"Чарлстон" - читать интересную книгу автора (Риплей Александра)

1

Широкая улица была тиха и пустынна. Нещадно палило солнце. Листва на плюще и деревьях в саду безвольно обвисла; даже птицы молчали, обессилев от жары.

Послышался звон колокола. Четыре гулких удара наполнили воздух, и громкий голос возвестил:

– Четыре часа. Все в порядке.

Немного погодя вдали послышался стук копыт. Страж на колокольне заметил всадника в серой военной форме. Всадник приблизился и проскакал мимо. Все в порядке. Дозорный узнал молодого офицера. Это был Эндрю Энсон, спешивший домой вдоль Митинг-стрит.

«Август, 8, 1863, – вывел майор Уильям Эллис в записной книжке ровным, четким почерком. – Нам удалось остаться незамеченными, – пробежала строка по тонкой бумаге, – и мы готовы защищаться, если мятежники обнаружат нас. Их силы превосходят наши, но да поможет нам Бог, ибо наше дело правое. Орудие, которое мы взяли с корабля, наведено на гнездовье мятежа. Нам выпала честь смешать с пылью проклятое семя так называемых конфедератов. Дай Бог, чтобы рана оказалась смертельной».

– Эндрю! – Люси Энсон протянула руки к мужу. Он целовал ее лицо, глаза, губы, волосы, пока она не начала задыхаться. Эндрю взял ее руки в свои и прижал их к лицу. Его глаза сияли.

– Ты такая красивая, – прошептал Эндрю. Большие серые глаза Люси наполнились счастливыми слезами.

– Ты надолго? – спросила Люси. – Если бы ты предупредил меня о приезде, я бы все подготовила. Ах нет, я не права… Такой чудесный сюрприз!

Она потерлась щекой о грудь мужа и вдохнула его запах. Он подействовал опьяняюще. Поначалу Люси не понимала, что говорит Эндрю. Он сейчас же должен ехать. Он вызвался отвезти срочную депешу из Уилмингтона в Саванну только из-за того, чтобы, проезжая Чарлстон, взглянуть на жену и сына. Ему необходимо сменить лошадь, и он тут же отправится в путь. Возможно, на обратном пути он задержится на одну ночь.

– Нет, я этого не перенесу! – Люси обвила руками его шею. – Так не годится. Я не отпущу тебя.

– Тсс… Не надо, любимая. Мне и без того трудно. – Голос Эндрю зазвучал по-солдатски сурово.

– Я буду умницей, – прошептала она. – Пойдем, взгляни на сына.

Маленький Эндрю спал в покрытой кисеей колыбельке рядом с кроватью Люси. Эндрю впервые видел его. С изумлением взглянул он на крохотное тельце.

– Я счастливейший человек на свете, – сказал он тихо.

Руки жены кольцом сомкнулись на его талии.

– А я могу стать счастливейшей женщиной, – шепнула она. – Обними меня. Ах, милый, еще только четыре часа. Раньше десяти не стемнеет. Задержись немного… – Люси положила его ладонь себе на грудь.

Майор Эллис перечитал написанное и с удовлетворением кивнул. Он захлопнул записную книжку и сунул ее в карман пропотевших, замызганных бриджей. Майор надел китель из толстого шерстяного сукна, перчатки и шляпу. Тропическая жара не давала дышать, но майор, понимая важность исторического момента, желал быть одетым с подобающей тщательностью. Майор взмахнул саблей – орудийная команда заняла свои места; запалили факел. Эллис в последний раз поднес к глазам бинокль: старый город мерцал в дымке над спокойными широкими водами гавани, напоминая мираж. Высокие узкие дома отгородились от солнца закрытыми ставнями, пастельных тонов стены призрачно светлели. Острый шпиль церкви Святого Михаила, поднимавшийся над крутыми черепичными крышами, казался белоснежной стрелой на фоне громоздящихся ввысь облаков, сулящих грозовой ливень и долгожданную прохладу.

Шпиль служил целью. Майор рассек саблей воздух.

Ядро было густо окрашено черной краской. Оно взмыло над водной гладью, как ворона, неподвижно застыло на миг в высшей точке траектории и начало лениво опускаться на город. Было 4 часа 12 минут пополудни.

Перелет! Ядро упало в болото западнее города и было поглощено жирным голубовато-черным илом. Майор Эллис выругался и сделал перерасчет.

