"Мятежная красавица" - читать интересную книгу автора (Хайатт Бренда)

Глава 11

Маркус мгновенно насторожился. А вдруг она что-то подозревает?

– Зачем? – осторожно спросил он.

– Мне интересно узнать о нем, – ответила девушка, слегка пожимая плечами. – Хотя, если вы не хотите...

– Нет, нет, извольте. – Что он может рассказать ей? Не больше того, что известно всем остальным. – Основное вы уже прочитали в газете.

– Но там наверняка упущены многие детали. Что-то такое, что известно всем, но не мне.

Она просто хочет знать больше перед встречей с высшим светом, напомнил себе Маркус.

– О да, конечно. Ну, например, он стал известен несколько лет назад. Да, примерно пять лет назад, как раз когда я окончил Оксфорд.

– А чем он отличается от других грабителей? Тем, что оставляет карточки?

– Да, это его отличительный знак. А еще он прославился тем, что часто совершает свои ограбления во время многолюдных приемов или по ночам, когда в доме все спят.

– Наверное, хозяева сильно пугаются? – воскликнула Куинн.

– Он никогда никому не причиняет вреда, – поспешил успокоить ее Маркус. – Дело в том, что его даже никто никогда не видел.

Он вспомнил одну историю, которую услышал еще до того, как узнал, кто на самом деле этот Ангел Севен-Дайалс.

– Однажды он украл бриллиантовый комплект – диадему, ожерелье и серьги, которые были надеты на леди Джерси. Это произошло во время бала, который она же и устраивала! В ту же ночь из дома исчезло огромное количество серебряных тарелок. Ангел действовал как невидимка. После него не осталось никаких следов, кроме визитной карточки, разумеется.

– А как выглядят его карточки?

Маркус вздрогнул: если она увидит карточки, разложенные на столе в его комнате... Нужно будет как следует спрятать их, подумал он.

– Я ни разу их не видел, – равнодушно произнес он. – Наверное, там написано что-то вроде «Ангел Севен-Дайалс». Я не слишком внимательно читал газетные статьи.

– А это правда, что он все отдает бедным? Откуда это стало известно властям?

– Эти слухи появились немного позднее. Сначала об этом заговорили бедняки, потом это попало в газеты. Я сам слышал, как нищие отзывались об Ангеле с благодарностью.

Маркус замолчал, испугавшись, что сказал слишком много. Но Куинн, похоже, ничего не заметила.

– Подумать только, он живет здесь, в Лондоне, – задумчиво сказала она. – Наверняка он сам принадлежит к знати. А вам не интересно узнать, кто он на самом деле?

– Он из знати? Я в этом сильно сомневаюсь, – возразил он, старясь быть как можно спокойнее.

– Но если он может проникать на приемы... – Она замолчала и с любопытством посмотрела на мужа. – Кажется, вы его не одобряете.

Маркус мысленно напомнил себе о той роли, которую решил играть в ее присутствии.

– Конечно же, я его не одобряю. Мы платим большие налоги, чтобы помогать бедным. Лучше заниматься благотворительностью, чем грабежами, – сказал он, изо всех сил подражая высокомерному тону своего брата Роберта.

На лице девушки промелькнуло разочарование, но Маркус не стал менять своего мнения: она и так подобралась слишком близко.

– Понятно. Все, что не соответствует общепринятым понятиям, должно быть подвергнуто осуждению.

– Я этого не говорил, – возразил он.

– Да, но именно так вы думаете. Прошу прощения, что завела этот разговор.

Ему так хотелось снова увидеть интерес в ее глазах! И тогда он спросил:

– А вы опытная наездница? Я подумал, почему бы вам не обзавестись собственной лошадью?

– Лошадью? Было бы неплохо, но я хочу сама ее выбрать.

– Именно это я и хотел вам предложить. Завтра же отправлюсь к торговцу лошадьми и присмотрю вам на выбор несколько животных.

Ее лицо немного прояснилось.

– Очень... очень мило с вашей стороны. А у нас будет время для этого? Может быть, после египетского павильона?

– Договорились. Затем мы сможем немного покататься верхом.

Куинн тут же погрустнела. Маркусу нравилось наблюдать, как на ее лице сменяются эмоции. Благодаря этому ему даже не приходилось гадать, что она испытывает в тот или иной момент.

– О нет. Боюсь, у меня нет для этого подходящего костюма.

