"Черный Роберт (Тайна королевы)" - читать интересную книгу автора (Джоансен Айрис)

6

– Он отойдет, – негромко сказал Гэвин, подсаживая Кейт в седло. – Вчера ты испугала его. Мужчины в таких случаях начинают сердиться.

Милый Гэвин, он хочет ее утешить! И Кейт попыталась выдавить из себя улыбку.

– Спасибо тебе, что ты так переживаешь, но дело того не стоит.

– Не притворяйся, что все хорошо, – покачал головой юноша. – Разве я не вижу? Ты бледна, как мертвец. И Роберт настолько не в себе, что от него лучше держаться подальше.

Кейт старалась не смотреть на Роберта, уже успевшего оседлать коня. Во время завтрака он был так же холоден и неприступен, как те вершины, что высились перед ними.

– Он не грубый и не жестокий, – продолжал убеждать ее Гэвин.

Все верно. Вовсе необязательно быть жестоким, чтобы отвергнуть ненужное. На этот раз Гэвин не понимал, что произошло между ними. А виной всему ее собственная глупость и слепота. Но Кейт не собиралась и дальше громоздить одну ошибку на другую.

– Как долго нам еще ехать до Крейгдью?

Гэвин указал подбородком в сторону заснеженных вершин.

– По ту сторону перевала мы увидим море. Нам предстоит проехать по берегу еще один день, и тогда мы окажемся во владениях Макдаррена. Затем еще день перехода, и мы достигнем того места, откуда морем переправимся к острову.

Кейт почувствовала облегчение.

– Значит, мы почти у цели. Осталось только перевалить через горы.

– Обычно мы с Робертом успевали пройти этот путь за день или того меньше. Дорога хорошая. Если лошади сильные, это не составляет особого труда.

Колени мерина подогнулись, и он упал. Бока его то вздымались, то опускались, и ему никак не удавалось вдохнуть разреженный воздух.

Кейт приглушенно вскрикнула, соскользнула с седла и бросилась назад. Произошло именно то, чего она так боялась и чего ожидала все четыре последние мили. Она услышала за спиной невнятное восклицание Роберта, но не обратила на него никакого внимания. Склонившись к Вороному, Кейт принялась гладить и уговаривать его.

– Только не сейчас! Потерпи еще немного! Чуть позже! – убеждала она его. – Скоро ты сможешь отдохнуть. А сейчас нельзя останавливаться.

Вороной тихонько заржал в ответ и ткнулся мордой в ладонь.

Слезы жгли ей глаза от жалости к верному другу и от чувства беспомощности.

– Он не сможет пройти перевал, – мягко сказал Гэвин, стоя за ее спиной. Кейт почувствовала, как он коснулся ее рукой. – Ты же сама видишь, что у него больше нет сил.

– Нет, не вижу, – яростно возразила она, еще крепче обнимая Вороного за шею. – Ему просто надо немного передохнуть. Он будет в полном порядке, как только...

– Мы не можем останавливаться, – ответил ей Гэвин также мягко. – Ты не знаешь наших гор. Надвигается буря. Перевал занесет снегом и пройти его станет невозможно. Мы замерзнем, если пурга настигнет нас на тропе... Отойди, пожалуйста.

Она обернулась через плечо и, к своему ужасу, увидела, что он уже успел обнажить короткий меч. Гэвин собирался перерезать Вороному горло! Гэвин, который всегда был так добр к ней, решился на такой злодейский поступок.

– Я не позволю!

– Неужели ты думаешь, что мне этого хочется? Но другого выхода нет, – закончил он печально. – Лучше убить его, чем оставлять замерзать.

Кейт взглянула на Роберта, хотя и не ожидала от него ни снисхождения, ни участия. Роберт с отрешенным видом застыл на своем коне, не произнося ни слова, как будто происходящее его не касалось.

– Я не оставлю Вороного замерзать. Найду пещеру вроде той, где мы останавливались ночевать, чтобы дать ему передохнуть. – Кейт вскочила и натянула поводья. – Давай, дружок, вставай. Ты должен встать. Соберись с силами. Ну же!

Вороной сделал отчаянное усилие, чтобы подняться, но ноги его подкосились, и он снова упал.

– Видишь? – сказал Гэвин. – Ничего не получается.

– Я не брошу его. – Кейт снова потянула за повод. – Поезжайте вперед. Я сама о нем позабочусь.

– Ты же понимаешь, что мы не можем бросить тебя. Ты замерзнешь вместе с ним. Роберт, объясни ей!

Роберт по-прежнему молча смотрел на них, не вступая в разговор.

Его бесстрастность больно кольнула Кейт. И в ответ вспыхнули, как пламя, отчаяние и гнев.

– Ну и что? Зато сразу исчезнут все сложности. Навязанная силком жена не будет угрожать существованию Крейгдью. Вам не в чем будет себя упрекнуть, никто не поставит это вам в вину. Я сама сделала свой выбор. Разве не так? – спросила она.

– Верно, – спокойно ответил Роберт.

– Тогда оставьте меня в покое. – И Кейт снова склонилась к Вороному, поглаживая его, чтобы унять нервную дрожь.

– Роберт? – Услышала она голос Гэвина.

Кейт поняла, что он спрашивает разрешения. Стоит Роберту кивнуть головой, и он...

– Гэвин, подойди к нему сзади.

Спешившись, Роберт подошел к Вороному спереди и крепко ухватил его за поводья.

– Ты подталкивай, а я буду тянуть. Кейт, постарайся уговорить его хотя бы чуть-чуть приподняться.

Он решил помочь ей. Надежда придала Кейт силы. И страстным голосом она начала убеждать Вороного.

– Давай, мой хороший, ну же! Собери все свои силы. Еще немного! – Умоляла она его. – Попробуй!

Прошло минут десять, пока мерин все-таки сумел встать на подкашивающиеся ноги. Роберт передал ей повод и снова сел на своего коня.

– Смотри, чтобы он держался на ногах. Мы и так потеряли слишком много времени.

Кейт быстро села на свою кобылу.

– Я буду вести его на поводу.

Гэвин, нахмурившись, смотрел на них.

– Ты же знаешь, Роберт...

– Конечно, знаю, – прервал его брат. – Именно поэтому нам надо найти подходящую пещеру до того, как начнется пурга.

– А что, если нам ничего не попадется? – спросила Кейт.

Он спокойно встретил ее взгляд.

– Тогда я сам перережу ему горло.

Кейт не сомневалась, что он сделает это, и прикусила нижнюю губу.

– Я не позволю.

– Посмотрим! – И он, пришпорив коня, двинулся вперед по извивающейся тропе.

Кейт с ужасом смотрела на его удаляющуюся фигуру. Видя столь непреклонную решимость, она чувствовала свою полную беспомощность. Роберт более сильный противник, чем Гэвин. Ей с ним не справиться, и никакие мольбы его не тронут. Значит, придется искать какой-то выход, если им по пути не встретится подходящая расщелина или хотя бы навес. Но пока у нее есть надежда, не стоит отчаиваться. Небольшую отсрочку она все-таки сумела получить.

Через час им попалась пещера. Скорее углубление в склоне горы примерно в тридцать футов глубиной и с довольно широким входом. Лучшего и желать было нельзя.

– Вводите лошадей внутрь, не теряйте времени, – распорядился Роберт, слезая со своего коня. Порыв ветра взметнул хвост лошади и хлестко ударил его по лицу, когда Роберт стал доставать из седельного мешка топор.

Кейт с опаской смотрела на сгустившиеся над ними тучи. Стало гораздо холоднее. Резкие порывы ветра жалили лицо мелкими льдинками. Она соскользнула с седла, не дожидаясь ничьей помощи, и схватила поводья Верной и Bopoнoгo.

