"Сын Авонара" - читать интересную книгу автора (Берг Кэрол)

11

Баглосу не понравилось, что мне придется сначала вернуться в гостиницу, мне тоже. Но если я не встречусь с шерифом, вне всякого сомнения, к моменту моего возвращения в Данфарри он уже будет сидеть у меня на пороге вместе с арестованным Эреном.

Поблекшая луна зашла, приближающееся утро окрасило небо в серый цвет, когда я распростилась на окраине города с Баглосом и Паоло. Улицы возле рынка уже ожили, запахи горячего хлеба и поджаренного бекона с кухни Бартоло напомнили мне, как я голодна. Я собиралась пройти через внутренний двор в надежде получить у славного хозяина ранний завтрак, как вдруг заметила у конюшни двух мужчин, пожимающих друг другу руки, двух мужчин, которые вовсе не должны были иметь никаких общих дел. Встревожившись, я скользнула в проулок, который от конюшни отгораживала лишь деревянная стенка. Хотя мне больше не было видно этих двоих, я прекрасно их слышала.

— Не забывайте о нашем соглашении, — сказал один. — Мы полагаемся на ваше благоразумие. О вас прекрасно отзываются.

— Я слуга закона и серьезно отношусь к своим обязанностям. Было странно встретить вас здесь. Вчера вы сказали мне, что знаете, где его искать.

Мои глаза не подвели меня. Один голос принадлежал Роуэну, а второй — Жиано, светлоглазому жрецу Аннадиса.

Жиано засмеялся.

— Мы надеемся закончить дело через день. Вас недурно наградят.

— Моя награда — видеть, как негодяя постигнет справедливое возмездие.

— Нам бы хотелось знать кое-что еще… — Голоса затихли. Мужчины, должно быть, вошли в конюшню.

Я разозлилась скорее на себя, чем на Роуэна. Поверить тому, кто носит эмблему Эварда, принять на веру, пусть на миг, высокие слова о справедливости, выслеживании убийц. Надо было соображать! Он все время был заодно со жрецами. Может, эти зиды всего лишь переодетые шерифы, которые всегда надевают облачение, выходя вершить свои грязные дела? Наверное, они немало смеялись над моим представлением, думая, какие они умные. Что ж, больше я не доставлю им такого удовольствия.

Аппетит пропал, я сидела в общей зале, предаваясь печальным размышлениям, когда в дверь влетел мрачный Роуэн.

— Вот ты где!

Хотелось плюнуть в лицо гнусному лакею.

— Неужели ты думал, что я уеду из Гренатты без тебя, братец?

— У меня была такая мысль. Надеюсь, этим утром мы все-таки прогуляемся. Это было бы замечательно. — Он крепко взял меня за локоть и повел в переулок, не удосужившись спросить, хочу ли я куда-либо идти. Затащил меня в промежуток между телегой с галдящими цыплятами и толпой, собравшейся поглазеть, как торговец колотит своего раба, потом свернул в узкую улицу, подальше от дверей «Зеленого льва». — Итак, ты знаешь, где они?

Я вырвала руку.

— Что, шерифы не завтракают, пока кого-нибудь не допросят? Бартоло по праву гордится своей кухней, к тому же это всегда такое удовольствие, посидеть рядом с тобой.

Больше не касаясь меня, шериф заставил меня прижаться спиной к грязной стене и уперся в нее руками по обеим сторонам от моей головы.

— Спрошу еще раз. Ты знаешь, где они?

— Они?

— Кто-нибудь из них. Тот, кого ты искала здесь, или тот, из-за кого взбудоражили всю округу, слабоумный слуга.

— Слуга? Что я могу знать о слугах? И какое мне дело? Я не люблю сумасшедших… и лжецов. — Я поднырнула под руку Роуэна и быстро пошла по переулку, пока не вышла на следующую оживленную улицу.

Шериф шел за мной.

— А другой, маленький, черный, странного вида человек? Помнишь, тот, кто искал призовую лошадь, но не мог толком описать ее, сказал только, что лошадь белая, он тоже исчез. Но это ты и так знаешь. Бартоло сказал, он был в общей зале вчера вечером и ушел как раз перед моим появлением, лишь за миг до того, как ты поспешно выскочила в ту же дверь. Ты сказала, что тебя испугали жрецы. Его они тоже испугали?

