"Черная сага" - читать интересную книгу автора (Булыга Сергей)

3

Если сказать, что в трапезной было шумно, то это все равно, что вообще ничего не сказать. В трапезной творилось нечто невообразимое. Больше полусотни сильно пьяных дикарей ели, пили, разговаривали, пели, ругались и просто кричали во весь голос — и все это одновременно и все сразу. Один только посол сидел неподвижно и молчал, опустив глаза в стол, стараясь не смотреть по сторонам. А что смотреть! Еще немного, думал он, и пока что притихшие возле огромной печи музыканты задуют, загремят, загрохочут в свои дикие музыкальные инструменты, и тогда вся эта пьяная толпа разом повскакивает со своих мест, выйдет из-за стола и начнет плясать. Будет много визга, свиста и бессмысленных воплей. И плясать они будут с мечами, чтобы потом этими мечами начать резать, рубить один другого. И делают они так каждый раз, но меньше их от этого не становится, ибо плодятся они еще быстрее, чем режутся. Вот же подумать только: богатая, бескрайняя страна, красивое название — и варвары! Ну почему это Всевышний так несправедлив? У них, у этих варваро, есть все — железо, медь, меха, мед, дикий хлеб, который можно собирать прямо в полях, но им здесь брезгуют, — и даже…

О! Это было в самый первый день, уже на первом же привале. Он, Полиевкт, сначала просто не поверил увиденному. И лишь потом уже, когда все улеглись, он снова сошел к реке и зачерпнул полную чашу прибрежного песка, промыл его, потом еще раз промыл, и еще, а после то, что осталось на дне чаши, аккуратно, с трудом сдерживая дрожь в руках, накатал на ртутный шарик… Да, это было золото, в крупицах. И здесь его на этих берегах полным-полно! Но, хвала Всевышнему, варвары они на то и варвары, чтобы не уметь брать золото из россыпей. Поэтому, чтобы добыть его, они идут за ним в далекие и кровопролитные походы, или же они меняют его на рабов. Но ладно бы только одно золото, а вот даже Источник! Всевышний и его расположил у варваров. Об этом Источнике в цивилизованном мире (но и там, конечно, не всем, а только тем, кому это положено) известно почти все — и в чем ты должен быть одет, когда ты идешь к нему, и как можно развеять Марево, и что нужно сказать, когда ты зачерпнешь из него пригоршню воды. Вот только где же конкретно он находится, этого еще совсем недавно не знали даже самые из самых посвященных.

И вдруг невероятная удача! Хотя вначале это был леденящий, невероятный ужас, когда в Город пришло известие, что Листья двинулись на нас войной. У них тогда было почти три сотни их челнов, а если учесть, что на каждом из них расположено по сорок довольно-таки хорошо вооруженных воинов, то надо признать, что это большая сила. И, главное, они не знают страха смерти. Они идут как муравьи, как саранча. Их бей, топчи — им все равно. Да и еще ведет их, как нам сразу стало известно, Старый Регент, дикарь из белобровых, то есть вдвойне дикарь, и к тому же еще и колдун.

О, да, он великий колдун! Можно, конечно, не верить в их богов, можно высмеивать их дикие обряды, но как это ни прискорбно признавать, однако сила — да, она, конечно же, нечистая и дикая — но сила в тех обрядах есть. И Регенту подвластна эта сила, об этом нам было совершенно точно известно. И вот он, этот Регент, выступил на нас войной. И вот он уже вступил в наши пределы. Шел — грабил, жег, никого не щадил. Мы отступали. И в этом нет ничего постыдного, потому что точно так разумные люди отступают перед псом, подверженным безумию. Укусит — сам ведь обезумеешь! Итак, мы отступали. Но если мудро отступать, что, кстати, мы и делали, то можно заманить врага в ловушку с тем, чтобы потом его убить.

