Черные Дубы

Келемвор натянул поводья, останавливая своего скакуна, и прильнул к бурдюку с водой. Несмотря на отсутствие солнца, которое попросту не явилось сегодня на небосклон, денек выдался достаточно жарким. Землю окутывал клубящийся оранжевый туман, приносивший с собой знойное тепло.

Туман выжал из земли последние соки, превратив дорогу в полосу рыхлой пыли, одинаково душившей и животных, и людей. Лошади двигались неторопливо, останавливаясь каждые несколько шагов, чтобы вдохнуть воздух в надежде, что он принесет с собой долгожданную прохладу с ближайшего пруда или реки. Но Келемвор знал, что они не отыщут воду. Отряд пересек уже несколько ручьев и единственное, что они всякий раз обнаруживали в русле, были все те же сгустки оранжевого тумана.

Промочив горло, Келемвор повернул свое изможденное лицо налево. Из-за тумана, он едва мог различить лес, что змеился вдоль левой стороны дороги. Принюхавшись он явственно различил запах дыма вперемешку с паленым мясом. Этот тотчас напомнило ему о городах и деревушках, выжигаемых во время больших войн.

“Я чувствую запах дыма”, — произнес Келемвор, оборачиваясь к своим спутникам.

Второй всадник, Адон, остановился и принюхался. “Ты прав”, — произнес он, стараясь не поворачивать голову, чтобы скрыть шрам под левым глазом. “Похоже что-то горит”.

“Думаю, стоит узнать, что происходит”, — произнес Келемвор.

“Зачем?” — хмыкнул Адон. “Не удивлюсь, если это горит сам воздух”.

Келемвор вновь повел носом. Он не мог сказать наверняка, но ему казалось, что к запаху дыма примешивается и аромат паленого мяса. “Не чувствуешь?” — спросил он. “Так может пахнуть только сгоревшая плоть”.

Позади Келемвора и Адона остановился третий всадник. Его некогда черный капюшон стал серым от дорожной пыли, а волосы были стянут в конский хвост. “Я чувствую”, — вдохнув, произнесла Миднайт. “Пахнет, словно обуглившаяся баранина”.

Вздохнув, Адон повернулся к Миднайт. “Может быть это всего лишь лагерный костер”, — пожал он плечами. “Ну что, поехали дальше?”

Непроизвольно, рука жреца скользнула по предмету, за который он нес особую ответственность, седельной сумке в которой покоилась Скрижаль Судьбы. Не могло быть ничего важнее, чем как можно скорее доставить ее в Уотердип. Адон не хотел тратить время на объездные пути, особенно учитывая неприятности, свалившиеся на них за последние несколько дней.

Келемвор понимал, чем вызвано беспокойство жреца. После побега от всадников-зомби, они заехали на постой в Велун. Однако, как только троица заявилась в город, местный правитель, Лорд Сарп Редбирд обвинил Келемвора в убийстве местного торговца. Поэтому им пришлось украсть лошадей и бегством спасаться от городской стражи.

Но даже, если Адона и не волновали события в Велуне, то наверняка он не мог оставить без внимания Зентиларов. Покинув Велун, троица направилась к Хилпу, а затем повернула к Сюзаилу. Там они намеревались пересечь Драгонмер, добравшись таким образом до Илипура, где они смогли бы присоединиться к одному из караванов, направляющихся в Уотердип.

Однако, они едва успели добраться до Моста Старуотер, когда наткнулись на засаду из шести Зентиларов. Келемвор хотел вступить в схватку, но Адон мудро настоял на побеге. Ведь, если зеленоглазый воин и мог рассчитывать на удачу в поединке против двух врагов, то Адон и Миднайт вряд ли бы справились со своими противниками.

Келемвор сомневался, что Зентилары или солдаты из Велуна станут преследовать их. Городская стража этого городка состояла в основном из торговцев и купцов, так что они наверняка повернули после недолгой погони. Что касается Зентиларов, то здесь он и вовсе не сомневался, что они не последуют за ними. Пока они находились на территории Кормира, преследовать их они могли лишь по ночам. Если же зентильские солдаты осмелились бы преследовать их в открытую, днем, то это было бы делом одного или двух дней прежде, чем их выследил бы кормирский патруль и перерезал всех до одного.

“Не беспокойся, Адон”, — произнес Келемвор. “У нас есть немного времени в запасе. Я в этом более чем уверен”.

“А в чем ты не уверен?” — спросила Миднайт. Она уже давно усвоила — то, что Келемвор оставлял при себе, было гораздо важнее того, что он произносил вслух.

Чувствуя, что вряд ли сможет скрыть свою тревогу, Келемвор решил поделиться, — “Меня не дает покоя одна мысль — откуда на территории Кормира было взяться Зентиларам?”

Миднайт расслабилась. “Ну, с этим все вполне определенно. Они работают на Сайрика. Он пытается отсечь нас от южного маршрута”.

Келемвор и Адон обменялись взглядами. “Если бы я хоть на миг решил, что Сайрик заманивает нас на север”, — отрезал Келемвор, — “То не задумываясь повернул бы на юг”.

“Чего бы это ни стоило”, — соглашаясь, добавил Адон.

“Почему ты так говоришь?” — резко спросила Миднайт.

“Да потому, что Сайрик, как никто другой, желает моей смерти”, — ответил Келемвор.

Подобные пререкания длились уже почти целую неделю. Миднайт тщетно пыталась убедить своих друзей, что Сайрик не предавал их, вступив в ряды Зентиларов.

“И чьи же, по-вашему, стрелы спасли нас пять ночей назад?” — не унималась Миднайт, имея в виду загадочного стрелка, помогшего им в схватке с зомби. Она отвернулась, скользя глазами по лесному массиву, более чем уверенная, что они не смогут дать ей подходящего объяснения.

“Не знаю”, — отозвался Келемвор, твердо решив не допустить, чтобы последнее слово осталось за Миднайт. “Но они точно принадлежали не Сайрику. Он бы не промахнулся мимо меня, вместо этого нашпиговав всадника”.

Миднайт хотела было возразить, но передумала и промолчала. Келемвора не так-то легко было переубедить. “Ладно, забудем”, — твердо произнесла она.

“Да”, — согласился Адон, пришпоривая лошадь. “С каждым часом мы все ближе и ближе к Уотердипу”.

Келемвор схватил поводья Адона. “Правь в лес”, — решительно произнес он.

“Но…” Возмущенный тем, что Келемвор брал роль лидера даже в таком незначительном вопросе, Адон резко выдернул поводья из руки воина. “Я не хочу ехать туда”, — воспротивился он. “Не хочу мешать кому-то готовить свой ужин”.

Раздосадованный упрямством Адона, Келемвор лишь стиснул челюсти и прищурил глаза, произнеся вслух, — “Если ты прав, это займет всего минуту, но если ты ошибся, то кто-то может так и не дождаться нашей помощи”.

Несмотря на умеренный тон, Келемвор твердо решил не отправляться дальше не выяснив причину появления дыма. В воздухе витал запах смерти, а для него это означало лишь одно — кто-то попал в беду.

И сейчас Келемвор Лайонсбэйн готов был с радостью предложить помощь любому, кто в ней нуждался.

