Taken: , 1

5. ЭРИК

Я полулежал в шезлонге возле бассейна на крыше шестидесятиэтажного жилого дома в левобережной части Киева. Вокруг раскинулась величественная панорама огромного мегаполиса – столицы могущественной Священной Славянской Империи, в которой никогда не заходило солнце. Сейчас солнце стояло в зените над Киевом, и вдали, на правом берегу, сияли золотом купола Святой Софии и Лавры.

Отсюда не было слышно праздничного перезвона колоколов, но их можно было услышать, включив телевизор или радиоприёмник на любом канале. Сегодня молодой кронпринц империи, великий князь Литовский, сочетался браком с внучкой короля Испании и Португалии. Это событие знаменовало полное восстановление былых союзнических отношений, давших трещину во время недавнего британо-славянского конфликта, уже вошедшего в историю как Бенгальский кризис. В приветственной телеграмме по этому случаю папа Римский не преминул в очередной раз призвать к воссоединению западной и восточной ветвей вселенского христианства, дабы успешнее противостоять реформаторской угрозе, исходящей с берегов Туманного Альбиона.

Я не смотрел телевизор и не слушал радио. Мне было глубоко наплевать на это знаменательное событие; куда больше меня интересовало то, что произошло три недели назад на высоте четырнадцати километров над космодромом Байконур и что невесть сколько лет, в обстановке строжайшей секретности, вызревало в недрах Чернобыльского центра ядерных исследований.

Официальная версия случившегося была донельзя скупа: во время испытательного полёта космического корабля нового поколения «Славутич» по не установленным причинам на борту произошёл взрыв (предположительно в двигательном отсеке), в результате чего корабль был разрушен, а все пятеро членов экипажа погибли. Специально созданная правительственная комиссия занимается расследованием обстоятельств катастрофы; несколько высших военных чинов арестованы, им предъявлено обвинение в преступной халатности. В ряде газет и информационных программ промелькнули намёки на возможность британской диверсии. По всей Империи был объявлен недельный траур, после чего жизнь пошла своим чередом, даже не была отложена свадьба кронпринца. Судя по всему, имперское правительство стремилось поскорее предать трагический инцидент забвению.

Куда более откровенной была зарубежная пресса, которая в один голос утверждала, что «Славутич» был оснащён атомным двигателем. Снимки, сделанные британскими разведывательными спутниками, фактически не оставляли в этом никаких сомнений. Кроме того, было зарегистрировано образовавшееся после взрыва радиоактивное облако, которое двигалось в сторону Китая. Впрочем, оно было небольшим и быстро рассеялось, не причинив сколько-нибудь существенного вреда. (Если принять версию Ладислава, то это понятно – почти всю энергию взрыва поглотил Тоннель, что спасло планету от экологической катастрофы глобального масштаба.) Официальный Киев категорически отрицал существование атомных двигателей; правительство Китая, послушного вассала Славянской Империи, выступило с заявлением, что никаких радиоактивных осадков и отклонений от естественного радиационного фона на всей его территории не наблюдалось. Материалы британских и пробританских средств массовой информации о катастрофе над Байконуром были квалифицированы как провокационные, а снимки взрыва и радиоактивного облака объявлены грязной фальшивкой.

Помимо всего прочего, в этой истории меня поразила неестественно спокойная реакция правительства Великобритании. Оно, по крайней мере публично, не требовало от Киева дополнительных разъяснений, не настаивало на подлинности снимков, а в своём официальном заявлении по поводу катастрофы ограничилось лишь выражением глубокого соболезнования народу «дружественной державы» в целом, семьям погибших в частности и лично императору. Вообще-то, англичане во всех мирах люди сдержанные (за исключением разве что футбольных болельщиков и «фанов» рок-н-ролла), но даже для сдержанных англичан это было слишком. Хотя… Возможно, в Уайт-холле знали нечто такое, что заставило их быть сдержанными – дабы не накалять и без того взрывоопасную международную обстановку.