– Что ты собираешься делать? – спросила она у Роберта.

– Нужно срубить дерево, чтобы разжечь костер, и кустарники, чтобы устроить из них заграждение у входа в пещеру. – Ero взгляд обежал скудную растительность на крутых склонах. – К сожалению, тут трудно найти что-то подходящее.

Гэвин тоже сошел с лошади и указал на упавшую сосну, которая находилась примерно в сотне ярдов ниже по тропе.

– Это подойдет для того, чтобы, развести костер. А вот эти кустарники сгодятся для заграждения. Если ты управишься с сосной, я успею нарубить кустарников...

– Нет, – коротко бросил Роберт. – Вынь из сумки у Bopoнoгo еды на дорогу и отправляйся в путь.

Пораженный этим неожиданным приказом, Гэвин остановился, глядя на брата широко раскрытыми от удивления глазами:

– Ты хочешь, чтобы я бросил вас?

– Ты слышал, что я сказал? – продолжал Роберт тем же тоном, не допускающим возражений. – Без этой клячи ты быстро, доберешься до подножия.

– Черт возьми! Я не могу оставить вас здесь! вспыхнул Гэвин. И, пытаясь смягчить шуткой свой ответ, быстро добавил: – Ты ведь знаешь, я терпеть не могу ездить в одиночестве. Послушай, какой же я буду к дьяволу телохранитель, если оставлю тебя в самую опасную минуту, а сам отправлюсь туда, где мне будет хорошо и спокойно?

Губы Роберта раздвинула легкая улыбка.

– Мы уже с тобой обсудили, получился из тебя телохранитель или нет.

– Телохранитель, может, я и плохой, но все же предателем не стану. Я не трус.

Роберт уже не улыбался.

– А я и не говорил, что ты трус.

– Тогда я остаюсь.

Роберт покачал головой.

– Если мы здесь застрянем надолго, на всех еды не хватит. Ты скорее сможешь нам помочь, если приведешь на подмогу людей.

Гэвин, понимая правоту брата, заколебался.

– Ты думаешь...

– Гэвин! У меня нет времени на споры с тобой. Хватит медлить! Вперед! – И Роберт скатился вниз по склону к упавшей сосне.

Юноша проследил за ним взглядом.

– Я не могу уехать! Я ему нужен, – в отчаянии пробормотал он.

– Роберт прав, – вмешалась Кейт. – Какой смысл, если мы все останемся здесь. – Она снова посмотрела на небо. Оно стало свинцово-черного цвета. – С минуты на минуту начнется пурга... Если хочешь помочь, то введи лошадей в пещеру и расседлай их перед тем, как отправиться в дорогу. Я пойду помогу Роберту.

Не дожидаясь ответа Гэвина, она схватила одеяло со спины Вороного и скользнула вниз по склону.

Роберт даже не взглянул на нее. Не переставая рубить сучья, он коротко спросил:

– Что Гэвин?

– Сейчас поедет. – Кейт расстелила одеяло. – Я буду складывать сюда сучья, потом свяжу концы и подниму все наверх.

Он ничего не возразил и начал бросать отрубленные ветви на одеяло, пока Кейт подбирала те, что лежали на склоне.

– А это правда, что мы можем застрять здесь надолго?

–Да.

– Тогда будет лучше, если и ты уедешь, – запинаясь, сказала девушка. – Я отвечаю за Вороного, и незачем, чтобы еще кто-то оставался здесь из-за него. А о себе я сама позабочусь.

Роберт продолжал молча рубить ветви.

– Ты слышишь?

– У меня нет времени спорить ни с Гэвином, ни с тобой. – Он с треском вонзил топор в самую толстую ветвь. – Все равно я не оставлю тебя одну.

– Почему?

Не глядя на нее, он коротко бросил:

– Потому что ты моя жена, И я отвечаю за тебя.

Роберт точно повторил ее слова. Но если Кейт приняла решение защищать Вороного по доброй воле, то Роберт оказался втянутым в эту авантюру из-за нее.

«По моей вине и ему, и Гэвину грозит опасность», – подумала Кейт в отчаянии, осознавая, что она наделала своим упрямством.

– Это не совсем одно и то же.

– Да, конечно, твой мерин в отличие от тебя спокойно принимает помощь. Не досаждай мне больше разговорами.

Кейт поняла, что невозможно его переубедить. Значит, надо помочь ему, насколько у нее хватит сил. Роберт знает, что нужно делать и как им остаться в живых.

В одно мгновение она набрала большую охапку веток в одеяло. Роберт связал концы.

– Дотащишь?

Кейт кивнула и начала подниматься вверх по склону с тяжелой ношей.

– Кейт!

Она обернулась и увидела, что Роберт смотрит на нее, держа в руках топор.

– Скажи Гэвину, чтобы он поторопился, иначе будет поздно.

Роберт в ответе еще и за Гэвина и не собирается рисковать его жизнью, как может рисковать своей. Кейт кивнула и снова потянула за собой тяжелый узел. На тропе она задержалась на несколько секунд. Дыхание с хрипом вырывалось из груди, сердце билось, как колокол.

В этот момент Гэвин вышел из пещеры и протянул руку к одеялу.

– Давай я отнесу. Лошади уже в пещере, я расседлал их...

– Немедленно уезжай, – твердо сказала Кейт. Роберт дал ей поручение, и она должна его выполнить. – Не задерживайся.

Он смотрел на нее, пораженный решимостью, с какой звучал голос Кейт.

– Я подумал, и мне кажется...

– Сейчас же! – Кейт схватила одеяло и поволокла его к пещере. – Роберт просил, чтобы ты не медлил ни секунды, иначе будет поздно.

Гэвин еще немного поколебался, но уверенность, с какой говорила Кейт, убедила его в том, что он должен трогаться.

– Даю вам два дня. Если к этому времени вы не спуститесь вниз, я вернусь сюда.

– Кейт кивнула, не глядя на него, и, свалив ветви в углу пещеры, снова подхватила одеяло и соскользнула вниз по склону к Роберту. Краем глаза она видела, как Гэвин, пришпорив коня, поскакал по тропе к перевалу.

Кейт уже не помнила, сколько раз она поднималась и спускалась по склону со своим грузом. Роберт работал как бешеный, тоже не останавливаясь ни на секунду. Его топор сверкал, как молния на фоне почерневшего неба.

– Хватит! – наконец прокричал он сквозь налетевший порыв ветра, когда Кейт в очередной раз двинулась вверх по склону. – Теперь я буду рубить кустарники для заграждения. Оставайся в пещере. Ты уже и так выдохлась.

У Кейт не хватало дыхания, чтобы ответить. Девушка изо всех сил старалась удержаться на ногах при каждом новом мощном порыве ветра. Оказавшись в пещере, она в изнеможении прислонилась к стене. Боже мой! Как же ей хотелось хоть мгновение постоять здесь, где не было такого пронзительного ветра. Но Роберт не мог позволить себе ни секунды передышки. Он боролся со стужей и ветром, напрягая все свои силы ради того, чтобы они могли выжить. И все из-за нее. Кейт заставила себя оторваться от стены и снова вышла из казавшейся теплой и уютной пещеры на тропу.

Роберт, держа последнюю охапку сучьев, шел ей навстречу.

– Я сказал: оставайся в пещере.

– Отдохнем вместе, когда закончим.

Он сбросил сучья неподалеку от входа и торопливо зашагал к зарослям кустарников, что виднелись у поворота.

В это время пошел снег. Колючие, острые снежинки вонзались в лицо. Ветер метал их, словно крошечные дротики, с неукротимой яростью и злобой.

– Ты мне здесь не помощница, черт тебя дери! Иди в пещеру!

