"Капитал" - читать интересную книгу автора (Карлов Борис)ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕРоза Моисеевна. Додик, откуда ты приволок в лавку это чучело? Цукерман. Роза, это не чучело, это чистейшей бронзы основоположник. Я нашёл его в скупке цветного металла; он лежал гордый, словно сфинкс, на куче обломков. Роза Моисеевна Цукерман. Это правда. Роза Моисеевна. Не говори никому. Роза Моисеевна. Тебе налить кофэ с сахаром или со сливками? Цукерман. Я совсем ничего не хочу, Розочка. Роза Моисеевна. Тебя до такой степени волнует этот Бенвенуто? Цукерман. Розочка, меня это не волнует, меня это буквально трясёт. Ведь она, в конце концов, может занять у кого-нибудь денег или пойти совсем в другую лавку… Роза Моисеевна. Не говори глупостей. После того, что стряслось сегодня на бирже, родной сын не даст родному отцу на лекарства. Поверь, все буквально вцепились в свои доллары и оцепенели. Цукерман. Но ведь она может пересыпать свою бижутерию в полиэтиленовый пакет и прийти ко мне с полиэтиленовым пакетом. Роза! Мне совсем не нужен полиэтиленовый пакет!.. Роза Моисеевна. Прекрати истерику, будь мужчиной. Роза Моисеевна. Я положила тебе три ложечки, сахар успокаивает нервы. Роза Моисеевна. Скажи мне лучше, что ты будешь делать, когда она придёт обратно и нахально потребует назад свою вещь? Цукерман. Роза! Зачем ты говоришь мне такое! Роза Моисеевна. Затем, что иной раз тайное становится явным ещё здесь, при жизни! Если ты вовремя не опомнишься и не возьмёшь себя в руки, этот Бенвенуто отольётся тебе кровавыми слезами. Цукерман. Но я никого не хочу обманывать! Разве я виноват, что у меня нет таких денег! Этот предмет стоит по каталогу сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов! Роза Моисеевна. Так не разевай пасть на то, что всё равно не пролезет! Цукерман. Но она хочет всего каких-нибудь две-три тысячи. Роза Моисеевна. Почему? Цукерман. Я звонил её кредиторам. Роза Моисеевна. Шпион! Цукерман. В конце концов, если она вернётся назад за шкатулкой, она её получит. Роза Моисеевна. И что ты собираешься ей всучить? Роза Моисеевна. Да, это очень может быть. Это копия? Цукерман. Нет, не копия. Просто похоже. Почисти, поработай с ней. Роза Моисеевна. Это очень, очень может быть. Но как сумеешь продать оригинал, висельник? Ты же сам не попрёшься с ней в Англию на аукцион? Цукерман. Нет, для такого дела нужно хорошо знать всю эту кухню. И непременно, непременно действовать через подставное лицо. Роза Моисеевна. А это подставное лицо, как я всё-таки надеюсь, облапошит тебя или, в случае малейшей опасности, сдаст со всеми потрохами. Цукерман Роза Моисеевна. Хищный зверь. Цукерман Роза Моисеевна. Додик, держи себя в руках. Цукерман Ольга Цукерман. Разумеется, Оленька, конечно. Так нельзя ставить Шекспира. Я не ретроград, вы знаете, но это уже чересчур… Ольга. Нет! Цукерман. А! Понимаю! О вашем умопомрачительном салате из крабов. Вы обещали, обещали написать рецепт! Ольга. Нет же! Салат из магазина… не в этом дело. Цукерман. Из магазина!.. Не верю, вы меня разыгрываете. А из ваших рук всё равно вкуснее! Роза Моисеевна. Зверь, хищный зверь! Ольга Цукерман. Оленька, дорогая, кому они не нужны срочно? Роза Моисеевна. Додик, перестань нести ахинею. Девочка пришла к тебе не за этим. Отдай ей деньги, и пусть она отнесёт их в свою жульническую контору. Цукерман. Хотите поменяемся? Я вам — отлитого из чистой бронзы основоположника, а вы мне — ваши сокровища. Ну, что же вы надулись, я пошутил. Цукерман Ольга. Я не знаю, сколько это стоит… Мне нужно две тысячи долларов, чтобы рассчитаться за квартиру Цукерман Ольга Цукерман. Остальное — бижутерия, она совсем ничего не стоит. Ольга Цукерман. Ольга Петровна, вы разбиваете моё сердце. Так и быть, я дам вам за всё полную тысячу. Роза Моисеевна. Девочка готова наложить на себя руки. Почему ты не дал ей две тысячи, убийца? Цукерман. За что, Розочка? Я и без того переплатил. Роза