На колокольне Святого Михаила Эдвард Перкинс протер глаза. Вот уже двадцать лет изо дня в день он стоял в дозоре и надеялся проработать по крайней мере еще столько же. На тридцать девятом году жизни его глаза «видели острее, чем орлиные», как написали о нем в чарлстонской газете «Меркурий». Эдвард Перкинс обязан был наблюдать, не взовьется ли над городом дым, – не белый дымок каминных труб и кухонных очагов, а черные клубы, свидетельствующие о пожаре. Со времени основания в 1670 году старый город пережил пять разрушительных пожаров; страшная память о них хранилась в крови у его обитателей. Но орлиные очи бессменного сторожа и две противопожарные помпы на колесах, сияющие алой краской в пожарной части близ доков, позволяли чарлстонцам предаваться полуденной лени в домах с закрытыми ставнями.

А вот и еще. Эдвард Перкинс подался вперед, прикрыв глаза ладонью. Черное пятнышко поднялось над островом Джеймс и стало расти, пересекая гавань. Оно начало падать, и Эдвард Перкинс бросился, спотыкаясь, к узловатой веревке, что свисала с самого большого колокола. Его худые руки напряглись при ударе и вытянулись, когда огромный бронзовый колокол качнулся, приподнимая сторожа над площадкой. Грозный набат тревоги загудел над городом.

У Мэри Эшли Трэдд был крупный разговор с десятилетним сынишкой Стюартом. Беседа не клеилась. Отец Стюарта и старший брат Пинкни, отправляясь в начале войны в Виргинию, сказали ему, что он остается единственным мужчиной в доме. Стюарт истолковал это как возможность делать все, что заблагорассудится, не спрашивая позволения у матери. Мэри с отчаянием взглянула на веснушчатое лицо сына. Мальчик был копией своего отца, Энсона Трэдда. Даже волосы непослушные, подумала Мэри. Она втайне ненавидела жесткие медно-рыжие волосы Трэддов и надеялась, что дети будут похожи на нее. Хотя бы один, мысленно простонала она. Словно не мои дети. Все они были похожи на Энсона, даже маленькая Лиззи. И были упрямы, как Энсон, и никого не слушались, кроме отца, а теперь вот его убили. Дурья башка! Повел кавалерию в атаку – это в его-то годы! А теперь вот она осталась одна… Слуги не слушаются, дети грубят, и некому помочь. Большие темные глаза Мэри наполнились слезами, маленькой пухлой рукой она тронула траурную брошь. Стюарт растерянно переминался с ноги на ногу. Как всякий мужчина, независимо от возраста, он не выносил женских слез. Заслышав набат, он так и подскочил на месте; от сердца отлегло.

– Ураган! – весело крикнул он.

– Пожар! – в ужасе взвизгнула Мэри.

Они выбежали на крытую галерею с колоннами, проходившую по всему второму этажу.

В доме напротив по Митинг-стрит Эндрю Энсон настороженно поднял голову.

– Что это?

– Ничего, милый, – прошептала Люси. – Это всего лишь старый Эд Перкинс вообразил, что видит дым.

Люси, сжав в горсти густые волосы Эндрю, притянула его голову к себе. Их губы встретились.

По всему городу распахивались ставни и люди высовывались из окон. Жители принюхивались и всматривались в небо. Ничего особенного не было заметно. Ставни захлопывались.

Однако на Митинг-стрит не наступило покоя. Ядро упало в огражденный стеною сад и разнесло в щепки большую магнолию. Огромные листья расшвыряло почти по всему кварталу; они кружились на лету, поворачиваясь то темной, то светлой стороной.

– Что стряслось? – Мэри Трэдд вцепилась в рукав сына.

Тут и там по Митинг-стрит на галереи своих домов выходили дамы и пожилые джентльмены. Отворялись входные двери. Слуги выбегали на гладкие гранитные плиты тротуаров и вымощенную булыжником мостовую – их посылали узнать, что происходит.

– Стюарт, скажи Элии, пусть выйдет и посмотрит, что случилось.

– Я иду, мама.

– Сам не ходи! Пошли Элию.

Но Стюарта уже и след простыл.

На острове Джеймс майор Эллис опустил полевой бинокль и улыбнулся впервые за всю неделю.

– Ядро почти долетело, ребята. Еще чуток пороха, и мы сшибем верхушку колокольни.