Я схватил кипу научных журналов, лежавших на столике рядом с моим шезлонгом, и со злостью швырнул их в бассейн. Нет, это просто невероятно! Этого быть не может! Сейчас на Земле Юрия Великого 2003 год; первый спутник был запущен британцами в 1949-ом; в 1967-ом была выведена на околоземную орбиту первая космическая станция (славянская); несколько полётов на Луну; неудавшаяся попытка создания лунной базы (британской); наконец, совместная британо-славянская экспедиция на Марс 1998-99 годов. И вдруг – если верить Ладиславу – такой прорыв! И не просто прорыв, а настоящая революция – попытка создания межзвёздного корабля. Причём почти успешная. Почти…

Я поднялся с шезлонга, вступил в мягкие тапочки, набросил на плечи халат и спустился вниз. Жилище Ладислава занимало весь верхний этаж небоскрёба вместе с крышей. В этом мире он слыл богатым чудаком, меценатом и любителем экзотики, который половину своей жизни проводит то в джунглях Амазонки, то в горах Тибета, то где-то в дебрях Центральной или Южной Африки, так что его частые и длительные отлучки никого не удивляли. Последние два года Ладислав отсутствовал (согласно своей легенде, изучал нравы и обычаи зулусских племён), а когда вернулся, то к величайшему ужасу обнаружил, что сбывается тайный кошмар Властелинов – в его любимом мире простые смертные вплотную подошли к тому, чтобы с помощью науки овладеть Формирующими.

М-да, науки… Вот тут-то и неувязочка.

Я нашёл Ладислава на кухне, где он занимался стряпнёй, используя вполне традиционные методы приготовления вкусной и здоровой пищи. В воздухе аппетитно пахло свиными отбивными.

– Угощайся, – сказал Ладислав, увидев меня на пороге. – Куй железо, пока горячо.

В гастрономии это было его жизненным кредо. Когда он готовил себе сам, то ел на ходу, стряпня и застолье превращалось у него в единый непрерывный процесс. Например, сняв со сковородки оладью, он бросал следующую, а предыдущую намазывал джемом и тотчас отправлял себе в рот. Мало того, при всём том он ещё ухитрялся обслуживать своих гостей, и, как на меня, получалось это неплохо.

Едва лишь я устроился за столом, как Ладислав поставил передо мной огромную тарелку с двумя сочными отбивными, картофелем фри, яичницей-глазуньей и маринованными грибами – а сверху всё это было обильно посыпано мелко нарезанной зеленью.

– Тебе вино? – спросил Ладислав. – Или…

– Томатный сок, – ответил я.

– Ага, так я и думал. Вижу, твои вкусы не изменились. – Он поставил рядом с тарелкой вместительный бокал и наполнил его томатным соком. – Ещё не пристрастился к «кровавой Мэри»?

– Ни разу не пробовал, – сказал я и на всякий случай поспешил добавить:

– И пробовать не желаю.

– Правильно, – одобрил меня Ладислав. – Адский коктейль.

Некоторое время я ел молча. Впрочем, мне было не до разговоров; почувствовав внезапный приступ голода, я принялся хищно расправляться с яичницей и отбивными, не обходя также вниманием румяные дольки картофеля, свежую зелень, симпатичные шампиньончики и щедро запивая всё это томатным соком.

Когда мой бокал опустел, Ладислав тут же долил ещё сока и заметил:

– Я всегда считал, что купание в холодной воде положительно влияет на аппетит.

– Твоя теория не оригинальна, – промычал я с набитым ртом.

– Зато верна. Между прочим, вода в моём бассейне проточная, днепровская.

Я сделал глоток сока и хмыкнул.

– Сейчас в проточной воде купаются журналы, которые ты мне раздобыл. Нагуливают себе аппетит.

– Вот как! А что случилось?

– Я выкинул их в бассейн.

– Ну, об этом я догадался. Не пошли же они сами купаться. Но почему?