Кейт отрицательно покачала головой, ухватила рухнувший на тропу куст и поволокла его к пещере. Куст был небольшим, но острые, колючие ветви цеплялись за скалы, за невидимые ей расщелины и за другие, более мелкие кустики. Кейт то и дело приходилось напрягать все силы, чтобы сдвинуть его с места. С трудом дотащив первый куст и свалив его у входа в пещеру, Кейт тут же – отправилась обратно. Роберт уже успел за это время срубить второй, такой же разлапистый куст, похожий скорее на деревце; он рухнул на тропу перед Кейт. Выбрав ветку потолще, она наклонилась вперед и, изо всех сил упираясь в ставшие скользкими камни, принялась тянуть его за собой.

Острые шипы уже изодрали ее вязаные перчатки, которые теперь только мешали. Кейт нетерпеливо отбросила их в сторону и снова принялась за дело.

К тому времени, когда она дотащила очередной куст до входа, снег повалил такими густыми хлопьями, что она почти не видела собственных онемевших рук. Но ей никак не удавалось угнаться за Робертом. Надо торопиться. Еще два раза туда и обратно, и, быть может...

– Скорее внутрь! – Роберт каким-то образом оказался рядом с ней и втолкнул Кейт в пещеру. Не заметив, что он успел прихватить с собой два последних куста, Кейт упрямо рванулась к выходу.

– Ты что, не поняла? Мы уже закончили. Если тебе хочется что-то делать, то разведи огонь. Мне надо будет согреться. – Он схватил деревянное ведро и исчез в белом мареве.

Костер! Он замерз и хочет, чтобы она развела огонь. Ему надо согреться.

Встав на колени, Кейт негнущимися, как ледяные сосульки, пальцами, которые словно принадлежали не ей, а кому-то другому, принялась складывать щепки.

На это ушло довольно много времени, и она не замечала, как растет заграждение у входа, где трудился не покладая рук Роберт, умело наваливая один куст на другой до самого верха. Только с одной стороны он оставил пока проход.

Наконец огонь все-таки занялся, и Кейт, склонившись еще ниже, начала его раздувать. Пламя не должно погаснуть. Роберт замерз, ему надо отогреться...

– Смотри-ка, разожгла! Молодец... – похвалил ее Роберт, пробираясь с охапкой вереска, которую он свалил у входа. Стряхнув с головы и плеч снег, он сначала придвинул, как калитку, большой куст и закрыл им проход, а потом принялся распихивать вереск в оставшиеся просветы.

Снег уже не падал в пещеру. Он ровным слоем покрывал ветви кустарника, не дававшие ветру сносить снежинки. И тепло костра уже начало распространяться по пещере.

Кейт подошла, чтобы помочь Роберту закончить работу. Но пальцы окончательно перестали слушаться ее.

– Нет, здесь не стоит, – сказал Роберт, когда она, встав на цыпочки, пыталась заделать оставшееся довольно заметным отверстие. – Иначе куда будет деваться дым? – Он подхватил одеяло, на котором она носила сучья, и закрепил его изнутри, чтобы тепло лучше сохранялось.

Нахмурившись, Роберт отступил на несколько шагов, придирчиво осматривая, не осталось ли где больших щелей.

– Это конец? – спросила Кейт.

– Работы – да. Надеюсь, ты ее имела в виду, а не наши бренные тела, – хмыкнул он и двинулся к огню. – До чего же приятно, что костер уже горит. – Он обернулся в ее сторону. – Должен признать, что ты оказалась очень хорошим помощником. Такого вряд ли еще где сыщешь.

Хотя она продрогла до костей и едва держалась на ногах от усталости, в груди у нее вспыхнула искорка гордости и радости.

– И ты тоже молодец!

Он только усмехнулся и, присев, вытянул руки над огнем.

Кейт тоже подошла к костру и попыталась согреть ничего не чувствующие руки.

– Странно. Отчего я не ощущаю тепла?

Роберт взглянул на ее руки, и лицо его окаменело.

– У тебя все ладони изодраны в кровь. Ты потеряла перчатки?

Кейт пожала плечами.

– Они порвались о колючки. Пришлось снять и выбросить. Ничего страшного.

Он дотронулся до самой глубокой царапины.

– Что-нибудь чувствуешь?

Она покачала головой.

– Господи! – Роберт усадил ее перед костром и опустился рядом на колени. Сбросив свои тяжелые кожаные рукавицы, он схватил ее правую руку и принялся растирать изо всех сил.

– Что ты делаешь? – попыталась высвободиться Кейт.

– Сиди спокойно! Не мешай! – процедил он сквозь зубы. – Ты отморозила руки. Счастье, если они отойдут. Ничего не могу понять! Почему ты не пошла в пещеру, как я тебе велел!

– Я была нужна тебе. Откуда мне знать, что можно так быстро обморозиться? В наших местах никогда не бывало таких холодов. А что – обязательно так грубо тереть? Мне становится больно.

– Это хорошо! – сказал он, продолжая растирать ее руку с такой же силой, что и прежде.

Кожа начала гореть. Боль становилась такой нестерпимой, что у Кейт на глаза навернулись слезы.

– Может, уже хватит?

Он отпустил одну руку и взялся за другую.

– Чувствуешь что-нибудь?

– Немного.

– Когда станет больно, скажешь.

Первое покалывание она ощутила довольно быстро, но по-настоящему боль пришла только через несколько минут.

– Вот сейчас больно!

– Все пальцы ощущают боль?

Слезы текли по ее щекам, и Кейт не могла остановить их.

– Большой палец пока еще не чувствуется.

Он перехватил руку и начал растирать только большой и указательный пальцы, возвращая их к жизни.

Глядя на ее залитое слезами лицо, Роберт хрипло сказал:

– Я знаю, как это больно. Но по-другому не получится.

– Понимаю. – Она вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Сама не знаю, что это со мной. Обычно я никогда не плачу из-за таких пустяков.

– Ничего себе – пустяки! Я сам не раз отмораживал руки. – Он взял чистое одеяло из стопки, сложенной Гэвином у стены, и расстелил его у костра.

– Ложись, отдыхай.

– Только сначала посмотрю, как лошади.

– Я сам посмотрю.

– Ты устал не меньше меня.

Не обращая внимания на ее протест, Роберт прошел к тому месту, где сгрудились животные.

Завернувшись в одеяло, Кейт затуманившимся взором смотрела, как Роберт, двигаясь с той же уверенностью и спокойствием, с каким он начал рубить сучья, осторожно потрогал колени у Вороного.

«Я сам перережу ему горло».

Но все же он не стал делать этого, а постарался приложить все силы, чтобы спасти его и помочь Кейт, рискуя при этом собственной жизнью. Кейт перевела взгляд к дымовому отверстию. Сквозь него было видно, что снег шел все гуще и гуще. Полдень превратился в серый сумрак. День смешался с ночью. На какое-то время опасность отступила. Но беспокойство, с каким смотрел на нее Гэвин, отправляясь в путь, подсказывало Кейт, что настоящие испытания еще ждут их впереди. Конечно, трудно себе представить, как бы она осталась здесь одна. Но еще ужаснее сознавать, что из-за нее вынужден мучиться другой человек.

– Опухоли нет. Наверное, тебе приятно услышать, что виновник всех наших треволнений чувствует себя совсем неплохо. – Роберт поднялся и потрепал мерина по холке. – Конечно, настолько, насколько вообще мешок с костями может чувствовать себя хорошо, – добавил он, криво усмехнувшись.

Придвинувшись еще ближе к огню, Кейт увидела, как заботливо Роберт вытер холку Вороного.

Сейчас она немного отдохнет и поможет ему. Нет большого греха в том, что она только на минуточку позволит себе расслабиться, наслаждаясь теплом и маленькой передышкой...