На протяжении пяти поколений мужчины в роду Келемвора из-за жадности своего предка были вынуждены торговать своими воинскими навыками. Давным-давно, Кайл Лайонсбэйн, беспощадный наемник, предал могущественную чародейку, бросив ее в самый разгар битвы, чтобы разграбить вражеский лагерь. В расплату, та прокляла его, чтобы всякий раз, когда он будет потворствовать своей жадности, он превращался в пантеру. Проклятье передалось по наследству потомкам Кайла, но вместе с тем оно обратилось, пробуждаясь к жизни лишь тогда, когда кто-нибудь из них хотел совершить бескорыстный поступок.

Проклятье стало настоящей каторгой, которую было невозможно и представить. Вынужденный вести жизнь наемника, Келемвор производил впечатление безжалостного человека, что и его предок. В результате одиночество и уединение стали его лучшими друзьями.

Сколь бы это не казалось парадоксальным, но все изменилось по воле Повелителя Бэйна, Бога Раздора. Пройдя через множество испытаний, Келемвор обманул Бэйна и заставил его снять с него семейное проклятье. Отныне он мог помогать остальным и поклялся себе, что никогда больше не бросит в беде нуждающегося в помощи.

Адон по-прежнему был не согласен с точкой зрения Келемвора, поэтому в разговор пришлось вмешаться Миднайт. Понюхав воздух, она покивала головой, — “Я чувствую запах горелой плоти”. Несмотря на то, что она все еще злилась на воина за его обвинения в адрес Сайрика, здесь не согласиться с ним она не могла. “Хватит упрямиться, Адон. Кел прав”.

Адон тяжко вздохнул, вынужденный подчиниться. “Тогда давайте покончим с этим как можно быстрее”.

Келемвор не мешкая развернул коня к лесу. Здесь туман уже не казался столь густым, а воздух настолько горячим. Весь лес, насколько хватало взгляда, казался словно объятым пламенем из-за множества кроваво-красных листьев сумаха (древесное растение — прим. переводчика). Трое путников продолжали свой путь, останавливаясь через каждые несколько минут, чтобы понюхать воздух и убедиться, что они движутся в правильном направлении.

Наконец они наткнулись на тропу уводящую в лес. С каждым шагом запах дыма и сгоревшей плоти становился все сильнее. Через некоторое время тропа пошла под откос, а над их головами нависли сучья, так что им поневоле пришлось спешиться и взять лошадей под уздцы. Еще через пять минут хода пешком, дорога зазмеилась вверх по склону небольшого холма. Оранжевый туман начал смешиваться с тягучим, густым черным дымом. Сумахи понемногу расступились, давая проход к поляне, окруженной черными дубами, возвышавшимися над остальными деревьями почти на восемьдесят футов.

Поляна была в диаметре почти пятьдесят футов и сейчас она была настолько выжжена и вытоптана, что на нее нельзя было взглянуть без боли. Огонь пожрал буквально все, повсюду валялись кучи мусора. Было очевидно, что деревню спалили уже довольно давно, но несколько обугленных остовов домов продолжали источать колонны густого дыма.

Миднайт решилась заговорить первой, указав на кучу камней выложенных вокруг углубления, — “Это должно быть был колодец”.

“Да что же здесь произошло”, — потрясенно выдохнул Адон.

“Попробуем разобраться”, — отозвался Келемвор, привязывая своего скакуна к стволу сумаха. Он подошел к одной из куч мусора и начал разгребать покрытые сажей камни.

Небольшое строение, не более чем пятнадцать футов в ширину, было выстроено с великой тщательностью. Каменный фундамент уходил на четыре фута в землю, а швы в стенах были аккуратно заделаны кусочками грязи, чтобы защитить строение от сквозняка.

Внезапно, откинув очередной камень, Келемвор наткнулся на крошечную ручонку. Если бы она не была столь морщинистой и обветренной, он решил бы что она принадлежит ребенку. Не тратя времени на раздумывания он молниеносным движением вытащил тело из-под завала. Это была женщина. Будучи не выше ребенка и легче меча Келемвора, она тем не менее выглядела очень старой. Краски жизни уже давно покинули ее тело, оставив после себя лишь морщинистую кожу мертвенно-бледного цвета. Вероятно некогда ее лицо было прекрасным, и сейчас, даже в смерти, ее глаза казались ласковыми и дружелюбными.

Келемвор нежно опустил ее на землю подле разрушенного дома.

“Халфлинги!” — воскликнула Миднайт. “Зачем кому-то понадобилось разрушать деревушку халфлингов?”

Келемвор лишь покачал головой. Халфлинги не славились тем, что хранили у себя несметные сокровища. По правде сказать, они могли заинтересовать лишь других халфлингов. Воин вернулся к своему скакуну и начал стаскивать седло.

“Чем это ты занимаешься?” — едва не вскрикнул Адон, прикинув, что они потеряли уже около двух часов драгоценного времени.

“Разбиваю лагерь”, — ответил Келемвор. “Нам придется тут задержаться”.

“Об этом не может быть и речи!” — запротестовал Адон. “Мы пришли сюда, увидели все своими глазами, а теперь можем отправляться дальше!”

“Разумное существо — пусть даже и маленькое — все равно заслуживает достойного погребения”, — отозвался Келемвор, бросая на Адона свирепый взгляд. “Было время, когда мне не нужно было напоминать тебе об этом”.

Адон не смог скрыть боль, которую причинил ему Келемвор этими словами. “Я не забыл, Кел. Но до Уотердипа еще далеко, а с каждым часом наш мир все больше и больше погружается в хаос”.

Келемвор отбросил седло, затем вынул удила изо рта лошади. “Возможно кто-то выжил и им может понадобиться наша помощь”.

“Выжил?” — взвился Адон. “Да ты сошел с ума! Это место было выжжено до последней крысы”. Так и не дождавшись ответа от Келемвора, Адон попытался найти поддержку у Миднайт. “Тебя он послушает. Хоть ты вразуми его, скажи что у нас нет времени…ведь это может занять несколько дней”.

Миднайт не торопилась с ответом. Хотя он был упрямее, чем когда-либо, но это был не тот Келемвор которого она помнила. Тот был эгоистичным и бесчувственным. Этот же, наоборот, принял близко к сердцу беду народца, которого он даже не знал. Она поняла, что вероятно раньше его поступки диктовались проклятием. Возможно он действительно изменился.

К несчастью, Миднайт понимала, что Адон был прав. Келемвор почти впустую тратил драгоценное время. Им предстояло проделать большой путь и они не могли терять ни единой минуты.

Чародейка спрыгнула с коня и подошла к Келемвору. “Ты сильно изменился”, — начала она, — “И этот Келемвор мне нравится гораздо больше. Но сейчас не подходящее время. Сейчас нам нужен старый Келемвор, человек, которого не смог бы повергнуть даже титан”.

Он остановил взгляд на Миднайт. “Если я отвернусь от этих халфлингов, тогда какой был смысл в моем избавлении от проклятья?”

За Миднайт ответил Адон. “А какой в нем будет смысл, если ты позволишь погибнуть Королевствам? Перестань думать лишь о себе и, наконец, продолжим наше путешествие!”

Келемвор отвернулся и бросил через плечо, — “Поступайте как сочтете нужным, я останусь здесь”.

