"По ту сторону черной дыры" - читать интересную книгу автора (Беразинский Дмитрий)

Глава 5.

Скучая, Андрей прогуливался вдоль частокола, окружавшего слободу, и любовался начальной стадией отупения, возникшей у автохтонов при взлете вертолета. Бойцы, видевшие стальных птиц неоднократно, откровенно зевали. Спокойствие их передалось и местным жителям. Несколько человек даже помахало вслед улетающему вертолету. Справедливости ради стоит отметить, что этих «человеков» матери принялись тут же трепать за уши.

Волков усмехнулся и вспомнил детство у бабушки, жившей в деревне неподалеку от Заславля. Однажды на колхозное поле опустился «кукурузник» типа Ан-2. На крылатую машину сбежалось посмотреть половина деревни. А эти ведут себя, как будто к ним каждую неделю митрополит на вертолете прилетает!

— Андрей, ты чего шатаешься? — раздался над ухом голос Шевенко. Подскочив от неожиданности, сержант резко обернулся. Владимир Иванович от души рассмеялся.

— Нервишки, солдат!

— В чем дело? — буркнул Андрей.

— Я что-то не наблюдаю Мурашевича. Ты его не видел? Он мне срочно нужен. Ты, кстати, тоже.

— Сейчас я его найду. Кажется, я знаю, где он может быть. Андрей решительным шагом вошел за ограду и направился к «дому» Ратибора. Согласно последним наблюдениям, Володю следовало искать именно там. Волков не ошибся. Как раз из этого района доносился звонкий смех Дуни и скрипение лицевых мышц Владимира, выполняющих до сих пор неизвестные функции.

— Сержант Мурашевич! — окликнул приятеля Андрей. За стенкой шум прекратился, а через мгновение на пороге появился сам Владимир в изрядно помятом состоянии. Увидев Волкова, он недовольно зарычал, но Андрей предостерегающе поднял руку.

— Потом. Нужно срочно к Шевенко.

— Что за хреновина! Как будто на всю часть только два солдата!

— Чует мое сердце, опять нужны наши задницы для очередной афёры Верховного командования! — Волков собрал всю свою горечь в одно и смачно плюнул. Володя крикнул:

— Дуня! — в дверях появилась девичья фигурка, — меня зовут, я приду потом. Надеюсь, что скоро. Мышцы на его лице опять заскрипели, натягивая на оное улыбку.

— Слышь, Вовка, — спросил Андрей, когда они отошли от дома, — а почему я здесь не наблюдаю молодых, здоровых мужиков, которые просто обязаны быть, ну, хотя бы, по всем законам природы?

— Дуня говорит, что какой-то местный князек собрал дружину, и отправился промышлять соседа. Но сосед оказался парнем крепким, забрал их в плен и продал в рабство.

— Весело! Теперь понятно, почему мы их должны охранять. А! Вон и начальство!

У врат стояли Булдаков и Шевенко, о чем-то тихонько переговариваясь.

— Вот и наши хлопцы, — сказал майор, увидев сержантов, — парни есть дело!

— Ясно, что не водку пить позвали! — буркнул Мурашевич.

— С бабы согнал, Володя? — осведомился невинным тоном Олег Палыч, — ты уж не серчай на дурака-командира! Суть в следующем: три человека, некто Булдаков, Волков и Мурашевич, вооруженные до зубов, идут парламентерами на встречу с нашими аварскими друзьями. Наша задача — выяснить, чего в них больше, монгольского или татарского. В случае достижения паритета откланиваемся и разъезжаемся. В противном случае разъезжаемся, не откланиваясь, а разговор продолжит техника. А! Вот и она, родимая!

Из— за перелеска послышался шум моторов. Вскоре с пригорка к воротам спустилась колонна, состоящая из восьми бронетранспортеров, десяти танков и пяти установок «Град». Глядя на эту кавалькаду, Волков нервно хихикнул:

— Мне кажется, лучше послать против них десять К-701 с лопатами спереди и плугами сзади. Заодно и похоронили бы…

— Так то оно так, сержант! — согласился майор, — но ведь наша первичная задача — это сам фейерверк, так сказать, эффектное уничтожение противника. Просто запахать татар в землю, конечно, можно. Но где момент истины? — Андрей пожал плечами. С тем же успехом он мог и покрутить пальцем у виска — майор загорелся какой-то идеей. Подкатил УАЗик, в котором на заднем сиденье расположился Ратибор, держа в руках наполовину опорожненный источник наслаждения.

