"Третья волна" - читать интересную книгу автора (Алейников Кирилл)

ГЛАВА 13

Давным-давно, много миллионов лет назад, на месте городов с их дворцами, храмами и оживлёнными рыночными площадями, на месте руин погибших государств, на месте старых и новых морей был только лишь Хаос — бескрайний и бездонный океан. Этот океан назывался Нун, и был он величавее Великого океана, воды которого омывают берега ныне. Воистину был он необъятен, и вовсе он был не похож на Великий океан, мрачное он представлял зрелище… Холодные воды Нуна оставались всегда неподвижными и серыми, будто из пепла, не было в них движения и жизни. А над Нуном не дули ветры, не светили звезды, и даже Ариол не показывался из-за горизонта; все окутывал первозданный мрак, всюду царствовала тишина, и ничто не нарушало покоя.

Проходили столетия, тысячелетия, а океан Нун оставался неподвижным.

Но однажды произошло чудо. Пепельная вода вдруг заплескалась, заколыхалась, и на поверхности появился великий бог Мута. «Я существую! — воскликнул он, и безжизненные просторы Нуна содрогнулись от громового голоса, возвестившего начало жизни. — Я сотворю мир! Я сделаю это, ибо моё могущество настолько велико, что я сумел сам себя создать из пепельных вод океана! Нет у меня отца и нет матери; я — первый бог во вселенной, и я сотворю других богов!»

А вокруг, как и прежде, всё было объято непроглядным мраком и мертвенным безмолвием. В океане не было ни одного, даже самого крошечного, клочка суши, куда можно было бы ступить ногами, всё затопляла мертвая серая вода. Мрачная пучина уже клокотала, готовясь поглотить Муту: уже пенился внизу похожий на разинутую пасть чудовища водоворот и неумолимо затягивал бога в своё жерло. Надо было как можно скорей создать землю, хоть какой-нибудь островок. Спасение от гибели было только в этом.

С неимоверным усилием Мута оторвался от воды, воспарил над бездной и, воздев руки, произнёс волшебное заклинание. В тот же миг раздался оглушительный грохот, и среди пенных брызг из пучины вырос холм.

Мута опустился на холм и стал размышлять, что же ему делать теперь.

«Конечно, сперва я создам других богов, — думал он. — Только вот кого именно? Может быть, бога плодородия? Но ведь нет ещё земли, на которой выросли бы травы и злаки, и нет людей, которые могли бы посеять зерно и собрать урожай… Лучше я создам ветер. Без ветра этот океан снова замрёт и останется навсегда неподвижным. И ещё я создам богиню влаги — чтоб воды океана подчинились ей».

И Мута создал бога ветра Шу и богиню Тефнут. Они стали первой божественной парой на земле, первым камнем великой Триады. Шу женился на Тефнут. У них родились дети, вторая божественная пара: бог земли Геб и богиня неба Нут.

И затем появились первые люди. В мире и согласии жили они вместе с богами. Счастливо проходили их дни. Бог Шу пригонял дождевые тучи, богиня Тефнут поливала пашни, а лучезарный Ариол согревал землю своими золотыми лучами. Люди непрестанно благодарили богов за богатые урожаи. Они распевали гимны в храмах, украшали статуи богов цветами, поливали жертвенники вином и благовонными маслами. Всем казалось, что жизнь вовеки будет такой же сытой и радостной. Откуда было знать людям, что уже в недалёком будущем на них обрушатся великие бедствия — засуха и мор.

А причиной тому послужила ссора, вспыхнувшая между Тефнут и светилом Ариолом.

Гордая богиня дождя принимала от людей жертвенные дары и слушала сладкозвучные хвалебные песнопения в свою честь. Но вдруг на в храме солнца зазвучала чудесная музыка. Это земледельцы благодарили лучезарное светило за свет и тепло, которые оно дарит земле. И настроение у богини враз испортилось. Ей показалось, что, хотя люди и поют ей каждый день о своей любви, всё-таки гораздо больше почестей воздаётся солнечному Ариолу.

