"Невезение" - читать интересную книгу автора (Бруно Энтони)

Глава 4

Гиббонс стоял в ботинках с развязанными шнурками – штанины болтались на лодыжках – и думал, зачем, черт побери, он торчит в магазине на пригородной аллее в субботу утром, примеряя костюмы. Кто сказал, что все это непременно нужно? Что человек должен приобрести новый костюм, чтобы жениться? Чушь собачья.

Он посмотрел на свою невесту Лоррейн Бернстейн, когда-то потрясающую женщину, а нынче просто спятившую клушу. Она оглядывала его снизу доверху, в нерешительности потирая подбородок и изучая его, словно он был лошадью, выставленной на аукцион. Гиббонс нахмурился. У нее был озабоченный вид классной дамы, который выводил его из себя. Они вместе уже шестнадцать лет, и никогда за все это время она не выглядела как университетский профессор, специалист по истории средних веков, по крайней мере, в выходные дни. Никогда до последнего времени. Он ненавидел эту ее гладкую прическу. Ему нравилось, когда волосы свободно лежали у нее на плечах, темные с серебряными нитями. Она нравилась ему в джинсах и свитере. Но сейчас она была похожа на всех остальных замужних матрон в этом районе. Безвкусная блузка, нелепые туфли... Черт. Это не та Лоррейн, которую он знал все эти годы, не та женщина, на которой, как ему казалось, он хочет жениться. На такое он никогда бы не согласился. Хотя уже слишком поздно давать задний ход. Она с головой ушла во все дела, связанные с замужеством. И если он предложит, чтобы они забыли о свадьбе и вернулись к прежним отношениям, между ними все будет кончено. А он вовсе не хотел этого. Черт побери, ведь он же любил ее. Любил, когда она не вела себя как ненормальная.

– Он мне нравится, – сказала она. – Тебе идет.

– Но зато мне не нравится.

– Почему?

– Не тот цвет. Слишком светлый.

– Все твои костюмы темные. У тебя нет ни одного такого. Мне кажется, он очень идет тебе.

– Мне так не кажется. – Он принялся снимать пиджак. – Мне не нужен новый костюм. Я могу надеть свой синий.

Она жестом попросила его успокоиться.

– Не снимай. Застегни пуговицы.

Она почувствовала, как напряглось его лицо.

– Я никогда не застегиваю пиджак на все пуговицы. Я ношу его расстегнутым.

– Просто застегни ненадолго.

Она хотела было сделать это сама. Словно заботливая мамочка, которая покупает своему сыночку новый костюм к конфирмации. Но он успел застегнуть их сам. О Господи, что за мучение.

Она кивнула и улыбнулась, явно довольная его видом.

– Хороший покрой. На тебе очень хорошо смотрится.

Он громко вздохнул.

– Мне не нравится этот цвет. Он слишком светлый.

– У нас свадьба в июне. Ты не можешь ходить летом в темно-синем костюме. Мы должны выглядеть более... по-весеннему.

По-весеннему? Ученая степень, двадцать один год преподавания в университете, автор трех учебников и Бог знает какого количества статей – и она хочет выглядеть по-весеннему? Она просто рехнулась. Сошла с ума. Ее пора отправлять в психушку.

Лоррейн вздохнула и скрестила руки на груди. Вид у нее был обиженный.

– Хорошо, хорошо, снимай его. Ты вообще не хотел идти сюда. Носи что хочешь.

Она отвернулась и надула губы. Гиббонс уставился в потолок.

Так оно и пойдет. Обычная семейная рутина. Все начинается с надутых губ. С компромисса женатых людей.

– Тебе действительно кажется, что он мне идет? – спросил он, делая вид, будто разглядывает бирку на рукаве, а на самом деле посматривая на Лоррейн.

– Я тебе уже сказала.