— Забирайтесь! — предложил Булдаков, взгромождаясь на переднее сиденье, — уговорите Ратибора прервать процесс накачки на некоторое время. Поехали! УАЗик под эгидой белого флага тронулся в гору. Ехали минут пять, и остановились в небольшом логе, который местные жители прозвали «око зубра». Предприимчивый майор тут же перекрестил его в «очко дятла».

Мурашевич взял в руки древко флага, а Андрей повесил на грудь автомат с подствольным гранатометом и рассовал по карманам несколько гранат. Они подождали, пока Булдаков натянет на себя бронежилет, крякнет: «коротка кольчужка», и тронулись на вершину холма. Ратибора оставили в машине, так как он своим свинским видом мог смутить неприятеля. Внизу, в рощице, расположилась боевая техника, а на соседних холмах затаилась батарея «Градов». Все ждали неведомо чего, и оно не заставило себя ждать. Из отдаленной березовой рощицы показалась группа всадников, очевидно, передового отряда. Увидев белый флаг на холме, они остановились и принялись о чем-то совещаться. Затем отряд разделился на две части, одна из которых осталась на месте, а другая поскакала в направлении парламентеров, которые тотчас вышли из машины.

— Если станут натягивать луки, тотчас стреляем! — пробормотал Волков.

— По копытам, — подтвердил Володя.

— По чьим копытам? — спросил Булдаков.

— По свинячьим, чтоб на холодец осталось, — лукаво подмигнул Андрей. Приблизившись на расстояние двадцати шагов, процессия замерла.

В прибывшей группе находилось около десяти человек, не потрудившихся даже спешиться. Здесь же находился и знакомый нам экс-пленник. Щербато осклабясь, он предвкушал позор и унижение своих недавних мучителей.

— Сакалы! — начал было он, присвистывая, но главарь сделал предостерегающий жест.

— Гхы! — прочищая горло, заявил он, — я — багатур Ахмет-хан — двоюродный брат отца третьей жены великого Иссык-хана. Вы убили храбрую сотню войска светлейшего. За это вы должны стать рабами великого народа, отмеченного всевышним, или, принести ясак за свои никчемные жизни…

Ахмет— хан начал монотонно бубнить о том, сколько золота, мехов и быков должно внести за таких храбрых воинов. Булдаков рассмеялся. Главарь поперхнулся и замолчал. По тому, как он пытался собраться с мыслями было видно, что прерывали его нечасто.

— Послушай, дядя, — интимно щурясь, заговорил майор, — ты так ничего и не понял. Вас позвали затем, чтобы предложить не совать сюда своего аварского носа. Вся территория на расстоянии трех дней пути отныне для вас под запретом. Табу, дядя, если так доступней. Forever and one Neverland! Verstein? В любом другом случае, все войско, которое посмеет сюда заявиться, будет уничтожено. Мир — народам, земля — крестьянам, а тьме — по темени!

Ахмет— хан, опешив от неожиданной наглости противника, молчал почти с минуту. Из речи майора он понял не более половины, но уверенный тон, с которым это произносилось, произвел впечатление. Он беспокойно ощупал свой чекан (или что-то на него похожее) и погладил коня по холке.

— Никто не может победить Иссык-хана, — произнес он не совсем уверенно.

— Непобедимых противников не бывает, — возразил Булгаков, — это — первая заповедь Боевого устава сухопутных войск. А если хотите подраться, милости прошу! Только ты сам и твоя свита постой в сторонке, а то некому будет рассказать вашему драгоценному Иссык-хану, как вы удобрили поля Беларуси… Славно так удобрили!

— А где твое войско?

— А где твое? — Ахмет-хан что-то отрывисто приказал. Один из сопровождающих, пришпорив коня, резко понесся вниз. Булдаков поднес ко рту рацию:

— Иваныч, давай сюда взвод солдат, а танки пусть остаются замаскированными.

Из рощицы уже выступала монгольская конница. С визгом и гиканьем всадники летели наверх. А сзади послышалось урчание моторов, и неподалеку остановились два БТРа. Солдаты спешивались и выстраивались рядом.

— Это все твои воины? — удивленно спросил Ахмет-хан.

— На вас хватит! — буркнул Булдаков.

Татары расположились практически по одной линии в несколько эшелонов. Всадники недоуменно рассматривали пятнистых противников. Главарь сделал рожу человека, которому предстоит сообщить крайне неприятную новость:

— Перед основной битвой должны померяться силой багатуры. Таков закон. Сулейман! — крикнул он. Ряды аваров разомкнулись, и на здоровенном коне (видимо краденом), с копьем наперевес выехал огромный, по татарским меркам воин. С гордостью оглядев выдающегося представителя своей расы, Ахмет-хан обратился к Булдакову:

— Кто сможет сразиться с Сулейманом? Насмерть! Этот воин еще не знал поражений!