Миднайт вздохнула, сейчас спорить с Келемвором было бесполезно. “Я разбиваю лагерь”, — уступила она. “В любом случае нам нужно отдохнуть, а это место выглядит вполне подходящим”. Привязав лошадь к дереву, она начала разгребать мусор, высвобождая небольшой клочок земли у основания холма.

Нахмурившись, Адон все же подчинился упрямости Келемвора и также привязал лошадь. Затем, отдав седельную сумку со скрижалью Миднайт, он направился на помощь к воину.

“Думаю, тебе лишняя пара рук не помешает”, — мрачно произнес жрец. Его слова прозвучали более жестко, нежели он этого хотел. Адон не хотел оставлять халфлингов не погребенными, но он все еще был очень зол на Келемвора

Воин холодно взглянул на жреца. “Думаю халфлингам все равно, чьи руки похоронят их”.

Они трудились не покладая рук в течении полутора часов, обнаружив за это время две дюжины тел, большая часть из которых была сильно обожжена. Постепенно злость Адона угасла, на смену ей пришла грусть. Жертвами по большей части были женщины и дети, и лишь на самой окраине деревушки лежало трое мужчин. Все они были избиты, разрублены или втоптаны в землю. Когда халфлинги бросились в дома, пытаясь найти в них укрытие, строения были подожжены и обрушились на них.

Живых не было, по крайней мере, в деревне. Также, было непонятно, из-за чего было уничтожено само поселение.

“Завтра мы предадим их земле”, — произнес Келемвор, только сейчас заметив, что наступили глубокие сумерки. “Мы закончим около полудня и сразу же отправимся путь”. Он был бы не против остаться здесь еще на некоторое время, но решил больше не доводить Адона, который и так был на грани срыва.

“Я не заметил в округе ни одного намека на кладбище”, — произнес Адон. “Возможно, будет лучше, если мы сожжем их сегодня ночью”.

Келемвор нахмурился. Он подозревал, что Адон предложил это лишь, чтобы поторопить его, но он сам не был большим знатоком в церемонии погребения халфлингов. Если кто и мог знать об этом, так это был Адон. “Я подумаю над этим”, — ответил воин.

Они вернулись к основанию холма, где Миднайт расчистила небольшую прогалину и устроила на ней лежаки из ветвей кустарника. Когда Келемвор и Адон подошли ближе, Миднайт произнесла, — “Я умираю с голоду! Где пшеничные лепешки?”

“В моей седельной сумке”, — ответил Келемвор, указывая на нее.

Миднайт протянула руку к его сумке и заглянула внутрь. Затем она перевернула ее, на землю выпало всего несколько крошек.

“Это точно моя?”, — нахмурился Келемвор. “В ней должен лежать кинжал, теплый плащ и перчатки, мешок с провизией и несколько дюжин лепешек”.

“Думаю, твоя”, — отозвалась Миднайт. Схватив другую сумку, она также тщательно вытряхнула ее. На земле оказалась скрижаль и зеркальце Адона. Больше ничего.

“Нас ограбили!” — ахнул Адон. Его плащ, еда и утварь бесследно пропали.

Встревожившись, Миднайт схватила свою сумку и начала методично перерывать ее. “Кинжал, книга, плащ…вроде все на месте”.

Трое друзей в течение минуты молча созерцали свой лагерь, мысль о том, что кто-то ограбил их, никак не могла улечься у них в голове. Наконец, Адон поднял скрижаль и крепко обнял ее.

“По крайней мере, она осталась у нас”, — произнес он, убирая ее назад в сумку. Хотя на миг ему стало жаль своих вещей, но он был так рад, что скрижаль осталась у них, что чувствовал себя почти счастливым.

Келемвор чувствовал себя не столь прекрасно. “Если мне не удастся кого-нибудь поймать, то сегодняшней ночью придется голодать”, — произнес он. “Адон, ты пока можешь разводить костер”. Вытащив из мешочка, болтавшегося у него на груди, кусочек кремня и огниво, он перекинул их жрецу.

Миднайт согласно кивнула и собрав свои вещи, сложила их подле Адона. “Неподалеку отсюда я видела ореховое дерево”. Чародейка встала с места и отряхнулась. “Адон, присмотри за тем, что эти ворюги оставили нам”, — произнесла Миднайт, углубляясь в лес.

“Не волнуйся”, — заверил ее Адон. “Присмотрю”.

“Да уж постарайся”, — буркнул Келемвор, направляясь в лес, в сторону противоположную от Миднайт. Хотя он и не поделился этим с остальными, воин надеялся отыскать следы вора.

Час спустя, Келемвор вернулся с горсткой зловеще выглядевших орехов, которые он с гордостью назвал едой. Стемнело слишком быстро и ему не удалось обнаружить каких-либо следов. Даже засев неподалеку от тропы, все, что воин смог расслышать, было лишь уханье филина.

Миднайт сидела подле костра, вскрывая толстую скорлупу орехов своим кинжалом. В ее подоле лежала кучка высохших орехов, выглядевших столь же аппетитно, как и песок. Адон успел набрать сучьев и с помощью своей булавы поломал их на небольшие чурбачки, годные для костра.

“Ничего?” — спросил жрец, явно разочарованный. Он уже успел отведать один из орехов и надеялся, что Келемвор принесет на ужин что-нибудь посущественнее.

“Куча мяса”, — ответил Келемвор. “Правда, резвится себе далеко отсюда”. Схватив свою сумку, он заглянул внутрь, искренне надеясь, что вор упустил хоть небольшой кусочек лепешки. Не считая нескольких крошек, сумка была абсолютно пустой. Келемвор вздохнул и решил убрать свои оставшиеся вещи, прежде чем они успеют также загадочно исчезнуть. “Отдай мне мой кремень и огниво”, — попросил он Адона.

“Они в твоей сумке”, — ответил жрец, подбрасывая палку в костер.

“Здесь пусто”, — произнес Келемвор, переворачивая сумку.

“Посмотри получше”, — буркнул Адон, раздраженный тем, что остался без ужина. “Я положил их туда с полчаса назад”.

У Келемвора екнуло сердце. “Вор вернулся”.

Миднайт схватила свою сумку. Пусто. Она повернулась к Адону. “Ты, ослиная башка, моя книга пропала!”

“Ты вроде как должен был присмотреть…” Келемвор оборвал себя на полуфразе, пытаясь подавить нараставшую в нем ярость. Гнев не поможет вернуть им их вещи. “Ладно, забудь. Тот, кто смог обчистить сумки у тебя под носом, явно не обычный вор”.

Миднайт искренне удивившись, посмотрела на Келемвора. “Нет, ты точно не Келемвор Лайонсбэйн!” Подобная снисходительность совсем была на него не похожа. Спокойное поведение воина настолько смутило ее, что она едва не забыла о своей злости. Однако, все же она чувствовала себя не в своей тарелке — без своей книги она чувствовала себя абсолютно беспомощной.

Адон не обращал на них никакого внимания. Взяв сумку со скрижалью, он перекинул ее через плечо. Чувствовал он себя, по меньшей мере, глупо, позволив вору уйти во второй раз, но пока скрижаль была у них, он старался не унывать.

Хотя Келемвору и удалось укротить свой гнев, он не собирался так просто отступать. Он подошел к краю лагеря и внимательно обследовал прилегающий кустарник. После нескольких минут поисков, он все-таки наткнулся на несколько крошек от пшеничной лепешки. Подозвав своих спутников, он поделился с ними своей находкой.

