"Жара в Архангельске-2" - читать интересную книгу автора (Стилл Оливия)Гл. 21. Двуглавый орёлСалтыков пришёл с работы, привычно чмокнул Оливу в щёку и протопал на кухню. Олива лежала в кровати и слышала из-за стены, как он гремел холодильником. — Гладиатор звонил, — сказала она как бы между прочим, — Сегодня обещал приехать. — Да? Во сколько? — Не знаю, как расписание. К Дену-то пойдём или нет? — Пусть лучше он приходит. Чёрт знает, вроде я выспался сегодня, а голова как с утра болела, так и не проходит. — Сильно болит? — спросила Олива. — Ну так… — Может тебе, того… анальгин принести? — Да не надо. Само пройдёт. — А то давай я до Димки сбегаю, он тут, кстати, заходил или нет? — Не знаю. Мелкий, я прилягу, ладно? А то что-то нехорошо мне… Салтыков действительно выглядел каким-то бледным и измученным. Лёг, закрыл глаза. Олива смотрела на него, и в ней пробуждалось какое-то подобие любви, во всяком случае, Оливе ужасно, почти до слёз было жалко смотреть на него, на то, как он мучается от головной боли и устаёт так, что его моментально вырубает. Уставший человек, потрёпанный жизнью. А ведь ему всего двадцать два года. Позвонил Денис. Договорились встретиться у кинотеатра «Русь» в восемь часов. Олива тихонько оделась, стянула волосы сзади заколкой в большой, тяжёлый узел. — Ну, я пойду… Салтыков, не открывая глаз, взял её руку и принялся целовать. — Тебе уже лучше? — спросила его Олива. — Мелкий, ты же знаешь, с тобой мне всегда лучше. — Ну я пойду, а то Ден ждать будет. — Ну мееелкий! — Ладно, посижу ещё. Буду выходить без пятнадцати. — Можешь и без пяти выйти. Кинотеатр ведь тут, за углом. Идти до него две минуты. — Хорошо… Без двух минут восемь Олива уже подходила к кинотеатру «Русь». Стоял тихий и тёплый летний вечер. Сонные улочки Архангельска постепенно оживлялись — народ не спеша шёл гулять на набережную. Неторопливая провинциальная жизнь текла своим чередом. Олива сразу увидела Дениса — он был в красной футболке. Поздоровавшись, ребята свернули с перекрёстка и пошли сонными двориками, устланными слоем тополиного пуха. — Привет, жених, — шутливо сказал Денис Салтыкову, когда они с Оливой взошли в прихожую. — Здорово, Ден! Да уж, вот такие дела… — сказал Салтыков, держа в руках газету, — Уже вот квартиру присмотрел на Московском проспекте, в новом доме. Три миллиона стоит… — Ну, это уж совсем пустяки! — развеселился Денис, — Подумаешь — три миллиона! Где бы их взять? А, пустяки! — Давайте пить чай, — распорядилась Олива, — Гладиатор-то наверно ещё не скоро подъедет… Ближе к ночи заявится. Все трое расселись на тахте. Олива посередине, парни с краю. — Ну-с… — Да, так расскажите, как на Медозеро в поход сходили? — попросил Денис. — О, зря ты с нами тогда не пошёл. Там такие были приключения! — сказала Олива, — Только у меня уже язык отсох рассказывать. Салтыков, расскажи лучше ты. — Нет, ты расскажи, у тебя лучше получается. — Нет, ты! — Ну мееелкий! — Ну ладно, — Олива уселась поудобнее и начала рассказывать. Пока рассказывала, друзья уже выпили весь чай, и Салтыков пошёл на кухню ставить новый. — …И тут, выглянули мы, значит, из палатки-то, — продолжала Олива, понизив голос, — А там… — …Вот такое пламя!!! — продолжил Денис, изображая её манеру жестикулировать. Все рассмеялись. Салтыков, казалось, и не заметил остроты в свой адрес и смеялся