– Какие пустяки! – Он беззаботно взмахнул рукой. – Для обычной прогулки сойдет любое старое платье. Решено, завтра с утра я договорюсь с торговцем, и к трем часам он приведет сюда несколько верховых лошадей.

Девушка улыбнулась, и у Маркуса сразу поднялось настроение.

– Я надену одно из тех платьев, которые леди Клэридж сочла слишком вычурными для лондонского стиля. Возможно, из них можно сделать что-то похожее на костюм для конных прогулок. Я бы хотела прямо сейчас дать это задание моей горничной.

Куинн встала и почти бегом покинула библиотеку. Маркус не стал удерживать ее, потому что ему нужно было собраться с мыслями: Он находился меж двух огней, одновременно пытаясь завоевать доверие и не опровергнуть ее мнение о его добропорядочности и высокомерии.

Секрет Ангела Севен-Дайалс будет в большей безопасности, если Куинн будет продолжать считать мужа скучным приверженцем устоев высшего общества. Она была умна и непредсказуема. И если узнает его тайну, то получит возможность подчинить его себе или даже уговорить отправить ее обратно в Балтимор. Нет, Маркус решительно не может посвящать ее в тайну Ангела. Правда, он не мог точно сказать, как долго ему удастся хранить это в секрете.

До ужина Куинн находилась в своей комнате. Она составляла список изменений, которые собиралась внести в интерьер, а ее горничная Монетт в это время пыталась переделать одно из платьев в костюм для верховой езды.

Затем Куинн оделась, причесалась и вышла из комнаты, чтобы спуститься вниз. Едва она переступила порог, как натолкнулась на Маркуса.

– О, простите! – воскликнула она. – Я не хотела...

Он обнял ее одной рукой и улыбнулся:

– Ничего страшного, дорогая. Зато теперь я получил право отвести вас в столовую. Мне хотелось сказать, что я специально стоял здесь, но, увы, мы по чистой случайности столкнулись на этом пятачке.

Хотя от этого прикосновения все тело Куинн обдало жаром, а улыбка Маркуса заставила ее сердце сжаться, она сумела ответить довольно спокойным голосом:

– Несомненно, вам следовало признаться. Вероятно, вам нужно брать уроки по ухаживанию за дамами, – добавила она с легкой насмешкой.

– Вы правы, – согласился Маркус, подыгрывая ее насмешливому тону. – Не хотите дать мне несколько уроков за ужином?

– Я? – Она почувствовала, что краснеет. – Уверяю вас, я совершенно в этом не разбираюсь. В Америке все эти тонкости не соблюдаются так строго, как здесь, в Лондоне.

– Тогда, может быть, нам стоит начать постигать эту науку вместе? – предложил он, беря жену под руку.

– Вы хотите, чтобы мы флиртовали друг с другом за ужином? Это же абсурдно! – ответила девушка, стараясь унять начинающуюся внутреннюю дрожь.

– Но это еще никогда никому не вредило, – пожал плечами он. – Стоит посмотреть вокруг, и вы увидите массу абсурдных ситуаций.

– Например, как у нас? Мужчина и женщина связывают свои жизни после недельного знакомства...

Они сели за стол, и Маркус сделал знак дворецкому подавать ужин.

– Возможности абсурда бесконечны, – согласился он, не спуская с нее глаз.

Каким-то образом ему снова это удалось. Всего минуту назад она могла спокойно поддерживать разговор, но теперь ее мысли пришли в смятение. Нет, подумала Куинн, ему не требуются уроки флирта. Это ей, совершенно неискушенной в этом искусстве, нужно учиться у него.

– Рыбный суп просто превосходен, – сказала она, резко меняя тему. – Нужно будет обязательно похвалить миссис Маккей.

Улыбка, слегка тронувшая губы Маркуса, свидетельствовала о том, что он прекрасно понял ее нежелание вести разговор на столь щекотливые темы. Куинн невольно залюбовалась этими чувственными губами.

В этот момент принесли запеченного фазана, и она получила возможность немного прийти в себя. Затем Куинн поинтересовалась, когда Маркус собирается отправиться смотреть лошадей.

– Думаю, сразу после завтрака, – ответил он. – А в полдень мы можем пойти в египетский павильон.