— Ко мне это не имеет никакого отношения.

Роуэну пришлось пропустить стадо гусей, а потом проталкиваться через спешащих за гусями взбудораженных покупателей, прежде чем он снова нагнал меня.

— Это имеет к тебе прямое отношение, — заявил он, вспыхнув от гнева. Я никогда не видела его таким взволнованным. — Я расспросил, что за посланец приходил сюда вчера вечером к человеку, который искал пропавшего коня. Посланцем был веснушчатый хромой мальчишка. Я не идиот, что бы ты там себе ни думала, и я помню, что Якопо — единственный человек в Данфарри, которому я рассказал о странном маленьком человечке, не похожем на того, за кого он себя выдает.

Я проталкивалась через толпу, быстро заполнявшую улицы, обошла бесформенное тело какого-то нищего, скорчившегося в заполненной навозом колее и имевшего несчастье тут и умереть.

— Совпадение, — бросила я. — Если хочешь знать, я пришла сюда переговорить с местными красильщиками, не захотят ли они покупать у меня растения. Некоторые из них встречаются только на хребте Браконьера. — Я оглянулась через плечо, и к горлу подкатил комок — мертвый нищий оказался женщиной, ее худое лицо представляло сплошное месиво из синяков и язв, оставленных голодом и жестоким миром. Ей могло быть и двадцать и семьдесят. Никчемная жизнь. Бессмысленная смерть. Я снова переключилась на своего спутника. — Как ты не раз замечал, я привыкла к лучшей жизни, чем та, которую веду сейчас.

Роуэн не сдавался. Он обогнал меня и остановился, принудив поднять на него глаза.

— Это ни в коей мере не может быть совпадением, так что я никак не могу поверить ни единому твоему слову. За прошедшие десять лет я научился отличать, когда ты говоришь правду. Ты решила, что эти жрецы не те, за кого себя выдают. С этим я согласен. Кто тот, кого они ищут? Кто-то знакомый тебе, да?

Он знал… будь он проклят, он знал, что Эрен маг. Жар, не имеющий ничего общего с все сильнее припекающим солнцем, охватил меня.

— Почему я должна рассказывать тебе что-то? И как ты смеешь решать, правду я говорю или нет? Едва ли ты знаешь, что такое правда.

— Я выясню, пойми… или выяснит кто-нибудь другой, кого ты любишь еще меньше. Этого «слугу» многие ищут.

— Я не нуждаюсь в твоих предостережениях.

Мы говорили все громче, но следующие слова Роуэн произнес совсем тихо. Только прозвучали они угрожающе.

— Другие, возможно, нуждаются. У Якопо и Паоло нет высокопоставленных покровителей, способных защитить от последствий их поступков. Если ты питаешь к ним хоть какие-то чувства, если ты способна хоть что-то чувствовать, тебе следует проявлять особую осторожность.

Угроза повисла в воздухе, словно дым от горящей копны сена. Шериф снова схватил меня за руку и потащил к конюшне, где стояла его уже оседланная лошадь.

— Пора отправляться домой, «кузина», — сказал он, указывая на лошадь. — Больше никаких дурацких представлений и никаких рысканий по Гренатте. Ты поедешь сама и заберешь своего юного помощника и будешь сидеть в Данфарри, пока я не вернусь.

— Ты не собираешься отвезти меня? Что, если я, поддавшись дьявольскому искушению, осмелюсь ослушаться?

— Нет, ты поедешь сама. У меня дела в Гренатте. Ты поклянешься мне, что сделаешь, как я сказал, и я тебе поверю. Но если я узнаю, что ты меня обманула, остаток недели ты проведешь под замком.

— Ты не посмеешь!

— Ты много раз говорила мне, что твое происхождение никак не повлияло на вынесенный тебе приговор. Я тебе верю. — Роуэн снял поводья с загородки и сунул мне в руку. — Возьми Урагана. Он довезет тебя и Паоло. Я не хочу, чтобы завтра в лесу появились новые могилы, — верхом путешествовать безопаснее. Скажи Паоло, чтобы завтра утром он первым делом вернул мне Урагана, и, может быть, я спасу его от гнева его бабки.