«Как же так! — нахмурилась она. — Солнце иссушает почву, и, если б не мои дожди, ни одно зерно, брошенное под соху, не проросло бы!» «Ты ошибаешься, — возразил ей Ариол. — Посмотри на землю: по всей реке люди построили дамбы, плотины и оросительные каналы. Они сами питают поля водой, если нет дождя. Но что бы они делали без моих лучей?»

Возгневалась Тефнут и покинула землю.

Поняв, что взывать к строптивой богине бесполезно, Ариол замолчал. «Что же делать? — подумал он, тревожным взором окидывая берега Ниата. — Ведь с её уходом на землю обрушится смертоносная засуха, которая погубит всех людей, но они ни в чем не провинились!.. Во что бы то ни стало надо вернуть Тефнут…»

Ариол стал звать Тефнут, но ответом ему было лишь эхо собственного голоса. Пропала богиня, оскорбленная и прогневанная. Вскоре жара сделалась уже совершенно невыносимой. К вечеру земля на побережье ссохлась, стала твёрдой, как камень, пожухла трава на заливных лугах, обмелели оросительные каналы. Ночью из появившейся на востоке пустыни налетел огнедышащий ветер и пригнал тучи раскалённого песка. Только к утру песчаная буря стихла, и люди смогли выйти из домов. Многим пришлось вылезать через окно и отгребать песок от дверей — иначе их было не открыть. Песок покрывал сады, огороды, крыши, а плодовые деревья, ещё вчера зелёные и свежие, были теперь как мумии с сухими скрюченными руками-сучьями.

Час спустя на главной площади города главного города собралась толпа. Люди возбуждённо переговаривались. То один, то другой поднимал голову и вглядывался вдаль: не покажется ли из-за гор хоть маленькая дождевая тучка? Но небо сияло бездонной, безнадёжной голубизной, а солнечные лучи жгли всё сильней, так что невозможно уже было оставаться на открытом месте. Вскоре толпу облетела страшная весть: священная река Ниата пересохла.

«О великая Тефнут! Чем мы прогневали тебя?! — в отчаянии заголосили люди». И они всей толпой пошли в храм, надеясь умилостивить богиню влаги обильными дарами и песнопениями.

Между тем Ариол пришёл в Золотой Чертог — земной дворец богов. Золотой Чертог был так великолепен, что с ним не могло сравниться ни одно здание, построенное людьми. Даже Храм Всех Богов с величественными ступенчатыми пирамидами, громадными статуями и жертвенниками показался бы рядом с Чертогом ветхой лачугой пахаря. Акрополь священного комплекса окружали исполинские колонны, снизу доверху изукрашенные резными надписями, прославляющими могущество богов. У входа высились два обелиска, врезавшиеся в самое небо позолоченными верхушками. Полированное золото отражало солнечные лучи, рассыпая вокруг Чертога сияющие искры зайчиков. Главной и самой большой комнатой в Чертоге был тронный зал. Туда и направился Ариол.

В тронном зале встал Ариол на колени, приник головой к теплому мрамору и стал взывать к богине Тефнут. Долго он стоял так, уже заболели его колени, затекли ноги, закружилась голова от прилившей к ней крови. «Кто очень силён, обычно бывает и очень глуп, — подумал Ариол горестно про себя».

Так ознаменовалась первая катастрофа на Терсе — великая засуха, опустошившая поля и выжегшая леса, иссушившая океаны и реки.

Но вернулась все же Тефнут, истосковавшись по своему мужу, богу Шу. Вернулась, и вместе с нею пришли дожди, живительной влагой наполнившие мертвую почти землю. Вновь по руслам высохших рек заструились веселые потоки, вновь океан стал Великим, а не чахлым озерцом среди пустыни. Вновь человеческий род начал стремительно развиваться.