– Со злости. – Я поддел вилкой самый крупный гриб, оставленный мной напоследок, и отправил его вслед за последним куском отбивной. – Чепуха какая-то получается, Ладислав. Ты хоть немного разбираешься в физике?

– Ни в зуб ногой, – честно признался он.

– Я тоже полный профан. Вернее, дилетант. Кое-что я всё-таки секу, почитываю время от времени научно-популярные книжечки, чтобы не выглядеть круглым идиотом, общаясь с Дианой… Словом, имею поверхностное представление о теории поля, о геометрии пространственно-временного континуума и обо всём таком прочем.

Я умолк, чтобы прикурить. Ладислав придвинул ко мне чашку и наполнил её горячим дымящимся кофе.

– И что дальше? – спросил он.

– Дальше ничего. Здешняя наука и близко не подошла к концепции Формирующих.

– А может, – предположил Ладислав, – они просто по-другому называются?

– Глупости! – фыркнул я. – Назови лису хоть червяком – она по-прежнему будет душить кур. Здесь ещё не создана теория электрослабых взаимодействий, я уже не говорю о квантовании гравитационного поля или… В общем, в этом мире противостояния двух могущественных империй обе стороны чересчур увлеклись гонкой вооружений, и талантливейшие физики всех наций заняты прикладными исследованиями в ущерб фундаментальной науке.

– Ну и что? А вдруг они овладели Формирующими чисто эмпирическим путём? Как мы.

Я отрицательно покачал головой:

– Сравнения здесь неуместны. Власть над Формирующими дана нам от рождения; по большому счёту, ими управляет наш Дар, а мы лишь управляем своим Даром. Нам необязательно знать законы природы, общая картина мироздания заложена в наших генах. Творя заклинания, мы не воздействуем напрямую на энергию и материальные объекты; мы обращаемся к Дару, который, по выражению Дианы, является универсальным командным интерпретатором. Наши далёкие предки наивно полагали, что своими заклинаниями они призывают духов воздуха, огня, земли и воды… гм, кое-кто из наших современников не так уж далеко ушёл от этих примитивных воззрений – и ничего, живут, чародействуют, хоть и с горем пополам. Другое дело, простые смертные. У них нет врождённого Дара, поэтому они должны создать искусственный – а для этого нужны знания, которыми они не обладают. Нельзя изобрести радио, не зная о существовании электромагнитных волн; нельзя создать атомную бомбу до открытия радиоактивности.

Ладислав кивнул, проглатывая очередную оладью с джемом.

– Мм… Я понимаю, к чему ты ведёшь, – сказал он. – Но можешь мне поверить, я не ошибся. С такого расстояния ошибиться было невозможно. Корабль начал входить в Тоннель, это факт, я собственными глазами видел. А потом он рванул – ещё бы, ведь на его борту была ядерная установка.

Я в растерянности пожал плечами:

– В том-то и дело, что я тебе верю. Хотя… Хотя это кажется невероятным. Должно же быть этому какое-то разумное объяснение.

– Думаю, его следует искать в Чернобыльском центре. Я уже трижды пытался проникнуть туда.

– И с каким успехом?

– Особо похвастаться нечем. Во-первых, сам центр огромен, что даже не знаешь, откуда начинать поиски и что, собственно, искать. А во-вторых, там установлена чертовски эффективная система электронной охраны, даже слишком эффективная, просто до неприличия. Мне одному она не по зубам. В последний раз лазер едва не пробил мою защиту; ещё чуть-чуть, немного запоздалая реакция, и я превратился бы в подгорелый шашлык.

– А ты не пробовал раздобыть информацию иными путями?

– Пробовал. Нанял одного парня, компьютерного взломщика, настоящего гения. Посулил ему бешеные деньги, если он что-нибудь раскопает, а через два дня его повязали и теперь разыскивают таинственного заказчика, естественно, британского шпиона. – Ладислав невесело усмехнулся. – Подумать только, парень годами ломал всё подряд – от секретных баз данных правительства и крупных корпораций до банковских счетов – и всегда выходил сухим из воды. А тут попался, причём моментально. Нет, этот секрет правительство оберегает, как зеницу ока. Не удивлюсь, если окажется, что императору ничего не известно.