Когда она открыла глаза, Роберт сидел у огня, напротив нее, и смотрел, как пляшут язычки пламени.

Такой же, как обычно: сильный, погруженный в себя, не подпускающий дальше дозволенного предела. Даже когда он не знал, что за ним наблюдают.

Почувствовав ее взгляд, Роберт поднял голову.

– Я думал, что ты не проснешься до утра.

Кейт машинально посмотрела в ту сторону, где оставалось дымовое отверстие, но не могла найти светлого пятна. Все погрузилось в сплошной мрак. Тени плясали на стенах пещеры. Тепло и покой разливались по телу.

– Я долго спала?

– Не очень. Несколько часов.

Кейт села, отбросив волосы с лица.

– Не думала, что засну.

– А почему бы не поспать? Все равно нам пока больше нечего делать. – Он налил в чашку какую-то жидкость из котелка, висевшего над костром. – Но раз уж ты проснулась, выпей это.

По виду жидкость напоминала молоко.

– Что это?

– Вываренные кости того зайца, что мы убили вчера.

Она поморщилась.

– Сомневаюсь, что...

– Пей! В последний раз мы поели очень рано, перед тем как отправиться в путь. А зайца мы зажарим утром. Теперь нам придется есть только один раз в день и... очень помалу.

– Думаешь, буря, как считал Гэвин, продлится не один день?

Он пожал плечами.

– Неизвестно. В это время года всякое бывает. Может, день. А может, и неделю. Если она утихнет дня через два, то мы сумеем спуститься к подножию.

– А если дольше?

– Toгдa тропу заметет так, что мы вряд ли сможем пробить дорогу. Разве что через месяц, когда снег немного подтает.

– Месяц?! – В ужасе вскрикнула Кейт.

– Если судьба будет к нам достаточно благосклонна. – Он встретил ее взгляд – Два года назад один из наших вынужден был забраться в такую же вот пещеру. Он оказался отрезанным от всего мира на целых два месяца.

– И что с ним случилось?

– Замерз.

Кейт глубоко вздохнула.

– Как жутко.

– Этот человек выехал из Эдинбурга и никому не сказал, что отправился домой. Иначе мы организовали бы поиски. Когда обнаружили его исчезновение, было уже поздно. – Роберт указал на чашу, которую Кейт держала в руках. – Пей.

Она сделала глоток и почувствовала, что питье не такое уж противное на вкус, как ей представлялось.

– Ты уверен, что Гэвину удалось добраться до места?

– За два часа, пока пурга набирала силу, он мог пройти больше половины пути. Там не должно было быть снега. И оттуда до подножия – рукой подать. Но, конечно, ни в чем нельзя быть уверенным. В горах всякое может произойти. Будем надеяться, что с ним все в порядке.

– Мне и в голову не могло прийти.

– Я знал, что ты не имеешь никакого представления о пурге в горах. – Он едко усмехнулся. – Но даже если бы и знала, разве смогла бы ты повести себя иначе?

Кейт посмотрела на Вороного. И в самом деле. Неужто она бросила бы его? Нет, это невозможно.

– Конечно, я не оставила бы Вороного ни за что на свете. Но я...

– Что «но»?

– Я бы заставила тебя уехать вместе с Гэвином.

Он удивленно вскинул брови.

– Любопытно, каким образом ты бы заставила меня уехать? Треснула по голове палкой, как тогда в лесу?

– Если бы не было другого выхода, то да.

Он усмехнулся.

– Не сомневаюсь. Очень трогательно. Особенно учитывая, как я старался помочь тебе.

– Я... я... очень благодарна, – запинаясь, проговорила Кейт. – Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарна. Никто раньше не рисковал своей жизнью ради моего благополучия. Но меня преследует чувство вины за то, что я приняла твою помощь.

– Насколько мне помнится, я не оставлял тебе право выбора, – нетерпеливо ответил Роберт. – Но что сейчас говорить об этом. Сделанного уже не воротишь.

– Да, – проговорила Кейт, глядя на кучу хвороста, которая выглядела такой маленькой после холодящего кровь рассказа Роберта о гибели его земляка. – Может, нам погасить огонь, чтобы расходовать поменьше дров. Мы уже немного согрелись...

– Костер мы будем разводить только ночью, чтобы спать в тепле и давать себе возможность отдохнуть. Днем его придется гасить. Завал у входа закрыт уже толстым слоем снега, у нас будет относительно тепло.

Кейт невольно передернуло от его слов.

– Я вовсе не запугиваю тебя. Но лучше знать все, как оно есть на самом деле. Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя обманывали. Поэтому я откровенен с тобой. – Он посмотрел на нее. – Но, поверь, я не собираюсь умирать.

– Наверное, и тот человек тоже не собирался этого делать...

– Он просто сидел и ждал, когда начнет таять снег – в этом была его ошибка. Я не намерен ее повторять.

– А что мы будем делать?

– Подумаем. Если очень постараться, то всегда можно найти выход из любого, самого трудного положения.

В первый раз с тех пор, как Кейт открыла глаза, в ней снова начала возрождаться надежда. Роберт не будет сидеть, опустив руки, сдавшись на милость Божию. Не сдастся и она.

– А что нам делать сейчас?

– Спать. Нам надо набраться сил. Завтра, когда мы погасим костер, нам придется все время двигаться, чтобы, не замерзнуть. – Он допил остаток горячего бульона и отставил чашу. – Завтра к заходу солнца ты устанешь гораздо сильнее, чем после первого дня нашей поездки. – Роберт вытянулся на одеяле, положив руку под голову.

Теперь, с закрытыми глазами, с усталым осунувшимся лицом, он показался ей более юным и уязвимым. Но ведь Роберт и в самом деле молод. Он выглядел намного старше и более взрослым и опытным, чем Гэвин, хотя разница в возрасте у них составляла всего пять лет. У него еще все было впереди. И вот теперь эта жизнь может погаснуть, как костер на ветру.

И в этом будет ее вина.

Роберт понимал, что без него Кейт не выживет.

И остался здесь, чтобы помочь ей. Она попросила его относиться к ней, как к Гэвину. И Роберт выполнил просьбу. Он распахнул над ней свои крылья, как если бы она была частью Крейгдью. Но ни один из членов его клана не вовлек бы Роберта в такую передрягу, в какую он попал из-за нее.

Она перед ним в неоплатном долгу. И этот долг растет с каждой минутой.

Но Кейт не хотела быть ничьей должницей, не хотела ощущать никакой зависимости от Макдаррена. Надежда на то, что, достигнув Крейгдью, она сумеет зажить самостоятельной жизнью, рушилась. Теперь ей будет нелегко отплатить ему неблагодарностью.

Кейт легла, положив голову на скрещенные ладони, и принялась смотреть на спящего Роберта.

Когда она решилась опуститься рядом с ним, сердце ее неистово билось, причиняя почти физическую боль. Кейт попыталась убедить себя, что, будет лучше, если она вернется на свое место по другую сторону костра. Но это значило проявить трусость. Раз она приняла решение, надо следовать ему до конца.

Кейт глубоко вздохнула, вытянула руку, коснулась его щеки и тотчас отпрянула, потому что Роберт в ту же секунду открыл глаза и спросил:

– Что случилось?

Кейт еще плотнее завернулась в одеяло.

– Я хочу с тобой поговорить.

– Мне кажется, мы уже все высказали друг другу.

Она отвела взгляд.

– Нет, не все. Я снова думала об... этом... Мне трудно объяснить... Но если ты хочешь, если ты не передумал...

Он весь напрягся.

– Ты имеешь в виду...

Кейт перевела дыхание.