Много веков благоденствие царствовало на земле. И каждый день до самого заката Мута, великолепный и могущественный, зорко следил с поднебесья, всё ли благополучно на земле. Править царством помогали ему две его дочери: Тебен и Тежду. Много-много столетий жизнь текла своим чередом, в согласии с законами, установленными всемогущими богами. Столетие за столетием в Та-Кемет царил покой.

Но время шло, и великий бог Мута состарился. В жилах его уже не было прежней силы, острый взгляд перестал различать мелкие предметы, притупился слух, покрылись хлопьями седины голубые волосы…

Однажды владыка мира, сидя в Золотом Чертоге на троне, обложенном пуховыми подушками, предавался горьким размышлениям о том, что могущество его иссякает. «Как знать, смогу ли я и дальше править миром и богами, что сам же и создал?»

Вдруг Мута заметил, что в городе царит какое-то непонятное оживление. Люди толпились на главной площади и что-то горячо обсуждали.

«Что происходит там? — удивился бог. — О чём эти люди так неистово спорят?»

Он приказал жрецам немедленно ступать в город и узнать, что там происходит. Но отвечали ему жрецы: «Нам незачем туда ходить, мы уже все знаем». «Тогда рассказывайте!» — воскликнул Мута, в нетерпении взмахивая жезлом. «Нам незачем и рассказывать, — так же спокойно ответили жрецы. — Посмотри в окно».

Мута повернулся к окну и обомлел. Чего угодно он ждал, но только не того, что открылось его взору. По речной долине маршировали полчища воинов. Ярко блестели на солнце мечи, развевались флаги, остро заточенные наконечники копий щетинились, как иголки у ежа. Армия приближалась. Многие воины уже вскинули на изготовку луки и целились в Золотой Чертог.

«Что это значит?!» — едва смог выговорить Мута. «Это значит, что они хотят тебя убить и захватить власть, — отвечали тревожно жрецы. — Кто-то им сказал, что ты уже одряхлел и не сможешь дать им отпор. Вот они и решили, что им легко удастся тебя свергнуть».

Мута впал в ярость. Он немедленно созвал всех богов в тронном зале Золотого Чертога. Явились Шу, Тефнут, Геб и Нут. Последней пришла любимая дочь Муты, веселая Тежду. Это была совсем юная и очень красивая девушка, облачённая в голубые одежды, ниспадающие до земли. Голову её украшала корона в виде двух пересекающихся колец. Войдя в тронный зал, все боги пали перед владыкой на колени.

«Что произошло? Зачем ты нас позвал?» — спросили они. «Произошло неслыханное! — воскликнул Мута. — Люди, которые родились из моих слез, платят мне теперь чёрной неблагодарностью. Я заботился о них, а они нацелили в меня своё оружие и хотят меня убить. Посмотрите в окно! Вон они идут. Коварные предатели!.. Ответьте же мне: что нам делать?»

Ответил ему Геб: «Нет у тебя времени выслушивать наши советы! Армия уже окружила Чертог. Злодеи вот-вот ворвутся сюда. Убей же их скорее, иначе будет поздно». «Да, их надо проучить, — поддержала Шу. — Беспощадная расправа — вот наказание, которого они заслуживают. Убей их всех!»

Мута понял, что другого выхода нет. Он подошёл к окну и распахнул его. В тот же миг толпа воинов с громкими криками бросилась на приступ. Забряцало оружие, тонко зазвенела тетива на луках, в воздух взвилась туча стрел. Взмахнул Мута рукой, и стрелы мятежников вспыхнули, сгорели в воздухе, не долетев до окна. Потом загорелась трава. В одно мгновение вся земля перед Чертогом была охвачена пламенем.

Толпа смешалась. Но люди не кинулись врассыпную. Они отступили, укрылись в горной расселине, и лучники стали обстреливать дворец из укрытия. Надо было пойти туда, в горы, и истребить всех людей.