вместе со всеми. Ну, или, по крайней мере, сделал вид, что не заметил. Так, за смехом и болтовнёй ребята даже не заметили, как ночь наступила. К реальности вернул звонок в дверь. — Кого это черти несут на ночь глядя, — пробормотала Олива, выходя в прихожую и кутаясь в ночнушку. Открыла дверь — Гладиатор на пороге. — А что это вы тут в темноте сидите? — Да вот, чай пьём… — А ну, двигайтесь! — Гладиатор лёг в постель и накрылся одеялом. — Давайте спать! — Олива выключила свет и юркнула в постель между Денисом и Салтыковым. Гладиатор, спавший с краю, оказался потревожен. — Если вы будете возиться, я сгребу вас обоих в охапку и отнесу в душ! — пригрозил Глад, — И запру там на всю ночь. — Мы не будем возиться, — смирно пообещала Олива. — Что-то тесновато вдруг стало, — заметил Денис. — Когда в постель ложится моя любимая, всем становится тесно, — ляпнул Салтыков. Надо ж было такое сморозить! — Ладно, я у вас в ногах лягу, — сказала Олива и улеглась поперёк траходрома у парней в ногах. В кровати стало просторнее настолько, что все смогли лежать на спине. Все — кроме, разумеется, Оливы. — Мелкий, — прошептал Салтыков, склонясь над ней, — Мелкий, ты спишь? — Ты чего хотел? — сонно отозвалась Олива. — Пойдём, покурим на балкон… — Ну пошли. Тихо, чтобы не потревожить спящих парней, Олива и Салтыков вылезли из постели. На балконе было свежо, но не холодно. Салтыков закурил и сел на табуретку, посадив Оливу к себе на колени. — Я люблю тебя так, как никогда и никого в своей жизни не любил… — бормотал он, целуя ей волосы. — А Ириска? — спросила Олива, — Ты же с ней, помнится, прошлой зимой замутил. Я-то помню, как ты на весь форум кричал, что её обожаешь… — Так я её не любил, — отмахнулся Салтыков, — Обожать и любить — разные вещи. И замутил я с ней по пьяни. Так, от нехуй делать с ней встречался… — А со мной ты тоже по пьяни замутил? — Господи, мелкий! Конечно, нет! К тебе у меня настоящие чувства, поверь мне… — Знаешь, — попросила Олива, — Расскажи мне про турбазу «Илес» поподробнее. Как ты, встречаясь с Ириской, замутил с Дикой Кошкой? Как это получилось? — Ну зачем тебе это знать? — Надо, раз спрашиваю. Салтыков затянулся сигаретой и, помолчав, произнёс: — Да хуй знает, как это произошло… Так уж случилось… — Ну, хуй-то, может, и знает, — усмехнулась Олива, — Но за твой хуй прежде всего должна отвечать твоя голова. Или я неправа? — Мелкий мой, ты права как всегда. Но, видишь ли, у многих парней в этом возрасте блядские замашки. И физиология зачастую перевешивает разум… — Ладно, пусть так. Но почему ты не подумал в тот момент о том, как будет страдать Ириска? — Ириска? Страдать? Мелкий, я тебя не понимаю. Она же сама заставит страдать кого угодно, и тебе она крови попортила немало. Почему ты её защищаешь? — Потому что речь сейчас не обо мне, — сказала Олива, — Да, с Ириской у меня плохие отношения, но дело совсем не в этом, а в том, что если ты так поступил с ней, то где гарантия, что ты точно так же не поступишь и со мной? — Да как я с ней поступил-то? Я ей ничего не обещал. И я её не любил… — А Дикую Кошку? — С ней меня связывал только секс. Ничего более. С тобой у меня всё совсем иначе. — Кстати, ты знаешь, Дикая Кошка вышла замуж и родила ребёнка… — Я знаю, — ответил Салтыков. — Откуда? — Ну это ж тебе не Москва… Тут все всё про всех знают. — Кстати, о