулятор, оканчивающийся таким же гибким захватом, чем-то напоминающим руку. Нок напрягся, и эта рука протянулась ко мне. Усмехнувшись, я пожал ее, а потом оттолкнул и, приблизившись к мальчишке, взлохматил ему шевелюру и спросил:

– Доволен игрушкой?

– Не думал, что такие вещи возможны.

– Возможны и не такие. Только особенно не приваживайся к ней.

– Почему?

– Меняются двигательные рефлексы. И когда у тебя восстановятся руки и ноги, тебе будет сложнее привыкнуть жить нормально… Ну ладно, ладно, не буду пугать. Можешь этой штукой пользоваться, но только не увлекайся чересчур.

– Хорошо, не буду… А значит, завтра Рэй начнет нас оперировать?

– Завтра, - кивнул я, - а сейчас тебе наверно уже пора спать.

– Ну, еще полчаса.

– Ну, как хочешь.

Я прошел в свою каюту и запер ее изнутри. Прошел и сел в кресло, несколько минут сидел неподвижно. Потом вспомнил о виденной вчера голограмме, и мне захотелось увидеть себя самого, каким я был. Я нашел в углу крошечное проецирующее устройство и включил его. Обошел возникшее изображение, хотя и мог бы свободно пройти сквозь него, и снова сел в кресло. От изображения до меня было меньше метра, и я принялся его рассматривать. Для пространственной голограммы оно было неплохо, но не было никакого сравнения с изображением даже не на стерео, а на обычном голографическом экране. Оно могло обмануть только того, кто никогда не видел голограмм. Отметив это для себя, я больше не обращал на это внимания.

Я был изображен стоящим, в полетной форме. И в лице изображения явно виделась какая-то отрешенная задумчивость. Волосы упали на лоб и глаза отдельными прядками. Это было без сомнений изображение, подсмотренное Рэем из реальной жизни. Но вот когда он увидел меня таким, я, как ни старался, не мог вспомнить. Повернувшись вместе с креслом, я взялся за терминал и вызвал Рэя.

– Что нужно, командир? - зазвучал его голос, но экран оставался темным.

– Рэй, может быть, покажешься, а то я както не могу говорить с пустым местом.

– Ты этого очень хочешь?

– Да.

– Подожди пару секунд.

Экран засветился многоцветным хаосом. Но я уловил, что этот хаос отличается от того, который я видел раньше. Через секунду изображение на экране сформировалось, и я увидел глубокого старика. Заметив мое недоумение, Рэй это прокомментировал:

– Исходя из ассоциаций, как человек я должен выглядеть именно так.

– Нет, Рэй, ты мой ровесник, и должен выглядеть, как мой ровесник, а не иначе, - наверно, это я сказал чересчур эмоционально, потому что Рэй тут же сменил изображение старика изображением двадцатилетнего парня и спросил:

– Так?

– Намного лучше.

– Что ты хотел у меня спросить?

Я кивнул на голограмму:

– Рэй, когда ты увидел меня таким?

– Перед тем, как ты улетал в Гэзд. Тебе не нравится? Мне тоже, но Рив и Яс настояли именно на этом, а не другом.

В это время я повернулся и снова рассматривал изображение. Да, я был таким, но сейчас я уже другой, и никогда таким не буду. Таким мальчишкой. Мое детство закончилось, и закончилось рано. Но вот таким мог бы стать любой из тех пятерых мальчишек, выращенных палачами Вака. Рэй не отключался все это время. И когда я снова повернулся и увидел его, мне стало немного легче.

– Рэй, можешь меня не слушать, а только делать вид, что слушаешь, но не уходи, мне нужно выговориться.

И я рассказал ему все, что мог за это время. Наверно мой рассказ был крайне разорван, непоследователен, лишен подробностей там, где они нужны, и напичканный ими там, где не нужно. Но Рэй меня ни разу не перебил, а только молча наблюдал за мной с экрана и слушал. Даже когда я закончил, он выждал еще несколько минут и только тогда сказал:

– Да, Виктор, все это ужасно.