Остаток ужина они провели, обсуждая различные лондонские увеселения, а также достопримечательности Англии, которые Маркус хотел показать своей молодой жене. Когда он снова предложил Куинн присоединиться к нему в библиотеке, она немедленно отказалась, сославшись на усталость, которой на самом деле совершенно не испытывала. Каждое мгновение, проведенное в обществе Маркуса, было для нее тяжелым испытанием. Ей требовалось время и одиночество, чтобы восстановить барьер, который она старательно пыталась воздвигнуть между ними.

На этот раз он снова ответил понимающей улыбкой, сводящей ее с ума, но потом принял извинения и пожелал спокойной ночи.

– Вам нужно хорошо отдохнуть перед завтрашним днем. Думаю, мы проведем его вместе, до самой глубокой ночи.

– До глубокой ночи? – Она была шокирована. Действительно, от него нужно бежать как можно скорее.

– А разве я не говорил вам? Лорд и леди Тинсдейл пригласили нас на игру в карты. Конечно, если вы не хотите, мы можем не ходить.

– О нет! – тут же воскликнула Куинн. – Я не возражаю, хотя карточные игры не относятся к моим любимым развлечениям. А там высокие ставки?

Может быть, так она сможет добыть денег для школы?

– За разными столами разные ставки. Всегда можно подобрать подходящие. Кроме того, играют далеко не все. Это обычный прием. Но вы устали. Давайте поговорим об этом завтра. Хотите, я провожу вас в вашу комнату?

Куинн тут же покраснела, вспомнив, что произошло вечером предыдущего дня.

– Нет! Я хотела сказать, это совершенно не обязательно. Оставляю вас с вашим бренди.

Она могла поклясться, что Маркус изо всех сил сдерживает улыбку.

– Тогда до завтра, дорогая.

Он взял ее руку и запечатлел на запястье долгий, слишком долгий поцелуй. Куинн даже не подозревала, что этот участок ее тела такой чувствительный. Когда пламя поцелуя охватило все ее тело, она едва подавила в себе порыв броситься в объятия мужа. Наконец он отпустил ее руку, и она с трудом перевела дыхание.

– Д-до завтра, – заикаясь, сказала она и, быстро развернувшись, поспешила к себе.

Куинн не знала, бежит ли она от него или от своих собственных желаний.

На следующее утро Куинн проснулась довольно рано, несмотря на практически бессонную ночь. Однако когда она спустилась в столовую, ей сообщили, что Маркус уже позавтракал и отправился по делам до полудня.

Несомненно, он был ранней пташкой, что так ценится приверженцами высокой морали, думала она, поглощая завтрак в одиночестве и неожиданно для себя испытывая тоску.

Затем она отправилась на кухню, чтобы узнать, как устроилась Полли. Девочка была занята чисткой большой кастрюли и выглядела намного веселее и чище, чем обычно.

– О, здесь полно работы, миледи, – призналась она, отвечая на вопрос Куинн. – Но это хорошая работа, и мне прилично за нее платят. Меня не бьют. Правда, мне кажется, что не нужно мыться так часто, как требует миссис Уолш.

Куинн едва не рассмеялась.

– К этому ты довольно скоро привыкнешь, – уверила она девочку. – Тебе даже понравится быть чистой. Со временем миссис Уолш найдет тебе другую работу. Думаю, уже скоро ты сможешь работать горничной.

– Вы правда так думаете, миледи? – с надеждой спросила Полли. – Мне так повезло. Я бы хотела, чтобы Энни и другие девочки тоже смогли жить другой жизнью.

– Энни... это одна из девочек мистера Твитчелла?

Куинн понимала, что не сможет нанять такое количество служанок.

Полли кивнула:

– Да. Она говорит, что у нее все в порядке, но я часто вижу, как она плачет. А иногда клиенты бьют ее, и она возвращается к Твитчеллу с синяками.

Желание Куинн сделать что-нибудь для этих несчастных стало еще сильнее.

– Не могу поверить, что так много мужчин интересуются такими маленькими девочками, – в ужасе прошептала она.

– О, их полным-полно, миледи, – махнула рукой Полли. – А некоторые, вы не поверите, настоящие богачи.

– Ты хочешь сказать, джентльмены?

Полли снова кивнула.

– Некоторые девочки становятся их фаворитками. Таким платят намного больше.

Находящиеся на кухне служанки навострили уши, поэтому Куинн быстро перевела разговор в другое русло.

– Ты говорила с братом? – спросила она. – Миссис Уолш обещала выхлопотать для него место на конюшне.