Моисеевна. Додик, ты дурак. Если бы ты дал ей две, она бы рассчиталась с долгами и всё забыла. А теперь она придёт снова — и не одна, а с милиционером. Цукерман. Розочка, зачем ты меня нервируешь! Ты ведь знаешь, что у меня больная селезёнка. Я не мог дать больше. Если бы я дал больше, по городу прошёл бы слух, что я сумасшедший, и кто-нибудь в конце концов догадался бы, что дело не в родственных чувствах. В любом случае она не сможет ничего доказать. Роза Моисеевна. Додик, ты дурак дважды и ты не в Швейцарии. Здесь, в это время, никто и ничего не доказывает. Придут двое и засунут тебе кипятильник… в эту самую… Выпей воды, что с тобой… Ты хотя бы спросил, откуда у неё эта вещь? Цукерман. Я не мог спросить, это выдало бы мой интерес. После второй мировой у людей ещё до сих пор много чего валяется в комодах, о ценности чего они не имеют ни малейшего понятия. Роза Моисеевна. Как бы с тобой не разобрались — по понятиям. Уж лучше пускай она вернётся с милиционером. Цукерман. Она не вернётся. Она не вернётся даже в том случае, если точно будет знать, что её надули. Такие люди не возвращаются в магазин даже если купленные ими туфли оказались меньше на два размера. Бедные, бедные люди… Роза Моисеевна. Эти бедные имеют хорошую перспективу на то, что будет после. А тебя — припекут черти! Цукерман. Роза! Ещё одно слово — и пропади оно всё пропадом! Я верну ей эту шкатулку… Белугин. Не ждали? Цукерман Роза Моисеевна. Додик, если бы ты обманул этого человека, тебе бы простили. Но этот человек сам облапошит тебя как ребёнка. Цукерман. Борис Андреевич!.. Белугин. Да вот… Решил воспользоваться вашим любезным приглашением. Цукерман. Хорош? Белугин. Хорош. Цукерман. Пуд чистой бронзы. Для вас, как для государственного человека, — фигура со смыслом. Белугин. Не понимаю? Цукерман. Заходит к вам в кабинет, допустим посетитель или даже большой начальник. Знаете, как это в казённых учреждениях, атмосфера натянутая… А тут сразу перед глазами — предмет для улыбки, для доброй шутки, так сказать… В вас видят неординарного человека, человека с фантазией. Атмосфера другая, контакт налаживается… Белугин Цукерман. Может быть, интересуетесь чем-либо конкретным? Белугин. С вашего позволения, ещё осмотрюсь. Цукерман. О!.. Белугин Цукерман. Основоположника отдам за рубли. Белугин. Не возьму, всё-таки не возьму, плохая примета. Если только тогда, когда дела пойдут совсем плохо. Минус на минус… А пока — нет, не возьму, разорит. Полмира разорил, а уж меня с моими скромными бизнесами… Цукерман. Есть такая. Берёг. Знал, что придёт такой, который понимает. Белугин Цукерман. Да? Белугин. Да… Цукерман. Исключительно для вас — четыреста. Белугин. Четыреста… четыреста… Итальянские лиры, финские марки, аргентинские крузейро?.. Шучу. Хорошо, беру, торговаться не буду. Цукерман. Позвольте в фирменную упаковочку… Присаживайтесь… Рюмочку вина? Белугин Цукерман. Да-да-да-да-да, вспоминаю. Ведь вы на днях улетаете… Белугин. В Лондон. Цукерман. В Лондон… Белугин. Да… вот так, знаете ли… Цукерман Белугин. По делам, по делам. Отдых ещё не заработал. Белугин. А вы тоже имеете какой-нибудь интерес в Лондоне? Цукерман Белугин. Послушайте, мы деловые люди. Если ваш интерес в Лондоне может иметь взаимную выгоду… почему бы нам не помочь друг другу? Роза Моисеевна. Додик, подойди сюда! Цукерман. Одну минуту. Белугин. Вы что-то сказали? Цукерман Белугин. Да-да? Цукерман. У меня есть ВЕЩЬ. Белугин Цукерман. Эта вещь — очень дорогая вещь. Её невозможно продать здесь, в России. Белугин. Так… Цукерман. Её приблизительная цена — сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Белугин. Так! Цукерман. И я хочу продать эту вещь за настоящие деньги. Белугин. Так-так-так! Надеюсь… Цукерман. Разумеется. Прошлое абсолютно безупречно. Вещь была у моих родственников, теперь принадлежит лично мне. Белугин. С виду такая простенькая… Где-то я её уже видел… А вы уверены?.. Цукерман Белугин. Вы