Вдруг вызвалась его дочь Тежду: «Я хочу пойти и наказать предателей!»

Мута вздрогнул. В его очах сверкнула досада, лицо помрачнело. Он не хотел подвергать свою дочь опасности. Но дочь была непреклонна. Из веселой и беззаботной девушки она вдруг превратилась в опасную, кровожадную богиню.

«Иди же и убей их, дочь моя!»

Вопль ужаса раздался в ущелье, когда люди увидели богиню, стремительно приближающуюся к ним на огромной колеснице. Никто даже не выпустил стрелы в Тежду, никто не метнул в неё копья, все побросали оружие и кинулись наутёк, кто куда.

Но от Тежду не было спасения. Она настигла людей и стала безжалостно их убивать, орошая поля и горные склоны кровью и разбрасывая вокруг себя куски окровавленного мяса. Мута молча наблюдал это побоище из окна. Боги столпились у него за спиной и тоже смотрели.

«Они уже достаточно наказаны, эти бунтари! Они больше никогда не причинят тебе зла. Пощади людей!» — взмолилась наконец небесная богиня Нут, не в силах больше выносить страшное зрелище. «Ты права, — согласился Мута. — Тежду, дочь моя! — окликнул он. — Оставь их и уходи. Ты уже свершила кару».

Но Тежду не послушалась. Опьяненная сражением и кровью, она только сильнее рассвирепела, истребляя людей.

«Уходи! Я — владыка мира, я создал людей, и только я один имею право решать, жить им или нет. Повелеваю: уходи».

Но упрямая Тежду не желала слушать отца. Ей очень понравилось пить человеческую кровь. Жажда мести заглушила в ней голос разума. Она снова и снова набрасывалась на людей. Те убегали, но богиня их неотступно преследовала и не давала пощады никому. Видя, какую безжалостную бойню устроила его любимая дочь, Мута понял, что уговаривать Тежду бесполезно. И не на шутку встревожился.

«Что нам делать? — думал он. — Ведь Тежду убьёт всех людей! Не останется ни одного!»

Долго шло истребление людей. Почти никого из них не осталось на свете. И лишь когда Тежду устала, истребление прекратилось. Мута смог унести дочь в Золотой Чертог, прочь от кровавых луж и трупов.

Таким было второе несчастье, обрушившееся на человечество. Таким был второй Приход…

Вскоре после того, как завершилось страшное истребление, Мута вновь созвал всех богов в тронном зале Золотого Чертога. «Устал я царствовать. Силы мои с каждым днём иссякают. Я решил покинуть свое царство навсегда», — сказал он. «Что такое ты говоришь?! — запротестовали боги. — Нет равных тебе в могуществе!» Но Мута был непреклонен: «Если я останусь, то рано или поздно придёт время, когда мне уже будет не под силу сражаться, и какой-нибудь бог или демон свергнет меня с престола. Поэтому я улечу на небеса».

И Мута передал всю полноту своей власти Гебу. А сам исчез навеки, растворившись высоко в небе.

Вскоре Нут и Геба родили детей: брата и сестру, которым суждено было стать величайшими из богов — Осириса и Исиду.

Когда Осирис стал взрослым, он унаследовал трон Геба и был провозглашён царём Та-Кемет. Люди в те времена были ещё народом диким и невежественным, как племя кочевников. Они не знали целебных трав, не умели лечить болезни и часто умирали молодыми. У них не было ни письменности, ни законов. Селения враждовали друг с другом, и вражда то и дело выливалась в побоища. В некоторых племенах не умели готовить мясо и ели его сырым, а кое-где даже процветало людоедство. Поэтому Осирис решил, что прежде всего нужно дать народу знания. Это было задачей очень нелёгкой, но Осирис успешно с ней справился. Он разъяснил людям, какие поступки благородны, а какие нет, установил справедливые законы, научил строить великолепные машины. Кроме того, он обучил людей медицине, астрономии, математике и другим наукам. Скоро в каждом городе, в каждом селении появились свои учителя и наставники, которые уже сами, без помощи Осириса, могли учить других; и лекари появились, и служители богов, и звездочёты.