Пуля просвистела у него над ухом, и он инстинктивно пригнулся. Началась перестрелка. Команда стреляла из-за укрытий, возведенных вокруг позиции. Майор напряженно прислушался. Резкое щелканье ружей потонуло в гулком уханье канонады корабельных орудий. «Спасибо адмиралу, – подумал он. – С тех пор как он ведет постоянный обстрел форта Джонсон, мятежники не в состоянии выслать против нас значительные силы».

В пожарной части брандмейстеры отдавали распоряжения пожарникам, запрягавшим лошадей и проверявшим исправность помп. Молодой пожарник на самой быстрой лошади поскакал к церкви Святого Михаила.

– Где горит? – крикнул он, сложив руки рупором.

Эдвард Перкинс возбужденно махнул рукой и продолжал звонить. Юноша крикнул снова. Не получив ответа, он спешился и, проникнув в башню, побежал наверх по железным ступенькам узкой винтовой лестницы.

В конце Митинг-стрит собралась толпа. Люди толкались возле высоких, затейливо украшенных кованых ворот, заглядывая сквозь узоры.

– Молния, должно быть, – говорили передние, сдерживая напор толпы.

За воротами изящная геометрия сада почти не была нарушена. Тропинки, посыпанные бледно-розовым кирпичом, пересекались, образуя пять ромбов. Рисунок повторялся на задней стене изгороди, сформованной кронами персиковых деревьев. У южной стены, образовав высокие купы, цвели розы. Четыре ромба были покрыты травой, в середине каждого росла большая магнолия. От магнолии в пятом ромбе сохранился только остаток ствола, щепки валялись вокруг, иные через разрушенную изгородь достигли тропы.

Колокол продолжал взывать, но горожане не понимали, в чем дело. В некоторых домах проснулись дети, и их крик сливался со всеобщим шумом. Люди снова подходили к окнам, чтобы выяснить причину переполоха.

Но ничего примечательного не происходило. На острове Джеймс люди майора Эллиса отбивались от стремительной атаки конфедератов. Один из артиллеристов был убит. Он упал на орудие, и, пока его не оттащили, все остановилось. Наконец перепуганный солдат занял место убитого. Лицо майора было багровым.

– Огонь! – рявкнул он.

Пока ядро находилось в воздухе, маленький старый городок пришел в возбуждение. Юный пожарник с криком вылетел из боковой двери колокольни.

– Янки! – вопил он. – Янки стреляют!

Голос его потонул в гудении колокола. Он кинулся к толпе, бесцельно растекавшейся от ворот сада. Его волнение привлекло всеобщее внимание.

– Янки, – выдохнул он и указал рукой вверх. Затем он поспешил прочь – распространить новость далее.

Мальчишки в толпе, задрав головы, успели увидеть ядро, прежде чем оно поразило конюшню на Черч-стрит. Они мчались большими скачками, в ужасе и восторге вопя:

– Янки!

Кто-то в толпе подхватил словцо, чтобы пустить его дальше с преувеличением:

– Янки идут! Они взяли форты!

Люди бросились врассыпную, в панике наскакивая друг на друга, толкаясь и крича.

Одна из лошадей на Черч-стрит страдала коликами. Конюх как раз взялся за приготовление теплого пойла, и тут ядро пробило черепичную крышу. Воздушная волна пахнула на пламя под котелком, и оно взвилось вверх огромными языками. В стойлах загорелась солома. Лошади, обезумев, становились на дыбы, пытаясь вырваться, но они были крепко привязаны. Конюх не мог освободить их – ядро угодило ему в голову.

Заслышав душераздирающее ржание лошадей, слуги сбежались к конюшне, но было уже поздно. Пламя вырвалось из окон и дверей. Пучки горящей соломы вылетали из пробоины в крыше и, рассеиваясь над узкой улочкой, падали на людей, выбежавших из домов. Острый запах горящего дерева смешался с тошнотворной вонью горелого мяса. Тяжелый дым повис над улицей. Отовсюду доносилось ржание. Конюхи в других дворах пытались увести лошадей в безопасное место, но перепуганные животные обрывали поводья. Копыта угрожающе мелькали в воздухе.

– Где эти чертовы помпы? – проворчал, показавшись в дверях, седобородый старик. – За что я плачу пожарной компании?

Привезли помпы, следом подоспела сплоченная команда. Только юноши, которого послали узнать, где горит, не было среди пожарников. Он скакал на коне по городу и кричал высовывавшимся из окон людям: «Янки!»