– М-да… А тебе не приходило в голову, что разведданные, как правило, более доступны, чем исходная информация?

Ладислав вопрошающе уставился на меня, несколько раз недоуменно моргнул, а затем хлопнул себя ладонью по лбу.

– Проклятье! Как это я сразу не додумался?! Ты просто молодчина, Эрик. У тебя светлая голова.

Я скромно потупился и ответил:

– Скажи спасибо Диане. Первое, чему она меня научила, это логически мыслить.

– Да здравствует Диана! – торжественно произнёс Ладислав. – Благодаря подсказке её ученика, завтра, в крайнем случае послезавтра, я буду знать всё, что известно Интеллидженс Сервис. Вызволю из тюрьмы того парня и вновь засажу за работу. Всё-таки не зря я привлёк тебя к этому делу… Кстати, как насчёт пирожных с кремом?

– Спасибо, уже наелся, – вежливо ответил я. – Сыт по завязку.

Тут Ладислав таинственно сощурился. Я понял, что он приготовил мне очередной сюрприз.

– В любом случае, без десерта ты не останешься. – С этими словами он достал из кармана брюк небольшой чёрный предмет и положил его на стол. – Вот, полюбуйся.

При ближайшем рассмотрении сей предмет оказался неким подобием пистолета, и скорее игрушечного, чем настоящего. Я взял и повертел его в руках. Нет, это определённо не игрушка. Слишком тщательная работа для простой имитации. Очень удобная рукоятка, палец так и ложится на спуск; правда, затвора нет, а вместо него – несколько ползунковых регуляторов. Материал, из которого сделан пистолет (или что бы то ни было), напоминал пластмассу, но не совсем обычную пластмассу – она была твёрдая, как сталь, и, похоже, огнеупорная. Короткий ствол «пистолета», казалось, был залит расплавленным стеклом.

– Что за штука? – спросил я у Ладислава.

– Из Чернобыля, – ответил он. – Единственное моё стоящее приобретение. Уже отчаявшись найти что-либо, я совершил налёт на кабинет директора и в его сейфе обнаружил вот это. А на следующий день директор был арестован – опять же, по обвинению в преступной халатности. Судя по всему, он не имел права хранить эту игрушку в таком ненадёжном месте, как свой личный сейф.

– А ты знаешь, как с этой игрушкой играть? – поинтересовался я.

– Из неё стреляют. Сам попробуй – сними с предохранителя, вот этот красный рычажок, и выстрели.

– Куда?

– Куда угодно, только не в меня и не в пол. Давай в дверь.

Я так и сделал. Направил «пистолет» в дверь, по привычке прицелился, и плавно нажал спуск…

Отдачи никакой не было. Не было и звука выстрела. Из отверстия ствола бесшумно вырвался ослепительно-яркий, тонкий, как иголка, луч и прошил насквозь дверь. За дверью жалобно мяукнула кошка. Ладислав пулей вылетел из кухни в столовую, но спустя секунду вернулся и с облегчением сообщил:

– Всё в порядке. Киска отделалась лёгким испугом и взобралась на люстру.

А я сидел, потрясённо уставившись на смертоносное оружие, которое держал в руках. Да уж, игрушка! Ни фига ж себе игрушка…

– Ни фига ж себе игрушка! – повторил я вслух свою последнюю мысль. – В момент выстрела она зацепилась за Формирующие.

– Вот именно, – подтвердил Ладислав. – И оттуда зачерпнула энергию. Аккумулятор же, встроенный в рукоятку, насколько я понимаю, всего лишь даёт импульс, необходимый для установления контакта, после чего автоматически подзаряжается от Формирующих. В качестве расходного материала, как и в наших генераторах, используется платина, причём гораздо экономнее. Перед тобой, Эрик, настоящий бластер – тот самый, о котором так много пишут в фантастических книгах. Сейчас он настроен на минимальную мощность; а при максимальной луч без труда пробивает бетонную плиту десятиметровой толщины – я проверял.