— Сейчас узнает, — усмехнулся Олег Палыч, закатывая рукава.

— Разрешите мне, товарищ майор! — попросил Мурашевич.

— Крепка ль кишка твоя, парень? — смерил взглядом майор подчиненного, — уверен, что справишься?

— На все сто! — сказал сержант.

— Учти, Володя, я твоей Дуняхе, в случае чего, объяснительную писать не буду!

— А где его конь? — изумился Ахмет-хан.

— А от вида его коня вы наложили бы в штаны, — отозвался Булдаков. Татарин молча покачал головой.

Мурашевич надел каску и вышел на середину. Ростом под метр девяносто, широкоплечий и с мощной шеей, на которой не застегивалась шинель пятьдесят шестого размера, теперь облаченный в бронежилет, он казался настоящим исполином. По рядам аваров пронесся одобрительный гул. Сволочи хорошо разбирались в воинах. Сулеймен отъехал шагов на пятьдесят и замер, изготовившись к схватке.

Ахмет— хан махнул рукой. Стремительно понесся всадник навстречу сержанту. Ловко уклонившись от нацеленного на него копья, Мурашевич перехватил древко, а затем резко дернул на себя. Не ожидавший такого подвоха Сулеймен, помянув родителей, вылетел из седла и едва не вторкнулся в сыру землю. Моментально вскочив, он помчался навстречу противнику, размахивая сабелькой.

— Хрен тебе, черномазый! — весело засмеялся сержант. Он дождался, пока Сулеймен подбежит поближе, а затем, резко шагнув вперед, перехватил занесенную для удара руку за кисть, и быстро повернул её по часовой стрелке, одновременно заехав локтем другой руки сопернику по челюсти. Чувствуя, что его органы жевания и хватания подвергаются неумолимой деформации, Сулеймен дико взвыл низким шакальим голосом, а затем от боли потерял сознание.

— У дурного соловья, и песни придурковатые! — резюмировал майор, прочищая сопло. Мурашевич подошел к своим под зловещее молчание орды. Булдаков пожал ему руку и повернулся к Ахмет-хану:

— Драться будем?

— Смерть вам! — прошипел вождь узкоглазых, давясь слюной.

— Что ж, сами напросились! — вздохнул Олег Палыч, — только помни наш уговор — ты должен остаться жив, чтобы рассказать Иссык-хану о нашем предупреждении. Ахмет-хан неохотно кинул головой, отъезжая со своей свитой в сторонку.

Завыли татарские трубы. Майор скомандовал:

— Приготовиться! — солдаты надели противогазы и достали из подсумок дымовые гранаты.

— Давай! — Пригорок заволокло газом, который начал медленно расползаться в разные стороны, вызывая у представителей монголоидной расы чахоточный кашель и крокодиловы сопли.

Когда, наконец, воздух очистился, перед изумленными завоевателями стоял, грозно ревя моторами, десяток танков. Со спокойной методичностью они принялись палить из своих скорострельных орудий, раз за разом проделывая в рядах противника огромные бреши. Обезумевшие от непривычно громких звуков лошади носились по полю сплошным беспорядочным табуном, сбрасывая своих всадников и топча копытами уже свалившихся. Стоявшие в укромном месте Ахмет-хан и его свита с ужасом наблюдали, как некогда грозное войско пустилось наутек, а вслед им потянулись огненные хвосты. Так майор Булдаков мстил за недоверие: пятерке «Градов» было приказано выпустить по боекомплекту вслед улепетывающему врагу.

Перед ошеломленным Ахмет-ханом остановился бронетранспортер. Из него вышел самодовольный росич и подмигнул наследнику хана Бату.

— Хорошая работа! На этом поле в следующем году мы посеем пшеницу. Хорошо, говорят, родит на останках человеческих… Каюк твоему «Легиону зари», человек хороший! Что папе будешь говорить?

— Ты обещал нас отпустить… — пролепетал Ахмет, глядя на майора, — шайтан! Я передам то, о чем ты просил Светлейшему.

Олег Палыч по-гусарски поклонился и скрылся в бронетранспортере. Тот взревел двигателем, отчего кони присели на задние ноги, развернулся и укатил. Ахмет-хан на всякий случай ущипнул себя за руку, затем тряхнул головой, сбрасывая с себя оцепение, и отдал команду трогаться.