– Да, миледи! Он уже начал там работать. Ему очень нравится, ведь он всегда сходил с ума по лошадям.

– Я рада это слышать. – Теперь оба ребенка были избавлены от ужасного мистера Твитчелла. – Если тебе или ему что-нибудь понадобится, скажи мне или миссис Уолш.

– Обязательно. И еще раз спасибо, миледи.

Полли поклонилась и снова занялась кастрюлей, а Куинн отправилась к себе обдумывать то, что узнала от девочки.

Как могли так называемые джентльмены делать своими фаворитками уличных девочек, еще совсем детей? Если эти мужчины занимали высокое положение в обществе, то должны были представлять собой образец добродетелей. Куинн именно так понимала общественное устройство Англии. Вероятно, настало время напомнить обществу об этом. Во-первых, требовалось напугать этих джентльменов карой Господней, а во-вторых, срочно заняться организацией школы для девочек, чтобы навсегда спасти их от влияния улицы.

– Это было так интересно и познавательно, – сказала Куинн, когда они с Маркусом выходили из египетского павильона. – Благодарю вас за то, что привели меня сюда... Маркус.

Он улыбнулся, довольный тем, что жена назвала его по имени. Маркус был поражен ее знанием египетских древностей, которые они видели на выставке. Он полагал, что американское образование намного уступает английскому, но явно ошибся.

– Я принимаю ваши благодарности, но мне тоже очень здесь понравилось, – ответил он.

– А мне приятно слышать, что вы не зря потратили сегодняшний день.

Куинн выглядела очень счастливой, и Маркус решил, что сделает все, чтобы она была еще счастливее.

– Думаю, что утро точно прошло не зря. Надеюсь, вы согласитесь со мной, когда увидите лошадей, которых я выбрал для вас. Их должны привести домой к трем часам, а это уже совсем скоро.

Домой. Он произнес это слово, которое теперь значило для него намного больше, чем все предыдущие годы, когда он жил в этом доме с Питером и Энтони. Почему это произошло? Видимо, даже за два дня Куинн сумела превратить для него это место в настоящий дом.

– Вы уже продумали, как хотите изменить вашу комнату? – спросил он.

Вопрос, казалось, удивил девушку, но она быстро ответила на него:

– Да. Вчера я отдала кое-какие распоряжения.

– Значит, после ужина вы занимались именно этим, – заключил он.

Маркус не мог удержаться и не подшутить над ней, так как понимал, что она просто избегала его. К счастью, она была занята делом, а не планировала побег.

Их экипаж медленно двигался по дороге к дому.

– Что вы думаете о бездомных, которых так много в Лондоне? – неожиданно спросила Куинн.

– Я считаю, что... – Застигнутый врасплох, Маркус едва не сказал, что считает, этим людям необходима помощь, но вовремя одумался. – Существует множество благотворительных обществ, которые занимаются этой проблемой. Но мне хотелось бы видеть их как можно реже.

Куинн недовольно поморщилась:

– Общества или бездомных?

– Конечно, бездомных. Хотя я редко думаю о них, – сказал он, подражая Роберту.

– Я в этом не сомневаюсь, – сухо заметила она. – Они редко бывают в Мейфэре. А когда случайно забредают туда, их немедленно выдворяют прочь.

Куинн имела в виду тот случай, когда встретила Маркуса, ведущего к себе в дом ватагу уличных мальчишек. Чтобы не вызывать опасных вопросов, он сказал:

– Так безопаснее для всех. К тому же там они меньше привлекают внимание полиции.

Увидев, как укоризненно она смотрит на него, Маркус торопливо добавил:

– Но я вовсе не бессердечный. Мои налоги помогают бедным, а время от времени я жертвую на благотворительность.

– Да, конечно.

Они уже свернули на Гроувнер-стрит, поэтому он поспешил сменить тему:

– У вас еще останется время, чтобы переодеться перед конной прогулкой. Ваша горничная приготовила для вас платье?

– Да, – ответила она, и выражение раздражения мгновенно исчезло с ее лица. – Она переделала одно из моих платьев. Мы будем кататься прямо здесь или отправимся в парк?

– Это зависит от вас.

Экипаж остановился напротив дома, и Маркус помог жене сойти вниз.

– Я отведу лошадей на конюшню. Встретимся прямо здесь, когда вы переоденетесь.