очень предусмотрительны, с вами приятно иметь дело. Однако, перейдём к главному. Моя доля. Роза Моисеевна Цукерман Белугин Цукерман. Необходимые формальности, касаемые нашего письменного договора… Белугин. Разумеется. Итак, завтра я у вас ровно в десять. Мы обсудим это дело во всех подробностях. Цукерман. Роза! Но почему только половину?! Роза Моисеевна. Потому что если ты запросишь больше, эта сволочь отберёт у тебя всё. Из половины у тебя будет хотя бы шанс получить деньги и ты сможешь отдать их обворованной тобою девочке. Впрочем, я думаю, что с этой авантюры ты не будешь иметь ни одной копейки. Цукерман. Ах, боже мой, боже мой!.. Ольга. Пчёлкин, ты Карла Маркса читал? Алексей. Нет… в институте что-то конспектировал. Ольга. Что? Алексей. Что-то из «Капитала»… кажется. Ты вообще, Оля, ты это брось… Так недолго и правда… с ума сдвинуться. Не переживай, достанем мы где-нибудь эту тыщу. Ольга. Нет, ничего, я не переживаю. Просто я его сегодня у дяди в лавке видела. Солидный такой мужчина… Алексей. Кто?! Ольга. Да этот, Карл… Алексей приподнимается на локте и в упор смотрит на свою жену. Ольга. Нет, ты не думай. Он не живой был, так, бронзовый… Алексей Ольга. Ну и как, интересно? Алексей. Что? Ольга. Ну… «Капитал». Алексей. Не знаю… Я ведь не читал — конспектировал. А вас разве не заставляли? Ольга. Нет, у нас уже была перестройка. Мы что-то другое конспектировали. Это… «Ускорение и интенсификация»… тьфу, не выговорить. Алексей. Слушай, а ты торговаться не пробовала со своим дядей? Ольга. Нет, он и так больше предложил. Алексей. Вот это и странно, что больше предложил. Ольга. Борис Андреевич мог бы одолжить. Алексей. Что? Белугин? Ни за что! Даже не думай. Я лучше… я лучше… Всё что угодно, только не к Белугину. Ольга. Теперь за тысячу долларов можно, кажется, пол России купить. Алексей. Ладно-ладно, не переживай. Завтра где-нибудь достанем. Давай спать, утро вечера мудренее. Алексей. Ава… а… Карл Маркс. Гутен морген, Алексей Дмитриевич! Алексей. А что… уже морген? Карл Маркс. Четвёртый час, светает. Алексей. Так, всё в порядке. Это сон. Всё хорошо. Ага! Призрак бродит по Европе! Что же это вы, батенька, так опозорились? «Учение Маркса верно, потому что оно верно…» или как там?.. Основоположник называется. Я вот вам сейчас всё, всё выскажу! Алексей. Ава… а… Тьфу! Не получается. Всё из головы вылетело! Карл Маркс. Не огорчайтесь, Алексей Дмитриевич. Что такое в ваше время — тысяча долларов? Недельная оплата неквалифицированного рабочего в Североамериканских Штатах. Алексей. Это у них — недельная. А у нас многим за всю жизнь столько не накопить. Вот вы книгу написали. Я её, по правде, не читал. Но если вы знаете — научите, как этот самый капитал приобрести. Но только мне необходимо в самый кратчайший срок! Карл Маркс. Как это вы интересно рассуждаете. В кратчайший срок можно только отобрать. То, что другие заработали. Алексей. Так вы про это, что ли, писали?! Карл Маркс. Ну и про это тоже… писал когда-то. Молодой был, как вы. Не очень умный. Хотел, чтобы всё общее — и дома, и средства производства, и женщины, и юноши… кому что. Алексей. Так вы сами, стало быть, капитала нажить не умеете? Карл Маркс. Делить — могу. Наживать — не умею. Алексей Карл Маркс. Позвольте, я-то чем виноват? Мало ли ещё других людей записывают свои досужие мысли после сытного обеда? Глупости, конечно. Графоманство. Но вас же читать не заставляли? Алексей. Да если бы… не ваше графоманство… У моего прадеда дом был в Саратове. Каменный. И сейчас стоит. А я, по вашей милости… супруга уже, кажется, заговаривается! Карл Маркс. Кто же вашего прадеда из дома выгнал? Алексей. Так ведь этот ваш… призрак коммунизма. То есть, уже не призрак, а когда материализовался в полной мере. Карл Маркс. А-а… Он может. Я вам вот что скажу, молодой человек. Возьмите все эти мои сочинения — и в печку. Дом ваш вернуть не берусь, а квартирка при вас останется. Алексей. Где