Миднайт тотчас бросилась в лес, не обращая внимания на производимый ею шум. Келемвор и Адон едва успели перехватить ее.

“Не так быстро”, — остановил ее воин, опустив руку на плечо.

“У нас нет времени!” — возразила она. “Моя книга все еще у вора!”

“Сегодня ночью ему далеко не уйти”, — ответил Келемвор. “Но если он услышит наше приближение, то можно считать, что для нас он потерян”.

“Почему ты думаешь, что он боится темноты?” — резко бросила Миднайт, вырываясь из хватки Келемвора.

“Тихо, нам нужно прочесать прилегающую территорию”, — приказал Адон, беря контроль над ситуацией в свои руки. Он знал, что Келемвор был прав насчет соблюдения тишины, но также он понимал, что им вряд ли удастся напасть на след вора по нескольким пшеничным крошкам. “Чтобы определить, куда направился вор, нам нужны еще улики”.

Миднайт вздохнула и подчинилась. Десять минут спустя она нашла на земле комочек серы. Это был один из компонентов для ее заклинаний, что она хранила в своей сумке.

“Немного”, — заметил Адон, рассматривая комочек, — “Но это все, что у нас есть”. Он провел мысленную линию от того места, где Келемвор нашел крошки до того места, где Миднайт обнаружила серу. Она уходила от лагеря под углом в девяносто градусов от направления, в котором собирались двинуться Келемвор и Миднайт первоначально. “Я бы сказал, что он где-то здесь неподалеку. Нам лучше двигаться как можно тише”.

Троица начала прокладывать свой путь через темный лес. Несколько раз под их ногами предательски хрустели сухие ветки, а один раз Адон споткнулся и после “мягкого” приземления не смог сдержать стон. Тем не менее, они быстро привыкли к темноте, и стали двигаться гораздо тише.

Вскоре впереди замаячили отблески лагерного костра. Друзья замедлили шаг и неторопливо подползли к краю лесной прогалины.

В кружке, вокруг костра, ютилось две дюжины халфлингов, в основном это были женщины и дети. Они были облачены в такие же простые хлопковые накидки, что и мертвые халфлинги из деревни. Одна из старших женщин, с помощью кинжала Келемвора, разрезала пшеничные лепешки на крошечные кусочки. Над огнем готовились три сочных кролика, каждого из которых было достаточно, чтобы накормить целый лагерь.

Несколько детишек ютилось под навесом, сделанным из теплого плаща Келемвора, а один из стариков пил вино, словно из бурдюка цедя его из большого пальца одной из перчаток Келемвора. Хотя лагерь и не выглядел столь жизнерадостно, но в нем не чувствовалось и уныния. Халфлинги, несмотря на суровые условия, продолжали свою жизнь, и Келемвор невольно восхитился твердости их характера.

Адон подал воину знак обойти лагерь слева, а Миднайт — справа. Показав на себя, он пояснил, что останется здесь.

Келемвор последовал его совету, но сделав несколько шагов, наступил на сухую ветку. Она тревожно хрустнула. Халфлинги повернулись на звук, и все взрослые похватались за лежавшие рядом палки, служившие им в качестве оружия.

Воин пожал плечами и вышел на прогалину. “Не бойтесь”, — мягко произнес, держа пустые руки так, чтобы их можно было увидеть в отблеске костра.

Старшая женщина бросила на Келемвора взгляд, полный испуга и изумления. Остальные отступили назад, выставив перед собой оружие и перекликаясь на собственном языке. Дети тотчас расплакались и попрятались за старших.

Келемвор присел на корточки, надеясь выглядеть менее пугающе. “Не бойтесь”, — повторил он.

Спустя мгновение, на другой стороне лагеря, из леса, появилась Миднайт. “Мы не обидим вас”, — ласково и успокаивающе произнесла она. Халфлинги казались встревоженными, но убежать не пытались.

На лице старшей женщины отразилось понимание, затем она повернулась к Келемвору. “Что вам нужно? Пришли закончить работу?” Она направила украденный кинжал на воина.

В этот момент из леса вышел Адон, — “Нет. Мы не те, кто…”

“Тьфу!” — сплюнула женщина, наставляя кинжал Келемвора на Адона. “Высокие всегда одни и те же. Приходят грабить богатые города халфлингов”. Она угрожающе взмахнула оружием. “Не получите Беренгарию без битвы. Проваливайте…”

“Умоляю!” — вскрикнул Адон, указывая на кинжал. “Это же наш кинжал!”

“Нет мой”, — ответила Беренгария. “Наша добыча, как и палатка…” Она махнула рукой на плащ Келемвора, — “…и бурдюк”. Она указала на его перчатку.

“Но мы же не на войне!” — вмешался Келемвор, теряя терпение. Если брать во внимание как недалеко они жили от Хилпа, эти халфлинги выглядели довольно дикими и нецивилизованными. Возможно, в городе их не приветствовали, так как халфлингов считали расой воров. По всей видимости, эта репутация была вполне оправданна.

“Нет, на войне”, — взвилась Беренгария. Она кивнула двум старикам, и те шагнули вперед, держа наперевес по короткому копью. Несмотря на дрожащие руки пожилых халфлингов, Келемвор чувствовал себя неуютно. В руках они держали вумеры, оружие, которое, как он видел, могло быть очень эффективным. Вумера представляла собой трехфутовую палку с вырезом по всей длине. Халфлинг-воин помещал копье в желобок, и используя палку как продолжение своей руки, запускал копье с невероятной скоростью и точностью. В умелых руках это оружие было не менее точным и устрашающим, чем большой лук.

Вперед шагнул Адон, держа руки так, чтобы их было видно. “Мы не уничтожали вашу деревню. Мы ваши друзья”.

“Чтобы доказать это”, — добавил Келемвор, — “Мы дарим вам кинжал, палатку и бурдюк”. Он указал на предметы, поочередно назвав их.

Адон нахмурился, но решил промолчать. В конце концов “подарки” принадлежали Келемвору, и он был волен поступать с ними по своему усмотрению.

Беренгария довольно долго изучала героев, тщательно взвешивая их слова. “Дарите?”

Келемвор кивнул. “Это наш взнос в возрождение вашей деревни”.

“Что хотите взамен?” — потребовала Беренгария, пристально разглядывая воина.

“Книгу”, — произнес Адон. “А также кремень и огниво Келемвора. Они нам нужны, чтобы выжить”.

Беренгария нахмурилась, но дети за ее спиной начали хихикать, и она произнесла, — “Хорошо. Мы уже…”

Миднайт, до этого момента хранившая молчание, издала болезненный крик и бросилась к костру. Келемвор, вытащив меч, проскользнул мимо Беренгарии и двух стариков. “Что случилось?” — спросил он.

“Моя книга!” — взвыла чародейка. “Они сожгли ее!” Выхватив меч Келемвора, она начала копошиться в углях. Келемвор знал, что книга содержала все известные Миднайт заклинания, поэтому он мог понять ее поведение. Тем не менее, он отнял у нее меч и убрал его в ножны; пламя действовало на закаленную сталь не лучше, чем на книгу.

Миднайт невидящим взглядом смотрела в костер, по ее щеке сбежала одинокая слеза. “Ее больше нет”, — прошептала она.