Я не хотела принимать ничего, оскверненного рукой Роуэна, но простая логика велела мне сдержаться. Среди общей путаницы ясно было одно: Эрен и его друг должны исчезнуть задолго до возвращения Роуэна. Если лошадь проклятого шерифа поможет этому, клянусь мечом святого Аннадиса, я возьму ее.

Обратно мы вернулись быстро. У Баглоса был свой жеребец, и он прекрасно держался в седле. Мне не удалось расспросить его обо всем на обратном пути, как я собиралась, — он мчался по пыльной дороге на север так, словно за ним гнались все демоны мира.

Когда мы свернули на узкую тропинку, ведущую к лугу, нам пришлось замедлить ход — она вся была в колдобинах и кочках, оставшихся после одного особенно дождливого года.

— Еще далеко, женщина? — спросил Баглос, в его голосе слышалось то же беспокойство, что одолевало меня.

— Нет. Сразу за подъемом.

— Это безопасное место? Город, деревня? В этой деревне я был раньше?

— Это просто дом. Данфарри в часе ходьбы отсюда.

— А там есть деревья? Вопрос показался мне странным.

— Целый лес. Эрен, Д'Натель, спит под деревьями. Когда что-то случилось со светом, он потащил нас в лес, но мы так никого и не увидели.

Баглос заметно приободрился.

— Значит, он знает, что нужно прятаться под деревьями. Может быть, он забыл не так много, как ты думаешь.

Изнемогающий от засухи луг выглядел точно так же, как в тот день, когда я его покинула: серо-зеленое, колышущееся под зноем море, в котором кое-где проглядывали белые и розовые соцветия люпинов. Дом стоял в траве, приземистый и тихий.

Паоло заулюлюкал, позволяя Урагану промчаться по лугу оставшееся расстояние. Из дома нам навстречу вышел Якопо, он поддержал меня, когда я слезала с коня.

— Значит, Паоло доставил тебя домой верхом? Отличный парнишка, верно?

Паоло заулыбался и повел лошадей к рощице у ручья.

— Где Эрен? — спросила я.

— Он все утро возится возле поленницы. Странный он человек. Никогда не знаешь, что он сделает: то ли руку тебе пожмет, то ли свернет шею. — Якопо бросил взгляд на моего спутника, который, одергивая плащ, внимательно разглядывал луг. — Похоже, тебе все удалось.

— Да, это Баглос, друг Эрена. Баглос, это мой друг Якопо.

Эрен вышел из-за угла дома, неся полено в руку длиной. Увидев нас, он прибавил ходу. Удостоив Баглоса лишь беглым взглядом, он остановился передо мной и возмущенным ворчанием принялся выражать недовольство моим долгим отсутствием.

Прежде чем я успела ответить, между нами вклинился Баглос. Он упал на колени, схватил руку молодого человека и поцеловал ее. Эрен зарычал и вырвал руку, отстраняя жестом коленопреклоненного Баглоса. Сконфуженный коротышка остался на месте, тогда Эрен засопел и занес полено над его черноволосой головой.

— Се'на давонет, Гире Д'Арнат! Детанэто. — Выкрикивая эти слова, Баглос поднял руки, защищая ими голову.

Эрен замер и опустил полено, указал сначала на свои уши, потом на рот Баглоса, словно в услышанных им словах что-то заинтересовало его.

Баглос обрушил на Эрена поток слов на том же мелодичном языке, большинство фраз явно были вопросами. Эрен слушал слова, и они, казалось, гасили его небезопасное волнение, но я не заметила в его глазах понимания их смысла — ни на один вопрос Баглоса он не ответил утвердительно.

Повременив немного, Эрен указал на свой рот, потом на голову и красноречивым жестом дал понять Баглосу, что оба этих предмета одинаково бесполезны. Вспышки его юмора были подобны весне в северных болотах: постоянная борьба солнца с грозой. Баглос поклонился и попятился, траурно поглядывая на молодого человека, который уселся на траву и, полностью сосредоточившись на березовом полене, стал сдирать с него кору. Казалось он надеется найти в нем что-то, только не знает что.

