"Неизбежное" - читать интересную книгу автора (Джин Яна)

СТЕРЕТЬ ВРЕМЯ

Такое право есть теперь и у тебя: уста свои вспороть в улыбке-муке. Теперь и ты способна разомкнуть свои в объятии сомкнувшиеся руки. Так каково оно — увидеть больше, чем увидеть есть, и — больше-чем-понять? И быть за той чертой, где ты становишься иной, точнее, той, кто ты на самом деле есть? И чувства собирать свои — все пять — в самой себе опять? И это всё существованьем называть?… Теперь себя — какой была — ты вправе вынести на свалку. Перемещаться вместе с лёгким ветром. Тоска полуприсутствия на свете. Уменье слышать стук в своей груди. Переводить его в слова и… Подожди: какое в этом утешение? Начни с того, что изгони гордыню! Как мальчик изгоняет из себя скопившееся в нём, в паху, хотение. Расслабься… Дух переведи… Се есть любовь, что все в одно сдвигает измерение. Она же выбросит из неприсутствия, что впереди тебя зияет и в которой чудеса любого свойства не удивляют, а вселяют беспокойство. Итак, расслабься и дыши. Спокойно, ровно… Вдыхай в себя скопившуюся пыль и веру в то, — во всё, — во что ты верила сперва. Но сотвори немыслимое: слушай запах звуков, которыми представлены слова. И береги их. И бреди за ними, поскольку лишь они не приведут туда, где шелестит могильная трава. Следи за тем, как эти звуки вдруг споткнутся или упрутся — тоже вдруг — во что-нибудь; или — как точно молоточным боем — вживают в кровь твою и в грудь размеренность той самой фразы, что удивления или экстаза уже не может порождать. Но всё-таки — подобно сивке бурой, восставшей из небытия — она среди зверей беснящихся от дури и битых временем, стоит одна. Стоит небитая. И как всегда, готова оповестить: «Вначале было слово!» Теперь иная ты. Не ты, а кто-то. Всё меньше от того, чем ты была. Но ты не ропщешь, что дотла разграблена и догола. Теперь ты просто вспоминаешь свои стенания, потери, боль, через которую прошла, и прошлое, что не прошло, осталось. Как было — так и есть оно с тобой: Дотронься! Вот оно! Ничто небытию не сдалось. И продолжай свой путь. Шагай. Дерзай не сбиться с поступи, не убояться назад заброшенного и пустого взгляда. Давай, шагай. Шагай быстрей. И мешкать на пути не надо. Не убоись, что в соляной ты превратишься столб. Не стой! И снова, снова оглянись назад! Смотри: там никого не умертвил твой взгляд. Вздохни… И дух переведи опять… Вспори себе уста в кривом оскале. Ты всё ещё жива. Жива. Ты тут. К твоим правам прибавилось и право на печали. Печалься всякою частицею в тебе, печалься обо всём поочерёдно или сразу, — о том, что нечистотами покрылось, грязью, о том, что сгинуло в огне и превратилось в пепел, о том, что в пыль сошло, проникшую в лучи дневного света, и о том, что растворяется в ночи. И жди. В любви. Радении. Благодареньи. Дождись утра. Начни его с моленья: О Господи! О Боже! Отпусти мне. Ради Себя. Я есть ничто. Не есть я и былинка. И не была ничем — чтоб об утрате кому-то жаловаться. Ни пылинкой, — ничем я не владела. Не владею. Ни разу не взбиралась на утёс, чтоб сетовать на горькое паденье. Жила всегда в овраге безразличья и повседневных мелочных забот. И Ты — по человечьему обычаю — забрал Своё. На Свой небесный счёт. Тебя благодарю я за своё уменье пройти отпущенную мне Тобою меру, и добрести в конце концов, точнее, вновь, до той развилки, за которою любовь рождается, — и в сладкой дрожи трепещет плоть, а душу радость точит, и сходит вместе с одубевшей кожей засохшая на ней кора… И прибывает зрения пора.

(Пер. Н.Джин)