“Все не так страшно”, — произнес Келемвор, пытаясь успокоить ее.

Миднайт резко развернулась, ее кулаки сжались от ярости. “Страшно?!” — вскрикнула она. “Ты осел! Там были все мои заклинания — без них, я никто!”

Над лагерем нависла гробовая тишина. В течении нескольких минут Миднайт смотрела на воина так, словно это он сжег ее книгу. Наконец, она прошипела, — “Разве погребение нескольких халфлингов стоило этого?” Она отвернулась и уставилась на пламя.

Спустя мгновение, Беренгария подошла к Адону. “Наш договор все еще в силе?” — робко спросила она. “Мы по-прежнему друзья?”

Адон кивнул. Наказывать халфлингов не было никакого смысла. “Друзья. Ты ни в чем не виновата”.

“Она попросту не поняла, что представляла собой эта книга”, — раздался чистый, мужской голос. На прогалину вышел сухопарый халфлинг-мужчина. Его кожа была бледно-серого цвета, глаза покраснели, а лоб был повязан грязным бинтом.

Остальные халфлинги подались назад, о чем-то перешептываясь между собой. Новенький присел подле костра и взял двух кроликов. “Возьмите их”, — произнес он давая по одному Келемвору и Адону. “Их в избытке в окрестностях и это единственное, что мы можем вам предложить взамен ваших вещей”.

Келемвор взял кролика, но налегать на него не торопился. Что-то в этом халфлинге настораживало воина, и не только потому, что его боялись остальные. “Кто ты?” — потребовал он.

“Атертон Купер”, — ответил халфлинг, ни на миг не сводя взгляда с воина. “Но остальные зовут меня Пронырой. А теперь ешьте. Беренгария показала себя не лучшей хозяйкой этой ночью”.

“Да-да, пожалуйста, ешьте”, — спохватилась Беренгария. “Мы всегда сможем поймать еще кроликов”. Женщина убрала кинжал и тепло улыбнулась.

От внимания Адона не ускользнул тот факт, что Общий язык Беренгарии заметно улучшился. Жрец понял, что до этого халфлинги разыгрывали перед ними комедию.

“Вы все это время знали, что это не мы напали на вашу деревню?” — почти утвердительно спросил Адон. “Вы крали наши вещи в то время, как мы заботились о ваших погибших соплеменниках!”

“Ты прав”, — вздрогнув, ответила Беренгария. Затем она обернулась к Келемвору и добавила, — “Но это не отменяет нашу сделку. Что было, то было. К тому же, мы по-прежнему находимся в великой нужде”.

Зеленоглазый воин что-то буркнул и впился зубами в кролика. Он не собирался требовать назад то, что уже подарил халфлингам, так как Беренгария была права — маленький народец по-прежнему находился в большой нужде. Тем не менее, он не был в особом восторге от того, что лишился своих вещей путем обмана.

Воин неторопливо жевал, мысленно оценивая Атертона Купера. Проныра был выше и худее любого из представителей его расы и в его манере поведения было что-то настораживающее. Высокий халфлинг был единственным трудоспособным мужчиной во всем лагере, и уже само по себе это обстоятельство вызывало подозрение. Но все же, Проныра был единственным халфлингом, который ничего не украл у героев и не потчевал их заведомой ложью, поэтому Келемвор на первых порах решил отнестись к нему со всем уважением.

“А где остальные мужчины?” — спросил воин, проглатывая очередной кусок кролика. “В деревне не было почти ни одного, и здесь всего несколько”.

“Отправились тешить свое тщеславие, в то время как их женщины голодают в лесу”, — отозвался Проныра.

Беренгария отвернулась от Миднайт, которую она пыталась успокоить, и добавила, — “Когда пришли Зентилары, почти все мужчины охотились…”

“Зентилары?” — прервал ее Адон. “Ты уверена?”

“Да, уверена”, — ответила Беренгария. “Они были одеты в доспехи Зентил Кипа. В любом случае, мужчин не было, иначе история Черных Дубов сложилась бы по-другому. Теперь наши воины отправились в погоню за этими отпрысками свиноматки!”

“На верную смерть”, — горько добавил Проныра.

Беренгария бросила на Проныру угрожающий взгляд. “Они обойдутся и без тебя”, — резко произнесла она.

В ответ Проныра лишь фыркнул. “Их меньше, они ниже и глупее людей”.

Келемвор мысленно согласился с Пронырой, но оставил свое мнение при себе. Даже если халфлинги и смогут настигнуть всадников, то Зентилары с легкостью покромсают неопытных воинов на кусочки. Воины из Зентил Кипа были беспощадными убийцами, которые никогда не вступали в бой, если не были уверены в легкой победе.

После некоторой паузы, Проныра мрачно добавил, — “Вы даже не можете себе представить, как я хочу оказаться сейчас рядом со своими друзьями”.

“Так почему же ты не с ними?” — поинтересовался Адон, подозрительно поглядывая на хафлинга.

“Они меня не взяли”, — пожал плечами халфлинг.

“Это из-за него они пришли в нашу деревню!” — вспыхнула Беренгария, указывая узловатым пальцем на Проныру. “У него был пони и магический меч. Вот за ними-то они и пожаловали!”

Адон повернулся к Проныре. “Это правда?”

Халфлинг покачал головой и опустил глаза в землю. “Может быть”, — едва слышно пробормотал он, затем поднял взгляд. “Но все же, я бы не стал делать поспешных выводов. Для того, чтобы получить эти вещи им не нужно было разрушать все поселение — они схватили меня еще по пути к нему”.

Взгляд халфлинга стал тяжелым и отстраненным. “Скажите, вы случаем не на север держите путь? Я бы хотел поймать этих зентильских свиней!”

Келемвор проглотил кусок кролика, — “На север…”

“Келемвор!” — резко прошипел Адон. “У нас и своих забот хватает”.

Проныра подскочил к Адону. “Без вашей книги, вам пригодится любая помощь. А я один из лучших следопытов во всей округе”.

Адон решительно покачал головой. “Боюсь…”

“Он сможет поехать на моей лошади”, — невозмутимо произнес Келемвор, хотя в его голосе явно читались натянутые нотки. “Куда подевалось твое чувство учтивости, Адон?”

Юный жрец зло посмотрел на воина, вновь оскорбленный нежеланием Келемвора выслушать его. Наконец, он решил не спорить. И все же Келемвор должен был хоть в чем-нибудь ему уступить. “Тогда мы выступаем на рассвете!” — произнес Адон непререкаемым тоном.

Но пронять Келемвора было не так-то просто. “Нет. Мертвые халфлинги…”

“Будут похоронены халфлингами!” — закончил Адон, указывая на Келемвора грязным пальцем. “Тебе наплевать на них! Ты лишь хочешь доказать самому себе, что избавился от проклятья. Ты думаешь, мы не догадались?” Он бросил взгляд на Миднайт, которая все еще не могла отвести взгляда от тлеющих останков своей книги. “Твое испытание обошлось нам слишком дорого, Кел”.

Жрец опустил руку на плечо черноволосой чародейки. Затем его взгляд скользнул по огню, и он добавил, — “Я надеюсь, что мы сможем добраться до Уотердипа без помощи заклинаний Миднайт”.