— Женщина, я не верил, что Д'Натель в самом деле мог забыть себя, — произнес Баглос, прижимая руки к груди, лицо ее побледнело. — Но ты совершенно права. Он не понимает ничего из того, что я говорю. Мы погибнем, если он не сможет вспомнить. А я не смогу вести его, если он не вспомнит слов приказа. — Он одернул сбившийся плащ, расправил плечи и поклонился мне. — Но это не твоя забота. Я сейчас же заберу его, и мы больше не побеспокоим тебя.

— Нет! — Я произнесла это слово с большим чувством, чем собиралась. — Ты пока не можешь забрать его. Мы должны поесть, прежде чем вы уйдете. Он заболеет…

— Он не принадлежит этому месту. У него имеются обязанности. От имени Совета Наставников дар'нети, благодарю тебя за доброту. — Несчастный Баглос опустил глаза и направился к Эрену. Он снова склонился в поклоне. — Се'на, Д'Натель, — Эрен при этих словах вскинул голову, — вен т'сар…

— Баглос, смотри, он узнал свое имя.

Баглос уже и сам заметил, он упал на колени рядом с молодым человеком и быстро заговорил. Рассерженный Эрен вскоре зажал рот коротышки рукой и опрокинул его на спину.

— Дай ему время, — произнесла я, помогая Баглосу сесть и счищая траву и сор с его рубахи. — Делай все медленнее.

Но маленький человечек лишь отмахнулся.

— Глупая женщина. Нет времени. Все готово… ждет… Это не входило в планы. Это сделали зиды, я почувствовал их ледяное дыхание на перекрестке, но я не в силах ничего исправить. Сейчас все зависит от меня, но с этим… Я не знаю, что делать.

Такое глубокое отчаяние явно вызвано чем-то более серьезным, нежели гнев хозяина или мгновенное замешательство. — «Наша последняя надежда», так он сказал.

— Он понимает твою речь. Может, если бы ты рассказал мне о нем больше, мы вдвоем могли бы заставить его вспомнить то, что он должен знать.

Коротышка вздохнул и потер лоб кулаком.

— Если бы достаточно было вспомнить. С момента губительной попытки отправить его он не в состоянии… — Баглос покосился на Эрена и понизил голос, хотя молодой человек был занят поленом. — У него сейчас нет даже зачатков тех умений, что были в детстве. Ты не поймешь их важности, ваши люди ими не обладают.

— Умения? — Я начала понимать. — Какие именно умения? Он, кажется, хороший воин и очень умен.

— Я говорю о том, что миряне называют магией. Чародейством. — Баглос говорил таким тоном, каким обычно говорят о способностях к стихосложению, рисованию или кулинарии.

Я молилась, чтобы моя догадка оказалась верной.

— Он занимался здесь магией.

Баглос так и осел, его глаза округлились.

— Как это возможно? И почему ты мне не сказала?

— Я не была уверена, что ты знаешь о его даре. Это не та вещь, о которой принято говорить. Закон Четырех королевств… ты наверняка знаешь. — Я рассказала ему о кинжале, бобах и огне.

— Что это за кинжал? — Он вскочил с земли с энергией только что прорвавшегося гейзера.

— Мы нашли его на вершине холма и из-за вырезанного на нем узора решили, что он имеет какое-то отношение к Эрену. Этот кинжал и сейчас у него в руках.

Эрен вынул кинжал и самозабвенно скреб им березу.

Глаза Баглоса занимали едва ли не половину лица.

— Ты мне сказала, что на нем ничего не было и у него ничего не было, а здесь кинжал Наследника, кинжал Д'Арната… наше спасение… — Его оливковая кожа побледнела еще больше, приобретя оттенок чая с молоком. — Меч… меча при нем не было? Прошу, скажи, что не было.

— Я не видела никакого меча. Но он его искал. Баглос с облегчением выдохнул и потряс головой.

— Ты говоришь, он не узнает кинжал, но он смог пронзить им камень. Это невероятно! Он не мог проделывать ничего подобного с двенадцати лет, после того, как его ранили. В этом одно из наших главных опасений — что он никогда не сумеет… — Он заскрипел зубами. — Да, женщина, мы ненадолго останемся и познакомимся с тобой поближе. Мудрость Наставников безгранична. Может быть, здесь не все дело рук зидов, ведь если Д'Натель творил магию…

Я недоуменно пожала плечами, переглянувшись с Яко, никакой надежды понять все сразу, потом села рядом с Эреном и похлопала по траве рядом со мной.