– Я не знаю, как это выразить... Язык не слушается меня. Но раз мы женаты, то... – Она снова замкнулась. – Почему ты молчишь? Мне и без того так трудно говорить!

– Пытаюсь понять, почему ты вдруг решилась преподнести такой подарок. Чувство вины?

– Да, – прямо ответила Кейт. – Я твой должник. И, боюсь, что мне не удастся отплатить ничем другим. – Она нервно сжала пальцы. – И тогда я буду вечно чувствовать себя обязанной... Мне кажется, что это единственный способ. И я не стану отказывать тебе в такой малости. – Кейт с облегчением вздохнула. Слава Богу, она сумела высказать ему то, что думала. – Если ты все еще хочешь, то я смогу выдержать это.

– Если я еще хочу?

У нее снова захватило дух, когда она увидела, каким чувственным стало выражение его лица.

– Да, я еще хочу этого, – сказал он хрипло. – И ничего так сильно не хотел с той самой ночи в гостинице. Иной раз мне начинало казаться, что я схожу с ума от нестерпимого желания. – Он улыбнулся вымученной улыбкой. – И мне наплевать, под каким предлогом я получу желаемое. Я принимаю твою благодарность, если ты хочешь выразить ее именно таким способом.

Значит, это неминуемо должно случиться. Раньше ей казалось, что сердце уже не может биться чаще. Но теперь оно готово было выпрыгнуть из груди.

– Тебе придется объяснить мне, что я должна делать. Себастьян постоянно твердил, что у меня врожденный инстинкт Лилит, но он глубоко за6луждался. Я даже не представляю, как вести себя... – Кейт позволила одеялу соскользнуть на землю. Тепло огня коснулось ее обнаженного тела. – Но, мне кажется, начинается все именно с этого. Правильно?

Мышцы Роберта одеревенели, взгляд не мог оторваться от розовых сосков ее грудей.

– Раздеться в такую пургу...

– Я подумала, что, если сама разденусь, так оно быстрее закончится. И мне почему-то совсем не холодно.

Это была чистая правда. Взгляд его темных глаз обжигал ее сильнее, чем пламя костра.

– Мне тоже не холодно, – еще более хриплым голосом сказал он.

– Мне лечь и закрыть глаза?

– Чтобы не видеть, какой ужас тебе предстоит? Нет, не надо. – Он вытянул руку и ладонью коснулся ее живота. Потом его рука скользнула вниз, к нежным завиткам, от которых он не мог оторвать глаз. – Мне хочется посмотреть, как ты будешь...

Будто огненная искра вспыхнула у нее внутри, и мускулы непроизвольно сжались.

– Ого! Какой мгновенный ответ, – пробормотал он, продолжая гладить завитки. – Не бойся, я не причиню тебе боли.

Это и в самом деле не боль. Что-то совсем другое.

– Мне кажется, однажды я испытывала нечто подобное. Как-то раз еще ребенком я упала с ветки дуба... – Она закрыла глаза, когда его рука мягко скользнула вниз и вошла в узкое отверстие меж ее ног. Зачем? Что ты делаешь?

Его пальцы ласкали нежную плоть, все больше продвигаясь внутрь.

– Тебе приятно?

Жаркое пламя снова прошло по ее телу.

– Это напрасная трата времени.

– Ах, да! Ты же хотела, чтобы все закончилось как можно быстрее. Но, боюсь, тебе придется немного подождать. Мне хочется дотронуться... вот до этого места. – Его пальцы нежно искали что-то. – Я сейчас тебе покажу...

И когда он нашел то, что искал, ее тело вдруг выгнулось дугой, и она приглушенно вскрикнула. Это было совершенно незнакомое и необычное чувство. Что-то непостижимое. Жар. Жажда. Голод.

– Нравится?

Кейт была в таком состоянии, что не могла произнести ни единого слова в ответ. Жаркое пламя растекалось по телу, вызывая неизъяснимое наслаждение. Роберт, не отрывая глаз, следил за ее лицом. Она вся сосредоточилась на том ощущении, что возникало при медленных, круговых движениях его большого пальца вокруг невидимой точки.

– Я вижу, что тебе нравится. Очень?

Даже чересчур. Кейт закусила нижнюю губу, чтобы не застонать от удовольствия. Острое неизъяснимое чувство наполнило все ее тело. Каждая клеточка отзывалась на эту жаркую волну, требуя продолжения.

Груди Кейт напрягались все больше и больше.

– Но я перебил тебя, – сказал Роберт, начиная поглаживать ее шею. Каждое его прикосновение заставляло Кейт вздрагивать от неведомого раньше наслаждения. – Ты начала рассказывать о том, что чувствовала, когда упала с ветки дуба. Тебе было тогда...

– Шесть лет... – прошептала Кейт. Но она не могла вспомнить, о чем говорила ему, зачем вдруг завела этот странный разговор. Она забыла все на свете, когда его пальцы снова начали ритмично поглаживать ее.

– Ты не удержалась на ветке и... – подсказал Роберт.

– Я... я... я ничего не помню.

– И сейчас у тебя такое же чувство?

– Кажется, да... что-то в этом роде...

– Ты не уверена?

– Мне трудно... собраться с мыслями...

– Хорошо. – Он отнял руку. – Очень хороший признак. А теперь ляг и переведи дыхание. – Он отодвинулся и начал снимать сапоги.

Кейт в изнеможении откинулась на спину.

– Чистых простыней я тебе не могу предложить, – сказал он. – Но по крайней мере грубая кожа не будет оставлять следов на твоем нежном теле. – Он отбросил в сторону куртку. – Кейт, раздвинь ноги. Я хочу посмотреть на тебя.

– Это необходимо?

– Нет. Но это доставит мне огромное удовольствие. А разве не в этом весь смысл того, на что ты решилась?

Кейт выполнила его просьбу. И снова в его глазах полыхнули молнии. Она чувствовала его взгляд на своем теле точно так же, как если бы он касался ее рукой. И еще Кейт ощутила, насколько беспомощной она вдруг стала.

– Чудесно... Чуть пошире... Знаешь ли ты, сколько раз я представлял себе, что ты лежишь вот так и ждешь, когда я войду в тебя?

Глаза Роберта сверкали от переполнявшего его желания. Желания обладать ею. И осознание этого вызвало во всем теле новую жаркую волну, от которой она начала медленно таять, как горящая свеча. И с особенной остротой Кейт вдруг поняла, насколько соблазнительно для него ее тело. И от этого заныли соски ее набухших грудей.

Роберт стоял перед ней тоже совершенно нагой. Такой же, каким он запомнился после того утра на постоялом дворе. Его возбужденная плоть трепетала от нестерпимого желания. Кейт быстро отвела взгляд. Но чувственное выражение, острая жажда обладания ею были столь явными и острыми, что глаза Кейт сами собой закрылись.

– Открой глаза. Я хочу, чтобы ты смотрела на меня. Я хочу, чтобы ты видела меня. – Гортанные нотки прозвучали в его хриплом голосе. – Я хочу, чтобы ты чувствовала каждую секунду, кто это все с тобой проделывает. Того, кто хочет войти в тебя.

Кейт открыла глаза. Два пальца Роберта медленно начали входить в ее лоно.

И снова тело само собой выгнулось дугой от этого невообразимого переживания и странного чувства заполненности. Его пальцы двигались медленно взад и вперед, затем движение немного ускорилось и перешло в резкие, короткие, частые рывки, которые снова заставили ее закусить губу, чтобы не закричать от наслаждения.

– Как тесно... Бог мой, как тесно, – бормотал он. – Но я больше не могу ждать. Я должен войти.

Роберт входил очень осторожно, и когда достиг преграды, то замер на мгновение. Его грудь вздымалась и опускалась при каждом вздохе.