– Так ты слушал?

– Разумеется, слушал. И если тебе не чересчур трудно, я хотел бы кое-что уточнить. И не сочти это за неуважение.

– Валяй.

Еще около часа Рэй задавал вопросы, а я отвечал на них. Потом Рэй сказал.

– Боюсь спугнуть догадку. Похоже, что ты дал мне недостающую информацию… Ну да ладно, уже утро.

– Утро?

– Да, мы проговорили всю ночь. А сейчас все уже проснулись и умылись. Так что поторопись и ты к завтраку, если не хочешь завтракать в одиночестве. А после завтрака, вместе с Ноком, отправляйтесь в операционную.

К завтраку я успел. Но аппетита у меня не было, и я ограничился самой малостью. Но, чтобы не окончить раньше других, ел медленно и наблюдал за тем, как Эв кормит Нока, и весьма умело это делает. Но я у него ничего об этом не спросил. А после завтрака я сказал.

– Пора в медотсек: мне и Ноку. Ол, проводи нас. А ты, Эв, завтракай, а то сам еще не успел.

В операционной стол был убран, а на его месте стояли два вертикальных цилиндра, опутанных аппаратурой и проводами, которые шли к универсальным разъемам на стене. Увидев все это, Нок сделался слегка испуганным, и постоянно поглядывал на меня.

– Ну, что ждете, - услышали мы голос Рэя, - раздевайтесь и занимайте бочки.

Ол тут же принялся раздевать Нока. Нужно сказать, что еще со вчерашнего дня Нок был уже одетый. Я же не торопился.

– Какая бочка для кого? - спросил я.

– Ближняя для Нока, а дальняя для тебя, командир, - ответил Рэй и открыл их.

– Туда что, вместе с головой? - спросил Нок.

– Разумеется, парень. Но вы сможете переговариваться.

Мы с Олом подняли Нока.

– Внесите в "бочку", - сказал Рэй, - чуть дальше, вот так.

Выдвинувшиеся манипуляторы прочно зафиксировали мальчишку, и "бочка" закрылась.

– А сейчас ты, командир.

– Сейчас, - я повернулся к Олу. - Можешь пока быть свободным. Когда потребуется, Рэй вас пригласит.

– Ясно, командир.

Переговариваться во время операции нам не пришлось, потому что Рэй, сочтя это необходимым и допустимым, усыпил и меня, и Нока.

Нет нужды полностью описывать события последующих дней. С утра операция. Рэй тратил на меня и на Нока одинаковое число времени. После этого разговоры, разговоры, разговоры. Каждый день появлялись или Рив, или Яс, и с ними постоянно прилетал кто-то, кого я знал. Прошло уже наверно дней восемнадцать. У меня уже почти полностью восстановилась рука и пальцы на ногах, и я начал обретать прежнюю форму. Координация движений восстановилась полностью. И я почти все свободное время мучил себя физическими упражнениями. У Нока тоже уже были руки и ноги, но еще не достаточно выросшие, чтобы упражнять их. За Ноком приходилось постоянно наблюдать, чтобы он не сделал ими что-нибудь непосильное.

Так вот, вечером восемнадцатого дня ко мне зашел Ол. За это время он серьезно увлекся математикой, земной математикой. Я не чинил ему в этом увлечении никаких препятствий. Так вот, он попросил меня разъяснить ему кое-что. И я согласился. Тем более что это кое-что оказалось простейшим приложением квазилинейных координат. А уж квазилинейные координаты любой звездный пилот может разъяснить, даже проснувшись посреди ночи и вися при этом вниз головой. И я взялся разъяснять. И, надо сказать, разъяснил. Но когда дело дошло до отвлеченного примера, я понял, что ничего не понимаю. Нет, я это хорошо помнил. Помнил и то, что мог решать подобное, даже не задумываясь. Стараясь не подать виду, я постарался избавиться от Ола, сославшись на усталость. Но, как только он ушел, я принялся решать эту задачу. Бился целый час, но ничего не получил. Тогда я со своего терминала, в обход Рэя, подключился к информатеке. Вызвал себе учебники, которые я знал. Быстро просмотрел несколько, обнаруживая, что все, что в них есть, я помню. Но, когда я брался за задачи, у меня ничего не получалось. Словно бы мозги не желали работать так, как работали когда-то, и как я хотел. Несколько часов таких занятий, и я убедился, что стал тупым. Тогда я вызвал Рэя, и все это ему изложил.