— Сядь, пожалуйста, Баглос, и начни сначала. Кто такие эти Наставники? Кто такой Д'Натель? — Я сделала знак Эрену, чтобы он тоже слушал.

Баглос начал рассказывать, говоря сначала на своем языке для Эрена, затем — на лейранском для меня и Якопо. Оставив свое занятие, Эрен внимательно слушал, теплый ветер играл его светлыми волосами.

— Есть вещи, о которых мне дозволено говорить и о которых мне говорить не дозволено без приказа Д'Нателя. Многого я в данный момент не знаю. Вам известно что-нибудь о Пропасти или Мосте Д'Арната? — спросил Баглос.

Молодой человек отрицательно покачал головой, я сделала то же самое.

— Что ж, об этом я не могу рассказать, потому что сейчас сам толком не знаю ничего, кроме того, эта загадка лежит за гранью моего понимания. Д'Натель мог бы рассказать, если бы помнил, и я мог бы рассказать, если бы он приказал мне, но я не знаю, как мы сможем научить его тому, чего сами не знаем наверняка. — Баглос снова впал в отчаяние, уже в самом начале.

Не в силах понять смысл обрывочных фраз, я попробовала заставить его начать еще раз.

— Просто расскажи нам об Эрене и о том, как он здесь оказался. Ты выказываешь ему уважение, словно правителю, я достаточно наблюдала за ним и понимаю, что так оно и есть. Что с его семьей? Откуда ты пришел? Неужели он действительно воспитывался в храме у тех жрецов?

— Нет конечно! Он не жил с зидами. Зиды лгут так же легко, как дышат. Они не почитают никого из известных мне богов. Я имею в виду Вазрина, единого в двух лицах: Вазрин Творящий, мысленно собравший ничто и породивший материю, и Вазрина Ваятельница, которая придала форму материи, создав землю, море и всех нас. Д'Натель — Наследник королевского рода Д'Арната, вы бы называли его принцем. Знаки на кинжале — герб его рода.

— Принц. Я так и думала.

— У нас не было короля со времен могущественного Д'Арната. Его потомки считали величайшей честью именоваться его Наследниками. Тысячи лет Наследники Д'Арната хранили Авонар. Они ходили по Мосту между мирами, несмотря на страшные опасности и преодолевая их. Они вели нас на бой против правителей Зев'На и их воинов зидов. Они правили мудро, честно и справедливо, вселяя в наши народы — дар'нети и дульсе — надежду на то, что однажды Пропасть затянется и Пустыни будут возвращены. Но со времен Битвы при Гезире, когда зиды похитили меч и кинжал Д'Арната и закрыли Ворота, наши надежды умерли, потому что по Мосту невозможно ходить, если Ворота закрыты. Д'Натель шестьдесят третий наследник Д'Арната. С тех пор как закрылись Ворота, тридцать четыре Наследника жили, напрасно ждали и умерли, потому что мы стали слишком слабы, чтобы открыть их. Мы надеялись, несмотря ни на что, что Изгнанники смогут открыть путь, помогут Наследнику, поскольку это их обязанность.

Я по-прежнему оставалась в недоумении, лишь цепляясь за фразы, казавшиеся понятными, пусть даже не улавливая общего смысла.

— Тысяча лет! Какая семья может иметь такую историю! Даже керотеанские короли-жрецы не могут похвастаться подобной родословной!

— Да. Его семейство очень древнее, но он последний. Все остальные умерли. В этом и состоит главная трудность. Когда Ворота вопреки всем ожиданиям открылись, Д'Натель только-только вошел в возраст помазания. В тот день Наставники серьезно спорили. Наставники наши самые мудрые и самые сильные советники, они поддерживают Наследника во всех вопросах, касающихся его силы и таланта — того, что вы называете магией. Некоторые хотели отправить Д'Нателя на Мост немедленно, опасаясь, что мы упустим возможность восстановить и укрепить его, но мастер Дассин возражал, говоря, что мальчик не готов, слишком молод и в свои двенадцать лет может погибнуть. Но остальные настояли, Д'Нателя и Балтара привели к Воротам, но когда они попытались пройти, Д'Нателя отшвырнуло назад, он был сильно ранен, а Балтар, мой кузен, остался лежать мертвым.