Четыре голодных, замерзших и насквозь вымокших путника покинули Черные Дубы на рассвете. К тому времени оранжевый туман сменился ледяной изморосью, которая продолжала накрапывать все утро. Позавтракать им так и не удалось. Ночью халфлинги доели последнюю пшеничную лепешку, а в сером утреннем свете жирный заяц вызвал аппетит лишь у Келемвора.

Отряд возглавил Адон, думая сперва направиться на север в Ивнингстар, затем передумал и направился в сторону Уотердипа. Проныра сделал большую ошибку, заикнувшись, что знает короткий маршрут, поэтому Адон настоял, чтобы он ехал вместе с ним в качестве проводника. Однако это соседство не пришлось по вкусу ни одному из них. Несмотря на потерю веры, речи Адона не стали менее педантичны, а Проныра был далеко не самым терпеливым слушателем.

За ними следовал помрачневший Келемвор. Уже дважды он пытался извиниться перед Миднайт за потерю ее книги, и каждый раз его голос подводил его и он издавал лишь сдавленный хрип.

Миднайт, следовавшая за ним, была все еще очень расстроена, и ей вовсе не хотелось ни с кем говорить. В ней сейчас боролись два чувства — паники и сожаления. Начиная со дня своего шестнадцатилетия, она тщательно заносила каждое новое заклинание в свою книгу, и та стала, словно продолжением ее души. Без нее она чувствовала себя опустошенной и никчемной, словно мать без своего дитя.

Однако, не все еще было потеряно. Миднайт все еще помнила несколько заклинаний и могла занести их в новую книгу. Некоторые из утерянных заклятий были столь распространены, что будь у нее немного времени и помощь какого-нибудь мага, она с легкостью смогла бы выучить их заново. Через неделю-другую поисков черноволосая чародейка смогла бы восстановить и остальные. Но некоторые, как, например заклинания призрачной силы и роста растений были столь чужды ее образу мыслей, что она никогда не сможет восстановить их вновь. Эти заклятья были утеряны навсегда, и она ничего не могла с этим поделать.

В конечном итоге положение вещей выглядело не так страшно, как это могло показаться на первый взгляд. К несчастью, осознание этого, не развеяло злость Миднайт. Ей до боли в зубах хотелось обвинить кого-нибудь в потере книги, а так как Келемвор был тем, кто привел их к Черным Дубам, он казался наиболее легкой целью.

Но своим сердцем Миднайт понимала, что воин был повинен в этом не больше, чем она сама. Ведь это не он бросил книгу в огонь, а халфлинги, но даже и те сделали это без злого умысла. Это был несчастный случай, и даже, если она выместит свою злость на друзьях, это не поможет вернуть ей утраченное.

Однако, Адон не старался разрядить создавшуюся напряженную ситуацию. Несколько раз он пускался в длительные тирады, обвиняя Келемвора в том, что он повел отряд к Черным Дубам, не забывая каждый раз упомянуть, что если бы не это, то сейчас книга с заклинаниями была бы цела. Что было удивительно, воин молча сносил все эти нападки. Злость Адона так подавила Келемвора, что даже Миднайт обиделась на жреца. Несмотря на собственную боль от утраты, ей вовсе не доставляло удовольствия видеть страдания Келемвора.

Поглощенная своими мрачными мыслями, чародейка и не заметила, как пролетело утро. К полудню отряд углубился в лес, а она так и не помирилась с Келемвором. Частично это произошло из-за того, что тропа была слишком узкой и их лошади не могли идти бок о бок. Поэтому, когда Адон неожиданно приказал остановиться, она проехала еще чуть вперед и остановила скакуна справа от Келемвора.

“Келемвор…”, — начала она.

Адон обернулся и вскинул руку, призывая к молчанию. “Слушайте!”

Миднайт хотела было запротестовать, но тут откуда-то спереди донесся звук ломающихся веток. Он шел издалека, и было похоже, что по лесу продирается целая армия. До отряда донеслись скрип и скрежет, перемежавшиеся с тупым, глухим стуком.

“Что это?” — спросила Миднайт.

“Понятия не имею”, — ответил Адон.

Проныра соскользнул с лошади Адона. “Я вас оставлю ненадолго”, — произнес он, исчезая за стволом ближайшего дерева.

Келемвору, Адону и Миднайт пришлось ждать около десяти минут. Треск нарастал и вскоре, его уже можно было назвать гомоном, а скрип и скрежет превратились в вопли и стенания. Глухой стук, казавшийся мерным топотом ног, перерос в оглушительный рокот.

Наконец, из леса, на всей скорости, какую только позволяли развить его коротенькие ножки, вынырнул Проныра. “С дороги!” — закричал он. “Быстро!”

Лицо халфлинга был так перекошено от ужаса, что никто не осмелился обратиться к нему за объяснениями. Они попросту пришпорили лошадей и скрылись в лесу, остановившись лишь в тридцати ярдах от дороги.

Когда Проныра присоединился к ним, Адон раскрыл рот, — “Что…”

Закончить жрец так и не успел. На тропе, размахивая дюжинами ветвей, словно руками, появился стофутовый платан. Во время движения он издавал жуткий, оглушительный треск, его коренья так шлепали по тропе, что под ними дрожала земля. За ним шел еще один платан, а далее, еще с сотню подобных им.

В течении часа, не проронив ни единого слова, они наблюдали как мрачные платаны прокладывают свой путь по тропе. К тому времени, когда прошли все деревья, в ушах у героев звенело, а головы раскалывались от боли. Лошадь Келемвора сильно беспокоилась и удержать ее на месте стоило ему большого труда.

Наконец, последнее из деревьев прошло, и отряд смог вернуться на тропу. В ушах звенело еще несколько часов, так что герои еще не скоро не смогли обсудить увиденное. Но, проехав дальше на север, они наткнулись на множество огромных ям, оставленных после себя сбежавшими платанами.

Незадолго до заката они добрались до северной кромки леса. Впереди, всего в одной миле пути лежал Ивнингстар, в котором уже горели ночные огни. Город представлял из себя неукрепленное поселение из пятидесяти крупных домов. Путники добрались до предместья и прежде, чем войти в город, остановились. Воспоминания об обвинениях в преступлении в Велуне, были слишком свежи в их памяти.

Ивнингстар, располагавшийся на перекрестке торговых путей, мог предложить усталому путешественнику несколько конюшен, таверну и продуктовые лавки, ютившиеся на окраинах города. Ближе к центру размещались магазинчики ремесленников изготавливающих вина, шерсть, инструменты, и, что было наиболее ценно для Миднайт, пергамент. Улицы выглядели достаточно ухоженно и вполне миролюбиво и хотя все лавки были уже закрыты, мужчины и женщины спешили по своим делам, не обращая на четырех незнакомцев никакого внимания.

Решив, что здесь вполне безопасно, Адон пришпорил своего скакуна. Миднайт, попросив остальных подождать ее, постучала в пергаментную лавку, надеясь застать ее владельца. К несчастью, того не оказалось и для того, чтобы купить материалы для новой книги, ей придется дождаться утра.

По предложению Проныры, герои отправились в “Одинокую Кружку”, единственную таверну в Ивнингстаре. Таверна оказалась довольно опрятной и теплой — приятное зрелище после долгой и изматывающей скачки. Обширное помещение почти под завязку было забито местными и путешественниками всех мастей. Миднайт с одобрением заметила, что деревянный пол заведения был тщательно вымыт от грязи и копоти. По левой стене взбиралась лестница, уводившая к комнатам на верхних этажах.