Так не убили же! А все из-за Цемиссия, промедлившего с отправкой депеши в Южную Армию. И потому Старый Колдун, почти никем не встреченный, легко дошел до Города, стал лагерем и приступил к осаде. Хотя, конечно, так не осаждают. Чтобы осаждать по правилам, нужны фашины, приставные лестницы, машины огненного боя, стенобитные орудия или хотя бы лопаты и заступы, чтобы было чем рыть подкоп, и еще много всякого другого. А эти просто стали шумным, беспорядочным табором, настроили себе землянок, вбили вокруг них частокол, потом приволокли откуда-то кумира, насыпали курган, поставили кумира на кургане и, разведя перед ним священный, по их понятиям, огонь, три дня бросали в него пленных, несчастных жертв, исконных руммалийцев, и дико выли свои варварские гимны, а их волхвы, то есть священники, беспрестанно кричали «Любо!» — и так продолжалось день, ночь, день, ночь, день, ночь… А мы со стен все это видели и слышали. Но гнева не было, а было только понимание. Ведь кто перед нами? Дикие варвары. Кто их привел? Старый Колдун, воспитанный в страшном невежестве, чванливый и разнузданный. Пусть себе тешится! Но лишь до той поры, пока к нам на подмогу не подойдет Нечиппа — архистратиг Нечиппа Бэрд Великолепный — и приведет с собой легионы Южной Армии, и вот тогда-то этим дикарям не поздоровится. А что! Еще никто не смог сдержать Нечиппу. Двенадцать раз он выводил войска в поход — и всегда неизменно возвращался победителем. А посему, так рассуждали мы тогда, не стоит волноваться, а нужно только подождать какую-то неделю, а там все само собой решится наилучшим образом.

Однако Регент решил все иначе. Он же не думал ждать Нечиппу. Поэтому дав своему войску три дня на то, чтобы немного отдохнуть с дороги и заодно сжечь всех имевшихся у них пленников, он уже на четвертый день начал штурм. Их было много, словно листьев — такая уж у них страна, — но шли они, как саранча. И мы стреляли в них, и они падали, и мы бросали на них камни, лили на них кипящую смолу… А они как бежали во всю возможную прыть через поле, так и бегом же спустились в крепостной ров — и сразу же начали рыть мечами подкоп под Влакернскую башню. Вот каково! Такого мы еще не видели! Одни из них вгрызались в землю, как кроты, а другие в это время ловко прикрывали их щитами. А мы их били, жгли! А они рыли, рыли, рыли! И Регент вышел к ним и все кричал что-то, командовал. А мы стреляли в Регента…

Но стрелы проходили мимо. А он же рядом был! И он смеялся нам в лицо! Вот так стоял и, подняв меч, кричал, теперь уже по-руммалийски, то есть на нашем родном языке он хулил и автократора, и небо, и Всевышнего. А его лучники, чтобы прикрыть тех, кто спустился в ров, стреляли в нас. Стреляли они очень метко.

И так прошел весь день. Стемнело, и они ушли, вернулись к себе в лагерь. И мы ушли, и был Большой Совет. Мы долго спорили. Я предлагал, что нужно сделать вылазку. Меня не поддержали. Решили, что не стоит рисковать, а лучше подождать Нечиппу с легионами, и вот тогда уже и посчитаться с Регентом — один раз и сразу за все! Что ж, хорошо, пусть будет так. Но тут, когда мы, члены Совета, уже собрались расходиться…

Вбежал посыльный и сказал: Регент опять пошел на приступ.

На этот раз они пришли с веревками и крючьями. Бросали крючья и втыкали в стены, и добирались к ним, и вновь бросали, вновь втыкали, и вновь, с каждым разом все выше и выше. К полуночи бой был уже вверху, между зубцами — на Влакернской и рядом, на Орксойской башне. Это вверху. Ну а внизу они опять рыли подкоп. И очень быстро рыли! К утру на Влакернской они уже ворвались в подземелье…

Но там их встретили огнем, они сразу понесли очень большие, ну просто чудовищные потери, и Регент приказал трубить отбой. Трубят они в рога диких быков, рев получается донельзя противный — визгливый и надрывный.

