"Дом веселых нищих" - читать интересную книгу автора (Белых Григорий Георгиевич)БЕСЕДА ОТЦА НИКОЛАЯ— Избаловался ты, — сказала вечером Роману мать. — Стыдно даже. Из этого Роман понял, что ей известна история со штанами. Но больше ничего не случилось. Зато на другой день к вечеру мать засуетилась, полезла в сундук и достала свежую матроску и новые штаны. — Одевайся, — сказала она Роману. Роман вздохнул и оделся. Мать внимательно и строго оглядела его со всех сторон. — Ну ладно. Идем. По сборам Роман ожидал долгого путешествия, поэтому очень удивился, когда увидел, что мать направляется к Троицкому собору. «Молиться, что ли?» — подумал Роман. Но когда вошли в церковь, он сразу почувствовал неладное. Церковь была полна ребят. Как будто со всего города собрали детей в собор. Мальчишки и девчонки, сверстники Романа, заполнили храм. Они громко разговаривали и смеялись, а между ними двигались похожие на монашек дамы. У прилавка, где всегда продавались свечи, стояла очередь. Здесь были мужчины и женщины с детьми. Мать, не отпуская от себя Романа, стала в очередь и сразу же заговорила с какой-то женщиной. Роман прислушивался к разговору и глядел по сторонам. Вдруг он увидел Ленку, дочь старшего дворника, и еще несколько девчонок из своего дома. — Что же они тут будут делать? — спрашивала мать. — О, тут хорошо! — восклицала женщина. — Тут их будут обучать грамоте, будут устраивать беседы. Их тут разделят на десятки. К каждому десятку воспитательница приставлена. Она, знаете, будет следить за ними. Я и сама вот привела своего сорванца. — Как звать? — спросил рядом скрипучий голос. Роман оглянулся и увидел, что уже стоит перед прилавком. Прямо на него глядели водянистые глаза строгой дамы в шляпке с куцым пером. — Романом звать, — ответила мать. — Сколько лет? — Восемь. — Будешь аккуратно посещать беседы? — спросила дама Романа. — Будет, обязательно будет, — опять подтвердила мать. — Ну хорошо, — сказала дама и, обращаясь к другой, старой и красноносой, добавила: — Мы запишем его в десяток Прасковьи Петровны. Мать торопливо перекрестила Романа и ушла, а красноносая дама повела его в глубь церкви. Тут в дверях показались кузнечиха и городовой Трифонов. Роман чуть не заплясал от восторга, увидав за их спинами Ваську и Женьку. — Проситесь к Прасковье Петровне, — успел крикнуть им Роман. Теперь он заметил, что дети стояли не беспорядочной толпой, а ровными рядами. На правом фланге каждого рада, как взводный командир, стояла дама. Романа поставили в один из первых радов, около алтаря. Маленькая сморщенная старушка в бархатном жакете и шуршащей юбке, ласково улыбнувшись ему, сказала: — Я теперь ваша десятница. Станьте с краю. Та же дама привела Женьку и Ваську. Женькаи сразу стал около Романа, а Васька, насупившись, отошел на другой конец рада. — Что это он? — спросил Роман. Но тут десятницы зашикали на детей. Гул стих. Из боковых дверей алтаря вышел священник. Он был в простой серой рясе. Священник перекрестился, потом погладил пухлой, белой рукой каштановую гриву волос и, кашлянув, сказал: — Здравствуйте, дети. — Здравствуйте, отец Николай, — многоголосо ответили рады. Священник переждал, пока утихнет шум, и заговорил: — Сегодня в третий раз собираемся мы здесь в нашем храме, и с каждым разом я вижу, что нас приходит все больше и больше. Наша мысль воплотилась в жизнь. Основанное нами детское христолюбивое общество теперь будет развиваться и расти. Голос у священника был тихий и мурлыкающий. — Третья наша беседа будет о грехе, которому подвержены многие слабые из нас. Грех этот — ложь… Как часто, боясь наказания, скрываем мы правду и лжем близким своим, вводя в заблуждение… — Замолол, — прошептал Женька на ухо Ро ману. Роман покосился на десятницу и отмахнулся. А отец Николай, теребя бородку, говорил про женщину, солгавшую Христу, потом стал рассказывать о варенье, которое соблазняет детей. — Ложь — великий грех, — говорил отец Николай. — Если чувствуешь, что виновен, то иди к матери и скажи: «Да, мама, я виноват, прости меня». Пусть мать даже накажет тебя, будет больно, но совесть будет чиста. Беседа длилась около часа. Ребята уныло слушали, тихонько перешептывались и переступали с ноги на ногу. Наконец священник перекрестился и сказал: — Беседа окончена. — И, откашлявшись, запел: «Достойно есть яко воистину…» Запели и дети. После «Отче наш» десятками подходили целовать крест. Когда весь десяток Прасковьи Петровны очутился на улице, десятница сообщила: — Беседы у нас будут каждую пятницу, а по вторникам все приходите ко мне. Я буду учить вас азбуке, будем играть и петь. А теперь — по домам. |
||
|