В общей суматохе мастер Дассин кричал, что все если и не предатели, то всяко заслуживают хорошего наказания за свою глупость. Это было пустой угрозой, поскольку у него не было власти наказывать других Наставников. Дассин подхватил принца на руки, отнес его в свой дом и приставил стражу, которой все эти годы было приказано не допускать к Д'Нателю никого без разрешения Дассина. Хотя многие возмущались решением Дассина, все знали, что эта попытка нанесла вред мальчику, но каким образом, они не могли понять. Оставалась надежда, что когда Д'Натель станет старше, он постигнет вещи, необходимые для завершения дела, разовьет таланты, с которыми был рожден.

— Магические таланты? — спросила я, изо всех сил пытаясь распутать клубок, который его рассказ оставил у меня в голове.

— Он не башмачник, женщина. Он Наследник Д'Арната. — Баглос вознегодовал, словно невеста, в чьих добродетелях усомнились.

Я вздохнула.

— Продолжай.

— Итак, в Авонаре мы боролись, защищая Мост и Ворота чтобы вернуть похищенный зидами меч, и ждали, пока Д'Натель войдет в возраст. Но мы больше не получали вестей от Изгнанников, а зиды становились все сильнее. Восемь дней назад даже мастер Дассин признал, что существование Моста под угрозой. Сам Д'Натель сражался на стенах Авонара в ту ночь впервые и уложил пятьдесят зидов. До нас дошли ужасные слухи, что он и сам смертельно ранен, но это оказалось неправдой. На следующее утро мастер Дассин объявил, что Д'Натель и его Проводник должны совершить переход прежде, чем Ворота закроются снова.

Обряды были скомканы, битва шла на улицах города. Бендал был ранен, — Баглос вдруг замялся, — и мастер Экзегет провел мадрисс, чтобы я смог служить принцу Проводником. И наконец Д'Натель добрался до дворца и прошел через Ворота. Зиды, наверное, прорвались в комнату, после того как мастер Экзегет втолкнул меня вслед за принцем, поскольку трое из них шли за мной по пятам.

Баглос тяжело задышал, словно с трудом справлялся с собой, вспоминая ужас битвы. Когда он снова заговорил, его голос звучал спокойно и уверенно.

— Зиды и их хозяева, три правителя Зев'На, пойдут на все, чтобы уничтожить Мост. На все. Они верят, что это позволит им победить, завершит начатое ими Уничтожение. Как Наследник, Д'Натель поклялся защищать Мост… Оберегать наши земли… Это он и должен делать. Теперь понимаешь? Наш народ на грани гибели, и он тот, кто должен спасти нас всех.

Пока он повторял для Эрена последние слова, в моей голове роились вопросы. Слова и образы накатились приливными волнами, пробуждая смутные, ничего не объясняющие воспоминания: Пропасть, Мост между мирами… Я так старалась стереть прошлое, примириться со своей жизнью, такой бесполезной, запретить ночным кошмарам являться среди дня. Но теперь осколки и обломки рассказа Баглоса вынесло на берег, они на виду, передо мной, и я не могла не замечать их.

— Твоя земля. Вы называете ее Авонаром?

— Наша земля когда-то называлась Гондеей, но теперь у нас остались только королевский город и Долины Айдолона, сразу за Пустынями. В названии нет проку. Авонар — это город короля, Город Света. Боюсь, может статься так, что я уже никогда не увижу снова его красот.

Я с трудом выговорила следующий вопрос. Все во мне дрожало, жар, холод, онемение навалились разом, словно я давно не спала.

— Где этот Авонар? Где явления, подобные магии, являются обычным делом?

— Не могу сказать тебе, где точно, в горах за Пустынями, — ответил Баглос. — Может быть, в другой раз, или если Д'Натель прикажет мне, я смогу тебе объяснить.

— В Валлеоре был город, который назывался Авонар, но его разрушили почти двадцать лет назад. — Волоски у меня на руках поднялись дыбом. — Скажи мне, Баглос, кто эти Изгнанники, о которых ты говорил?