Вот уже и раздражение в голосе. Гиббонс посмотрел на штанины и кивнул собственным мыслям. Пожалуй, цвет не так уж плох. Может, стоит купить этот чертов костюм? Если он не сделает этого сегодня, она потащит его по магазинам на следующей неделе, а он вовсе не намерен терять еще день. Купить и покончить с этим. Завтра он будет уже в Атлантик-Сити, примется за работу. Он не мог ждать. Он ведь еще ничего не сказал Лоррейн о своем новом задании. Она не пришла бы от этого в восторг. Ей не нравилось, когда он занимался оперативной работой. Что ж, ему нужно убраться подальше от предсвадебной суматохи, пока он тоже не спятил. Нужно просто купить костюм, чтобы порадовать ее, и, когда он скажет, что ему нужно ненадолго уехать по заданию, ей нечего будет возразить. Так и заключаются сделки, так и достигаются маленькие компромиссы в семейной жизни.

– Да, пожалуй, ты права, – произнес он. – В июне действительно нужно носить что-нибудь светлое. Темный цвет притягивает солнечные лучи или что-то в этом роде, в темном жарко. Неплохой костюм, в самом деле. Пожалуй, я возьму его.

– Слава Богу, – сказала она удивленно. – Постой тут. Я позову кого-нибудь, чтобы его подогнали по тебе.

Она пошла среди висящих на вешалках спортивных курток, отыскивая продавца.

Гиббонс поскреб подбородок. Это ужасно утомительно: Он никогда прежде не прибегал к расчету и не торговался с Лоррейн. Почему все так переменилось? Только потому, что он наконец согласился узаконить их отношения? Они еще не поженились, а он уже начал жалеть о прошлом. Хорошо этому ублюдку Тоцци. Живет сам по себе, работает на свой страх и риск. Чего еще желать человеку? Счастливчик.

Гиббонс оглядел костюмы, висящие у стены, шикарные, европейского покроя. Его внимание привлек черный костюм в бледно-голубую полоску. На такие падок Тоцци. Гиббонс приподнял рукав пиджака, чтобы рассмотреть ярлычок. Увидел цену и чуть не обделался от изумления. Восемьсот девяносто пять баксов? За один костюм? В такой-то лавчонке? Они что, издеваются?

Он раздвинул вешалки, чтобы получше разглядеть его. Явно во вкусе Тоцци. Тоцци обожает шикарные шмотки. Он вполне мог бы выложить восемьсот девяносто пять баксов за костюм, если бы они у него были. Он помешан на роскошных вещах, но у него неподходящая работенка для такой жизни. С зарплатой специального агента не больно-то разбежишься...

Гиббонс задумался о магнитофонной пленке, которую дал ему прослушать Иверс, о вызывающем поведении Майка. Вкус к роскошной жизни. Должно быть, имеешь много преимуществ, работая на такого, как Рассел Нэш. Но тебя подстерегает и множество искушений. Личный телохранитель видит вокруг себя все самое лучшее – дорогие машины, дорогих женщин, все, что можно купить за деньги. Все, чего у самого Тоцци никогда не будет. Может, подозрения Иверса не столь уж бредовы? Может быть, Тоцци понравилось быть Майком Томаззо? Может, это куда приятнее, чем оставаться Майком Тоцци?

Разумеется, Тоцци не из тех, кому по душе быть чьим-то рабом. Он слишком независим для этого. Гиббонс поглядел на черный костюм в полоску. У Тоцци на руках все козыри, если он решил заключить сделку с Нэшем. Он мог предложить тому затянуть расследование, сделать вид, будто копает все глубже, а под конец сообщить Бюро, что вытащил пустышку и Нэш чист, как ангел. За такую услугу Нэш, несомненно, охотно выплатит ему кругленькую сумму. А кроме того, там еще есть Сэл Иммордино. Этот мафиози охотно переманил бы на свою сторону агента ФБР, особенно агента манхэттенского оперативного отдела. Масса возможностей для Тоцци, если он решил переметнуться.