же мы денег возьмем? Карл Маркс. Денег? Деньги — тоже химера. Деньги вам нужны или квартира? Алексей. Квартира… И деньги бы не помешали. Карл Маркс Алексей. Вот это номер!.. Вы, простите, кто теперь на самом деле призрак коммунизма или рокер? Карл Маркс. Призраки — они тоже рядом с людьми живут. Алексей. Тогда, извините за любопытство… какая у вас музыка в наушниках? Карл Маркс. Родная, отечественная. Алексей. Моцарт? Бах? Бетховен?.. Карл Маркс. Отстой, хлам, нафталин! «Роммштайн» мне более всего по душе… Ольга. Пчёлкин, ты почему не ешь? Алексей. Так, не хочется. А ты почему? Ольга. А я фигуру берегу. Алексей. Теперь не надо. В коммуналке с упитанными боками — легче выжить. Ольга. Ты тоже где-нибудь позанимайся. Ещё не известно, какие дебоширы попадутся. Алексей. Я себе газовый пистолет куплю. Ольга. Главное, сразу так себя поставить, что б боялись… ну, уважали. На кухне стол у окна занять. В ванную, в сортир — чтобы без очереди… Алексей Ольга. Что… Алексей. Звони Белугину, я согласен. Ольга Алексей. Правда, правда. Ольга. Нет, правда, он поможет! Он сам предлагал обращаться, почему бы не обратиться, если человек сам предлагает?.. Алексей. Я же сказал — согласен. Звони, только не плачь. Ольга. Ну, тогда я звоню?.. Ольга Ольга Алексей. Я с тобой поеду. Ольга. Дурак ты, Пчёлкин. Хоть и Маркса конспектировал. Я же ему буду глазки строить! Алексей Ольга. Так ведь это не он у меня, а я у него просить буду. Алексей. Погоди… Просить не надо. Если так не даст, просить не надо! Алексей. А ты знаешь, как это называется?! Ольга. Как? Алексей. Ну, это… слово забыл… Ну, почти… проституция. Ольга. Консумация! Алексей. Да! Ольга. По-моему, ты, Пчёлкин, что-то немного путаешь. Алексей. Ничего я не путаю. Я после этого… ты после этого… Ольга. Этого — не будет. Алексей. Чего… этого? Ольга. А ты… про что? Алексей. А ты… про что? Ольга Алексей. А я ничего такого не подумал. Только лучше будет, если я сам денег достану. Ольга. Доставай! Ну? Что же ты не достаёшь? Где они у тебя? — в тумбочке?.. Ольга. Ты куда? Алексей. Не знаю. Убью кого-нибудь, ограблю, а денег достану. Не ходи никуда, понятно?.. Ольга. Понятно… Алексей. Уму не постижимо. И какие они милашки, когда от них ничего такого не надо! Свои в доску! А эти, сослуживцы… «Старик! Ты даже не представляешь, как Я попал!..» Бизнесмен… Друг детства, выросли в одном дворе. «О чём речь, Пчела, бери, бери всё что есть, всё, что в кассе! Я сам давно хочу закрыть этот паршивый бутик и удавиться!..» Банкир. Армейский товарищ!.. «Видишь ли, Алексей, ввиду сложившейся конъюнктуры и стремительного роста процентных ставок, бу-бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу-бу…» А сам завтра же поедет на Канары швырять деньги направо и налево. Нет, нет, всё! Теперь и я буду таким. Пусть только кто-нибудь чего-нибудь попросит! Всё, всё через предоплату. Вам немножечко веры?.. надежды?.. Ах, вам только немножечко любви… А извольте-ка предоплату! Человек человеку — волк! Интересно, Белугин дал денег? А он ведь хуже всех этих, человек совершенно бессовестный. Конечно, женщинам легче просить… Женщинам вообще жить легче. А что если он… Что если она… ради того, чтобы… Нет, не может быть! И времени… (смотрит на часы) прошло слишком мало. Если через час не вернётся, позвоню ему на трубку и — пропадай всё пропадом!.. А если он выключил?.. Нет-нет! Тогда надо бежать, искать!.. Где искать?.. Нет, не мог он выключить. Слишком деловой, чтобы так просто взять и выключить. (Обхватывает голову руками.) Что делать, что делать?.. Если бы кто-то другой, хоть чёрт лысый, предложил мне сейчас эту тысячу… Алексей. Да?.. Кто? Мила?.. Нет, я один. Н-не знаю… Кажется, ничего. Прямо сейчас? К вам?.. Ну, хорошо… Секунду, записываю… Алексей. Не знаю… чего от меня надо… этой бандитской семейке… Но это шанс. Очень, очень реально. Как это они говорят… Конкретно! Интересно, что сделать надо? Убить? А я на всё готов… |
|
|