— Изгнанники были отосланы сразу после создания Моста, задолго до битвы при Гезире. Двадцать дар'нети провел через мост любимый кузен Д'Арната. Эту часть истории Моста сегодня я почти не помню. Оказаться так далеко от дома, в одиночестве, без надежды вернуться, кажется жестоким наказанием, но они наши герои, а не преступники. Мы не знали, что с ними случилось, но наши надежды на то, что они смогут открыть Ворота, давно угасли. Когда это наконец свершилось, мы возликовали.

Как странно сидеть здесь, на лугу, и говорить о подобных вещах с нелепым странником, и во всех Четырех королевствах не нашлось другого места, кроме хребта Браконьера, чтобы именно здесь словно из ниоткуда возник Д'Натель. И кто, кроме меня, из многих тысяч людей сумел бы связать воедино куски невероятной истории Баглоса? Даже знаки на кинжале стали понятны. Оставить от геральдических львов только общие контуры, превратить изображения в схемы, как это обычно делают года и память, и останется только прямоугольник с вписанным в него треугольником и три стилизованных цветочка. Эмблема правящего дома… такая же, как эмблема отца Кейрона, правителя Авонара. Как такое возможно?

— А ты знаешь, Баглос, имя того, кто вел сотни лет назад Изгнанников?

Я с таким нетерпением ждала ответа, что с трудом осознавала, где нахожусь. Я не заметила бы, если бы мы вдруг оказались в центре урагана или лес вдруг загорелся бы. Ураганы бушевали внутри меня.

— Это знают все. Его почитают не меньше самого Д'Арната. Его имя Дж'Эттанн.

Мир уплыл у меня из-под ног. Это не совпадение. Не может быть совпадением.

— Ваш народ называется дар'нети?

— В наших землях обитает два народа, дар'нети и Дульсе. Ты наверняка видишь, что по внешности я сильно отличаюсь от Д'Нателя, это потому, что я дульсе. Дар'нети и дульсе жили в мире с Начала Времен, потому что их способности сильно отличаются.

Д'Натель сидел, освещенный вечерним солнцем, опустив голову на колени, лицо его ничего не выражало. Сколько он понял, задела ли в нем хоть что-нибудь странная история, было невозможно определить.

Я не знала, с чего начать расспросы. С Мостами все ясно. Пропасти, бездны обрели смысл. Но что это за Ворота, о которых говорил Баглос?

Ворота появлялись на концах Моста Д'Арната, пояснял Баглос, пока солнце клонилось на запад, Ворота Наследника в Авонаре и Ворота Изгнанников здесь. Тщательно скрытые — их мог отпереть только Наследник или кто-то, кому он даст магический ключ, — Ворота возникали в виде огненного полукруга, через который нужно было пройти, чтобы попасть на Мост. Баглос знал, что переход будет ужасен, и, видимо, потерял сознание, потому что, когда он шагнул в огненный поток, перед ним раскрылась трещина. Единственный оставшийся подступ к Воротам Наследника находился в королевском дворце в Авонаре, именно там они с Д'Нателем начали переход. Баглос понятия не имел, как можно добраться до Ворот Изгнанников.

— Во всяком случае, сегодня, — пояснил он. Д'Натель должен был выйти у главного подступа к Воротам Изгнанников, так они предполагали. И он, Баглос, должен был находиться с принцем, но та «трещина» разлучила их. Он очнулся с больной головой посреди поля пшеницы и начал по всей округе искать Д'Нателя. Три дня он бродил по округе, но так и не смог найти принца. Тогда он начал заезжать в городки и деревни, купил лошадь и нарядился иноземцем, чтобы иметь возможность расспрашивать других о своем пропавшем господине.

Я пыталась постичь, что это за «трещина» — землетрясение, что ли? — но решила сперва разобраться с более важными моментами.

— Расскажи нам об этих зидах, Баглос.

Баглос скривился от отвращения.

— Зиды. Пустые. Слуги тех троих, что называют себя лордами Зев'На. Нас учили, что зиды и даже их правители когда-то были дар'нети или дульсе, как и мы, но они потеряли души, когда Уничтожение охватило все земли за Авонаром. Но я считаю, что все они — ужасная ошибка Вазрины-Ваятельницы, ей не стоило придавать форму этой материи, порожденной Вазрином-Творцом. Зиды питаются страхом, хаосом и отчаянием. И они могучие воины, хотя их Поиск гораздо страшнее их мечей.