Однако все это весьма сомнительно. Тоцци, конечно, изрядный мерзавец, но никак не предатель. Гиббонс скривил рот и снова посмотрел на черный костюм, воображая, как Тоцци в этом костюме сидит за рулем «мерседеса» или, например, «корвета», а рядом с ним шикарная красотка. Гиббонс выпустил из рук рукав и задвинул вешалку на прежнее место. Он не желал даже думать обо всем этом.

– Это и есть наш счастливый жених? – раздался позади вкрадчивый голос.

– Да, это он.

Лоррейн с дурацкой улыбкой стояла позади какого-то ублюдка. На его мерзкой харе сияла такая же дурацкая улыбка. Счастливый жених? Что она делает, какого черта она рассказала этому типу про их личные дела? О Боже. Старый извращенец с брюшком, рыжими крашеными волосами и огромным носом, как у попугая. Гиббонс глядел на желтый сантиметр на его шее. Потом он посмотрел на Лоррейн и вздохнул. Черт, это, наверно, и называется любовью. Иначе зачем бы ему выносить все это безобразие.

– Если вы пройдете за мной, сэр, я сниму мерки и все будет в полном порядке.

Гиббонс ничего не ответил, только подтянул брюки и зашагал вслед за ним в примерочную кабину. Там продавец широким жестом пригласил Гиббонса подняться на возвышение перед трехстворчатым зеркалом. Гиббонс поднялся и поглядел на свои отражения в зеркалах. Там он увидел троих мужиков в мешковатых брюках и расшнурованных ботинках, готовящихся купить костюм, который им совсем не по вкусу. Троих разнесчастных женатиков. Он ухмыльнулся в зеркало просто для того, чтобы доказать себе, что это именно он.

– Ну а теперь мы застегнем пуговицы.

Ублюдок сзади обхватил Гиббонса за талию. Гиббонс инстинктивно схватил его за запястья.

– Я могу сделать это и сам, – буркнул он.

– Как вам угодно, – невозмутимо ответил продавец. Похоже, ему нравится, когда с ним обращаются по-мужски грубо, подумал Гиббонс.

Продавец одернул полы пиджака и разгладил материю на спине. Он продолжал бегать пальцами по спине Гиббонса, подтягивая и разглаживая ткань, что-то расстроенно бормоча и вздыхая. Гиббонс поглядел через плечо, не понимая, что тот делает.

– У вас какие-то проблемы? – спросил он.

– Ну... пожалуй. – Продавец продолжал что-то выделывать с пиджаком. – Вы стоите сейчас прямо, сэр? Пиджак не слишком хорошо сидит на вас.

Гиббонс ухмыльнулся и поймал в зеркале взгляд Лоррейн. Продавец все еще одергивал пиджак, пытаясь понять, в чем неувязка. Затем нашел то, что искал, слева под мышкой. Гиббонс расстегнул пиджак и сунул руку туда, где в кобуре лежала его пушка. Его «кольт-кобра» 38-го калибра, с которым Гиббонс не разлучался на протяжении всей своей службы в ФБР. Продавец уставился на револьвер. Он прямо-таки помертвел от ужаса.

– Не могли бы вы немного сделать посвободнее с этой стороны? – спросил Гиббонс, пытаясь подавить ухмылку.

Продавец откашлялся.

– Как вам угодно, сэр.

– Да, мне угодно, – сказал Гиббонс.

– А мне не угодно, – заявила Лоррейн. Вид у нее был разъяренный. – Тебе непременно нужно было брать его с собой? – прошипела она ему в ухо.

– Я всегда беру его, когда иду покупать новый костюм. Иначе будет жать под мышкой.

– Это свадебный костюм. К чему тебе револьвер на свадьбе?

– Но ведь я покупаю костюм не ради одного раза. После свадьбы я смогу ходить в нем на работу. А как, черт возьми, ты думаешь?