Потом еще был штурм. Потом еще. Потом еще…

И, наконец, они взошли на Влакернскую башню и там закрепились. Потом, после целого ряда бешеных варварских атак, мы были вынуждены отступить и с Орксайской. Но обе эти башни — автономные, их закрывает Пятиглавая. И с Пятиглавой мы в них и стреляли. Они несли огромные потери и потому не решались развивать свое наступление дальше. Стемнело — и сражение затихло. Вновь был Большой Совет. На этот раз ввиду того, что наше положение стало весьма критическим, решили, что уже не стоит ждать Нечиппу, а нужно попытаться переломить ситуацию своими собственными силами. А это значит: завтра ровно в полдень мы распахнем Коварные Ворота — и в поле выйдут катафракты. Вы никогда их не видели? Жаль! Это весьма внушительное зрелище. Да, их всего пять сотен, этих воинов, зато каких! Шлемы, личины и сплошные латы, и кони в латах и наглавниках. И латы у всех черные, и кони черные, и копья черные, флажки на копьях — тоже черные. Когда ворота раскрываются, они выходят на рысях по десять в ряд, и также на рысях — без криков, абсолютно молча — неумолимым железным тараном стремительно мчатся на врага. И режут любой строй, и колют, топчут, бьют. А уже вслед за ними, на добивание деморализованного врага, устремляется наша пехота. И тоже не толпой, как варвары, а стройными когортами. Команды: «Р-раз! Р-раз! Р-раз!», строй — строго в линию, никто не засбоит, никто не закричит, не уклонится от стрелы. И, между прочим, еще ни разу не было такого случая, чтобы враг не побежал. Враг — варвар, враг — дикарь, а дикость — это хаос, а хаос бьют порядком, порядком, пор-рядком!..

Но, к сожалению, снова все вышло совершенно по-иному. Регент взял штурмом Новую Плотину! А было это так. Лишь только рассвело, Старый Колдун собрал их всех возле их священного кургана, там они снова разожгли большой костер, и он взошел к нему и опустил свой меч в огонь и стал что-то выкрикивать, а из костра летели ужасающие искры, а дикари визжали как безумные, выли рога и грохотали бубны… А после они всей толпой — бегом, конечно же — направились к Плотине. Там их, конечно, уже ждали две наши наилучшие когорты, машины огненного боя, кипящая смола и стрелы, камни, и еще многое и многое другое!

Но все это было напрасно. Мы попросту не успевали их сжигать! Через каких-то полчаса они уже взобрались на плотину — и началась резня. Мы спешно отступили. А варвары набросились на шлюзы — как саранча, да они и есть самая настоящая саранча. Так что к полудню все было закончено — река сменила свое русло и мы остались без воды. То есть, воды, конечно, оставалось много — только морской воды, ведь Город стоит на морском берегу, и наша гавань лучшая в мире. Но мы же не дикари, мы не пьем морскую воду…

Ну и что, скажете вы мне на это, зачем, мол, вам морская вода, когда в вашем великом Городе несчетное число колодцев с прекрасной артезианской водой. А я на то отвечу: смешные вы люди! Правда, и мы сами тоже поначалу были смешными и тоже не очень-то печалились по поводу потери Новой Плотины, насмехались над наивностью варваров и надеялись на свои многочисленные колодцы питьевой воды…

Хотя на самом деле мы уже были их лишены! И это тоже было из-за Регента! Я сам видел, как он, когда уже разрушили плотину, сошел к реке (точнее, к тому чахлому ручейку, который от нее остался) и долго, я бы даже сказал — тщательно мыл в ней свой меч. Меч был в крови, а может, в чем-нибудь еще, мне это неизвестно. Зато известно то, что уже через час вода во всех колодцах Города была отравлена! И была масса жертв. А началась эта страшная беда с конюшен катафрактов. То есть в положенный срок конюхи вывели лошадей к поилкам, те принялись пить — и почти сразу начали падать. Вот так, увы, одним махом мы были лишены практически всей своей тяжелой кавалерии. Теперь нечего было и думать о том, чтобы выйти за стены и навязать противнику встречное сражение. Поэтому, на вновь собранном Большом Совете, мы постановили следующее: да, наше положение весьма, весьма тяжелое, однако и Колдун устал и выдохся и теперь уже долго не решится нас штурмовать, а посему не стоит предаваться панике, в переговоры с ними не вступать, а терпеливо ждать Нечиппу с его легионами, тем более что он уже совсем недалеко, всего в двух днях пути, и вот тогда-то Регент нам за все ответит!

Но автократор поступил по-своему: явился к Хальдеру и торговался с ним, и унижался перед ним, и ублажал его, как мог. И вся эта комедия кончилась тем, что варвары ушли, прихватив с собой огромную добычу. А потом под стены Города пришел Нечиппа, привел свои легионы. Он опоздал всего на каких-то два, три часа. Но Регенту этого оказалось вполне достаточно. Его челны к тому времени уже почти скрылись за горизонтом. Нечиппа был в неописуемом гневе! Все говорили, что Цемиссий для того и сговорился с Регентом Хальдером, чтобы лишить Нечиппу радости верной и легкой победы. Все говорили, да! Один лишь я молчал. Ведь я-то уже знал, что ни Нечиппа, ни Цемиссий, ни я и вообще никто не одолеет Хальдера до тех пор, пока в его руках этот проклятый волшебный варварский меч, а посему…