Куинн согласно кивнула и поспешила в дом. Маркус с восхищением смотрел ей вслед, наслаждаясь созерцанием ее стройной фигурки и легкой походки. Если они не будут говорить об Ангеле и заботе о бездомных, то их отношения могут стать просто великолепными. А сегодня ночью, возможно...

Нет, не нужно загадывать. Лучше наслаждаться тем, что есть.

Куинн вышла из дома как раз в тот момент, когда появился торговец лошадьми. Он вел в поводу четырех великолепных скакунов.

– Вы вовремя, дорогая, – улыбнулся ей Маркус, а затем повернулся к торговцу: – Четыре? Но утром я отобрал только трех.

– Да, – подтвердил его слова торговец, – но эта кобылка прибыла к нам как раз после вашего ухода. Она так красива, что я решил показать ее вам.

Гнедая действительно была на редкость хороша. Таких красивых линий крупа Маркус не видел ни у одной лошади, но огонь, горевший в ее бездонных глазах цвета лесного ореха, свидетельствовал о крутом норове.

– Она великолепна! И так похожа на Упрямицу, которая была у меня дома! – восхищенно воскликнула Куинн. – Но остальные тоже очень хороши, – добавила она, не желая обидеть Маркуса.

– Я не знал, хорошая ли вы наездница, поэтому отобрал наиболее спокойных лошадей, – сказал он. – Но право выбора остается за вами.

Куинн внимательно осмотрела всех животных. Когда она подошла к гнедой, та взметнула вверх голову.

– Ну, спокойно! – ласково, но твердо прикрикнула на нее Куинн.

Маркус уважительно приподнял одну бровь: вполне очевидно, что его жена умела обращаться с лошадьми.

Гнедая явно почувствовала, что перед ней достойная противница, и немедленно затихла, хотя ее веки продолжали тревожно подрагивать.

– Ее водили под седлом? – спросила Куинн у торговца.

– Да, но очень мало, – признался он. – Эта лошадь с крутым норовом, миледи. Нам пришлось потрудиться, чтобы доставить ее сюда.

Услышав голос торговца, кобыла взвилась на дыбы, и тот хотел ударить ее кнутом, но Куинн схватила его за руку.

– Нет, не смейте! – закричала она. – Мне совершенно ясно, что с этой лошадью плохо обращались. Побои только ухудшат положение. Как ее зовут?

Торговец покачал головой.

– Тот, кто продал ее нам, называл ее Катастрофой. Должно быть, потому, что она отказывалась подчиняться его жене.

– Я назову ее Упрямица, в память о лошади, которая была у меня в Балтиморе.

Маркус подошел ближе.

– Может быть, стоит сначала испробовать ее или какую-нибудь другую?

Он видел, что с выбранной Куинн молодой кобылой могут возникнуть серьезные трудности. Но ответом ему была лишь снисходительная улыбка:

– Раз вы так настаиваете.

Она подошла к гнедой и с помощью Маркуса села в седло.

– Если вас не затруднит присоединиться ко мне, милорд, мы могли бы отправиться в парк.

В последующие полчаса Куинн показала себя великолепной наездницей, по крайней мере, лучшей наездницей, которую Маркус видел в своей жизни. Она легко управляла гнедой при помощи слов или легкого движения руки, но ни разу не использовала хлыст или каблуки своих сапог. Создавалось впечатление, что она умела разговаривать на лошадином языке.

Похоже, жена никогда не перестанет его удивлять, думал Маркус. Когда они вернулись домой, он купил гнедую не торгуясь, а затем поздравил Куинн с великолепным выбором.

– Признаюсь, я относился к Упрямице довольно скептически, но вы просто созданы друг для друга, – сказал он, когда они вошли в дом. – Надеюсь, она поможет вам быстрее привыкнуть к Лондону.

Куинн, все еще разгоряченная ездой, радостно ответила:

– Да, я тоже так считаю. И благодарю вас от всего сердца!

От этих искренних слов кровь заиграла в его жилах.

– Я просто хотел доставить вам удовольствие, – сказал Маркус, приближаясь к жене.

Она посмотрела на него, ее глаза немного расширились.

– Мне кажется, нам нужно переодеться перед ужином, – сказал он, глядя ей прямо в глаза.

Маркус взял Куинн под руку и повел наверх. Она как зачарованная продолжала смотреть на него, и в этом взгляде он не заметил ни сопротивления, ни страха. Теперь оставалось приложить все усилия, чтобы не разочаровать ее.