Позади себя он сеял панику. Белые и чернокожие выскакивали из домов, недоуменно крича вслед скакавшему стремглав всаднику, и, не получив ответа, расспрашивали друг друга.

Пламя распространялось. Пожарные повозки застряли в обезумевшей толпе, и пожарники были бессильны что-либо сделать.

– Стюарт! – Мэри Трэдд перегнулась через перила галереи, стараясь высмотреть яркую голову сына посреди уличной неразберихи. – Стюарт!

Позади нее извивалась в крепких объятиях своей няньки Джорджины трехлетняя Лиззи. Девочку разбудила суматоха. Испугавшись, Лиззи расплакалась, и теперь Джорджина прижимала ее к своей пухлой, как подушка, груди.

Толпа на Митинг-стрит издала дружный вопль ужаса. Все взгляды обратились к падающему черному ядру. Люди с криком бросились врассыпную. Ядро пропахало борозду в мостовой и осталось там, будто огромный черный камень посреди округленных серых булыжников.

Эндрю Энсон едва не споткнулся об него, выбежав из дома. Он попытался остановить одну из пробегавших мимо с плачем негритянских девочек, но она яростно оттолкнула его. Эндрю нырнул в толпу.

А Мэри Трэдд тут же забыла о страхе.

– Я не знала, что Эндрю Энсон дома, – сказала она Джорджине. – Ты помнишь Эндрю? Его отец приходится троюродным братом мистеру Трэдду. Пинкни был шафером на свадьбе Эндрю и Люси Мэдисон.

В доме через улицу на галерею верхнего этажа вышла Люси. На молодой женщине был измятый пеньюар. Мэри хихикнула и скосила глаза на Джорджину. Но негритянка ничего не сказала. Мэри помахала Люси рукой. Люси не заметила ее жеста. Она смотрела вслед мужу.

В воздухе раздался глухой рокот. Все взглянули наверх. Небо было застлано густым удушающим дымом от пожара в соседнем квартале. Поэтому никто не заметил, как сверкнула молния. Гром приняли за грохот пушек.

Мэри Трэдд в ярости расхаживала по галерее:

– Где же Стюарт?

Неожиданно он появился. Мальчик шел по стене вдоль сарая с каретами. Взглянув на мать, он улыбнулся – белые зубы так и блеснули на чумазой физиономии.

– Ложная тревога, ма! – весело крикнул он. – Янки вовсе не прорвались. Они стреляют с острова Джеймс, но скоро их оттуда выбьют.

Балансируя раскинутыми в сторону руками, мальчик добрался по стене до Митинг-стрит. На углу он сел и, болтая ногами, стал выкрикивать новости в суетящуюся под ним толпу.

– Пожар погасили? – кричала Люси Энсон. – Эй! Стюарт! Взгляни сюда! Погасили пожар?

– Да! Я только что оттуда. Салют был, как Четвертого июля. Но помпы все же протиснулись. Огонь вот-вот погасят. – Стюарт был явно разочарован.

Пальцы Люси уже не так крепко стискивали перила. И что это все, подумала она, так всполошились? Какая глупость. Янки не возьмут Эндрю в плен, драгоценная депеша в безопасности, и гонец успеет добраться вовремя. Новости, которые он привезет, будут куда ценнее тех, что изложены в документе. Он расскажет, как янки обстреляли болото. Неплохо бы выждать еще час. Люси с презрением глядела на суматоху внизу. Никто не слышит, что кричит Стюарт. Гусаки вы все, подумала Люси. Вам давно пора разойтись по домам. Посреди улицы она заметила Эндрю. Он проталкивался сквозь толпу к дому. Люси коснулась волос, поправляя растрепанные локоны. Она радостно улыбалась. Эндрю, подойдя ближе, сложил руки рупором.

– Не волнуйся! – крикнул он. – Все в порядке! Люси понимающе кивнула.

Люди останавливались рядом с Эндрю, задавали ему вопросы. Военная форма внушала доверие. Эндрю окружили кольцом, подошли новые слушатели. Вскоре все стали расходиться, с облегчением покачивая головами. Всем было стыдно за создавшуюся панику. Вдруг загрохотал гром. Ливень обрушился с тропической яростью. Люди бегом устремились к своим домам.