– А сейчас потерпи, милая! – И он погрузился в нее на всю глубину.

Кейт вскрикнула, когда острая боль пронзила ее. Но Роберт уже вошел и замер в неподвижности, соединившись с нею. Она ощущала только горячую пульсацию его мужской плоти.

Остаток боли все еще отзывался где-то внутри, но другое новое чувство нарастающей полноты оттеснило все остальное. Это было желание. Голод, который нельзя вынести, не утолив его.

И Кейт сама двинулась к нему навстречу. Роберт перевел дыхание, судорога прошла по его телу. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Ты, кажется, хочешь убить меня?

Но она видела, что на самом деле ему это нравится. И новая волна необычайного удовольствия прошла по его лицу.

– Я... думала, что так будет правильно... Разве нет?

Он кивнул.

– Я не ожидал, что ты так быстро поймешь.

А для нее вокруг все стало таким естественным и простым. Koгдa он оказался в ней, тело само подсказывало, что делать. Сам собой пришел откуда-то естественный ритм движения, который принес новую волну наслаждения.

– Но это же не все? – Ее пальцы вцепились ему в плечи. – Должно же быть еще что-то...

– Конечно. – Теперь и Роберт позволил себе легкие движения вперед и назад. Короткими и длинными рывками. Осторожно и нежно, а потом чуть резче и сильнее. И каждое его движение отзывалось бешеными ударами ее сердца.

Восторг слияния двух тел, дикое, никогда прежде не испытываемое наслаждение и желание продлить его как можно дольше – все эти чувства возрастали с каждым новым его проникновением.

Так продолжалось какое-то время, пока Кейт не ощутила, что Роберт не дает ей всего того, что требует ее тело. Ей хотелось взять еще больше. И она снова начала сама двигаться ему навстречу, почти с яростью ожидая исхода того, чего инстинктивно ждала. Теряя рассудок, она прижималась к нему так, чтобы он вошел как можно глубже и не выходил из нее.

– Ради Бога, чуть тише, – простонал Роберт. – Это уже становится невозможным... Я не могу сдерживаться.

Какие глупости он говорит. Разве тут можно сдерживать себя? Это сумасшествие, огонь, наслаждение. И Кейт помыслить не могла о том, чтобы прекратить или замедлить то, что происходило с ней и с ним.

Она рванулась к нему, прижимаясь всем телом, цепляясь ногтями за плечи.

– Помоги мне!

Он замер на секунду.

– Бог мой! – И затем, забыв о всякой осторожности, начал двигаться с животной страстью. Его руки с силой обхватили ее ягодицы, когда он устремился в самую глубину. – Ты этого хочешь? – Eгo голос стал грубее. – Этого! Получай!

У Кейт было ощущение, что она теряет сознание. Что это – смерть? Возрождение? Но что бы это ни было – оно должно длиться вечно. Нет! Bce имеет свое разрешение... Отчего же оно не приходит?

Склонившееся над ней лицо Роберта горело от возбуждения. Eгo губы вспухли, глаза запали от страшного напряжения.

– Ну же! – произнес он сквозь стиснутые зубы и, приподняв ее чуть выше, прижал к себе, еще шире раздвинув ее ноги, – Сейчас!

И вдруг ее тело начали сотрясать конвульсии. Вопль, сорвавшийся с ее губ, эхом отозвался от каменных сводов. Вот он – тот высший миг, которого она ждала!

Роберт в ответ тоже застонал, изогнулся, откинув голову назад, содрогнулся и упал прямо на нее.

Eгo тело еще какое-то время билось, как в лихорадке, а потом он затих в полном изнеможении.

Обнимая его, Кейт вдруг почувствовала дикий восторг собственничества. Никогда и никто больше не причинит ему боль. Она встанет на пути любого.

– Кейт!

Его глуховатый голос произнес ее имя с необычной нежностью. Оказывается, имя может звучать... так красиво.

– Я тяжеловат для того, чтобы лежать на тебе. Позволь-ка, я отодвинусь в сторону.

Но он совсем не был тяжелым. И ей не хотелось, чтобы он отодвигался. Она никогда не отпустит его от себя.

Роберт приподнял голову и коснулся ее лба губами.

– Я бы с удовольствием остался в тебе. Но я начинаю опять возбуждаться. А для первого раза тебе достаточно. – Он слегка усмехнулся. – Наверное, даже слишком. У меня не получилось так нежно и мягко, как мне хотелось.

«Начинаю возбуждаться...» Кейт не могла в это поверить. Он снова желает ее! Значит, это наслаждение может повториться?

– Нет, – твердо сказал Роберт, когда Кейт прижалась к нему, И быстро перекатился на бок рядом с нею. – Не сейчас, Кейт. Отдохни. Странно! Мне даже не верится, что это я говорю. – Он снова усмехнулся и поцеловал ее в лоб. – Но тебе придется сознаться, что ты с удовольствием перенесла испытание.

Дыхание Кейт прервалось. Все окружающее виделось ей в какой-то дымке. Единственной реальностью было только то, что произошло.

– И это всегда... так?

– Более или менее. – Он нежно лизнул ее плечо, и снова горячая дрожь прошла по телу Кейт. – Но у нас получилось лучше, чем когда-либо. Ты, вероятно, создана для любви. Признаюсь, я не ожидал от девственницы такого отклика.

– Я не думала, что буду вести себя подобным образом. – Внезапно Кейт охватил панический страх. Только сейчас она начала осознавать, что с ней произошло и каким образом. Бесстыдство, с которым она себя вела, полная потеря контроля над собой... Распутница! Как и говорил Себастьян. Он оказался прав. Кейт резко села и завернулась в одеяло. – Наверное, если бы я знала...

– Если бы знала что? – явно поддразнивая, переспросил Роберт. – Что родилась с той страстностью в крови, которой боги одарили Афродиту?

Она вспыхнула.

– Ты смеешься надо мной?

– Я?

Она кивнула.

– Все языческие богини думали только о похоти, были тщеславны, поэтому и заслужили свои несчастья.

Он засмеялся.

– Хорошо, хорошо. Ты не богиня. – Его ладонь нежно обхватила ее грудь. – Но, наверное, стоит попробовать еще раз, чтобы определить, такая уж ли ты земная женщина?

И Кейт увидела, что все начинается сначала. Соски ее напряглись, затвердели под его пальцами.

– Нет! – отпрянула она, высвобождаясь из его рук. – Я ошиблась...

Он вскинул брови.

– Как быстро проходит чувство благодарности.

– Я найду другой способ.

– Но мне нравится этот.

– А мне нет.

Роберт сидел еще слишком близко от нее. Его дыхание, его глаза, тепло его тела притягивали ее как магнит. «Вот! Вот оно – то самое, о чем говорил Себастьян», – поняла Кейт. Она вскочила и пересела по другую сторону костра.

– Но тебе ведь понравилось? – спросил Роберт, глядя ей в глаза. – И тебе еще больше понравится, когда ты обучишься этому искусству.

– Я не стану учиться, – решительно помотала головой Кейт. – Я не хочу быть потаскушкой, как меня все время называл Себастьян. Я поклялась, что никогда не буду ею.

– Ах, вот оно в чем дело! – Роберт сжал губы. Ну, каков негодяй! Даже когда его нет рядом, яд продолжает действовать. – Но ты совсем не шлюха, Кейт!

– Непорочные женщины не получают удовольствия от совокупления с мужчиной, – повторила Кейт заученные слова Себастьяна.

– А как же твоя подруга Каролина? Ты же мне сама сказала, с какой радостью она вышла замуж.

Кейт в смятении нахмурилась. Да, он прав. Каролина никогда не отрицала, что ей доставляют радость плотские удовольствия.