– Вик, я это ожидал, шесть лет, это очень много времени. Просто тебе придется усердно работать над собой. И я считаю, что тебе удастся все это восстановить.

– Рэй, но такого же просто не бывает.

– Как видишь, бывает. Ну, не расстраивайся, командир. Я составлю для тебя программу занятий в ускоренном времени… Кстати, встань.

Я поднялся, не понимая, чего хочет от меня Рэй.

– В шкафу, в правом дальнем углу лежит черный пакет. Его туда положил Рив. Возьми то, что лежит в нем.

Я достал пакет, сел обратно и вскрыл его. На ладонь мне выпал стартключ с цепочкой и письмо. Я отложил ключ в сторону и взялся за письмо, которое было написано ровным почерком на земном языке:

"Вик, извини, что возвращаю тебе твой ключ таким образом. Просто я не хочу лишних расспросов. Этот ключ принадлежит сейчас тебе и только тебе. Я не тот мальчишка, которому ты будешь должен передать его на краю гибели. Сейчас еще далеко не то время.

Он был для меня талисманом. И, если сказать честно, то и спас от гибели самым прямым образом, от него срикошетила пуля, которая должна была попасть мне в сердце. И еще, Вик, пожалуйста, ни о чем, связанным с тем, что я написал здесь, меня не спрашивай. Я не отвечу, хотя мне и будет тяжело это сделать.

Всегда твой Рив".

– Ну и что ты об этом думаешь? - спросил я у Рэя.

– Надень ключ себе на шею и не задавай вопросов. Я обещал Риву, что не буду разговаривать с тобой на эту тему. И ты не сможешь мне приказать.

– Я и не собираюсь, Рэй.

Прошло еще десять дней. Но для меня каждый из них был неделями, если не месяцами. В результате упорных, почти до изнеможения, занятий, мне удалось восстановить большую часть того, что я знал, и чем умел пользоваться. Но это приносило мне не облегчение, а наоборот мучения. Мне все чаще и чаще вспоминался Вак, и эти воспоминания давили на меня страшным грузом, не давая выкарабкаться даже до своего прежнего уровня. Тем временем Рэй закончил операцию и с Ноком. Мальчишка весь буквально светился от счастья. Он быстро восстановился, и уже ничто не говорило о том, что всего лишь месяц назад он был беспомощным калекой. И сегодня он даже напросился, чтобы я взял его с собою в искусственную реальность и ускоренное время. И в результате этого, я не смог заниматься, а все время провел с ним, правда, время это было проведено неплохо. А вечером прилетел Рив. Нок встретил его и привел ко мне.

– Ну, здравствуй, Вик.

– Что-то ты сегодня очень радостный?

– Это хорошо?

– Конечно, хорошо.

– Вижу, что Нок уже полностью здоров.

– Рэй с ним закончил еще вчера.

– А у нас завтра событие. Выводим на орбиту первый отражатель. Всех приглашаю на наш космодром.

– Конечно, будем.

– А мне тоже можно? - спросил Нок.

– Ну конечно можно. Там Нис о тебе просто каждый день спрашивает, - сказал Рив.

– Нок, ты же теперь полностью здоров и уже можешь все.

Приподнятое настроение Рива в какой-то степени передалось и мне. И вечер мы провели довольно весело. А ночью у меня не было кошмаров, впервые не было. А утром мы отправились на новый космодром. Я, Рив, Нок и Ол с Эвом. У дисколета Рив спросил:

– Сам поведешь?