Гм! Да! Я долго размышлял над происшедшим. И я также искал и тщательно расспрашивал всех тех, кто хоть когда-нибудь бывал у варваров, и снова размышлял. Я также дни и ночи проводил за книгами — читал, выписывал, сопоставлял и снова размышлял, а после в поисках все новых книг, которые могли бы оказаться мне полезными, свел множество самых неожиданных знакомств, порой весьма сомнительных. Зато именно благодаря всему этому мне открылось множество крайне любопытных сведений как о самом Регенте Хальдере, так и о его воспитаннике архонте Айгаславе — про его смерть и исцеление из мертвых, а также и про тот зловещий и непобедимый меч — где, когда и при каких именно обстоятельствах они его нашли. А после, встретившись с еще одним — неважно, как его зовут — с одним мошенником, я услыхал и про…

Только зачем об этом вслух? И вообще, зачем такое многословие? А лучше скажем так: когда мой план уже вполне сложился, я прибыл к автократору и заявил, что единственным средством к наведению длительного и устойчивого спокойствия на наших северных рубежах является немедленное устранение Хальдера, а после обсказал, как это можно сделать, а после вызвался… Ну, и так далее. Цемиссий согласился. Конечно, он не очень мне поверил, но у него был свой расчет: во-первых, поскорее удалить меня из Наиполя, а во-вторых, Нечиппа Бэрд…

Однако я опять впадаю в постыдное многословие! Итак, спешно покинув Наиполь, я двинулся на Север. Уже тогда я знал, каков он из себя, этот Источник. Знал я и про Марево. Знал и про то, что Хальдер знает, где находится этот Источник, и, может быть, он, Хальдер, даже…

Нет! Вот в это я тогда еще не верил. Хотя и не исключал такой возможности. А поэтому, придя сюда, в Ерлполь, я вел переговоры, не спешил, и наблюдал, и примечал. И убедился… Как? А зачем вам это?! Вот убедился я — и этого довольно! А убедился я в том, что архонт — это действительно потомственный архонт, сын Ольдемара, а никакой не двойник. Но сам он этого не знает. И не надо! А вот еще: и он, архонт, и его свита, и воины, и плебс, короче, все в этой стране верят в Источник. Хорошо! И даже более того: вчера, напившись, как обычно, архонт, забыв об осторожности и следуя моим ловко расставленным вопросам, весьма простодушно и очень подробно поведал о том, что тот Источник, как он это теперь совершенно точно знает, скрыт где-то в землях одного из здешних полунезависимых правителей по имени ярл Владивлад. Резиденция этого ярла находится в некоем Уллине. Так вот, в двух днях пути от этого Уллина, а может, в трех, нужно сперва найти один поселок, а там уже…

Но пьяный разговор — это всего лишь пьяный разговор. Я не стал придавать ему особого значения, хотя, конечно же, насторожился. И не зря! Уже сегодня утром, когда мы вместе с Айгаславом явились к Регенту и там, в его покоях, я увидел на стене тот самый меч… Да что там меч, а вот письмена на его ножнах — вот это сразу убеждает! И вот тогда, глядя на них, я сразу и до конца удостоверился в том, что Регент действительно был возле Источника, а эти письмена — это не просто какие-нибудь языческие гимны или заклинания, но тайный магический шифр, ключ к Источнику. Вот это да! Невероятная удача! Значит, теперь мне остался совсем уже пустяк: взять этот меч, вернуться с ним в Руммалию и там, при помощи моих многочисленных новых друзей, расшифровать эти записи, вникнуть в их тайный смысл, а уже только затем можно будет снова явиться сюда, а отсюда двинуться к Источнику. А то, что я наговорил, наобещал архонту — все эти псевдознания, приметы и премудрости, которыми он будто бы сможет остановить Марево — с этим пусть отправляется он, юный архонт. Кстати, он так мне и не сказал, чего он хочет просить у Источника, но разве теперь это важно? Ведь все равно он до него не дойдет. Жаль молодого варвара — он глуп. А вот старого ничуть не жаль! А, впрочем, все они едины — что здесь, что в Многоречье, что где ни возьми. Вот уже триста лет мы пытаемся донести до них свет цивилизации. И что? При первой же возможности эти неблагодарные негодяи начинают бунтовать. А бунт для них — это удобная возможность пограбить. Нет, их не изменить, не перевоспитать. Их только… Да! На следующий год, когда эта Земля снова распадется на полтора десятка враждующих между собой племен, я смогу без особого труда пройти к Источнику и пожелать…