Проныра успел подсунуть взятку стражнику, который тут же, за столом, отмечал все незарегистрированные отряды. Приняв деньги халфлинга, стражник бросил на Миднайт подозрительный взгляд. “А ты случаем не чародейка?” — осведомился он.

“Нет, нет, что вы”, — поспешил ответить за нее Проныра, — “Она не имеет к ним никакого отношения. Она обычная ученая, вот и все”.

Стражника этот ответ, казалось, не удовлетворил. “Его Величество Король Азун IV издал указ, согласно которому любой маг, путешествующий по Кормиру, должен регистрироваться в местных органах власти”.

Проныра извлек еще одну золотую монетку. Стражник быстро прибрал ее и произнес, — “Разумеется, в наши дни столько народу бродит по дорогам, что учесть каждого не представляется возможности”. С этими словами он покинул свой стол и позволил отряду войти в таверну и переговорить с ее содержателем. Сняв две комнаты, они, по указанию владельца, заняли стол в задней части главной залы.

Юная служанка тотчас принесла им вина и эля и поинтересовалась, не желают ли они чего-нибудь перекусить. Несколько минут спустя она вернулась с дымящимися блюдами, наполненными ломтями турнепса, вареной картошки и жареной свинины. Несмотря на ее мрачное настроение, аромат пищи тотчас заставил желудок Миднайт заурчать в предвкушении трапезы. Она уплела приличную порцию турнепса и картошки, но свинины осилила всего один кусочек.

Однако, несмотря на обилие прекрасной еды, ужин вышел мрачным. Миднайт рвалась извиниться перед Келемвором, но не хотела делать это на виду у всех. Единственными, кто хотел поддерживать беседу, были Адон и Проныра, но друг с другом болтать им совершенно не хотелось. Адон попытался расшевелить угасший огонек беседы, пустившись в рассуждения о предстоящем маршруте, но все настояли на том, чтобы отложить решение этого вопроса до утра. Келемвор заблудился в своих собственных мыслях, а терпение Миднайт, созерцавшей, с каким упоением Адон наслаждается своим временным лидерством в отряде, уже подходило к концу.

Когда с едой было покончено, четверка взобралась по лестнице, ведущей на второй этаж. Час был еще ранний, но за последний день они сильно измотались, а на следующее утро им предстоял еще более тяжелый путь. Каждая из снятых ими комнат могла похвастаться двумя кроватями и крохотным окошком, выходившим на темные потоки Старуотер.

“Мужчины займут эту комнату”, — произнес Адон, указывая на одну из дверей. “Ты, Миднайт, займешь эту. Я думаю, никто не будет против, если мы перенесем одну кровать”.

“Ну уж нет”, — запротивился Проныра. “Я останусь с Миднайт”.

Келемвор ревниво нахмурился, но первым запротестовал Адон. “Ты наверно шутишь!”

Миднайт не обратила внимания на Адона и улыбнулась халфлингу. “Благодарю вас, но я предпочитаю компанию Келемвора”.

У Адона отвисла челюсть. “Но ты же…”

“Думаю, нет необходимости спорить, кто с кем будет спать, Адон”, — спокойным голосом произнесла Миднайт.

Адон лишь пожал плечами. “Просто вы не разговаривали с Келемвором целый день, вот я и подумал…”, — произнес он. “…Но, неважно, если ты хочешь провести ночь с ним, меня это не касается. Я лишь хотел быть полезным”.

Проныра горько вздохнул. Проведя целый день с Адоном в одном седле, он надеялся, что хоть ночью он сможет отдохнуть от общества педантичного жреца.

Не произнеся больше ни слова, Миднайт исчезла в своей комнате. Когда Келемвор не последовал за ней, она высунула голову в коридор. “Так ты идешь или нет?” Келемвор потряс головой, словно желая отбросить ненужные мысли, и шагнул внутрь. Миднайт затворила за ним дверь, оставив Адона и Проныру одних в коридоре.

Келемвор нервно обвел комнату взглядом и затеребил пряжку своей портупеи. Наконец освободив ее, он отложил ножны на ближайшую кровать.

“Что-то не так?” — спросила Миднайт, сбрасывая с плеч накидку. “Ведь это не первая наша совместная ночь”.

Келемвор обвел ее взглядом, не зная, простила ли она его или наоборот издевается, чтобы отомстить. “Твоя книга”, — произнес он. “Я думал ты все еще злишься на меня”.

“Злюсь, но не на тебя. Ведь не ты бросил ее в костер ”. Она выдавила слабую улыбку. “К тому же, я могу восстановить ее, будь у меня хоть немного времени и пергамент”.

Но воина, казалось, это не утешило.

“Ты что, не понял?” — спросила Миднайт. “Утрата книги — не твоя вина. В огонь ее бросили халфлинги, и помешать этому ты не мог”.

Келемвор кивнул. “Спасибо, что простила меня. Но все же Адон был прав — это мой эгоизм привел нас в эту деревню”.

“Нет, не эгоизм”, — сказала она, взяв его за руку. “Нет ничего плохого в том, чтобы помочь незнакомцам”.

Какое-то мгновение Келемвор пытался отыскать взгляд Миднайт. Затем он сжал ее руки и прижал к себе. В их телах вновь вспыхнул, почти было угасший, огонек любви. Извинения Миднайт зашли дальше, чем она рассчитывала, но она об этом и не сожалела.

Позже, этой же ночью, Миднайт проснулась. На соседней кровати тихо посапывал Келемвор. Деля с ним сегодня свою любовь, чародейка испытала совсем другие чувства, нежели это было раньше. Воин был более нежен и внимателен, и теперь она уже не сомневалась, что, избавившись от проклятья, он действительно изменился.

Однако причиной бессонницы чародейки было вовсе не проклятье ее возлюбленного, и уж тем более не отсутствие его. Этот новый Келемвор был гораздо более привлекателен и обаятелен, нежели тот человек, которым он являлся прежде, и Миднайт никак не могла выкинуть из головы мысль — а что же в действительности изменилось для нее? Он стал куда опаснее, он давал больше, но и требовал в ответ не меньше. Но чародейка не знала, сколько она сможет ему дать, так как магия для нее всегда была и будет ее первой любовью.

Также над ней довлела ее миссия. Она все больше привязывалась к Келемвору, и боялась, что эта эмоциональная привязанность может повлиять на нее, если ей придется выбирать между его безопасностью и сохранностью скрижали.

В коридоре раздались чьи-то шаги. Миднайт соскользнула с кровати и накинула свой плащ, готовясь к любому повороту событий. Около часа назад она слышала мягкие шажки Проныры, выскользнувшего из комнаты Адона. Куда он отправился, она не имела понятия. У коротышки были свои секреты, как и у нее самой, и она чтила их неприкосновенность.

Но эти шаги были слишком тяжелыми, чтобы принадлежать Проныре, так как халфлинг мог ступать тихо, словно снегопад. Миднайт извлекла кинжал и направилась к двери.