Она ничего не ответила. Он знал, что она хотела сказать, но промолчала. Еще один дурной симптом, свидетельствующий о предсвадебной лихорадке. Никаких ссор. Исключительная доброжелательность. Она, верно, опасалась, что он может дать деру, если слишком пережать. Из всех кошмаров, которые происходили с ней теперь, этот был самым жутким.

Лоррейн поджала губы и кивнула.

– Ну конечно. Ты абсолютно прав, – сказала она и отошла назад.

Черт побери! Он просто бесился, когда она вела себя так. В последнее время она молча проглатывала все, что бы он ни говорил, старательно делая вид, будто все идет превосходно. Он знал, что она не любит, когда он носит с собой револьвер и работает на улице, но за прошедшие два месяца она ни разу даже не заикнулась об этом. Все что угодно, лишь бы не перевернуть лодку, лишь бы доплыть до тихой семейной гавани. О Боже!

– Сэр, я уверен, что мы сможем приспособить пиджак к вашему... вашему...

– К моей пушке.

– Вот именно. Я уверен, что наш портной сумеет подогнать пиджак, как вы желаете.

Вид у продавца был весьма нервный.

– Прекрасно. Так сделайте это.

Продавец кивнул и снова стал орудовать сантиметром, мелком, булавками. На этот раз действовал он чрезвычайно аккуратно.

Гиббонс попытался поймать в зеркале взгляд Лоррейн, но она не смотрела в его сторону. Наступила фаза молчаливого страдания несправедливо обиженной мученицы.

– Ты слышала что-нибудь в последние дни о Тоцци? – спросил он.

Лоррейн любила своего двоюродного брата, нянчила его, когда он был еще ребенком. Гиббонс знал, что своим вопросом сумеет отвлечь ее.

Лоррейн подняла глаза и пожала плечами.

– Почти ничего. Тетя Кончитта сказала, что он заскакивал к ней несколько недель назад. Она говорит, что вид у него был весьма несчастный, но он ничего не рассказывал о себе. Сказала, что он рассердился, когда она спросила, все ли у него в порядке. Она позвонила потом мне и спросила, не знаю ли я, что у него случилось. Она уверена, что у него какие-то неприятности.

– Твои родственники вечно воображают, что что-то случилось, – заметил Гиббонс. – Это у них в крови.

Проклятые мнительные итальянцы. Все они таковы. Лоррейн снова пожала плечами.

– Может, и так, но тетя Кончитта очень наблюдательна для своего возраста. Она была совершенно права насчет Дэниела.

– Кого?

– Дэниела. Моего бывшего мужа. Того парня, который сбежал от меня.

– Ах да. Мистер Бернстейн.

Еще один извращенец, подумал Гиббонс.

– Тетя Кончитта с первой же встречи заподозрила в нем что-то неладное. И оказалась права. У этого ублюдка была жена в Миссури и невеста в Торонто.

– И к тому же он оказался гомиком, так ведь?

Гиббонс взглянул в зеркало на реакцию продавца. Тот не поднимал головы, целиком сосредоточившись на втыкании булавок. Должно быть, опасался, что его пристрелят, если он скажет хоть слово.

– Он был бисексуалом. Да и вообще, это только слухи. Мы так и не уверены до конца.

Лицо Лоррейн преобразилось. Исчезла идиотская улыбка, оно обрело прежнюю, неподвластную времени привлекательность. Порой оно бывало похоже на прекрасную картину. Лицо, которое можно изучать годами, но никак не удается запечатлеть в памяти. Именно на такой Лоррейн Гиббонс и собирался жениться.

– Словом, ублюдок, – прошептала она ему.

– Извините, сэр, – зашептал продавец, боясь прерывать их беседу. – Нужны ли манжеты на брюках?

Гиббонс поглядел вниз на стоящего на коленях продавца.

– Никаких манжет.

Продавец, казалось, трясся от страха, боясь уколоть Гиббонса.