– С ума сойти! – пробормотал я и снова направил бластер на дверь. – В киску, случайно, не попаду?

– Нет, не бойся. Теперь она не скоро спрыгнет с люстры.

– А дверь не жалко?

– Гори она синим пламенем.

Я выстрелил, на этот раз внимательно следя за поведением Формирующих. Всё произошло так, как говорил Ладислав. С помощью заряда, полученного от аккумулятора, была инициирована связь с Формирующими; преобразованная в электромагнитные волны точно заданной частоты энергия попала в резонатор, наподобие лазерного, одновременно произошла подзарядка аккумулятора; тонкий смертоносный луч вырвался из отверстия в конце ствола и пронзил насквозь дверь. Только мяуканья за этим не последовало.

– Это невероятно! – прошептал я. – Но отрицать очевидное бессмысленно.

– Факт, – угрюмо произнёс Ладислав. – А против фактов не попрёшь. Теперь убедился, Фома-неверующий?

– Убедился, – со вздохом ответил я. – Где мне деваться. Уж слишком убедителен твой аргумент. Слишком…

Ладислав внимательно присмотрелся ко мне, затем открыл мини-бар.

– Вино? – заботливо осведомился он. – Горилку? Виски?

– Да, пожалуй, – сказал я. – Глоток крепкого виски сейчас не помешает.

Ладислав наполнил стакан и передал его мне. Я залпом выпил всё содержимое, но под конец, поперхнувшись, закашлялся. Зато в груди разлилась приятная теплота, вытеснив холодок страха.

Ладислав похлопал меня по спине.

– Пошли, Эрик. Кухня не самое лучшее место для таких разговоров.

Я согласно кивнул.

Миновав столовую и коридор, мы вошли в просторную, роскошно обставленную гостиную. Я плюхнулся в ближайшее кресло и лишь тогда обнаружил, что продолжаю держать в руке бластер, правда, поставленный на предохранитель. Видимо, я сделал это чисто машинально.

Ладислав устроился рядом и включил телевизор, приглушив звук. В течение следующих пяти минут мы молча наблюдали за свадебным кортежем, который неторопливо двигался по улицам стольного града Киева. Молодой кронпринц и его жена, испанская инфанта, лучезарно улыбались рядовым гражданам Империи – как толпившимся на тротуарах за ограждением, так и тем, кто находился по ту сторону телекамер. К вящему восторгу экзальтированной публики, они даже поцеловались.

– Красивая пара, – наконец отозвался Ладислав. – И весь этот мир замечательный. Будет очень жаль, если его придётся уничтожить.

Я встрепенулся и вопросительно поглядел на Ладислава:

– А кто говорит об уничтожении?

– Я говорю, – твёрдо ответил он, однако в его голосе слышалась боль. – Это открытие – самое ужасное из всего, что было изобретено человечеством.

– Но миллиарды ни в чём не повинных людей…

– Рано или поздно эти миллиарды ни в чём не повинных людей достигнут звёзд, потом они откроют пути в иные миры и столкнутся с нами или с нашими потомками. Тогда их будет уже не миллиарды, а десятки, если не сотни миллиардов. Да, они останутся простыми смертными, каждый из них по отдельности никогда не достигнет нашего могущества, но они одолеют нас своим количеством, подобно тому, как несметные орды варваров опустошили Европу.

Я задумчиво покачал головой:

– Всё равно, шесть миллиардов жизней простых смертных ради спокойствия двух миллионов Властелинов – не слишком ли высокая цена?

Ладислав смерил меня долгим взглядом:

– Ты наивен, Эрик. Вернее, ты ещё чист и невинен. В частности, поэтому я и обратился к тебе. Остальные мои знакомые без колебаний предложили бы уничтожить этот мир, притом немедля. Что для них миллиарды простых смертных по сравнению с их собственным будущим и будущим их детей.

– А как насчёт тебя?