Эндрю тоже побежал. Люси защищала от дождя крыша веранды. Эндрю рывком бросился под деревья на тротуаре, Люси рассмеялась. Она не видела, как летит ядро. Черное, оно упало с внезапно потемневшего неба, и бегущие от дождя люди не заметили его. Угодив в мраморный портик дома Клеев, оно с грохотом раздробило камень. Люси на миг отвела глаза от мужа, испуганная молнией. Куски мрамора ореолом разлетелись вокруг портика. Медленно, – да, казалось, очень медленно, – две дорические колонны отклонились друг от друга.

– Нет!.. – взвизгнула Люси. – Эндрю!

Эндрю бежал, пригнувшись под дождем. Не останавливаясь, он взглянул на жену. Эндрю не увидел, а скорее почувствовал за собой тень колонны. Он побежал быстрее. Но огромная тяжесть навалилась ему на спину, настигнув на бегу. Эндрю упал лицом в лужу. Он попытался встать, но не мог пошевельнуться.

Мэри вслед за Джорджиной с Лиззи ушла с веранды, едва начался дождь. Стюарт, наслаждаясь суматохой, беспечно сидел на стене, похожий на веселого рыжеволосого Пана. Когда на Эндрю свалилась колонна, лицо Стюарта застыло в гримасе смеха. Мальчик спрыгнул вниз и нырнул в проход между домами, ведущий на Черч-стрит. Еще недавно доктор Перигрю был там, оказывал помощь пострадавшим от ожогов. Мальчик вернулся с доктором – пожилым джентльменом, запыхавшимся от спешки. Люси сидела на мокром тротуаре, голова Эндрю лежала у нее на коленях. Склонившись над ним, она укрывала его от ливня. Мужчины прилаживали веревки к мраморной колонне, рухнувшей ему на ноги. Слуг из соседних домов привел дворецкий Эндрю, Джереми. Слезы мешались на его лице с дождем.

Доктор Перигрю послушал пульс пострадавшего и склонился над его мертвенно-бледным лицом:

– Тебе очень больно, сынок?

Эндрю покачал головой и попытался улыбнуться:

– Нет, но страху натерпелся.

– Мы позаботимся о тебе.

Доктор поднялся, чтобы приглядеть, как будут убирать колонну.

– Ах, Эндрю, тебе очень тяжело? Ты ранен?

– Нет, дорогая, ни чуточки. Я ужасно промок, вот и все. И ты тоже. Тебе не следовало выбегать на дождь.

Тело Люси затряслось от рыданий. Она отвернулась.

– Тише, тише, не плачь. Хочешь, я расскажу тебе что-нибудь забавное?

Люси, глубоко вздохнув, подавила слезы. Она кивнула.

Голос доктора Перигрю звучал приглушенно, но четко:

– Начинаю считать. На счете «три» тяните за веревки. Вверх, а не волочите.

Эндрю крепче сжал руки Люси.

– Держу пари, ты не знаешь, как они называют свою пушку. Не знаю, кто придумал, но это типично солдатский юмор. Ей дали имя Болотный Ангел.

– Три!..

Эндрю и Люси прижались друг к другу. Доктор Перигрю подошел к ним.

– Все не так плохо, как могло быть, мой мальчик, – с заметным облегчением сказал он.

У Люси как будто камень с души свалился.

– Будет чертовски больно, когда мы поднимем тебя, – обратился он к Эндрю. – Прости за крепкое словцо, Люси. А ты, Эндрю, можешь кричать во всю глотку. Нечего строить из себя героя.

Доктор опустился на колени рядом с Люси. Он продел руки под плечами Эндрю и приподнял его.

– Ступайте в дом, юная леди, и позаботьтесь о горячем бульоне. Не забудьте и о бренди. Оно и вашему супругу, и мне придется сейчас кстати. Джереми, поддерживай посредине, – приказал доктор Перигрю, – а ты, Джубили, возьми за ноги. Когда я скажу «подняли!» – приподнимайте его, очень тихо и плавно. Подняли!.. А теперь понесем к дому. Как ты, Эндрю?

– Я ничего не чувствую, доктор. Совсем ничего.

На острове Джеймс майор Эллис, стоя в луже, яростно топнул ногой.

– Проклятый дождь. Порох намок! Ладно, оставим пока мятежников в покое, ребята, а завтра возьмемся снова. Чепуховая стрельба, черт побери. Мы не нанесли им никакого урона.

Вспышка молнии над гаванью осветила колокольню Святого Михаила.

– Черт побери все, – добавил майор.