Москве, — вздохнула Олива, — До моего отъезда осталось два дня. Ты же знаешь, мне надо на работу… — Как я не хочу тебя отпускать, — Салтыков с силой прижал Оливу к себе, — И зачем ты работаешь? Моих заработков вполне бы хватило на нас двоих. — Ну а что делать… Пока так приходится… — Ничего, мелкий. Ничего. Зимой мы поженимся с тобой в Питере, и ты переедешь сюда, мы будем жить с тобой в отдельной квартире… Знаешь, я беру на себя проектирование магазина в Няндоме — этот проект стоит около миллиона рублей. Три таких халтуры — и квартира в новом доме наша! — Не говори «гоп» пока не перепрыгнешь, — осадила его Олива, — Я не люблю, когда ты так хвастаешься. Извини, но когда ты начинаешь вот так заносить хвост, у меня возникает сильное желание треснуть тебя по балде чем-нибудь тяжёлым. — Ну, мелкий, должен же хоть кто-то время от времени с меня спесь сбивать! — О да! Уж чего-чего, а спеси у тебя хватает… Олива закашлялась. — Мелкий, мелкий… — встревоженно произнёс Салтыков. — Да брось, ты вон всю ночь тоже кашлял. — Ну, у меня это обычный кашель курильщика. А ты-то чего? — Да так, это ещё ладно, весной хуже было, — сказала Олива, — Мне тогда в поликлинике направление на анализы ещё зачем-то дали в тубдиспансер… — И что сказали? — Да ничего особенного. Ты же знаешь, врачи никогда ничего толком не говорят, только навыписывали таблеток каких-то и всё… — Да здравствует отечественная медицина, блядь, — проворчал Салтыков себе под нос, — Пойдём, мелкий, в комнату, а то тебе, наверное, нездорово находиться ночью на балконе. Он взял её на руки. Олива обняла его за шею. — Знаешь, — шёпотом сказала она, — У меня из головы не выходит этот покойник. Какая ужасная смерть… — Не думай об этом, мелкий, — попросил Салтыков. — Я бы рада была не думать, но он мне везде мерещится, — Олива закрыла глаза, — Да, вот до сих пор в глазах стоит эта картина, как его из лифта на покрывале выносят… Это что же, он здесь лежал столько дней, и никто не знал об этом… — Не надо, мелкий, мне самому страшно… Они вернулись в комнату, устроились в кресле. Денис и Гладиатор, развернувшись друг к другу жопами, мирно спали на постели. — Глянь: у нас в постели спит двуглавый орёл, — сказала Олива. Салтыков фыркнул. — Даа, и из-за этого двуглавого орла мы вынуждены ютиться в кресле… — Да ну, брось, — осадила его Олива, — Пусть спят. Нам ведь и так с тобой хорошо… Салтыков принялся ласкать её в кресле. И тут Олива почувствовала неотвратимое влечение к нему… — А ну, отдай одеяло!!! — пробурчал во сне Гладиатор. Салтыков и Олива аж вздрогнули от неожиданности. — Йопт, проснулись… — Не, не… Дрыхнут. — Точно? Ты уверен в этом? — Мелкий, разве я был в чём-нибудь не уверен? Глянь: спят как суслики. — А, ну тогда можно продолжать. …Олива уснула, свернувшись в кресле. Ей-то много площади не надо было, она была маленькая — не зря же Салтыков назвал её мелким. А вот Салтыков там себе все бока отломал. Всю ночь, бедный, не спал, да ещё в шесть утра Гладиатор проснулся и стал собираться на работу. Салтыков ушёл курить на балкон, а Олива лежала с закрытыми глазами, но уже не спала. И она почувствовала, как Гладиатор, собравшись, подошёл к креслу, где она лежала, и простоял над ней молча минуты три. Лишь когда с балкона вернулся Салтыков, Гладиатор разбудил Дениса и ушёл на работу вместе с ним. |
|
|