— Этот Поиск тоже что-то магическое?

— Это самое ужасное их колдовство. Оно захватывает человека, овладевает им, заставляет его служить их правителям, иногда лишает его имени, делая безумным, а иногда делает человека зидом. Лес может от них защитить, как и жилище, потому что лес в любых землях то место, где жизнь сильна и многообразна. И если есть жилище — дом, где рождались и умирали, жили, заботясь друг о друге, — зиды могут разрушить сам дом, но их Поиск не может проникнуть через его стены.

Я и дальше расспрашивала Баглоса, но он, кажется, не мог рассказать больше того, что уже сказал.

— В другой день, — продолжал твердить он. — Спроси меня, и я расскажу.

Его знания были так отрывочны, физические возможности так ничтожны, а эмоциональное состояние так далеко от уравновешенности, что я сомневалась, сможет ли он сохранить Д'Нателя в живых, не говоря уже о том, чтобы куда-то вести его. Он явно пекся о молодом господине и своем народе, но за исключением удивительно хорошего владения нашим языком не выказывал ни силы ума, ни развитой интуиции, особенно учитывая, что для Д'Нателя угрозу составляли не только его собственные враги, но и законы Лейрана.

— Что ты должен делать теперь, Баглос? — спросила я. — Что вы с Д'Нателем должны были сделать в Лейране, если бы все пошло по плану?

Баглос посмотрел на меня, словно ребенок, которому родители только что сказали, что это он должен учить их ходить, а не наоборот.

— Я не знаю.

— Но были же какие-то цели, какие-то поручения?

— Я не знаю.

— Ты называешь себя Проводником. К какому месту ты его вел? Чтобы выполнить какое задание? Ты говорил о его обязанности «пройти по Мосту». Так? Что это означает?

— Я знаю свои обязанности, но что касается заданий Д'Нателя, его целей, того, что он должен знать, а я не могу сказать.

— Ты тоже потерял память?

— Я не терял память! — возмутился Баглос, сердито отвернувшись от меня.

Я взорвалась.

— Тогда, ради всего живущего, почему послали тебя? Если ты не знаешь всего этого сегодня, ты не сможешь узнать это завтра. В чем мудрость ваших Наставников, отправить сюда того, кто так мало знает о том, с какой целью он прибыл! Это безумие!

Баглос развернулся ко мне, на его лице застыло страдальческое выражение.

— Нет-нет, женщина. Ты не понимаешь дульсе. Разве я не сказал тебе, что наши способности сильно отличаются от способностей дар'нети? Они не требуют знания всех этих вещей. Если бы Наследник приказал мне, тогда бы я знал все, что необходимо, я смог бы научить его и повести туда, куда ему следует попасть.

Голова раскалывалась от попыток понять.

— Какая-то нелепость. Как ты можешь сообщить ему то, чего не знаешь?

— В этом дар дульсе: создавать связи, когда приказывает наш мадриссон, тот, с кем мы были связаны обрядами мадрисса. Если бы Д'Натель приказал мне отвести его в большой город, даже тот, которого я никогда не видел, я нашел бы кратчайший путь туда. Если бы он приказал мне научить его гадать по звездам, как это принято у вас, я смог бы, но сейчас я этого не могу. Если необходимо что-то узнать, я узнаю. Но только он знает свой путь и свои цели. Не было нужды сообщать о них мне. — Дульсе наклонился ближе, и его странные глаза впились в меня. — Ты должна мне помочь, женщина. Мы обязаны найти способ заставить его вспомнить и завершить то, что он должен. Потому что, если мы не сумеем, Мост Д'Арната падет и правители Зев'На пожрут души вашего народа, так же как и нашего. Мы никогда не узнаем больше красоту и радость.

Хотя я верила его словам, многое относительно возможностей дульсе было непонятно. Его история была совершенно невероятна. И в нее вплетались волшебные имена. Дж'Эттанн. Авонар, а также они вплетались в жизнь, которую я так старалась забыть…