– А что слышно о девице Тоцци? Той, рыжей. Он еще с нею?

– Роксана? – Лоррейн покачала головой. – С ней все кончено. Не думаю, что у нее выдержали бы нервы. Последний раз, когда я говорила с Майклом...

– А когда это было?

– По меньшей мере недель пять или шесть назад.

– И что же он сказал?

– Он что-то говорил о том, что Роксана оставила сообщение на его автоответчике, после того как он не видел ее несколько месяцев, но он решил не звонить ей. Не стоило того, сказал он. У них было мало общего, заявил Майкл.

Гиббонсу это известие не понравилось. Послать ко всем чертям бывшую подружку, когда она делает первый шаг к примирению? Дурной знак – похоже, он сжигает за собой мосты. Может, Тоцци пытается покончить с прежней жизнью, чтобы начать новую? Может, он в самом деле решил переметнуться?

– Он говорил что-нибудь еще? Ну, о том, как у него дела, чем он занимается? Ты понимаешь?

– Издеваешься? Когда это вы рассказываете о том, чем вы занимаетесь? Настоящие мужчины всегда держат язык за зубами.

Продавец занялся рукавами, одернул их, чтобы определить длину.

– Сэр, собираетесь ли вы носить с этим пиджаком французские манжеты?

Гиббонс мрачно посмотрел на него.

– А как вы думаете?

Продавец нервно откашлялся.

– Я думаю, что нет, сэр, – пробормотал он.

Когда он отмечал длину рукава, руки его заметно дрожали, но ему все же удалось провести довольно прямую линию. Профессиональная работа даже под угрозой насилия.

– Знаешь, о чем я думаю? – спросила Лоррейн.

Гиббонс посмотрел на нее в зеркало. Всякая привлекательность исчезла с ее лица. Вид у нее снова был вполне идиотский.

Она сморщила нос.

– Как насчет еды для гостей? Обычные блюда вроде цыплят всем надоели. Может, заказать что-нибудь неожиданное?

– Твои родичи не едят ничего неожиданного. Если у нас не будет спагетти, они просто не придут.

– Мои родственники не такие дураки, как ты думаешь. Во всяком случае, некоторые из них, – рассердилась Лоррейн.

– Вы позволите мне дать вам совет, мэм? – спросил вдруг продавец, стоя на коленях. Прежде чем продолжить, он опасливо покосился на Гиббонса. – Прошлой осенью я был на весьма своеобразной свадьбе в Хэмптонсе. Они подавали гостям блюда индейской кухни, и все остались очень довольны.

– В самом деле? – заинтригованно спросила Лоррейн.

Гиббонс вытаращил глаза. Они что, издеваются?

Продавец явно чувствовал себя куда свободнее с Лоррейн и охотно пустился в детальное описание индейской свадьбы. Лоррейн, похоже, разбиралась в том, о чем он рассказывал, но Гиббонсу было совсем неинтересно выяснять, что означают всякие «паппадам», «пакорасы» и прочее.

По лицу Лоррейн было заметно, что новая идея воодушевила ее. Все, что касалось свадебных приготовлений, неизменно воодушевляло ее в последнее время – она легко загоралась, вот и сейчас она продолжала выспрашивать продавца.

Когда этот ублюдок перешел к основному блюду – что-то вроде тушеного ягненка под кисломолочным соусом, – в животе у Гиббонса заурчало. Он хотел было заткнуть болтливого мерзавца, но они уже довели себя до полного исступления, в упоении разглагольствуя о приготовлении индейских кушаний.

Черт побери! Стоя перед зеркалом с булавками, воткнутыми повсюду, словно над ним совершался ритуал черной магии, он вдруг понял, отчего некоторыми женатыми мужчинами овладевает неодолимое желание сбежать от своих жен и начать новую жизнь, подобно мистеру Бернстейну. Или, может быть, подобно Майку Тоцци.