– Я такой же, как все остальные, – откровенно признался Ладислав. – Если бы речь шла о каком-нибудь другом мире, я предпринял бы самые решительные меры, вплоть до его полного уничтожения.

– Ты только так говоришь…

– Я так бы и сделал, клянусь стрелами Перуна. Ведь нас, Властелинов, менее двух миллионов, а простым смертным несть числа. Если я не ошибаюсь, существует даже доказательство, что количество населённых миров бесконечно.

– Да, – подтвердил я. – Ad absurdum, от противного. Если предположить, что количество населённых миров во Вселенной ограничено какой-нибудь конечной величиной, то получается, что вероятность возникновения в каком-либо из них устойчивой цивилизации Одарённых равна нулю. А поскольку такие цивилизации существуют, то отсюда следует, что количество населённых миров не может быть конечным, стало быть, оно равняется бесконечности. Впрочем, это доказательство теряет свою силу, если исходить из того, что появление и распространение Дара определяется не законами вероятности, а неким вмешательством свыше… Но какое это имеет отношение к нашему делу?

– А такое, что для бесконечности всё едино – что один человек, что шестьдесят, что шесть миллиардов.

Я взял сигарету и с нарочитой медлительностью раскурил её, делая паузу в нашем разговоре, чтобы немного собраться с мыслями. За прошедшие три года Ладислав всё-таки изменился и, по-моему, не в лучшую сторону. Раньше он ни за что не стал бы столь цинично рассуждать о ничтожной стоимости человеческой жизни (пусть даже простых смертных) перед лицом бесконечности. И если это – результат его взросления, то я не хотел бы так повзрослеть.

– Для бесконечности, быть может, всё едино, – возразил я. – Но не для нас, не для нашей совести. Лишить жизни одного человека – убийство, шестьдесят – массовое убийство, а шесть миллиардов – уже геноцид. Ты отдаёшь себе в этом отчёт?

Ладислав тяжело вздохнул:

– Тут ты попал в точку. Я не хочу быть причастным к геноциду – ни прямым, ни косвенным образом. Ведь должно же существовать какое-то мягкое, бескровное решение этой проблемы.

– Должно, – сказал я. – И мы должны найти его. Нужно воспрепятствовать дальнейшему развитию науки в этом направлении. Нужно сделать так, чтобы здесь и думать забыли о власти над Формирующими. Ни в коем случае нельзя допустить возникновения космической цивилизации. Нас, Властелинов, всего два миллиона, и мы то и дело ставим Вселенную на грань катастрофы. Страшно подумать, что произойдёт, когда глубинными силами мироздания овладеют миллиарды людей. Только представь себе вот эту игрушку, – я взвесил в руке бластер, – в тысячу или даже в миллион раз мощнее. Оружие, которое способно за пару секунд превратить планету в… Стоп! А это ещё что такое?

Ладислав подался вперёд:

– Что?

– Судя по всему, клеймо изготовителя, – ответил я, внимательно изучая рукоятку. – И, похоже, серийный номер. Занятно…

– Какое клеймо? – спросил озадаченный Ладислав. – Какой серийный номер?

– Значит, ты не заметил? Обычным зрением это можно увидеть лишь в поляризованном свете. Тонкая работа, сам взгляни. – Я передал бластер недоумевающему Ладиславу, который тотчас принялся осматривать рукоятку. – Марка «Смит и Вессон». Либо это шутка, либо бластер изготовлен вовсе не славянами, а их противниками британцами.

Ладислав поднял на меня дикий и даже чуточку безумный взгляд.

– Это не шутка, Эрик, – почему-то шёпотом произнёс он. – Это не может быть шуткой. В этом мире нет и никогда не было фирмы «Смит и Вессон»! В этом мире…

Бластер выскользнул из его рук и упал на покрытый ковром пол. Чужеродный предмет в этом мире, продукт высокоразвитой космической цивилизации…

Да, космической – в чём я почти не сомневался. Она где-то рядом, она уже существует! Кошмарный сон становится явью…

Taken: , 1