Осирис управлял миром без насилия и кровопролитий. Тех, кто не желал подчиниться, он не предавал казни, и даже плетьми не сек. Бог понимал, что воспитывать этих полудиких людей нужно не устрашением, а мудрыми, убедительными речами, добротой и хорошим примером, который сам и подавал им. Это были лучшие дни Золотого века!

Когда все жители в Та-Кемет стали грамотными, когда повсюду установился угодный богам порядок, Осирис решил обойти соседние страны: ведь другие народы всё ещё прозябали в варварстве и невежестве. Вместе со свитой музыкантов и певцов бог отправился в путешествие и вскоре преобразил весь мир. Ни разу не прибегнув к насилию, покоряя сердца людей только красноречием и добром, Осирис установил богоугодные законы во всех племенах и во всех городах.

Покуда великий наследник земного престола богов путешествовал, в Та-Кемет правила Исида, его красавица-жена. Исида была богиней колдовства и магии. Она научила людей совершать религиозные обряды, творить чудодейственные заклинания и делать амулеты, спасающие от бед. Женщинам добрая богиня объяснила, как правильно вести домашнее хозяйство.

Прошло много лет с тех пор, как Осирис воссел на престол. За эти годы страна совершенно изменилась. Прежде города были маленькими — теперь они разрослись вширь, перекинулись с чёрной плодородной земли на пески, а окраины дотянулись до самого восточного предгорья. Там, на окраинах, красовались роскошные усадьбы вельмож. Ближе к берегу обитал незнатный люд: тесно лепились друг к дружке дворики с лачугами из кирпича-сырца. Западный берег любого города принадлежал мёртвым. Там хоронили тех, кто ушёл в вечное царство света, куда в свое время отправился и великий Мута. Люди помнили, как Мута растворился в ясном небе, распался на ослепительные искры огня, и оттого сжигали они тела своих покойников на ритуальных кострах, не оставляя ничего, даже костей. Считалось, что только так душа мертвого может уйти в вечное царство света.

Повсюду звучала музыка. Только в одном дворце окна были плотно занавешены, двери заперты, а вдоль плетёной изгороди, окружавшей сад, бродили хмурые стражники, вооружённые копьями и мечами. Это был дворец Теса — мрачного и бессердечного убийцы, достигшего за счет убийств такого могущества, что оно стало равным божественному. Косые нежаркие солнечные лучи, падая сквозь окна в крыше главного зала, веером рассыпались во все стороны и освещали богатое убранство. Посреди зала стоял стол с винами и кушаньями, а вокруг стола, удобно расположившись в креслах с резными подлокотниками, золотыми спинками и ножками, сидели разбойники Теса, не менее безжалостные убийцы людей. Сборище возглавлял Тес.

Затаив дыхание, все ждали, что он скажет.

«Смерть! — сказал Тес и сверкнул алыми глазищами. — Пора показать Осирису и прочим богам, что более они не нужны людям. Мы сами возглавим все народы и станем богами!»

Демоны загалдели: «Он должен умереть! Осирис должен умереть! И другие боги тоже!.. Но как же мы его убьём?» Тес поднял руку, приказывая всем замолчать: «У меня уже всё продумано, слушайте». И Тес изложил демонам свой замысел.

Минуло несколько недель, и вот во дворец Осириса прибежал гонец от мрачного Теса: «Мой хозяин устраивает званый пир. Он смиренно просит тебя пожаловать сегодня в гости и занять почётное место за столом». Подумав, Осирис ответил: «Скажи своему хозяину, что я с прибуду».