В голове у нее всплывали образы воров и головорезов всех мастей. Миднайт осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу. Коридор освещала единственная масляная лампа, подвешенная над лестницей. Ее тусклый свет выхватил силуэт человека, стоящего на вершине лестницы, одной рукой он отсылал владельца таверны прочь. Вторая его рука была скрыта под промокшей накидкой. Он слегка обернулся, чтобы осмотреть коридор, отчего его крючковатый нос явственно выделился на фоне света от лампы.

Сайрик! Ее сердце забилось одновременно от радости и от страха, и Миднайт шагнула в коридор. Вор обернулся к ней, в его глазах явственно читалась паника.

“Сайрик!” — прошептала она, направляясь к нему. “Как же я рада тебя видеть!”

“Ты…э-э, я тоже рад тебя видеть”, — произнес он, вытаскивая руку из-под плаща.

“Что ты здесь делаешь?” — спросила она, беря его под локоть и уводя дальше по коридору. Здесь их вряд ли кто мог услышать, а Миднайт не хотела, чтобы проснулись Келемвор или Адон. “Это твои стрелы спасли нас от всадников-зомби?”

Сайрик кивнул, его глаза слились в щелочки. “Надеюсь со скрижалью все в порядке?”

“Ну, конечно же”, — кивнула Миднайт. “А Зентилары, которые гонят нас на север? Они тоже твои?”

“И опять ты права”, — согласился он. “Я хотел встретить вас в Ивнингстаре”. Его правая рука скользнула под плащ.

Миднайт нахмурилась. “Зачем? Что за опасности подстерегают на юге?”

Сайрик задумался на мгновение, затем улыбнулся. “Разумеется силы союзников Бэйна”, — твердо произнес он. “Хоть Черный Повелитель и уничтожен, но у него много союзников — и всадники-зомби одни из них”. Вор вновь извлек руку из-под плаща и пожал плечо Миднайт. “Вот за этим я сюда и явился”.

Миднайт охватило чувство страха. “Если ты пришел вновь присоединиться к нам, то нам следует быть очень осторожными. Кел и Адон не забыли Тантрас”.

Сайрик быстро отдернул руку. “Я не это имел в виду. Я пришел за тобой”, — произнес он, — “И за скрижалью”.

“Ты хочешь, чтобы я бросила…”

“Они не смогут защитить тебя”, — отрезал Сайрик. “А я смогу”.

Миднайт покачала головой, подумав о Келемворе. “Я не могу”, — произнесла она. “И не хочу”.

Сайрик, разозлившись, изучал ее несколько секунд. “Подумай хорошенько! Разве ты не понимаешь, что за сила находится у тебя в руках?”

Миднайт покачала головой. “Я потеряла свою…”

“С этими скрижалями мы сможем стать богами!” — едва не закричал вор.

В какой-то миг Миднайт показалось, что Сайрик разговаривает сам с собой. “Ты сошел с ума?” — спросила она. “Это же богохульство!”

“Богохульство?” — рассмеялся Сайрик. “Против кого? Боги здесь, рядом, они разрывают Королевства на части в поисках Скрижалей Судьбы. Мы сами можем ковать нашу судьбу!”

“Нет”. Миднайт сделала шаг назад.

Сайрик схватил ее за локоть. “Боги напали на твой след. Двумя ночами ранее, Повелитель Баал прикончил трех моих лучших людей. Я не стану посвящать тебя в детали их смерти”. На мгновение показалось, что глаза вора запылали красным светом. “Пожелай Баал остаться на день или два, он бы прикончил меня и всех моих людей”, — продолжил вор. “Но он не сделал этого. Не знаешь, почему?”

Миднайт молчала.

“Не знаешь, почему?” — повторил Сайрик, тряхнув Миднайт за локоть. “Да потому, что Баалу нужна ты и скрижаль! Тебе никогда не доставить ее в Уотердип. Он поймает и прикончит Адона и Келемвора, их смерть будет столь мучительной, что ты даже не можешь себе этого представить”.

“Нет”. Миднайт выдернула руку. “Я этого не допущу”.

“Тогда пойдем со мной”, — настоял Сайрик. “Это твой единственный шанс…как и их”.

Вниз по коридору приоткрылась дверь в комнату чародейки. “Миднайт?” — раздался заспанный голос Келемвора.

Рука вора скользнула под плащ и сомкнулась на рукоятке меча.

“Уходи!” — произнесла Миднайт, подталкивая Сайрика к лестнице. “Иначе Кел прикончит тебя”.

“Или я его”, — произнес Сайрик, извлекая свое оружие. Лезвие короткого меча пылало красноватым сиянием.

Заспанный воин, едва успев натянуть штаны, выскочил в коридор, в руке у него сверкал меч. Увидев Сайрика, он протер глаза, словно не веря им, — “Ты? Здесь?” Воин принял боевую стойку и начал приближаться.

Миднайт отступила от Сайрика. “Не вынуждай меня выбирать между друзьями”, — предупредила она.

Вор холодно взглянул на нее. “Вскоре тебе, так или иначе, придется сделать этот выбор”. С этими словами Сайрик бросился вниз по лестнице и исчез в темноте.

Келемвор не последовал, зная, что в темноте, преимущество было на стороне Сайрика. Вместо этого он подошел к Миднайт. “Значит, ты была права, он преследовал нас. Почему ты не позвала меня?”

“Он пришел поговорить”, — ответила Миднайт, не зная, сердится ли на нее Келемвор, или наоборот обижается. “А ты бы убил его”.

В этот момент по лестнице поднялся Проныра. На плече у него покоился моток веревки, а в руках он держал пергаментную книгу. Увидев Миднайт и Келемвора, он едва не кувырнулся с лестницы, запнувшись о ступеньку. “Вы проснулись!”

“Да”, — буркнул Келемвор. “У нас был гость”.

“А скоро будут и еще. В эту сторону несется банда Зентиларов”. Халфлинг всунул в руки Миднайт книгу, не удосужившись объяснить, где он ее раздобыл.

Келемвор распахнул дверь в комнату Адона. “Поднимайся! Собирай вещи!” Затем он повернулся к Миднайт. “Ты все еще веришь, что Сайрик приходил, чтобы просто поговорить?”

“Ты первым достал свой меч”, — ответила она, указывая на его клинок.

“Эй, вы не могли бы закончить с этим попозже?” — вмешался Проныра, снимая веревку с плеча.

“Такого шанса у нас может больше и не быть”, — ответил Келемвор. “Мы не успеем добраться до конюшни…”

“Да это и не нужно”, — довольно ухмыльнулся халфлинг. “Когда я засек Зентиларов, то оседлал наших лошадей. Они дожидаются под моим окном”.

Келемвор хлопнул Проныру по плечу, едва не сбив его с ног. “Молодчина!” Затем обернулся к Миднайт, — “Собери наши вещи, договорим позже”.

Несмотря на обидный, приказной тон, Миднайт незамедлительно подчинилась. Пока чародейка торопливо собирала вещи, воин взял веревку и перекинул ее через балку. Затем Адон и Проныра выскользнули в окно и оседлали первую лошадь, после чего воин скинул им вещи и скрижаль. Спустя мгновение вернулась Миднайт с остальными сумками, и также выбралась в окно, опустившись на свою лошадь. Скинув оставшиеся вещи, Келемвор последовал за ними. Халфлинг вывел их из города по окольным улицам, так что они даже не наткнулись ни на одного из людей Сайрика.