– Она не такая, как я. – Кейт беспомощно мотнула головой. – Ты не понимаешь! Если он оказался прав в одном, значит, он может оказаться прав и в другом случае. Он говорил, что я буду вести себя, как шлюха. Так оно и получилось. И если ты считаешь, что я снова позволю... Что слова Себастьяна...

Роберт прервал ее.

– Но теперь уже поздно.

– Ты собираешься овладеть мною против моего желания? – спросила она, запнувшись.

Он покачал головой.

– Ты не сможешь сопротивляться. Я просто начну осаду, пока крепостные ворота сами не распахнутся.

Сначала она испугалась. А потом запретный жар легкой волной прошел по телу. Кейт знала, каким настойчивым может быть Роберт. Но это было бы полбеды. Она тоже всегда была упрямой. К сожалению, теперь она знала, какое наслаждение ждет ее, если она уступит. А похотливое тело и в самом деле откажется сопротивляться достойным образом, поскольку будет предвкушать удовольствие. Тело будет бороться с разумом и выискивать лазейки, чтобы найти повод и отдаться Роберту.

Кейт лихорадочно принялась думать, надеясь найти убедительные доводы.

– Ты сказал, что ребенок может помешать расторжению брака. А мне показалось, что тебе ни до чего не было дела и ты не пытался... предотвратить... Я не ошиблась?

Непонятное выражение пробежало по его лицу.

– Нет.

Кейт, удовлетворенная тем, что она верно угадала, кивнула. Ей ничего не было известно про способы, к которым могли прибегать мужчина и женщина, чтобы избежать зачатия. Но по тому, как необузданно вел себя Роберт, с какой животной страстью он отдавался своему чувству, Кейт догадалась – о рассчитанных действиях не могло быть и речи.

– Значит, тебе надо избегать близости всеми возможными способами.

– Отчего же? Я уже совершил ошибку. Сделанного не вернешь. Ты уже могла зачать. Зачем же отказывать себе в удовольствии?

– Затем, что я сказала «нет»! – В отчаянии ответила Кейт.

Внезапно он улыбнулся.

– На сегодня – возможно. Мне не хочется, чтобы у тебя испортилось настроение. Спи спокойно. – Он лег и натянул на себя одеяло. – Завтра вечером, с наступлением темноты, мы вновь разожжем костер и попробуем новую позу. Ты сядешь на меня сверху. Уверен, что это доставит тебе несравненно большее удовольствие, чем все поездки на Вороном вместе взятые. А сейчас просто лежи и вспоминай о том, что ты чувствовала, когда я вошел в тебя.

Отчаяние охватило Кейт. Она и в самом деле только при одном упоминании о том, что произошло между ними, ощутила приступ жара, прилив теплой волны к лону. Нега и потребность утолить приступ желания вспыхнули одновременно.

А Роберт, словно чувствуя, что она переживает, продолжал:

– У меня мало приятных воспоминаний об Испании. Но все же кое-какой полезный опыт я там приобрел. Там я научился некоторым вещам, которые, думаю, доставят тебе массу удовольствия. Завтра вечером я покажу...

– Нет, – отозвалась она шепотом.

– Наслаждение, которое получают муж и жена от своей близости, нельзя считать грехом. Я просто счастлив, что заполучил такую страстную девственницу. Это дар Марии. И мы не будем зря тратить время в этой пещере и постараемся развить ниспосланный нам дар к обоюдному удовольствию.

– Я не сластолюбива и не похотлива.

– Что за ужасные слова! Я так и слышу голос Себастьяна. Ты несешь в себе такое чистое, открытое желание, какого я не встречал еще ни разу. Будь честна сама с собой и признайся: ты пришла ко мне не только из чувства благодарности. Желание толкнуло тебя в мои объятия. И в нем нет ничего дурного. Оно прекрасно, потому что естественно.

Растерянная Кейт на какое-то время смешалась.

– Но... как я могла желать того, о чем не имела никакого представления? Откуда я знала, что получу такое... – Она снова запнулась в полном смятении, боясь выдать себя.

Он улыбнулся, догадавшись, почему Кейт замолчала.

– Твое внутреннее чувство подсказало тебе, что надо делать. Оно знает больше, чем ты сама. И потом, ты любопытна. Тебе хочется все узнать, все попробовать, все испытать. – Он закрыл глаза. – А теперь давай спать. Завтра будет трудный день. Надо набраться побольше сил.

Неужели он прав? Неужели она обманывала себя, считая, что хочет лишь отблагодарить его? Мысль об этом вызвала новый прилив отчаяния. В самом деле, так оно и было. Где-то в глубине души она поняла, что у нее нет другого способа разрушить стену, которую он воздвиг между ними. Эта потребность близости с ним томила ее, как жажда, как голод. И вид живительного источника уже не приносил утешения. Ей необходимо было испить этой упоительной влаги.

Приподняв голову, она посмотрела в ту сторону; где, вытянувшись на спине, лежал Роберт. И ей показалось, что выражение его лица стало еще более уверенным и неколебимым. Словно у ястреба, настигнувшего жертву. Но она не безропотная горлица. И будет защищаться. Нужно только забыть о том, что произошло сегодня между ними...

Но как не помнить об этом! Ему стоило взглянуть на нее, и грудь Кейт сразу напрягалась, соски набухали и горели. Даже сейчас, при одном воспоминании о пережитом, тело мгновенно отзывалось: в нем начинало происходить что-то неведомое и неподвластное ее воле. И Кейт знала, что оно снова начнет выгибаться, стонать и рваться навстречу Роберту и не станет слушать доводов рассудка. Эта мысль пугала ее. Но еще какое-то чувство поднималось из глубин ее сознания, чувство, которое она не могла пока ни понять, ни выразить словами.

– Кейт! Пора вставать!

Она открыла глаза. Роберт уже оделся и натягивал сапоги. Он улыбнулся ей.

– Одевайся! Я сейчас погашу костер.

Огонь уже едва теплился, и холод начал запускать свои щупальца под одеяло. Но Кейт думала не о нем.

Воспоминания прошлой ночи снова нахлынули на нее. Она увидела, что так и заснула нагая, и, поспешно схватив одежду, попыталась натянуть ее на себя под одеялом.

– Что ты там возишься, как поросенок в луже? – нетерпеливо спросил Роберт.

– Одеваюсь.

– Какая стыдливость! Ты, кажется, забыла, что я уже видел все прелести, которые ты теперь зачем-то пытаешься скрыть. – Он иронически улыбнулся. Или ты просто следуешь мудрым наставлениям Себастьяна и стараешься не возбуждать во мне желания? Удержать меня от порочных мыслей?

– Мне не нужны наставления Себастьяна, как и твои тоже, чтобы решать, чего я должна стыдиться, а чего нет.

– А я и не собираюсь учить тебя таким глупостям. Ты намного лучше такая, какой явилась мне вчера.

– У меня другое мнение на этот счет, – отрезала Кейт. – И мне не хочется разговаривать об этом, потому что я испытываю чувство неловкости.

– Вчера мне тоже пришлось испытать чувство неловкости, – пробормотал он. – Сказать: почему?

– Нет, – проговорила она с беспомощным отчаянием, обнаружив, что впопыхах натянула платье задом наперед. А еще надо надеть чулки. И снова ощупью, под его насмешливым взглядом. Роберта забавляло ее смущение. Кейт рассердилась. Нет! Она не позволит ему смеяться над собой.

Резко откинув одеяло, она одернула платье. Слава Богу, с ним все оказалось в порядке, вот только пуговицы были застегнуты не так, как надо. Кейт быстро исправила свою оплошность.

– Меня это не интересует. Как и вообще весь разговор. Я же попросила: давай сменим тему. Забудь о вчерашнем.