Вечером Осирис надел корону, взял небольшой отряд воинов и направился к Тесу. Его встречала большая процессия. Они сказали воинам, что те могут сейчас же, не дожидаясь своего господина, возвращаться назад и отдыхать, потому что пиршество затянется до утра. А утром воины Теса сами сопроводят Осириса домой. И верные богу солдаты ушли.

«Хвала тебе, великий Осирис! — воскликнул Тес, увидев входящего бога. — Благодарю, ты оказал великую честь моему дому. Сам царь Та-Кемет, сам Осирис будет сегодня моим гостем!»

Осириса усадили во главу стола, на самое почётное место. Вскоре начали собираться заговорщики. Прекрасные девушки заиграли на музыкальных инструментах, начались танцы. Под сладкозвучный музыкальный перезвон все приступили к трапезе. «Угощайтесь, любезные гости! — хлопотал Тес. — Отведайте вот этого пива. Более вкусного напитка вы не найдёте во всём Та-Кемет! Мои пивоварни — самые лучшие, мои рабы — самые усердные!.. А это вино! Десять лет я его выдерживал в прохладном погребе. Эй, слуги! Несите новые кувшины, наполните кружки гостям, да поживей!»

Вино и вправду было очень вкусным. Гости стали наперебой его расхваливать, а потом, не скупясь на лесть, стали превозносить самого Теса. Какой у него роскошный дворец! Какой вид открывается из окон! Резную мебель чёрного дерева изготовили искуснейшие мастера! Каменотёсы украсили стены великолепными рельефами! «Да, — с деланной скромностью согласился Тес. — Моими рабами-ремесленниками я и вправду могу гордиться. Видите эту статую в саду? Они высекли её за десять дней из цельной глыбы песчаника. А недавно они изготовили сундук — такой… такой… Нет, я не могу найти достойных слов, чтоб описать эту красоту! Лучше вы сами посмотрите, что это за чудо. Эй, слуги! Принесите сундук».

Боясь каким-нибудь случайным жестом или неосторожным словом выдать своё волнение, заговорщики сделали вид, что с нетерпением ждут, какое диво покажет им Тес. Застолье возбуждённо зашумело. Когда рабы принесли сундук, все вскрикнули от восхищения и повыскакивали со своих мест. Изделие было воистину достойно богов! По инкрустированной чёрным деревом поверхности сундука змеились золотые ленты. В центре полыхал огромный круглый гранат, изображавший солнце. Его катил по небосводу лазуритовый жук. Вокруг вспыхивали и искрились светом драгоценные камни-звёзды.

Все гости наперебой закричали, что готовы заплатить любую цену за такое произведение искусства. Осирису тоже очень понравился сундук. Но бог был спокоен. Он никогда не терял голову при виде богатства.

В зале стоял невообразимый шум.

«Вижу, я вам угодил, дорогие гости, — воскликнул Тес. — Так и быть, я подарю этот сундук кому-нибудь из вас». «Кому же? — замирающим голосом спросил один из демонов». «Тому, кому сундук придётся впору! Ложитесь в него по очереди».

И слуги по знаку Теса распахнули крышку сундука.

«Пусть же будет так, как ты сказал!» — крикнул демон, сидевший ближе всех к Осирису; затем первым бросился к сундуку и лёг в него. Но сундук оказался слишком для него узок. Демон изобразил на лице досаду, фыркнул и вернулся к столу: «Пусть попробует кто-нибудь ещё!»

Изо всех сил стараясь не выказать своего волнения, демоны стали по очереди забираться в сундук. А Осирис, ни о чём не подозревая, спокойно наблюдал происходящее. Богу было совершенно безразлично, ему ли достанется сокровище или его заполучит кто-то другой. Но настала очередь Осириса.

«Попытай счастья и ты, великий бог. Может быть, тебе повезёт больше, чем остальным, — сказал Тес». Осирис забрался в сундук, лёг на днище, скрестил на груди руки. Все замерли.