Но где же Айгаслав? Почему он так долго не возвращается? Мальчишка, трус! Наверное, опять что-нибудь выгадывает, медлит. Да, он такой! Даже тогда, когда я практически все взял на себя, он и тогда несколько раз спрашивал: «А что мне после говорить своей дружине, как объяснять им такую его странную, скоропостижную смерть?» И это называется ярл! Посмешище. Хотя как раз такие посмешища нам и нужны, потому что они хорошо управляемы и надежны… Нет! Такие-то как раз и ненадежнее всего. Подлее. Вот, скажем, он решит, что лучше все свалить на нас, на руммалийцев, прикинется, что ничего не знал, что его обманули, и поэтому он теперь готов примерно наказать обманщиков.

Нет! Нет! Источник для него дороже всего. Он все сделает как надо и придет, и принесет то, что обещал, а после еще будет спрашивать, чего бы мне еще хотелось бы, будет заглядывать в глаза и лгать — все они, варвары, такие…

Х-ха! Вот и он. Вошел, встал у двери. И поднял меч. Меч Регента!.. А ножны где? Что, он, что ли, не взял их с собой?! Вот только подойдет, сразу спрошу. Хотя…

Нет, Полиевкт! Зачем тебе себя обманывать? Ведь ты же уже прекрасно понял, догадался, что ярл пришел не затем, чтобы, предварительно извинившись перед тобой за свою нерасторопность, передать тебе этот меч, нет, конечно, не затем, а будет все наоборот, то есть…

Да, к сожалению, так оно и есть: вон как его перекосило, сейчас он закричит: «Убийца! Бей его!» И эти сразу бросятся. И разорвут тебя в клочья! И… Это, кстати, хорошо, ибо тогда они ничего от тебя не узнают. А через год, ну, через два вслед за тобой придут — и уже не послы, и не купцы, а легионы Нечиппы. Так что давай, ярл, говори. Ну, гневайся!..

Но ярл пока молчал. И все они, сидящие вокруг тебя, все эти варвары, как только завидели его, так сразу притихли…

Но вот он подошел к тебе, остановился. Положил меч на стол. Меч Хальдера, меч злейшего врага Державы! При свете факелов его широкое отполированное лезвие сверкало словно зеркало. Потом оно вдруг начало темнеть, стол задымился, затрещал, а меч все больше, больше раскалялся… А, вот что ты задумал, ярл — пытать меня! И выбивать из меня признание! А после ты возьмешь меня с собой и поведешь к Источнику, и будешь на мне проверять, правду я тебе говорил или нет. Что ж, неглупо.

Подумав так, посол не удержался и улыбнулся. А ярл еще сильнее помрачнел и глухо сказал:

— Вот, ты просил меч. И я его принес. Теперь я слушаю. Ну, говори!

— О чем?

— О том, где скрыт тайный проход во Внутреннюю Гавань. Я жду, посол!

— Но…

— Я сказал!

Посол, нервно тряхнувши головой, чуть выдавил:

— Сейчас, сейчас, вот только я…

И опять усмехнулся. Смешно! И еще как смешно! А если честно, то еще и страшно. Потому что это будет выглядеть очень глупо, если сейчас попытаться утешать себя тем, что уже через год, ну, самое большое через два Нечиппа все же доберется до Источника и пожелает, чтобы варвары — все до единого везде в единый миг — в ужасных муках бы… Но письмена! Ведь он о письменах не знает! Так как ему тогда добраться до Источника, так как его предупредить…

Ярл поднял меч. В лицо пахнуло жаром. Ну, вот и все, увы! И так всегда, везде — Всевышний почему-то потакает не нам, цивилизованным, а варварам. А посему прощай, мой ярлиярл! Прощай и ты, архистратиг Нечиппа Бэрд Великолепный! Жаль, я не смог сдержать данного тебе обещания, а также мне еще жаль, что… А, что теперь! Посол зажмурился и, подвернув губу, резко сжал челюсти, стекляшка тотчас лопнула. Кровь! Яд! И смерть мгновенная. Тьма, тьма и только тьма! Гликериус! Глике…