– Хорошо, давай поговорим о другом. Например, о твоих чулках. Позволь-ка, я помогу тебе побыстрее их надеть, пока ты не окоченела.

– Сама справлюсь! – быстро ответила Кейт. Но он уже сел рядом и взял из ее рук чулки. Когда пальцы Роберта коснулись ее лодыжки, Кейт показалось, будто пламя пробежало по телу. И оно поднималось все выше и выше вместе с его ладонями.

– Какие у тебя красивые ноги, – негромко заметил Роберт. – Вчера я не успел как следует рассмотреть их.

Кейт вспомнила, как лежала перед ним, раздвинув ноги, и у нее перехватило дыхание.

– Неправда.

Она изо всех сил пыталась придать голосу ледяное спокойствие.

– У тебя была возможность рассмотреть меня с головы до кончиков пальцев.

Роберт натянул чулок выше колена.

– Я разглядел только один укромный уголок твоего чудного тела. Желание было так велико, что я не мог отвести от него глаз. – Он потянулся за кожаным поясом с подвязками, что лежал неподалеку от него на одеяле. – Теперь ты сама имела возможность убедиться, как наши поступки зависят от наших чувств. – Он неторопливо пристегнул пояс, и пальцы его ласкающим движением погладили ее бедра. – Нет ничего более волнующего, чем женские подвязки.

Смуглая рука на белой коже скользнула выше. Прикосновение было нежным и в то же время возбуждающим. И Кейт, чувствуя, как пылает ее тело, не могла даже шевельнуться.

– Какая у тебя мягкая кожа. И у подвязок хорошая, мягкая кожа. – Его щеки горели. Иронические, насмешливые нотки исчезли. Голос стал хрипловатым и низким. – Чуть позже я покажу тебе, какое наслаждение может доставить кожа. – Роберт принялся надевать второй чулок. – Мне нравится на ощупь любая ткань, разве только кроме грубой шерсти. В Крейгдью ты будешь носить только шелковые чулки. – Он с той же завораживающей нежностью поднимал чулок все выше и выше...

Мускулы Кейт снова сами собой напряглись. Каждая клеточка тела отвечала на его призыв. Пульсирующий горячий поток распространялся по всему телу.

Почему она не в силах отодвинуться от него? Почему она окаменела от одного его прикосновения?

– Сегодня вечером я сумею продлить удовольствие, – сказал Роберт низким, чувственным голосом. – Вчера все закончилось быстрее, чем мне бы хотелось. Но ты слишком долго мучила меня. Теперь мы испили первый глоток. И я больше не буду таким грубым.

Но он совсем не был грубым. Диким – да. Необузданным – да. Но не жестокими не грубым. Свирепой, скорее, оказалась она. Кейт вспомнила, как вонзила ногти ему в плечи, стараясь прижать к себе как можно теснее. Она сама превратилась в животное. Животное, жаждущее мужчину-самца. Это сравнение помогло разорвать пелену соблазна, которая медленно окутывала ее, мешая понимать очевидное. Кейт отодвинулась.

Роберт одернул ее юбку и помог встать.

– У тебя все равно нет иного выбора.

– Я уже многое узнала о тебе. И могу поклясться, что ты не станешь принуждать меня к близости. Не станешь применять силу, чтобы склонить к греху.

– А мне и не придется. Твой темперамент, к счастью, сам подскажет тебе, что делать. – Он спокойно встретил ее яростный взгляд. – Мы оба понимаем, что я мог бы взять тебя сейчас, если бы захотел сделать это.

Кейт возмутилась и хотела что-то возразить ему, но поняла, что глупо спорить с очевидностью. Роберт все равно не поверит ей, видя, как ее тело страстно отзывается на каждое его прикосновение. Кейт гордо вскинула голову.

– Тогда что же тебя останавливает?

– Ты сама поймешь. А я буду ждать. – Он наклонился, поднял плащ и завернулся в него. – Я знаю, в каком смятении ты сейчас находишься. Но у тебя ясный и трезвый склад ума. И ты в конце концов придешь к разумному выводу. Сама поймешь, что правильно, а что нет.

– Что я должна вести себя, как шлюха?

– Нет. Ты должна вести себя, как истинная женщина. Женщина, которая умеет доставлять и получать наслаждение, данное ей по праву самой природой. Ты не шлюха, как пытался убедить тебя Себастьян. Для этого ты слишком сильная и глубокая натура. Шлюху используют. А ты не допустишь, чтобы тебя использовали. Скорее не я тебя, а ты можешь использовать меня. И мне это будет доставлять только радость.

Она с удивлением смотрела на него. Та роль, которую он отводил ей в своей жизни, вдруг открылась Кейт с другой стороны. И совсем не такой унизительной, какой она вначале представлялась. Напротив. Она возвышала ее.

– Власть, – мягко подсказал Роберт. – Ты сказала, что тебе нравится мысль о том, чтобы властвовать. До сих пор ты ее не имела. Ты подчинялась навязанным тебе обстоятельствам. И заботливый Себастьян делал все, чтобы ты не могла получить ее. Он хотел сделать тебя бессильной и покорной. Я же предлагаю тебе эту власть добровольно. И с удовольствием подчинюсь.

Власть?! До чего же он хитер и ловок. Как умело повернул разговор.

– У меня нет желания становиться Лилит. Я не пойду этой дорогой.

– А я тебе не навязываю никакого пути. Я предлагаю только быть тем, кто ты есть. Твоя душа обретет мир и покой только тогда, когда ты будешь следовать ее собственным велениям, а не чьим-то чужим. А мне нужно только твое тело.

– Какое утешение, – сказала Кейт, удивляясь тому, что сумела засмеяться в ответ на его слова.

– Я знаю, что многим женщинам не понравилась бы такая откровенность. Но ты особенная женщина. И поймешь меня. – Роберт поднял плащ, накинул ей на плечи и поплотнее закутал ее. – Тебе дается на размышление весь день. – Внезапно его взгляд упал на ее руки. – Ты осталась без перчаток. – Он снял свои. – Надень эти. После вчерашнего у тебя сразу будут замерзать пальцы.

Кейт покачала головой.

– Ты тоже отмораживал руки, значит...

Роберт нахмурился.

– Делай, как я... – Он замолчал, увидев выражение ее лица. – Хорошо, будем надевать их по очереди. Сначала ты, потом я. – Он снова посмотрел ей прямо в глаза. – Видишь, как ты заставляешь меня подчиняться себе? Как твоя воля подавляет мою? Не полностью, но все же... Главное – установить равновесие. И со временем нам это удастся. Протяни руки.

Кейт вытянула руки вперед. И он осторожно надел на ее правую руку свою большую кожаную перчатку. Она казалась грубоватой. Но внутри ее пальцы ощутили мягкое тепло. Роберт надел вторую перчатку. Теперь и другая рука окунулась в такое же мягкое тепло. И вновь чувственная дрожь прошла по ее телу, как в тот момент, когда ладонь Роберта коснулась ее бедра.

– Вот так. Правда, совсем неплохо? – Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. – Обещаю, что тебя ждет еще немало приятных ощущений.

Он говорил не о перчатках. Кейт чувствовала, что не в силах отвести глаз от его лица. И все же она нашла в себе силы едва слышным шепотом упрямо проговорить:

– Ты... ты меня не переубедишь.

– Я и не собирался. Ты должна сама переубедить себя. Ты слишком умна для того, чтобы позволить Себастьяну отобрать то, что принадлежит тебе. Я хочу, чтобы ты сама приняла решение. А теперь довольно разговоров. Сегодня нам предстоит тяжелый день. Чтобы не окоченеть, мы должны без устали двигаться до самого вечера – пока не придет время вновь развести костер.