И тут Тес ударом ноги опрокинул крышку сундука и вогнал в нее клин.

«Сундук навеки твой! — захохотал он. — Умри в нём! Это твой гроб!» «Что вы делаете?» — в ужасе вскричал Осирис, но ответом ему был новый взрыв неистового хохота. Демоны обмотали сундук сыромятными ремнями, отнесли его к реке и бросили в воду. Вода сомкнулась над гробом доброго царя Та-Кемет. Потом сундук вынырнул на поверхность и, кружась, поплыл вниз по течению…

Рано поутру, когда над берегами Ниата ещё стелился туман, в покои Исиды вбежал запыхавшийся жрец. Он закричал: «Пробудись, великая богиня! Горе! Нет твоего мужа! Нет нашего любимого царя Осириса!»

Исида побледнела, предчувствуя самое худшее: «Что случилось?» «Не спрашивай, беги! Сюда идёт Тес, а с ним несметно всяких злодеев. Он хочет захватить трон и стать царём. Он убил Осириса. Он не пощадит и тебя! Спасайся!»

Ноги Исиды вдруг подкосились, она изнеможённо упала в кресло и закрыла лицо ладонями. В саду заливались птицы. Внезапно щебет смолк: птицы вспорхнули и разлетелись, кем-то вспугнутые. Послышался топот, крики, смех; к дворцу приближалась толпа. Среди общего шума прозвучал самодовольный голос Теса: «Вот чертог Осириса! Теперь он мой. Отныне я царь всех земель».

Распахнулась дверь. Толпа заговорщиков вошла в тронный зал, и все застыли на пороге. «Как? Ты ещё здесь? — изумился Тес, увидев Исиду. — Известно ли тебе, что произошло ночью?» Исида молча смотрела на него, и Тес, не в силах вынести её взгляда, отвёл глаза. «Убирайся! — крикнул он. — Теперь это мой дворец!»

«Клыкастая длинноухая гадина! Придёт день, когда ты дорого заплатишь за своё злодейство, — проговорила Исида, с ненавистью глядя на Теса. — Где Осирис? Отвечай, что ты сделал с моим мужем?» Тес попытался изобразить смех: «И не надейся! Я не желаю, чтоб ты нашла мёртвое тело, похоронила его и воздвигла стелу на месте погребения. Ведь тогда люди будут приходить к этому надгробию и поклоняться ему. Нет! Память об Осирисе должна сгинуть из людских сердец. Люди забудут его. Уходи, я не скажу, где его искать».

Таковой была история Осириса. Но коварный Тес вовсе не убил бога. Он всего лишь запер его на некоторое время в том сундуке, и когда волны выбросили сундук на камни, он разбился. Осирис оказался на свободе и жестоко покарал Теса и всех его приближенных…

— Брат?

Кениц глупо таращился на Сепелу. Должно быть, он ушел в воспоминания, в размышления и не слышал, что говорил ему ученый.

— С тобой все в порядке? Ты выглядишь не очень…

— Да, да, прости, — заторопился извиниться Кениц. — Задумался…

В концентрационном зале обстановка изменилась. Теперь у одной из стен, где толстая бронированная плита-дверь была доселе закрыта, мерцали тревожные желтые маячки, сигнализирующие команду: «Внимание». Дверь медленно открывалась.

— Начинается погрузка наших людей, Кениц. Ты должен первым ступить на корабль.

Кениц кивнул. Когда он пошел в сторону маячков, люди расступались перед ним, образовывая живой коридор. Все кланялись, молча провожали своего нового шламана.

Кениц на мгновение остановился у входа в шлюз. Все, пришел конец его жизни на Терсе. Впереди — новая жизнь, и неизвестно, каковой она будет. Впереди — неизбежность…

С замершим сердцем Кениц сделал шаг в шлюзовой коридор.