– Попробую, но страхуй меня на всякий случай.

Дисколет мне подчинился, но этот полет я провел так сказать только на удовлетворительно, чему, надо сказать, оказался рад. Мы смотрели, как поднимается ракета, огромная белоснежная гора. Потом я вместе с эсковцами отмечал это событие. Потом Нок сказал, что останется на день у Рива, и я согласился. Так же я дал "увольнительные" Олу и Эву. А Яс сказал, что разделит со мной одиночество на корабле. И мы собрались с ним обо всем поговорить. Мы прилетели на "Иглу", но поговорить уже не успели. Рэй дал сигнал тревоги. Мы влетели в рубку.

– Вак вывел на орбиты двадцать четыре боевых корабля, - говорил Рэй. Выведенная сегодня станция отражателя уничтожена. У них лучевое оружие и плазменные двигателя.

Я быстро достал стартключ и вставил его в гнездо на пульте:

– Запускаем реакторы.

– Вик, что ты собрался делать? - почти кричал Яс.

– То, что когда-то обещал. Я подниму "Иглу" и уничтожу их, и их логово. Жаль, что реакторы не в режиме.

– Я улетаю.

– Куда?

– На космодром.

– Нет смысла.

– Я должен.

– Тогда не держу.

Я видел, как улетел Яс. Но реакторы еще не разогрелись, когда меня вызвал на связь Рив.

– Вик, все очень плохо, снова война. Но я прошу тебя, пожалуйста, не вмешивайся.

– Я подниму корабль и уничтожу их. Я должен рассчитаться с ними за все. И ты меня не остановишь.

Мощность реакторов уже стала достаточной, как я посчитал. А надо мной как раз проходил боевой вакский корабль. Я врубил маршевые движки, рассчитывая за несколько секунд уйти за атмосферу. Но с мощностью я, похоже, просчитался, движки не желали набирать тягу. Но "Игла" поднялась уже на десяток километров, когда нас настиг удар. Удар был страшен. Во вспышке померкли экраны и корабль начал кувыркаться.

– Деактиватор, - закричал Рэй, - Вик, немедленно садись.

Толи от удара, толи от этого крика, из меня словно бы выветрились последние остатки пилота, и посадил звездолет я только чудом.

– Вик, что случилось? - кричал Рив.

– На вакских кораблях установлены деактиваторы. Они могут уничтожить звездолет.

– Где вы?

– На поверхности.

– Слушай меня. Свертывай пространство. Мы не можем тобой рисковать. С Ваком мы разберемся сами. А когда все закончится, я вас найду, обязательно найду. А если нет, подожди лет пятьдесят-шестьдесят, ты ведь это можешь?

– Могу.

– Я очень тебя прошу, сделай так.

– Сделаю. Прощай, Рив.

Я сразу же включил установку свертки пространства. Чувствовал я себя очень мерзко. Передо мной одновременно встали все кошмары Вака, кричащий Рив, а потом мальчишка с моим лицом, кричащий: "Я тебя ненавижу, ненавижу!!!" Я направился к анабиозному отсеку и уже оттуда отдал приказ Рэю:

– Я лягу в анабиоз на шестьдесят лет. Но меня можно разбудить и раньше, если в окрестностях корабля появится кто-то, кого мы знаем. Все это время остаемся в свернутом пространстве. При серьезных неполадках так же можешь меня разбудить, но ни в каком другом случае. Приказываю это капитанской властью и стартключом.

Рэй ничего не ответил. Я разделся и лег в капсулу. Но перед тем как нажать на кнопку, подумал, что я бегу, бегу самым постыдным образом в еще неизвестное никому будущее.

"На чужом берегу нет счастья", - вспомнил я чьи-то слова и нажал на кнопку, и отправился к еще одному чужому берегу.

Конец второй книги.

© Copyright Колчанов Артем ([email protected])