"Грач - птица весенняя" - читать интересную книгу автора (Мстиславский Сергей Дмитриевич)

Глава III ПО ПУТИ

Из стариковского дома вышли на рассвете…

Повел Доррен, товарищ Карла. Опять тем же путем: через огород, полем, в лес… Шли налегке — чемоданы еще раньше повез на санках Карл; он и билет возьмет на станции. Приезжему нехорошо показываться у кассы: на всех близких к границе станциях и даже полустанках следят полицейские агенты. Надо быть осторожным.

Русский спросил про хозяина: по всему обиходу — и по глазам и по разговору — видно, что он якшается с полицией.

Доррен подтвердил:

— Очень верно. Карл потому и привел туда: у него на квартире дорого, но ничего не может случиться. Старик платит полиции, и потому у него спокойней всего контрабандисту.

— Но я же не контрабандист. И он догадался, кто я: он ясно намекал мне, что я — тот самый, которого ищут солдаты. Я понимаю, что контрабандистов он не выдает. Но политических…

— Выдать? — рассмеялся Доррен и даже нагнул ухо ближе к русскому, как будто проверял, хорошо ли он слышит, не почудилось ли. — Где б он тогда нашел место спрятаться от нас? Он знает, что был бы мертв с этого часа, хотя бы уехал далеко и сидел за семью замками. Да и зачем он будет выдавать? Ему деньги нужны, а не другое…

Они шли по лесу глухой тропинкой. Доррен вытянул руку вправо, через сугроб, поймал сухой сук. Сук треснул под нажимом сжавшей его могучей ладони.

— Я о многом хотел бы спросить, товарищ Василий, но я знаю — вам нельзя говорить много. Я спрошу только одно: долго нам еще терпеть?

Русский сдвинул брови:

— Пока соберем силы. Убить царя — это не шутка. А нам надо свалить всю власть помещиков и капиталистов, не то цепи еще крепче станут — и только. У других народов так бывало не раз. Нельзя, чтобы и у нас было так же. Значит, раньше чем ударить, надо собрать силы…

Доррен шумно вздохнул и обвел взглядом вокруг — по бурелому, по застылым мачтовым соснам.

— Здесь вся земля кругом: и поля, и лес, и даже небо — я так думаю баронские. А вы знаете, что есть немецкий барон? Для барона народ — как скот, свинья, навоз. Вы знаете, когда крестьянин, даже не крепостной крестьянин, не батрак, приходит к барону, к помещику, он должен ему руку целовать!

Доррен переломил сук пополам ударом о колено и швырнул обломки далеко в снег.

— Нет! Мы не можем терпеть больше. Мы встанем. Одних батраков-латышей двести тысяч; этого довольно, чтобы сжечь всех баронов, сколько их есть на нашей земле. Мы встанем! Я говорю: если нет ружья, надо бить палкой, но бить.

Русский засмеялся весело:

— Я не спорю: и палка — хорошее оружие, когда она в таких крепких руках, как твои. И все-таки надо ждать, Доррен, потому что, если вы выступите одни, вас раздавят — и народу станет не легче, а тяжелее.

— В России, я читал или слышал, сто шестьдесят народов, — пробормотал Доррен и опять обломил с ближайшего дерева сук. — Если ждать, пока все будут готовы…

— Я не говорю «все». Я говорю: столько, сколько надо на удар. Мы готовим силы — в этом наша работа.

— Я знаю, знаю, — громко и быстро сказал Доррен. — Я сам читал листки, которые печатает ваша партия. «Из искры возгорится пламя!». Это верно. Только очень трудно ждать. У каждого сама рука сжимается в кулак. И я прошу, передай кому надо: долго ждать нельзя. Последний час всего труднее.